Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Василий Панфилов,Роман Романович,Антон Аркатов,Талия Осова,Владимир Босин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 343 (всего у книги 350 страниц)

Глава 3. Когда умеешь дарить подарки

Фёдор Михайлович, когда Эварницкий ушёл, достал фляжку с кофе, плеснул себе в кружку, достал вторую фляжку и плеснул туда же коньяка.

Как иначе справиться с ситуацией, когда сначала подопечного убивают, а потом он возвращается прямиком из инферно, после чего заявляет о готовности объявить войну, если кто однокурсницу обидит, а когда всё устаканивается, со всей основательностью отдаётся блуду, разврату, алкоголю и мордобою… В общем, как с этим справиться без порции коньяка, Фёдор Михайлович не придумал. Сначала его выдрючили за то, что Эварницкого убили. Потом его выдрючили за то, что подопечная, вероятно, провела тёмный ритуал. Потом выдрючили за то, что подопечная теперь непонятно чья. То ли его, Фёдора Михайловича, то ли Эварницкого. В контексте того, что Давид последние пару месяцев активно завоёвывал авторитет у группы, сорвав не один план по вербовке, вопрос более чем серьёзный.

А теперь вот это. Запрос запрещённых материалов почти на сорок миллионов. Казалось бы, что может пойти не так? Согласиться – чревато. Отказать – ещё хуже. Приказ сверху был однозначен. Не надо мешать Эварницкому, который периодически куёт великие артефакты. Не надо портить с ним отношения. Вместо этого надо отношения с ним налаживать.

Легко сказать.

Чего ждать, когда подопечный, первокурсник, между прочим, запрашивает несколько десятков килограмм самого токсичного сырья с неофициальным названием «Убийца кузнецов»? С таким работают только мастера с десятью звёздами в первой чакре и с соответствующими защитными техниками. Работают понемногу и редко, потому что даже так удовольствие это ниже среднего. Заниматься этим мало кто любит. Мастера такого уровня могут и иначе заработать куда больше.

Дальше оставалось только ждать и наблюдать за тем, что происходит.

Третьего ноября в девятнадцать часов вечера Эварницкий принял под роспись мастерскую с третьим рангом защиты. Первый ранг означал, что внутри работают с опасными материалами, способными навредить человеку. Второй – что работают с особо опасными материалами, способными породить разрушения и навредить ещё и окружающим. Третий… Третий ранг подключался, когда требовалась особая защита и произойти могло что угодно. Так-то с убийцей металлов работали обычно при защите второго ранга, но Фёдор Михайлович решил перебдеть и направил Давида в более укреплённое место, находящееся вдали от жилых кварталов, под землёй.

В девятнадцать пятьдесят три от команды того комплекса поступило сообщение, что защиту кузницы пришлось вывести на пиковую мощность, так как разрушительные эманации с преобладанием хаоса превысили допустимые нормы.

– Нормально ли это? – был задан взволнованный вопрос в переписке.

– Нормально, – написал Фёдор Михайлович, плеснув себе ещё коньяка.

Следующие несколько часов прошли в нервном напряжении. В итоге мужчина дошёл до мысли, что, если город взорвут, лучше в это время спать. Вопреки ожиданиям, уснуть получилось без всяких проблем. Четвёртого ноября, в пять сорок шесть, пришло сообщение от Эварницкого с дополнительным запросом. Ничего такого, просто ему потребовались ещё всякие специфические материалы. Которые ему были доставлены в следующие два часа. Тогда же пришло сообщение, чтобы ему ещё еды привезли и что он не хочет отвлекаться.

Попутно шли сообщения от команды наблюдателей. В основном они сводились к «Какого хрена происходит?!» и «Вы там что, портал в инферно открыли?!».

Позавтракав, мужчина сам выдвинулся на место событий. К сожалению, увидеть то, что делает Эварницкий, не представлялось возможным. Камер наблюдения в кузне не было. О том, что парень ещё жив, удавалось узнать, только когда он сам выходил. То поесть, то отлить, то сполоснуться в душе и охладиться.

