сообщить о нарушении
Текущая страница: 162 (всего у книги 197 страниц)
— В том то и дело! — С гордостью воскликнул Петр, — после того как Узы будут сняты получить их от прежнего источника не возможно. И Вильгельм догадается, что я обманул его, потому что ты так просто мальчишку не отпустишь!
Яснотка нервно задергала пальчиками, перебирая других Каинитов, которых можно было бы использовать для примера.
— Да, Дмитрий ценный экземпляр. У него волшебное свойство делать деньги из ничего. Жаль, он не любит ими делиться. Кстати! — Она резко подняла тоненький пальчик, — сколько ты берешь с Дмитрия за «бездонный сосуд»?
— За возращение Диты он попросил все мои бланки с его услугами. Так что цену он платит полную, как и остальные. Что впрочем дешевле, чем было раньше.
— Сколько.
— Сорок марок за посещение.
— Ясно. Дмитрий оказался очень жаден, и выпрашивать девочку у него каждый раз мне не доставляет особого удовольствия. Но и сорок марок для меня не приемлемая цена.
— За одну могу выделить ее на час. — Прервал ребенка Петр, за что получил полный призрения взгляд.
— Одна марка это десять талеров, если я не ошибаюсь с этими вечно меняющимися деньгами. Нет. Дорого! Я немало похлопотала, чтобы Дмитрий добрался до Диты и хочу и свою долю. Буду платить 5 крейцеров за ее кровь. Можешь привести ее прямо сейчас.
Петр кашлянул, желая возразить, но девочка снова презрительно на него взглянула, и Петр не решился с ней спорить. Кроме того Яснотка была полезным союзником и портить с ней отношения было не выгодно.
— При условии, что никто более не узнает об этой скидке. Мне не нужны другие нахлебники, — последнее слово Петр испуганно проглотил, когда Яснотка вскочив на ноги, сбросила маску и оскалилась.
— Простите, — вымолвил Петр. — Я плачу девять процентов от каждого посетителя Джетту. И мне придется доплачивать за вас, потому как Дита непременно ему расскажет.
Яснотка не ответила. Продолжая стоять в шаге от Тремера, который опустил голову не рискуя встретиться с ней взглядом. Выдержав небольшую паузу, Носферату вернулась на свое место, и Петр тут же поднялся, вызывая в свой кабинет «бездонный сосуд».
Марианна привела девочку через пару минут, все это время Тремер нервно пересматривал бумаги, стараясь не думать о гостье, которая хоть и стала невидимой, продолжала морально давить свои незримым присутствием.
Дита вошла с опущенной головой. Уже привычным для Петра пустым взглядом и полным равнодушием в ауре. Ее волосы росли значительно быстрее, чем у обычных людей и уже доходили до плеча. Марианна ухаживала за ней понемногу – мыла, одевала, кормила. Ее так же подкармливали Маркус и Бэн по приказу господ, но толку было мало. Девочка почти не поправлялась, выглядела измученной, тощей. Лишь цвет кожи стал приятнее, и щечки вернули свою привычную округлость.
— Жалкое зрелище, — проговорила Яснотка появляясь.
Носферату усадила Диту на свое место, так как смертная была невероятно высокой и, опершись на ее ножки-палочки, погрузила свои огромные клыки ей в тело. Девушка вздрогнула и стала тихонько попискивать от боли.
Яснотка отпустила жертву и заглянула ей в глаза. Дита спокойно выдержала взгляд уродливого существа.
— Все так же не поддается гипнозу? — Спокойно сказала Яснотка. — Возможно, обработав ее память можно было бы вернуть ее прежнее состояние.
— Не думаю, что это того стоит. Многих устраивает Дита в таком положении…
— Тощая и не получающая удовольствия от Поцелуя?
— Податливая и не спорящая. — Уточнил Петр. — Мои слуги ее кормят, скоро она станет, как и прежде – красивой нимфеткой с длинными локонами. Она не дергается и не пытается сбежать, не грубит вампирам и не бросается на них с кулаками. Не хлопает дверьми и не спорит со мной по любому поводу…
Яснотка внезапно рассмеялась. Ее прогнившая кожа жуткими волнами бегала по лицу, и в приоткрытом рту был виден не менее гнилой язык.
— Видно много хлопот она тебе доставила! — Заметила Носферату. — За четыре года так и не смог выдрессировать?
— Ты думаешь это возможно? Она ставила себя выше вампиров! Анжело с товарищами поколачивали ее и издевались в надежде сломать ее гордыню и заставить подчинятся. В итоге она стала бросаться на них! Ранила Ромео, сбежала из капеллы. У меня руки опускались. Меня самого-то ее бестактность мало тревожила. Но устал я от бесконечных жалоб клиентов. И если она станет как прежде – посажу на свое место Максимилиана – пусть он расхлебывает.
