сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 197 страниц)
— Что же желаешь узнать ты?
— Я уверен, Густав скрыл от меня истинные мотивы их прибытия – Принц легко позволил им приехать, заодно дав разрешение жить в его домене. А прибытие Карла не было для него сюрпризом.
— Неприятно чувствовать, как Принц ограничивает тебя и твою власть, — ее голос смеялся, и Вильгельм раздраженно понял, что она права. — Не хочу тебя расстраивать, но прибытие Карла было сюрпризом лишь для тебя. Если бы ты спросил, то получил бы эту информацию еще три дня назад. — В эту секунду Вильгельм вдруг осознал, что эта информация была не только у Эрилес, и Катерина наверняка была в курсе. Бэн, умный мальчик, не стал испытывать его терпение, сообщая о такой мелочи.
Носферату поманила его за собой, направляясь в одну из комнат.
— Джетт начал переписку с Густавом еще год назад, она была плодотворной, — Эрилес хитро усмехнулась, — его пребывание в Гамбургере не устроило Тремерскую капеллу и они сошлись на переезде в Берлин. Карл посуетился поручением за Бруджа Адана-де-Сфорца – Юстициаром Бруджа, так что ты можешь понять и мой интерес в этом деле. Джетт явно успел обзавестись приличным количеством врагов в Саббате, если так жадно ищет убежища в Камарилье, принимая покровительство от любого. А теперь рассказывай, что ты знаешь о Джетте такого, что не знаю я.
Вильгельм откашлялся, понимая, что возможно его информация не стоит и ломаного гроша.
— Ты знаешь, что цитадель Шпандау восстановили? — начал Сенешаль издалека.
— Слышала, слышала. Говорят, Джетт поселится там со своей любовницей.
— Тогда тебе наверно известно, что это Бруджа спонсировал ремонт.
— Да, да…
— А также достаточно большую перестройку укрепления.
— Хм. Любопытно
— Джетт добавил к строению пару подземных этажей.
— Мило, мило.
— А также прокапал туннели, связав его с Берлином.
Эрилес замерла.
— Еще!
— Я не буду лишать тебя удовольствия самой узнать о том, где они выходят на поверхность.
Девочка, хитро прищурившись, посмотрела на Вильгельма. Быстро отвернувшись от ее ненастоящего лица, Сенешаль сделал вид, что рассматривает комнату, куда она привела его. Найдя взглядом стул, вампир ринулся к нему, усаживаясь и отвечая на ее взгляд.
— Это хорошая информация. Я готова за нее заплатить. Интересно, кто осмелился копать на нашем уровне, и как Бруджа сделал это тайком, — она рассмеялась, ее смех был такой же тихий и приглушенный, как и ее голос, от чего был похож на кашель задыхающегося.
— На твой вопрос я легко могу ответить, — продолжила Эрилес, — но придя на встречу в Элизиум, ты сам все узнаешь, мне не хочется расплачиваться с тобой информацией, которая станет достоянием общественности всего через несколько часов. Так что я расплачусь с тобой позже. Также отмечу, что то, о чем шепчут Тремеры последние пять лет, больше напоминает выдумку их перекаченной магией фантазии. Так что буду благодарна, если под утро ты дашь мне личное подтверждение этим слухам или опровергнешь этот бред.
— Я не слишком понимаю, о чем ты, но я постараюсь угодить тебе, Эрилес. — Он мысленно отсчитал минуты, которые ему придется потратить на разговор с Носферату лишая себя удовольствия побыть с Катериной.
— Благодарю.
Взглянув на карманные часы, Вильгельм распрощался и поднялся на поверхность. Быстро стряхнув с себя грязь, вампир окликнул свою послушную кобылку и, вновь оседлав ее, поспешил в Элизиум.
Привычные коридоры, охрана и слуги. Вильгельм прошел до приемной, на минуту остановился рядом с большим зеркалом, поправляя свои костюм, волосы и стряхнул остатки подземной грязи. Время было 4:45.
— Кто уже прибыл? — спросил Сенешаль у секретаря.
— Все, господин. Вас ждут.
Вильгельм с раздражением понял, что опоздал, и возможно вновь пропустил что-то важное. Не дожидаясь медлительного слуги, вампир сам открыл себе дверь и вошел в приемный зал. С облегчением Сенешаль отметил, что гости еще не приехали. Густав восседал на троне, с одной стороны стояла Катерина, с другой Каспар. Вильгельма снова кольнул тот факт, что его место подле Принца занято, его опять отодвинули, стеснили.