Так дальше и пошло. Эварницкий ковал. Каждый раз выходил дымящийся и подкопчённый. Заказывал доставку из ближайших ресторанов. В перерывах читал материалы по интересующим его темам. Фёдор Михайлович подключился, отслеживал запросы, но что там делает парень – понять было невозможно. Команда комплекса рвала на себе волосы. Ресурса было израсходованного на полгода вперёд, а стоило это – лучше и не думать.

Если Эварницкий не скуёт что-то, что перебьёт все затраты, то вставят им всем конкретно и без смазки. Это если не вспоминать про то, сколько материалов за неделю Давид запросил. Итоговый счёт приближался уже к сотне миллионов.

Наконец, на седьмой день всё закончилось. Фёдора Михайловича вызвали, сказав, что парень требует куратора. Прибыв на место, мужчина узнал, что работы прекратились и нагрузка на кузницу упала до нормальных величин, когда можно заходить внутрь, не боясь тут же помереть. Что мужчина и сделал, в смысле, заглянул к Давиду. Рядом с потухшим горном стоял Эварницкий. Недалеко от него на столе лежали груда слитков и небрежно брошенный меч.

– Фёдор Михайлович, – сказал парень устало. – Я закончил. Там на столе двадцать пять килограмм «Убийцы кузнецов». Коэффициент в районе сотни, но вы проверьте, подсчитайте точно.

Фёдор Михайлович не удержался, крякнул. Килограмм дальганиума, то есть «Убийцы кузнецов», в смысле, сырья, обошёлся отделу закупок в девятьсот девяносто тысяч. Сырье это отличалось двумя вещами. Запредельной токсичностью и удивительными свойствами. Сама обработка металла не была технически сложной. Там бы выжить. Поэтому вторая особенность заключалась в том, что после обработки заурядное сырье становилось чем-то выдающимся. При коэффициенте в сотню продать один килограмм получится где-то за пятнадцать-двадцать миллионов. «Значит, все затраты отбились», – подумал с облегчением куратор.

– Что за меч? – спросил он, стараясь не показывать заинтересованности.

– Два года службы и пятьдесят миллионов.

– Странное название, – нервно ответил Фёдор Михайлович.

– Это не название. Имя его – Уравнитель. Озвучил же я цену. Два года моей службы на империю и пятьдесят миллионов лично мне на счёт. Если соглашаетесь так, без подробностей, то цена остаётся. Если требуете уточнений, возрастает в два раза.

– Я не могу купить у тебя неизвестно что за пятьдесят миллионов, Давид, – спокойно парировал Фёдор Михайлович.

– Тогда оставлю меч себе. Как хотите, – также спокойно ответил тот.

– Так, стоп, – притормозил куратор. – Предварительно даю согласие. Но лучше тебе не пытаться меня обмануть.

– Предварительно я либо забираю артефакт себе, либо удваиваю цену. Я устал, Фёдор Михайлович. Давайте быстрее решайте.

– Хорошо, – понимая, что очень рискует, ответил мужчина. – Будет тебе плата. Что за артефакт?

– Я же сказал. Уравнитель. Тот, кто сводит сражение к мастерству. Тот, кто ослабляет того, кто сильнее, и делает сильнее того, кто слабее. Забирайте, протестируйте.

– Но это же невозможно, – нахмурился мужчина. – А да, что это я, – спохватился он. – Что, реально работает?

– Да я откуда знаю? – удивился парень. – На ком мне здесь тестировать? Проверяйте. Если ребёнка против бога выставите, точно не сработает. А если магистра против архимага – должно. С делами разобрались. Фёдор Михайлович, не в службу, а в дружбу. Организуйте мне трансфер куда-нибудь в санаторий, всё включено, чтобы меня подлатали. Что-то мне нехорошо… – пошатнулся парень.

«Да как ты вообще не сдох?!» – подумал Фёдор Михайлович.

И поспешил организовать трансфер.

***

Минус месяц из жизни.

