сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 197 страниц)
Бэн наклонился к телу и снял с ее пальчика кольцо. Забросив его в карман, он перерезал бывшей невесте горло и отбросил тело куда-то в кусты. Потом поднял с земли пленника и спокойным шагом направился к лошадям.
— Доставь его в новые покои хозяина, — приказал он, бросая вампира к ногам Анжело. — Сенешаль уже там, ждет.
Вскочив на свою лошадь, Бэн дернул поводья и скрылся в ночи. Анжело все еще в шоке смотрел на искаженное лицо на земле, на кол, что четко пробил грудную клетку Каинита, на раны, оставленные когтями или зубами.
В таком состоянии застал его Ларс. Гуль Носферату буквально тащил своего господина, который был ранен. Помог забраться тому на лошадь.
— Передай Вильгельму, что долг выполнен, — произнес Дмитрий, и их лошадь тоже покинула поляну. Оставив Анжело наедине с его мыслями и с трупами.
С трудом взвалил тело на лошадь, удивляясь, как его поднимал Бэн. Анжело последний раз взглянул в ту сторону, где лежал его потомок. Девушка выглядела бледным холмиком на черной земле еще не поросшей травой. Это не слишком популярное место для жителей Шпандау. Возможно ее не найдут до следующей осени. А возможно не найдут и никогда. Бэн позаботился о Маскараде – перерезанное горло не вызовет ни у кого сомнений в причине смерти. И ни один из живых не способен точно определить количество вытекшей крови. Берта исчезнет из жизни смертных и из его жизни навсегда. Пришпорив коня, Анжело помчался к господину, выполнять его поручения.
Вильгельм ожидал слугу в небольшом доме, что построил он специально для встреч с Катериной. Рядом развернулось планирование небольшой деревни, что Вильгельм желал оставить для себя. Так же он намеревался в будущем построить здесь настоящий дворец, сравнимый лишь с королевскими апартаментами. Сенешаль был невероятно горд своей победой над захватчиками из Саббата, и, смотря на его самодовольную улыбку, Анжело был счастлив…
Из пленника выудили имена предателей Бруджа, и Густав показательно их казнил, предварительно подержав в своих пыточных камерах пару месяцев.
***
(Место расположения будущего Шарлоттенбурга. Май 1685)
Сегодня Анжело собирался встретиться с Бэном и еще двумя недавно созданными гулями Тореадоров. Вильгельм сообщил, что Бэн будет ждать его перед рассветом в его новом доме. Гуль Сенешаля не видел слугу Катерины больше недели, с тех пор как тот убил его внучку. Анжело до сих пор был переполнен неприятными чувствами, и общаться с гулем Палача не желал. Но это был приказ хозяина.
На встречу Анжело опоздал. Намерено. Словно оттягивая момент, когда ему придется встречаться с этим человеком. Бэн ждал его в маленькой комнате для прислуг. На его лице не отражалось ни единой эмоции.
— Ты опоздал, — произнес он, поднимаясь и направляясь к Анжело.
— Обстоятельства... — Анжело развел руками, стараясь не смотреть юноше в глаза.
— Вильгельм приказал найти для ваших сборов помещение. Вот ключи и адрес, развлекайтесь. — Бэн быстро вручил ему связку ключей и попытался покинуть комнату, но Анжело преградил ему путь.
— Девушка, которую ты убил, была моей внучкой! Ты знал об этом?
— Я не понимаю о чем ты. Мне пора идти.
— Берта, девушка, что поехала с тобой к цитадели, она была моей внучкой. Ты знал?
— Тебе не все ли равно? Она всего лишь обычная смертная.
— Для меня она была не обычной смертной, — прикрикнул на него Анжело.
— Если бы это было так, как ты говоришь, ее семья не умирала бы от голода. Ей повезло стать кормом для Катерины. В противном случае ее ждала бы улица и дома терпимости. — Бэн говорил это тихо, спокойно, смотря ему в глаза.
Анжело с отвращением сплюнул. Бэн не только знал, но и нисколько не гнушался тем фактом, что убил родственницу Анжело.
— И много у тебя таких... будущих жен, которых ты используешь как свиные отбивные?
— Это тебя не касается, Анжело Ольденбург. Служи своему господину и в чужие дела не лезь, — все так же спокойно сказал Бэн, отталкивая Анжело со своего пути.
— Сборы будут проходить два раза в неделю, во вторник и пятницу, твое присутствие обязательно, — крикнул Анжело Бэну в спину. Анжело не мог исправить случившееся и спасти погибшую внучку, но отыграться на тренировках он сможет.
