Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

#Бусина седьмая

Когда я закончила рассказ, и наконец подняла взгляд от языков пламени, мое внимание привлекла высокая фигура. Мужчина стоял в тени, прислонившись к стволу дерева. Атос наблюдал за мной на протяжении всего повествования. Но сейчас, заметив, что я тоже смотрю на него, щурясь от света костра, он сделал шаг назад и растворился во мраке.

Сказка была завершена, и люди начали расходиться.

Я ощупала бок. Пока я рассказывала историю о Чертоге, боль ни на секунду не затихала. Док сказал, что я, вероятно, родилась в рубашке – ни один из внутренних органов не задет, кинжал Кэрка лишь разрезал кожу и чиркнул по ребру. Хотя по мне так это была не удача, а жест милости со стороны моего товарища. Скорее всего, он сам сдержал свою руку. Обидно, что только-только сняв бинты, скрывающие грудь, я облачилась в бинты, врачующие мое тело. Прикосновение к боку отдалось болью, и я раздраженно опустила руку к ноге, задев что-то прохладное. В ногах валялся мой шлем. Подняв его, я начала привычными движениями стряхивать с него грязь. Правило номер один – никогда не снимать шлем – было нарушено Кэрком. Но стоило ли об этом жалеть? Я совсем забыла, что такое свежий ветер, ласкающий кожу. Мир, ранее сузившийся до прорезей в шлеме, теперь стал широким и будто более полноцветным.

Мой шлем. То, что подарило мне имя, и, возможно, изменило мою жизнь раз и навсегда.

В один из дней своего отчаянного бега по югу страны, я устроилась служанкой в придорожную таверну. Это жалкое строение стояло на перепутье двух торговых путей и, несмотря на протекающую крышу и всего четыре места в крытой конюшне, пользовалось спросом. Сюда заезжали странствующие рыцари, мелкие торговцы и бандиты. Радушный красномордый хозяин «Теплого угла» никому не отказывал в ночлеге, если гость платил не обещаниями, а монетой.

Работа у меня была муторная: приходилось много стирать, чистить, разносить еду по комнатам, отбиваться от грязных рук на моих бедрах и не менее грязных намеков. Именно тогда я впервые остригла свои шелковые каштановые кудри, которые раньше спускались до самого пояса. Свою гордость и то, что мать называла главной моей красой. Но в таверне «Теплый угол» жила уже девушка без матери, красоты и гордости. Ей такие волосы были ни к чему.

Имена я меняла с каждым новым местом, и в таверне меня знали как Арианну. Хозяин думал, что я беглая преступница, но за сокращение жалования великодушно не сообщал обо мне представителям закона.

Самым сложным, пожалуй, было общаться с постояльцами. Для некоторого типа мужчин девушка, даже с перепачканным сажей лицом и обкорнанными волосами, оставалась желанной добычей.

Именно эта мужская жадность до беззащитных служанок и привела лисий шлем в мои руки. Я так и не узнала, кем был его владелец – просто один из постояльцев таверны, заказавший в комнату поздний ужин. Он даже не начал со скабрезных комплиментов, как это обычно бывало. Просто подкараулил, когда я принесла еду и, заломив мне руку за спину, повалил на кровать. Я была испугана, да. Но когда я увидела, что насильник даже не снял шлема, такого странного и нелепого, во мне впервые за время скитаний вскипела ярость.

Жизнь в бегах научила меня действовать по обстоятельствам, и я, схватив свободной рукой с подноса глиняный кувшин, разбила его о шлем нападавшего. Мужчина отпустил меня. Он выпрямился и стоял, шатаясь. Я соскользнула с кровати и схватила валявшуюся кочергу… Остановилась я лишь, когда мужчина затих. Здесь часто случались драки, поэтому на шум никто не обратил внимания.

Это был первый убитый мной человек. Человек ли? Те чувства, о которых я читала в романах: боль и отчаяние из-за отнятой жизни – ничего этого не было. Вместо этого я, стоя над телом, ощущала странную радость. Подобное чувство проснулось во мне спустя много времени… когда избивала кулаками в кровь солдата, толкнувшего меня. Но в «Теплом угле» страх перелился через край, словно молоко из наполняемой крынки, и залил растущий пожар ярости.

