сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 197 страниц)
Эрих Хонихер родился в старинной известной семье. Его родители ценили своих предков, и в честь деда Эриха был назван монастырь в альменде[1] Каре[2] «Аббатство Хонихера[3]». После Становления Эрих продолжил сохранять свой род и превращал лучших из своих потомков в гулей. Слабые же и некрасивые потомки были уничтожены. Потому родовое древо, что велось в аббатстве с 1580 года, не отличалось особо ветвистыми корнями, несмотря на двести лет истории. В 1760 Эрих обратил своего прапраправнука Ричарда. А в 1791 он приметил своего другого праправнука Эдварда. У мужчины был прекрасный ум и хватка, но, будучи единственным сыном своего отца, Эдвард не оставил потомков и Эрих не рисковал изменять его, боясь, что род прервется. Несмотря на то, что Эдвард не получил крови вампира, он был включен в тайну и семью, Шериф поддерживал его лояльность дисциплинами и заставил-таки жениться и дать рождение двоим сыновьям.
В 1804 году Эдвард стал гулем, его путь начался с самых низких слоев тяжелой иерархии гулей у Вентру. Он был никем в обществе Шерифа и ему подобных. И еще меньше он значил в обществе гулей других вампиров. К счастью, сообразительность и обаяние мужчины помогли ему найти друзей и наладить связи. А сильный характер, которым он прикрывал свою жестокость, жажду власти и насилия, помог ему стать лидером среди безграмотных боевиков Эриха – Глеба и Глена.
«Аббатство Хонихера» было доменом Шерифа, но, так как монастырь располагался от Берлина в большом удалении, Эрих занял в 1668 году францисканский «Серый монастырь» почти в самом центре города. И ни для кого не было секретом, что Эрих предпочитает питаться девственными монашками.
С 1805 года Эдвард стал секретарем Шерифа Берлина, вел дела от его имени с другими гулями и переписку с Каинитами. Но молодость делала его малодушным и беспомощным при встрече с настоящими старцами мира тьмы.
***
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера»,15 июня 1806 года) воскресенье
Марину с Шерифом познакомил Петр.
Петр – бессмертный маг Тремер - содержал стадо для города и время от времени привозил для Эриха набожных девиц. О точных предпочтениях Вентру Петр не знал, но подбирал смертных исходя из сплетен и оговорок. Еще поговаривали, что Петр при помощи своей тайной магии мог разгадать вкусы Вентру, но временами ошибался, что развеивало эту теорию.
Петр объяснил, что Марина - его новое приобретение в общественном стаде, но работает в капелле[4] лишь временно, продолжая служить человеческому Богу в монастыре Доброго пастыря[5]. Девушка, по мнению Петра, соответствовала предпочтениям Вентру, и Шериф согласился ее отведать. Эрих Петру никогда не отказывал из вежливости и, разумеется, желая скрыть тайну своего питания. В распоряжении Эриха был огромный монастырь в Каре, но не каждая женщина, проживающая в его стенах, могла возбудить его аппетит. Количество монашек, посещающих его покои, было весьма ограничено. Его влекло к особенной крови, как и всех остальных Вентру, и, прежде чем отведать новую подопечную Петра, Эрих либо долго изучал ее, либо просил оставить своей крови. И когда девица удалялась, Эрих мог на практике узнать подходит ли ему новая жертва или нет. Он очень трепетно относился к своим монашкам, и подходящих девиц оберегал и заботился о них, как о ценных дойных коровах.
Эрих провел Марину до гостиной в пасторском доме, который полностью перестроили под желания бессмертного, поставил перед ней стул без спинки и, сев напротив, на несколько часов увлекся своими рукописями не спеша заняться подарком Тремера. К сожалению, то, что девушка жила в монастыре, совсем не обязательно означало, что она соответствует его вкусам. Шериф хотел, чтобы женщина рассказал о себе и о своей вере в Бога, но его будничные дела в данный момент казались ему более важными. Марина же никуда не денется.
— Могу ли я предложить вам крови? — спросила девушка, устав просто сидеть часами.
Не дожидаясь ответа, она наклонила голову, открывая шею.
Шериф устало улыбнулся. Похоже, девица была уже осведомлена о том, что и как ей следует делать. Петр обработал сознание своего стада, а значит, любые оброненные слова будут доложены Тремеру. И если Эрих не будет сохранять осторожность, начнет задавать вопросы напрямую, он может раскрыть истинную тайну своих предпочтений и это станет достоянием общественности.
— Наполни своей кровью бокал, я выпью позже, — Шериф подал ей нож и красивый дорогой бокал. Девушка послушно вскрыла вены и наполнила сосуд.
