сообщить о нарушении
Текущая страница: 76 (всего у книги 197 страниц)
Катерина следовала за Карлом шаг в шаг, сообщая своему Сиру о прибытии Юстициара и о попытках его читать её мысли. Это вызвало у Густава своевременное негодование, и, когда гостей ввели в его приёмный зал, Принц был уже порядочно разозлён.
— Принц Берлина, ты не смеешь мне указывать, когда я могу или не могу появляться в городе... — начал Юстициар, уверенный, что его положение позволит ему обойти церемонии.
— Замолчи, низкородный, тебе голоса не давали! — сверкая глазами, перебил его Принц.
— Я – Юстициар. Густав, ты забываешься!
— Это ты забываешься! — Густав поднялся. За Принцем встало двое его детей: Вильгельм и Каспар, а в дверях замерли Палач и Шериф. Карл, оглядев пятерых Вентру, злобно сжал кулаки. — Все пребывающие в Берлин должны представиться мне в течение первой ночи! Ты не исключение, Карл Шрект. Заяви о своём присутствии. Более я не буду церемониться, как в прошлый раз!
Пётр, чувствуя, как накаляется обстановка, сделал пару шагов в сторону и, положив руки на плечи испуганной Диты, встал за её спиной.
Карл медленно успокаивал свою гордость и раздражённого, полного решимости покончить с тиранией города Зверя. Опустив голову, Юстициар рассматривал выродков Густава. Катерина – самая сильная и опасная, стояла за спиной Карла. Её кисти были спрятаны за спиной, но Тремер знал, что она пользуется гангельскими когтями. Её аура пылала желанием крови, и чёрными густыми змеями Палача опутывал знак диаболиста. Глаза женщины нервно подрагивали, она держала с кем-то телепатическую связь, скорее всего, с Принцем, готовая принять его команду к атаке в любую секунду. Сам Густав – безумный, могущественный старик. Его способность контролировать разум могла лишить Карла возможности сопротивляться. Так и случилось при их последнем конфликте. Густав обездвижил Юстициара сначала словом, а потом колом. И, несмотря на всю свою волю, стойкость к гипнозу и сильную кровь, Карл оказался не способен противостоять его приказу. Далее Вильгельм и Эрих – не самые слабые фигуры, но, используя на них огненную магию, Тремер мог бы легко с ними справиться. Обоим Вентру почти нечем было ему противостоять, и, хотя и Вильгельм, и Эрих обладали своим набором преимуществ, перед Карлом они бы не устояли. Каспар был слаб, молод, но в общей массе мог сделать многое.
Но самым неприятным могла оказаться Тремерская защита, что позволяла использовать дисциплины Густаву и не позволяла этого более никому в убежище Принца. Мысленная команда могла активировать её на любого или на всех присутствующих. Всего месяц назад Пётр и ещё четверо сильнейших бессмертных мага создали в Элизиуме Густава самую совершенную защиту, которая могла сравнить лишь с защитой в Венской капелле. Карл знал, как обойти эту систему, так как сам разрабатывал этот ритуал, но действия с магией требовали времени и некоторых предметов, которые он с собой просто так не носил.
Юстициар, взвесив все за и против, склонил голову в поклоне.
— Я – Карл Шрект, Юстициар Тремеров, сообщаю о своём прибытии в Берлин и прошу разрешения остаться в городе.
— Разрешение... не дано, — спокойно произнёс Густав, видя, как беснуется Тремер за своей маской спокойствия. — Ты должен покинуть город до рассвета.
— Не смеши меня Густав, ты не можешь мне указывать!
— Попробуй, возрази! Если с рассветом ты не избавишь меня от своего общества, Тремеры потеряют право на жизнь в городе! Собирай свои вещички и отправляйся, откуда явился. И магичку свою захвати!
Карл нервно дёргал челюстью: Густав выставлял его из Берлина, публично оскорбляя и угрожая. Что о себе возомнил чёртов Вентру? Он уже настроил против себя Тореадоров, если Тремеры пойдут войной на Берлин, от города ничего не останется. А у Карла достаточно сил чтобы заставить Австро-Венгрию покинуть Пруссию и, разорвав все соглашения, разорить упрямого старика.
— Простите, ваше сиятельство, но Дита не может покинуть город без позволения Джетта. Она всё ещё его собственность, — вмешался Пётр.
— Тогда пришлите ко мне Джетта, чтобы Бруджа выставил девчонку!
Карл удовлетворённо кивнул Пётру.