Я украла кошель незнакомца и сбежала из таверны. Правда по непонятной причине прихватила еще и шлем, который на долгие месяцы скрыл мое лицо от людей.

Теперь бесполезный, он лежал у меня на коленях. Кэрк повредил одно из «ушек» своим мечом, что придало шлему вид провинившегося питомца. Костер уже потух.

– Я тебя не брошу, ты останешься со мной. – Я ласково, словно зверька, погладила шлем. – Как напоминание обо всем, что было. Я не надену тебя снова, но всегда буду помнить, какие возможности ты открыл для меня. – Так, я разговариваю со шлемом… Кажется, мне все-таки нужен друг.

* * *

 
Я свадьбой пьян, цветет бурьян,
И краше всех – одна
Невеста-цвет, прекрасней нет,
Нежна и холодна…
Как Алой Розы лучший день,
Зовет нас всех встречать.
Алайле ветер будет петь,
А солнце – целовать…
 

– Отвратительный мотив. И стихи на редкость нелепые. – Я подошла к своему старому знакомцу, единственному барду в легионе Розы – Ауссирио. Перекупленный нами у Белых Лилий, он нес свою поэтическую чушь под звуки лиры, раздражая всех у кого был вкус к настоящей музыке. – К слову, с чего ты вдруг поешь про невест?

– А, ведь это же Лис – наш мальчик-солдат, неожиданно перевоплотившийся в девушку. – Ауссирио перебрал струны-лиры. – Ну, могу посвятить что-нибудь и тебе, пока ты еще нас не покинула:

 
Девица шлем с лисой надев,
Пошла на бой с копьем,
Ее, смелейшую из дев,
Мы дружно…
 

Я резко перехватила его запястье, заставив замолчать и инструмент, и певца. Меня могли презирать после истории с обманом, но поединок с Кэрком научил людей относиться ко мне с опаской.

– Что про невест, Аусси?

– Последние новости и последний заказ. Алайла и Крамер женятся. Мне приказали написать эпос по этому случаю, а я не в настроении. – Бард начал дергать себя за жидкую бороденку.

Меня вряд ли могло что-то удивить, но свадьба посреди этого бедлама была верхом глупости. Прошло совсем немного времени, как захоронили несколько сотен солдат, павших у крепости Рэймис, еще не стихли стоны раненых, а эта парочка решила закатить свадебный пир. Видимо, им давно уже не терпелось, или были веские причины, может даже связанные с ключом. Бедный Атос… Гостевание в его палатке, красноречивые взгляды, что он бросал на Алайлу. Вряд ли у них был роман, но мой учитель, и я это видела, был по-юношески влюблен в прекрасную госпожу нашего легиона. И на что он надеялся? Подобный неравный брак возможен только в сказках – вспыльчивый мальчишка-крайниец и высокородная дама с состоянием. Принцессы всегда выбирают принца.

Вот она и выбрала своего принца. Сложно представить, как теперь будут распределены силы в легионе. Атос и так частенько не принимал участия в управлении, взять хоть историю с ключом. Теперь против него выступала супружеская пара, у которой нет секретов друг от друга. Было ясно – Атоса эта свадьба ставила в довольно шаткое положение. Да еще удар, нанесенный историей со мной – ученик, оказавшийся не тем, за кого себя выдавал. Смерть Кэрка…

Оставив певца с его бездарной музыкой, я направилась в изумрудный шатер Крамера, надеясь застать и жениха, и невесту. Всю ночь я придумывала фразы, которые хотела бы сказать Алайле. В истории с ключом мне многое было непонятным, но я четко видела ее начало и конец. Меня заставили выкрасть некий магический артефакт, который лишал рассудка человека, держащего его. Силы ключа я почувствовала на себе, когда на выходе из замка Рэймис начала видеть кошмары из своего прошлого и убила мальчика-рыцаря Желтой Череды. Алайла, которой я передала ключ, не спрятала его, а спустя несколько дней передала Кэрку. Не сомневаюсь, что идея надеть его на шею также принадлежала ей. Они виделись тем утром, это подтвердил и сам капитан. Бессмысленная разведка, в которую отправили меня и Кэрка, имела лишь одну цель – удалить нас из лагеря. Я никогда не ходила в разведку, что наталкивало на мысль, что в отряд я попала по одной простой причине: я как и Кэрк знала, что именно мы нашли в замке Рэймис. Мы видели ключ и догадались о его силе. Я была уверена, что Алайла знала, как все закончится. Скорее всего, она надеялась, что в битве с демонами Кэрка падет весь отряд. Я спутала ее планы. Но что может одна жалкая девчонка? Останься я в Розе, для меня могли бы найтись еще смертельные задания, в этом я не сомневалась.

