сообщить о нарушении
Текущая страница: 157 (всего у книги 197 страниц)
— Я всегда неподалеку. — кивнул Зубр, — есть ли новости о Романе? — дежурно спросил он.
— Нет. Ничего.
— Продолжай поиски. Роман был мне братом, и я знаю, что он все еще жив. Куда он пропал и почему, мне не понятно, но за несколько недель до исчезновения он сообщил, что направляется в Бранденбург навестить старого врага. Боюсь, Роману не повезло.
— Я сообщу, если что-то узнаю, — подтвердил Давидов.
Зубр пожал товарищу руку и покинул комнатку. Носферату сразу перевернул тело Кларка и, проникнув в его сознание, легко стер последний разговор из несопротивляющегося рассудка. Для него так же не составило труда изменить некоторые события, произошедшие с молодым Вентру в последнее время. Теперь Кларк будет уверен, что нападение полностью лежит на нем. А бредовые идеи про сожжение города Давидов и вовсе стер, выставляя Кларка обычным сабантуем.
Подобрав тело с пола, Носферату направился к Элизиуму. Сейчас там наверняка соберутся все старшие Вентру. И сдав наглеца, что покусился на курфюрста и стал виновником множеств беспорядков, будет большим плюсом к его карьерной лестнице в Камарилье.
***
Кларка не удалось обвинить в бесчинствах на улицах. Потому что в этом была обвинена Виктория Грейс. Зато Вентру обвинили в причине побега курфюрста из Бранденбурга в Силезию. Это сильно подорвало авторитет и власть Вильгельма.
Восстание показало у кого в руках армия. И хотя многие пытались получить ее для себя, прикладывая массу усилий и отдавая смертным кровь, пытаясь связать их Узами, в этой гонке победил Каспар. И в итоге оказался героем, который спас эту ночь и город от уничтожения.
Но в Берлин вновь вернулись французы, Наполеон осадил город, желая сломить его волю и унизить Вентру.
У Каспара еще не было достаточно сил. У народа еще не было достаточно сил.
И город сдался через три дня оскорбительной переписки и террористических поджогов и обстрелов.
Густав был готов выбраться из своего убежища и разнести всех французов на мелкие куски. Но его Дети смогли усмирить безумного тирана. Надолго ли? Никто не знал.
Марсель из Парижа вновь выставил новый ультиматум, Наполеон увел из городских охранников почти двадцать тысяч людей себе в армию, и расположил в границах Берлина почти полсотни тысяч войск, которых немцам пришлось содержать и кормить. Голод направил крестьян на партизанские войны против захватчиков, чем они разозлили Тореадоров лишь сильнее.
Виктория Грейс была приговорена к двумстам годам беспробудного сна. Кларк был приговорен к публичной казни, которую требовали Тореадоры. Но французам было мало одной жертвы. И теперь Густаву предстояло решить. Кого из своих Детей он убьет, а кому все же позволит выжить.
========== Глава 8. Плата. Часть 10. Выплата долгов ==========
(Alt-Karow, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера». 27 января 1812 год). Воскресенье.
Бэн получил приглашение от Эриха в виде маленькой помятой записки. Ему совсем не хотелось ехать в альменду на другом конце Бранденбурга, но Катерина желала, что бы Бэн подчинялся Шерифу, поддерживая Эриха в расследованиях и помогая с трупами.
Слуга Палача только закончил обход южных границ и появившийся перед ним Эдвард обещал хоть небольшое, но развлечение, после пяти часов бесполезных прогулок. Поэтому, несмотря на большое расстояние и неуважительное приглашение Бэн согласился.
Поездка рядом с Эдвардом напоминала поход в детский сад. Юный гуль не переставая, расспрашивал о том, каково это, прожить триста лет. В целом Эдвард был не плохим парнем, и Бэн не редко пересекался с ним, когда занимался делами Шерифа, но временами юные слуги выводили старика из себя.
Когда они приблизились к стенам огромного монастыря в Каре, Бэн был рад избавиться от спутника.
Эрих принял его в папском доме, в аскетично оформленном зале, с тусклым камином, который не прогревал даже эту комнату и несколькими догорающими огарками свечей.
— Присаживайся, — сказал Шериф, усталым голосом указывая на простую деревянную скамью. Сам он занимал высокий стул с резной спинкой, оббитый шкурой овцы.
— Благодарю, — вежливо поклонился Бэн. — По какому вопросу вы пригласили меня? — Сразу перешел он к делу.
— Как твое самочувствие, — не обращая внимания на вопрос, продолжал Эрих.
