сообщить о нарушении
Текущая страница: 87 (всего у книги 197 страниц)
Бэн послушно сел на Силь позади девушки. Они почти выбрались на дорогу, и лес стал реже. До Берлина они добрались уже через час, и к покоям Каспара явились с рассветом. Мила не хотела спускаться с лошади, словно отказываясь возвращаться в логово своего господина.
— Поехали в гостиницу, — сказала она, продолжая цепляться за поводья.
— Тебе лучше быть в доме, когда Каспар проснётся, чтобы он не тревожил Катерину лишними вопросами.
— Нет, поедем на пару часов, приятно проведём время, — девушка взяла его руку и потянула к своей груди. — Доставь мне удовольствие, ты же умеешь!
— Я бы с радостью согласился, но мне до сих пор страшно пересекаться с твоим хозяином после прошлых наших встреч. Каспар жесток и ревнив, и он предпочитает убивать соперников.
— Он боится Катерину и ничего тебе не сделает, — Мила повернулась к нему и прижалась к его губам своими, — забудь о Каспаре! Я надеюсь, он скоро умрёт!
Бэн отстранился от неё.
— Мне тяжело слышать такое. Не могу выкинуть твои слова из головы, — юноша подтолкнул её, ссаживая с лошади.
— Я не навязываю тебе свои мысли, не прошу поддержать, — сказала девушка обижено. — Моё тело жаждет внимания, а Каспар ещё и кровью меня обделяет! Ты лучше всех понимаешь моё тело, не отказывай мне!
— Найди кого помоложе. Я не хочу рисковать жизнью, даже ради такого сладкого приза, как ты.
Послав Миле воздушный поцелуй, словно издеваясь, Бэн дёрнул поводья и быстро её покинул.
***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 11 июля 1808 год) Воскресенье. (Бэн)
Бэн вернулся в казарму и устало опустился на кровать. Комната пустовала, и всё в этой маленькой коморке выглядело чужим и отстранённым. Бэн опустил голову и, прижав ладони к лицу, протёр глаза. Он не чувствовал желания спать. Он вообще ничего не чувствовал. Опустошённость. Полное, разрывающее на части одиночество и безысходность. Триста лет одинаковых дней и ночей. Бэн ощущал себя старым, слишком старым. И это делало его усталым.
Дверь приоткрылась. В комнату вошла Ангелина. Бэн даже не шелохнулся, он слышал и узнал её шаги, ещё когда она только поднималась по ступенькам в общий холл. Женщина бросила на него взгляд и села рядом. Сейчас была её очередь спать, и Бэну следовало бы уступить ей кровать, но ему не хотелось даже двигаться.
— Пересядешь? — спросила она.
— Нет, — ему хотелось, чтобы живая женщина хоть немного погрела его.
— Тогда пойду спать на крыльцо, — сказала она сердито и поднялась, но юноша схватил её за руку и потянул назад, обхватывая её плечи и кладя на неё голову.
— Не уходи! Прошу!
Ангелина дёрнулась и раздражено вздохнула.
— Мне надо поспать.
— Я пересяду, просто побудь со мной немного, — Бэн провёл ладонью по загорелой шее женщиныи направил её голову к себе.
Ангелина резко вырвалась, отталкивая его от себя.
— Хватит, Бэн! У меня есть мужчина, и я больше не буду с тобой любиться!
— Мне просто очень одиноко, — вздохнул юноша, вновь опуская лицо на ладони.
— Заведи себе подружку! Ты уже пару лет никого не водил!
— У меня всегда есть кто-то про запас для Катерины…
— Я не про Катерину сейчас говорю. Про тебя! Умерь свою гордость, оставь своё высокомерие, если бы ты относился к другим терпимее, если бы вёл себя с ними по-человечески, ты мог бы общаться с другими гулями, завести себе друга... — поймав его гневный взгляд, Ангелина развела руками, — прости, я забыла, что дружба для тебя святое. Только ты не бог, чтобы управлять чужими судьбами и решать всё за всех.
— Устал от них. От смертных. Забегаю отвлечься к ним хотя бы пару раз в неделю. Но толку? Они все скучные, однообразные...
— Может, тогда не стоит относиться к ним, как к мясу?! Бэн, тебе просто нужна любовница, хорошая женщина на пару лет, и ты снова будешь чувствовать себя живым.
— Они все умирают. Всех их съедает Катерина.
— Выбери ту, что не подойдёт к её пристрастиям.
— Принцессу? — рассмеялся Бэн и тут же замолчал, вспоминаю прекрасную красотку, что не выходила у него из головы последние несколько недель и мешала спокойно спать.