Сенешаль подошел к Принцу, приветственно склонив голову, и бросил взгляд на Каспара, рассчитывая, что тот уступит его место. Но Каспар даже не шевельнулся. Вильгельм мысленно отметил, что зазнавшегося выродка необходимо наказать, и встал рядом с Катериной, стараясь не прикасаться к ней. Палач стояла неподвижно, и лишь когда Вильгельм приблизился, слегка шевельнула рукой, проведя по его бедру. От этого прикосновения вампир на минуту потерял дар речи, забыв о Каспаре. В зал вошел Фредерик и встал рядом с Секретарем, также отметив взглядом, что тот стоит не по статусу. В другом конце комнаты, вжавшись в стену, стояли три гуля Густава и Бэн. Анжело позволил себе сидеть, расположившись на стуле в самом углу.
Вентру молчали, неподвижно ожидая гостей. Вскоре пришел Петр и, множество раз откланявшись, занял свое место. Вильгельм чувствовал, как Густав прощупывает его сознание, собирая информацию. Сенешаль даже не пытался сопротивляться, разочарованно понимая, что бессилен перед ним.
Ровно в пять (какое позерство) слуга распахнул двери, впуская гостей. Первым вошел Карл Шрект, Юстициар Тремеров и давний противник Густава. У них не раз случались споры, приводящие к серьезным конфликтам, даже несмотря на положение Карла в обществе Каинитов, Принц Берлина не считался с его статусом.
Густав кивнул ему, Карл же поклонился, оказывая уважение владельцу домена. Вслед за ним вошел мужчина лет тридцати пяти. Бруджа был крепкого телосложения, очень высок, мускулист и широкоплеч, а его одежда напоминала итальянскую гравюру семнадцатого века, как будто настоящий пират средиземноморья сошел с нарисованной картины. На его поясе висела короткая шпага, а в руке вампир сжимал треуголку с гусиным пером, которой при поклоне он яростно замахал. С ним была женщина и, если бы она не была вампиром, Вильгельм с удовольствием добавил бы ее в свой рацион. Высокая, подстать своему Сиру, загорелая, у нее были широкие бедра, плотные крепкие ноги с очень узкими коленями и голенью, красивая пышная высокая грудь и узкая осиная талия – настоящая, не стянутая корсетом. Округлое лицо, пухлые широкие губы, прямой острый нос и темные, угольные глаза. Длинные темные волосы, с выбеленными в серебро прядями были стянуты в высокий конский хвост кожаным ремнем. Поражала и ее одежда. Одетая под стать другу, на ней была очень короткая юбка обшитая кончиками лисьих хвостов, державшаяся на бедрах и полностью открывая ее живот. Рубашка была ушита так, что лишь слегка прикрывала полную грудь снизу и сверху. На дорогом поясе, обшитом драгоценными камнями и золотыми монетами, висело две перевязи для палашей, а за спиной торчали рукояти двух рапир и бастарда. На ногах были черные обтягивающие ботфорты, на правом бедре красовался украшенный камнями пистоль.
Если бы Вильгельм не знал Густава достаточно хорошо, то решил бы, что Принц сошел с ума, позволив этой вооруженной до зубов красотке войти в Элизиум.
Последней вошла девушка. Рядом с морскими разбойниками она выглядела невысокой, а ее детские черты лица и узкое телосложение заставили Вильгельма предположить, что девушке не более двенадцати лет. Одета она была тоже как ребенок – в простом легком платье чуть ниже колен, босая и простоволосая. Что-то неуловимо знакомое было в девчушке, но Сенешаль быстро опознал в ее ауре смертного, и забыл о ней. А вот в ауре Джетта проглядывались очевидные черные полосы – знак диаблериста. Вильгельм еще раз подумал, что Густав совершает ошибку, позволяя диаблеристу и бывшему саббатнику жить в городе.
Джетт заговорил первый, получив одобрение Карла.
Снова множество слов лести и благодарности Густаву, теперь озвученные, а не написанные на бумаге, показались Вильгельму еще более надуманными и глупыми.
Густаву же это представление явно доставляло удовольствие. Джетт также упомянул о своем бывшем членстве в малой секте, сотрудничающей с Саббатом. Добавив, что у него не было выбора. Ведь Потомок не способен выбирать себе Сира. Потом Бруджа представил свою подругу, не дав ей сказать ни слова. Ее звали Фантагиро, она была его творением и, как он с гордостью заметил, – сестрой при жизни. Потом гость перешел к гулю, назвав ее «дитой» – прислужкой на испанском сленге, но Карл прервал его, и заговорил сам:
— Позволь, я расскажу об этом.