— Дита покинет город вместе со мной, если Джетт даст на то согласие! — Карл сделал вид, что оставил за собой последнее слово, и быстро покинул приёмный зал.
Катерина, поймав взгляд Сира, последовала за Юстициаром, направляясь к Шпандау. Густав велел дочери доставить пирата.
У дверей дворца Коган поджидал Тремеров, и, когда господа появились, слуга быстро побежал за повозкой. Катерина выскочила перед вампирами и, указав на смертную, быстро произнесла:
— Дита останется.
— Она мой гуль и едет со мной! — сдавливая гнев, произнёс Карл.
— Если Джетт позволит ей убраться из города, девчонка сама явится и сообщит тебе об этом. Если Джетт не позволит, Густав решит её судьбу!
— Катерина, если Дите не позволят уехать в Вену она всё равно останется с Тремерами, это наш договор с Бруджа, и мы не собираемся его менять, — вмешался Пётр: он явно цеплялся за мага, не желая её потерять.
— Низкородным не давали права решать ничего. Дита остаётся в Элизиуме ждать Джетта и после переговоров принесёт вам вести сама.
— Конечно, кончено, — проговорил Пётр, услужливо подталкивая девушку в руки Палача. — Прошу вас, господин Юстициар, присаживайтесь, нам ещё нужно многое обсудить, прежде чем вы покинете Берлин, — произнёс Тремер громко и чётко.
Карл сел, гулко захлопнул за собой дверцу и, как только они переехали мост, спросил Петра:
— Какого чёрта этот старец всё ещё Принц? Почему бы тебе не скинуть всех Вентру и не занять этот пост?
— Возможно, потому, мой друг, что Вильгельм платит мне приличные деньги, чтобы я терпел выходки безумного старика, — усмехнулся Пётр. — И окружение Густава намного более могущественное, чем тебе может показаться. Я не знаю сил Принца, но я бы не рискнул оказаться с ним в бою, будь даже за моей спиной с десяток помощников.
***
(Берлин, Берлинский Городской дворец. 18 июня 1808 год) Пятница. (Катерина)
Дождавшись, когда Тремеры покинут дворцовую площадь, Палач схватила смертную девчонку и, утащив её в тёмный угол, вцепилась зубами ей в шею. Дита вся дрожала от ужаса после встречи с Принцем, но клыки Катерины её успокоили.
— Тебе не следовало это делать, — сказала принцесса, когда Палач закончила.
— Почему же?
— Карл мог приказать мне навязывать его Узы через мою кровь.
— А ты можешь это сделать?
— Могу, — спокойно сказала девочка.
— Тогда возьми моей крови и пусть Карл изопьёт её! — глаза Катерины сияли от восторга.
— Нет, я подчиняюсь лишь приказам господина.
Катерина засмеялась.
— Думаешь, я не смогу тебя заставить?
— Не сможешь, — опустила глаза девочка, и Палач, сильно сжав её руку, потянула смертную к себе.
— Возможно, я не так хороша в пытках, угрозах или обольщении, как мой отец, но у меня есть должник, который превратит тебя в подчиняющийся любым приказам кусок мяса.
— От пыток я просто умру, угрозы и гипноз меня не пугают, а предложить ты мне ничего не можешь, — пожала плечами Дита, словно говорила с одной из девчонок стада Пётра.
— Ты такая уверенная в себе, смелая, храбрая! Интересно, как ты запоёшь, когда Густав захочет с тебя что-то получить, — усмехнулась Палач, замечая беспокойство в глазах смертной.
— Я не хочу, чтобы вы меня пытали, — честно призналась Дита, — но и сделать, что ты просишь, не могу. Если я дам хоть кому-то кровь вампиров, меня же убьют!
— Значит, и мне Уз с Карлом бояться не стоит?
— Прости, что запугала тебя этим, — вздохнула принцесса.
Катерина звонко рассмеялась.
— Запугала? Девочка, ты такая глупая и наивная, что я даже не верю в твоё существование. — Катерина вновь прокусила шею Диты. Сделав несколько глотков, она довольно потянула носом, — как было бы хорошо, если б Тремеры отдали тебя мне!
— Ты хочешь забрать меня к себе? — удивилась Дита.
— Посажу на цепь и буду держать подле моей постели с Вильгельмом, — с придыханием, жадно и страстно произнесла женщина.
— Нет... так я не хочу, — расстроилась девушка, и Катерина снова рассмеялась.
— Иди в здание. Позабавь себя чем-нибудь бесполезным. Я скоро привезу твоего пирата.