— Мне всё равно, только меня не трогай. Раз зовёшь сестрой, то и веди себя соответственно, — Ангелина строго смотрела на него, но пожалев, вздохнула: — только не раскисай снова, — женщина села с ним рядом и погладила по жёстким светлым волосам, — меня твои депрессии угнетают, взбодрись, у нас сейчас чудесное время: госпожа позволила отдыхать, можем заняться собой, своей жизнью.
— Больше тренироваться, — добавил Бэн, — больше учиться. Чтобы быть готовыми.
Ангелина критично покачала головой и вздохнула.
— Да, Бэн, потренируй меня. Ты же знаешь, Глен недалёк, учит он не слишком хорошо.
— Он не просто недалёк, он глуп и необразован. Что ты в нём нашла, не понимаю.
— Глен терпелив со мной и человечен. Это самое важное в любых отношениях.
— Хорошо, — Бэн резко поднялся, — потренирую тебя!
— Я рада, братишка, но сейчас мне надо спать. Приходи часов через пять. И разбуди, если Дита появиться.
Бэн кивнул и посмотрел на дверь, словно ожидая, что девушка войдёт к ним прямо сейчас. Придёт и спасёт его от одиночества, от тоски и черноты, что грызёт его душу уже много столетий.
***
(Шарлоттенбург, Straße von Spandau 22, Большая оранжерея. 12 июля 1808 год). Понедельник. (Вильгельм)
Вильгельм проснулся намного раньше своей подруги. Вчера Катерина пришла очень поздно, почти перед самым рассветом, с трудом добралась до тайных подземных комнат и уснула, упав в объятья любовника. Пробудившись, Вильгельм чувствовал сильное разочарование и тоску. Ему хотелось близости, сладкой крови, прикосновения клыков Катерины, но вампирша спала, а будить её было опасно. Она оказывалась в плохом настроении, если её поднимали насильно.
Ещё до пробуждения Катерины в комнатку пришёл её гуль Бэн. И, встав напротив Вильгельма, с почищенной рубашкой и кувшином воды для своей госпожи, проедал Сенешала взглядом. Несколько недель Катерина гнала Бэна, оставаясь с Вильгельмом в постели. Теперь же у неё вновь появились дела, какая-то возня с гулем Каспара и наглые члены Саббата. А Сенешаль надеялся, что покой в Берлине подарит ему ещё много счастливых ночей.
Катерина больше не останется с ним, поэтому-то Бэн явился так рано. И мальчишка ненавидел Вильгельма. Это чувствовалось не только в его мыслях, полных картин смерти и убийств Сенешаля. То, как Бэн презрительно улыбался, когда Катерина в спешке игнорировала любовника, то, как Бэн принимал его приказы, покорно и хладнокровно, показывая всем видом, что слуга делает одолжение.
Гуль расстраивал Катерину своей ревностью, своей нервозностью и внутренней агрессией по отношению к Вильгельму. Чувствуя раздражение от его молчаливого присутствия, вампир тихо заговорил, не желая будить подругу:
— Завтра подвезёшь Диту. Проследи, чтобы Тремеры дали ей крови.
— Да, конечно, — Бэн продолжал смотреть ему в глаза. Он не боялся его гипноза и не скрывал своих мыслей. Вильгельм никогда бы не смог навредить ему, так как знал, как ценит гуля Катерина.
Осторожно потянувшись к сознанию смертного, вампир притронулся к его чувствам. Вильгельм планировал сделать это уже давно. Его способности играть человеческими эмоциями могли заставить любого вспомнить о давно умерших влечениях. Оставалось лишь направить их в правильное русло у мальчишки.
— Что ты скажешь о «бездонном сосуде»?
— Маленькая заноза, эгоистичная выскочка, — усмехнулся гуль.
«Не плохо», — Вильгельм довольно дёрнул за верные струны. Его слуги откровенно ненавидели Диту, и ему пришлось дать прямое указание Анжело не калечить девчонку, так как тот был готов убить её.
— Ты много общаешься с ней, больше других. Хотелось бы найти к ней подход, успокоить.
— Не я. Ангелина общается, — Бэн явно не желал брать на себя ответственность за проблему, которую представляла Дита.
«Ещё немного, дружок, и ты не сможешь думать ни о ком другом» — Вильгельм использовал на мальчишку свою особую способность под названием «Любовь»[1]. Эта техника воспроизводила эффекты Уз без каких-либо неприятных побочных эффектов. Хороший способ избавиться от ревности. Это заставит Бэна любить кого-то другого. Дита появлялась в его обществе чаще всего, и Вильгельм предполагал, что знает, как на неё повлиять. Завтра Бэн проснётся с уверенностью, что Дита для него единственная, забыв о своей госпоже хоть на время. А Вильгельм толкнёт «бездонный сосуд» в его объятья.