Задумываясь над всем произошедшим, я так сразу не мог определить, в убыток этот месяц прошёл или как. Я стал сильнее – это хорошо. Заполучил кучу проблем со здоровьем и психологическим состоянием – такое себе. То, что проблемы удалось решить – тоже хорошо. А вот то, что бонус к силе снизился, а по итогу осталось не так уж много – удручающе. С имперскими спецслужбами закусился – скорее, плохо. Получил нового куратора Зануду – и вовсе неоднозначный момент.

Подзаработал – это да, грело душу. Пусть я и не привязываюсь к деньгам принципиально, но их наличие на счету меня радует. Ещё свежи воспоминания, когда каждую копейку считал.

А вот то, что вышел такой облом с мечом… Это прямо жутко, до зубовного скрежета бесило.

Дело в том, что дальганиум – специфический материал. Добывается он относительно легко. Проблемы с дефицитом на рынке вроде как нет. Стоит недёшево, но, если сравнить с мифрилом, сущие копейки. Его проблема в высоких требованиях к кузнецу. Насколько знаю, пока проблему не решили с помощью технологий. Только ручная ковка. Это при том, что сам процесс трансформации несложен. На минуточку, я, не самый опытный кузнец, просто взял подробную инструкцию из базы данных института. Доступ к ней мне выдал Фёдор Михайлович, но у него даже сомнения не возникало, что я могу не потянуть техническую часть. Там и правда ничего такого.

Подвох заключался в другом. Уж насколько мифрил шибает стихийными выбросами, но… Это как сравнивать поглаживания любимой женщины и камнедробилку. Там и там присутствует физический контакт, но есть нюансы.

Это была самая настоящая битва на смерть. Я бил по металлу, а отдачей меня отшвыривало назад. Я снова бил, адаптировался, привыкал. Регенеровал и учился применять пережравший демонятины молот так, чтобы нивелировать разрушительные эффекты «Убийцы кузнецов». Моя божественная природа восстанавливала тело, и оно тут же разрушалось, когда я возвращался к битве против дальганиума.

О, это была славная битва! Свою божественность и силу молота я пережёг в развитие защитных свойств организма! Без всяких сомнений, здесь я сделал хороший шаг вперёд. Но всё это затевалось совсем ради другого. Я писал историю. Искал ответ на вопрос, как мне противостоять полубогу, который настолько сильнее. Искал и нашёл.

Уравнитель.

Великий артефакт, который даст шанс любому, особенно если его мастерство велико.

Сковал меч. Молодец. Постарался на славу. Чтобы в итоге обнаружить, что меч не даётся мне в руку. Грёбаные проклятия. Как же меня это выбесило. Разумеется, я знал, что так будет. Разумеется, попытался решить проблему. Но мне не хватило ни мастерства, ни силы, ни опыта, ни знаний. Я сковал великий артефакт. Конфету, которой поманил сам себя, чтобы тут же обломаться.

Вряд ли Фёдор Михайлович заметил, в насколько дерьмовом настроении я пребываю.

Свалить в санаторий было правильным решением. Минус ещё неделя жизни, но я отлично провёл время. Грязевые ванны, массажи, целительские процедуры, созерцание птичек, хороший кофе. Я настолько расслабился, что даже кино посмотрел. Но обнаружил, что мои намерения сбавить обороты к реальному сбавлению оборотов не привели.

Что может быть хуже геройства? Только геройство с трудоголизмом.

Самое паршивое, что отдохнуть теперь и не получится.

Кто пытался избавиться от Кима? Явно эти затейники не случайных людей нашли ночью в парке. Что теперь будет с Даурой? За тёмные обряды казнят, а если не сжигают на костре, то приставляют к делу, как специалистов узкого профиля. Что теперь будет со мной? Через сколько дней ждать появления очередного полубога? И что теперь будет с группой, которая часто находится рядом со мной, а значит, всегда под угрозой?

Вопросов было много. Никакой из них мне не нравился. Ещё не нравилось то, что не могу на это забить. Я не собираюсь быть героем, но и бросать на произвол судьбы тех, кто меня к жизни вернул… Как говорят, долг платежом красен.

