Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Василий Панфилов,Роман Романович,Антон Аркатов,Талия Осова,Владимир Босин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 350 страниц)

– У меня лично нет, но есть у моего знакомого. Тебе нужна помощь?

– Что это за знакомый? – Голос на том конце звучал явно заинтересованно.

– А это важно?

– Нет, наверное, нет, – после некоторой паузы озадаченно произнёс он. – Тогда слушай: оставь сейчас рацию там, где ты находишься. Положи её на стол, на землю или что у тебя там рядом есть. Ничего не трогай и не крути. Далее приведи сюда того человека с устройством – он знает, что делать.

– Так а что у тебя там такого случилось? Мы ведь всё-таки не Чип и Дейл, спешащие на помощь. Не проще подождать денёк до конца цикла?

– Денёк? – мрачно рассмеялся он. – Ты правда думаешь, что во всех циклах время течёт одинаково и что все они одинаковой продолжительности?

– Не знаю. Но это тебе помощь нужна, а не мне.

– Ладно. Мы спасаемся от Чистильщика. Ты не знаешь, но рядом с ним реликты не работают. Сам не понимаю, почему действует рация. Так что у тебя мало времени!

– Ты хотел сказать: у тебя мало времени. Ладно, жди, я скоро.

На самом деле судьба загадочного собеседника и его спутников меня волновала мало. Просто потому, что я вообще не понимал, что происходит. Однако это отличный повод поговорить со Славей. Пусть наши отношения дали трещину, но нельзя же бросать людей в беде!

* * *

– Славя!

Всю дорогу до площади я бежал и орал. До возвращения пионеров из похода оставалось ещё какое-то время, так что сейчас нас в лагере должно быть только двое.

– Славя!

Однако на площади лишь старый Генда смотрел на меня всё тем же осуждающим взглядом.

– Чего разорался?

Я обернулся и увидел Славю, которая медленно шла в мою сторону, доедая пирожок.

– Тут такое! – Я преувеличенно замахал руками и подбежал к ней. – Короче, я слушал эфир с помощью рации, а, оказывается, она и передавать умеет, не только принимать. В общем, со мной на связь вышел какой-то парень. Он сказал, что они спасаются от какого-то Чистильщика и у них не работают реликты.

Славя тут же напряглась и бросила недоеденный пирожок на землю.

– А ты что ему сказал? – грозно спросила она.

– Да ничего я ему не сказал. Что я скажу? Он спрашивал про какое-то устройство, но, очевидно, у меня его нет. – Тут я виновато хмыкнул и отвёл глаза. – Ну, сказал я, что у меня есть знакомый, у которого есть это устройство. У тебя же оно есть?

– Дальше, – холодно поторопила меня Славя.

– А дальше он попросил привести этого знакомого к рации, мол, ты знаешь, что делать.

– Это всё?

– Всё! Вот те крест! – выпалил я.

– Тогда ладно. – Она с грустью посмотрела на лежащий на земле недоеденный пирожок.

– Так мы будем что-то делать?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мы не сможем им ничем помочь. А тебе вообще рано знать о Чистильщике. Если бы не… – Она замялась и прикусила губу. – Если бы всё шло своим чередом, ты бы услышал о нём только спустя много-много лет.

– Лет?! – ошарашенно выдохнул я. – И что это за штука такая?

– Это… – Она надула губки и нахмурила брови. – Это сейчас неважно. Это плохая штука – вот что тебе сейчас нужно знать.

– Да уж, само название звучит как монстр из научно-фантастического хоррора.

– Можешь думать так. На самом деле это недалеко от правды.

– И что, мы там их просто бросим? Я так понял с его слов, что с помощью устройства мы сможем или вытащить их из того цикла, или ещё что.

Славя села на лавочку и тяжело задумалась. Она выглядела как человек, который вспомнил что-то давно забытое, но от того не менее болезненное. Со стороны леса до нас донеслись крики и весёлый детский смех.

– У нас мало времени, решай! – сказал я. – Включённая рация лежит на столе в домике вожатой, и, наверное, будет не очень хорошо, если Ольга Дмитриевна её найдёт.