— Мне некогда играть в твои игры!
— Это не игры! Тренировки обязательны для всех.
— Меня каждую ночь тренирует Катерина.
— Это приказ Вильгельма, и все должны подчиниться.
— Заставь меня! — Бэн усмехнулся и, повернувшись спиной, пошел прочь.
Анжело рыкнул, и разбежавшись, прыгнул на спину ненавистному гулю.
Еще до того, как его руки успели обхватить плечи Бэна, гуль Палача развернулся и, вывернувшись, уложил Анжело на пол, зажав ему руки за спиной.
— Ты мне не ровня, — его спокойный голос доводил Анжело до безумия. — Уйми свои человеческие чувства или будешь вечно страдать.
Бэн сразу отпустил его и, не обращая внимания на чертыхающегося противника, ушел. Анжело поднялся с пола. Раздосадованный и униженный, он направился к господину. Если его слова не возымели действия на непокорного гуля, то приказ от самого Вильгельма заставит Бэна подчиниться.
Вильгельма не было в покоях. Но близился рассвет, а значит, он появится там рано или поздно. Сенешаль пришел около семи. Его сопровождала Палач.
Склонившись перед ними, Анжело поприветствовал сначала господина, потом Катерину.
— Хозяин, Катерина, я рад, что вы узнаете об этом сразу. Я получил от Бэна дом для подготовки гулей, но сам он отказался в этом участвовать.
— И что? — Вильгельм явно был не в настроении выслушивать все это.
— Вы сами пожелали, чтобы в тренировках и распределении обязанностей участвовали все без исключения. Бэн отказывается подчиняться.
— Если он не хочет, то и не надо, — улыбнувшись, сказала Катерина, и проскользнула в комнату Вильгельма.
— Как она сказала, — пожал плечами Сенешаль и последовал за женщиной.
Анжело остался стоять в узком коридоре, пахнущего свежее краской и лаком нового дома Вильгельма. В полном одиночестве он встречал рассвет и слушал скрип кровати в спальне господина.
Бэн старше, сильнее, но это ненадолго. Анжело будет учиться и тренироваться и настанет время, когда Бэн будет стоять перед ним на коленях, умоляя о пощаде. Анжело был в этом уверен.
Комментарий к Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Рукопись 01. Свиная отбивная
[1] Хинриксдорф – Название села Хайнерсдорф (нем. Heinersdorf) впервые упоминается в документах 1319 года как Хинриксдорф (нем. Hinriksdorf). Расположен в шести километрах от старого Берлина.
[2] Бланкенбург впервые упоминается в документах 1375 года. Расположен в девяти километрах от старого Берлина.
[3] Шпандау (нем. Spandau) – Укрепление у слияния рек Хафель и Шпрее. Постепенно вокруг крепости выросло поселение, которому не позднее 1232 года были дарованы права города. Расположен в четырнадцати километрах от старого Берлина.
[4] 6 футов = 183 см
[5] Равелин – вспомогательное крепостное сооружение в форме треугольника с обращённой к противнику вершиной, расположенное перед основной крепостной оградой
========== Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Рукопись 02. Солдат и солдат ==========
Беты (редакторы): Havoc
Когда я смотрю на такую ночь, мне кажется,
что не существует ни добра, ни зла.
Ты радость моей жизни.
Джейн Остин.
Каспар Кёникген родился 16 апреля 1672 года. Еще с рождения семьей ему была предвещена прекрасная карьера военного генерала. Богатство, слава, невеста из состоятельной и известной семьи и много, много детей, которые пойдут по его стопам и прославят его семью так же, как и он будет прославлять свою. И как прилежный сын он строго следовал пути. В двенадцать лет он был отправлен в военную академию, в шестнадцать держал свой первый бой, восседая на коне и оставаясь в стороне от всего действия. В двадцать он был великим полководцем, о котором с восхищением говорили и мужчины, и женщины. В двадцать один он женился и начал исполнять долг своей семьи – плодиться и размножаться. А в двадцать шесть Густав Брайденштайн сделал его своим гулем, чтобы получить непосредственный доступ к войскам и важные рычаги влияния на высшие круги Бранденбурга. Каспар был рад служить своему новому господину, несмотря на то, что он почти не видел жену, оставленную в Кёпенике[1]. Так же хозяин держал его на почтительном расстоянии, дабы не нарушить Маскарад, и большую часть своей виртуальной службы Каспар проводил в Потсдаме. После войны за Английское наследство, в котором он показал себя великим полководцем и стал слишком известен и популярен в кругах Бранденбургской знати, ему пришлось скрыться с политической арены, чтобы не открыть тайну Каинитов. Густав был очень недоволен потерей столь выдающейся личности, но после некоторого раздумья он решил дать Каспару становление. Правда, откладывал это действо как всегда до более выгодного момента.