Через пару минут пробудилась Катерина. Вильгельм оторвался от сознания слуги и обнял вампиршу. Катерина озарила любовника приятной улыбкой и потянулась к его шее. Вильгельм с удовольствием подставился, наслаждаясь её прикосновениями, уверенными движениями и жаждой, с которой она поглощала его кровь.
Бэн, сжавшись, продолжал испепелять Сенешаля взглядом и мыслями. Это заметила его хозяйка и жестом заставила выйти. Вздохнув с облегчением, избавившись от присутствия Бэна, Вильгельм тоже начал пить кровь любовницы.
Насытившись и удовлетворив свои потребности в крови, они ненадолго расслабились в объятьях друг друга. Когда Катерина засобиралась и дёрнулась, чтобы позвать слугу, Вильгельм остановил её и тихонько шепнул ей что-то на ухо.
— Ты сделал что? — воскликнула она.
— Тебя это беспокоит? — Вильгельм обнял её с довольной улыбкой на лице.
— Мне просто жаль его… — Катерина замерла, положила голову ему на грудь и задумалась.
— Тогда тебе стоит порадоваться за него. Дисциплина убедит его, что девушка ему не безразлична, а Дите я прикажу ублажать твоего пасынка, так что она будет с ним, — Вильгельм при этом усмехнулся так, что Катерина фыркнула на него.
— Ты вновь играешь с его сердцем! А что, если она разобьёт его?
— Тогда у тебя будет дважды брошенный гуль.
— Ты жесток! — вампирша резко поднялась.
— Я лишь хочу, чтобы ты зря за него не переживала. Просто подтолкни их. И сама убедишься, что так будет лучше.
Катерина посмотрела на то место, где стоял её гуль, полыхая ненавистью и ревностью.
— Возможно, ты прав.
— Завтра, когда Бэн привезёт девушку, позволь мне питаться из неё первым, я знаю, как на неё надавить, чтобы она соблазнила Бэна и избавила нас от его назойливости.
— Если завтра она отвергнет его, я отвергну тебя!
Вильгельм вздрогнул. С ужасом вглядываясь в Катерину, он пытался понять шутит ли она или действительно способна это сделать.
— Дита не оттолкнет Бэна, обещаю.
***
(Шарлоттенбург, Straße von Spandau 22, Большая оранжерея. 13 июля 1808 год). Вторник. (Дита) PWP
Бэн за ней даже не зашёл. Дита рассеяно укладывала волосы, вплетая в них ленту. Как можно его соблазнить, если он её сторонится? Она осмотрела своё платье, кружась по комнате. Тонкая лёгкая ткань, поясок под грудью, открытые плечи и шея, нет нижнего белья. Куда уж развратней? Открыв комод и покопавшись в нём, она вытащила маленький флакончик духов. Украла их при последней встрече с Марианной. Это была месть за чулки. Слегка промочив палец, она провела им по ладоням. Шею решила не душить. Это могло не понравиться вампирам.
Оглядев себя ещё раз, она вышла во двор. Бэн дожидался её на лошади. Всё такой же мрачный, сосредоточенный. Он подал ей руку, но не стал поднимать, и ей пришлось вскарабкиваться в седло. Бэн даже не поздоровался, молча тронул поводья, и лошадка неспешно побрела к границам Берлина. Дита попыталась его разболтать, но юноша всё так же отрешённо молчал, а потом положил ей руку на бедро и, скользя по нему, стал ощупывать её, всё настойчивее и агрессивнее. Словно примиряясь к ней, он поглаживал все её ямочки. Если бы на ней не было платья, он бы засунул свои пальцы в неё. Дита сначала обомлела от шока, не ожидая такого внезапного приставания. А потом стала испугано перебирать в голове, что ей теперь делать. Она добилась своего, Бэн откровенно показывал ей, что желает её, но она не хотела этого. Отчаянно, безнадёжно, она желала лишь своего господина. Как ей отвечать на ласки другого мужчины, если ей не приятны все его движения?
Она с трудом доехала до Шарлоттенбурга, терпя его приставания, чтобы не оттолкнуть и исполнить приказ Джетта. Спустившись с лошади, она взглянула на Бэна. Тот смотрел на неё мрачно, исподлобья. И девушка вдруг безумно испугалась его холода, его силы, его древности. Не дожидаясь гуля, она поспешила в покои вампиров. Ей становилось всё хуже и хуже от этого фарса, и оттого, что она заставляла себя это делать.