***
(Берлин, Берлинский Городской дворец. 18 июня 1808 год) Пятница. (Джетт)
Джетт сидел в холе Элизиума и дожидался приглашения войти. Он нервничал и, подёргивая свои усы, старался собраться с мыслями. Напротив него сидела принцесса и, опустив глаза в пол, что-то напевала. Девушка получила кровь Юстициара и превратилась в гуля Тремера. Джетт стал для Диты одним из тысячи, и смертная потеряла к нему бывший интерес. Пират чувствовал сильнейшее разочарование и обиду. Он надеялся его Дита сможет сохранить эту привязанность, или хотя бы смертная любовь не пройдёт после того, как Узы будут разрушены. Но принцесса холодно поприветствовала его одним коротким «привет». И когда Джетт подсел к ней, пытаясь поговорить, девчонка отсела и даже не стала смотреть в его сторону.
Джетт заметил, как следит за ними секретарь Принца и как улыбнулась охрана, заметив разочарование пирата, и теперь он злился на свою несдержанность и то, что его принцесса от него ускользнула. Стараясь не выдать своих эмоций, он более не смотрел на смертную и раздумывал о предстоящей встрече с Принцем.
Катерина со своим слугой крутилась рядом, так же похихикивая над неудачей Джетта и жадно поглядывая на девчонку. Дита от Палача не сбегала, и улыбалась ей приветливо, отчего Джетт злился лишь сильнее.
В пять утра ему позволили войти. До Шпандау ему добираться на лошади около часа, поэтому задерживаться в городе пират более не мог, однако отказать Принцу и покинуть покои без разрешения не смел. Только войдя в кабинет, Джетт отвесил несколько низких поклонов и, покорно склонив голову, стал ждать указов владельца домена.
— Джетт Дэниган, Дита стала гулем Карла, и я хочу, чтобы она покинула Берлин. Реши свои дела с Тремерами и пусть магичка уедет.
— Ваше величество, кровь девушки вам не пришлась по вкусу? — искренне удивился пират.
— Это тебя не касается, мы обсуждаем совсем другой вопрос.
— Простите, я был бестактен. Но вам, как столь старому и разумному Вентру, должно быть ясно, что содержание гуля Юстициара под своей опекой – это возможность большого влияния на Тремеров. Я уверен, вы имеете какие-то особые причины, раз отдаёте девушку в распоряжение Вены.
— Дита – маг. И я знаю, на что способна смертная, а также на что способны такие, как она. Я беспокоюсь за безопасность города.
— Дита необразованна, ей не объясняли основ магии и её способностей. Всё, что она может – это снабжать вас кровью. Мой дорогой Принц, вы ведь не хотите лишить город «бездонного сосуда» и отдать столь ценный материал Венгрии? Это значительно усилит и повысит их возможности.
Густав задумался лишь на мгновение и, словно приняв новое решение, погладил свой гладко выбритый подбородок.
— Ты прав, Бруджа. Тремерам ни к чему неограниченный источник крови. В таком случае, я заберу её себе.
— О, ваше величество, — Джетт склонил голову ещё ниже, — я не сомневался в вашем благоразумии. Вы надёжный правитель, способный принимать важные решения.
— Хватит лести!
— Но есть небольшие обстоятельства. Дита принадлежит мне, и я отдал Пётру девушку в пользование взамен на магическую защиту. Вы знаете о моём чёрном прошлом и о том, что эта защита мне необходима.
— Почему ты думаешь, Бруджа, что меня должна беспокоить твоя безопасность?
— В нашем мире всё строится на взаимном доверии, статусах и услугах. Я не могу отказаться от своего договора. Девушка принадлежит мне, и я передал её Тремерам. То есть хоть она и моя собственность, но я не могу отобрать магичку у Пётра. Кроме того, лишь бессмертные маги смогут гарантировано удержать её силы.
— Не рассказывай мне про услуги. В нашем мире всё строится на силе. И сила города сосредоточена в моих руках. Если мне нужен «бездонный сосуд», я получу его не зависимо от твоих желаний и договоров Тремеров.
— Вы и так распоряжаетесь ей. Дита живёт в вашем городе, и лишь вы можете решать её судьбу. Но для вашей же безопасности её лучше держать в доме Тремеров. Они знают, как справляться с такими, как она. — Джетт снова глубоко поклонился, — но я не посмею вам возражать, если вы можете быть уверены, что справитесь с проблемами, которые может магичка вызвать.
— Именно нежелание иметь проблем в своём городе заставляет меня отослать её.