Роман Кройце родился в 1687. Был беден, бесперспективен, и лучшее, на что он мог рассчитывать – это стать каменщиком. Но в восемнадцать лет он был принят в армию, храбро служил почти восемь лет в Гамбурге[2], а потом отправился воевать на территорию Индии. Он провел в этой странной, жаркой и пугающе-болезненной стране почти два года. Был смертельно ранен и почти потерял руку из-за начинающейся гангрены. Но какой-то местный знахарь, молитвами и грязью спас его. Ударившись в местную религию, он покрыл свои руки татуировками, хотя это была не меньшая опасность, чем его рана. А после вернулся домой, как герой. Получил грошовое жалование в Берлине и хотел вернуться к невесте в Гамбург, что преданно ждала его все эти годы, но попал в небольшую переделку, поругался и подрался с каким-то пижоном, как выяснилось гулем Густава, за что Густав решил так же сделать его своим слугой.
Так два совершенно разных человека стали слугами величайшего вампира. И хотя их первая встреча была несколько омрачена дракой, очень быстро они стали самыми близкими друзьями, во всем доверяющие и поддерживающие друг друга.
Каспар был статным, худым, с узкими бедрами и плечами, но высоко поднятым подбородком, он всячески подчеркивал свое аристократическое происхождение. У него были темно-русые густые волосы до плеч и светло-карие глубоко посаженные глаза. Маленький рот с узкими губами, у которых уголки всегда смотрели вниз, отчего казалось, что он не способен улыбаться. Он всегда одевался по последней моде, выглядел щеголем и говорил высокомерно.
Роман был выше своего товарища. Выглядел старше, крупнее, тяжелее. У него были широкие плечи, большие тяжелые кулаки и плотные накаченные бедра. У Романа были темно-коричные волосы с легким рыжим оттенком, серьезные карие глаза, всегда усталый взгляд говорил о длинной военной службе, на которой он повидал немало зла. Правая рука была покрыта татуировкой и глубокими шрамами. Роман часто держался позади своего друга и казался более сердитой и темной его половинкой, но, не смотря на свой мрачный вид, Роман был привлекательнее, улыбчивее и веселее. Одевался он проще, предпочитал военную форму и крестьянские одежды, чем смущал и расстраивал своего чопорного собрата.
После того как Каспару пришлось отказаться от своей карьеры, его назначили в охрану Густава. Но он был слишком горд, чтобы мараться, и всячески пытался руководить, нарываясь на гнев старшего гуля Анжело. Роман же, поддерживающий Каспара во всем, вступал с Анжело в открытые конфликты и перепалки. Чем сильно раздражал Вильгельма и забавлял Густава. И могли бы новые друзья жить и не тужить, если б не оставленная смертная жизнь.
***
(Берлин, 1716 год)
Роман зверем бегал по его спальне, шатаясь из одного угла в другой. Каспар намеревался выспаться перед понедельником, набраться сил, так как ночью ему предстояло сопровождать важную персону в Гамбург, а Роман, словно намеренно, мешал ему заснуть.
— Ты можешь замереть?
— Что?
— Замри и не шевелись. И желательно часов на восемь! — Каспар отвернулся от него, а Роман, поняв свою ошибку, плюхнулся в кресло и стал нервно постукивать пальцами по подлокотнику.
— Ладно, говори, что тебя тревожит. Я не выдержу наблюдать твое беспокойство. — Каспар откинул одеяло и, опустив ноги в теплые туфли на меху, накинул на себя роскошный шелковый халат. Подойдя к стойке, он наполнил два бокала дорогим виски и, сев перед Романом, положил ногу на ногу.
— Не хочу тебя тревожить, — Роман опустил голову на ладони, — и уверен, что ты назовешь это очередной глупостью.
— Если я уже поднялся, тебе просто не остается выбора, — Каспар пододвинул один из бокалов к Роману, — или ты рассказываешь, или я вытащу из тебя это, используя дисциплины.
Роман вздохнул и взял бокал.
— Это из-за моей смертной жизни.
— Так я и знал, что какая-то глупость! — Каспар закатил глаза, выказывая своё пренебрежение.
— Перед тем как отправится в Индию, я обручился с чудесной девушкой в Гамбурге. Мила. Чуткая, нежная, заботливая. Она очень много значила для меня и поддерживала своей любовью, проведя через ужасы войны.
