сообщить о нарушении
Текущая страница: 179 (всего у книги 197 страниц)
— Господин Мертольф, вы ведь знакомы с графом Нерсалем? Все дело в том, что я служу ему. И он очень хочет получить с вас долги.
— Убирайся! Я ничего не отдам этому проходимцу, он обманул меня!
— Что вы, это вы его обманули!
— Он не получит от меня ни пфеннига!
— В таком случае, Мария, раздевайся, — кинул гуль девушке, — мы ведь почти доехали, а у вашего охотничьего домика вас ждет жена и дети, как они отнесутся к голой проститутке в карете?
Дита послушно стала стягивать с себя надоевшее платье и корсет. Благо граф сделал большую часть работы, и уже через минуту она осталась в одной сорочке, панталонах и чулках.
— Ты... грязный ублюдок!
— Двадцать тысяч, граф, или ваша репутация превратиться в птичий помет! — Ларс торжественно посмеивался. В крохотной карете он казался немного ниже и щуплее, чем обычно.
— Я все понял, вот, вы получите расписку, — он достал чековую книжку и стал выписывать для загадочного Нерсаля чек.
— Прекрасно, — проговорил Ларс, выдирая чек из его рук. — Прощайте, — отсалютовал он, наскоку распахнул дверцу кареты и, подхватив Диту, выпрыгнул в лесную чащу.
Легко приземлившись на ноги, он поставил девушку рядом с собой.
— Ой, Ларс, я оставила твое платье в карете! — Проговорила принцесса, когда сердце перестало бешено стучать.
Ларс не ответил. Он прижался к ее шее и вонзил в нее зубы, начиная пить ее кровь. От неожиданности Дита вскрикнула, но тут же обхватила и притянула к себе. Это был Дмитрий. Он вытащил ее из лап графа, и она была рада и безгранично благодарна ему, забыв, что это он направил ее туда. Чуть не плача, смертная сжимала его спину, наслаждаясь болью от его зубов.
Закончив, Дмитрий прислонил смертную к дереву и замер рядом, громко втягивая носом ее запах. Дита освобождалась от яда, чувствуя, как намокает сорочка.
— Отлично поработала, — наконец произнес вампир
— Разве не проще было воспользоваться вампирскими дисциплинами
— Иногда дисциплины не срабатывают, ты сама об этом знаешь, тем более Мертольф это дойная корова Каспара, и я бы не хотел, чтобы он узнал, что я лез к нему в голову. А так все очень удачно получилось
— Надеюсь, в следующий раз вы не попросите делать меня ничего подобного, — обижено сказала принцесса.
— Что именно тебе не понравилось? Ты прекрасно повеселилась на балу, — вампир говорил сухо и сдержанно, хотя глаза его пылали.
— Вы были там?
— Следил украдкой, из тебя вышел отличный крупье. Думаю, я воспользуюсь твоими талантами, и не только этими.
— Какими еще?
— Охмурила графа за пару часов, а мы-то думали он крепкий орешек, — в его голосе были легкие нотки ревности.
— Ларс сам меня продал ему!
— Не приуменьшай свои заслуги.
Дита опустила голову, отводя взгляд.
— Что ж, если вы прикажете, я буду делать для вас все что угодно.
Вампир отошел от нее, оставляя и выбираясь на дорогу.
— Не верный ответ, — почти прорычал Дмитрий, когда Дита подошла к нему.
К ним приближалась повозка, и через мгновение перед ними остановился Ларс. Дождавшись, когда они усядутся, гуль развернулся и помчался в сторону Берлина. Дмитрий молчал и не глядел на Диту, а та чувствовала себя ужасно неловко, не понимая, чем обидела вампира.
Повозка остановилась у Тремерской капеллы, Диту подвезли до дома.
Она вновь осталась без платья, и ее сорочка была покрыта коркой черной крови. Ларс подошел с двери и распахнул их перед смертной, подавая руку, чтобы отправить восвояси.
— Подожди, — тихо проговорил Дмитрий, снова закрывая дверь.
Легким движением он снял с себя рубашку, его одежда не изменилась, это тоже была иллюзия, как и его лицо. Он протянул девушке простую хлопковую рубаху и Дита кивнув, переодела ее вместо сорочки. Рубаха была холодной, пахла хозяйским мылом, но Дита была счастлива получить что-то из рук Дмитрия. Она восторженно прижимала к себе плотную, грубо-плетеную ткань и мечтательно решила сделать ее своей ночной сорочкой.
— Спасибо, — ей хотелось сказать что-то еще, но девушка чувствовала себя слишком неловко под его пристальным взглядом.
