Текст книги ""Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Василий Панфилов,Роман Романович,Антон Аркатов,Талия Осова,Владимир Босин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 350 страниц)

День N→∞

Я находился в полной темноте и не ощущал пространства вокруг себя. Затем пришло понимание, что пространства не существует в принципе, как и моего физического тела. Точнее, там, где я оказался, вовсе не было таких понятий, как время, пространство или мышление. Словно слабое взаимодействие в этой реальности остановилось или не начиналось совсем. Впрочем, применимо ли к этому месту слово «реальность»? Я просто пытался осмыслить ограниченным человеческим интеллектом, вырванным из привычных синапсов мозга, вещи, которые находились на порядок выше по шкале сложности. Моя сущность была нигде и одновременно везде, как будто нейроны мозга разнесли на световые годы друг от друга, а электрический заряд между ними шёл тысячелетия. Или, наоборот, я оказался в чёрной дыре, сжался в сингулярность.

Прошло какое-то время, если выражаться в терминах, доступных человеку, и пустота вокруг той субстанции, которую я мог бы назвать собой, начала обретать измерения. Сначала оно было всего одно, и пустота стала точкой, вбирающей в себя всё сущее. Затем их стало два, и от этой точки на триста шестьдесят градусов на бесконечные расстояния разлетелись фибры моего восприятия. Это было не зрение, не излучение, не гравитация – я просто знал, что находится в метре от меня, а что – за многие миллионы световых лет. Далее измерений стало три, и реальность мгновенно обрела черты привычного нам мира. Однако я продолжал пребывать в состоянии чистого сознания, сущности, которая находится одновременно везде и нигде.

Затем измерения продолжали множиться – четвёртое, пятое… Я мог одновременно наблюдать за всем происходящим в этой реальности, мне не нужно было концентрироваться на чём-то конкретном – я мог держать в фокусе сразу всё. Как будто мозг человека заменили квантовым компьютером размером с Солнечную систему и в его рабочей памяти одновременно находятся все процессы, происходящие во Вселенной. Я словно бы жонглировал десятком апельсинов, катаясь на одноколёсном велосипеде и декламируя при этом стихи, которые тут же и сочинял. Все эти процессы происходили одновременно и сознательно, и бессознательно, и мне не нужно было переключаться с одного на другой – я мог внимательно наблюдать сразу за всеми ними, не упуская из виду ни малейшей детали.

Однако, когда измерений стало больше, чем три, я понял, что в каждой вселенной могу двигаться также и по шкале времени, словно тыкаю мышкой по полоске прокрутки в окне видеоплеера на экране монитора. Хотя нет, скорее, абсолютно все кадры этого причудливого видеоряда находились в моей оперативной памяти. Но и пример с оперативной памятью на самом деле не совсем верен, ведь доступ к ней всё равно происходит с задержками, пусть и минимальными.

Я же являлся некой монолитной структурой, не разделённой на микроуровне на атомы и молекулы, а ещё глубже – на элементарные частицы. Это можно сравнить с абсолютным знанием, конструкт которого обрёл собственную жизнь за пределами человеческого мозга. Идея не состоит из электронов и протонов, но в привычном нам физическом мире она живёт в синапсах человеческого мозга, подчиняющегося, соответственно, физическим законам. Я же перешёл на новый, более высокий, уровень существования, когда вся моя сущность уместилась в одну точку, которая при этом не имела никаких пространственных или временных ограничений. Я выходил за пределы знакомой нам Вселенной, видел её прошлое и будущее, видел бесконечные мириады других Вселенных, каждая со своим прошлым и будущим.

Наконец ощущения начали приобретать знакомые человеку проявления. От идеи и абстракции я перешёл к зрению, слуху, обонянию и осязанию. До этого само существование реальности, в которой находилась та субстанция, которую я называл «собой», было невыразимо в человеческих терминах. Теперь же я видел пионерлагерь «Совёнок», миллиарды и миллиарды лагерей, многие из которых были похожи друг на друга как две капли воды, а некоторые довольно сильно отличались. Однако все эти лагеря находились в моём сознании одновременно.

