Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Раллийная машина постоянно испытывает нагрузки уровня «прыжок-трамплин», пролетая по воздуху десятки метров. Когда плюхается, подвеска испытывает мгновенное деформирующее усилие, в два и более раз превышающее таковое в покое. У болидов рычаги подвески – это тоненькие и длинные трубочки из углепластика. Удар, даже не сильный, а средний, ломает их как соломины, оторванное колесо улетает, ударяется в отбойник и рикошетом летит в следующую машину. Если гонщик цепляет низкий поребрик, ограничивающий асфальтовое полотно, или выскакивает на скорости на травяной газон, обычно отделяющий проезжую часть от жёстких отбойников, на поворотах – от изгородей из покрышек, разрушение подвески не происходит сразу. Но если машина накопила несколько подобных ударов, вполне вероятно, что у неё к финишным кругам что-либо отвалится. Не обязательно колесо, пластиковый обвес тоже хрупок и субтилен, на дороге к концу заезда наверняка валяются обломки.

Между днищем болида и покрытием дороги – хорошо если 10 сантиметров, ход подвески единицы сантиметров, она ещё более жёсткая, чем у раллийных. Кузов – это узкий углепластиковый пенал-монокок с тощей щелью водительского места впереди, в неё водитель втискивается так плотно, как патрон входит в патронник, не сняв руль оттуда не вылезти.

За спиной водителя монтируется силовая установка, её вес частично приходится на кузов, частично – непосредственно на заднюю подвеску. Всё тоже очень тонкое-хрупкое, борьба ведётся за каждый грамм веса. При серьёзных авариях не только колёса обрываются со всех сторон, двигатель также, бывает, слетает и отправляется в короткий автономный путь. АБС, гидроусилителя руля, усилителя тормозов не полагается, даже электростартёра, как и многого другого, присущего ординарной серийной «березине», вот только стоимость одного болида Формулы-1 доходит до миллионов долларов! Особенно если сложить воедино затраты на его содержание в течение сезона.

«Конюшни» Формулы-1, та же знаменитая «Феррари», то есть заводские команды производственников, конструкторов, испытателей, механиков, гонщиков, менеджеров, насчитывают сотни человек. Ради рекламы дорогущих спортивных тачек на разработку болида, тиражируемого в количестве менее сотни экземпляров, тратятся больные деньги, возможно, даже больше, чем на какой-то VW-Golf, штампуемый миллионами.

Формула-3 в силу ограничений, из атмосферного двухлитровика тысячу коней не выжмешь, менее пафосная и более дешёвая, это как бы вторая-третья лига для развития гонщиков и команд, стремящихся в элиту. И всё равно, выпусти наших «горячих эстонских парней» на «Эстонии-21М» против европейцев, результат будет предсказуем. Мы что-то можем, ограничиваясь только Кубком Дружбы социалистических стран, восточные европейцы катаются на машинах не лучше «Эстонии» или даже покупают их у конторы Рауля Сарапа.

Год назад на ВДНХ я даже залез в кокпит «Эстонии-21М», предварительно вынув руль. Почувствовал, что под меня надо переделывать педали и сиденье, помещаюсь плохо, минимум 5 сантиметров роста здесь лишние, и никому в автоспорте нет дела, что девушкам нравятся высокие. И тем не менее, желание вывести машину на трек было настолько осязаемым, что аж больно стало… Вдобавок влиял перерыв, давно не участвовал в ралли. Ощущение, думаю, как у наркотической ломки, но точно не скажу – никогда на дурь не подсаживался и пробовать не собираюсь.

Конечно, в павильоне ВДНХ никто бы не подкатил к машине внешний стартёр для запуска двигателя, пуст был и топливный бак. К тому же гнездилось понимание, что та «Эстония-21М» содрана с прототипа, созданного лет десять тому назад, значит, по сравнению с лучшими европейскими и штатовскими образцами устарела безбожно. И всё равно, полулежачее положение пилота, широкий обзор впереди, не нарушенный стойками крыши, лишь крохотный прозрачный козырёк до уровня верхней дуги руля, толстые голые колёса без протектора, спидометр, размеченный до трёх сотен, ощущение, что от попы до бетона каких-то сантиметров десять, всё это сулило адреналин, по сравнению с которым ралли – пенсионерская езда в булочную.

Остынь, сказал себе. У нас нет ни нормальных гоночных машин этого класса, ни дорог. Усилием воли в большей степени, чем усилием ног и рук, выскребся из кокпита. Порадовался, что Валя не видит мою рожу, наверняка догадалась бы, что супруг мечтает об очередном вж-ж-ж-ж-ж…

Приближался её выход из декрета. Как-то, уложив детвору, мы легли, она спросила будто невзначай:

– Когда у нас появятся болиды для Формулы, дашь прокатиться?

Прожив с ней столько лет, без труда перевёл с женского на общечеловеческий: «сам себе уж точно гоночную приготовишь».