— Сегодня за Диту я платить не буду! — Строго сказала Яснотка. — Слушать твое нытье и так большая услуга!
Петр обиженно отвернулся и указал Носферату на дверь. Как только Яснотка покинула его комнату, он подсел к девушке и укусил. Насытившись, он положил ей руку на плечи и стал похлопывать как закадычного друга.
— Вот вечно с ней проблемы, — проговорил он, смотря на закрытую дверь.
— Петр, — произнесла девушка и Тремер от неожиданности вздрогнул. — Прошу, сотрите мне память. Я буду послушной!
Тремер повернул к себе ее личико и заглянул в глаза. Девушка была открыта. Ее память как огромная книга развернулась перед ним, и Петр мог разглядеть каждую минуту ее жизни в Милане. Но Дита открыла для него лишь эту страницу. Остальная память была ему не доступна.
Жизнь в Саббате действительно выглядела как девять кругов ада. Жестокость, с которой познакомилась юная принцесса не шла ни в какие сравнения с тем, что встречал на своем веку Петр. Тремеру довелось пережить множество войн, пытки врагов и тренировки своих ритуалов, которые напоминали еще более страшные пытки. Но Вальтер переплюнул по разнообразию и изощрению все его задумки.
Дита страдала, но Петр боялся, что она вновь убежит, начнет доставлять проблемы и спорить. Карл был крайне недоволен прошлым инцидентом. И хотя Юстициар старался не грубить Петру, явно побаиваясь Лорда Пруссии, он постоянно упоминает о некомпетентности соперника на собраниях Семи. А это подрывало авторитет Петра и он мог лишиться должности уже не своевольным желанием Карла, а по указу Совета Семи .
Отпустив сознание девушки, он погладил ее по костлявому плечу.
— Будь послушной, Дита. — Произнес он и, поднявшись, поставил ее на ноги. — Ступай в свою комнату. Ты мне больше не понадобишься.
Девушка печально вздохнула, и покорно опустив голову, удалилась.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 12 августа 1812 год. День). Воскресенье. (Амалия)
По Воскресеньям Дита помогала на кухне. Девушка была слаба и сложной работы ей не поручали. Но и с простой справлялась она весьма посредственно и обслуживающие смертных поварята гоняли ее и кричали на беднягу. Другие девочки из стада Петра иногда за соседку заступались, но по большей части тоже были недовольны ее работой.
— Быстрее, быстрее! — Крикнула на Диту София, смотря, как неуклюже махает метлой бывшая принцесса.
Дита послушно стала мести быстрей, но толку от этого было еще меньше, и София отобрала у девушки метлу.
— Иди лучше вынеси помойные ведра! — Приказала ей девица.
Дита словно кукла развернулась и направилась к столам, под которыми высились гора кухонных отчисток. Сгорбившись, она собирала руками грязь в помойное ведро, и когда оно наполнялось, кряхтя, выносила во двор. Повторив процедуру трижды, она без сил опустилась на стул. Но ее оттуда сразу согнали, вручили щетку и тряпку и отправили в трактир мыть столы.
Трактир был полон, шумел и смеялся. Люди толкались и обливали друг друга пивом. Девушка с трудом добиралась до столов, и понемногу их терла, пытаясь отскрести жирные пятна и остатки еды.
Кто-то обхватил ее за талию и, протащив несколько метров, поставил перед столом с гулями. Мужчины смеялись, а с появлением девушки умолкли и с хихиканьем уставились на Диту.
— Тут почисти! — Приказал Кристьян, который ее сюда и притащил.
Дита послушно стала собирать крошки тряпкой, но гули посмеиваясь, стали кидать на стол еду, и Дита не могла отчистить и четверть, возвращаясь к одному и тому же месту. Потом едой стали кидать и в нее, Дита не обращала на это внимания, чем забавляла гулей лишь сильнее.
Когда девушка дошла до Анжело, он взял масленку и полил топленым маслом ее руки. Кожа сразу покраснела и Дита тихонько поскуливая, прижала руку к себе. Гули стали смеяться громче, привлекая лишнее внимание. К их столу подскочил невысокий темнокожий мужчина и, стукнув Анжело по затылку, завопил:
— Оставьте ее в покое, ублюдки! Идите и задевайте кого-то своего размера!
— Хочешь предложить себя, Ангелина? — Спросил, поднимаясь Кристьян.