— Спасибо, — произнесла она еще раз, открывая дверь. На прощанье она попыталась погладить его по руке, но вампир резко отдернул ее и, закусив губу, принцесса поскорее покинула Носферату.
========== Глава 10. Освобождение. Часть 02. Бороться за любовь ==========
(Груневальд, Herthasee. 11 декабря 1812 год. Ночь.). Четверг. (Катерина)
Почти неделю Бэн отходил после Арены. Он не любил жаловаться и не сказал Катерине ни слова, не позволил навещать себя Дите и Ангелине. Юноша исцелялся обычными человеческими способами, так как потратил всю кровь хозяйки еще на боях.
После того как Бэн упал, судья не остановил сражение. Гулю, что следил за действием, заплатил Анжело. Узнав, что Вильгельм приказал Катерине подставить своего слугу, старший гуль решил не упускать такого шанса. Абнара оттащили от Бэна лишь минут через пять, все это время тот продолжал избивать обездвиженное тело.
Через неделю Катерина все же заставила Бэна рассказать, где гуль скрывается и пришла, чтобы дать ему крови. Вид юноши вызвал у вампирши еще большую злость к Вильгельму и раздражение к своей слабости. Она напоила его кровью и заставила вернуться в казармы, чтобы успокоить сестру и любовницу.
Все складывалось против нее. Часы отсчитывали последние дни, и Катерина судорожно пыталась найти выход. Но сдаваться Катерина не собиралась, и так как Сенешаль ей явно помочь не мог, оставалось выпрашивать жизнь у Густава. Палач направилась к Сиру.
Принц принял Дочь сразу. Лично проводил ее в приемный кабинет и сев напротив женщины, дал позволение говорить.
— Мой господин, — начала Палач, опускаясь перед Принцем, — я много лет служила вам верой и правдой, защищала вас и ваш город, подчинялась всем приказам и никогда не перечила. Прошу, сохраните мне жизнь, я не подведу вас!
— Ты знаешь? — Устало произнес Густав. — Я не желал, чтобы тебе стало известно.
— Почему вы согласились? Вы столько лет говорили, что я лучшее ваше Дитя!
— Да, это так. Но мне не предоставили большого выбора. Я надеялся, Вильгельм сможет решить этот вопрос, он прекрасный дипломат, но оказался не настолько хорош, чтобы сохранить тебя.
— Обменяйте меня на него! Мой Сир, я преданна вам и душой и сердцем, Вильгельм же всегда искал способы, чтобы обходить вас!
— Дочь! Я ценю все, что ты сделала для меня. И для твоего же блага, тебе лучше не покидать Берлин. В конце года мы отправимся в Гамбург, и ты сможешь проститься с миром, встретив рассвет. Лишь тебе я дам такую возможность.
— Прошу, умоляю вас, спасите меня! — Катерина встала перед ним на колени и прижалась головой к полу.
— Все уже решено.
Густав поднялся, обходя ее и оставляя одну в комнате для приема.
— Мне очень жаль, — сказал он ей напоследок, и Катерина почувствовала, как клокочущая злоба, что задавленной змеей таилась все это время в ее груди, развернула свой капюшон и приготовилась к атаке.
Оставив Берлинский дворец, женщина стрелой домчалась до казарм, надеясь, что Бэн уже там. Юноша с радостью вернулся в скромный дом, и дремал на узенькой лежанке, исцеляя раны волшебной кровью госпожи. Катерина ворвалась без стука в его комнату, и заставила гуля подняться.
— Мы уезжаем. Нет, ты уезжаешь! — Она суетливо бегала из стороны в сторону. — Собирай свои вещи, одолжи на мое имя денег у Дмитрия. Я знаю, он даст. И ты должен отправиться в Новый Свет. Добудь крови! Попроси крови у молодых Носферату, они неопытны и торгуют. После того как устроишься, сможешь отыскать себе нового хозяина!
— Что с вами Катерина? — Бэн испуганно одевался. Тело болело, даже после того как хозяйка дала ему вите, этого не хватило, чтобы излечить его раны полностью.
— В конце декабря в Гамбурге будет Конклав. Меня приговорили к смерти! Ты должен спастись! Ты должен жить!
— Нет! — Мужчина сказал это твердо и замер, пристально смотря на нее.
— Не смей перечить мне! Я приказываю тебе!
— Нет, я не буду продолжать жить без тебя, Катерина.
Вампирша прекратила носиться по комнате и, успокоившись, взяла себя в руки.
— Я не хочу, чтобы ты погиб. Так бессмысленно. Ты прожил слишком долго и превратишься в прах в одно мгновение. Бэн, я хочу, чтобы ты жил, чтобы ты нашел счастье!
