Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Василий Панфилов,Роман Романович,Антон Аркатов,Талия Осова,Владимир Босин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 350 страниц)

– Но откуда?

– Ты думала, что украла из медпункта нужную бутылку? – она кивнула. – Ну, на самом деле, бутылка-то та, но вот содержимое…

– Ух, и хитёр ты! – её язык уже начал заплетаться. – Давай!

Алиса подошла к столу, взяла мой стакан, выплеснула содержимое в окно и налила вместо него водки.

– Да не хочу я!

Действительно, сейчас не время и не место.

– Давай! А то я всем расскажу, что ты украл бутылку!

– Но ведь её ты украла!

– Ну а водка-то у тебя!

– Не докажешь!

– А надо ли? – ехидно сказала Алиса.

Я в нерешительности уставился на стакан. Главное – избавиться от водки, а уж каким способом… Я выдохнул и резким движением опрокинул содержимое стакана в себя. Через мгновение стало понятно, что это было не самым лучшим решением.

– Есть… чем закусить?!

– Сейчас! – взволнованно сказала Алиса и достала из стола здоровый батон колбасы.

Я вырвал его у неё из рук и отгрыз большой кусок.

– Уф!

– И как?

– Как-как… Не каждый день, знаешь ли, приходится пить штрафные! – я вообще не понимал, зачем так легко на это согласился.

– И как?

– Да как-как. Как Орбит «Палёная водка»!

– Ладно, тогда пора повторить! – она вновь открыла бутылку и налила нам по полстакана.

– Может, хватит?

– Ты что!

– Ну, раз уже начали.

Хмель давал о себе знать, и я, не раздумывая, выпил водку одним глотком. У Алисы опыта явно было куда меньше – второй стакан у неё пошёл значительно хуже.

– Ох. Как оно это… – похоже, она была уже здорово пьяна.

– Не умеешь – не берись! – весело сказал я и налил себе ещё немного.

Где-то в глубине сознания, конечно, мелькала мысль, что я разгоняюсь сверх меры, но патрон уже был в стволе, а курок взведён.

– А мне? – возмутилась Алиса.

– Может, тебе хватит?

– Ничего подобного! – она выхватила у меня бутылку и присосалась к ней.

– Эй! Есть же стаканы!

– К чёрту!

Она завопила и закатилась смехом.

– А круто-то как! – сказала Алиса, немного отдышавшись.

– Ничего, да.

Я посмотрел на бутылку, мы выпили примерно две трети. Состояние опьянения уже давало о себе знать вовсю, а Алисе, видимо, было ещё хуже. Но, с другой стороны, осталось-то чуть-чуть! Я вздохнул и налил полный стакан себе и половину Алисе.

– Вот и всё! – с этими словами она выбросила бутылку в окно.

– А если найдут?

– Да пофигу! – мы оба засмеялись.

– Ладно, за присутствующих здесь дам! – промычал я и опрокинул стакан.

– И за кавалеров!

Алиса последовала моему примеру.

– Уф, что-то голова кружится… – она расстегнула несколько пуговиц на рубашке.

Я внимательно посмотрел на неё. Неужели она всегда была такой красивой? Или у меня сейчас все красивые? В любом случае я не мог заставить себя оторвать от неё взгляд.

– Ты так дыру во мне просмотришь! – Алиса засмеялась.

– Извини… – я смутился и уставился себе под ноги.

– Смотри, раз интересно.

Я с трудом открыл один глаз и увидел, как она продолжает расстёгивать рубашку. Слова словно застыли в горле. Да и нужны ли были они в подобной ситуации?

. .

Дальше произошло то, что и должно было произойти.

О правильности своих действий в ту минуту задумываться я был не в состоянии.

Да и желания не возникало – мне просто было хорошо.

. .

То ли перегорела лампочка, то ли кто-то из нас выключил свет, но комната погрузилась во мрак. Я оглядел её домик, и мне в голову пришла мысль.

– А где Ульяна?

– А что, боишься, что кто-то войдёт и увидит нас? – беззлобно усмехнулась Алиса.

– Всякое может быть…

– Я попросила её переночевать у другой девочки.

– Подожди, то есть ты… всё заранее планировала?

– Ну, не такое, конечно, – она внимательно посмотрела на меня, улыбнулась и закрыла глаза.

– Да уж.

