сообщить о нарушении
Текущая страница: 177 (всего у книги 197 страниц)
Девушка отпустила его плечи и посмотрела ему в глаза. От этой безграничной синевы Дмитрий почувствовал, как все его тело сжимается от страха и отчаянья. Он привыкал к ней. Привыкал к ее прикосновениям и прекрасному лицу. И это пугало его. Как и любая близость. Но он желал этой близости сильнее, чем всего остального мира. Но разве чудовище может позволить себе желать столь прекрасную деву? Пусть даже он вампир, а она всего лишь человек.
Вампир отстранил Диту и, оставив ее в комнате одну, спустился в зал.
Устроившись на кресле возле тлеющего камина, он стал мысленно расписывать Ларсу, в чем бы хотел видеть девушку, мечтательно представляя, как мог бы танцевать с ней на балу. Но это были глупые мысли и вампир расстроено их откинул, оставляя лишь в гуле.
— Вы могли бы отправить Диту на бал, — предложил Ларс. — Завтра. Вы ведь хотели стрясти должок с Мертольфа. Дита могла бы помочь вас с этим.
— Каким образом?
— У меня есть план… — Ларс вкратце изложил свою задумку.
Вампир молчаливо выслушал. Его совершенно не устроило предложение слуги, но следуя своим предпринимательским инстинктам, Дмитрий пошел у гуля на поводу.
— Помни, ты отвечаешь за нее головой!
— Конечно, хозяин. Она будет вам благодарна за возможность работать на вас. Ведь девушка об это просила.
Дмитрий раздраженно сжал губы и прервал незримую связь. Множество давящих чувств и эмоций сразу заполнили его до краев. Разрываемый между желанием крушить и убивать, жаждой крови и мести, между глубокой депрессией от которой хотелось спрятаться в дальний угол и рыдать от безысходности, между страстью к крови юной принцессы, желанием быть с ней, обладать ею и разорвать столь раздражающий элемент в клочья. Дмитрий подошел к камину и вынул из золы тлеющий уголек. Сжав его в ладони, он зашипел от боли, но это помогало ему справляться с бурей слов в голове и желаний в сердце.
— Не играй с огнем, — раздалось за спиной.
Дмитрий резко развернулся, отбрасывая уголь и приготавливаясь к атаке.
— Катерина! Ты пришла без приглашения! — Дмитрий зарычал на нее, обнажая зубы и открывая перед ней свою акулью пасть.
— Разве мне требуется приглашение? — Палач была грязна, покрыта комками земли и крови, словно барахталась в лужах и обмазывалась глиной.
Женщина вальяжно прогуливалась по залу, притрагиваясь к дорогой испанской мебели черно-коричневыми от крови руками.
— Убирайся! — Рявкнул хозяин.
— Твое гостеприимство меня поражает! — Катерина, наконец, села. Она была мрачнее тучи и ее фиалковые глаза казались бездонными колодцами. — Я пришла за лошадью.
— Направлю тебя к гулям, — чуть спокойнее произнес Дмитрий.
— Я хочу лошадь Бэна. Он продал ее тебе, и я хочу ее вернуть.
— Его конь обошелся мне в пятьдесят талеров. У тебя есть такие деньги?
— Ты прекрасно знаешь, что нет. Поэтому я заберу его просто так. А еще мне надо пару сотен на мелкие расходы.
— С чего ты взяла, что я дам тебе хоть пфенниг ? — Дмитрий вновь связался с Ларсом и, избавившись от мучительных эмоций, стал спокойней и сдержанней.
— Потому что ты связан Узами. Потому что мне нечего терять, и я заберу эти деньги в любом случае. И потому что я могу предложить тебе Поцелуй.
Дмитрий замер, он удивленно смотрел на Палача пытаясь понять, шутила она или действительно готова вновь испить его крови. Подарить ему волшебный, чарующий укус.
— Готов рассмотреть твое предложение, — сказал он сипло, и повернул свое кресло к ней, с нетерпением заглядывая ей в рот.
— Мы станем хорошими любовниками, — хитро подмигнула Катерина, и Дмитрий вздрогнул, не зная радоваться или пугаться такой перспективе.
— Не станешь возражать? — Снова усмехнулась женщина. — Насколько сильно ты желаешь этого? Сколько ты заплатишь, если я буду пить твоей крови еженощно и позволю кусать меня. Время от времени.
Услышав последние слова, Дмитрий поморщился. Катерина действительно была в отчаянном положении и пыталась отыскать хоть какой-то выход, и была готова даже отдать свою шею, подставившись под его зубы, лишь бы он помог ей.