Вампиры пожелали питаться отдельно, и Бэн проводил её в комнату Вильгельма. Когда Сенешаль закончил пить, он попросил Бэна покинуть комнату и, оставшись с принцессой наедине, провёл ладонью по платью смертной.
— Ты красивая, ты знаешь об этом? — спросил Вильгельм, даже не смотря на девушку.
Дита удивлено пыталась понять, что ему от неё надо.
— Я говорил с Джеттом пару недель назад. Катерина очень хотела получить тебя в своё распоряжение, но пират слишком жаден, чтобы делиться своей собственность. Только зачем ему это мнимое владение, если ты гуль Карла и даже не бываешь у него?
Дита замерла, не шевелясь: она боялась хоть как-то показать свои чувства. Вильгельм что-то знал, но что? Сенешаль играет в серьёзные игры, и шутить с ним не стоит. Если Джетт где-то ошибся, или ошиблась она сама, то нужно срочно спасать положение.
— Чего вы хотите?
— Чего хочу я? — он задумался, словно действительно рассуждал об этом вопросе. — Мои желания весьма чётки, и я прикладываю усилия, чтобы их достигнуть. Обычно я получаю все, что мне нужно, независимо от мнения и желания других.
— Что вы хотите от Джетта?
— Джетт диаболист. Его общество мне не доставляет радости. Но Густав принял его, и мне ничего не остаётся, как признать его полноправным членом Камарильи.
Он замолчал на секунду, наклонился к её уху и тихо прошептал:
— Вот только неприятно признавать, что Джетт нарушает правила нашего общества. Незаконные дети не пойдут ему на пользу, и как он будет выглядеть в глазах Густава?
Дита не шевельнулась, но её сердце вздрогнуло от ужаса. Вильгельм знал о делах её господина или лишь пытался убедить её в том, что он знал?
— А теперь я объясню, что я хочу от тебя.
Он сел перед девушкой на корточки и заглянул ей в глаза.
— Если ты не желаешь, чтобы твоего Джетта и его отпрыска Мартина казнили, ты отдашься Бэну и сделаешь так, чтобы он поверил в твои нежные и искрение чувства.
Дита не ответила. Вскочив с постели, она выбежала из комнаты как ошпаренная. Её трясло от ужаса и всех тех обстоятельств, которые складывались одно с другим как плохая головоломка. Бэн дожидался её у дверей. Всё тот же невинный грустный собачий взгляд. Она схватила его за руку и потянула к покоям Катерины.
— Скажи, чем ты подкупил Вильгельма? — спросила Дита, даже не поворачиваясь к нему.
— О чём ты? — с усмешкой спросил он.
И Дите захотелось закричать на него: «Если так хочется, бери прямо здесь!» - но она сдержалась, пересиливая себя, вбежала в комнату Катерины, ища спасение у его хозяйки.
Но Катерина и не думала ей помогать. Подсадив юношу рядом с собой вампирша, посмеиваясь, шепнула ему: «Поцелуй её», - и Бэн, недолго думая, выполнил её приказ.
Дите захотелось разреветься. Никто не понимал, как сильно она любила Джетта и как сильно она хотела быть рядом с ним. Разве кто-то был способен заменить ей эту любовь?
Катерина укусила Диту, и девушка постаралась успокоиться, погружаясь в наслаждение. «Всё будет хорошо, Джетт приказал мне и я должна...» — повторяла она про себя. Прикосновение зубов смывали все сомнения. Словно убаюкивали, словно подталкивали к близости с другим мужчиной. Дита глубоко вздохнула, освобождаясь от всех эмоций. Она служит своему господину и не подведёт Джетта ни при каких обстоятельствах.
Катерина ушла.
Обхватив шею Бэна, Дита стала целовать его вновь. Дважды объяснять не пришлось. Юноша мгновенно ответил на поцелуй, раздел её и освободился от одежд сам. Его тело было исчерчено множеством шрамов, некоторые пугающе исказили форму его мышц, но всё же он был красив. С фигурой Аполлона, юноша напоминал древнегреческих атлетов.
В его движениях чувствовалась нечеловеческая сила и мощь, тяжелый мрачный взгляд пугал и Дите казалось, что красивый сильный мужчина рядом с ней – это демон, явившийся из преисподней, чтобы наказать ее за неверность. Несмотря на ярко выраженное желание Бэн не спешил, и его неторопливость сначала пугала до коликов, а потом завела так, что Дита перестала себя контролировать. Мужчина уверенно гладил ее, приговаривая: «Тебе понравится, тебе будет хорошо». От его слов становилось неприятно, но Дита закрыла глаза и старалась не слушать, представляя своего господина рядом с собой.
