сообщить о нарушении
Текущая страница: 72 (всего у книги 197 страниц)
Кровь Диты вызывала у Катерины настоящее восхищение, и Вильгельм, поддавшись голоду, так же стал кормиться с «бездонного сосуда». Дите, казалось, было всё равно. Она получала удовольствие и томно вздыхала, когда два вампира пили её кровь. После кормления, за которым мне приходилось наблюдать, чувствуя смущение и зависть к девушке, которую пьёт моя хозяйка, я подсаживал Диту перед собой на лошадь и отвозил в капеллу. Она прижималась ко мне, обнимала и непринуждённо говорила, не требуя моего участия в этих разговорах.
Мне было легко в её обществе. Но я не воспринимал её серьёзно. Дита была скотом, а жизнь таких девиц не длилась более пяти лет. Я не хотел привязываться, и я умел избавляться от чувств. И, ко всему прочему, Дита умудрилась поссориться с каждым гулем города, кроме меня и Ангелины, и ей объявили войну, грозя сократить и без того короткое существование. Моё отношение к другим слугам было достаточно пренебрежительное, и неприязнь нас сильно объединила. Вслух я не одобрял её проказы и выходки, но про себя от души смеялся над тем, как она издевается над бессмертными посетителями Петра.
Заезжать в Тремерский притон времени у меня обычно не было, лишь иногда я забегал за бесплатными обедами себе и Ангелине, но слухи о проделках Диты доходили до меня часто. Да и сама девушка любила похвастаться.
«Бездонный сосуд» работала в капелле наравне с остальным стадом, хотя положение её было более привилегированным. Позже Дита сказала мне, что от безделья ей было скучно. Но принцесса была не подготовлена к такой работе: она постоянно ошибалась, била посуду и выводила из себя других слуг нескрываемой ленью. Девушка была неуклюжей, неловкой, тонкие белые руки были немощными и неповоротливыми. Её слабость послужила поводом для Анжело и других гулей, чтобы жестоко подшучивать над ней.
Вскоре мелкие стычки стали походить на войну. Дита ругала вампиров, её колкости в сторону хозяев были невыносимы. Она с пренебрежением и отвращением отзывалась о многих клиентах Петра. О Катерине она молчала – это было верное решение, в ином случае я бы свернул ей шею. В ответ гули, во главе с Анжело, который задевал её с особым рвением, издевались над ней, поколачивали, портили одежду и волосы. В общем, она не стала очередной шлюхой в комнатах терпимости у Тремеров. Дита стала девочкой для битья.
Я благоволил ей, но она никогда не просила моей протекции или поддержки. И это вызывало во мне глубочайшее уважение к её бунтарской натуре.
За месяц её пребывания в капелле, о Дите стали говорить никак иначе, как о настоящей занозе. Её презирали, ненавидели и боялись. Её кровь давала ей своеобразную неприкосновенность. А то, как она мстила, пугало даже меня. Дита подрезала поводья у лошадей обидчиков, втыкала в копыта гвозди, проливала на камзолы посетителей эль. Пару раз это заканчивалось серьёзными травмами. Анжело злился, угрожая её убить. Но она чувствовала себя неприкасаемой. Несколько раз я сам сдавал её, замечая, как она запихивает навоз в сумку других гулей или подсовывает пригорелое масло вместо вина. Её проказы забавляли меня, но всему надо знать границы.
Так, неспешно, прошло пять недель. Я встречался с Дитой по расписанию: проводил почти три часа в седле и наблюдал, как вампиры пьют её кровь. Девушка без умолку болтала у меня на коленях, пока мы добирались до домов кровопийц. Рассказывала, как реагировали несчастные жертвы на её злые шутки. Я снова стал смеяться, всё было просто.
Волей-неволей я привык к ней, сблизился и показал, где живу. Дита стала приезжать в нашу с Ангелиной казарму, привозила обеды из Тремерской капеллы, говорила о какой-то женской ерунде.
С Ангелиной Дита легко нашла общий язык, я видел их тягу к друг другу и понимал, что моей сестре девчонка стала волшебным потоком свежего воздуха и любви. Наверное, их отношения были даже более человеческие, чем когда-либо у меня с ней.
Я не знаю, о чём говорили девушки, но Ангелина обнимала Диту, как родную, чуть ли не расцеловывая. Меня это всегда трогало. Младшая гуль Катерины делилась с ней своей едой, на которую девчонка набрасывалась, как голодная собака, подшивала её одежду и прикупала новую.
Хотя Дита и не жаловалась, было очевидно, что у Тремеров её не кормят и не одевают.