— Спасибо, хорошо. — слуге Палача стало не по себе, когда Эрих подошел к нему и стал проверять пульс и зрачки, толи выказывая заботу, толи пытаясь проверить уровень наркотического опьянения смертного. Носферату не постыдились и пустили слушок, что Бэн перебирает с опиумом и уже несколько месяцев не был в сознании.
Юноша стерпел прикосновения и проверки Шерифа и повторил вопрос:
— Зачем вы пригласили меня?
— Я хочу поговорить о Виктории Грейс. — сказал Эрих, возвращаясь на свое место.
Бэн тяжело вздохнул.
— Что именно вы хотите узнать? — говорить о бывшей любовнице не было ни малейшего желания. — Ее обвинили в бунте против власти Вентру, Густав приговорил ее к двумстам годам сна. Ее забрал Робин и дальнейшая ее судьба мне не известна и не интересна.
Эрих промолчал, кивая и раздумывая над словами смертного, он пытался в ауре Бэна разглядеть его истинное отношение, но старый слуга Палача умел скрывать свои эмоции.
— Это я приказал ей испить твоей крови. — наконец произнес Шериф.
Юноша не среагировал. Он узнал об этом уже давно, и Катерина даже наказала Эриха за такой поступок.
— У меня были определенные планы, и мне не хотелось, чтобы ты в них вмешивался, поэтому я соврал Тори, что на площади ты будешь в большой опасности и приказал укусить тебя. Она была связана со мной вторыми Узами и не могла отказать мне!
— И зачем ты мне сейчас это рассказываешь? — Бэн лишь злился и Эрих поморщился, понимая, что воззвать к душе трехсотлетнего слуги ему не удалось.
— Она передала мне письмо для тебя. Перед судом Тори написала записку и передала мне.
Шериф поднялся и взял со стола конверт.
— Прости, но я прочитал. У Виктории не было возможность его запечатать или спрятать. Конверт добавил я сам.
Вампир протянул конверт юноше и тот показательно брезгливо надорвал его, вытаскивая записку. Быстро пробежав глазами по записи, Бэн кивнул и поднялся.
— Это все что вы хотели мне сказать? — спросил он, спеша уйти.
— Тори у меня! — внезапно громко проговорил вампир. — Ее тело сейчас у меня.
Бэн замер. Ему не хотелось показывать свою заинтересованность. Но кое-что во всем этом деле не давало ему покоя, и он понял, что должен увидится с Бруджа еще хотя бы раз.
— Я пытался читать ее память, — словно услышав его мысли, заметил Шериф, — но там нет ничего. Абсолютная пустота. Робин стер ей воспоминания даже о ее смертной жизни.
— Думаешь, это он направил ее в тот день на трибуну? — наконец озвучил свои подозрения Бэн.
— Более чем уверен. Но пока у меня нет доказательств!
— Я раздобуду доказательства! — твердо сказал гуль.
— Тори будет тебе благодарна. — Эрих выдержал небольшую паузу. — Она говорила мне о предстоящей ночи, немного, но все же. Она рассказывала, что будет выступать и просить народ восстать против французских войск. Это было очевидно, что Робин пытается ей управлять, пытается управлять толпой через нее и испортить отношения Густава и Тореадоров еще сильней. Но она никогда не говорила, что толкнет людей на убийство. Что заставит толпу осадить Берлинский Дворец, разнести королевскую стражу и устроить пожар, который мог бы сильно повредить город, не будь эта зима столь снежной и влажной. Я уверен, что это Робин приказал ей, внедрил в нее команду и уверил, что это ее идея. Поэтому на суде Тори призналась. Взяла всю вину на себя, во всем, даже в том, что организовала покушение на курфюрста, хотя в том же признался и Кларк.
— Да, это сильно смутило Вильгельма, но не изменило решение Густава. — Бэн покачал головой. — Тебе стоило убедить ее не связываться с Робином, а не посылать кусать меня. Это спасло бы и Тори и твоих людей. Потому что ты знаешь, что мне хватило бы сил справиться с толпой.
— Возможно. — Эрих улыбнулся одним уголком рта. Его планы были исполнены с точностью до последнего человека. Он принес в жертву часть охранников, чтобы уменьшить влияние Грегориса на них. Потому что среди погибших были лишь люди Носферату. — Прошу прощение, что организовал это нападение на тебя. Но Катерина уже устроила мне взбучку, поверь.
— Оплеуха от Палача – не взбучка! — фыркнул Бэн, показывая, что прекрасно осведомлен, — госпожа была слишком добра к тебе!
