сообщить о нарушении
Текущая страница: 99 (всего у книги 197 страниц)
— Сергий? Не знаю, не знаю. Малыш работает, очень тяжелая работа, такой усталый, такой занятый, — бормотала старушка, складывая дрова в печь.
— А где он работает?
— О, он так много работает. Так много, — бессмысленно повторяла она.
Бэн разочаровано вздохнул и, не обращая на женщину более внимания, прошёл в квартиру, осматриваясь.
Съемное помещение содержало три комнаты, кухню и прихожую. В первой комнате на двуспальной постели лежал немощный старик лет семидесяти. Он почти не дышал, и Бэн проверил его пульс. Старик был жив, но осталось ему недолго.
Вторая комната являлась гостиной. Не дорогая, но приличная мебель, книжный шкаф и красивые кресла. Третья комната, наверное, и снималась Сергием. Там стояла маленькая постель, большой рабочий стол, заваленный бумагами и множеством книг, разбросанных так же по всем углам. У окна был ещё один столик, на котором стоял набор для фармацевта и коробочки с готовыми пилюлями. Тут Сергий, вероятно, делал какие-то лекарства, учился и спал. Бэн сразу бросился к столу, обыскивая его и рассматривая записи. Почти все они относились к учебе, но о магии Бэн знал мало, и, возможно, все эти сложные формулы были заклинаниями. Вырвав пару листов из тетрадей, он стал рассматривать стол с таблетками, и тут его отвлек крик Вики.
— Бэн! — Послышалось из прихожей.
Юноша бросил осмотр и поспешил вниз. Вики сидела на лестнице, изучая странную дыру.
— Он приходил! — Сказала она, как только юноша появился. — Я не знала, как он выглядит. Мужчина зашёл в дом, посмотрел на меня и поинтересовался, к кому я. Попыталась что-то соврать, но он не поверил и стал сердиться. Тогда я решила испробовать на нём дисциплины, чтобы просто понравиться ему. Но как только я применила её, он забеспокоился и кинул в меня что-то. Я не смогла точно понять, словно искра, словно молния ударила. Сергий не попал в меня, и посмотри, — Тори указала на разломанные ступеньки. — Его магия взорвалась в нескольких сантиметрах, он чуть не убил меня! Поняв, что промахнулся, он бросился бежать.
— Куда, куда Сергий пошел?
— Во внутренний двор. Но я уже выглядывала туда. Там пусто.
Бэн не дослушал. Быстро перепрыгнув сидящую девушку, он выскочил во двор. На улице было пасмурно, и даже звезды не освещали тёмный квадрат, окруженный стенами. Бэн напряг зрение, стараясь разглядеть хоть что-то. По бокам садика стояли скамеечки, небольшие кусты роз скрывали сливные дорожки, в центре – небольшой старый колодец. Не закрыт. Бэн подошел ближе, заглядывая внутрь. К стене колодца была прислонена лесенка. Опустив туда фонарь, юноша чётко увидел дно.
— Что там? — Раздалось за его спиной.
Тори тихо подошла к нему, и Бэн чуть не выронил фонарь от неожиданности.
— Свежие следы на дне. Похоже, Сергий ушел через колодец. Я иду за ним.
Перебросив ногу через бортик, гуль стал спускаться вниз.
— Там наверное крысы, — поморщилась Тори.
— Наверное. — Бэн уже стоял на дне, и его голос отзывался эхом.
— Ладно, подожди, я с тобой!
Бруджа осторожно стала спускаться. Когда её ноги коснулись влажной земли, девушка скривилась.
— Ботинки можно будет выкинуть. — Констатировала она.
— Я тебя не на свидание звал. Знала, на что шла. — Посмеялся над ней гуль.
На дне колодца был лаз чуть ниже человеческого роста, который вел куда-то под землю. Он имел незначительный наклон, и земля была влажной и скользкой. Девушка постоянно поскальзывалась и материлась, как сапожник. Через какое-то время лаз стал уже, и им приходилось нагибаться, чтобы не задевать потолок. Они прошли метров сто, и проход разделился надвое.
— Правый или левый? — Спросил Бэн.
— Правый. — Тори пыталась рассмотреть, что их там может ждать.
— Могу попытаться увидеть, куда Сергий пошел. Но мне потребуется сосредоточиться как следует, и на это я потрачу как минимум час.
— Шутишь? Я тут сгнию заживо!
— Ты уже мертва, — рассмеялся Бэн, а Тори обижено отвернулась.
— Пошли уже. Не найдем в правом – вернемся и пойдем в левый.
— А, может, разделимся?
— Тогда я заберу лампу! — Она схватила его за руку и дернула единственный источник света к себе.
— Не трогай меня, безродная! — Шикнул на неё юноша и сразу углубился в правый проход.