Я наблюдал за Ульяной, которая ворует конфеты из столовой в одном цикле, а в другом – становится одним из многих зомби, преследующих Семёна возле старого лагеря. Алиса изготавливает эрзац-взрывчатку для Генды, а вот она получает удар в лицо от Лены. Лена, которая танцует с Семёном ночью возле пристани, и Лена, заколачивающая дверь в свою комнату. Конечно, там было и много Славь. В этом состоянии я в принципе не обладал явно выраженным самосознанием и тем более какими-то эмоциями. Моё существование можно сравнить с автоматом для наблюдения за каким-то явлением: я просто фиксировал события, но не принимал в них участия и не давал им субъективной оценки. Однако сложность понимания моего состояния для человека состояла в том, что я не наблюдал эти события в процессе – для меня они все уже произошли. Во всех циклах, в прошлом и в будущем. Можно сказать, что я являлся бесконечной летописью мультивселенной.

Однако у меня была и некая цель, задача, программа, которую мне необходимо выполнить. Я осознавал это, но не знал, как переключиться из наблюдательного режима в исполнительный, а также словно не мог подобрать пароль к файлу, в котором хранились инструкции. В квантовом мире события могут быть связаны, но эта связь не всегда подчиняется привычной человеку логике причины и следствия. А мне было необходимо выполнить какое-то совершенно конкретное действие с чётким и понятным результатом.

Мне было необходимо коллапсировать волновую функцию, ухватиться за определённую ветвь разрастающегося во все стороны дерева. Точнее, в каждой вселенной, в каждом лагере было собственное дерево вероятностей, которое каждую миллисекунду порождало новое.

Я ощущал три измерения пространства, ещё одно – измерение времени и, наконец, пятое измерение – вероятности, которое непрерывно создавало бесчисленное множество новых вселенных. Пространственные измерения уходили в бесконечность, в четвёртое измерение, словно ящики на бесконечном конвейере, однако сам этот конвейер одновременно делился на множество практически неотличимых от себя копий, словно наложенных друг на друга и расходящихся в стороны через небольшие интервалы.

Наконец одна картинка из триллионов других стала как будто крупнее. Вокруг неё появилась слабая красная пульсация, а также послышался еле различимый гул. Я почувствовал запах травы и сырой земли, почувствовал прохладный ветер, появилось чувство голода и усталости. Конечно, все эти ощущения не были моими собственными – они словно транслировались из этой картинки на приёмник, которым являлся я.

А затем появились мысли. Мне пришлось выделить специальную область в памяти и сформировать некое квазисознание, чтобы обработать их.

Мысли вихрем ворвались в него, принося с собой бурю эмоций: гнев, боль, отчаянье, ярость, тоску и страх. Теперь я мог их чувствовать, я сам словно стал тем человеком, за которым наблюдаю, и не просто просмотрел, как фильм, все его воспоминания, но сам пережил все эти события, ощутил их на себе, и его память стала моей собственной.

И тогда найти необходимое не составило большого труда. Когда я добрался до нужного воспоминания, мир вокруг, все бесконечные вселенные начали с огромной скоростью коллапсировать обратно в одну единственную точку, и вскоре вновь наступила темнота…

День Щ. 9. 4

То, что я испытал, вернувшись в реальность, сложно назвать пробуждением. Скорее – это новое рождение, то, что ощущает ребёнок, вырвавшийся из утробы матери. Мне только предстояло вновь познать этот мир, ограниченный тремя измерениями, вновь познакомиться с органами чувств, которыми было наделено моё физическое тело, заново развить процесс мышления и восприятия действительности. Всё это произошло почти мгновенно, но в это мгновение как будто уместились первые несколько лет жизни маленького человеческого существа.

– Эй, Семён, ты живой? – Надо мной нависла Славя, и с помощью вновь обретённого эмоционального интеллекта, я понял, что выглядит она крайне взволнованно.

– Сколько времени прошло? – Поначалу мои слова звучали так, словно их говорил кто-то другой.