— Нет, Катерина, ты прекрасно знаешь, что ты – смысл моей жизни, — он подошел к женщине и обнял. — Я умру вместе с тобой, рядом с тобой и думая о тебе.
Хозяйка обняла его в ответ.
— Ты мой верный пес. Поэтому я не могла отдать тебя Вильгельму, даже в обмен на свою жизнь.
— Вильгельм предлагал вам помощь? — Бэн удивленно взглянул на Катерину.
— Он пытался разжиться за счет меня, при этом, не имея никаких гарантий.
— А что Густав?
— Все уже решено. Отец все еще любит меня, но он хочет спасти Берлин. А Тореадоры слишком упрямы, и вряд ли есть хоть кто-то, кто может их переубедить. Хотя... — Катерина вдруг вспомнила об одном способном манипуляторе, что оказался похитрее Носов.
— Возьми еще моей крови, тебе нужно скорее поправиться и заняться охраной города! — Вдруг резко сказала Палач, отталкивая своего слугу.
— Да, госпожа, — гуль покорно подчинился.
***
(Шпандау, Spandau Citade. 11 декабря 1812 год. Ночь.). Четверг. (Катерина)
— Что ты здесь забыла?! — Джетт опешил при виде Катерины в своем кабинете. Палач ворвалась без приглашения, пришла в его крепость и отыскала его личный кабинет, обхитрив охрану Тремеров. Бруджа не знал, что ждать от безумной вампирши, и бегал взглядом по полу, ища свою перевязь со шпагами.
— Ты это ищешь? — Спросила Катерина и бросила к его ногам оружие.
Джетт поймал шпагу на лету, выхватывая ее из ножен и поднимаясь, но когда его взгляд вернулся на место, Палача уже не было. Еще быстрее, чем ловкий Бруджа, Катерина подхватила вторую шпагу и, прижав железо к горлу пирата, стояла за его спиной.
— Я пришла говорить.
— Сказать тебе «добро пожаловать» язык не поворачивается, — проговорил Джетт пытаясь отвести от себя ее стальные руки.
— Ты умен, хитер, мне нужны твои услуги!
— Чем ты заплатишь, дорогуша? — Джетт все еще был напряжен, хотя и видел, что Палач в нем нуждалась.
— Проси.
— У тебя ничего нет.
— Да, и ты знаешь, что меня приговорили. Я могу убить тебя прямо тут, и мне ничего уже не сделают, большего наказания не назначат, — Катерина усмехнулась.
— Сородичи по природе своей – мелочные, коварные, тщеславные, склонные к предательству создания. Я не хочу тебе доверять, предполагая, что когда-то в далеком будущем поимею с этого выгоду. А сейчас ты ничего не можешь предложить...
Он не смог продолжить говорить, потому что Катерина нажала на шпагу сильнее и оружие стала прорезать вампиру плоть.
— Ладно, у тебя есть моя жизнь и чего ты просишь взамен. — Сдался Джетт.
— Хочу свою жизнь!
— И как по-твоему я это сделаю?
— Поговори с Густавом, поговори с Тореадорами, поговори с Вильгельмом. Мне все равно как! Если я поеду в Гамбург, зная, что там меня ждет смерть, прежде я навещу тебя и уничтожу!
— Ты так добра, Катерина, даже не знаю, чем тебе возразить, — Джетт кашлянул и показал ей, что ей пора успокоиться и убрать оружие. — Пройдем в мой зал для переговоров и все обсудим.
— Нечего обсуждать, я тебе все объяснила! И я знаю, что твой зал защищен тремерскими штучками. Я не хочу оказаться в твоей ловушке. Переговоры закончены!
— Ну почему же... я могу предложить тебе кое-что, за что ты согласишься заплатить больше, чем моей жизнью.
Катерина убрала оружие и, впихнув шпагу в ножны, отдала ее Бруджа.
Пират тут же показательно раскланялся и попытался ухватить ее руку, чтобы поцеловать, но Палач лишь дала ему затрещину и указала на двери. Джетт обижено потер ухо и проводил женщину до приемного зала. Там усадил ее за круглый стол, и сев напротив, сложил руки на груди.
— С ситуацией я не очень знаком. Дита перестала приносить мне новости, чем я тоже не доволен, ведь она продолжает развлекать твоего гуля.
— Все вернется. Кстати это Бэн привел ее сознание в порядок, мог бы быть благодарным.