— Хорошо, если ты все знаешь, я просто прошу прощения. — Эрих покорно поклонился, это явно ни сколько не задевало его гордость и не расходилось с планами. — Ты выполнишь просьбу Тори? — спросил он строго.
— Что ты предполагаешь, я буду с ней делать? Сторожить двести лет?
— У тебя есть отличное место, где ей было бы спокойно.
— Отдай ее Теорону. Он ее брат и способен оказать ей поддержку.
— О да. Так же как и в случае с нарушением границ Густава, и когда Тори попала на смертельный бой. И когда Петр стер ей память об Альфонции. И когда Тео довел бедняшку до того, что она сбежала под крыло Робина!
— Ладно, хватит! — Бэн рассердился, потому что в некоторых моментах чувствовал виноватым и себя, — я заберу ее, но не потому что ты просишь, а потому что я был ей должен и вероятно это единственный способ вернуть ей этот долг.
— Не рассчитываешь пережить эти двести лет?
— Не рассчитываю, что она в ответ вернет мне мой.
Эрих понимающе кивнул. Выглянул за дверь, вызывая гулей, и через пять минут Глен и Глеб внесли в кельню наскоро сколоченный деревянный гроб. Шериф приоткрыл крышку и, улыбнувшись, послал спящей женщине воздушный поцелуй.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — тихо шепнул он ей и захлопнул крышку. — Благодарю Бэн. Уверен, ты сможешь о ней позаботиться.
Юноша поднял ящик и, не прощаясь, вышел.
Тащить гроб на лошади было не возможно и Бэн привязал поклажу к ковыряющей Силь. Лошадь сильно сдавала, и хотя была еще лучше и сильнее многих, прежнею прыть молодых годов потеряла. Бэн шел рядом с ее седеющей гривой и похлопывал по лоснящемуся крупу. Возможно сегодня, возможно завтра, но для нее эта гонка за вечностью закончилась. Но как никогда Бэну не хотелось прощаться со своим четвероногим помощником.
Гуль добрался до дворца Шарлоттенбурга уже к рассвету. Стараясь не привлекать лишнего внимания, спустился в подземные комнаты и, отворив секретную дверь, проник в тайные ходы Вентру, где спали вампиры, и где не ступала нога ни одного постороннего. Ни Каинита, ни смертного.
В ряде подземных комнат встречались древние склепы, о которые не помнило человечество. Зайдя в один из дальних, Бэн поставил гроб у постамента и, стряхнув крышку с каменной гробницы, высыпал на пол брошенный прах. На освободившееся место он переложил тело Виктории Грейс.
— Ты стремилась сюда, Тори, и ты сюда попала, — прошептал он, с легкой усмешкой. Конечно, Бэн знал, что хотел получить от него Эрик и конечно никогда бы не пустил Тори в подземелья Вентру. Но вот она тут.
— Мне будет не хватать нашей совместной охоты. И я обязательно замолвлю словечко перед Катериной, если ей потребуется помощь. — Бэн вздохнул, поправляя мертвой волосы и руки.
— Я буду ждать тебя, Тори. И твоих объяснений.
Гуль бросил на нее последний взгляд и запихал в ее полупустую котомку смятую записку, написаю рукой молодой Бруджа. С грохотом захлопнул каменную плиту и покинул склеп, закрыв в него двери на двести лет.
«Бэнджамин, я никогда не предавала тебя, и не шла на сговор с Робином и Эрихом против тебя или твой госпожи. Потому что я любила тебя, пусть даже ты не верил в это. Если я сегодня умру, позаботься о Тео, он слишком молод и беспомощен. Но если я останусь жива, то позволь встреться с тобой и объясниться.
Навечно твоя Виктория Грейс»
***
(Берлин, Heilig-Geist-Viertel. 13 февраля 1812 год).Четверг (Бэн)
Soundtrack: KMFDM – Splatter
Молодой, крепко-сложенный мужчина, прогуливающийся по заснеженному Берлину в одних хлопковых шароварах, привлекал слишком много внимания. А его накаченный торс и широкая грудная клетка заставляла дам томно вздыхать, а мужчин заинтересованно смотреть ему в след.
Бэн тратил на тренировки более семи часов в день, надеясь вернуть себя в форму и быть достойным слугой своей госпожи. Катерина была к нему терпелива, но Бэн заметил, как тяжело ей справляться одной. Вампирша печально смотрела на него, когда он приходил с закатом омывать ее и переодевать. Казалась, Катерина ждала чего-то большего, чем простая забота. И Бэн был готов отдать ей все, лишь бы она не грустила. Но госпожа никогда не отвечала на его вопросы, лишь сердилась или посмеивалась над его любопытством.