Комментарий к Глава 3. Чужой город. Часть 11. Gaukmanadzr «месяц кукушки»
Gaukmánaðr – Месяцы в календаре у древних кельтов и германцев. Gaukmánaðr – первый месяц, апрель.
========== Глава 4. Продать Джульетту. Часть 01. Новый владелец ==========
Беты (редакторы): Simeon Stefan Batory
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 14 июня 1808 год) Понедельник. (Амалия)
Дита знала, зачем Пётр позвал её, и шла к нему, словно на каторгу. Джетт хорошо объяснил, как ей придётся вести себя в дальнейшем. Как претворяться связанной Узами с Карлом. Как говорить с новым господином и как на него смотреть. Дита могла бы сыграть для Карла, обмануть Петра и делать всё, что требуют Узы Крови. Но она никогда не сможет притворяться, что Джетт для неё более ничего не значит. Дита сильно страдала от разлуки с господином: Джетт лишь обещал, что скоро появится в Берлине, а сам же не покидал цитадель. Девушка понимала, что должна быть сдержанной, должна уметь скрывать свою связь. Или это погубит её и его.
Пётр принял Диту в кабинете, но оттуда сразу повёл девушку в ещё более тёмные и мрачные подземелья своей капеллы. Их сопровождали Максимилиан и Марианна, и Дите казалось, что они рядом лишь для того, чтобы следить, как бы она никуда не сбежала. Но ей некуда было бежать. Джетт чётко дал ей понять, что границы Бранденбурга он покидать не собирается. Ему нравится новый дом, новое положение и защита, что обеспечивают ему Тремеры.
Они вошли в большой зал, точно такой же, как и камера пыток Петра. Лишь обстановка отличалась. Зал был пуст и в центре, между колоннами, были нарисованы различные символы. Пётр зажёг факелы и вставил их в укрепления на стенах. Разложил различные скляночки по краям пентаграммы.
— Зачем всё это? — Удивилась Дита, следя за ними.
— Узнаешь, — снова загадочно ответил Пётр.
— И Карла я даже не увижу?
— Он приедет через пару дней. И к тому моменту он надеется, что ты станешь его гулем. То есть встретишь, как подобает, — очень мрачно сказал Максимилиан, — ты понимаешь, о чём я?
— Нет, не понимаю, — Дита немного начала паниковать.
— Не бойся, ритуал безболезнен. Если только ты не обманула и не пила кровь Джетта, — подойдя к ней за спиной, прошептал Пётр.
— Я не пила, — отчаянно соврала Дита. Но чёртовы вампиры умели различать ложь и правду, только, она ещё не разобралась, каким кланам это доступно, а каким нет. Но чем старше был Каинит, тем больше вероятность, что он мог понимать человеческие эмоции и без чтения аур.
— Я рад, — сказал Пётр, доставая из оснований пентаграммы тяжёлые цепи с кандалами.
— А это ещё зачем? — Дита испугалась теперь не на шутку. Выход сразу закрыла собой Марианна.
— Раздевайся, — приказал Максимилиан.
Дита нервно рассмеялась.
— А может просто я выпью его крови три дня подряд и волшебство случится?
Максимилиан кивнул Марианне и та, подойдя к девушке, стала распускать завязки её платья.
— Не надо, — Дита оттолкнула её руки, — я не пила кровь Джетта, я стану гулем Карла!
— Возможно. Но мы лучше перестрахуемся. К тому же в твоём теле много крови других вампиров. От неё нужно избавиться, на всякий случай.
— И как вы собираетесь это сделать? — Дита всё ещё отмахивалась от Марианны.
— Заставить тебя потратить всё, что в тебе было, — спокойно ответил Пётр.
Марианна сняла с неё платье, а Дита, сжавшись от холода и страха, всё ещё пыталась вернуть себе одежду, вырывая её из цепких рук слуги Петра.
— Может, как-нибудь обойдёмся без этого? — с надеждой спросила девушка, поняв, что с Марианной не справится.
— Если только ты сама избавишься от крови Джетта, — Пётр заглядывал в скляночки, проверяя ингредиенты.
— Её во мне нет!
— Я знаю, что есть. Карл рассказывал твою душещипательную историю про сердце, которое ты создала из крови своего хозяина.
— Тогда вы знаете, что если я её потрачу, то умру!
— Учитывая, как быстро ты лечишься, я могу предположить, что тебе вылечить сердце будет проще, чем держать в том состоянии, как сейчас.