Женщина в мужском наряде оскалилась и стала закатывать рукава.
— Пошла вон и Диту забирай! — Тихо приказал ей Анжело. — Кристьян, сядь!
Некоторое время двое смотрели друг на друга со злостью, но потом подчинились старшему гулю и женщина ушла, забрав с собой не обращающую на нее внимание принцессу. Доведя подругу по длинным коридорам капеллы до комнат для стада Петра, Ангелина завела Диту в одну из подземных нор для клиентов и, посадив девушку на одинокий стульчик, встала перед ней на колени.
— Раньше ты не позволяла так с собой обращаться, — проговорила гуль, пытаясь заглянуть принцессе в глаза.
Дита молча, смотря в одну точку, она была похожа на куклу.
— Мне так одиноко без тебя. Хотя бы поговори, скажи хоть слово, — Ангелина умоляюще смотрела на нее, но девушка не реагировала.
— Дита, милая моя, проснись, проснись, умоляю тебя.
Положив ей голову на колени, женина всхлипнула.
— Я думала о тебе каждый день, и Бэн думал. Ты же наша семья. Ты моя сестренка, Дита! Просто посмотри на меня, и я буду тебе благодарна!
Дита положила руку на ее стриженую макушку, и Ангелина радостно подняла глаза.
— Мне надо работать, — бесцветно произнесла принцесса.
Ангелина вскочила на ноги и залепила ей оплеуху.
— Дита! — Закричала она, — проснись же! Люблю тебя, и Бэн любит! Ты нужна нам!
Женщин заливалась слезами, но принцесса никак не реагировала. Поднявшись, она вышла из комнаты, оставив гуля Палача наедине со своими печалями.
Дита вернулась в зал и продолжила свою работу. Анжело с товарищами ее больше не трогали, а через час София забрала девушку, решив дать ей отдохнуть. Проводя принцессу до спальной комнаты, она помогла девушке раздеться и стереть с себя грязь. Дита подчинялась любым словам, любым приказам и казалась бездушной оболочкой не способной хоть немного понять свое положение. София печально вздохнула, смотря, как Дита послушно закрыла глаза и неподвижно улеглась под одеяло. Потушив свечу, она оставила девушку одну.
Но поспать Дите не дали.
Как только дверь за Софией закрылась, в комнату вошли Ромео и Кристьян, освещая ее масляной ламой. Скинув с девушки одеяло, Кристьян закинул ее на плечо и вынес в соседнюю комнату для вампиров. Бросив принцессу на земляной пол он повесил лампу под потолок. В дергающемся замутненном свете одного маленького огонька голенькая Дита была похожа на кузнечика. Длинные неуклюжие ручки и ножки, словно тростинки и ребра, торчащие из-под кожи, делали ее непохожей на живого человека.
Следом зашел Ромео и собирался закрыть дверь, когда в нее проскользнул Ларс.
— Эй! — Шикнул на него Кристьян, — топай, занято!
— Я лишь посмотрю, — с хищной усмешкой произнес Ларс. — И посторожу. Дмитрий велел мне присматривать за девчонкой, а то вы на ней следы оставляете. Не хорошо!
— Ладно, уходим, — поежившись, предложил товарищу Ромео, но Кристьян отрицательно качнул головой.
— Пусть смотрит. Не помешает.
Гуль принес с собой длинный кожаный кнут и, размотав его, встал над девчонкой.
Бил он с большим замахом, опуская кнут со свистом. Дита жалась в комок, но даже не пыталась сопротивляться. Ромео снял с себя ремень и ходил кругами, изредка постукивая жертву и недоверчиво поглядывая на Ларса.
Через пару минут Дита стала поскуливать, вскрикивая все громче и громче. Кристьян полный азарта бил все сильнее, без разбора попадая и по лицу и по шее. После очередного такого удара Ларс внезапно подскочил к нему и вырвал кнут.
— Смотри как надо! — Крикнул он и тут же ударил девчонку, не давая Кристьяну высказывать свое возмущение.
От его ударов плетка оставляла кровавые следы, разрывая кожу и мясо. Дита перестала кричать и сжалась в маленький костлявый кружок.
— По шее и лицу не бить! — Указал Ларс, возвращая кнут Кристьяну. — Синяки не нравиться хозяевам, и Вильгельму тоже, — кивнул Ларс в сторону Ромео.
Гуль нервно попятился. Ромео Ларса боялся и, находясь с маньяком в маленькой комнатке, не давало ему возможности расслабиться и получить удовольствие от побоев. Кристьян так же особого комфорта не чувствовал и ударив девушку еще пару раз, попинав ее ногами, оставил Диту, быстро выйдя из помещения. Ромео спешно удалился следом.