— И что заставило тебя вспомнить о своей маркитантке через год, как ты стал слугой вампира?
Роман не обиделся на слова друга, лишь печально покачал головой.
— Мила клялась, что будет хранить себя для меня. Она не маркитантка, Каспар. Она пример добродетели и невинности. Никого кротче и честнее я не встречал никогда. А на днях мне доставили почту, что не получил я в Индии. Она все еще пишет и ждет меня. И я не знаю, как мне лучше теперь поступить.
— Все просто, друг мой. Напиши ей, что Роман Кройце погиб. И забудь о ней. Найди себе красотку в Берлине и не дергай меня больше по пустякам! — Каспар поднялся, давая понять, что разговор окончен.
— Я бы рад поступить так. Но я люблю ее. Любил все эти годы и не могу забыть. Я бы с радостью поехал в Гамбург, чтобы объясниться с ней, чтобы привести в Берлин и заботиться о ней, как о своей жене.
— Ее... братишка, это какие-то утопические мечты. А что ты скажешь Анжело? А что ты скажешь Густаву?
Роман все еще не поднимал головы, продолжая с сожалением покачивать ей.
— Я не знаю, друг, потому и обращаюсь к тебе. Ты намного дольше служишь Густаву. Позволит ли господин мне обзавестись семьей? Позволит ли мне уехать в Гамбург за моей невестой?
— Нет и еще раз нет. Густаву твои личные дела ни к чему. Зачем тревожить господина твоей смертной глупостью?
— Да, ты прав. Я должен забыть о ней. — Роман печально вздохнул и поднялся. Каспар заметил на его щеках слезы и резко остановил друга.
— Так, садись, и попробуем решить твою маленькую беду. Завтра я еду в Гамбург, сопровождаю одного из смертных слуг Вильгельма. После того как мое задание будет выполнено, я смогу заехать к твоей подружке и привезти Милу в Берлин.
Роман радостно вздохнул и крепко обнял Каспара.
— Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебе благодарен!
— Зато я знаю, что ты можешь оставить меня одного и позволить мне выспаться, — Каспар оттолкнул его, а потом похлопал по плечу. — Запиши мне ее адрес и имя, чтобы я не ошибся, и не привез тебе что-то другое.
***
(Гамбург, 1716 год)
Поездка до Гамбурга была спокойной, на важного посла от Вильгельма никто не покушался и, доставив его в необходимую точку, Каспар распрощался с берлинским гостем. Он мог бы сразу отправиться домой но, обещав помочь другу, поехал в небольшой бедный квартал за границей города. Легко отыскал указанный дом и, не дожидаясь рассвета, постучал. Дверь открыли минут через десять. Женщина лет тридцати пяти смотрела на него усталым выцветшим взглядом, не скрывая своего удивления. Каспар поинтересовался, не она ли Мила.
— Мила спит, она моя дочь, господин. Что вы желаете в столь ранний час?
— Что ж, тогда разбудите ее, у меня есть вести от ее жениха.
Женщина охнула и всплеснула руками.
— Надеюсь, он погиб героем? Бедная девочка проплакала почти год, ожидая хоть какой-то весточки от него.
Каспар лишь усмехнулся и, пройдя в бедно обставленную комнату с низким потолком, занял один из самых приличных стульев. Матушка Милы ушла и, не зная чем себя занять, он достал из сумки флягу и пару раз глотнул из нее. Мила явно не спешила. Устав ее ждать, Каспар прогуливался по комнате, рассматривая скромные попытки хозяев дома превратить эту комнату во что-то приличное. Довольно быстро закончив осмотр, он снова сел. Солнце уже поднялось, и в комнате, освещенной лампами и слабым утреннем светом, стало очень светло. Дверь скрипнула и приоткрылась. В комнату вошла матушка и за ней молодая девушка. На ней было красивое, но дешевое платье, наверно оставшееся по наследству. Но Каспар не обратил на это внимание. На него смотрело самое прекрасное создание, что он когда-либо видел. У девушки была очень светлая кожа, темные волосы аккуратно обрамляли ее ангельское лицо. А бесконечно глубокие, темные как два скалистых озера глаза затягивали его в омут. Каспар вскочил со своего стула и вежливо ей поклонился.
— Вы привезли мне новости о Романе, — с придыханием произнесла девушка, и Каспар почувствовал, как у него мурашки побежали по спине от ее голоса.
— Я не могу вам ничего ответить. Мне нужно доставить вас в Берлин, и там вы получите все ответы.