— Я пыталась. Стоит мне отпустить кровь Джетта, как сердце перестаёт биться, и я могу только вернуть его на место в виде крови Джетта. Я не в силах его вылечить! — Дита испугано огладывалась, пытаясь придумать, как обмануть кровопийц. Но Максимилиан её более не слушал: подведя к цепям, он приковал её ноги.
— Я не пила кровь Джетта, а кровь в моём сердце не помешает, если я стану гулем Карла. Не надо никаких ритуалов! — девушка всё пыталась их убедить, но вампир приковал ей и руки. Цепи были достаточно длинными, девушка могла беспрепятственно двигаться, но покинуть центр пентаграммы она не могла.
Пётр встал с северной части пентаграммы, Максимилиан – с южной.
— Мы заберём большую часть твоей крови. С помощью ритуала же мы избавим твоё тело от всего вампирского вите. И тебе лучше не сопротивляться. Или будет больно, — пояснил Пётр с усмешкой.
Вампиры подняли руки, и кровь из тела девушки потекла по воздуху к ним. Дита щурилась: ощущения было не из приятных. Но спорить с ними не стала. Тремеры долго вытягивали её кровь, остановившись лишь, когда Дита действительно потратила всё вите, что могла хранить в своём теле, кроме той, что составляло её сердце. После этого, вскрыв по очереди все баночки, Тремеры рассыпали содержимое на линии на полу и порошок, словно притянутый, забился в каждую щёлку, составляя плотный орнамент без единой бреши.
Какое-то время Дита всё так же спокойно сидела в кругу, и ничего не происходило, но вампиры начали читать заклинание, а песок – подниматься с пола, создавая невысокую стену. И тогда Дите стало безумно плохо.
Кровь вампиров с огромной силой вырывалась из её тела. И сердце, что хранила она с нежностью и любовью, стало дёргаться, сотрясаться и рваться на части. Дита в ужасе закричала, чувствуя, как разрушается её тело, слово её растягивают в разные стороны пентаграммы…
Марианна со страхом отступила. Когда стена из волшебной смеси окружила девушку, Дита вздрогнула, и её тело выгнулось дугой, приняла неестественную позу. Она закричала, а на поверхности её кожи стала проступать кровь, и, отрываемая неведомой силой, улетать за границы магического знака. За криком девушки последовал и другой звук. Словно стены древнего подземелья отвечали ей. Нечеловеческие завывания и дрожь пробежала по колоннам, и цепи встали на дыбы, словно намереваясь отпустить её. За спиной гуля что-то грохнуло, и Марианна нервно обернулась. Кусок от стены отвалился и большим гранитным камнем упал на пол. Женщина почувствовала, как у неё волосы встают дыбом, когда подобный хруст она услышала над головой и в центре пентаграммы. Вампиры продолжали читать заклинание, словно не замечая разрушений, что проходили за границами знака. Крик Диты стал вибрировать, и был похож на истошный писк, когда кусок колонны рядом со знаком откололся и, упав на линию, разрушил целостность и прервал ритуал. Девушка упала на пол и замерла.
— Проверь, как она, — приказал своей слуге Пётр.
— Но, господин… — испугалась Марианна.
— Быстрее!
Женщина очень осторожно подошла к границе и, проведя рукой над невидимым барьером, убедившись, что ритуал более не действует, вошла вовнутрь. Поверив пульс Диты, она сообщила, что девушка лишь без сознания. Её тело было очень бледным, на коже не осталось и капли крови, и казалось, что ритуал уже завершён.
— Убери эту глыбу, — приказал снова Пётр.
И Марианна покорно подошла к камню, сдвигая его с пентаграммы. Оставив небольшой кусок внутри, она вышла за границу знака и резко сдвинула камень. За мгновение барьер возобновился и часть её руки, что осталась за гранью, словно сгорела. Кожа обратилась в пепел и упала на землю тонкими прогоревшими струпьями.
— Боже… — проговорила Марианна, прижимая пожухлую кисть. — А с Дитой такого не случится?
— Ей от силы пятнадцать лет как гулю, она постареет максимум на час, — спокойно ответил Пётр.
Марианне было чуть более пятидесяти, но её тело, попавшее под заклинание, состарилось в считанные секунды. Это значило, что срок, отпущенный природой для Марианны, истёк, и если она откажется от вите и решит уйти от вампиров, то без их крови умрёт очень быстро и болезненно. Тремеры закончили ритуал в тишине, девушка осталась лежать неподвижно в центре знака, и уже ничего не мешало им. Когда ритуал был завершён, волшебная пыль осела, и Максимилиан стал собирать её в баночки. Пётр вошёл в пентаграмму и поднёс к губам Диты кувшин. Она была бледна, словно совершенно обескровлена. Пётр осторожно влил в её рот сначала несколько капель красной тугой жидкости. Принцесса почти сразу пришла в себя, и вампир дал ей пить, позволив поглотить треть кувшина.