— Ты всё время на меня ругаешься, а в постели добр и ласков. — Тори положила ему руку на плечо и стала поглаживать.
— Мы на задании. Не путай.
— Хоть немного нежности к любовнице, — замурлыкала Тори. Но Бэн резко смахнул её руку.
— Не льсти себе.
— Что значит «не льсти»? Ты бегаешь ко мне почти неделю, и мы придаемся страстной любви…
— Я хожу к тебе лишь потому, что ты зовешь. С чего бы мне отказываться от бесплатной шлюхи?
Тори замерла, полная гнева. Бэн продолжал двигаться, и уже через несколько шагов лаз погрузился в полную темноту.
— Ты сволочь! — Крикнула она юноше и стала быстро его догонять. — Ты говоришь мне такие слова, шепчешь о том, как я прекрасна, как тебе со мной хорошо, а теперь обзываешь шлюхой!
— Не будь дурой, я говорю это всем девицам. Ты мне доставляешь удовольствие – я говорю тебе комплименты. Мы в расчёте.
— Ублюдок! Негодяй! Я думала, я и правда тебя привлекаю!
Тори злобно пинала камушки на полу и с трудом сдерживала гнев, чтобы не поколотить мужчину.
Бэн резко развернулся, светя фонарем ей в лицо, и могильным голосом произнес:
— Ты – безродная Бруджа. Ты должна быть мне благодарна за оказанную честь. А если начнешь болтать, распространяться о том, что я пару раз с тобой возлежал, то я подстрою твоё публичное безумие, и тебя казнят за нарушение традиций.
Виктория гневно блеснула глазами и оскалилась. Её клыки уже почти восстановились. Они были меньше, чем раньше, но всё же выглядели угрожающими.
— Я вампир! А ты – гуль, — девушка толкнула его в грудь. — Я легко убью тебя, и никто даже не найдет твоего тела, — она толкнула его вновь.
Бэн же лишь усмехнулся, так как девушка не могла его даже сдвинуть.
— Так говорили многие самонадеянные дуры перед тем, как отправиться с колом встречать рассвет.
— Хватит угрожать мне! — Крикнула Тори, толкая его сильнее, и Бэн сделал небольшой шаг назад. — Я приличная девушка! Я поверила тебе, впустила в свой дом, — Виктория толкнула его ещё сильнее, и Бэн зарычал, отступая. — Я влюбилась в тебя! — Бруджа прыгнула на гуля, сбивая с ног.
Они упали на скользкий пол, пролетев пару метров, вцепившись друг в друга, потеряв фонарь и пытаясь остановить движение в липкой промокшей земле. А потом внезапно пол провалился, и оба тут же оказались под водой. Сильное течение сразу дернуло их в разные стороны.
Бэн попытался перевернуться, чтобы подняться на поверхность. Один рывок, и он ударился головой о потолок. Течение его несло всё глубже. Стараясь успокоиться, юноша попытался продвинуться назад, но его смывало всё сильнее, и через мгновение он понял, что его вынесло из подземного лаза, и он в открытой воде. Под ним было полное тины речное дно. Оттолкнувшись от него, Бэн стал подниматься. Но, сделав один гребок, он ощутил, как его опутывают тяжелые веревки. Он резко оборачивался, пытаясь увидеть хоть что-то, что мешало ему, или поднимался, закрывая себе обзор, и в полной темноте не мог понять ничего. Веревки опутывали его все сильнее и, поддавшись панике, он стал дергаться, размахивая руками. Воздух в легких кончался.
Заставив себя немного успокоиться, Бэн понял, что это старая сеть, брошенная рыбаками. Стараясь больше не дергаться, чтобы не запутаться сильнее, он потянулся к ножу. Его рука коснулась пояса, и больше он не мог ей шевельнуть. Подтягивая к себе пальцами ремень, он чувствовал, как сети стягивают его все сильнее. Воздуха критически не хватало, и Бэн попытался разорвать путы своей сверхчеловеческой силой. Всё тело горело от нехватки кислорода, и, дернувшись, Бэн вдруг понял, что у него просто нет сил. Он старался успокоиться, хотя рассудок с бешеной скоростью пытался решить эту задачу. Ещё минута, и он просто утонет. Триста лет войны с опаснейшими существами земли, а он просто утонет... Бэн снова рванул, стараясь высвободить руку и достать нож. Его пальцы дотянулись до рукоятки, и юноша стал подтягивать его к себе. Нож выскользнул из ножен и удобно лёг в ладонь. Удача! Бэн повернул его, стараясь разрезать путы, но кисть была перекручена, и он просто не мог ей пошевелить. Гуль снова дернулся, стараясь поправить положение, но верёвка лишь плотнее обхватила руку. Он держал нож в руке, но не мог им воспользоваться. В отчаянии он выдохнул, теряя последний воздух, и дернулся, надеясь, что сможет освободить руку, пусть даже сломает её. Перед глазами прыгали кровавые круги, и Бэн уже мысленно прощался с Катериной.