Джетт кивнул, хотя все понимали, что Карлу не требовалось это разрешение.
— Она не слишком меня интересует, Карл, лишь наше соглашение, — прервал его Принц.
— Безусловно, Густав, я никогда не отказываюсь от своих слов. — Карл показательно откашлялся. — И все же. Уверен, что не только мое предложение позволило Джетту прибыть в Берлин.
— Я слушаю, поведай мне об этом чуде природы, — в голосе Принца явно слышалась усмешка и сомнение.
Карл подошел к девочке, потянув ее за руку. Теперь Вильгельм смог заметить, что девица намного выше, чем показалось ему вначале, а значит и старше. Тремер вывел смертную в центр залы. Девица, скромно опустив глаза, сделала маленький реверанс перед Принцем.
— Мы зовем ее «бездонным сосудом»! — Карл говорил это с некой гордостью, как будто смертная была его открытием. — Примерно четыре года назад Джетт представил своего гуля одному из Тремеров, сам Бруджа безграмотен в таких делах и способности девушки были для него загадкой. Тремер опознал в ней мага, — Юстициар немного покосился на Густава, зная, что тот презрительно относится ко всем Тремерам, — ее возможности примитивны, неразвиты, что по большей части нам на руку. — Карл остановился, явно оттягивая момент с самой значительной частью. — Она способна восполнять свою собственную кровь в неограниченных количествах, используя для этого лишь малое количество витэ. Кровь не смешивается, от нее невозможно получить Узы, ее кровь совершенна и уникальна, даже для Вентру с особыми пристрастьями она подойдет. Вы можете сами в этом убедиться. — Тремер протянул руку, подталкивая смертную вперед. — Джетт делает шикарный подарок, передавая ее в распоряжение Петра и жителей Берлина. Вы будете не ограничены в крови. Понимаете, как много возможностей это дает ее обладателю?
Карл снова подтолкнул девушку. Густав прищурился, и махнул рукой Вильгельму.
— Мой старший Сын отведает ее.
Вильгельм с трудом сдержал возмущение. Густав прекрасно знал, что девица не соответствует его предпочтениям и, если Сенешаля при всех стошнит, это станет жестоким ударом по его репутации.
— Позвольте мне, — произнесла Катерина, и Вильгельм с благодарностью ей кивнул. Но желание Палача не было связано с попыткой помочь любовнику, Палач смотрела на девушку жадным, голодным взглядом.
— Нет, — жестко возразил Густав. — Вильгельм, прошу, — и добавил с улыбкой: — Я доверяю тебе больше всех.
Вильгельм еще раз попытался возразить, но даже не смог поднять головы. Густав сдавливал его, контролируя каждый шаг. Вампир неуверенно подошел к девочке, она покорно наклонила голову, отодвигая волосы и плечики платья - для нее это была привычная процедура. Вильгельм видел подобных девиц в общественном стаде, ставших зависимыми от Поцелуя вампира, готовых отдавать все больше крови лишь бы Каиниты приходили к ним и пили. Еще раз мысленно прокляв Густава, но не слишком громко, чтобы Принц не услышал, Вильгельм укусил смертную, стараясь выпить как можно меньше.
Кровь была... приятной на вкус. Карл не обманул. Сосуд вполне сгодилась бы ему для еды, и, убедившись, что ему не станет плохо, Вильгельм продолжил пить. Что-то непривычно-странное было в этой крови. Нет, влага не выделялась особым экстравагантным вкусом, как у специально выращенных для Вентру смердов. Кровь была просто приятной, блаженно удовлетворяющей жажду и… нескончаемой. Даже его Зверь расслабился, не чувствуя препятствия в ее венах. Кровь девушки как будто сама спешила к нему в рот, ничем не ограниченная, не останавливаемая, нескончаемая. Вильгельма не тревожило чувство, что нужно прекратить сейчас, иначе обескровленная жертва умрет. Не тревожило и его Зверя, который, как послушный пес, убаюканный сытным обедом, скромно сжался в глубине его души. Это очаровало и пугало, и вампир в ужасе отпрянул, забыв зализать рану. Девушка зажала проколы от зубов рукой, и Сенешаль увидел, как кровь сама прекратила течь, оставив лишь несколько небольших струек на ее шее, которые она быстро стерла платком из рукава. Следы его зубов пропали. Сенешаль был ошарашен, и не сразу расслышал, как Густав требовательно шепчет в его голове.
Повернувшись к Принцу, склонив голову, Вильгельм осторожно, сбиваясь в своих чувствах, попытался ответить на его вопросы.