Я ещё некоторое время пялился в потолок и вскоре услышал тихое посапывание рядом – Алиса заснула. Внезапно ужасно заболела голова, похоже, хмель начинал выветриваться. Лучший выход в такой ситуации – последовать её примеру и тоже поспать. Не успев додумать мысль, я отключился.

День N

Ведь иногда сон – это просто сон. Не надо заглядывать в интернет, чтобы найти толкование слону, нагло вторгшемуся в твой мир грёз, не надо думать, что ты видел знамение, пророчество, предсказание будущего. Иногда сон – это просто сон, красивая история, которая не может произойти в реальной жизни, сказка, зарисованная отдыхающим мозгом и раскрашенная воображением. Иногда сон – это просто сон… Пусть и в нескольких частях.

– Как же всё это уже надоело…

– А? – я поднял глаза и увидел девочку, нависшую надо мной.

– Что надоело?

– Всё!

– Как будто тебя кто-то заставлял… заставляет!

– Ну… Тут не всё так просто!

– А, по-моему, очень даже просто!

– Да ты вечно…

– Хватит трепаться! Марш за работу! – издалека донёсся голос, которому здесь не принято было возражать.

Автобус вмиг опустел. Девочка, с которой я спорил, смешно надулась, резко развернулась, цокнув каблучками, и направилась к выходу. Её звали Маша.

– Ладно, ты готов? – перед глазами возникла женщина с выражением лица, сочетающим одновременно муки за судь– бы всего человечества, надменность, сосредоточенность и усталость.

– Да. Пожалуй.

– Отлично! Тогда… Мотор!

Я даже не успел заметить, как она вышла из автобуса, а надо мной уже появилась камера. Я тут же закрыл глаза – всё верно, ведь по сценарию я сплю. Сколько же так сидеть? Десять секунд? Двадцать? Наверное, хватит. Я медленно открыл глаза и начал невидящим взглядом осматривать автобус. Точно, ведь совершенно неизвестно, как я попал сюда! Что это?! Икарус? Но почему? Итак, самое удивлённое выражение лица, на которое только способен! Надо представить, что сидишь в туалете, читая книгу, а тут распахивается дверь, и перед тобой стоит Генрих Седьмой со свитой. А ничего, что я тут, простите за выражение, большую нужду справляю? Вот он удивится! Я не смог сдержаться и громко расхохотался.

– Стоп! Стоп! – кричала режиссёр. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Неделю снимаем, а материала с гулькин нос!

Она подскочила ко мне.

– Что опять-то не так?

– Да я тут, понимаете ли… – наверное, она не оценит историю про Генриха Седьмого. – Извините.

Смотреть ей в глаза было тяжело. Не потому, что я действительно расстроился из-за того, что сорвал очередной дубль, а, скорее, потому, что просто боялся вновь засмеяться.

– Ладно, перерыв! – режиссёр сняла с себя панамку и начала ей обмахиваться. – Как же жарко.

– Так лето же, – метко подметил непонятно откуда взявшийся Шурик.

– Без тебя знаю, дурень! За камерой лучше следи!

Шурик спокойно увернулся от запущенной в него панамки и вернулся на операторское место. Он вообще всегда такой – спокойный, рассудительный и скучный, однообразный и предсказуемый.

Я вышел из автобуса и направился в столовую, чтобы немного перекусить. И в дверях столкнулся с Машей.

– Как?

– Никак…

– Неудивительно.

– Хочешь поесть?

Она некоторое время непонимающе смотрела на меня.

– Ну пойдём, что ли.

Странно, вроде бы Маша уже была в столовой – что, не успела пообедать? Я внимательно оглядел её сзади: две длиннющие косы болтались из стороны в сторону, задевая всё, что встречали на своём пути.

– Тебе вообще удобно с такими волосами? – спросил я Машу, когда мы сели за стол.

– А что такого?

– Ну, они как бы… длинные слишком, не?

– Так роль у меня такая, дурень!

– Как будто до этого они у тебя короче были…

– Я когда-нибудь гастрит заработаю с такой диетой, – она злобно посмотрела на меня и принялась яростно размешивать бомж-пакет.

– Да я уже.

– Конечно, весь реквизит выпил с этими деятелями!

– И что такого? Мне за работу не платят, знаешь ли! А она у меня тяжёлая – главная роль как-никак! Камеры и плёнку не пью!

– Как будто на Оскар претендуешь!

– Как знать. Как знать, – я откинулся на спинку стула и закурил.

– Здесь, вообще-то, детский лагерь, если ты не в курсе!