– Откуда ты знаешь, что ему можно верить? – Славя подняла на меня усталый взгляд.

И действительно – откуда? Почему я вообще ввязался во всё это? Повод поговорить со Славей я нашёл, но после её первого отказа мог бы и отступиться. Может быть, всё дело в новообретённом чувстве вины за собственные же поступки, до того скрытые от меня «Белочкой»?

– Дело не в доверии, а в том, чтобы оставаться человеком! – чересчур пафосно произнёс я. – Но ты права, доверять я здесь не могу никому, кроме тебя. Просто потому, что я почти ничего не знаю об этом месте. Поэтому и спрашиваю: можем ли мы им помочь? Это опасно для нас?

Славя долго молчала, опустив голову, и с усилием растирала поочерёдно все пальцы на руках. Затем она неожиданно резко вскинула голову и улыбнулась:

– Ну пошли, что ли!

* * *

По дороге к домику Ольги Дмитриевны я спросил:

– Так что же это всё-таки за Чистильщик такой?

– Надеюсь, мы с ним не встретимся.

– А если встретимся?

– Тогда это будет последнее, что мы увидим.

Войдя в домик, я быстро подошёл к столу и показал на рацию. Славя встала рядом и серьёзно посмотрела на меня.

– Отвернись, – скомандовала она.

Спорить было бесполезно, да на это и не было времени, так что я отвернулся и принялся ждать.

Через полминуты в глазах всё попылало, а в следующую секунду домик неуловимо изменился, а прямо перед Славей буквально из ниоткуда возникли два пионера – девочка и мальчик.

– Ты Семён? – Парень бросился ко мне, это именно с ним я разговаривал по рации.

– Да, – коротко ответил я и посмотрел на Славю.

Она вся напряглась и переводила взгляд с пионерки на пионера. Похоже, они не были знакомы.

Только сейчас до моего слуха начал доходить громкий гул, доносящийся с улицы. Он чем-то напоминал работу какого-то гигантского электроинструмента. Я выглянул в окно и увидел, что со стороны площади к нам приближается стена тьмы, которая поглощает всё на своём пути. Она двигалась медленно, но неумолимо, встречающиеся на её пути деревья и домики просто тонули в ней так, как будто стена состояла из жидкости без поверхностного натяжения.

– Я так понимаю, это – Чистильщик? – Я обернулся к Славе, но та стояла ко мне спиной и, похоже, возилась с каким-то устройством.

Тем временем парень подошёл ко мне и протянул фотоаппарат. Старый советский фотоаппарат, мать его! Именно тот фотоаппарат, который я нашёл тогда в хижине.

– Если мы не выберемся… – начал он дрожащим голосом. – Береги его, это очень важно!

– Да я уж в курсе, насколько он всем нужен! – Я забрал у него фотик и повесил на шею. – Кто вы и что вы…

– Нам пора! – крикнула Славя.

В ту же секунду перед глазами опять всё поплыло…

День У. 9. 14

Передо мной простирался холм, увенчанный странным деревом, чьи ветви, покрытые серебряной листвой, походили на тысячи нитей, вплетающихся в бесконечное полотно неба. Ветер доносил шёпот – будто обрывки чужих разговоров, но разобрать слова было невозможно. Я шагнул вперёд, чувствуя, как мягкая земля под ногами уходит, словно волны, возвращающиеся в океан после прилива.

Поднявшись на вершину, я увидел лагерь. Он казался до боли знакомым, но всё здесь было немного другим, словно мир преломлялся через старинное мутное стекло. Дома стояли в пустых зеркальных озёрах, а пионеры, их силуэты, дрожали, словно мишура на ветру.

Над памятником Генды кружил огромный филин. Его перья казались металлическими, а крик отзывался эхом в самой глубине сознания.

– Ты пойдёшь со мной? – Голос, как звон бьющегося стекла, прозвучал совсем рядом.

Я обернулся и увидел девочку. Она была одета в белый саван, её лицо скрывалось за полупрозрачной вуалью, и только глаза – два бездонных озера, в которых плескались тени, – смотрели на меня с невыразимым укором.

