сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 197 страниц)
— Просто скажи, что мне сделать, чтобы ты тут больше не появилась! Если я убью тебя, хозяин будет недоволен!
— Мои родители умерли не от кори восемь лет назад, их убил вампир, у меня на глазах.
— Так ты просто хочешь отомстить? Поймать момент, когда Эрих будет уязвим, и убить его? Поверь мне, сестренка, это невозможно, ты даже представить себе не можешь, насколько он силен.
— Я не помогла родителям, но я могу помочь Эриху, я вижу, как мои слова согревают его сердце, я уверена, что смогу изменить его!
— Ты действительно сумасшедшая...
— Я могла бы помочь родителям, но испугалась и ничего не сделала. Бог наказывает меня за мою слабость, ты мое наказание и я приму его с радостью, — девушка не слушала его.
Эдвард, разинув рот, смотрел на нее. Гуль просто не мог поверить, что кто-то может верить в такую благую чушь.
— То есть то, что я делаю тебе больно, приносит тебе радость, так как тебя мучает совесть или что-то в этом роде?
Марина молча опустила глаза.
— Да, мы прекрасно друг другу подходим, сестренка, я обожаю мучить людей, могу устроить для твоей совести настоящую каторгу. — Эдвард рассмеялся, легонько обнял Марину, и стал тереться о ее бедра.
— Я не буду играть в твои игры.
— Какие игры? Я уже много лет ищу симпатичную девочку, для воплощения своих фантазий!
— Я не такая! — Девушка оттолкнула его. — Я сполна искупила свои грехи!
— Ой ли. — Мужчина снова попытался обнять ее, но тут появился Эрих. За разговорами гуль не заметил, как вампир вышел из своей комнаты, и лишь когда Шериф появился на пороге холла, холодным взглядом оглядывая помещения, Эдвард заметил его. Гуль, вытянувшись по струнке, поклонился ему. — Доброй ночи, господин.
— Эдвард, чем здесь пахнет? Снова.
— Это малина, — мужчина указал на мисочку, что принесла Марина.
— Да, действительно малина. — Эрих подошел к столу и, наклонившись, поднес одну из ягод к носу и вдохнул ее запах. — Я уже забыл этот аромат.
Потом он подошел к Марине и, подняв ее кисть, поднес к своему лицу.
— Твои руки пахнут малиной, все это время я не мог вспомнить что это, — его голос был холодным, отстраненным, как будто он говорил сам с собой. Но Эдварду казалось, что так хозяин проявляет внимания и особые чувства к девушке. — Пойдем, Марина, я хочу продолжить наш прошлый разговор.
Смертная улыбнулась вампиру в ответ, и они поднялись в библиотеку.
Эдвард постоял в одиночестве, все еще не зная как относиться к признанию Марины, а потом его взгляд упал на эту чертову малину. Сам не понимая, зачем он это делает, гуль вышел во двор, спустился в подвалы, где монахи хранили продовольствие, прихожане нередко приносили скоропортящиеся продукты и святоши покупали лед для сохранения. Взяв немного оставшихся кусков замерзшей воды, Эдвард вернулся в дом, перетер малину с сахаром и посыпал все раскрошенным льдом. Постояв немного над чашей, гуль взял миску и пошел в кабинет.
Эрих сидел с ней совсем рядом, и когда Эдвард вошел не постучавшись, вампир отпрянул от девушки, гневно смотря на вошедшего.
— Вот, я сделал для Марины, ее малина со льдом, девушки любят сладкое, — Эдвард сам с трудом узнавал свой голос.
— Спасибо, Эдвард, оставь и уходи, мы разговариваем, — Эрих был напряжен, как будто Эдвард оторвал его от чего-то очень важного, как будто у него с Мариной был секрет, которым вампир не хотел делиться со своим слугой. Эдвард был очень расстроен. С трудом проглотив обиду, гуль поднес миску и аккуратно поставил ее перед смертной, хотя ему хотелось бросить ее на пол.
— Благодарю, — сказала Марина и улыбнулась Эдварду, — возможно, ты тоже хочешь попробовать, садись, мы разделим ее.
Эдвард увидел недовольство во взгляде Эриха, но ему хотелось побыть в обществе господина хоть немного, Шериф всегда гнал его, когда общался со своей подругой. Гуль кивнул и сел рядом. Марина зачерпнула ложечкой быстро тающие льдинки и пахучую малину и положила их себе в рот.
— Мм, — по ее лицу пробежала буря эмоций, — холодное, — она блаженно улыбнулась. Эрих хмыкнул и тоже улыбнулся.