— Все так, как сказал Тремер, — сказал Сенешаль вслух, продолжая отвечать на вопросы Густава мысленно.
— Подойди сюда, дитя, — Густав поманил девушку пальцем.
Сосуд спокойно направилась к нему, на ее лице была уверенность и какое-то равнодушие, такое же, как и когда она вошла. Всмотревшись, теперь Вильгельм вспомнил, где видел ее раньше. Значительно раньше. Если бы девушка жила в мире смертных ей было бы лет тридцать, и она была бы одета абсолютно иначе. Более десяти лет назад, в 1794 году, посещая Ломбардию, он видел эту девушку в каждой газетной вырезке. Дочь Карла четвертого, прославившаяся своей неземной красотой, скончалась, сгорела за несколько дней от чахотки. Барды складывали о ней поемы, о несуществующей любви к ней и о ее ангельском очаровании.
Девушка подошла к Густаву и снова открыла для него шею. Но вампир взял смертную за руку и лишь заглянул в ее глаза. Карл явно немного занервничал при виде этого.
— Кто давал тебе крови? — спросил Принц.
— Сегодня или за последнюю неделю? — тихо ответила вопросом на вопрос девушка.
— Неделю.
— Джетт, Фантагиро, Карл, Арчибальд, Петр, — перечисляла смертная, слегка задумавшись. Петр заерзал в углу. Вильгельм с ужасом смотрел на Карла, не веря, что его могли так подставить.
— А тебе не много? — Густав рассмеялся, но сразу вновь стал серьезнее. — Как ты можешь быть уверена, что кровь вампиров не перейдет с твоей к тому, кто будет пить из тебя?
Девушка пожала плечами:
— Зачем мне отдавать то, что мне самой нужно? И мой хозяин запретил мне когда-либо делать это.
Джетт судорожно зажал себе рот, поняв, какие вопросы последуют за таким ответом.
— А если он прикажет тебе обратно?
— Не думаю, что он сделает такую глупость, — спокойно ответила сосуд.
Что-то в ее ответах показалось Вильгельму неестественным, какие-то легкие эмоции, вложенные в слова. Как будто смертная сама хотела их дать в таком виде. Может она просто не сопротивлялась гипнозу, но, внимательно присмотревшись, Сенешаль заметил, что девушка легко отводит взгляд, моргает и отвечает жестами. Густав не контролировал ее, и сам этого не понимал.
— В это трудно поверить, может, есть какие-то доказательства? — Густав, не скрывая улыбку, кинул взгляд на Вильгельма.
— Я легко могу подтвердить свои слова, — девушка бесцеремонно прикоснулась к руке Принца, все еще удерживающей ее кисть. — Позвольте мне ваш нож, — попросила она, указывая на шпагу, висящую на подлокотнике.
— Нож? — Принц снова заулыбался – смертная явно забавляла вампира. Махнув одному из телохранителей, Вентру подозвал раба и, забрав его кинжал, протянул оружие девушке. — Вот это – нож, — сказал Густав посмеиваясь.
Смертная проигнорировала его насмешку. Подняв свою руку, она вскрыла вену от кисти до локтя, морщась и сжимая губки при этом. В нос вампирам сразу ударил чарующий, зовущий запах свежей крови так, что они все повернулись к ней. Вильгельм заметил, как обнажились клыки Катерины.
— Я могу быть всегда уверена, что Вампир, — она выделила это слово, — пьет только мою кровь, потому что я полностью контролирую ее всю до последней капли. — Тут сосуд замолчала, как-то неловко взглянув на Карла. В сгибе ее руки продолжала скапливаться густая, почти черная жидкость. Немного отодвинувшись от Густава, чтобы он хорошо мог видеть происходящее, девушка стала наклонять руку, давая жидкости стекать, но вместо обычного потока кровь тягучей струей лишь слегка сползла с ее руки, свесившись неестественной каплей с локтя, а потом, как живая, вползла на локоть и вернулась под кожу. Быстро, как и рана вампира, ее порез закрылся. Хотя смертная стояла к Тремеру спиной, Карл частично рассмотрел, что делала девушка, и многие заметили, как расширились его глаза.
Из-под бороды Джетта донеслось какое-то ругательство. Густав схватил ее руку и провел по тому место, где только что была кровь.
— Это что, какая-то иллюзия? — в его голосе уже не было ничего веселого. Принц приподнял ее подбородок и стал смотреть в глаза. Сосуд, явно поняв, что это было лишнее, смущено, не отводя взгляда, сказала:
