сообщить о нарушении
Текущая страница: 78 (всего у книги 197 страниц)
— Слишком много себе позволяешь, шлюха, — проговорил ей на ухо Анжело, и прижал к дальней стене помещения, удерживая за горло.
— Хватит меня задевать, ублюдки, идите и лижите зад своему хозяину. За этим вас и создали! — Дита махала ногами, стараясь задеть его, но Анжело сжал её сильнее, и девушка замерла, вцепляясь в его каменную руку, пытаясь вдохнуть. За спиной старшего гуля появились Ромео, Кристьян и Ларс. Мужчины сжимали в руках какие-то инструменты и маленький котёл с углями, и Дита закатила глаза, понимая, что Анжело серьёзен.
— Я гуль Карла Шректа, Юстициара, — выдавила она.
— Наслышан. А так же слышал, что Густав выставил твоего хозяина из города, — Анжело кинул взгляд на Кристьяна, который кивнул и усмехнулся, — не думаю, что Карл рискнёт появиться тут в ближайшее время. А тебе пора принять мои законы, девчонка. Я старший – мне подчиняются. Проси прощения, целуй мне руки - или сильно пожалеешь.
Гуль отпустил её на землю, и Дита потёрла свою шею, пытаясь решить, что ей предпринять. Нет, вариант идти на уступки Анжело она не рассматривала.
— Я знаю, что Вильгельм запретил тебе калечить меня, мурло[1], — с ненавистью сказала девушка, — так что проваливай к своему прощелыге[2], что у Густава побирается, и надейтесь, что ваш хлыщ[3] не попадёт в список казнённых детей старика!
Анжело замахнулся для удара, но девушка была готова и, вторя движениям его тела, опустилась к земле, нырнув между ногами, попыталась прорваться между гулями.
Ларс поймал её, подхватив за талию, кинул Диту к ногам старшего гуля, и тот сразу, с размаху, ударил ботинком девушку по рёбрам. Она громко вскрикнула и согнулась, сжимаясь в комок. Мужчина ударил её ещё несколько раз, Дита закрывала голову руками и кричала, поддерживаемая ржанием лошадей. Ларс остановил Анжело, напомнив, что убивать девушку нельзя.
Анжело плюнул на неё и справил малую нужду, пока девушка скулила на полу. Потом, подхватив, прижал к стене стойл и, взяв молоток и гвозди у Ромео прибил её руки в районе локтей. Дита стала снова кричать, её ноги не касались земли, и боль от железа была невыносимая.
— Кажется, я предупреждал тебя, инфанта. Тебе не стоило со мной ссориться. Я в этом городе высшая власть. Никто не смеет мне перечить, а твоя попытка прикрыться статусом хозяина на меня не действует. Я – слово, я – сила, я – правда! И все остальные гули – мои браться, мои товарищи. Если ты тронешь любого из них, я посчитаю, что ты напала на меня, и убью кого-либо из твоих подружек в стаде Петра. Если ты перейдёшь дорогу любому из нас, я устрою пыточный марафон, и ты забудешь, как выглядит твоё тело целиком. За каждое недовольное лицо гулей ты будешь рыдать неделю. Чтобы ты не делала, я отвечу тебе вдвойне, — Анжело приподнял её тело чуть выше и, приставив гвозди к ключицам, пробил их. Дита больше не кричала, с трудом дыша от боли, она чуть не потеряла сознание: скребясь пятками о доски, она пыталась поднять себя. — Я не собираюсь больше препираться с тобой. Ты – никто. Пустое место в нашей иерархии, ты грязь и я буду вытирать о тебя ноги. Я не просто предупреждаю, девчонка, я доказываю тебе это!
Анжело нагнулся и, разорвав ей юбку, прибил к доскам её колени. Дита тихо всхлипывая, заливаясь слезами, постанывала.
— Теперь ты готова просить прощения? — спросил Анжело, сложив руки на груди.
Дита не отвечала, несколько раз пыталась поднять голову, но боль в плечах не давала ей возможность двигать мышцами.
— Моли о пощаде. Сейчас!
— Я... — прошептала Дита, не поднимая головы.
— Слушаю, — нагнулся к ней гуль с гадкой улыбкой.
— Ненавижу тебя, — прошипела она.
— Чудесно, — улыбка сменилась на оскал. Распоров ей платье на груди, Анжело ловким движением схватил её за грудь и отрезал девушке сосок. Она дёрнулась, но старая боль заставила её вернуться на место. Анжело достал из котелка короткую кочергу, прогретую на углях, и прижал раскольное железо к свежей ране. Дита закричала громко и отчаянно. Лошади продолжали ржать, раздражаясь человеческими воплями, заглушая её стоны. Мужчина повторил тоже с её второй грудью. Девушка с трудом дышала, дёргаясь и всхлипывая от каждого своего вздоха.