— Пётр справиться с её магической натурой, и позволит вам иметь допуск к «бездонному сосуду». Пока Дита в ваших руках, вы можете управлять консулом Тремеров, можете давить на Карла, можете не ограничивать себя и своих детей в крови. И присутствие Диты сдержит Палача от многочисленных убийств и нарушений Маскарада, — Джетт, продолжая склоняться в поклоне, покосился на женщину.
Катерина бросила взгляд на пирата, и, слегка кивнув Сиру, произнесла:
— Я бы хотела забрать её себе.
— А ты сможешь справиться с её магией? — Густав довольно грубо прервал дочь. — Решено. Карл не получит девушку и она будет жить у Пётра, обеспечивая старших Вентру кровью.
— Это прекрасное решение, — сложился пополам Джетт, подметая пол своим гусиным пером на шляпе.
— Катерина, отправь Диту к Пётру и напомни, что Карл должен уехать из города до рассвета, — Густав махнул присутствующим рукой, гоня их из зала: Принц уже устал, его клонило в сон.
Палач снова кивнула и, подхватив со стула Диту, вытолкнула её из зала.
Катерина рычала от недовольства: ей снова отказали! За женщиной выбежал её слуга и, не отставая ни на шаг, ждал распоряжения госпожи.
— Бэн, доставь девчонку к Тремерам и передай указания Принца, — Катерина вышла из холлов дворца и уставилась на тускнеющие звёзды. — Я отправляюсь к Вильгельму, и не вздумай беспокоить меня в ближайшее время!
Юноша поклонился, а женщина, бросив последний взгляд на смертных, исчезла. Из дверей вышел Джетт. Дита сразу опустила голову, делая вид, что не замечает бывшего хозяина, и пират расстроено прошёл мимо, запрыгнул в свою повозку и отправился домой.
— Пошли, — махнул девушке рукой Бэн и направился к своей привязанной лошадке. Дита поплелась следом. За сегодня она порядочно устала, а сейчас ей ещё придётся объясняться с Тремерами, оправдываясь перед Юстициаром за Принца и Джетта.
— Сколько проблем от Испанской Принцессы! — сказал Бэн, помогая ей сесть, — всех всполошила! Если Густав будет снова ссориться с Карлом, Берлину придёт конец!
Девушка молчала, и Бэн удивлённо подёргал её за рукав.
— Ты молчалива, как никогда, — попытался пошутить юноша.
— Да уж, даже в утробе матери я и то была разговорчивей, — произнесла Дита задумчиво.
— Верю, что и там ты болтала без умолку.
— Болтала, — наконец улыбнулась девушка, — мой крёстный рассказывал, что я говорила «бу» и «ш». Шипела и пугала матушку, — Дита хихикнула и подняла на гуля взгляд.
— Так-то лучше. Хоть на себя похожа, — сказал он холодно, но глаза его улыбались.
Принцесса вздохнула, устало и обречённо. И, положив голову на широкую и жёсткую грудь гуля Палача, закрыла глаза.
— Выспаться бы, наесться бы, — сказала она мечтательно, обнимая юношу за поясницу, и потёрлась щекой о шершавый военный камзол.
— Так выспись и поешь.
— Так и сделаю, — она улыбнулась ещё шире, — а ты помолчи и не мешай мечтать.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 18-19 июня 1808 год) Пятница-Суббота. (Дмитрий)
Пётр прислал записку, где указывалось три времени на неделе, когда Дита будет свободна. Лишь только получив её, Дмитрий заметил, как интуитивно облизал губы. Одни только воспоминания о крови принцессы вызывали в нём голод. У вампира даже мелькнула мысль, что он готов приехать все эти три раза. Но потом, сопоставив финансы и требование по вите, Носферату решил, что сможет довольствоваться и одним посещением в неделю. Если держаться экономней, то можно уложиться и парой раз в месяц. И с его адом будет покончено. Никакой больше холодной крови, никаких разложившихся трупов по всему Кёпенику, никаких мучений совести. И его гули смогут заниматься чем-нибудь более полезным, а не потрошением людей, чтобы накормить господина. Дмитрию было хорошо, легко, как никогда. Наслаждаясь чувством сытости, столь недоступной для него многие годы, вампир расслаблялся, откинув страхи и беспокойства.
Дмитрий набросал ответ Пётру, сообщая время, которое выбирает на этой неделе, и отправился отвести его сам. Ему всё равно требовалось заехать к Эрилес в Берлин. Пётр принял его прохладно, потребовал заплатить сразу. Теперь Тремер явно не был настроен столь благосклонно. Но дело сделано и через пару дней Дмитрия ждало ещё одно божественно кормление.