– Да? И где ты здесь видишь детей? – Маша фыркнула и ничего не ответила. – А ведь между тем все великие с чего-то начинали. Вот кто-то, например, с дипломного проекта.

– Ни одному нормальному человеку в голову бы не пришло такой бред снимать! – она боязливо оглянулась по сторонам, удостоверилась, что, кроме нас, в столовой никого нет, и продолжила: – Только нашей Ольге Дмитриевне.

– Тебя же никто не заставлял.

– Да-а-а? – ехидно протянула Маша. – А что, у меня был выбор, по-твоему? Или у тебя? Или у всех остальных…

– Начнём с того, что ты могла бы, например, предложить другую тему.

– Тему ему предложить. Какую тему? – всё это время Маша сыпала соль в кружку и, похоже, не собиралась останавливаться.

– Я смотрю, ты любишь поострее.

– Что?

Я взглядом указал на кружку.

– Чёрт! – она грохнула солонку об стол и расстроенно уставилась на горку соли, которая, как айсберг, борющийся с глобальным потеплением, никак не хотела растворяться. – Ну вот.

Мне внезапно стало жалко Машу. Да и тем более всё равно эту дрянь я есть не могу – лучше уж хлеб с майонезом.

– На, – я пододвинул к ней свою чашку.

Она молча взяла её и принялась есть.

– Даже спасибо не скажешь?

– Так это всё ты виноват!

– В чём же?

– В том, что отвлёк меня, и я… В общем, ты виноват!

– Как скажешь…

Маша ела молча.

– И что конкретно тебе не нравится? – я докурил сигарету и затушил её об угол стола.

– Да нет, если привыкнуть – очень вкусная лапша.

Я посмотрел на Машу так, что без слов стало понятно, до какой степени глупым и неуместным был её ответ.

– А, ты про фильм.

– Про фильм.

– Хотя бы моя роль! Да почему хотя бы! Это самое главное! Ты вообще читал сценарий, когда его писал?!

Первые два дня – читал, дальше стало лень.

– Ну, читал…

– И что, тебе это кажется нормальным?

– Что именно?

– Роль, моя роль!

– А что с ней не так? – я решил до конца прикидываться дурачком.

– Хватит издеваться! – если бы её взгляд мог убивать, то смерть моя была бы не из лёгких. – Хорошо-хорошо. Успокойся.

Маша пристально посмотрела на меня.

– А что плохого? Обычная девочка-даун… Таких же много, так?

Она сначала покраснела, потом посинела, а потом позеленела. Не уверен, что на самом деле именно такая гамма красок сменилась на её лице за долю секунды, но выглядела Маша угрожающе.

– По-моему, это отвратительно, – внезапно успокоившись, сказала она.

– А, по-моему, нормально. Не может же фильм… или книга, допустим, состоять только из положительных, умных, красивых персонажей. Нужны и герои второго плана.

– Да, но не второго эшелона!

– Как будто в жизни таких мало.

– Но я-то не такая!

– Так ты и играешь не себя! – её упрямство начало мне надоедать.

– А вот люди посмотрят и сразу скажут, что Маша – дура!

– Хорошо, и какой выход из сложившейся ситуации? – я закрыл лицо руками и опустил голову на стол.

– Не знаю. Просто всё плохо!

– От того, что ты будешь ныть и возмущаться, станет лучше?

– Я не ною!

– А то я не слышу как будто, – хотя лучше бы и не слышал.

– Знаешь что!

Я приоткрыл один глаз и посмотрел на разгневанную Машу.

– Ну?

– Ты бесчувственная скотина!

– Как вам будет угодно, мадемуазель!

– И…

Она не успела закончить фразу – дверь распахнулась, и с порога послышались весёлые крики.

– Маша-нян! Семён-кун! – опять эта бесноватая.

Господи, за что же мне всё это! Я поднял голову и скептически посмотрел на вбежавшую в столовую девушку. Саша. Одна из главных героинь. Если сравнивать её в реальной жизни и того персонажа, которого ей предстоит играть, то Машины слова о несправедливости этого мира могут показаться не такими уж и глупыми. Хотя, с другой стороны, Саше не откажешь в наличии актёрского таланта. Так-то перевоплощаться на экране!

– Я же тебе тысячу раз говорила, не называй меня Маша-нян! – Маша скрежетала зубами.

– Ладно, тогда Маттян! Можно, можно? – Саша рывком пододвинула стул и села рядом со мной.

– Чёртова виабу. Как таких вообще в институт берут?