– Да всего пара минут! Ты отключился и упал. Ничего не сломал? – Она помогла мне подняться и сесть на кровать.

– Да вроде нет. – Я ощупал себя.

– Ну тогда давай рассказывай, что ты видел! – Славя села рядом и схватила меня за руку.

– Это…

Ещё секунду назад я помнил все вселенные, пять измерений, помнил своё состояние трансцендентного абсолюта, но теперь не осталось ничего… Только одно единственное туманное воспоминание.

– Я даже примерно не могу тебе рассказать, что я там испытал. – Я уже более-менее пришёл в себя. – Просто не помню.

– И что, всё напрасно? – разочарованно сказала Славя, отпустила мою руку и встала.

– Нет, не совсем. У меня осталась в памяти только одна картинка. И я точно знаю, что она не моя, то есть это не моё собственное воспоминание. До того, как я напялил на себя эту чёртову шапку, этой картинки там не было!

– Ну, и?! – нетерпеливо спросила Славя.

– Я видел… То есть вижу… То есть я вообще не знаю, как это объяснить! – Ощущение инородного присутствия в собственном мозгу пугало. – Короче, это какое-то каменное сооружение. Типа крепость или я не знаю что. Кажется, я стою у его подножья и смотрю вверх – оно довольно высокое. И ещё оно старое, кирпичная кладка поросла мхом, а передо мной деревянные ворота. Внутри темно и пахнет плесенью. – Я действительно ощутил этот запах, словно сам был там. – Да, точно! Вода! Там много воды!

Славя задумалась на несколько секунд, а затем просияла:

– Водонапорная башня?!

– Ну да, вполне возможно. Даже скорее всего! Ты знаешь, где это?

– Знаю. Мне следовало самой догадаться, но я думала, он туда всё же не пойдёт.

– Почему?

– Ну… – Славя отвела глаза и как-то виновато улыбнулась. – Туда так просто не попадёшь: надо знать точную тропинку, иначе ничего не выйдет.

– И ты её, конечно же, знаешь? – Я встал с кушетки и помахал руками и ногами, чтобы убедиться, что всё в порядке.

– Я была там один раз, но не одна. Надеюсь, дорогу я запомнила.

– Тогда чего мы ждём?

* * *

Старая водонапорная башня, по словам Слави, находилась к юго-востоку от лагеря, примерно в километре. Она стояла на поляне, однако существовала проблема: пройти по этой поляне было не так просто. Если не знать точного маршрута, то ты, конечно, будешь двигаться вперёд, но при этом к самой башне совершенно не приблизишься. Какие-то глюки пространства или типа того. Маршрут же представлял из себя кривую траекторию, причудливый зигзаг, постоянно виляющий то влево, то вправо, а иногда и ведущий вообще в обратном направлении.

Мы стояли на опушке в сотне метров от башни.

– Ты уверена? – Я посмотрел на Славю, которая выглядела крайне озадаченной.

– Сейчас, дай подумать. – Она порылась в карманах и достала оттуда толстый блокнот и карандаш.

– Нет, мне определённо интересно, как у тебя там столько всего помещается.

Славя не обратила внимания на мои слова и принялась черкать карандашом в блокноте. Сначала она начертила круг, а в центре нарисовала жирную точку, видимо символизирующую водонапорную башню. Затем принялась тщательно вычерчивать замысловатую кривую. В какой-то момент остановилась, стёрла всю линию ластиком и начала сначала.

– Да что ж такое-то! – тихо ругалась она себе под нос.

Наконец маршрут был зафиксирован, Славя подняла на меня взгляд и грустно улыбнулась.

– Я иду впереди, а ты – за мной, шаг в шаг! – скомандовала девочка.

– Подожди. Отдай мне очки.

– Это ещё зачем? – нахмурилась она.

– Логично разделить обязанности. У тебя – свисток, а у меня – очки. Сама подумай, тебе будет неудобно одновременно и свистеть, и надевать на него очки. Всё надо сделать быстро!

Славя помедлила мгновение, но затем всё же достала из кармана очки и протянула их мне.