— Я не знаю способов спасти тебя, — тихо сказал Носферату. — Яснотка ушла на покой. Эрилес пыталась, но все напрасно. Вильгельм, чтобы не обещал тебе, врет и не способен помочь. Мне очень жаль.
Катерина со вздохом поднялась. Быстро сделала два шага, отделяющие ее от Дмитрия и нагнулась к его шее.
— Я действительно в отчаянье, — произнесла она и укусила его.
Дмитрий громко застонал, но Катерина отпустила его почти сразу. Из ее ярко синих глаз текли кровавые слезы и Носферату раздраженно отвернулся, ненавидя жалось и проявление слабости.
— Кровь Вильгельма для меня на много приятней, — сказала она всхлипнув.
— Уходи! — Сдерживая возмущение и призрение к ее слезам, приказал ей Дмитрий. — Убирайся и побыстрее!
Катерина взвыла и внезапно выпустив когти, ударила рядом с его лицом в мягкую спинку кресла. Дмитрий даже не шелохнулся и Палач, успокоившись, вернулась на свое место.
— Ты худший из любовников, что можно представить. — Произнесла она, не смотря более в его сторону. — Радует лишь одно, что засыпая рядом с тобой, я буду видеть более симпатичное лицо, чем то, что видят все остальные. — Она тихо хихикнула, а Дмитрий гневно поднял подбородок, смотря на нее с призрением.
— Ты не будешь засыпать со мной. Никогда. И не вздумай болтать о моей внешности или пожалеешь!
— Что ты мне сделаешь, слизняк? Ты уже много раз пытался вырвать это из моей головы гипнозом, но я слишком сильна для тебя. Смирись, я скоро умру, и твоя тайна умрет со мной.
Повисшая пауза в огромном зале казалась мертвецкой. Никто из собеседников не шевелился, не дышал, не моргал. Лишь в камине тихо шуршала зола, догорая и оседая.
— Бэн получит свою лошадь. Уходи. — Дмитрий показательно отвернулся от женщины.
— Спасибо.
Катерина поднялась и неспешно направилась к дверям. На кресле после нее остался грязный земляной след.
— Твой гуль в порядке? — Спросил Носферату ей в след, больше из вежливости, чем действительности интересуясь.
Женщина сжалась, словно ее ударили, опустив голову, она тихо произнесла:
— Ненавижу! Ненавижу Вильгельма и отомщу! Бэн должен быть в порядке. Он обязан!
Резко сорвавшись с места, она выбежала во двор. В след ей закричали лошадки, запряженные в повозку на которой вернулся Ларс. Катерина рыкнула на них и, подымая комы грязи в воздух, умчалась, ускорив себя в десятки раз.
В дом вошел Ларс, нервно поглядывая на дорожку, проверяя, что Палач ушла, и аккуратно запер двери.
— Куда доставить лошадь Бэна? — Поинтересовался Ларс.
— Передай Ангелине. Она сама разберется.
Гуль кивнул и протянул вампиру два пакета с купленной для смертной одеждой.
— Нет. Приведи Диту. Сюда, ко мне. — Дмитрий указал на кресло, которое до этого занимала Палач. — И переодень ее. Хочу видеть, что ты приобрел для нее.
Слуга оставил покупки и, перепрыгивая через пол пролета, вбежал на второй этаж. Девушка лежала в теплой ванне, расслабляясь, и когда гуль вытащил ее из воды без слов, она стала кричать и отбиваться. Так же быстро Ларс спустил ее на первый этаж и поставил перед хозяином.
Девушка поежилась, чувствуя, как краснеет под его взглядом. С нее ручьями текла вода и на аккуратном шерстяном коврике оставались разводы от ее ног. Дмитрий критично осмотрел ее и покачал головой Ларсу, тот кинулся к пакету и, подхватив девушку под руку, проводил ее до кресла, не обращая внимания на то, что она нога и дрожит от холода.
— Ларс купил тебе новую платье, тальму и обувь, — произнес Дмитрий, следя за каждым ее движением.
— И чулки, — добавил гуль.
— Примерь! — Приказал Дмитрий, не мигая, любуясь ее обнаженным телом. Дита – воплощение красоты, его мечты о невинности и чистоте сливались в ее облике. Принцесса была идеально прекрасной. Именно такой, какой должна была быть женщина, в представлении семнадцатилетнего юноши умершего в начале шестнадцатого века.