– Ня! Ня! А о чём вы тут разговаривали? – Саша, похоже, не услышала реплики о своей профнепригодности.

– А мы тут обсуждали, что конкретно Маше-нян не нравится в сценарии, – ехидно вставил я.

– Я тебе сейчас понякаю тут! – она попыталась ударить меня в лоб, но я ловко увернулся, и её кулак с грохотом опустился на стол.

Саша вскрикнула и задрожала.

– Видишь, как она недовольна? Пытливый юный ум, не ищущий компромиссов, готовый к долгой, кропотливой работе, к самоотречению и отказу от тлена материального мира. А всё ради чего? Ради истины! – продекламировал я.

– Ты такой умный! – мурлыкнула Саша и обхватила мою руку.

«Жаль, конечно, что ты не такая», – чуть не ответил я.

– Не, ты точно конченый… – одновременно с ней проворчала Маша.

– Сочту за комплимент, – я кивнул головой.

– Ладно, пора, – Маша достала телефон из кармана и посмотрела на время.

– Тебе-то куда? Ты только во втором дне появляешься.

– Тебе пора, дурень!

– И мне, и мне! – Саша запрыгала, не отпуская мою руку.

– Пожалуй, – я встал, задвинул стул и посмотрел на Машу сверху вниз.

– Увидимся.

– Иди уж! – она фыркнула и отвернулась.

– Иттекимас! – пожелала счастливого пути Саша.

– Итена… – передразнила её Маша.

Послышалось мне вслед, и в ту же секунду мимо пролетела Саша, а за ней – пустой бомж-пакет.

. .

Я сидел в автобусе и лениво перелистывал сценарий. И какой идиот такое написал? Ах да, это же я. Я отложил стопку листов А4, неаккуратно прошитых веревочкой, и уставился в окно. И ведь действительно жарко. Даже без очевидных заявлений Шурика – жарко. И ведь вот асфальту, например, наплевать, что по сценарию вчера была зима. Ему, видите ли, хочется плавиться именно здесь и сейчас. И кузнечикам наплевать. У них репетиция. Кстати, а кто стрекочет? Сверчки или кузнечики? Или цикады? Нет, те плачут. И даже интернета нет под рукой, чтобы проверить. Хотя зачем? Ведь всё уже подписано и не подлежит редактированию. Да и какую, собственно, роль играют кузнечики в нашем фильме? Впрочем, неплохо было бы снять хоррор в духе американской классики ужасов пятидесятых годов. Например, «Мой кузен – кузнечик». Или «День сверчка». «Полёт над гнездом цикады»… Если я просижу здесь ещё хотя бы пять минут, то сам превращусь в насекомое! И почему в советских автобусах не ставили кондиционеров?!

– Эй! Алло! Есть кто дома? – на меня был направлен мегафон, а за ним сквозь плавящийся воздух можно было разглядеть лицо Ольги Дмитриевны.

– Оставьте сообщение после… – я почувствовал удар. – Эй! Нельзя так обращаться с главным героем! Вы хоть читали мой райдер?

– Всё! Чтобы это был последний дубль в автобусе!

Мне и самому этого очень хотелось. Всё же на воздухе легче, чем в этой передвижной печке.

Надо мной нависла камера Шурика. Я делал вид, что отчаянно не понимаю, где нахожусь, метался по автобусу, выскочил наружу, обошёл его со всех сторон, обессиленно рухнул на бордюр…

– Стоп! Снято! – Ольга Дмитриевна одобрительно улыбнулась. – Ведь можешь же, когда хочешь!

Да, пожалуй, желание здесь главное.

– А теперь – знакомство со Славей, – продолжила она.

– Может, перерывчик? – взмолился Роутер.

– Мы сюда не отдыхать приехали! А ну, марш к камере!

Он понурил голову и поплёлся на своё рабочее место.

– Мотор! – скомандовала она.

Я уставился на ворота лагеря. Задержал взгляд на статуях пионеров и сделал несколько шагов вперёд. Из ворот показалась Саша.

– Привет, Семён-кун! Меня Славя зовут! Ёрошкёнэ!

Над площадкой повисло тягостное молчание. Даже кузнечики перестали стрекотать и, казалось, так же, как и мы, заворожённо смотрели на Сашу.

– У меня к тебе только один вопрос, – из-за спины донёсся ужасающе спокойный голос Ольги Дмитриевны. – Ты вообще читала сценарий?

– Ну, читала, да, но там всё так скучно же!