Эрих старался сосредоточиться на чтении бумаг, но запах красной жидкости слишком сильно его отвлекал. Не поднимая на смертную взгляда, вампир не заметил, как показались его клыки.
— Вы так сильно голодны? — сохраняя спокойствие, спросила Марина.
— Да, я голоден. Я голоден всегда! Это нормально для вампира, — спокойно, с усмешкой, ответил Эрих.
Она пододвинула к нему бокал, почти до кроев наполненный ее кровью. Шериф поднялся и, не отводя взгляда от сосуда, указал девушке рукой на дверь.
— У вас есть чистая тряпица, чтобы перевязать мне руку?
— Глеб или Эдвард позаботятся о тебе, ступай.
Шериф почти силой выставил ее за дверь и, подняв бокал, осторожно принюхался. Будучи настоящими ценителями крови, Вентру тщательно скрывали свои стада и выбирали из смертных достойных аккуратно и тщательно. Эрих предпочитал людей набожных, с сильной верой, настоящей верой в высшую Силу. Людишек с таким набором качеств и рвений было мало. Эрих ценил их и хранил подальше от глаз других смертных и бессмертных.
Сделав маленьких глоток, Эрих расплылся в довольной улыбке. Девушка подходила, идеально соответствовала и была вкуснее многих, что прятал он в своих монастырях. Завернув монетку в бумажный конверт, Шериф послал деньги Тремеру со своим гулем. Тремер включит Марину в рацион для Эриха, и, скорее всего, Шериф будет единственным, кто будет питаться с этой смертной.
Петр почти столетие назад открыл в южном Берлине таверну. Строили ее почти десятилетие и ночные жители города были уверены, что Тремер хорошо оборудовал в новом доме свое жилье. На первом этаже таверны обслуживали смертных. Обычная кухня, обычные человечишки. Огромный зал, наполненный запахами подгорелой крупы и кислого вина, на втором этаже - чистые комнаты, где за талер можно было снять девушку на час. Все они – чтобы скрывать тайны, что прятал маг в своих подземельях.
К началу девятнадцатого века число Каинитов проживающих в Бранденбурге приближалось к тридцати, но Густав многим вампирам запрещал питаться в черте города или вообще во всем домене, что приводило несчастных к кормушке Тремера. Это делало Петра привилегированным жителем Берлина, несмотря на то, что Тремеры – Низший клан. Взамен за возможность поить Каинитов, Петр отплатил Принцу сложной и надежной системой охраны Элизиума. Магическая защита оберегала покои Густава, Принц же покровительствовал магу.
Петр предоставлял кровь и для Вентру. В его огромном борделе жило более тридцати девиц и многих устраивало пользоваться общественным стадом, а не разводить свое собственное. Так вся ответственность перекладывалась на Петра. И за столетие ни одна девица не вздумала сбежать или рассказать кому-то лишнего, поэтому его бизнес процветал.
По словам Тремера, Марина была обычным человеком, не пила кровь вампиров и не жила в капелле Петра. Обработав ей разум, он запретил говорить кому-либо о вампирах, и обо всем, что с ними связанно. Ее обычная человеческая жизнь осталась неизменной, она так же жила в монастыре, работала за гроши, общалась со смертными. А ночью, переодевшись в обычное платье, бежала к бессмертным ради неземного наслаждения – Поцелуя. И хотя заставить девушку покинуть один монастырь и начать жить в его собственном была легкая и решаемая задача для Эриха, Шериф решил не привлекать внимания Петра и оставить пока все, как есть.
***
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», 19 июня 1806 года) четверг
Сухое лето выжигало поля, и покрытое тонким слоем пыли крылечко у пасторского домика, было горячим даже ночью. Марина сидела на камнях, и всматривалась в черноту неба. Девушка не предупредила Эриха и вампир не ждал ее появления, но у нее был свободный вечер и смертную безудержно тянуло сюда. Солнце село уже давно и, устав ждать неизвестности, Марина заглянула в помещение пастыря. Комнаты оказались пусты. Марина не рискнула заглянуть в кабинет Эриха и, побродив по небольшим аскетическим приемным покоям, вновь вышла на улицу, ожидать его на крылечке. Однако стоило ей присесть, как кто-то обхватил ее со спины и прижал нож к горлу.
— Кто такая? — строго спросил Эдвард.
— Я от Петра, к Эриху Хонихеру, — быстро пояснила девушка.
— Стадо Тремера? — переспросил гуль. — И где твое сердце? Эрих не любит лярв.
— Что? — не поняла Марина.
— Ну, заходи, раз пришла. — Мужчина оттолкнул ее и открыл двери.
— Эриха нет, он придет?