Сейчас, распахнув полотно, служащее дверью, мне, наконец, пришло в голову самое уместное прощание.

Они оба были здесь. Изучали приколотую на стену шатра карту Королевства и что-то тихо обсуждали. Обернувшись на звук, Алайла легко улыбнулась и собиралась уже что-то сказать, но я заговорила первой.

– Я ухожу. Сдала оружие, и все мои счета к легиону закрыты. Я знаю, кто виновен в смерти Кэрка. И когда вернусь, а я вернусь – я буду сильнее. И убью этого человека, – я пристально смотрела на Алайлу, игнорируя Крамера.

– Смелые слова. – Судя по тому, как холодно прозвучал голос Крамера, он был в курсе истории. Значит, убийц было двое. – Смешно слышать их от беспомощного бывшего легионера.

– Смелые и бессмысленные. Дружок, ты, в самом деле, думаешь, что нам стоит тебя опасаться?

Алайла отошла от карты и, скрестив руки на груди, внимательно осмотрела меня с ног до головы. Я почувствовала себя лошадью на ярмарке. Хотелось спорить с ними, объяснять, что смерть Кэрка не пройдет просто так, что мои угрозы – не пустые слова. Но это было бы глупо.

– Я все сказала. Поздравляю со свадьбой – Я развернулась к выходу.

– Один вопрос. – В голосе Алайлы прозвучало плохо скрываемое любопытство. – Почему ты надела шлем? Как видишь, женщина при определенных талантах может и не скрывать своего лица, даже в легионе.

Я только усмехнулась и вышла. Пусть хоть что-то останется загадкой для этой стервы.

* * *

Проходя между нестройными рядами палаток, я размышляла, как много изменилось за прошедшие месяцы в легионе. Мои двухгодичные скитания до Алой Розы были словно размазанный по полотну этюд, а жизнь здесь за столь короткий срок стала законченной картиной. Я знала в легионе каждый уголок и многих людей. Кто-то ненавидел меня, кого-то ненавидела я. Но именно здесь я обрела имя и снова смогла смеяться.

У каждого костра или шатра была своя история. Вон синяя палатка лазарета с серебряными звездами и грубыми стежками, перекрывающими широкий разрез в человеческий рост. Эту палатку порезал Лунн: дурак и пьяница, который хмельным отлеживался в ней после ранения. Лунн с чего-то решил, что находится в тюрьме, и начал в прямом смысле прорубать себе дорогу к «свободе».

А вон справа седлают красивого молодого коня с коричневыми ногами и длинной белой гривой. Когда я пришла – он был еще жеребенком. Насколько я знаю, он отойдет отряду Ферроса, где ему дадут имя. А вот и сам Феррос, сидит и наблюдает за конем.

Капитан перевел взгляд на меня и едва заметно кивнул. Мы, конечно, вряд ли пожмем друг другу руки, но и у нас было что-то общее – Кэрк.

– Лис… – На мое плечо упала рука, и я от неожиданности вздрогнула. Но сзади оказался всего лишь Сильвелл. – Или как тебя сейчас называть, я даже и не знаю.

– Все так же – Лис.

– Я просто хотел сказать: спасибо. Наверное, никто тебя так и не поблагодарил.

Я вопросительно посмотрела на парня. Он выглядел странно мрачным – таким я видела его впервые. Да и за что ему благодарить меня?

– Я уезжаю завтра вечером. После твоего рассказа моя любовь к Алайле остыла. Бывает так, ты влюблен в кого-то и не замечаешь признаков его безумия. Не слушаешь людей, игнорируешь все, что видишь сам. Но потом происходит что-то страшное. И ты понимаешь, как сильно заблуждался… – Легионер устало повесил голову.