Я молчал, не зная, что ответить. Девочка взяла меня за руку, и её прикосновение оказалось ледяным. Мир вокруг заскрипел, как половица в старом лагере, и я почувствовал, как девочка тянет меня за собой силой мысли.

Мы спустились с холма и оказались перед воротами. Металл был покрыт странными узорами, похожими на письмена. Я попытался прочитать их, но они двигались и менялись, как живые существа. За воротами была пустота – не темнота, а что-то хуже, где не существовало ни света, ни тени. Девочка сжала мою руку сильнее.

– Если ты пройдёшь, то узнаешь, что находится внутри. Но помни: сны всегда требуют платы.

– Какой платы? – спросил я, но девочка не ответила.

Вдруг ворота сами собой начали открываться, и из-за них вырвался яркий свет, похожий на солнце, но слишком холодный, чтобы согреть. Я сделал шаг, и всё исчезло. Я снова оказался на холме, но теперь один. Только на месте дерева осталась тлеющая в ночи зола. Начало формы

* * *

Я проснулся, трясясь от холода. Вокруг было темно, а над головой в кронах деревьев шумел ветер. Я с трудом встал и ощупал своё тело: вроде бы ничего не сломано. Окружающий лес выглядел незнакомо.

Воспоминания начали приходить вспышками, всё быстрее и быстрее. Я отчаянно схватил ремешок, висевший на шее, но фотоаппарата на нём не оказалось. Столько усилий, чтобы в итоге потерять этот чёртов фотик! Я начал шарить вокруг, однако в темноте лишь постоянно натыкался на камни и острые ветки. Наконец мне повезло, и под одним из деревьев я всё же нашёл фотоаппарат. Осмотрел его – на первый взгляд повреждений нет. Неужели этот злосчастный квест наконец закончится?!

Звёзды светили ярко, но ориентироваться по ним я не умел, а других внятных указателей направления в этом ночном лесу найти не представлялось возможным. Но и сидеть здесь до утра, стойко превозмогая холод и голод, совершенно не хотелось. В итоге я направился куда глаза глядят.

Всю дорогу приходилось продираться сквозь чащу. Если где-то рядом и была тропинка, разглядеть её в темноте было нереально. Наконец, спустя примерно полчаса таких блужданий, за деревьями появился просвет, и я вышел к той самой хижине, где впервые нашёл фотоаппарат. Впрочем, сейчас мне самому сложно было сказать, что произошло раньше – эта моя находка или наш со Славей визит сюда в первый день нашего повторного знакомства.

В любом случае в хижине хотя бы теплее. Я вошёл внутрь и осмотрелся: всё как будто бы на своих местах, хотя ночью этот заброшенный домишко выглядел жутковато. Если бы я умел, то обязательно бы разжёг огонь, а так пришлось просто кое-как примоститься на сломанной тахте, которая то и дело норовила перевернуться. Фотоаппарат, висящий на шее, крепко прижимался к моей груди.

* * *

В этот раз мне ничего не снилось, чему я был, в общем-то, и рад. Странные сны в последнее время становились всё более причудливыми и чужими. Казалось, что кто-то хочет мне что-то сказать через них. И больше всего пугало то, что это вполне могло быть правдой. Лагерь уже не раз залезал ко мне в голову – и сам по себе, и с помощью реликтов, и с помощью своих обитателей. Где кончается реальность, которую реальной воспринимаю именно я, и начинается объективная реальность этого мира? Насколько вообще понятие реальности применимо к лагерю «Совёнок»?

Я проснулся с рассветом и сразу же почувствовал адскую жажду и голод. Естественно, ни воды, ни еды в этой хижине не найти, однако лагерь недалеко, и при свете дня добраться до него не составит труда. Солнце уже прилично палило, а вчерашние события ощущались чем-то нереальным, только фотоаппарат напоминал о том, что всё произошедшее не сон.

Мне вдруг в голову пришла идея изучить его повнимательнее. На первый взгляд он выглядел точно так же, как и в тот раз, когда я впервые увидел его в этой хижине. Однако что-то в нём как будто неуловимо изменилось, или мне просто хотелось так думать. Я вертел его и так и сяк и случайно нажал на кнопку спуска затвора. И – о чудо! – сработала вспышка, а фотик издал звук, подтверждающий, что снимок сделан. Я было полез в отсек для плёнки, но вовремя понял, что тем самым могу засветить её.