— Извиняйся, или засуну эту палку в твою щель, и ты надолго забудешь все радости мужской любви, — Анжело прижимал прут к её коже под шеей и медленно опускал его, оставляя на теле красную выжженную дорожку.
Девушка продолжала висеть, прижимая подбородок к груди, но когда Анжело разорвал ей юбку, собираясь исполнить угрозу, Дита резко подняла голову. Анжело увидел, как блеснули её глаза, они были полны слёз, но блеск был неестественным, словно они светились изнутри. Раны на её теле пропали в одно мгновение.
— Если тронешь меня ещё раз, я выпью яд и направлю его в кровь, что пьёт твой господин. Отравлю его. Уничтожу! — в её голосе было столько ненависти, что мужчина почти физически ощутил её слова. В голове застряла навязчивая картина умирающего хозяина, словно Дита внушила ему этот образ.
Анжело сделал шаг назад. Потом сплюнул и вернул прут в котелок. Образ отравленного Вильгельма не пропадал.
— Пошли отсюда, — приказал он своим дружкам, и, резко развернувшись на пятках, направился к выходу почти бегом. Ромео и Кристьян последовали за ним. Ларс остался и, смотря на девушку, удовлетворённо пошевелил челюстью. Дита не опускала голову, смотря ему в глаза с призрением.
— Что, нравится? — спросила девушка.
— Ещё бы! — Мужчина облизал губы и подошёл к ней вплотную, Дита зарычала.
Проведя пальцем по её плечу, Ларс собрал струйку крови, и быстро сунув палец себе в рот, жадно проглотил красную влагу.
— Отвали, — зашипела на него девушка, но мужчина лишь усмехнулся.
Достав нож, Ларс отклонил ей голову, от чего Дита вскрикнула, тревожа пробитые мышцы, и провёл лезвием ей по артерии, вскрывая её. Кровь хлынула с огромной силой, заливая тело девушки, и мужчина нагнулся к ней, прижимаясь ртом к открытой ране. Смертная закричала, чувствуя, как гуль сосёт её кровь, кусая тупыми зубами, и не позволяет ей залечить рану.
Анжело, заметив задержку друга, вернулся в стойла и оттащил его от принцессы.
— Ты что, совсем тронулся? — воскликнул гуль Сенешаля, смотря, как Ларс стирает кровавые подтёки с лица и облизывает свои руки. — Да скажи ты хозяину, чтоб покормил тебя!
— Не понимаю, — пробормотал Ларс. — Ничего особенного...
— Да конечно, она обычная смертная, что ты ожидал?
— Хотел просто узнать... вкус крови, — мужчина бросил на девушку взгляд. С тех пор как Дмитрий испробовал её, Ларс не останавливаемым потоком слышал голос хозяина в своей голове. «Вкус её крови. Кровь Амалии. Хочу её крови» — повторял его господин. Словно наваждение, Ларса преследовало это желание.
— Ненормальный, — злобно прикрикнул на него Анжело и, подгоняя, выпроводил из казарм.
Дита провисела в грязном сарае почти до заката. Бравада прошла и вернулась боль, тупая, нескончаемая, от которой тяжело было шевелиться, говорить. Она пыталась звать на помощь, но её никто не слышал. Мальчишка-посыльный обнаружил девушку, лишь когда пришёл за лошадью, чтобы доставить послания Тремера. Подняв шум, он вызвал Когана, и гуль, ругаясь и причитая, снял девушку с гвоздей. К тому времени Дита так ослабла, что не смогла никому толком объяснить, что с ней произошло. И от гулей Тремеров принцессе тоже досталось. Марианна ругала её почти час, а после Коган прошёлся по спине розгами за потерянное платье.
Было уже почти одиннадцать, когда девушка обмылась и добралась до своей постели. Всё это время она не могла успокоить слёзы и ревела от обиды и несправедливости. Но, стоило ей успокоиться и расслабиться, как вернулся Коган и принёс ей старинное платье, заявив, что Пётр срочно требует Диту к себе. Девушке ничего не оставалось, как подчиниться. Карл всё ещё не уехал, и её ждала ещё одна ужасная встреча с Тремерами.
В кабинете Петра сидел также Джетт, закинув ногу на ногу и раскуривая трубку. Рядом с ним сидела Фантагиро, всё так же в невероятно открытом наряде с жёсткими железными украшениями, и вооружённая тремя клинками. Заметив её, Дита слегка улыбнулась.
— Фафи, — тихо сказала принцесса радостно, но тут же опустила голову, заметив сердитый взгляд Карла. Присев в глубоком реверансе, девушка встала подле господина.