Эдвард принял все на свой счет. Улыбка хозяина - высшая благодарность. Марина съела еще пару ложек и протянула миску Эдварду.
— Очень вкусно. Спасибо.
Эдвард кивнул, его настроение значительно поднялось и, проглотив полмиски, гуль вернул ее девушке.
— Ты можешь идти, — настойчиво сказал Эрих. Эдвард быстро встал и, поклонившись, вышел.
Некоторое время гуль слонялся по дому, а потом приехал Тобиас. Выбравшись за границы монастыря, мужчины разлеглись на холодеющей осенней земле, распивали кислое вино и говорили за жизнь, делясь сплетнями бессмертного мира, посмеиваясь над Анжело и его подручным. Товарищи никогда не говорили о своих хозяевах, но других вампиров обсуждать не чурались. С Тобиасом Эдвард просидел почти всю ночь, хорошенько напился и, наконец, избавился от тихого шепота в его голове, повторяющего слуге Шерифа, что он «болван».
Когда расцвело, Тобиас засобирался в город и позвал друга позавтракать и похмелиться, прежде чем приняться за службу своим господам. Но у Эдварда на сегодня было много дел в альменде хозяина, и Ричард постоянно ругался на него из-за пьянства. Мужчины распрощались, но внезапно Тобиас указал на кого-то пальцем, переведя взгляд за спину Эдварда:
— А это кто?
Эдвард быстро обернулся, сразу сосредоточившись, ожидая увидеть незнакомца. В их сторону шла Марина. Эдвард пропустил момент, когда Эрих отправился спать.
— Это Марина, одна из стада Петра. Ходит к хозяину, покормить... поболтать.
— Миленькая, развлечемся?
— Нет! — Эдвард ответил слишком быстро и задумался, пытаясь выразить свои мысли. — Хочу ее только для себя.
— Как скажешь, — Тобиас усмехнулся и, запрыгнув на коня, уехал.
Эдвард, не двигаясь, продолжал смотреть ему вслед и вслушиваться в приближающиеся шаги девушки. Когда Марина вышла за ворота и поравнялась с ним, гуль грубо окликнул смертную:
— Стой.
Марина замерла, но, встретившись с его взглядом и увидев на лице почти звериную усмешку, девушка бросилась бежать.
— Прекрасненько, — проговорил гуль, давая ей небольшую фору, и бросился за ней.
Эдвард легко мог бы догнать ее, но позволял смертной уходить, забавляясь ее криками ужаса, когда она оборачивалась. Мужчина хохотал, слыша, как девушка спотыкалась в темноте. Когда Марина сильно запыхалась, гуль схватил ее, повалив на грязную, истоптанную лошадьми тропинку и, не давая ей отдышаться, заткнул рот, прижавшись к ее губам. Марина стала отталкивать Эдварда, но мужчина схватил ее за волосы, не позволяя избавиться от поцелуя. Смертная укусила гуля за язык, но это взбудоражило мужчину лишь сильнее. Девушка била его руками и коленями, Эдвард не спешил, радуясь ее сопротивлению. Задрав юбку, гуль обнаружил, что Марина без нижних пантопонов, либо в целях экономии, либо в прошлый раз он порвал последние. Мужчина взял ее, удерживая за волосы и выворачивая ноги. Он снова быстро кончил, но остался лежать на девушке, с довольной улыбкой слушая ее сбившееся дыхание.
— Хватит, хватит уже, — отдышавшись, сказал Марина дрожащим голосом.
Эдвард хихикнул, чувствуя пьяный задор, и вновь попытался поцеловать ее, но Марина залепила ему пощечину и, оттолкнув от себя, поднялась.
— Я буду приходить к нему, пока не выполню свой долг, — девушка почти крикнула это гулю, и в голосе слышалось отчаянье.
Мужчина проводил ее взглядом.
— Да мне уже и не важно, — сказал довольный собой Эдвард, когда Марина скрылась в темноте.
***
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», 21 сентября 1806 года) воскресенье
Эдвард поджидал девушку у тяжелых деревянных дверей монастыря. Солнце уже село, и двор пустовал. По воскресеньям послушницы тратили свое время на замаливание грехов и хвалебные песни, в этот день почти никто не работал. Когда Марина пришла, Эдвард услужливо открыл перед ней калитку, хищно улыбаясь. Девушка нервно сглотнула и, кутаясь в свою шаль, шла за ним, низко опустив голову. Гуль проводил ее до дома пастора и провел в зал, где на столе ее ждал теплый пахучий ужин. Замерев на пороге, девушка удивленно посмотрела на Эдварда, который вальяжно расселся на скамейке и наливал в кубки вина.