Итак, выходит, что те пионеры его починили. Впрочем, что это меняет? В «Совёнке» не найти фотоателье, да и я не умею проявлять фотографии. Для пещерного человека нерабочий iPod ничем бы не отличался от рабочего, так и для меня сейчас назначение этого фотика не стало понятнее от того, что он заработал.

Я вышел из хижины и огляделся. Вокруг стояла такая тишина, что у меня начало звенеть в ушах. Странно, вчера этот лес показался мне вполне нормальным.

– Зря ты это сделал. – Смутно знакомый голос у меня за спиной смешно не выговаривал букву «р».

Я обернулся и пристально уставился на девочку, из-за которой всё и началось.

– Тебе это нужно? – Я помахал фотиком над головой.

– Зря ты его активировал. – Она выглядела серьёзной, собранной и как будто на что-то обиженной.

– Если ты знала, что я здесь, то могла бы забрать фотоаппарат раньше.

– Не могла. – Девочка осторожно села на покосившиеся ступеньки.

– Значит, я должен был его активировать, как ты выражаешься.

– Тебя вообще не должно здесь быть.

– Чего? – удивился я.

– И ты не должен был оставлять его под кроватью в домике вожатой. – Всё это девочка говорила совершенно серьёзно, хоть мне и было сложно понять, о чём она.

– Ладно, мне твой дурацкий фотик без надобности! Ты его искала, запрягла на это Славю! Теперь вот он найден – мы можем быть свободны?

– Свободны? – ехидно ухмыльнулась она. – Свободным человек делает себя сам.

– Господи, да хватит философствований! – воскликнул я и схватился за голову. – Ты с самого начала всё знала! Ты перенесла меня из того пустого лагеря, ты дала мне «Ласточку»! Не удивлюсь, если и «Белочку» подсунула мне тоже ты, а не мой двойник!

– Ты был нужен в том месте, где оказался. А оказался ты там, потому что был там нужен. – Она точным движением откинула волосы назад и улыбнулась.

– Ага, ну да! Волшебник никогда не опаздывает. Как и не приходит раньше. Он приходит именно тогда, когда нужно.

– Интересная аналогия! – Она неожиданно засмеялась. – Мне не хватает только посоха и бороды.

– Не вижу в этой ситуации ничего смешного. И я не сдвинусь с места, пока ты не расскажешь мне, что здесь происходит!

– Ну что же, изволь. – Она вмиг вновь стала серьёзной. – Фотоаппарат сохраняет воспоминания о тех циклах, которые стирает Чистильщик.

– Допустим. Но при чём тут я? Ты явно бы и одна справилась.

– Пользуясь твоими же сравнениями, скажу, что ты – Фродо в этой истории.

Я никак не мог понять, к чему она ведёт. Было совершенно очевидно, что всё, что делает эта девочка, она делает не просто так. Однако за последние несколько дней я настолько запутался в происходящем, что уже перестал понимать логику и взаимосвязь событий, что было раньше, а что – потом.

– Слушай, я устал! – Я обессиленно вздохнул и прислонился к ближайшему дереву. – Я безумно устал, и у меня просто больше нет сил думать. Ты можешь объяснить по-простому, как человеку, который провёл в «Совёнке» меньше ста лет?

– Если бы всё шло своим чередом, то и твой цикл в итоге стёр бы Чистильщик. Он уничтожает циклы, которые не меняются.

– И эти изменения… – Я задумался. – Ты вызываешь эти изменения?

– Если вы сами не справляетесь. – Девочка мило улыбнулась. – Но не только я. Так же и твои двойники, которые не смогли выбраться, но задержались здесь достаточно надолго, чтобы кое в чём разобраться. В этом наши цели схожи.

И тут меня осенило:

– То есть что это получается? Теперь я смогу выбраться, вернуться в реальный мир? – выдохнул я.

– А ты этого хочешь? – без тени иронии спросила она.

Я уже было воскликнул: «Конечно»! – но тут же вспомнил о Славе. Что будет с ней, если я исчезну из этого мира? Она так и продолжит скитаться по циклам без воспоминаний о прошлой жизни?