– Ты даже не представляешь, насколько мне знакомо это чувство, – тихо проговорила я и пожала ему руку.

– Атос в кабаке в ближайшей деревне. Возможно, ты захочешь проститься с ним. Правда, он наверняка мертвецки пьян. – Силльвел нервно передернул плечами. – Я бы не рискнул к нему сейчас подходить. Но вы много времени проводили вместе…

Я кивнула бывшему соратнику. Правда, я и так догадывалась, где мне искать моего бывшего учителя. Попрощавшись с Сильвеллом, я направилась к выходу из лагеря, ведущему к деревне и кабаку. У меня осталась единственная работа здесь: самая тяжелая и, может быть, неосуществимая.

* * *

Кабак находился не в самой деревне, а чуть в стороне. Полагаю, это было сделано, чтобы не мозолить глаза деревенским парням выпивкой и музыкой. Хотя, может быть, дело было в частых драках, которые всегда случались в подобных местах. Все любят выпивать, но никто не хочет, чтобы бедлам переезжал в твой дом и происходил у тебя на пороге.

Я вошла в задымленное помещение: чад, дешевый табак и какие-то испарения, перемешавшись, наполнили воздух резкой вонью. Под высоким потолком висели связки сушеного лука, а наверху в сизый дым уходили лестницы, по которым сновали служанки с кружками и подносами.

Атоса было трудно не заметить. Он, словно Поглощающий, расчистил вокруг себя пространство, вызвав страх и неприязнь у окружающих. Огромный генерал одиноко сидел за угловым столом и успел, видимо, уже изрядно поднабраться. Об этом говорил ряд пустых бутылей из-под какого-то дешевого пойла, выстроившийся на столе. Упершись пустым взглядом в свои кулаки на грубой деревянной столешнице, он выглядел уснувшим с открытыми глазами. Но вдруг очнулся, взял полупустую бутылку и осушил ее в один прием.

– Еще, – крикнул он хозяйке кабака, мясистой женщине неопределенного возраста, которая, отложив грязную тряпку, принесла ему пару новых бутылей, а затем вернулась за стойку. Своей отвратительной тряпкой она натирала пивные кружки. От этого вида у меня к горлу подкатила тошнота.

Мне хотелось верить, что сейчас Атос заливает боль от утраты Кэрка. Но в тайнике моей души под замком хранилось другое знание: Алайла выбрала Крамера.

– А я все думал, когда ты появишься… – проговорил Атос, продолжая смотреть на свои руки. Но его слова, без сомнения, были обращены ко мне. Я тихонько присела на скамейку напротив него.

– Что именно ты пришла сказать, моя леди? – Он сделал ударение на последнем слове.

– А что я могу сказать? Да я девушка, да я врала тебе. Если это делает меня плохим человеком…

– Это делает тебя лгуньей, а мне этого достаточно, чтобы больше никогда не говорить с тобой. – Он жестом указал мне на выход и откупорил новую бутылку.

Я привыкла подчиняться его приказам и советам на тренировках. Поэтому раньше, чем я осознала, мое тело поднялось со скамейки и сделало пару шагов. Но я вспомнила Кэрка и его просьбу.

– Я хочу, чтобы ты ушел из Розы вместе со мной.

Атос посмотрел на меня недоумевающим и каким-то блуждающим взглядом. Было видно, что он очень пьян. Другого бы эта доза свалила. Даже не отвечая на мои слова, он мрачно рассмеялся и уставился на бутылку.

– Я серьезно. Ты ведь подозреваешь, что произошло с Кэрком, и кто в этом виноват…

– Замолкни!

Но сейчас меня уже ничто не могло остановить:

– Ты сидишь здесь и пьешь. Хотя у тебя-то хватило бы силы разобраться.

– Заткнись! – Он поднялся.

– …ну ладно, не разобраться. Но уйти! Не участвовать больше в этом.

– Я предупреждаю тебя, – Атос обошел стол.