— Присаживайся, — мужчина указал ей на место напротив себя, пододвигая к ее тарелке напиток, и сделал большой глоток из своего.
— Что это? — в голосе смертной было неподдельный ужас. — Ты решил отравить меня?
— Шутишь? Это мое лучшее произведение за последнее время, садись и попробуй. — Вид у Эдварда был довольный.
— Я… — Марина замялась. — Я не пью вино.
— Забудь про вино, — мужчина залпом выпил кубок, — приступай.
Марина села и неуверенно взяла одну из вилок.
— Я… даже не знаю, как это есть.
— Все просто! Хотя… Я поем с тобой, и ты сама поймешь. — Гуль быстро убежал в комнату прислуги и вернулся со второй тарелкой и набором приборов. Быстро выложив все на столе, Эдвард сел напротив нее. — Вот, эта вилка для первого и второго, далее вилка для рыбы, как раз нам подойдет, эта вилочка для закусок и последняя ложечка для десерта, ножи так же. Углубление на вилке для удаления костей, но я вроде все вытащил. Так что просто кушай, — мужчина, показывая ей пример, отделил небольшой кусок и положил себе в рот.
— Вкусно, ты хорошо готовишь. — Марина тоже отломила небольшой кусочек рыбы.
— Еще бы! Было б кому есть...
До того, как Эрих забрал его себе Эдвард работал устроителем праздников при дворце. Его высокое происхождение позволило ему приблизиться к маркграфу и в его обязанности входило многое, в том числе и составление меню. Нередко Эдварду лично приходилось готовить для праздников Прусского короля. Прекрасные организаторские качества и привлекли Эриха. Кроме того, у потомка Шерифа было множество других достоинств, способных помочь вампирам.
На их голоса в гостиную пришел Эрих. Эдвард встал при его появлении, но Эрих кивнул ему и сел рядом с Мариной. Вампир не стал разогревать своё тело, тратя драгоценную кровь, и первые ночные заморозки оставили на его лице иней. От кожи Шерифа в теплом помещении шел пар. Марина, оставив свою еду, пронесла рядом с лицом Эриха ладонь.
— Вы замерзли.
Эрих осторожно перехватил ее руку и прижал к своему лицу. При виде такой вульгарности хозяина, Эдвард снова разозлился и стал остервенело стучать приборами по тарелке, стараясь привлечь его внимание.
— Как тебе стряпня Эдварда? — спросил вампир, не замечая поведения своего слуги.
— Очень вкусно, я давно так не ела, — призналась Марина.
Шериф одобрительно кивнул и позволил ей продолжить ужин. Эрих нетерпеливо ждал, когда смертная доест. Эдвард же быстро успокоился, его вдруг стала переполнять гордость, и счастье. Сидеть за столом со своим господином, слуга мечтал об этом.
Марина не доела, Эрих, не дождавшись, увлек девушку за собой. Эдвард мечтательно представил, что он приготовит для них в следующий раз, но тряхнув головой, быстро встал и, выкинув остатки еды, вынес посуду на кухню, надеясь, что монашки, что обслуживали дом пастора, не забудут их.
Эдвард ждал, когда Марина освободиться, но ночи становились длиннее и морознее, и девушка, всегда спешившая в город к десяти, ушла почти сразу после того, как Эрих отправлялся в свое убежище. Эдвард хотел проводить смертную, но пока гуль прощался с Эрихом, получая от него кровь, Марина ускользнула, и даже проехавшись на коне по дороге, Эдвард не смог ее отыскать.
***
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», 28 сентября 1806 года) воскресенье
На следующей неделе Марина опоздала. Эдвард готовил ей, но еда осталась нетронутой. Эрих пришел и ждал смертную, пытаясь согреть свои заледенелые руки у закрытого камина. Когда девушка постучалась, Эрих сам вышел к ней на встречу, и Эдварду пришлось сдержаться, чтобы не нагрубить ей перед хозяином, хотя гуль был крайне рассержен.
— Простите, у меня были неотложные дела у Петра, мне очень жаль, что задержала вас, — проговорила Марина, тяжело дыша - скорее всего она бежала прямо из города. Девушка спешно сбросила шаль и оставила ее на скамье у двери.
— Не извиняйся, дела Петра первостепенны, — Эрих указал ей рукой на комнату. Шериф знал, что Тремер обрабатывает своему стаду разум время от времени, чтобы смертные оставались послушными и податливыми. — Пойдем, в кабинете тепло, и я бы хотел продолжить нашу прошлую беседу.