***

Долги я начал раздавать, как только вернулся в институт. Прекрасно зная расписание подопечных, понимал, что перехватить их как по отдельности, так и всех вместе, труда бы не составило. По-хорошему, не стоило афишировать подарки, но не в том я настроении пребывал, чтобы делать по-хорошему. Сделал как обычно.

Никогда и никому об этом не скажу, но ситуация меня смущала. Смущала как в плане обычного, человеческого смущения, так и в плане подозрительности. Привык я держаться один. А это либо ухудшает деловые отношения, либо меня пытаются убить. А здесь… В том-то и дело, что непонятно. Блохина была настолько чиста внутренне, что действовала бескорыстно. Даура просто получала удовольствие от всего происходящего, что не отменяло того факта, что поступила она по-дружески. С Кимом было проще всего, но его я в расчёт и не брал. Про проклятия я никогда не забывал. Ни любви, ни дружбы. Тогда что происходит? Отвык я от настолько хорошего отношения, что и вызывало обычное смущение. Подозрительность же подсказывала – любовь и дружба могут в моей жизни случиться, чтобы после быть отнятыми.

Если я прав и в этом и заключается задумка, то богам стоит помнить: именно так войны с ними и начинаются.

Но что-то отвлёкся. Первой под раздачу попала Блохина. Она по-прежнему жила в общежитии и, зная нашу пай-девочку стесняшку-умницу, нетрудно догадаться, что на пары она старалась приходить пораньше. Даура же, наоборот, была той ещё соней, пусть и не опаздывала, но, в отличие от подруги, приходила всегда с колтуном на голове и заспанная. Елена же выглядело идеально.

Сегодня у нас была общая лекция, что упрощало дело. Наша компания старалась вместе не показываться, поэтому Елена бросила на меня взгляд, приветливо улыбнулась, но садиться пошла в другую сторону.

– Давид? – дрогнула она, когда я техникой шага сместился и оказался рядом.

– Он самый, во всём своём величии. Прости, Блохина, я долго думал, но так и не придумал, что могу сковать для тебя. Поэтому вот. Ты такое вроде любишь.

– Что это? – уставилась она на связку ключей, которые я бахнул перед ней на парту.

– Ключи.

– Зачем мне ключи?

– Чтобы открывать замок.

– Ты издеваешься?! – возмутилась она.

– Самую малость. Сегодня после пар Кристина с юристом подойдут. Выйдешь, подпишешь бумаги.

– Какие ещё бумаги? – занервничала девушка.

– Те, где отпишешь мне душу! Ха-ха-ха! – зашёлся я театральным смехом профессионального злодея.

– Дурак! – ткнула она меня кулаком в грудь.

– Короче, Блохина, – фыркнул я. – Забирай ключи. Они от квартиры. Как я понял, у тебя пунктик на тему собственного жилья. Это однокомнатная квартира с неплохим ремонтом, рядом с институтом. Хочешь – живи там. Хочешь – продай. Это теперь твоя собственность.

– В смысле, моя? – вытаращилась на меня девушка.

– Ну, Блохина, – закатил я глаза. – Не тупи, а.

– Я тебя сейчас тресну, Эварницкий! Какая ещё квартира?!

– Тише, – хмыкнул я. – А то общественность подумает, что это я своей любовнице жилье подогнал. Зачем пускать ложные слухи, а? – подмигнул я. – После учёбы. Кристина. Юрист. Паспорт не забудь.

– Но почему? – поникла она и спросила как-то растерянно.

– В смысле, почему? Твой страстный поцелуй буквально вернул меня к жизни! Считай это благодарностью!

Пусть мы и встретились до того, как основная толпа в аудитории собралась, на деле это означало, что здесь не триста человек набилось, а всего лишь пятьдесят. Кому уши погреть было. Мою фразу услышали, и мигом шепотки побежали, что мы с Блохиной целовались. Сама девушка залилась краской до самых кончиков ушей и спрятала лицо за ладошками.