Оставшись наедине с принцессой, Ларс подошел к телу и, подняв ее с пола, усадил на табурет. Почистил ее от крови и рвоты.
— Что я сделал не так? — Словно в пустоту спросил он. — Ты сама просила резать тебя. Я рубил точно по отметинам. Дита, ты же говорила…
Девушка не реагировала. Гуль глянул на двери, проверяя, что они закрыты. Потом приподнял девушку, закидывая ее ноги на плечи. Развязав свои штаны, вставил в нее член. Девушка вскрикнула, когда он запихал себя глубже. Двигаясь быстро и агрессивно, он прижимал ее к себе и тихо повторял:
— Я быстро, лишь немного разгрузки. Ты ведь хочешь, чтобы я кусал тебя? Хочешь чувствовать мой яд?
Дита тихонько вскрикивала, смотря пустыми глазами на догорающую лампу. Ларс кончил и опустил ее на пол. Придерживая ее за плечо, проводил девушку до спален и засунул под одеяло.
========== Глава 9. Раздробленная пара. Часть 02. Сила Уз ==========
14 сентября Наполеон занял Москву без боя, а уже ночью того же дня город был охвачен пожаром, который к ночи 15 сентября усилился настолько, что Наполеон был вынужден покинуть Кремль. Пожар бушевал до 18 сентября и уничтожил большую часть Москвы.
19 октября французская армия (110 тысяч) с огромным обозом стала покидать Москву по Старой Калужской дороге. Наполеон планировал добраться до ближайшей крупной продовольственной базы в Смоленске по неразоренной войной местности — через Калугу.
Все попытки Наполеона договориться с Александром 1м на мирное решение конфликта не привело к результатам.
Отправленные Немецкими Вентру шпионы попытались провести в Париже революцию, пока Наполеон бежит из Москвы и теряет свои позиции. Под предводительством Кола Мале был распущен слух, что Наполеон умер и предпринял в Париже попытку государственного переворота. Утром 23 октября он со своими сообщниками занял весь Париж, арестовал министра полиции Рене Савари и провозгласил республику во главе с президентом Моро. Однако вскоре власти Парижа арестовали его и 24 участников заговора. 29 октября, к огромному недовольству Вильгельма Мале вместе с 14 своими соратниками был расстрелян. Информация о том, что к этому делу приложили руку люди Густава, быстро взбудоражило общество Каинитов. И Франсуа – Принц Парижа, потребовал на следующем конклаве Густава принести публичные извинения, а так же казнить шестерых своих Детей.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 23 октября 1812 год. Ночь) Четверг. (Вильгельм)
Вильгельм готовил себя к этому слишком долго и прекрасно понимал, что стоит ему отступить сейчас, ему более никогда не хватит духа, чтобы прийти сюда вновь. Петр смотрел на него выжидающе, посмеиваясь. Тремер прекрасно знал, зачем Вильгельм явился к нему, они не раз уже обговаривали этот ритуал и даже договорились о встрече. Когда Сенешаль явился с мешком денег и безумным от ужаса взглядом, Петр понял, что время пришло.
— Это ритуал я разработал сам, исследования были успешны, но мне никогда не хватало подопытных. Вы будете первым испытуемым, потому делаю вам большую скидку.
— Для меня главное, чтобы все сработало. — Вильгельм заметил, что его голос дрожит и попытался взять себя в руки.
— Ритуал сработает, но, как и любое колдунство он имеет ряд побочных эффектов.
— Каких?
— Ничего опасного, вам всего лишь придется следовать инструкциям и быть настороже. Три месяца, пока происходят изменения в вашем теле, вы будете слабее, чем привыкли себя ощущать.
— Вы говорили, что я временно потеряю большую часть своих способностей.
— Да, почти все дисциплины, вампирские способности. На три месяца вам лучше затаиться и тем более не пересекаться с Густавом и Катериной.
— Да, — Вильгельм сказал это с тоской и тут же резко поднялся. — Пойдемте скорее, я не могу более ждать.
Тремер довольно кивнул и, подав знак стоящей Марианне, открыл для Вентру потайной лаз. Вампиры прошли в подземелья, пересекли несколько запутанных путей в лабиринте Петра и остановились в большом черном зале, с огромными колонными и уходящим в бесконечность потолком. Пол был уложен черным мрамором, и казался пугающей поверхностью черного озера. В центре комнаты была высечена пентаграмма.
— Мне придется завязать вам глаза, чтобы вы не видели лишнего, — сообщил Петр, пока разжигал свечи.