– Ладно уж, древнегреческий логик! – и подкрепила это задорной улыбкой.

Продвигались мы медленно, я постоянно переводил взгляд с земли на башню. Иногда казалось, что она стала немного ближе, но тут же Славя вдруг делала шаг в сторону или вообще разворачивалась. Всё это напоминало то ли какую-то причудливую игру в классики, то ли хождение по минному полю.

– Стоп! – вдруг сказала она и остановилась. – Здесь мы должны были пройти вперёд, но башня всё так же далеко.

– Как ты вообще ориентируешься? Мне вот кажется, что мы просто ходим кругами.

– Никак я не ориентируюсь! – завелась Славя. – Просто иду по карте!

– Ага, которую сама и нарисовала.

Я решил попробовать пойти напрямик и уверенно зашагал в сторону водонапорной башни. Однако топографически, если так можно сказать, я остался на месте. Нет, мои ноги сгибались и разгибались в коленях, я видел, что иду, что продвигаюсь вперёд, однако башня оставалась на том же месте. Эффект был похож на движение против хода траволатора, только дополненный очевидными когнитивными искажениями: с одной стороны, я понимал, что шагаю вперёд, с другой – башня не просто не приближалась, но и весь окружающий пейзаж никак не менялся в картине моей внутренней пространственной ориентации.

– Ну что, далеко планируешь уйти таким макаром, путешественник? – Славя косо смотрела на меня и ехидно ухмылялась.

– Попытка не пытка, знаешь ли! По твоей карте мы тоже не далеко ушли.

Действительно, от начальной точки мы в общей сложности удалились от силы метров на десять.

– Ну, тоже верно, – неожиданно для меня примирительно улыбнулась она. – Есть предложения?

Я мог предложить только спросить того, с кем она была здесь в первый раз, но по понятным причинам я этого не сделал.

Поляна, на которой возвышалась водонапорная башня, выглядела странно и зловеще, словно создатели этого мира стремились специально подчеркнуть её таинственность и опасность. Довольно высокая старая башня казалась одиноким стражем в центре этого странного места, окружённая неестественным молчанием, от которого по спине пробегали мурашки. Деревья, окаймляющие поляну, росли плотно и выглядели почти одинаковыми, как будто их кто-то нарочно посадил вокруг практически идеально ровной окружности.

Однако при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что их формы были искажены: стволы изгибались в странных направлениях, а корни выглядывали из земли, напоминая когтистые лапы, готовые схватить любого, кто осмелится подойти слишком близко. Большинство ветвей росли в противоположную сторону от башни, словно деревья инстинктивно пытались отвернуться от неё, не желая смотреть на это чужеродное строение. Ветки напоминали острые копья, готовые к обороне, а тенистые кроны деревьев закрывали небо, делая поляну похожей на арену, запертую под зелёным куполом.

Казалось, что башня была не просто частью этой поляны, а её сердцем, вокруг которого всё застыло в странной, напряжённой гармонии. Её железные перекрытия и обшарпанная кирпичная кладка выглядели так, будто прошли через десятилетия борьбы с ветром, дождём и временем. Местами стены были покрыты мхом, но мох не рос повсюду, создавая неровные, рваные полосы зелени. На верхушке башни виднелись остатки старого резервуара, обвисшего под собственным весом.

От башни веяло чем-то потусторонним и могущественным. Воздух здесь был тяжёлым, будто наполненный невидимым электричеством. Даже ветер, который иногда пробегал сквозь поляну, дул как-то неровно, резко затихая при приближении к башне. Птицы, которых можно было услышать где угодно в «Совёнке», здесь молчали – ни звука, ни движения, словно они избегали этого места.

И всё же, несмотря на это, башня притягивала взгляд, завораживая своей мрачной, недосягаемой атмосферой. Её тень ложилась на землю, простираясь словно длинная, когтистая рука, и всё внутри этой тени становилось чужим, искажённым. Казалось, что, шагнув туда, ты окажешься не просто под башней, а в другом мире, где действуют совершенно другие законы.

– Странное место, – протянул я.