– Эй, Блохина, не будь я проклятым, точно бы за такой милашкой приударил. Ладно, приходи в себя, а мне надо Даурой заняться. Чего замерла? – повернулся я к упомянутой ведьмочке, которая пришла со своим традиционным колтуном и подкрадывалась к нам медленно, заодно подслушивая.

В этот раз к привычному колтуну на голове добавился непривычный румянец на щеках – но это от холода, и стаканчик кофе в руках – это тоже от холода, но ещё и от сна.

– Что тут происходит? Опять Ленку соблазняешь? – поинтересовалась девушка.

– Милая, соблазняю я иначе, – улыбнулся я Дауре и приобнял её за талию.

– Покажете, мой господин? – мечтательно спросила она.

– Тьфу ты, – отодвинулся я. – Умеешь ты отшить.

– Но я не отшивала… – удивилась она.

– Тише. Смотри, что есть, – достал я из кольца пространства две спицы. – Дай сюда большие пальцы. Да, вот так. Сейчас будет ай.

Сразу двумя спицами я ткнул каждой в палец. Повернул их так, чтобы кровь сбежала по металлу. Алые капли тут же впиталась в артефакты. Подсветилась тонкая вязь божественного языка. Я перехватил спицы, скрутил их между собой и обернул вокруг запястья Дауры.

– Что это? – спросила она с интересом.

– Спицы.

– Этот дурак никогда на вопросы нормально не отвечает! – буркнула Блохина у меня за спиной.

– Что это за спицы, мой повелитель? – спросила Даура преданно.

– Кхм… – смутился я, не зная, как реагировать на такие заходы.

То ли она меня троллит, то ли серьёзно говорит, и неизвестно, что хуже.

– Спицы, – повторял я. – Великий артефакт. Ты любишь прясть. Они помогут. А ещё они помогут пробить любую защиту, – шепнул я ей на ушко, отчего Даура залилась краской вовсе не от холода. – Дальше сама разберёшься. Они теперь привязаны к тебе. Чувствуешь?

– Чувствую, – заверила она.

– Вот и отлично. Это тоже тебе, – бухнул я на стол вторую связку ключей. – Тебе я только снял жилье. Хватит в общаге прозябать. После пар покажу, где жить будешь. Ещё с Блохиной выходные не занимайте. Пойдёте по магазинам.

– Каким ещё магазинам? – спросила Блохина.

– Дорогим, – ответил я, и она как-то стушевалась под моим взглядом.

Я уже договорился с Дарьей-стилистом, чтобы она приехала в столицу и поработала с девушками. В субботу прибывает утром. Я уже оплатил и билеты, и гостиницу, и гонорар.

Оставив девушек осмысливать новые вводные, я перевёл взгляд на Кима, который к этому моменту зашёл в аудиторию, заметил нас заранее и постарался обойти по дуге.

– Паршивый из тебя ниндзя! – сказал я громко. – Иди сюда! А то сам подойду!

– Я тебе не посыльный, – огрызнулся парень.

– Он что, и Кима оприходовал? – спросил кто-то посторонний у меня за спиной.

Я резко обернулся и придавил рыжего парня взглядом.

– Ты что-то сказал?

– Я-я? – отшатнулся он. – Да нет, ничего такого.

– Уверен? Может, подумал что плохое?

– Точно нет. Святой ты человек, Эварницкий! Это все знают! – быстро закивал он.

– Ну так и отсядь куда подальше. А то и тебя оприходую.

– Исчезаю! – поспешил он свалить.

И свалил.

– Злой ты, – сказала мне Блохина.

Глянул на неё. Обиделась. Точно обиделась. Как бы не на то, что я Дауру чуть приобнял. А я поэтому и приобнял, чтобы репутацию жуткого бабника подкрепить. Чтобы лишнего не думали в мою сторону и подальше держались. Но разве кто поймёт правильно такой намёк? Уж точно не восемнадцатилетние девицы, которых я подарками осыпал.

Кстати, подарки. Снова нашёл взглядом Кима, который и не подумал подойти ко мне. Вытащил меч из кольца и метнул в него, без замаха.

– Совсем придурок? – крикнул он возмущённо, перехватив меч телекинезом.