Кричать, ругаться, биться в истерике было уже бесполезно. Другую актрису тут не найдёшь.

– У нас всего три недели в этом лагере, а вы… – режиссёр села на раскладной стул и принялась обмахиваться панамкой. – Ребята, вы хоть понимаете, что такими темпами мы не успеем! У нас же ещё столько материала! Ну можно же хоть немножко серьёзнее относиться к работе? Как будто только мне это надо!

Кнут точно не работает с Сашей, так что можно попробовать пряник.

– Извините… Я попробую ещё раз, – казалось, та была готова заплакать.

– Попробуй уж.

Я живо представил, как главный герой изучает незнакомую местность, в его голове крутятся миллионы теорий, он в шоке, он не знает, что думать, а мозг готов взорваться, сознание уходит, и тут появляется девочка – обычная пионерка, – которая и не подозревает, что с ним произошло. Она просто приветствует героя и отправляет его к вожатой.

Я сделал несколько шагов, и из ворот показалась Саша.

– Ты, должно быть, новенький? – улыбнулась она.

Боковым зрением я видел камеру, направленную на меня, и постарался сделать как можно более удивлённое лицо.

– Так тебе к вожатой сразу надо.

– Вот можете же! Можете же, когда захотите!

Ольга Дмитриевна вытерла пот со лба.

– Я тут с вами поседею раньше времени! А ведь всё это ещё и монтировать надо. Эх… – она посмотрела на часы. – Ладно, пока, пожалуй, всё.

Даже я, не будучи трудоголиком, подумал, что за день съёмок как-то маловато.

– А вам не кажется…

– Кажется! Но сил больше нет!

– Как знаете… – я пожал плечами и направился в лагерь.

Время приближалось к вечеру.

. .

За ужином я сидел с Машей, Сашей и Алисой. Передо мной стояла большая тарелка, доверху наполненная жареной картошкой с грибами. Преимущество лета – овощи с грядки.

– Лучше бы такое усердие на съёмках проявлял, – Маша нещадно трясла бутылку, на донышке которой ещё оставалось немного кетчупа.

– А что, тебе больше бомж-пакеты нравятся? – спросил я.

– Да что вы, Саша отлично готовит! – промычала Алиса.

– Тебя не учили, что нехорошо говорить с набитым ртом? – сказала Маша.

– А ты вечно чем-то недовольна…

– Я… Я… – Саша была готова разрыдаться.

– Господи… Да успокойся ты! Всё очень вкусно! – скривилась Маша в притворной улыбке.

– Ня! Маша-нян, хочешь, я завтра ещё что-нибудь…

Маша посмотрела на неё так, что без слов стало понятно, что продолжать не стоит.

– Так всё-таки, скажи мне честно… – обратилась Маша ко мне.

– Не скажу!

– Но ты же даже не знаешь, что я спросить хочу!

– Знаю.

– И что же? – она уставилась на меня с видом победителя.

– Почему я придумал такой бредовый сценарий.

– Тьфу!

Алиса и Саша засмеялись.

– Вас-то, я смотрю, всё устраивает! – Маша грозно посмотрела на девочек.

– А что, лето, природа, пляж, всё отлично! – пожала плечами Алиса.

– Могла бы в Турцию съездить, чего сюда-то припёрлась? – продолжала брюзжать Маша.

Алиса непонимающе посмотрела на неё и углубилась в тарелку.

– Ну? – Маша тыкнула меня вилкой.

– Не бойся вилки, бойся ложки, один удар – и череп в крошки!

– Вот вы мне скажите – он вообще нормальный?

– Семён-кун няша! – Саша обхватила мою руку и закивала головой.

– А что такого? Организовал нам бесплатный отдых, – хмыкнула Алиса.

– Я не понимаю, что здесь делаю, – вздохнула Маша и откинулась на спинку стула.

– В конце концов, тебя никто и не держит, – холодно сказал я.

– Да была бы моя воля…

– А чем ты всё время сама занимаешься? Всё других ругаешь, а до твоего появления ещё порядком по сценарию. Небось готовишься вовсю? – перебил я её.

– А может, и готовлюсь!

– Двойные стандарты! – вставила Алиса.

– Тройные, блин! – Маша.

– Ну так всё же? – продолжал допрос я.

– А что мне прикажешь делать?

– Я – ничего. Просто интересуюсь.

– Книжки читаю… – неуверенно ответила она.

– И все – по актёрскому мастерству!