– …а ты напиваешься, как последний трус, потому что не понимаешь, что происходит в родном легионе. И какая великая печаль! Аристократическая гордячка выходит за другого…

Кулак с размаху врезался мне в лицо. И я упала на пол, прижав ладонь к разбитым губам, сквозь пальцы сочилась кровь. Мне даже сначала показалось, что я выплюнула несколько зубов, но это оказались лишь орехи, слетевшие с соседнего стола.

– Обычно я не бью женщин. Но некоторые из них слишком много болтают. – Голос Атоса доносился откуда-то издалека, сквозь красный туман боли.

Где-то внутри меня, откуда-то из области живота, начало подниматься знакомое чувство ярости. Я знала, насколько силен Атос: он при желании кулаком мог забить человека насмерть. Его удар сейчас сбил меня с ног и разбил мне губы. Всего лишь. Даже пьяным и озлобленным он считал меня настолько беспомощным противником, что сдерживал себя. Я нащупала слетевшее при моем падении с соседнего стола глиняное блюдо из-под орехов.

Подскочив с диким криком из какой-то мешанины ругательств, я обрушила тарелку на Атоса. Он успел закрыть голову локтем, но блюдо все равно разбилось на части. Атос зарычал, а я, не контролируя себя, зарычала в ответ. Последние месяцы я восхищалась им, и единственным моим желанием было походить на него. Если бы я могла со стороны взглянуть на эту картину – то увидела бы, что мы стали почти близнецами в этот миг. В чаду кабака высокий парень в доспехах и низкорослая девушка в мужской одежде, рычащие как звери, с одинаковым выражением злости, исказившем лица, в почти одинаковой стойке. Я схватила стул за спинку и подняла над головой, он зеркально оторвал от пола скамью.

– А теперь аккуратно поставьте мою мебель на место.

Мы одновременно обернулись и увидели, что кабатчица достала огромный арбалет и теперь целилась в нас. Мы тихо, словно провинившиеся дети, поставили свое «оружие» на пол.

– У нас тут пристойное заведение! И если вы не умеете себя вести, то выметайтесь. – От гнева владелица кабака покраснела еще сильнее прежнего. – Ну же, чего ждем? Живо!

Отступая назад и держа руки на виду, мы вышли через неприметную дверь на задний двор кабака. Здесь рос развесистый платан, увешанный созревшими плодами. Первым к дереву подошел Атос и, упершись спиной, съехал прямо на землю. Я обошла дерево и села так же с другой стороны. Ярость стихла.

Внезапно я начала хохотать, да так, что слезы полились и начали жечь разбитые губы. Атос с другой стороны ствола не выдержал:

– Что?!

– Это же задний двор. Ахахаха! Дерево на заднем дворе кабака! Это же писательное дерево. Мы сидим тут… – и снова засмеялась.

Сначала Атос закашлял, потом, не выдержав, тоже засмеялся. Мы хохотали, как случалось на тренировках, пока я не охрипла.

– А я думаю, чего так мокро сидеть, – сказал Атос. Приступ хохота возобновился, и у меня уже начал болеть живот, а затем и бок. Рубашка покраснела – похоже, открылась рана. Чертыхнувшись, я заглянула на сторону Атоса. Он сидел, свесив свои пепельные космы на лицо. При свете зарождающейся луны я увидела только улыбку на его полных красивых губах.

– Разве я стала хуже от того, что я девушка, – произнесла я почти шепотом. – Разве я сильно изменилась? Стала глупее? Медленнее? Разве Лис не может быть девушкой, чтобы быть твоим учеником?

Он ответил не сразу, но когда заговорил, голос его был четче – словно он протрезвел:

– Это слишком многое меняет…

– Но что?

– Ударив в таверне Лиса, я бы думал, что парень получил по заслугам. А сейчас… – он поднял голову и посмотрел на небо, и я с удивлением заметила, что он, кажется, совершенно протрезвел. – А сейчас я чувствую себя виноватым и думаю, что подпортил хорошенькую мордашку.

– Если от таких мыслей ты будешь меньше колотить меня по лицу – я, знаешь ли, не против. – И коснулась распухшей губы. Он перевел на меня взгляд и улыбнулся совсем так же, как бывало в прежние дни.

– Атос, я не могу уйти без тебя. Я обещала это Кэрку и…

– И?

– И ты мой друг. Единственный и потому лучший.