Дита, смущаясь, позволила Ларсу одевать себя. Мужчина вместо нижнего белья купил ей легкую сорочку, но уже в ней Дита сразу почувствовала себя теплее. Так же гуль купил шерстяное платье с длинными рукавами и узкой талией. Светло-бежевая ткань была украшена тонкими лентами бисера и стекла, и наряд слегка позвякивал, пока гуль вертел его в руках, пытаясь отыскать вход. Ларс немного ошибся с размером и платье неровно топорщилось на груди и боках, где осталась лишняя ткань после того как гуль утянул шнуровку до предела. Когда с платьем было покончено девушка села на кресло, которое гуль предварительно почистил щеткой от грязи Катерины. Принцесса слега приподняла платье перед Ларсом, позволяя ему надеть на нее обувь. Он протер ее ступни влажным махровым полотенцем и одел жемчужно-серые шелковые чулки до щиколоток в тон подолу платья. Сверху мягкие туфельки лазурного бархата с выложенной изнутри серебром подошвой.
— Безупречная ткань как раз для этих безупречных ножек! Еще миг, и они обтянут царственные лодыжки, и дальше вверх туго обхватывая колени и… — тихо произнес Ларс.
— Ларс! — Сердито шикнула на него Дита. Он не поднимал головы, прижимая ладони к ее ногами, медленно ведя руки вверх по щиколотке и коленям, одевая чулки. Дита осторожно перевела взгляд на Дмитрия, не слышал ли он вульгарного комментария слуги. Дмитрий, не отрываясь, следил за движениями гуля, жадно пожирая ее глазами. И Дита густо покраснела, поняв, что Ларс всего лишь озвучил мысли хозяина.
Уже несколько недель принцесса оставалась в этом доме на два дня в неделю, Дмитрий позволял ей все, но при этом его действия не напоминали ей кукольную заботу Джетта. Хозяин смотрел на нее как на игрушку, Дмитрий же, заботился о ней, как мужчина мог бы заботиться о женщине. Возможно, ей это лишь казалось. Но он проникал в ее мысли, когда она оставалась в Берлине, и говорил обо всем на свете, развлекая и поддерживая. С едой не разговаривают. Не так, как он.
Ларс достал из пакета и пояс для чулок, и ловко нырнув под ее платье, закрепил его на бедрах. От его липких пальцев Дите было неуютно, но гуль справился очень быстро и уже через минуту чулочки были закреплены.
— Такая мягкая кожа, такое удовольствие касаться ее, — произнес он, не опуская ее платье ниже колен. Дита могла лишь надеяться, что это так же слова Дмитрия.
— Я бы купил тебе и белье, но не знаю твоего размера, — сказал громче Ларс, отходя от нее на пару шагов.
— У вас есть время днем, — сказал Дмитрий, он явно желал видеть на Дите хоть какое-то прикрытие.
Принцесса отчаянно замотала головой. Проводить время с Ларсом днем, без присмотра Дмитрия она бы не рискнула. Ларс заметил ее жест
— Кажется, девочка не умеет носить белье, — усмехнулся здоровяк
— Не дерзи, — резко прервал его Дмитрий. — Подберите что-нибудь не сложное и плотное.
Его собственнические наклонности требовали, чтобы прелести Диты никто не рассматривал.
Любование прекрасной девушкой успокоило его после встречи со старой Вентру. Дмитрий снова чувствовал умиротворение и Ларс, избавляя его от лишних эмоций, поддерживал этот покой в нем. Дита с удовольствием крутилась перед Носферату, рассматривая свое платье и сандалии доставляя удовольствие и хозяину дома. Хозяину одежды и хозяину девушки. Пусть лишь на две ночи в неделю. Но тут она принадлежала ему.
Дмитрий позвал смертную за собой, поднимаясь в библиотеку. В чулках и тапочках Дита чувствовала себя как маленькая принцесса в детстве. Это было так знакомо и так непривычно. Она совсем забыла, каково это. Джетт не редко баловал ее нарядами, пока они жили в море, но он всегда забывал о деталях, которые светские дамы носили под красивыми дорогими тканями. Бэн тоже покупал ей одежду. Но в основном что-то теплое, чтобы она не мерзла зимой. Белье ей никто не покупал и девушка уже и забыла о такой роскоши.
— Я бы хотел попросить тебя об одолжении, — произнес Варан, поддерживая ее руку пока они поднимались по лестнице.
— Все что угодно!
— Завтра, в воскресенье, в одном знатном доме будет устроен карточный стол. Ты сможешь присутствовать там, помочь Ларсу, присмотреть за клиентами, сделать кое-что для меня, — он говорил тихо, неспешно.
— Вы приглашаете меня на светский вечер?
— Меня там не будет! — Сказал он немного резко.
— Конечно, я помогу Ларсу.
— Благодарю.
Он привычно сел рядом с ней в библиотеке, позволяя ей читать, бродить по комнате, напевать или спать в кресле, углублялся в свои дела. Работать в ее обществе было приятно, кроме того в любой момент девушка могла напоить его кровью. И мысли о голоде рядом с ней его более не посещали, помогая сосредоточиться на своих проектах.