– А как же Славя?

– А что с ней? – наигранно удивилась девочка.

– Почему она ничего не помнит? Она… – Я надолго замолчал, подбирая слова. – Она – человек?

– А как ты сам думаешь?

– Да твою мать! – Я в сердцах кинул фотиком в девочку, однако она среагировала молниеносно, поймала ценный реликт и тут же повесила его себе на шею.

– Мне кажется, ты хотел задать другой вопрос. – Похоже, мой выпад её вообще никак не разозлил.

– Что будет с ней, если я вернусь в реальный мир?

– Точно этот вопрос? – лукаво прищурилась девочка.

Неужели после всего, что с нами было, я боюсь сам себе признаться в том, что чувствую? Представлял ли я когда-нибудь Славю рядом с собой в реальном мире? Думал ли вообще об этом? Или для меня наше знакомство было всего лишь страстным романом двух выживших в кораблекрушении людей, которые застряли на необитаемом острове? Когда их спасут, они пойдут каждый своим путём, а бурные ещё недавно чувства угаснут вмиг.

– Ладно, убедила! Мы можем выбраться вместе со Славей?

– Это уж вам решать! – Девочка легко вскочила на ноги.

Я собирался ещё что-то спросить, как вдруг позади послышался знакомый голос:

– Что вы здесь делаете?

Я обернулся и увидел Славю, которая быстро шла к хижине.

– Да вот, разговариваем. Кстати, я фотик… – Но девочки на крыльце уже не было. – Фотик отдал, говорю, – добавил я уже куда менее воодушевлённо.

Славя подошла, скрестила руки на груди и грозно уставилась на меня.

– Не изволишь ли объясниться? – спросила она тоном Ольги Дмитриевны.

– Да что я сделал-то?! Я вчера ночью очнулся в лесу, набрёл на эту хижину, а утром встретил твою таинственную благодетельницу. И, кстати, куда она подевалась?

– Что она тебе сказала?

– Сказала, что влияет на события в циклах, чтобы их не стёр Чистильщик. Мол, если бы не произошло то, что произошло, то и я бы… – От подобной перспективы стало не по себе.

– Чего? – Славя отреагировала примерно так же, как и я вначале на слова той девочки.

– Да я сам толком ничего не понял. Мол, всё это было нужно, чтобы внести какие-то изменения. А, ну да, а сам фотик – это реликт, который может сохранять воспоминания о циклах, которые уничтожает Чистильщик.

– Как же всё это надоело! – тяжело вздохнула Славя и села на крыльцо на то же место, где минуту назад сидела девочка.

Я подошёл к ней поближе, но остановился в нерешительности.

– Она сказала, что нам делать дальше? – грустно спросила Славя.

– Нет, – тяжело произнёс я.

– Знаешь, я чего-то подобного на самом деле и ожидала, – невесело усмехнулась она.

– И зачем тогда согласилась?

– Потому что… – Она подняла на меня гневный взгляд, но, видимо, не найдя подходящего ответа, помрачнела. – А ты бы на моём месте не согласился?

– Не знаю. Возможно.

Внутри меня словно что-то упало. Неужели получается, что всё это зря? Всё, что мы пережили, было напрасно? Я посмотрел на Славю. Она сидела с отсутствующим видом и накручивала на палец прядь волос.

– Знаешь, тебе не нужно менять причёску, чтобы отличаться от других Славь, – медленно произнёс я. – Для меня ты такая одна, с косами или без.

– А? – Она подняла на меня невидящий взгляд.

– Волосы.

– Романтично. – И тут же отвела глаза. – Я просто хотела создать для себя какую-то уникальную личность взамен той, что потеряла.

– Прости, я не хотел.

– Да ты ни в чём не виноват, – вдруг улыбнулась Славя. – Если бы я тебя тогда не встретила в том горящем лагере, ещё бы неизвестно…

Она встала, приблизилась и поцеловала меня. Я совершенно не ожидал такой реакции, ведь после всего, что я натворил, казалось, что между нами всё кончено.

– Чем я это заслужил?

– А что, нельзя? – Она смутилась.