– Ты о чём?

– Ну, посмотри на деревья. Они странные. С этой стороны стволы почти голые.

– Хм, да, пожалуй. – Славя задумалась.

– Какая-то пространственная аномалия. Может, дело в гравитации или магнитном поле. Впрочем, я вообще не знаю, какие физические законы работают в этом мире. По крайней мере, даже само существование реликтов отрицает каузальность, действующую в нашей вселенной.

– Слушай, ты всегда такой? – раздражённо скривилась Славя.

– Какой? – Я удивился, но в то же время ощутил неопределённый испуг.

– Чем нам помогут все эти твои рассуждения? Вот ты сравниваешь «Совёнок» с твоим реальным миром, но зачем?

– Моим реальным миром? – грустно усмехнулся я. – За давностью лет уже забыла, что это и твой мир? А может, ты хочешь остаться здесь, как твоя сестрица?

– Да пошёл ты! – завелась она.

Славя попыталась вернуться назад, к той точке, с которой мы начинали, но у неё, как и у меня минутой ранее, ничего не вышло. Она топнула ногой от злости, обернулась ко мне и со слезами на глазах закричала:

– Ну что, доволен теперь? Из-за тебя мы здесь застряли!

– Из-за меня?! – Мне надоело выслушивать беспричинные упрёки. – Так это ты нас сюда привела! Ты полезла в эту пространственную аномалию, толком не зная дороги! Это тебе нужен этот чёртов фотик! А я даже не знаю зачем!

– Ну и славно! Можешь идти на все четыре стороны!

– Ох, поверь, ушел бы, если бы мог!

В наступившем молчании было отчётливо слышно пение птиц в лесу, но на самой поляне царила пугающая тишина. Наверное, даже насекомые обходили это место стороной. Становилось всё очевиднее, что водонапорная башня и пионер сейчас не самые главные наши проблемы.

– Давай отложим споры на потом – надо выбираться. – Я постарался взять себя в руки. – Мы не так далеко ушли, так что, уверен, назад сможем вернуться даже методом тыка. Или, скорее, методом топа.

Славя ничего не ответила, продолжая всем своим видом показывать смертельную обиду. Я же начал метаться из стороны в сторону, вперёд, назад, вправо, влево, но даже если мне на короткий миг удавалось отойти от Слави на пару метров, то в итоге я всё равно возвращался назад.

– Так ничего не получится, – грустно сказала она. – Нужно знать чёткую последовательность.

– Ну, сюда же мы как-то пришли! Дай карту.

Я взял листок у неё листок бумаги и постарался повторить тот маршрут, который привёл нас на это место, в обратном порядке. Однако всё так же безрезультатно. Мой мозг не мог правильно воспринимать эффекты этой пространственной аномалии. С одной стороны, я видел и ощущал, что моё тело двигается в пространстве в одном направлении, но при этом окружающая местность двигалась в другом. В каком-то смысле это было похоже на перемещение внутри движущегося поезда против его хода, только на маленькой скорости. Однако я не ощущал, что окружающий мир движется подобно вагону – все происходило настолько естественно, что от этого голова шла кругом.

Итогом моих хождений стало то, что я застрял в точке пространства на этой поляне метрах в трёх от Слави. Теперь мы не просто не можем выбраться отсюда, но ещё и оказались оторванными друг от друга. Она же тем временем села на землю, обхватила колени руками и положила на них голову.

– Тут такое дело… – позвал я Славю. – Я теперь и к тебе вернуться не могу.

Девочка не посмотрела в мою сторону и даже не шелохнулась.

– Слушай, ну извини, ладно! – Я не знал, за что извиняюсь, но, казалось, ситуация обязывает. – У тебя в твоих бездонных карманах наверняка полно разных реликтов! Может, есть телепорт на респаун? – глупо хмыкнул я.

– А ещё колбасный завод и цех по производству пельменей, – тихо произнесла она.

– Что?

– Ты думаешь, я всемогущая, что ли? Что у меня есть все ответы и простые решения?!