– Этот не сломается, – ответил я, – Пока воля крепка, разрубит что угодно.

Забыл упомянуть, в чём особенность «Убийцы кузнецов». Само сырье – ничего такого. Но раз его обработаешь – получается слиток, с заурядными характеристиками. Ещё раз – характеристики вырастут процентов на двадцать. Дальше идёт сложная формула расчёта, что нужно делать и какую прибавку это даст. Максимум кузнец будет выжимать из этого сырья где-то с неделю. Так у меня и вышло. Зато потом… Теперь с этим сплавом разве что какой-нибудь закалённым адамантий посоперничает.

Иначе говоря, Ким держал в руках клинок, который реально был способен разрубить почти что угодно. И всё это «почти» относилось к великим битвам, богам и прочим сверхсущностям. Там меч смертному уже не поможет, поэтому можно смело утверждать – Ким теперь что угодно в своей жизни разрубит.

Раздав подарки, я отсел от всех подальше и приготовился слушать лекцию. Позже ещё один подарочек передам.

***

Когда Эварницкий отошёл достаточно далеко, чтобы не опасаться, что услышит, Елена, сидя рядом с подругой, тихо спросила:

– Это что вообще было?

– Ты о чём? – так же тихо спросила Даура.

– Подарки! Я реально его любовницей себя ощущаю.

– И как ощущения? – заинтересовалась лесная ведьма.

– Я не об этом! – прошипела Елена. – Но реально же! Мы будто в его гареме находимся! У тебя нет такого ощущения?

– Если бы в гареме, – мечтательно протянула Даура. – Такой мужчина…

– Кого я спрашиваю, – закатила глаза Блохина. – Ты и так ему готова отдаться здесь и сейчас.

– Ревнуешь, – утвердительно сказала Даура.

– Ничего я не ревную, – залилась краской девушка.

– Ревнуешь, ревнуешь. И ничего не понимаешь в мужчинах.

– Как будто ты понимаешь, – фыркнуло зло Елена.

– Уж поболее твоего! Пусть он и преподнёс тебе столь заурядный подарок…

– Заурядный?! – вскрикнула Блохина, чем привлекла ненужное внимание и куда тише продолжила: – Да ты знаешь, сколько стоит квартира рядом с институтом?!

– Мёртвый камень и столь же мёртвый бетон, – ответила презрительно Даура. – Ты смотри, что могут мои спицы… Они даже воздух плетут!

Елена присмотрелась, и её брови полезли наверх от вида того, как две спицы реально сплетали воздух между собой! Даура ловко подхватывала нити и сноровисто сплела браслетик, закольцевав его. Правда, тот тут же распался, обдав их ветерком, но лиха ли беда начало?

На фоне такого Елена поняла, почему квартира – подарок заурядный. Даже несмотря на то, что тем самым Давид сэкономил ей лет десять рабочих лет.

До начала пары оставалась ещё пара минут, уже и преподаватель пришёл, и девушке хотелось закончить разговор, но тут их отвлекли. Отодвинув стул, рядом нагло плюхнулась какая-то девица.

– Девчонки, а можно вопрос? – спросила она радостно, но во взгляде так и читался вызов со снисхождением.

– Считаю до трёх, – ответила Даура ледяным тоном. – Если не свалишь, я вобью эти спицы тебе в глаза и заставлю твой труп плясать до тех пор, пока не сгниёт мясо, а кости не сотрутся в пыль.

– Ты сумасшедшая, что ли? – опешила девушка.

– Она не шутит, – ледяным тоном добавила Блохина, – И я ей помогу.

– Раз, – холодно отчеканила Даура.

– Да вы больные! – глянула девушка на зашевелившиеся спицы и поспешила свалить.

– Совсем его бабы страх потеряли, – раздражённо прошипела Даура.

– Так что я там не понимаю в мужчинах? – тихо спросила Блохина, стараясь не думать про этих всех баб.

– Всё? – спросила Даура невинно.

– А конкретнее? – едко и возмущённо ответила Елена.