Марина лишь кивнула, и почти бегом поднялась на второй этаж. Девушка не поздоровалась с Эдвардом и тот, сжав зубы, проводил их взглядом. Потом мужчина подхватил ее шаль и выбежал на улицу. Там гуль бросил шерстяную ткань на землю и, рыча, стал бить ее ножом. Минут через десять Эдвард успокоился. В своем зверином гневе слуга порезал свои руки и, подойдя к бочке с водой, омыл их от земли. Несколько раз глубоко вздохнув, гуль заставил раны затянуться. Вернувшись к шали, гуль посмотрел на нее, почесывая затылок, и, скомкав, бросил под крыльцо. Потом оседлал свою лошадку и поехал в город. Добравшись до одной из торговых лавок, Эдвард разбудил владельца и купил теплый плащ с соболиным воротником.
Этой же ночью гулю Шерифа нужно было заехать на сбор к Анжело. Тот собирал своих помощников в связи с неспокойной обстановкой в городе, участившихся грабежей и пожарах. Старший гуль требовал выставить караулы и Эдварду просто выдали список дней, когда ему придется помогать Бэнджамину – гулю Палача. Так как Эдвард был молод, с ним почти не считались и давали самые грязные и глупые поручения, в этот раз его тоже обошли и выделили самые неприветливые части города.
Собрания у Анжело выводили Эдварда из себя, и он надеялся, что когда-нибудь заменит заносчивого гуля Сенешаля. После собрания Эдварда поймал Тобиас и задержал своей болтовней и новыми идеями. Гуль Шерифа с трудом смог успеть в Каре к рассвету.
Мужчина вбежал в дом, когда Эрих уже уходил. Не обращая внимание на гуля, вампир попрощался с Мариной. Сильно наклонив голову, Эрих спешно вышел, и Эдвард заметил, что у Шерифа видны клыки. Вампир был голоден, и смертная уже не в силах более утолить его голод. Как только за Эрихом закрылась дверь, Марина подняла взгляд на Эдварда и сердито спросила:
— Где моя шаль?
— Вот, вместо шали, холодает. — Гуль, насупившись, протянул ей плащ
— Где моя шаль? — повторила девушка, не беря плащ.
Эдвард вывел смертную на крыльцо и показал, где бросил порезанную ткань. Марина отряхнула шаль от земли и, слегка расправив дырочки, накинула себе на плечи.
— Бери плащ, тебе купил, — Эдвард встал перед ней, не давая прохода.
— Спасибо, мне и так хорошо. — Марина попыталась обойти его.
Сдернув с девушки шаль, гуль вернулся в дом и, сняв затворку с камина, бросил ткань в огонь. Шерсть сразу вспыхнула. Марина попыталась схватить свою одежду, засовывая руки в открытый огонь, но Эдвард удержал девушку.
Замерев, смертная смотрела, как белая шаль превращается в золу. Один угол ткани не попал в камин и сполз на пол, девушка подобрала его, отряхнула от пепла и засунула за рукав. Тихонько всхлипнув, Марина стала плакать. Эдвард, сдвинув брови, пытался понять причину ее слез, но это было слишком для него сложно. Через мгновение Эдвард понял, что ему вообще все равно, и мужчина просто любуется на ее грудь, которая, как ему показалось, стала немного больше. Вскоре девушка перестала плакать, вытерла рукавами лицо и поднялась, собираясь уходить.
— Плащ ведь лучше? — Гуль все еще не понимал, что сделал не так.
— Спасибо, — не поднимая головы, девушка взяла его плащ. Эдвард встал рядом с ней, смотря, как она завязывает завязки. Потом погладил девушку по волосам, вдыхая горький запах ромашки и, остановив ее пальцы, развязал шнурки. Сбросив плащ на пол, мужчина стал целовать ей шею, прижимая к себе.
— Не надо, прошу, — Марина снова стала плакать.
Эдвард осторожно уложил девушку перед камином, игнорируя ее слова. Смертная несколько раз попыталась подняться, но гуль легко удержал ее, продолжая раздевать. Сняв с нее платье, мужчина провел рукой по ее груди, грудь действительно стала полнее и мягче. Эдвард стал целовать ее соски, уверенный, что всхлипы смертной это стоны наслаждения. Потом перевернул девушку на живот, провел языком по ее позвоночнику, заложил ее руки за спину и, сжав кисти, стал медленно входить в нее. Марина зарыдала в голос.
— Расслабься, тебе понравится! — усмехнулся Эдвард, начиная двигаться быстрее и резче.