Славя вдруг вскочила на ноги и бросилась в мою сторону, однако её движения выглядели и воспринимались мозгом ещё более странно, чем мои собственные. Казалось, будто я смотрю фильм в обратной перемотке: вот она делает движение вперёд, но при этом удаляется от меня; вот она бросается в сторону, но при этом перемещается в другую.

– Да подожди ты! – закричал я. – Я примерно помню, как попал сюда. Иди вперёд, влево, вправо несколько шагов, потом вперёд два шага, три шага назад, влево, вперёд, вправо три шага, потом влево шаг и, наконец, несколько шагов вперёд.

Славя последовала моим указаниям и в итоге оказалась от меня на расстоянии вытянутой руки. Остановилась и с мольбой посмотрела мне в глаза.

Я потянулся к ней, но достал только до пионерского галстука, помедлил мгновение, однако решил, что сейчас не время думать о приличиях, и дёрнул девочку за галстук на себя. Славя же сама прыгнула вперёд, налетела на меня, и мы повалились на траву.

– Ну вот, а ты боялась! – Я почувствовал, как от подобной близости кровь приливает к голове. – Глядишь – и выберемся потихоньку!

Славя лежала на мне и вставать не спешила. Мои руки, помимо воли, обняли девочку за талию, и я начал гладить её по спине.

– Что ты делаешь? – робко спросила она, но не попыталась отстраниться.

– Знаешь, я давно собирался тебе сказать… Хотя нет, на самом деле не собирался. И совсем не давно. Просто, понимаешь… – Я вдруг ощутил резкую нехватку воздуха – то ли от того, что Славя давила мне на грудь, то ли отчего-то ещё. – Ты мне очень нравишься. Вот, я сказал это.

Девочка ничего не ответила, продолжая смотреть как будто сквозь меня, а я тонул в её бездонных голубых глазах.

– Ты, конечно, можешь подумать, что мои чувства вызваны нашей ситуацией. Ну, как в романах про необитаемый остров. Когда двух людей сближает одна беда, у них часто возникают чувства друг к другу. Так вот, это не… – Я так волновался, что говорил и говорил, не в силах остановиться ни на мгновение.

– Да заткнись ты уже! – Славя закрыла мне рот поцелуем.

* * *

Мы лежали на траве на странной поляне, находящейся в пространственной аномалии в странном мире странного пионерлагеря «Совёнок». Славя лежала у меня на плече.

– У тебя это был первый раз? – робко спросил я.

Ответила она не сразу, продолжая играть моими волосами.

– Если через семь дней здесь всё начинается заново и обновляется, то и наши тела тоже.

Хоть ответ и был весьма двусмысленным, дальше расспрашивать я не стал. Но один вопрос всё же волновал меня так сильно, что я не смог промолчать:

– А как же тот, другой, который тебя отправил на поиски фотоаппарата? – После этих слов время для меня словно остановилось.

– У нас с этим человеком не такие отношения, – неожиданно спокойно ответила Славя.

– Вот как? – Я почувствовал, как камень упал с моей души, и буквально физически ощутил наполняющую всё тело радость.

– А ты что подумал? – Она приподняла голову, посмотрела на меня и лукаво улыбнулась.

– Этот человек явно важен для тебя, так что это было логичное предположение.

– Да, важен. Когда я только начала понимать, что со мной происходит, он сильно помог мне. Можно сказать, спас.

– Мне бы хотелось с ним познакомиться.

– Всему своё время.

Я собирался ещё что-то сказать, но вдруг со стороны башни послышался шелест травы, и я замер. Мы лежали в высоких зарослях осоки, так что, наверное, издалека заметить нас было не так просто.

– Что такое? – шёпотом спросила Славя, видя мою реакцию.

– Кто-то идёт, – прошептал я в ответ.

– Братан?

– Если оттуда, то наверняка он.

Славя быстро достала из кармана свисток, а я начал лихорадочно думать, что делать дальше. Если он пройдёт мимо нас, то, конечно, можно попробовать воспользоваться реликтом, однако мы столько времени метались по поляне в разные стороны, что наверняка уже далеко ушли с нужной тропы. Неизвестный приближался медленно, и я рискнул выглянуть из зарослей. В нашу сторону шёл вовсе не тот пионер, а Электроник!