— Ты останешься здесь на три ночи, никто не должен давать тебе более вите, и не трать кровь, что ты получила сейчас. Это кровь Карла Шректа и ты будешь его гулем через три дня.
Дита кивнула. Она всё ещё была в полуобморочном состоянии и словно не понимала, что происходит и где она находится.
— Марианна, позаботься о ней и о её человеческих нуждах. Завтра мы продолжим, — Пётр забрал у Максимилиана склянки с собранным порошком и, оставив двух гулей в зале, покинули его. Марианна стала перед Дитой, стараясь не приближаться, и мягко спросила:
— Что тебе нужно принести?
— Еды! — сразу ответила девушка, — одеяло и подушку. И оставь мне свет! — она вдруг подняла на неё глаза, которые были ещё ярче, чем обычно и сияли небесным огнём, — оставь мне побольше света.
Марианна принесла девушке всё необходимое и, теряясь в догадках, направилась к господину. Тот, зарывшись в какие-то книги, сидел в кабинете и не обратил на слугу никакого внимания. Марианна ждала его несколько часов. Перед рассветом Пётр сделал вид, будто только заметил её.
— Я слушаю? — спросил он, приподнимая брови.
— Простите, но я хотела узнать, что произошло внизу. Я раньше видела этот ритуал, но никогда не случалось ничего подобного.
— Ты ведь знаешь, что Дита маг? — спросил он, глядя исподлобья.
— Да, я слышала слухи.
— Так вот, не советую её злить. Глупая девчонка не контролирует свои возможности. И я даже не знаю, что она ещё может сделать.
Марианна кивнула, нервно сглотнув.
— И не смей об этом никому говорить! — добавил Пётр. — Густав вполне может приказать её уничтожить, зная, на что она способна. Но Карл заинтересован в личном маге, который не сбрасывает Узы.
Возможно, девушка и выглядела маленькой и немощной, но те разрушения, что она произвела за несколько минут, потрясали. Марианна низко поклонилась и покинула покои Петра, желая лишь об одном: чтобы Карл забрал своего гуля поскорее из их капеллы.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 16 июня 1808 год) Среда.(Карл)
Юстициар прибыл в Берлин инкогнито. Ему не нужны были лишние слухи и вопросы, его архонты следили за городом и за его слугой достаточно тщательно, чтобы досконально знать и понимать ситуацию. И хотя новых донесений о проявлении магической составляющей Диты не поступало, Карл всё же немного тревожился из-за очередной встречи с юной магичкой. Возможно, им следовало уничтожить мага ещё при первой встрече, избавиться от неё и её мстительного духа, что преследовал принцессу ещё с Севильи. Но способности Амалии интересовали бессмертного колдуна, и этот интерес был сильнее, чем страх перед Лилией.
Джетт не позволил увести девушку в Вену, где в своей огромной капелле Карл смог бы получить ответы на все вопросы. Но и в Берлине у него был хороший союзник, что мог бы провести все необходимые испытания. Карл сожалел лишь, что не сможет присутствовать. Впрочем, прибыв в город с неофициальным визитом, он надеялся взглянуть хотя бы на пару ритуалов и опробовать кое-что, что изобрёл сам.
Слуги Петра провели Юстициара в подземный кабинет, неплохо оформленный и явно повторяющий собой комнаты и структуру туннелей Венской капеллы. Кабинет был пуст, и, заняв одно из широких кресел, Карл стал дожидаться хозяина. Через пять минут двери раскрылись и Пётр проскользнул внутрь, всячески кланяясь и осыпая любезностями гостя. За ним появилась Амалия и, не поднимая головы, сделала глубокий книксен. В ауре девушки была смешенная тревога и страх, но причин для такого настроения могло быть множество.
— Не бойся, дитя, подойди, — приказал Карл, внимательно следя за девушкой.
Она сделала несколько шагов, и, остановившись перед ним, опустилась на колени, покорно склоняя голову. Карл протянул ей руку, и та прижалась губами к его холодной сухой коже.
— Успешно ли прошёл ритуал? — обратился Юстициар к Петру.
— Да, — сказал он сначала твёрдо, но потом добавил: — возможно, не совсем так, как мы рассчитывали. Она долго сопротивлялась, но у вашего Отпрыска огромный потенциал, и мы сумели закончить все необходимое за несколько минут.