Теперь молчание затянулось на пару секунд дольше. Внезапно его огромная ладонь опустилась мне на голову. Я так испугалась, что зажмурилась, боясь, что он мне свернет шею как цыпленку. Но он неожиданно разлохматил мне волосы, потрепав по затылку.

– Твой шлем всегда мешал сделать это. – Сняв руку, он потер переносицу. – Как твое настоящее имя?

Я недоуменно подняла брови:

– Лис.

– Нет, ты знаешь – девчачье имя. Как мне звать тебя.

– Лис, – произнесла я увереннее. Другого имени у меня не было. Но он, слава богам, кажется, удовлетворился этим ответом.

– Лис, скажи, ты мечтала в детстве о той башне, о которой рассказывала? – Я утвердительно кивнула. – Почему?

– Хотела открыть один из трех ларцов. А может и все сразу. – Я нахмурилась, вспоминая. – А еще надеялась, что смогу снова разделить все чувства и забрать себе «смелость» и «силу».

– Похоже на тебя. – Он тихо рассмеялся. – Ну что ж – силу и смелость я подарю тебе сам. А до башни мы с тобой дойдем и увидим там три заветных ларца.

Я пыталась понять – он просто решил разыграть меня, или… Видимо сомнения отразились на моем лице.

– Твоя сказка более подлинна, чем ты думаешь. Я видел эту башню на севере несколько лет назад. Она настоящая: белая башня с хрустальной крышей. И целое море лис вокруг, даже океан лис, я бы сказал.

* * *

Рассветный туман стал рассеиваться. Я стояла на перекрестке дорог и отчаянно зябла. Атос отправился из кабака обратно в лагерь, заявив, что ему нужно кое-что забрать. Мне оставалось только надеяться, что по дороге он не передумает ехать со мной. А еще он мог встретить Алайлу, и позвать ее с собой… Брр, ну и мысли.

Пока его не было, я сменила повязку, чертыхаясь и обливаясь холодным потом. Первое мое серьезное ранение, но по словам Дока, лишь царапина. А что будет, если меня пырнут посильнее? Вероятно, я вообще перекинусь. Может стоит забыть о своем желании стать мечницей прямо сейчас, раз я такая нежная?

– Подвезти? – Атос приближался верхом на своем красивом гнедом жеребце. Я видела коня пару раз около его шатра, но ни разу в бою. Может это специальная «путешественная» лошадь? За жеребцом следовала лошадка попроще, чей повод был приторочен к седлу теперь уже бывшего генерала. – Ты стоишь тут как призрак.

– У меня болит бок, – мрачно сказала я.

– Так я и знал. Как только объявила себя девчонкой, началось: у меня болит то, у меня болит се, я хочу есть, сапог натер ногу. – Он усмехнулся. – Взбодрись. У меня для тебя есть подарок.

Спешившись, он протянул мне меч, завернутый по эфес в мешковину.

– Это принадлежало Кэрку. Мне почему-то показалось, он был бы рад, что меч достался тебе.

Услышав имя, я вздрогнула – шрам на боку был ничем по сравнению с пустотой внутри от убийства Кэрка. Но освободив от ткани клинок, я невольно присвистнула. Лезвие было не из металла, а из какого-то темного камня. Непрозрачный, напоминающий черное матовое стекло, клинок выглядел мистическим артефактом. Именно его я увидела у Кэрка при битве около замка Рэймис.

– Что это за материал?

– Черный корунд. Не драгоценность, не металл – а так, нечто среднее. Такие мечи очень популярны на Симме. Они прочны как наши стальные, но выглядят очень здорово. Это, пожалуй, все.

Я рассматривала меч. Не очень широкое лезвие от острого конца до середины пересекала тонкая трещина в темном камне.

– Хорош подарок. Он же разваливается.

– Как мне рассказывал сам Кэрк, эта трещина тут со времен его вытески. Он словно с судьбой играл, каждый раз ожидая, что во время битвы меч в руках развалится. Но упрямое лезвие все держалось. – Атос нежно провел по темной поверхности пальцами и протянул меч мне. – Можешь рискнуть, если хватит смелости.