– Можно, конечно! Просто я думал, нам ещё далеко до такого уровня отношений.

– Не знаю, посмотрим, – хмыкнула она. – А сейчас пойдём в лагерь. Я с голоду умираю!

– Как думаешь, те пионеры тоже смогли выбраться?

– Надеюсь.

* * *

Мы бодро шли через лес, пару раз я хотел взять Славю за руку, но останавливался в последний момент. У меня в голове крутились десятки вопросов, которые хотелось задать, сотни мыслей, которые требовали облечь себя в словесную форму, тысячи импульсов стремились превратиться в действия. Но главными были всё же жажда и голод.

Наконец мы вышли из леса, однако на том месте, где должен был находиться пионерский лагерь «Совёнок», вместо привычных дорожек и деревьев, вместо домиков и столовой, вместо площади и Генды передо мной возвышалось внушительное здание советской эпохи. Массивное восьмиэтажное строение с лаконичными линиями и широкими балконами стояло в окружении исполинских сосен. На каждом этаже виднелись аккуратные ряды окон, а первый этаж выделялся особенно – высокий, с огромными стеклянными панелями, за которыми располагалась просторная столовая и зона отдыха. Над главным входом нависал бетонный козырёк, на котором красовалась надпись «Совёнок».

– Это что ещё такое? – выдохнул я и посмотрел на Славю, но та выглядела не менее ошарашенной.

– Я когда-то слышала, – начала она после долгой паузы почему-то шёпотом, – что есть циклы, где лагерь не похож сам на себя.

– Так это вообще не лагерь! Это… – Я пытался подобрать подходящее слово. – Это – санаторий!

Действительно, в детстве я бывал с мамой в санаториях на юге, которые выглядели весьма похоже.

– Там хотя бы кормят. – Я показал пальцем на столовую, которая была битком набита подростками в пионерской форме.

– Ты думаешь, это хорошая идея? – В глазах Слави читался испуг, хотя её голос звучал твёрдо.

– После вашего Чистильщика меня уже ничем не испугаешь! – Я с трудом улыбнулся, взял её за руку и медленно направился к санаторию.

Внутри здания всё выглядело строго, лаконично и функционально, в духе советского модернизма. Огромный холл представлял собой просторное прямоугольное помещение с высоким потолком, лишённым избыточного декора. Стены были покрыты гладкой светло-серой штукатуркой и местами были украшены крупными панелями из деревянного шпона с тёплым золотисто-коричневым оттенком.

Пол был выложен квадратными плитами из серого и белого мрамора в шахматном порядке. Этот рисунок придавал холлу математическую правильность, а блестящая поверхность отражала свет от длинных прямоугольных светильников на потолке. Светильники представляли из себя вытянутые металлические планки, которые ровным, мягким светом заполняли всё пространство холла.

По центру холла стояли массивные диваны с низкими деревянными каркасами и обивкой из прочного кожзама в спокойных оттенках коричневого или тёмно-зелёного цветов. Вокруг диванов были расположены простые кофейные столики из ламинированного ДСП, с хромированными ножками. На некоторых из них стояли массивные стеклянные пепельницы, а рядом лежали старые выпуски журналов вроде «Здоровье» и «Наука и жизнь».

По углам холла располагались большие напольные горшки с растениями. Высокие пальмы и декоративные фикусы создавали уют и наполняли пространство природной свежестью. Рядом с растениями находились небольшие тумбочки, на которых можно было увидеть графины с водой и стаканы.

В дальнем конце холла начинался широкий коридор, над входом в него висела табличка с надписью: «ПРОЦЕДУРНЫЙ КОРПУС» большими чёрными буквами на белом фоне. Лифтовая зона располагалась ближе к середине холла: три коричневые, под дерево, двери лифтов с узким горизонтальном табло над ними, указывающими, на каком этаже лифт находится сейчас.

По холлу туда-сюда, весело галдя, бегали дети. Я не узнавал никого из них, но вот из высоких стеклянных дверей, ведущих в столовую, появился пионер, который был мне знаком. Электроник.

– Привет. Что-то вы поздно! – Он быстро подошёл к нам и улыбнулся. – Скоро завтрак закончится.