– Хватит уже, а? Сидим тут, в глуши, ни интернета, ни телефон не ловит. Вообще ничего! Если бы я ещё средство от комаров не взяла…

– Его я взяла, ня! – просияла Саша.

Маша посмотрела на неё так, что Саша внезапно стала занимать куда меньше места, чем обычно.

– Не понимаю я тебя. Какой смысл всё время возмущаться? Могла бы и не ехать, – Алиса сделала в воздухе неопределённый жест вилкой.

– Тебя забыла спросить! – Маша резко встала и направилась к выходу.

– Маша-нян расстроилась… – сказала Саша грустно.

– Если она так «расстроилась» сейчас, то что будет к концу съёмок? – Алиса ловко подцепила на вилку последнюю картофелину.

– Пионерская резня бензопилой «Дружба», не иначе! – подытожил я.

На самом деле, мне было непонятно, почему Маша бесится. Нет, она с самого начала не проявляла особого энтузиазма ни по поводу сценария, ни по поводу идеи снимать это всё в полузаброшенном пионерлагере. Но всё-таки так агрессивно себя не вела. Может быть, на неё действует жара? Или кузнечики. Да, точно! Кузнечики! Ведь они дико мешают спать! Вот бы была такая кнопка – выпустить отравляющий газ…

– О чём задумался? – Саша вывела меня из забытья.

– О кузнечиках!

– А что с ними не так? – удивилась Алиса.

– С ними всё так.

– Кузнечики не ня, – брезгливо вставила Саша.

– Почему? – спросил я.

– Ну, они такие страшные.

– Не любишь насекомых?

– Нет!

– Я тоже.

Повисло тягостное молчание. Всё-таки, что бы там ни нашло на Машу, она всегда может поддержать любой разговор. Наверное, даже о кузнечиках. Я тут же представил, как она живо рассказывает всем о своей ненависти к этим исчадиям ада, которые не только имеют наглость отравлять своим присутствием и без того несовершенный мир, так ещё и стрекочут по ночам, нарушая уже её собственный внутренний покой и тонкую душевную организацию.

– Готовы к ночным съёмкам? – к нашему столу подошла Ольга Дмитриевна.

– Ночным? Мы же даже начало не отсняли! Да и вы говорили, что вроде бы на сегодня всё… – запротестовал я.

– Надо использовать время по максимуму! А то так вообще никогда не закончим!

Нельзя сказать, что я сильно устал, да и хоть какую-то заинтересованность в успехе своего проекта показать было необходимо.

– Хорошо. И что снимать будем?

– Сцену в лесу ночью со Славей.

– Нани-нани? – Саша услышала, что речь идёт про её героиню, и встрепенулась.

– Только пожалуйста, – натужно начала Ольга Дмитриевна, – в этот раз придерживайся текста!

– Хай-хай!

– И перестань уже, – она скрипнула зубами, развернулась и ушла.

– А что там за сцена? – Алиса хлопала глазами.

– Что, не читала сценарий?

– Нет, конечно! – гордо сказала она. – Мне вполне достаточно тех мест, где появляюсь я.

Я не стал утомлять её разговорами о том, что, чтобы до конца понять своего героя, нужно составить цельную картину происходящего.

– Там я наблюдаю за Славей, которая танцует на берегу лесного озера…

– Ня-ня! Как романтично! – Саше явно нравилось.

– … и раздевается при этом!

– Ня? – она непонимающе посмотрела на меня. Через несколько секунд к ней пришло осознание. – Ра… раздевается?

– Не полностью, не волнуйся.

– Ну, если это с тобой, – она покраснела.

Да, похоже, эта девочка не только обсмотрелась аниме, но и от рождения не отличается особым умом и сообразительностью. И почему Ольга Дмитриевна именно так подобрала роли? Как по мне, так Маша куда лучше бы подошла на роль Слави, а Саша – на роль Мику. Впрочем, решать режиссёру, а он у нас – Ольга Дмитриевна.

– А там будет это? – заговорщически спросила Алиса.

– Что? – Саша непонимающе уставилась на неё.

– Нет, – отрезал я.

– То есть вообще не будет?

– В этой сцене – нет.

– Значит, будет позже, – Алиса ехидно ухмыльнулась.

– Если тебе так интересно, взяла бы и прочитала сценарий уже!

– А мне совсем и не интересно, – Алиса встала из-за стола. – Ладно, пойду.

– Так что «это»? Что будет? – Саша навалилась на стол и пристально уставилась на меня.