Вдруг кто-то вырвал нож из его ладони и отрезал камни, что удерживали сеть на дне. Бэн чувствовал, как быстро поднимается, и через мгновение он вдохнул, оказавшись на поверхности. Он стал судорожно крутить головой, пытаясь оглядеться. Рядом с ним показалась голова Тори. Дернув его в сторону берега, она вытянула его спутанное тело.
— Ты смертный, а я бессмертная, — произнесла она, смотря, как он пытается восстановить дыхание. — Теперь ты понимаешь, человек?
Бэн не ответил. Он лег на грязную землю, медленно приходя в себя.
— Разрежь веревки, — наконец приказал он.
— Прости. — Тори стала спешно освобождать его. — Закончим на сегодня поиски? Как ты себя чувствуешь?
— Как будто утонул.
Женщина рассмеялась, заметив, что он шутит.
— Может, поедем ко мне? Я дам тебе свежую одежду. Переведешь дух?
— А ты приглашаешь?
— Да, Бэн, приглашаю.
— Тогда поехали.
— Просто отдохнем, или…— Тори посмотрела ему в глаза и смущенно опустила голову.
— Можем никуда не ехать и начать с «или»! — Бэна трясло после пережитого стресса, и он стал спешно раздевать женщину. Тори удовлетворенно улыбнулась и нежно обняла его, позволяя воспользоваться собой.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 13 августа 1808 год. Ночь). Пятница. (Дмитрий)
— Еще пять марок[1] за то, что ее довезут до моего дома? Петр, не смеши меня, друг мой. Это безрассудство простить такие деньги за час пути! — Раздраженный Дмитрий кричал на Тремера.
— Это плата не за час пути, дорогой Дмитрий, и вы это прекрасно понимаете. Девушка будет у вас, в вашем доме, в вашем распоряжении. Вы можете насытиться сами и накормить других, можете задержать ее до утра. Это стоит тех денег, что я прошу!
Дмитрий опустил взгляд, расстроенный своим несдержанным тоном. Тремер был прав. Только Носферату не собирался ее делить ни с кем. И Дита не была ему нужна на всю ночь. Всего пару минут удовольствия, и девушка могла идти на все четыре стороны. Впрочем... Ему пора научиться питаться спокойнее, неспешно. Или разделить пинание на несколько приемов. Интересно, как отнесется Дита к тому, что Дмитрий будет кусать ее несколько раз? Хотя, какое ему дело до мнения скота.
— Что ж, в ближайшие несколько месяцев мне придется работать в Кепенике. Эрилес, наконец, согласилась использовать секретаря, чтобы мне не пришлось мотаться в Берлин, поэтому я и хотел бы договориться с вами, чтобы девушку приводили в мою резиденцию.
Дмитрий поднялся и протянул руку Петру. Он надеялся не видеть его ещё очень долго.
— Мой слуга договорится с вами о времени и будет привозить сто двадцать талеров за Диту.
Хотя она и просила называть ее Амалия, Дмитрий использовал то имя, которым называли девушку почти все Каиниты. Имя, что дал ей ее старый хозяин Джетт, моряк. Имя, означающее грубое, пошлое старинное название слуги по-испански. Что-то вроде «подручная» или «прислужка».
Петр согласился. Теперь девушка будет приходить в его дом. Сказочно хорошо.
***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 14 августа 1808 год. День). Суббота. (Бэн)
Как только Дита появилась в его комнате, все тревожные и печальные мысли отступили. Бэну очень хотелось выспаться, но рядом с красоткой сон как рукой сняло. Девушка улыбнулась ему, стоя в сторонке и прощаясь с Ангелиной, которая, поймав взгляд Бэна, стала спешно собираться по каким-то важным делам. Принцесса оставила корзинку с обедом на столе и присела к нему на кровать.
— Расскажи, чем сегодня меня покормишь, — спросил он шутливо, целуя ее плечи и шею.
— Сладкий пирог от нового повара. Яичница, пару бутербродов с сыром, вареная картошка и луковый салат. Еще цыплята, но Ангелина их уже утащила.
— Воровка, — рассмеялся Бэн, а Дита стала снимать с себя платье.
— Что ты предпочитаешь: сперва поесть или понежиться в кровати?
— Надо позавтракать, так что начнем с еды.
Дита положила ему ладошку на живот и, перебирая пальчиками, забралась в штаны. Бэн улыбнулся и лег в постель.
— Я сказал поесть? Нет. Начнем с тебя.
Дита радостно кивнула и запрыгнула к нему под одеяло.