– Завтрак? – осторожно спросил я.

– Ну да, завтрак, а что? – Электроник нахмурился.

– Ничего. Мы просто не выспались, – коротко бросил я и потащил Славю за собой.

* * *

Столовая была намного больше знакомой нам столовой в лагере, а, судя по количеству столиков, и пионеров здесь было намного больше. Мы медленно подошли к столу с подносами и посудой, а затем взяли завтрак на линии раздачи. Удивительно, но кормили здесь точно так же, как в привычном нам «Совёнке». Мы со Славей нашли свободный столик в углу и с жадностью набросились на еду. Разбираться с новыми странностями лучше сытыми!

– Как думаешь, это всё – проделки той девчонки? – Я ковырял в зубах зубочисткой – невиданная роскошь для нашей столовой.

– Я не уверена, но это вполне возможно.

– Ты говорила, что слышала про другие лагеря?

– Слышала, но ничего конкретного. Если предположить, что циклов бесконечное количество, то потенциально возможно всё. – Славя боязливо оглянулась по сторонам, но почти все пионеры уже позавтракали и разошлись – нас никто не подслушивал.

– Она говорила про изменения. Я тогда даже и предположить не мог, что изменения будут настолько масштабными.

– И что делать будем? – Славя с надеждой заглянула мне в глаза.

И тут я понял, что впервые за всё время нашего знакомства инициатива должна исходить от меня. Славя намного лучше знала пионерский лагерь «Совёнок», и вполне логично, что я всегда следовал её указаниям. Но вот про санаторий «Совёнок» она знает ровно столько же, сколько и я, то есть – ничего. От этих мыслей внутри поднялась какая-то волна гордости и теплоты, появилось желание сделать всё возможное, чтобы защитить Славю.

– Давай попробуем рассуждать логически. Пусть это и совершенно другой цикл – но всё же цикл. Значит, он когда-нибудь должен закончиться, – глубокомысленно начал я.

– Ну да, чтобы потом начаться заново, – хмыкнула Славя.

– Какой сейчас день? Пятый?

– Шестой.

– А не пятый?

– Точно шестой, – уверенно заявила она.

– Ага, ну, значит, у нас в запасе меньше двух дней, чтобы…

– Семён, – перебила меня Славя. Она вдруг погрустнела. – А нам точно нужно всё это делать? Я имею в виду – выяснять что-то? Может, просто отдохнём? Ведь через два дня, вероятно, всё опять начнётся по новой – там и будем действовать по обстоятельствам.

– А, ну, если ты так хочешь…

Её слова стали для меня неожиданностью. За последнее время я настолько вошёл в бешеный ритм бесконечных загадок, поиска ответов и борьбы с таинственными проявлениями «Совёнка», что теперь мне было сложно просто взять и остановиться, выдохнуть и сделать паузу.

– И что предлагаешь делать? – Я внимательно посмотрел на Славю.

– Если нас здесь знают, то у нас должны быть свои… – Она напряглась и замолчала. – Номера, комнаты – что бывает в этих твоих санаториях?

– Логично.

Мы отправились на поиски.

* * *

На каждом этаже имелся длинный коридор, который проходил сквозь всё здание. На полу лежала грубая ковровая дорожка, а стены были покрыты простенькими пластмассовыми панелями. Резким контрастом с монументальностью холла и столовой стали низкие потолки и общая скудность убранства. По обеим сторонам коридора располагались двери с номерами комнат, однако кроме самих цифр никакой больше информации там найти не удалось.

– Ну мы же не будем стучаться во все подряд? – спросил я с опаской.

– Да, конечно. – Славя выглядела расстроенной. – Но я бы поспала пару часов.

И опять она ждала, что я возьму инициативу на себя. Первый мой радостный порыв быстро сошёл на нет, ведь я и раньше особо не отличался инициативностью и скорее плыл по течению. До того, как я нашёл фотоаппарат в хижине, я провёл в лагере девять одинаковых циклов. Да и сам фотик подложила туда та девочка! Если бы не она, то я бы вообще наверняка закончил так же, как и тот лагерь, который стёр Чистильщик.