Вот уже несколько недель Дмитрия не мучили кошмары. Вампир не мог понять, почему это случилось и как именно. Воспоминания о той ночи смывались пробуждающимся Зверем, ужасом чужих эмоций и ее прикосновениями. Но он четко видел лицо Диты, испуганное и полное понимания. Дмитрий не знал, благодарить ли ее или проведение за избавление от дневного ужаса, но он был несказанно этому рад, и надеялся, что это надолго.
Девушка так же призналась ему, что ей нравятся его зубы. Проклятые зубы, который он ненавидел много столетий подряд. Дмитрия немного пугали мазохистские желания Диты отдаваться ему. Вечность он был уверен, что никто никогда не захочет этого. И теперь он испытывал извращенное счастье от того, что она желает боли, что он причинял ей. Чувства девушки, чувства любви, которые выливались из нее, о которых она говорила в своих мыслях, и тихо шептала, когда он пил ее кровь, по-прежнему пугали его. Просто как таковые. Но он был уверен, что это обычная человеческая блажь, которая рассеется и очень скоро. Тем более у нее был хозяин, который вполне мог иметь отношение к ее словам.
Но какое бы происхождение ее чувства не имели. Для Дмитрия эта любовь была очень важна. Он хотел чувствовать себя любимым. И именно это подтолкнуло его общаться с ней не только в выходные. Связываясь с ней телепатически, он старался не углубляться в ее сознание и не спрашивать лишнего. Во-первых, потому что был уверен, что она ничего особого знать не может. А во-вторых, он не хотел, чтобы она от него снова закрылась. А он искал в ней лишь слова любви, столь необходимые для него.
Дмитрий не покидал ее почти до самого рассвета, и она радовалась его молчаливому обществу. Дневать в Кёпенике оказалось еще скучнее, чем она боялась. Дом пустовал, бродить по конюшням ей запретил Ларс, книги она предпочитала читать по ночам, когда рядом был Дмитрий, да и большую часть она уже прочитала. Воспитанная при дворе, ее свободное время занимали няньки и сестры. Ее учили танцам и музыки, чтению и картографии. Сестры занимались так же вышивкой и рисованием. Она редко присоединялась к ним за такими занятиями, предпочитая сольфеджио и павану . Когда Дмитрий ей позволял, она тихонечко напевала и танцевала для себя, не замечая, как он украдкой любуется ее движениями.
В тремерской капелле тоже всегда было чем себя занять. Помогать на кухне, убирать, готовить, или просто общаться с девушками из стада. И в Берлине она в любой момент могла сбежать к Бену. Даже если он был занят, он почти никогда не гнал ее и позволял проводить с ним время. В Кепенике ее ждало только мрачное общество Ларса, и серые в грязи и пыли дворики рядом с конюшнями.
Когда Дмитрий ушел, она подремала пару часов на неудобном кресле, и стала расхаживать по залу, рассматривая свои новые туфли и фантазируя, как чудесно было бы потанцевать на званом вечере. За этим занятием ее застал Ларс и минут двадцать наблюдал за ее ребячеством. Дита долго не замечала гуля, и была очень смущена, когда он в голос рассмеялся над ее придуманным диалогом.
— Ты давно тут?
— Очень
— Почему молчал? — Она обижалась как ребенок, фыркая и дергая губами.
— Веселился
— Я тебе не циркачка, чтобы веселить!
— Забавная, — он продолжал над ней смеяться.
— Хватит надо мной смеяться. И покорми меня!
— Не командуй, — его голос резко сменился, и он перестал улыбаться. — Я тебе не прислуга.
Принцесса сложила руки на груди и вздернула нос, ожидая от него повиновения.
— Прикажу Готсу подать тебе завтрак и собирайся, отправимся в город. — Смирился Ларс. Дита любимая игрушка господина и Дмитрий велел заботиться о ней.
— В Берлин? — Удивленно, но с восторгом произнесла девушка.
— Нет, в Кёпеник, хозяин просил купить тебе приличной одежды
— Не хочу! — Смертная снова вела себя как взбалмошная принцесса.
— Будешь упрямиться, повезу силой. Я исполню его желание не зависимо от твоих! — Гуль сказал это с такой злобой, что спорить с ним она больше не рискнула.
Готс готовить ей тоже не захотел, нашел где-то подсохшую буханку хлеба и, смазав его маслом, подал с куском сыра. Впрочем, повар из него был никудышный, и своеобразный бутерброд порадовал девушку не меньше чем горячая пища.
Ларс подготовил крытую повозку и, вручив ей плед, повез в Кёпеник. Управлял повозкой один из новых гулей Дмитрия, которого девушка не знала, и представляться он даже не захотел.