Через пару часов Бэн заставил себя подняться и сесть за стол. Он был голоден, да и в сутках всего двадцать четыре часа, которые, к сожалению, он не мог тратить только на Диту. Юноша поделил свою порцию, выделив девушке незначительный кусок омлета. Дита с удовольствием уплетала его, радуясь хоть такой подачке.
— Мне надо съездить к реке, постирать вещи. Пойдешь со мной?
Дита поморщилась. Грязной работы ей хватало в капелле.
— Не люблю стирку, — буркнула она.
Бэн рассмеялся.
— Я тебе и не предлагаю. Видел уже твою работенку, Принцесса.
Дита фыркнула.
— Все равно скучно смотреть, как ты будешь возиться в воде. Лучше схожу в книжный, почитаю.
— Я отдам тебе свой бутерброд, — Бэн знал, чем ее подкупить.
— Ладно, — сразу кивнула она, — только недолго.
— Отлично! — Обрадовался юноша, а потом осторожно спросил, — не боишься меня больше?
— Я и не боялась, — соврала девушка.
Ее страхи немного успокоились после слов Ангелины. Но сила, доступная старому гулю, была ужасающа.
— Просто уставшая была, и вся эта магия…
— Больше никакой магии. С Сергием буду разбираться сам, — успокоил ее Бэн.
До реки они добирались пешком, поднялись вверх по течению в сторону Моабита и выбрали незамутненный участок с крутым берегом, на котором был построен маленький мостик для зачерпывания воды. Дита скакала кругами, ловя бабочек и собирая цветы. Рядом с ней Бэн мог улыбаться и радоваться жизни. И он знал, что это возможно лишь с Дитой.
У воды девушка стала пускать блинчики, заодно рассказывая о каких-то новых реформах, что придумал Наполеон. Она плохо понимала политику, но данные запоминала хорошо, и Бэн слушал ее с интересом, заодно узнавая в каких газетах она все это вычитывает. Юноша быстро постирал свои вещи и вещи сестры, почистил костюмы для Катерины и, раздевшись, постирал и то, в чем пришел. Дита бегала рядом и посмеивалась над его наготой, обещая появления врагов, с которыми Бэн не сможет справиться голышом. Тот лишь улыбался ее наивности. Когда с одеждой было закончено, он забрался в воду и тщательно потер себя губкой.
— Помоешься со мной? — Спросил он у подруги, плавая вокруг мостика.
— Не люблю воду, да и меня в капелле итак мыться заставляют постоянно, — Дита показательно отошла подальше.
— Многие вампиры чувствительны к запахам и не любят человеческие ароматы.
— Я пахну хорошо, — принюхалась к себе Дита, — а от этих ванн у меня все чешется и кожа зудит. Я бы приготовила себе крем, но меня на кухню не подпускают.
— Расскажи как, и я тебе приготовлю.
— Правда!? — Дита восторженно подбежала к краю мостика, и Бэн попытался ее схватить, но девушка отпрыгнула и, рассмеявшись показала язык.
— Не пойду к тебе. Вода мокрая. Лучше ты выбирайся, и я тебя погрею после речки.
— Звучит заманчиво. — Но Бэн вместо этого сделал несколько замахов и отплыл к середине реки.
— Я хочу поплавать. И ты забирайся, а то припечет солнышком, будешь вялая.
— Я плавать не умею. И воды боюсь.
— Я научу, — рассмеялся Бэн.
— Нет уж, лучше я тут посижу, — Дита показательно села на траву.
— Ладно, сейчас домоюсь и выберусь.
— Ты итак чистый, — девушка кокетливо приподняла свою юбочку, — Выбирайся ко мне.
— Уговорила!
Бэн почти выпрыгнул на сушу, подбегая к подруге.
— Ты меня притягиваешь, — зашептал он, задирая платье все выше и поглаживая ее ноги. С его волос капала холодная вода и руки были ледяными, и Дита хихикала, уклоняясь от влаги и отпрыгивая от холодных пальцев.
— Ты же обещала меня согреть, лисичка, — Бэн целовал ее, продолжая снимать платье. Когда девушка обнажилась, он лег на нее, продолжая поливать водой.
— Почему ты боишься воды? — Полюбопытствовал он, целуя и поглаживая ее.
— Не знаю, она меня… утягивает.
— Ты же жила в море много лет, почему не научилась плавать?
— Боялась.
Бэн резко поднялся и подхватил ее на руки.
— Я научу.
— Не надо, — завопила девушка, но Бэн быстро спустился к берегу и спрыгнул в воду.
Дита вцепилась в него мертвой хваткой, начиная скулить и отчаянно озираться.
— Успокойся, я не отпущу тебя, — Бэн целовал ее, стараясь привести в себя, но Дита была в панике и почти его не слышала, — никогда не отпущу.