— Да, скоро будет, посиди в приемной.
Девушка испугано потрогала свою шею, проверяя, что гуль не порезал ее, и, закрыв за собой двери, осталась ждать вампира в темном и пустом доме. Эрих действительно пришел через полчаса. Взглянув на девушку, он поднял брови и удивленно спросил:
— Марина?
— Я подумала, вы захотите моей крови, — произнесла девушка, снимая тонкую шаль с плеч. Марина выглядела как обычная жертва «вампирского поцелуя», она смотрела вампиру в рот и была готова подставлять свою шею.
Эрих жадно сглотнул.
— Любишь вампирский Поцелуй?
— Да, он приносит успокоение. — Марина ловила его взгляд, но Эрих не смотрел на девушку - он поспешил подняться в свой кабинет. Смертная шла следом, не дожидаясь приглашения.
— Как и любой другой наркотик, — продолжал говорить с ней вампир.
— Нет, это другое. Кровь – грязь мирская, а поглощая мою кровь, вы отчищаете мое тело, приближая мой дух к богу.
— Значит, если я выпью тебя всю, ты отправишься в рай без суда, как самая чистая душа? — Он остановился и заглянул ей в глаза. Встретившись с ним взглядом, девушка вздрогнула - у вампира были разные глаза, как у дьявола. Один зеленый, а другой коричневый, и в темноте неосвещенных комнат эти глаза притягивали.
Марина смутилась, чувствуя изъяны в своей философии.
— Нет, такая смерть не отправит меня к воротам рая.
— А какая приведет? — Эрих впустил ее в кабинет и спокойно сел в высокое кресло, предлагая смертной деревянный табурет.
— Жертвенная, во имя любви и спасения.
— Но ты помогаешь мне, я люблю кровь, и это будет твое самопожертвование, — рассмеялся Эрих.
— Разве это спасет вас?
— Конечно, благодаря крови я смогу жить.
— Но спасет ли это вашу душу?
— У вампиров нет души,— строго произнес мужчина.
— Нет, я знаю, что есть. И я видела вашу.
Эрих посмотрел на нее с еще большим удивлением и, не позволяя ей больше говорить, поднялся и подошел ближе. Нагнувшись к ее шее, вампир прокусил нежную кожу. Девушка вздрогнула и блаженно вздохнула, наслаждаясь его Поцелуем. Эрих быстро ее отпустил и посмотрел в глаза.
— Ты здесь только ради крови и чтобы поить меня, забудь о моей душе.
— Нет, я пришла не ради того, чтобы стать вашим обедом. Для этого у вас в распоряжении целый монастырь. Я пришла, чтобы позаботиться о вашем бессмертии. Помочь вам и спасти вас!
— Все, помогла, иди! — Он внезапно рассердился, распахнул дверь и стал ждать.
— Вы обманываете сами себя, я вижу это по вашим глазам, — проговорила она выходя.
— Да-да. Надо бы посоветовать Петру, отрезать тебе язык, чтобы болтала поменьше.
Эрих с облегчением вздохнул, когда девушка покинула его монастырь. Марина соответствовала его пристрастиям, но слишком много говорила для скота. Это раздражало. Обычно послушницы приходили к нему в ночи, полные смирения, шептали молитвы и покидали сразу, как только он испивал из них крови. Марина лезла в его душу, предлагала мнимое спасение. Но от проклятья спасения не существовало.
***
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», 22 июня 1806 года) воскресенье
Через четыре дня Марина пришла снова. Воскресная месса закончилась рано, и монастырь отправился на покой задолго до заката. Все помещения пустовали, послушницы крепко спали, и летний ветер гонял по дорожкам обжигающую пыль.
Шериф пробудился и собирался направиться в Берлин вместе с гулем-секретарем. Эрих рассчитывал перекусить одной из девиц в капелле Петра и в город его влек лишь голод. Покинув свое тайное убежище, он оббежал взяглядом пустую и чистую территорию монастыря Каре, и его внимание привлекала стоящая на пороге дома пастора девушка.
Эрих, предупредив Эдварда о том, что хочет разыграть незванную гостью, спрятал себя, сделав невидимым для посторонних глаз. Подкрался к ожидающей на пороге девушке и, зажав Марине рот, быстро втащил в комнаты, пряча от посторонних глаз.
Эдвард подождал немного в тени дома, а потом быстро проследовал за господином и закрыл за ними двери, защищая Маскарад.