Двухчасовая пробежка по морозному городу после нескольких часов тренировок у Анжело хорошо бодрила. Бэн чувствовал, как медленно, но верно возвращаются его силы. Но этого было не достаточно. И изнуряя себя непосильным трудом, он менял опиумные разгрузки на адреналиновые нагрузки.
Зимние дни заканчивались быстрее, и хотя было всего шесть вечера, на улицах стали зажигать фонари, и прохожие убирались с дорожек, спеша спрятаться от приближающейся тьмы.
Бэн вернулся в казармы и, обтершись сухой тряпкой, надел рубаху и ботинки. Ангелина выбралась из-под трех одеял, помахала ему рукой и спряталась снова.
— Ты как? — спросил Бэн, подсаживаясь к сестрице.
— Лучше.
— Все температуришь? — Бэн запустил под покрывала руку и потрогал горячее тело, — Катерина будет недовольна! — подытожил он ее состояние, — уже вторую ночь в постели.
— Я поправлюсь! — твердо ответила женщина.
Бэн с сомнением покачал головой и вышел из комнаты, чтобы купить больной еды. На рынке этой зимой не продавали даже сушеных грибов, не говоря уже об остальном. У Бэна денег никогда особо много не было. Мелкий бизнес, которым он занимался, особой прибыли не приносил, и этой холодной и голодной зимой Бэну с Ангелиной пришлось перебиваться объедками из Тремерской капеллы. Марианна оказалась достаточно понимающей, чтобы позволить гулям Палача побираться на их кухне. Впрочем, в подобном состоянии оказались и другие слуги, что не смогли позаботиться о своей смертной составляющей.
Из-за плохой еды, мокрой и холодной погоды Ангелина подхватила инфлюэнцею и, хотя ее организм был намного сильнее обычных людей, это ее не спасло. При других обстоятельствах Бэн бы прикончил плохую помощницу. Но Катерина ценила свою молодую слугу, и Бэн принял ее в свой малый круг. Кроме того Ангелина осталась последней связью с миром смертных. И Бэн волей неволей цеплялся за их подобие семьи.
Рыбный северный рынок был пуст. Местные разобрали сколоченные прилавки на дрова, и торговали тут только по утрам пирожками. Поговаривали, что с мертвой кониной и даже человечиной.
Бэн вывел Силь из стоил, и направился к центру, надеясь, что на Александерплац рынок еще работает, и можно будет купить мороженой клюквы или сушеной ромашки, чтобы поправить здоровье больной напарницы.
До площади Бэн добрался к восьми, город погрузился во тьму, и хотя сестрице требовалась помощь, гуль чувствовал, что пора спешить в Шарлоттенбург, потому как в это темное время года Катерина пробуждалась немного раньше и была всегда рассержена таким поведением природы. Взвесив все за и против, Бэн отыскал торговку вареньем и заплатил ей лишний крейцер, чтобы она доставила варенье к казарме, сам же направился к покоям госпожи.
Еще не покинув Берлин, что-то необычное привлекло внимание гуля. Бэн привык замечать вещи. И когда его взгляд остановился на компании трех мужчин, он не постеснялся подъехать к ним. Остановившись в паре метров, он рассматривал троицу, пытаясь понять, почему его интуиция повела сюда.
Когда же он понял, то его охватил панический страх. Он испугался не того, что не справиться, если вступит в бой. А того, что Катерина будет в не себя когда узнает об этих гостях.
Перед ним стояло двое вампиров, которых четыре года назад они встретили у Серого монастыря. С одним из них дралась Катерина, со вторым дрался он сам. И их аура не изменилась – все теми же черными змеями обвивали их тела черные полосы диаболистов. Третий вампир был ему не знаком, но он был обладателем такой же зловещей ауры. Бэн сглотнув, отвернулся, боясь, что они обратят внимание на то, как он пристально их рассматривал.
Но вампиры продолжали свою беседу, словно Берлин их родной город и им позволено присутствовать тут без приглашения.
— Ты подъедешь? Я уже встала, и у меня нет штанов! — услышал Бэн гневный голос своей госпожи.
— Простите, — стараясь успокоить свое волнение, произнес Бэн мысленно.
— Я задала вопрос! — Катерина снова была не в духе.
— Встретил нарушителей. Нахожусь у Липовой улицы.
— Я знаю, где ты! — шикнула она на слугу. — Буду через пару минут!
Ее голос потух и Бэн сжался, почувствовав себя брошенным.