— Если бы я знал, что с ней не так, я бы давно нашел способ все исправить. Но я не врач, не Тремер, а Петра вполне устраивало такое положение вещей. — Джетт раздраженно почесал нос. Когда Дита вернулась с улыбкой на лице, вампир был в шоке от ее преображения. Но сильнее всего по нему ударило ее равнодушие. Дита смотрела на него с прежним восхищением, но вела себя, как и обычный гуль – холодный исполнитель. В ней не было ни капли любви или обожания.
— Бэн исправил, и я запишу это на твой счет.
— Хорошо, хорошо. Надеюсь, девочка порадует меня всеми новостями, что пропустил я за последний год. Можешь сама записать это и подложить своему рабу. Меня устроит любой вид информации.
Катерина кивнула и вернулась к причине своего появления.
— Я знаю, что Яснотка и Эрилес работали с Вильгельмом над договором с Тореадорами, и они же договорились устранить меня.
— Найду возможность. Будь уверена. Но никто не должен знать, что ты обращалась ко мне. Что я имею к этому хоть какое-то отношение. И когда придет время, ты сделаешь для меня ответный жест, а если будешь не способна, заставишь помочь мне Вильгельма или Густава.
— Хорошо. Если тебя должны будут казнить, выступлю в твою защиту, — махнула рукой Катерина.
— Не просто выступишь. Мне нужна уверенность в том, что потраченные сейчас силы воздастся.
— Уж поверь, воздастся. Если меня не будет в списке казненных, я не приду по твою душу! — Прокричала Палач, внезапно выходя из себя.
— Спокойно, Катерина. Ты ведешь себя, как моя сестрица. А лишь нашему клану свойственно несдержанность.
— Говори, что еще предлагаешь. — Смягчилась Палач.
Джетт молча осматривал собеседницу, словно пытался понять ее мысли.
— Отомстить Вильгельму. — Сказал пират тихо.
— Слушаю. — Произнесла вампирша с загоревшимся взглядом.
*** Записи Бэнджамина Груневальда ***
(Шёнеберг, поместье Кормфилд. Декабрь 1812 год). Дневник Бэнджамина Груневальда.
За все приходится платить. Любое действие ведет к ответной реакции людей. Я не люблю проигрывать. Но если того требует Катерина, я делаю то, что она говорит. Мое дело – служить. Бездумно и бесправно. Подчиняться и слушать ее команды. Я делаю это уже три столетия и никогда не задумывался над верностью ее решений. Над границами своего подчинения и о возможных путях сопротивления. Катерина никогда не видела во мне равного, но лишь когда я нашел опору в Дите, я понял насколько Катерина не считается со мной и моей жизнью. Моя смерть расстроит ее лишь потому, что я полезен в своей службе. Любого ребенка расстроит потеря дорогой игрушки, или важного подарка. Я дорогая игрушка, которая ценится слишком высоко, которая должна выполнять свои функции, а если сломается, если перестанет радовать, то будет выкинута на помойку.
Служить верою и правдой. Мое кредо, которое я повторяю каждый раз, сталкиваясь с ее несправедливостью. Служить ради нее и ее любви. Я отдавал всего себя, без остатка и без единой сомневающейся мысли.
Должен ли я сомневаться? Должен ли я объяснить Катерине, что она ошибается, что она не права и есть другие решения? Жизнь госпожи – для меня все! Она и есть моя жизнь. Стоит ли мое благополучие, моя жизнь ее жизни? Я всегда считал ее первостепенной, а себя лишь придатком, который можно уничтожить, можно отрезать и выкинуть. Лишь встретив Диту, я стал ценить свою жизнь. Желать жить и считать свои дни.
Но когда госпожа призналась, что отказалась менять свое спасение на мою жизнь, я впал в отчаянье. Пусть Катерина была для меня всем, я был согласен уйти к другому господину, лишь бы моя хозяйка смогла выжить. Я слишком сильно ценю ее, слишком высокое значение имеет для меня Катерина. И не только потому, что нас связывают Узы Крови, делающие меня рабом. Я понял это, когда осознал всю глубину чувств к Дите. Катерина не просто вся моя жизнь. Не только смысл моего существования и мое счастье. Она мой Бог. А Богам поклоняются и ради них вершатся все значимые поступки на земле. Если я потеряю Катерину, я потеряю все. Хотя именно так и есть. Я погибну, если умрет она. И я был бы счастлив умереть подле нее. Но не теперь, когда со мной рядом Дита.
Дита.
Год отлучения, попытки убедить себя, что она мне не нужна, что жить без нее будет проще. Нет. Не проще. Жизни без нее просто нет. Отчаянье, одиночество – это ничто по сравнению с тем, чем наполнилось мое существование без принцессы. Я думал, что за полгода ее отсутствия я смирился. Но я лишь пережал себе горло, чтобы забыть, что Дита мой воздух.