Вбежав за хозяином в зал, гуль усмехнулся, смотря, как побледневшая от ужаса девушка пытается встать на ноги, пока вампир, скрутив ее, пьет кровь смертной. Эрих в стенах монастыря носил костюм пастора, под которым была плотная стеганка и кольчуга, что защитила бы его от внезапного нападения смертных. Благо вампирам жара была нипочем, и никто не мог догадаться, как много одежды под его черным балахоном. Эдвард так же носил платье монаха и тяжелый крест на груди. Никто из смертных, встретив их, никогда бы не подумал, что эта парочка кровопийцы и убийцы.
Когда Эрих отпустил девушку, Марина с трудом поднялась.
— Ты слишком часто приходишь - ослабеешь и умрешь, — строго сказал Эрих, в его голосе слышала издевка, ему хотелось напугать назойливую праведницу, вернуть ее с небес на землю, показать свою истинную натуру.
— Я сильна, меня ведет Господь, и если я умру в страданиях, он примнет меня с распростертыми объятьями. — Девушка тяжело дышала, но улыбалась, словно девица после ночи любви.
— Если ты и умрешь, то по своей же вине. Это самоубийство и бог не примет тебя. Да и мне не выгодно, чтобы ты умерла, я плачу Петру за твою кровь, и я жду, чтобы ты кормила меня и отрабатывала мои деньги.
— Я не принадлежу Петру…
— Ты его стадо!
— И я прихожу не для того, чтобы кормить вас. Я же говорила, что хочу помочь.
— Ой... — Эрих раздраженно поморщился. — Эдвард, выпроводи ее.
Гуль, довольно улыбнувшись, потянул Марину за плечи.
— Нет... подождите, — она судорожно огляделась, — позвольте мне почитать вам, у меня с собой несколько новых писаний из Испании, вам понравится. Петр говорил, что вы очень любите подобные вещи.
Эрих задумался.
— Прошу вас, не выгоняйте меня. Дайте мне шанс.
Вампир усмехнулся и к разочарованию Эдварда поманил смертную за собой. Пройдя через молитвенный зал, минуя кабинет Эриха, они поднялись в библиотеку. Передав ей огарок свечи, и предложив жесткую скамейку, Эрих приказал ей читать и исчез между стойками с книгами.
Она действительно прекрасно читала на латыни. Вампир заслушался приятным голосом, заворожено следя за ее бегающим взглядом и меняющимся тембром. Когда же смертная закончила чтение, она пустилась в размышления. Девушка разбиралась в теологии и могла поспорить с Эрихом на многие темы.
В ту ночь Марина просидела почти до самого утра и вернулась в следующее воскресенье, принеся с собой старинные манускрипты, новые брошюры, что выпускал Ватикан и Эрих позволял ей читать.
И в следующий раз.
И в следующий.
Девушка очаровала вампира своей кровью и тем, что прекрасно разбиралась в религии. Эрих с удовольствием рассуждал с ней на темы мировых изменении в религиозных догматах и дивился ее познаниям. Шериф с восхищением слушал и спорил с юной девой.
Марина рассказала, что ее родители были глубоко верующими католиками. Они обучили девушку латыни и оплатили ее обучение в приходской школе. Но восемь лет назад они умерли от туберкулеза, и она осталась совсем одна.
Эдвард латыни не знал. Слушая и не понимая речь Эриха и Марины, он ревновал и злился. Марина вызывала безумную зависть Эдварда. Господин принимал девушку все с большим удовольствием, ждал ее появления и тщательно следил за количеством крови, что она отдавала, словно заботясь о ее здоровье. Шериф относился к смертной с величайшим уважением и смотрел на нее не как на еду, и это выводило Эдварда из себя.
Гулю приходилось встречать Марину на границе монастыря в Каре, провожать до дома Шерифа, слушая ее восторженную блажь, а потом так же провожать до дороги в старый Берлин. Гуль смотрел на Марину с легкой усмешкой, говорил с призрением, цинично смеялся. У девушки были большие голубые глаза, светлая тонкая кожа и темные густые волосы и она напоминала уроженку киевского казачества. Такие же черты лица были и у Эдварда, и когда они стояли рядом, казалось, что они брат и сестра. Это забавляло мужчину, и он нередко девушку так и называл: «сестренка». Марина скромно улыбалась, опускала глаза и была примером покорности и приличия.
Смертная приезжала к вампиру все чаще и чаще, выбирала свободные минутки и появлялась у их дома, робко стучала в дверь и ждала на пороге, когда ей откроют. Девушка носила светлые платья пастельных тонов, подчеркивающие ее небесные глаза, заплетала волосы в тугую косу и в любую погоду прикрывала плечи тонкой белой шалью. Ее волосы пахли сухой ромашкой, были легкими и пушистыми, а светлая кожа источала запах спелой малины, такой чарующий сладкий аромат, что Эдвард был уверен, что и кровь ее на вкус сладкая.