Карл занимал место Петра, и хозяин капеллы расположился у книжных полок. Рядом с ним стояла Марианна и злобно посматривала на Диту, словно на что-то намекая, но девушка не могла понять, что хотела сказать ей гуль.
— Рад видеть вас снова, — произнёс Карл, когда все заняли свои места, и в комнате воцарилась тишина.
— И я рад, — ответил на приветствие Джетт.
— Благодарен, что вы смогли отстоять права нашего договора перед Густавом, — продолжил Юстициар. — Как я и предупреждал, тиран теряет связь с реальностью и совершено неконтролируем.
— Наш договор для меня очень важен, — кивнул пират.
— Я бы хотел увести девушку в Вену. Мне нужно покинуть город уже сегодня, и мне почти не удалось с ней поработать.
— Сейчас не лучший момент, ты сам должен понимать, что Густав ближайшее время будет следить за девушкой слишком пристально, и её пропажа может существенно на нас отразиться.
— Я устал ждать и прыгать под дудку Вентру. Моё терпение на исходе и, если Густав не прекратит меня донимать, это плохо кончиться для Берлина! — почти прокричал Юстициар, но откашлявшись, смягчился. — У меня появились важные дела в Америке. Возможно, я не вернусь в Европу в ближайшие несколько лет. Я оставляю Петру кровь для гуля, чтобы девушка продолжала принимать моё вите, и хотел перед отъездом проверить развитие её способностей. Но Густав испортил все мои планы. Боюсь, вы правы, Джетт, и мне придётся дождаться возращения в Вену, прежде чем приступить к изучению материала. Надеюсь, вы не будете возражать её отсутствию, я хотел бы, чтобы девушка посещала мою капеллу во время моего нахождения там.
— Я не могу возразить. Как только вы вернётесь из вашего странствия, известите меня, и я отправлю Диту в Венгрию, — Джетт выглядел равнодушным.
— Что ж. Мне следует готовиться к отбытию.
— Могу ли я питаться из своего бывшего гуля? — внезапно поинтересовался пират.
— Да, но ненадолго, я должен подкрепиться перед отъездом. У тебя есть час.
Джетт довольно кивнул и поднялся, смотря на смертную, но принцесса не шевельнулась, ожидая приказа господина, и лишь после того, как Карл жестом указал ей подчиниться, девушка последовала за пиратом. Их сопроводила Марианна.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 20 июня 1808 год) Воскресенье.(Амалия)
Дита вошла в комнату первой, и Джетт запер за ними дверь. Подземное помещение обеспечивало безупречную звукоизоляцию. Это могло порадовать клиентов, что любили пытать своих жертв или просто издеваться над смертным стадом. Дита спешно зажигала свечи, освобождая комнату от темноты. Джетт выбрал приёмную с дорогой обстановкой и большим широким диваном. Не дожидаясь, пока девушка закончит Джетт скинул сапоги и завалился на кровать.
— Ну что, удовлетворишь своего бывшего господина? — спросил он с нескрываемым пренебрежением.
Девушка подошла к нему и, опустившись на колени, схватила его руку, целуя пальцы.
— Джетт, любимый, драгоценный мой Джетт, я твоя и только твоя и более ничьим гулем я не буду никогда! — Дита заливалась слезами, шепча слова любви. Глаза Джетта засияли, и, улыбнувшись уголком рта, он подтащил её к себе.
— Ты так хорошо играла, что я почти поверил, будто ты действительно стала гулем Карла!
— Они проводили какой-то ритуал, пытались извлечь твою кровь. Но я смогла сохранить её, и моё сердце!
Дита раздевала его и себя, а Джетт улыбался всё шире. Гуль смогла провести Юстициара, а значит, ему не составит труда уговорить Петра позволить его красотке жить в Шпандау. И его дойная корова, наконец, снова будет рядом!
— Джетт, любимый, — повторяла Дита, осыпая его поцелуями, — хочу тебя, моё тело словно умирает от тоски без твоих ласк и любви! — девушка хотела пожаловаться Джетту на свою тяжёлую жизнь, жестокое отношение гулей, но рядом с господином она забывала обо всём, теряя голову от любви. Претворяться перед всеми стоило для неё огромных усилий, и Дита с трудом дождалась того момента, когда оказалась с пиратом наедине. Больше она сдерживать себя не собиралась.