– Да чтоб меня! Посмотри сама! – зашептал я и дёрнул Славю за руку.

– Какого… – сказала она громче, чем нужно.

Электроник остановился, прислушался и начал рыскать глазами по поляне. С одной стороны, бояться его не было причин, но сама эта встреча на поле с аномалиями уже вызывала вопросы. И главный из них – как он вообще смог добраться до водонапорной башни?! Очевидно, что сделать это можно, только чётко зная маршрут, и одного раза пройти по нему недостаточно, судя по нашему со Славей опыту.

Наконец Электроник заговорил:

– Кто здесь? – позвал он ровным голосом, не громко, не тихо, именно так, как реагировал бы дачник на повадившихся таскать яблоки с его участка детишек.

Славя с мольбой посмотрела на меня, но я не знал, что делать. Однако точно понятно было одно: само не обойдётся. Я тяжело вздохнул и медленно встал.

– Э-э-э, привет. – Говорить всё же приходилось громче, чем хотелось бы, потому что нас разделяло несколько десятков метров.

– Семён? – выражение ледяного спокойствия на его лице пугало.

– Да, я вот тут гулял и – представляешь! – застрял на этой поляне! Уже и вперёд, и назад, а выйти никак не могу! Заколдованная поляна, как в сказке, чесслово! – Мои глупые смешки выглядели неуместно, и я сам это понимал.

– Ты один?

Скрывать присутствие Слави как будто бы не было никакого смысла, но я всё равно отчаянно надеялся, что всё как-нибудь обойдётся. Больше удивляла меня её собственная пассивность.

– А тебе ещё кто-то нужен? – наконец отозвался я весьма вызывающе.

– Ты застрял? – Электроник продолжил всё тем же ровным тоном.

– Можешь помочь мне выбраться?

Похоже, он задумался. Было очевидно, что передо мной не Электроник или, по крайней мере, не Электроник из этого цикла. Пока я размышлял о настоящей природе этого пионера, сам пионер медленно пошёл зигзагами в мою сторону. Авось обойдётся, – мелькнуло в голове. Электроник двигался неспеша, но вполне уверенно – похоже, он не раз ходил этим маршрутом.

– Ладно, мне это всё уже надоело! – сказала Славя и встала. Прятаться дальше действительно не было смысла.

– Я так и думал, что ты здесь. – Электроник остановился и улыбнулся зловещей улыбкой.

– Мне ещё тогда, в кружке кибернетиков, твоё поведение показалось странным. – Она засунула руку в карман и замерла.

– Тогда дальше притворяться нет смысла.

Он положил руку на своё лицо, которое вмиг превратилось в маску волка с утренников в детском саду, а затем стянул её. Перед нами стоял мой двойник. Так вот как он проникал в лагерь! Он ведь всё время был у нас на виду. И почему только Славя не догадалась сразу, почему она не предусмотрела такой вариант? Я бросил на девочку короткий взгляд, но та лишь злобно смотрела на пионера.

Тем временем двойник заговорил:

– Мы с вами попали в интересную ситуацию. Так получилось, что, чтобы выбраться отсюда, мне нужно пройти мимо вас. А вы, похоже, там застряли, да и вряд ли просто так дадите мне пройти. Более того, если бы вы могли что-то сделать с такого расстояния, то наверняка бы уже сделали. Выходит, у нас патовая ситуация! – Он мерзко заржал.

Славя продолжала сжимать что-то в кармане, и я надеялся, что у девочки есть план. Однако она молчала, так что мне пришлось взять инициативу на себя:

– Помоги нам выбраться, и мы разойдёмся по-хорошему до следующего раза. Я говорю честно, ты должен это понимать.

– Тебе я верю, а вот ей – нет, – холодно отозвался двойник.