– Ничего. Иди готовься, солнце уже садится.

– Ня-ня! – она вскочила и побежала к выходу.

Я доел картошку и тяжело вздохнул. Да, такими темпами нам точно не снять даже половины. Можно, конечно, в конце написать «to be continued» и превратить всё в эпическую сагу от студентов заштатного провинциального института кино и телевидения. Я внезапно почувствовал, что мне, в принципе, уже всё равно.

– Готов?

Я обернулся и увидел Шурика.

– Я-то чего… А ты как с ночными съёмками?

– Ох. Как-нибудь…

– Ну ок, тогда пошли.

. .

К вечеру наконец-то похолодало. Даже слишком. Я сидел на пеньке и кутался в лёгкую кофточку, пока остальные расставляли камеры и освещение.

– И почему я этим должна заниматься? Меня ведь даже в этой сцене нет! – Маша натягивала между деревьями светоотражающее полотно.

– А кому ещё? У нас и так нехватка кадров! – удивилась Ольга Дмитриевна.

– Вот и взяли бы больше народу! В съёмках такого шедевра любой бы согласился поучаствовать.

– Ты чем-то недовольна? – Ольга Дмитриевна грозно посмотрела на неё.

– Н… нет, всё в порядке.

Пожалуй, режиссёр была единственным человеком, с которым Маша спорить не решалась. Интересно, почему?

. .

Ко мне подсел Шурик.

– Как думаешь, сделаем за два-три дубля?

– Не знаю. Не от меня зависит, – я кивнул в сторону Саши, которая усердно прыгала на берегу озера, входя в роль.

– Понятно… – Шурик обречённо вздохнул и направился к камере.

– Ладно! Пора начинать, – скомандовала Ольга Дмитриевна.

Я спрятался за деревом.

– Камера! Мотор!

Мимо меня, пританцовывая, прошла Саша. Я не мог не отметить, что при дополнительном освещении, смешанным со светом луны, она выглядела глупо. Но это дело оператора. Наверное, так будет в итоге лучше. Я медленно вышел из-за дерева и направился за ней. Саша не спеша шла вдоль берега, словно порхала, скидывая по дороге пионерский галстук и расстёгивая рубашку. Получалось у неё действительно здорово. Уверен, что она бы стала прекрасной актрисой немого кино. Вскоре Саша скрылась в лесу, а я некоторое время постоял на берегу и направился за ней.

– Стоп! Снято! – радостно прокричала режиссёр.

– Ну? Ну? Как? – Саша выбежала из-за деревьев.

– Отлично! Превосходно! Вот всегда бы так – с первого дубля! И закончили бы тогда всё вовремя!

– Вы так говорите, как будто мы не закончим всё вовремя, – скептически заметил я.

– Закончим, не сомневайся!

– И что, это всё? – рядом со мной непонятно откуда возникла Маша.

– А что ты ещё хотела? – непонимающе посмотрела на неё Ольга Дмитриевна.

– Почти три часа подготовки ради минуты съёмки?

– Это кино! Кино! Искусство! Тут можно годами ловить нужный кадр! Десятилетиями снимать картину на пять минут! – она смешно размахивала руками.

– Ладно… – устало сказала Маша. – Это всё?

– На сегодня – да.

– Тогда всем спокойной ночи! – она кинула кусок ткани на землю и быстрым шагом направилась в сторону лагеря.

Я попрощался со всеми, схватил распечатанный сценарий и бросился за ней.

. .

– Эй! – я догнал её только на площади.

– Ну что тебе ещё? – на лице Маши читалась крайняя усталость.

– Может… хочешь пройтись перед сном?

– С чего это вдруг? – удивилась она так, как будто я предложил ей заплыв на скорость до ближайшего острова.

– Ну просто… рано ведь ещё! В городе в такое время всё равно бы никогда спать не легла.

– В городе. Тут не город, как видишь. Тут сутки за трое.

– Брось ты! Время детское!

– Ладно уж, – она посмотрела на меня и улыбнулась. – Только недолго!

– Так точно!

– И зачем ты его везде с собой таскаешь? – Маша показала на пачку бумаги, которую я держал в руках.

– Ну мало ли…

. .

Вскоре мы вышли на пляж.

– Какая луна красивая! – Маша начала раздеваться и побежала к реке.

Не знаю, чего я ожидал, потому что под пионерской формой на ней оказался купальник. Я заворожённо наблюдал, как она ногами била по воде, отчего вокруг разлетались брызги.