Я развернулась и сделала пару рубящих ударов, рассекая холодный утренний воздух. Меч приятно лежал в руке и был значительно легче моего последнего оружия.

– А у этого меча есть имя? Атос расхохотался:

– Имена мечам дают короли, которые никогда не бывали в бою, и романтичные юнцы, которым нечем себя занять. Для настоящего бойца имя меча – всегда одно – «меч». Тебя что, воспитывали на книгах о рыцарях?

Я покраснела:

– Я знала одного аристократа, у которого был меч Бурелом.

– Держу пари, нахальный и глупый мальчишка. – Атос вскочил в седло и, освободив повод лошади, кинул его мне. – Ну, ты идешь? У нас долгая дорога впереди.

Он уже отъехал достаточно далеко, когда я, седлая кобылку, тихо проговорила:

– Да, нахальный и глупый был этот аристократ… а еще очень злой. – И в голове на миг опять раздался противный треск рвущейся ткани.

* * *

Я понимала, что сплю, но проснуться не могла. Я шла по лесу, держа за руку рыжеволосую девочку. Мне почему-то было страшно взглянуть в ее лицо, поэтому мы шли, шли, а я видела только ее макушку.

– Тебе придется сделать выбор, – глухим старушечьим голосом сказала девочка. – Тебе надо будет очень быстро уходить, не теряя ни секунды. Только так ты выживешь. И тебе придется оставить что-то ценное.

– Я не понимаю. Это все сон, – произнесла я, и как только прозвучало последнее слово, под ногами разверзлась земля и я провалилась сначала в темноту, а затем погрузилась в воду. Ко лбу прикоснулась рука, на морщинистом запястье был красивый браслет из зеленых бусин в шесть нитей.

– Иногда поражение – это новый путь. А отступление – единственная дорога к победе.

– Это все какая-то чушь. Мне никогда не снятся такие заумные сны. – Я погружалась все глубже, пока не коснулась ногами твердого дна. Вопрос дыхания меня не волновал. Это ведь был сон.

Под водой я оказалась перед огромным черным зеркалом. Раму украшала сложная лепнина, изображавшая множество переплетающихся лис, а само стекло словно замерзло. В отражении я увидела себя. Вернее мне сначала показалось, что это я. Но потом заметила, что единственное сходство – это мой шлем со стальными ушками.

В зеркале стоял мужчина в моем шлеме. Он был высок и худ, из под шлема струились песочного цвета волосы. В руке у него была тонкая сабля. Он прикоснулся к зеркалу почти прозрачными пальцами, и я против своей воли коснулась стекла в том же месте…

…и проснулась.

* * *

Первые дни нашего путешествия меня постоянно терзала одна и та же мысль. Что заставило Атоса уйти со мной? Это я была бурьян-травой без дома и семьи. В легионе меня ничто не держало, и я сбежала оттуда, потеряв только место у костра Кэрка.

Атос был не таким. Для него Роза была больше чем домом – это была работа, семья, любовница, сама жизнь. Когда я шла в кабак, то проигрывала в уме десятки исходов нашего разговора, но ни при одном из них Атос не уходил со мной.

Как же получилось, что мой крайниец смог так лихо отбросить все свои привязанности? Поначалу я думала, что дело в Алайле. Он был влюблен в нее, и я не знала, насколько далеко продвинулись их отношения. Известие о свадьбе, которую прочил лорд Строгосс, могло сильно ударить по самолюбию Атоса. Обычный мальчишка с Края и высокородная леди – у них бы никогда ничего не вышло. Я знала, как никто другой, что птицы, сидящие на разных ветках, не бывают счастливы вместе.

Возможно, его побег из Розы был просто выходкой обиженного ребенка. Пусть поплачут, поймут как им без меня плохо, пусть ищут меня и уговаривают вернуться. Я не знаю, что сказал Атос Крамеру и Алайле, прощаясь, но за нами никто не гнался.

Я пыталась осторожно выяснить, почему он принял решение уйти. Мне было страшно напрямую спросить: «Ну и зачем ты вздумал идти со мной к башне?» Вдруг он задумается, и поймет, что у этого путешествия нет ни одной достойной причины. Но как только я задавала вопрос, как-то касавшийся этой темы, Атос сразу же его обрывал, словно сам боялся задуматься от чего он бежит. Лишь однажды я подобралась к решению загадки, когда Атос заговорил о своих амбициях.