Мужчина резко поднялся, подхватывая девушку и укладывая рядом с собой. Джетт прильнул к её губам, позволяя своим зубам непослушно царапать её кожу. Погружаясь в поцелуи и притрагиваясь к ней клыками, пират слизывал с неё восхитительные капельки крови. Его зубы доставляли Дите неземное удовольствие, и она стонала, шепча его имя. Джетт ласкал принцессу, сменяя свои пальцы на зубы. От каждого прокола девушка вздрагивала. Прокусив её рядом с соском, он стал высасывать кровь, поглаживая языком её затвердевшие бугорки. Дита была возбуждена, и это чувствовалось в её крови, словно возбуждение впитывалось через Поцелуй и передавалось вампиру. Джетт возбудил и своё тело, заставив пробудиться мёртвую плоть, и вошёл в неё, трепещущую от нетерпения. Дита закричала, но Джетт быстро прижался к её губам, не позволяя так быстро выплёскивать свои эмоции.
— Молчи, замри, — приказал он, и внимательно следя за выражениями лица смертной, двигался в ней, стараясь уловить её желания.
Девушка сдерживалась, сколько могла, но через некоторое время кончила, сжав губы. Не сдержав крик удовольствия, и Джетт сразу укусил её шею, заставляя кричать её ещё громче. Кровь брызнула из раны ярко-красной струёй, и Джетт восторженно заурчал.
— Ещё, хочу тебя ещё, — шептала Дита.
— Молчи, — повторил он, наслаждаясь своим контролем. — Не кончай больше!
Словно издеваясь над ней, он стал двигаться быстрее, покусывая её соски и целуя губы, которые от возбуждения стали ещё ярче и припухли.
— Не могу больше, мне слишком хорошо, — взмолилась девушка, и Джетт рассмеялся, когда она сжала его своими бёрдами, теряясь в оргазме.
— Ты непослушная девчонка, — шутливо дразнил её вампир, оставляя на кровати. Прикрыв Диту платьем, он стал одеваться сам.
— Нет, не уходи, умоляю, хочу тебя ещё!
— Ты не подчинилась! — сказал пират строго, посмеиваясь про себя.
— Джетт, любимый, я так редко бываю с тобой, мне невыносимо плохо без тебя и твоих ласк, не могу думать ни о ком другом кроме тебя!
— Тогда научись контролировать себя, Дита! — Бруджа издевательски улыбнулся, и, послав ей воздушный поцелуй, покинул покои для клиентов. «Бездонный сосуд» всё так же принадлежал ему, девушка была в его подчинении, и никто об этом не знал. Его план был безупречен, и всё складывалось именно так, как он и хотел.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 20 июня 1808 год) Воскресенье.(Джетт)
Джетт оставил подземные комнаты и вернулся к своей сестре. Фантагиро скучала в кабинете Петра под пристальным взглядом телохранителей Тремера. Когда пират вернулся, женщина с облегчением поднялась, готовясь уходить. Но Джетт приказал ей остаться.
— Есть ещё одно дело, хочу обсудить с Тремером.
Вампирша кивнула и покорно вернулась на место, а вскоре, по просьбе Марианны, в кабинет вернулся и Пётр.
— Ну что ещё? Карл уже покинул капеллу, путь до Вены не близок, — Пётр явно был раздражён назойливостью пирата.
— Хочу питаться из своей собственности! — сразу заявил Джетт. — Пусть приезжает в мою цитадель.
— Карл велел сделать вам перерыв в год. Сами можете заглядывать к нам. За пару часов с вами ничего не случиться, да и изредка выползать на поверхность полезно для психики, — усмехнулся Тремер, словно намекая на свою агорафобию.
— Слишком много времени отнимает поездка. И я не хочу ждать год.
— Вы сами подписали договор.
— Хорошо, — Джетт показательно сделал вид, что смирился. — Тогда ещё одна просьба. Я видел комнаты, где вы держите своих слуг. Дита – принцесса. Ей не место в этой грязи. Выделите ей комнату.
— А в чём проблема в общих комнатах? — искренне удивился Пётр, который давно перестал понимать человеческие нужды.
Джетт искоса посмотрел на Тремера, желая понять, шутит ли тот. Но старый вампир явно не видел разницу.
— Не важно. Я требую для неё отдельную комнату.
—Знаешь ли, Джетт, помещения моей капеллы не предназначены для содержания твоей собственности. А покуда ты не платишь, а девчонка не работает, и Карл забрать её не может, то и жить она будет так, как и все.
— За бездонный сосуд тебя платят клиенты! И насколько я знаю, не мало! — возмутился пират.
— За других девушек мне тоже платят, но это не делает их привелегироваными.
— Сколько ты хочешь, чтобы моя дита[4] получила отдельные апартаменты?
— Ну, свободных комнат у меня не так уж и много. Могу выдать ей каморку под лестницей. Двадцать талеров в месяц.
— Я за двадцать талеров могу снять дорогую квартиру в центре города. Не смеши меня, — Джетту не составило труда платить за своего гуля, но он хотел поторговаться.
— Я лишь предложил.