– Значит, и ты умеешь веселиться! – крикнул я.

Она обиженно посмотрела на меня, подошла и села рядом.

– Вы тут прямо последнее время все считаете, что я карга старая.

– Нет конечно… Но брюзжишь ты здорово.

– Наверное, не просто так!

– Не знаю… Я особых причин не вижу.

Маша встала и отошла от меня на метр.

– Да ладно тебе!

– Ничего не ладно! Просто нельзя быть таким… таким.

– Каким?

– Вечно ты ничего не видишь! – она опустила голову на колени и тихо добавила: – И не понимаешь.

– Вот такой вот я – чёрствый, глупый и недогадливый.

Маша еле слышно рассмеялась.

– Да, именно такой! Пойдём купаться?

– Холодно же!

– А мы недолго.

– Ну… ладно.

. .

Вода оказалась на удивление тёплой, поэтому мы даже не успели замёрзнуть. Я сел на кем-то забытое полотенце и глубоко вдохнул нежный вечерний воздух. Маша легла рядом и положила голову мне на колени.

– Не мешаю?

– Н… нет.

– Просто устала, – она посмотрела мне прямо в глаза, но я отвёл взгляд.

– А почему всё не может быть так, как раньше?

– Как?

– Ладно тебе!

– Это было совместное решение, ты же понимаешь.

– Но всё равно… – она обняла меня за талию, и мне стало ещё больше не по себе.

– Зачем мы вообще сюда приехали?

– Кино снимать! – попытался отшутиться я.

– И ведь если бы не ты, я бы никогда не пошла в этот институт. Могли бы уже… – она вздохнула. – А теперь.

– Думаю, что вспоминать о прошлом в таком контексте – не самая лучшая идея.

– Для тебя – может быть. А я всё же считаю, что мы зря…

– Ты сама этого хотела!

– Никогда я этого и не хотела! – обиженно сказала Маша.

– Конечно! Значит, я хотел?!

– Значит, ты хотел! – она отвернулась, но не встала с меня.

– Вот ты вечно так. Это тебе не нравится. То тебе не нравится. Почему не относиться к жизни проще? Смотри, какое прекрасное лето! Какая прекрасная ночь! Мы снимаем прекрасный фильм! И вообще, всё у нас хорошо.

– Сам-то в это веришь?

Её вопрос имел право на жизнь.

– Верю… отчасти. Всё идеально, конечно, не бывает. Но а что плохого?

– Всё плохо! – мне показалось, что она готова заплакать. – Лагерь этот дурацкий. Сценарий твой. Всё! Всё плохо! Ведь уже не ребёнок! Мог бы завести семью, найти работу…

– Эй! Мы тысячу раз уже это обсуждали!

– Да… И расстались поэтому.

– По твоей инициативе. Потому что тебе, видите ли, всё плохо.

– Зато тебе всегда всё хорошо! Только дураки радуются всему подряд.

– Я не радуюсь… Точнее, радуюсь тем вещам, которым стоит радоваться! Занимаюсь любимым делом, получаю от него удовольствие.

Получаю ли?

– От меня ты, значит, удовольствия не получаешь? – она привстала и прижалась к моей груди.

– Может, не надо?

– А что такого? Как будто не хочешь?

Я не знал, что ответить. С одной стороны, теребить старые раны не хотелось, но с другой – я чётко понимал, что отказаться в данный конкретный момент не смогу. И было уже всё равно, что, возможно, не все ещё спят, и нас может кто-то увидеть.

– Но зачем? Что потом?

– А какая разница?

– Ну… Раз так.

. .

Сияющий лунный свет, отражающийся в капельках воды на её коже, липкий песок, прохлада летней ночи и жар тела, тяжёлое дыхание и вздохи наслаждения – всё слилось в один короткий миг.

. .

– Ладно, пора спать. Завтра тяжёлый день. Ольга Дмитриевна точно нас загоняет, – я медленно застёгивал рубашку и смотрел на одевающуюся Машу.

– Я не хочу одна спать, – тихо сказала она.

– Что, кузнечиков боишься?

– Не кузнечиков, а сверчков! И не боюсь я их, – она отвела взгляд и немного покраснела. – Просто… ну, непривычно.

Могла бы уже привыкнуть за столько времени. Я подумал, что, в общем, ничего плохого в этом не будет. Тем более после всего случившегося.

– Ладно.

– А где? – Маша вопрошающе посмотрела на меня.