Однако теперь я не один и отвечаю не только за себя! Рядом со мной Славя – девочка, которую я люблю. Она надеется, что я что-то придумаю, она ждёт от меня конкретных действий, а не просто философских размышлений.

– Давай попробуем найти Ольгу Дмитриевну или какой-то её местный аналог, – наконец предложил я.

– Думаешь, это хорошая идея?

– Думаю, что она должна знать больше об этом месте, чем кто-нибудь ещё.

Мимо нас пробегал какой-то пионер, и я грубо схватил его за руку.

– Привет. Извини. Не знаешь, где можно найти вожатую?

Он боязливо уставился на меня, но ответил сразу:

– Так она сейчас наверняка на массаже.

– В процедурном корпусе? – вспомнил я надпись в холле.

– Ну да. – Он посмотрел на меня как на идиота и побежал дальше.

* * *

По длинному переходу, стены которого были сделаны из стеклянных панелей от пола до потолка, мы попали в прямоугольное двухэтажное здание. Слава богу, там были указатели: водные процедуры, бассейн, спортивный зал и т. п. Вот и стрелка на массаж.

– И что мы ей скажем? – спросила Славя, когда я уже собирался последовать по указателю.

– Электроник здесь, похоже, примерно такой же, как и у нас. Если и Ольга Дмитриевна такая же, то она вряд ли удивится любому вопросу, сколь бы странным он ни был.

– Хорошо, как скажешь. – Славя мило улыбнулась.

Я на мгновение задумался: а не изменилась ли она? Да, весь окружающий мир изменился, но почему Славя ведёт себя так кротко и покорно? Или мне просто кажется? Впрочем, если это действительно так, то можно проверить одну теорию.

– У тебя же с собой то устройство, которое перемещает по циклам? – осторожно спросил я.

– Ну да, а что? – удивилась Славя.

– Может, тогда лучше вернёмся в более привычный лагерь?

– Действительно, как это я сразу не подумала! – оживилась она, но тут же нахмурилась. – Отвернись.

– Ой, да брось ты! После всего, что мы вместе пережили, ты будешь скрывать от меня какой-то несчастный реликт?!

На её лице за мгновение сменилось множество эмоций: удивление, гнев, раздражение, неуверенность, даже страх. С одной стороны, я понимал, почему Славя не показывает мне устройство, но с другой – в данной ситуации это уже реально перебор! Если она действительно хочет довериться мне, ждёт от меня инициативы, то как так можно?!

– Дело не в том, что я не хочу. – Славя опустила глаза. – Просто та девочка сказала, что это устройство не должен видеть никто, кроме меня.

– Ну а если увидит, то что? Земля разверзнется – и мы сгорим в адском пламени? Проходили уже! – Я продолжал настаивать на своём и всё больше заводился.

– Нет. То есть я не знаю…

– В общем, дело твоё. – Я демонстративно скрестил руки на груди и отвернулся.

– Ну ладно, смотри, – после длинной паузы ответила Славя и полезла в карман.

Она протянула мне массивное устройство, отдалённо напоминающее старый советский инженерный калькулятор. Корпус из серого пластика с металлическими вставками слегка потускнел от времени, но всё еще сохранял строгую, почти военную выправку. На верхней панели выделялся зеленоватый экран, мерцающий тихим светом, как старый телевизор. Внизу экрана светились строки текста: «Цикл У» и множество цифр. Шрифт был угловатым и истинно советским. Ниже экрана располагались крупные кнопки с надписями «НАЧАТЬ», «ВЫБОР ЦИКЛА», «ОТМЕНА» и ещё несколько. В центре устройства выделялось большое вращающееся колесо, напоминающее диск старого телефона. Под экраном, справа от вращающегося колеса выбора, находилась плоская стеклянная панель. Она светилась мягким голубоватым светом, словно ожидала прикосновения.

Я покрутил устройство в руках и спросил Славю:

– И как оно работает?

– Самое простое – положить палец вот на это голубое стёклышко и сосредоточиться на том цикле, в который хочешь попасть. Но есть и ручная настройка.

– Довольно просто, – хмыкнул я. – Попробуем?

– И куда ты хочешь? – В её голосе звучала тревога.