– Лис, тебе кажется, что это здорово – быть известным бойцом, когда все встречные мальчишки, затаив дыхание, смотрят вслед, – устало произнес Атос, даже не поворачивая головы. – Мне тоже так казалось, когда я пришел в легион. Только дело в том, что генералу требуется не только махать мечом и покорять сердца. Надо подлизываться к знати, считать расходы на провиант, проворачивать какие-то темные и не всегда понятные дела. – Он вздохнул, видимо вспомнив о битве при замке Рэймис, и продолжил: – Я никогда не считал себя особенным умником. Все о чем я мечтал мальчишкой, это стать знаменитым. Но я не догадывался, что вместе со славой на меня навалится проклятая куча других забот. После гибели Кэрка я впервые задумался, что не справляюсь. И из-за моей глупости гибнут люди. Не просто люди – мои друзья. Может, мне и не стоит быть генералом. Мне надо подумать об этом подальше от легиона и Алайлы с Крамером. Порой мне кажется, что они вкладывают свои мысли в мою голову. А все, чего я хочу сейчас – разобраться, чего хочу я сам.

Это был не лучший ответ на мой вопрос, но это все, что я смогла вытянуть из Атоса. Поэтому оставалось только надеяться, что он будет размышлять о своем пути в жизни подольше. Ведь путешествие к башне стало моей мечтой, других-то у меня не было.

На одном из привалов Атос решил поохотиться. Пока мы проходили лесистые холмы, вокруг было полно дичи. Впереди на севере нас ждали горы и пустоши, и второго шанса поесть свежего мяса могло не представиться еще очень долго. Он исчез со своим кинжалом среди деревьев сразу, как я села разводить костер, но пропал на слишком долгий срок.

Я спохватилась, что его нет, лишь когда солнце начало клониться к закату, и отправилась на поиски. Несмотря на легкость движений и скорость, которую я развивала на наших совместных тренировках, вести себя тихо в чащобе я не могла. Шумя, словно лось в чаще, я кругами бродила вокруг нашего лагеря, пока не нашла Атоса. Он сидел на корточках и вглядывался в мшистый холмик, расположенный под ветвями старой ивы:

– Где тебя Войя носит? Я думала, что на тебя напали… медведи… ну или еще кто!

Он лишь приложил палец к губам и указал на холмик. Сначала я ничего не видела – трава, мох и редкие цветы – белые лесные звездочки. Но присмотревшись, я заметила копошение и уже через секунду разглядела пятерых или шестерых белоснежных крольчат, игравших возле норы.

– Кролики. – Это все, что пришло в голову. Зверята копошились, и то ли не замечали нас, то ли были не пуганы человеком.

– Да, маленькие такие.

– Мяса с них точно немного.

Атос бросил на меня такой взгляд, что я готова была провалиться сквозь землю.

– Я не собираюсь пускать их на мясо!

– Но ты же вроде как на охоту пошел!

– Кхм, да, но… – Атос снова поглядел на малышей. Еще не потерявшие детский пух, они играли, перебирая маленькими лапками. Их розовые носики смешно подрагивая, беспрестанно двигались. – Лис, ты слышала про кызыл-каам?

– Похоже на ругательство.

– Это на тилльском. Ты ведь знаешь эту страну, прилегающую к Королевству с севера. Они вообще довольно воинственные ребята: постоянно кочуют, захватывают новые земли, но у них есть непреложное правило. Они никогда не трогают детей. Могут забрать в рабство женщин, перевешать мужчин, но ни один волос не должен упасть с головы ребенка. Потому что те еще не дошли до своего кызыл-каам. Каам – это что-то вроде жизненного пути, дороги в жизни. А кызыл – это цель или предназначение. У каждого человека должен быть кызыл-каам, не важно зло он принесет или добро. Нельзя убивать детей, потому что они еще не воплотили свою судьбу, как бы ужасна она ни была. Один прерванный кызал-каам может привести к обрушению законов мироздания и мира, каким мы его знаем. Во всяком случае, в это верят в Тилле.