– У тебя всё равно нет особого выбора, – продолжил я. – Ты говоришь, что мы бы уже предприняли что-то, если бы могли. Аналогично, уверен, и ты бы просто так там не стоял, если бы имел какой-нибудь фокус в запасе.

– Кто же знает меня лучше, чем я сам? – воскликнул двойник, всплеснул руками и злобно оскалился. – Только ты не учёл одного важного момента: за многие циклы я отлично научился ждать и терпеть, однако раньше не припомню за собой этих добродетелей!

– Ну, значит, будем ждать и терпеть. – Я сел на землю и руками примял траву перед собой, чтобы лучше видеть двойника.

Славя недоумённо посмотрела на меня, но всё же села рядом.

– Что ты делаешь? – шепнула она мне.

– Жду ваших предложений. Что ты там так отчаянно сжимаешь в кармане?

– Свисток.

– Разве он действует на таком расстоянии?

– Нет. – Славя скрипнула зубами.

– Ты знала про эту маску?

– Знала. – Она продолжала рубить слова, словно это я был в чём-то виноват.

– Ну а что тогда?

– Что? – зашипела Славя.

– Ладно, извини. – Сейчас действительно не лучшее время для выяснения, кто прав, а кто виноват. – Что будем делать?

– Ты же сам предложил ждать.

– Я же не имел в виду сидеть здесь до конца цикла!

– А вот раньше надо было думать! У него в башне наверняка есть запасы еды и воды.

Да, вот такая мысль мне почему-то сразу в голову не пришла. Тут же захотелось спросить, что с нами будет в случае голодной смерти, но с учётом настроения Слави делать этого явно не стоило.

– А игрушечный пистолет? – вдруг нашёлся я. – Там точно остался как минимум один выстрел. Пистолет добьёт до него?

– Пистолет, говоришь?.. – Славя задумалась и легонько махнула пальцем в сторону двойника, видимо оценивая расстояние. – Далековато, но может сработать. А что, он у тебя с собой?

– Ну да. Как-то увереннее себя чувствуешь, когда в кармане хоть один реликт, знаешь ли.

– Тогда попробуй. – Она улыбнулась. – Мы ничего не теряем.

– А что спросить, если получится? Я же не могу ему приказать вывести нас с поляны.

– Да, это проблема. – Славя погрустнела.

Реликт заставлял честно ответить человека на один вопрос, но не позволял давать ему приказы. Можно было спросить, знает ли двойник точный маршрут выхода с поляны с того места, где находились мы. Однако вместо чётких указаний он может просто ответить утвердительно или отрицательно. Я аккуратно, чтобы двойник не заметил, проверил количество оставшихся пистонов. Две штуки ровно. В каком-то смысле наша ситуация похожа на дилемму джинна. Джинн может выполнить всего три желания, но нам-то хочется больше, и мы придумываем способы обойти это ограничение. Однако и тратить желания впустую не вариант. Любое из желаний, загаданное с целью умножения их количества (например, создание другого джинна, который предоставит ещё три желания), может быть интерпретировано и исполнено им не так, как мы предполагаем. Скажем, нового джинна-то он создаст, но тот откажется выполнять желания вообще, и мы впустую потратим одно из желаний. Короче говоря, всё упирается в формулировку! И у меня было всего две попытки.

– У тебя есть идеи? – Я ждал помощи от Слави.

– Тебе лучше знать, – огрызнулась она, но тут же продолжила виноватым тоном: – Прости, я ничего такого не имела в виду. Просто ты, очевидно, должен лучше понимать, как он думает.

– Да куда там! – ухмыльнулся я.

Тем временем двойник продолжал стоять на месте, как статуя. Никогда не замечал за собой подобной выдержки – и что, спрашивается, я должен делать в подобной ситуации? Окружающий мир словно остановился: ветер стих, окрестный лес замолчал, а солнце скрылось за монотонную скатерть серых туч. Я продолжал смотреть на своего двойника, но в какой-то момент перестал узнавать в нём себя. Ведь я даже понятия не имею, сколько ему лет! Он вполне мог провести в циклах многие годы, с ним могло произойти столько всего, что мне и представить сложно.