– Ты ему нравишься больше, чем другие, – уверенно заявила Даура.

– С чего ты взяла?! – воскликнула Блохина и снова пристыжённо замолчала, когда на неё покосились.

– Со мной он флиртует, чтобы отвадить тебя. С тобой он флиртует, потому что ты ему нравишься. Чувствуешь разницу?

– Да уж, чувствую. Особенно когда он всяких девок прямо в аудитории соблазняет.

– Ой, нашла к чему ревновать, – фыркнула снисходительно Даура. – Вот одна такая подсела к нам, чтобы выяснить, кто мы Давиду. И что? Уверена, он даже имени её не запомнил.

– Если нравлюсь, зачем отваживать? – поникла Елена и сама себя укорила, что в принципе об этом думает.

– Ни любви, ни дружбы, ни покоя. Настолько влюбилась, что все мозги растеряла. Заботится он о тебе, за-бо-тит-ся!

– Как по мне, он просто дурак, – сказала Елена, не желая признавать очевидное.

***

Екатерина Трофимова, когда узнала, что ей оставил какую-то коробку в учительской Эварницкий, испытала досаду.

Жизнь женщина прожила долгую. В двадцать лет успела побыть наивной дурочкой, которая мечтает о мастере, владеющем легендарными рецептами, не меньше. В сорок успела отправить младшую дочь во взрослую жизнь, развестись и обнаружить, что в жизни особо ничего не осталось. В шестьдесят сделала карьеру и развелась в третий раз, придя к определённым выводам и принципам.

В рамках этих правил лёгкая интрижка с перерождённым богом, который лично видел тех, кому молится её народ, – забавное приключение. Один раз – весело и приятно. Второй – напрягает. А получать подарки… И тот приход потрёпанного Эварницкого был перебором. Правда, и отказать ему женщина не смогла. Не каждый день человека убивают, и он воскресает. Самое удивительное, что она потом уточнила, это было правдой, а не сказкой, чтобы снова оказаться в её постели.

Но теперь? Какой ещё подарок? Вроде бы она ясно дала понять, что на большее рассчитывать не стоит.

Подарок обнаружился на столе. Вокруг которого уже собрались местные стервятники, в смысле, женская часть преподавательского состава. Они расступились, когда пришла Екатерина. Коробка была самая обычная, небрежно перетянутая скотчем. На красивый подарок это как-то не походило. Вскрыв коробку, женщина увидела, что внутри… кружка.

– Что это за убожество? – удивлённо спросила одна из коллег, что выглядывала из-за плеча, сбоку.

Екатерина озадаченно хмыкнула. Это была кружка. Грубо слепленная. Скорее, даже показательно небрежно слепленная. Поднеся руку, женщина не рискнула так сразу прикасаться и сначала прислушалась к ощущениям. Среди наблюдающих за этим хватало специалистов разного толка, вскоре шок испытали и остальные.

Кружка была отлита из смеси дальганиума, «Убийцы кузнецов», и мифрила, «Крови кузнецов». Помимо этого, там была ещё куча всякого, но…

– Эварницкий что, реально подарил тебе кружку из мифрила?! – не удержался от комментария кто-то.

Екатерина этот вскрик проигнорировала. Она начала кое-что подозревать. Достав флягу из кольца пространства, она плеснула в кружку коньяка и, будто прыгая со скалы, взяла и пригубила напиток.

– О-о-о… – выдохнула полувеликанша.

Хороший коньяк превратился в историю. Вкус раскрывался медленно. Коснулся нёба, разбежался по телу, пробуждая самые разные ощущения. Перед Екатериной будто наяву предстала вся та земля, которая дала силу винограду. Весь труд мастеров, что приготовили алкоголь. Минутка вечности, растянутая на десятилетия. Всё это заставило почувствовать себя песчинкой, но в то же время ощутить спокойствие и получить заряд бодрости.

В тот же вечер, пока никто не узнал, что у неё появился великий артефакт, женщина взяла внеплановый отпуск на две недели и первым же самолётом вылетела на родину. Её народ должен был увидеть эту реликвию!