– Прости, обещать не могу. Если ещё в ралли женщины так-сяк, хоть все главные звёзды – мужчины, любая Формула остаётся чисто мужской. Чтоб тебе не было обидно, мне тоже не светит – болиды проектируются под тощих маломерок. Сухой вес машины порядка полтонны, каждое кило у пилота заметно влияет. Лучше снова на МАЗ!

Не на ту напал!

– Я читала журнал. Ладно Формула-3, она сравнительно демократичная. Женщины и на Формуле-1 выступают!

Она выскочила из-под одеяла и, шлёпая босыми ногами по паркету, притащила импортный журнал. Я видел такие в Ленинке с грифом «сов. секретно», моя раздобыла номер как-то иначе. Наверно, привёз знакомый турист, сперев на ресепшне отеля.

– Мария-Тереза де Филлипс! Лелла Ломбарди! Дивина Галица! Дезире Уилсон!

Каждое имя гонщицы, я их слышал впервые, дражайшая произносила так, будто заколачивала гвоздь в крышку гроба мужского шовинизма. Пришлось отобрать журнал. Прочёл, хмыкнул.

– Звёзд с неба не хватали. А что женщины… Представь, дорогая, в цирке медведь катается на мотоцикле. Плохо катается, но ему все аплодируют, потому что он медведь. Милая, ты же не хочешь быть медведицей?

Обиделась. Пришлось приложить усилия, чтоб обида растворилась, и благоверная, не отталкиваясь ладошками, тихо уснула в моих объятиях.

Ну куда ей в гонки? Если ЗИЛ-130, даже со сломанным гидроусилителем руля, легче в управлении на высоких для него скоростях, в Формуле всё совершенно иначе. Вот, машина влетает в крутой поворот – в шпильку или в шикану. Гонщик тормозит, прижимная сила от переднего антикрыла снижается, но не исчезает, зато прибавляется давление на передние колёса от сброса скорости, и пилоту необходимо сорвать машину в занос. Но это не ЗИЛ, где несколько раз крутишь в одну сторону, в Формуле не вращают баранку, а только поворачивают на полоборота, усилие – совершенно не для нежных и слабых женских ручек, как ни накачивай их эспандерами и тренажёрами. Не выпустишь же девушек против мужиков в тяжёлой атлетике! И Валю надрываться не пущу.

А я уже пилотировал Формулу. Но только в грёзах. Зато каждый самосвал, высыпающий асфальт где-то за Тропарёво, приближал эти грёзы к реальности.

Увы, нормальной гоночной машины мы ещё и близко не сделали.

Глава 13

13.

Болид и медведицы

Очередное, бесчисленное по счёту совещание. На этот раз посвящённое развитию автоспорта в стране, очень хочется, чтоб оно принесло пользу, а не кануло в вечность как бессмысленно-показушное, сродни миллионам подобных.

Нехорошее предчувствие шевельнулось, когда обнаружил, что только ДОСААФ и «Автоэкспорт» представлены первыми лицами да наше Министерство автомобильной промышленности. Даже от Госкомспорта чиновник средней руки. Миндорстрой прислал замминистра – не беда, я в этом монстре на Калининском проспекте что родной, любые вопросы порешаю. От армейцев прибыли представители ЦСКА, нормально, армия, если подставит плечо, это вообще непобедимая сила. Распалил себя: так или иначе потенциально заинтересованные ведомства информированы, дальше начну штурм каждого в отдельности. Уже заслужил репутацию сверхнастойчивого субъекта, вроде любвеобильного поклонника, о которых женщины говорят – такому проще уступить, чем объяснить, почему не хочу с ним спать.

Шашку наголо, вперёд! Держитесь, бумажно-чернильные души.

– Товарищи! Автоспорт, особенно гонки Формула-1, относится к вызывающим наибольший интерес по всей планете, уступая, возможно, лишь футболу. С футболом, как известно, у нас не задалось, что больно бьёт по международному престижу СССР, – заметил, что МИДовец печально кивнул, тут не печалиться, а рыдать следует. – Мы обязаны предпринять попытку нагнать идеологических и классовых конкурентов в гонках Формулы. Не знаю, что мешает нашим футболистам, зато в технических видах спорта имеем явную фору за счёт решающего технического превосходства – не только перед всякими бразильцами-аргентинцами, но и европейскими капиталистическими странами. Разница лишь в том, что они вложились в автоспорт с целью рекламы продукции автомобильной промышленности, мы лишь лет десять назад начали агрессивную атаку на автомобильные рынки и рекламу недооцениваем. Наши возможные, лучше сказать – грядущие победы прославят не только советскую автомобильную промышленность, но и преимущества государственного строя, обеспечившего возможность создавать такие болиды и трассы, что загнивающим империалистам и не снились.

– Давайте ближе к конкретным цифрам. Сколько понадобится денег – рублей и инвалюты?

Чиновники Госплана и Минфина сели рядом, их путал, в том числе не понял, от кого исходил резонный вопрос. Конкретную цифру я знал, она исчислялась сотнями миллионов, но пугать не стал.

– Спасибо за деловой подход. К сожалению, успех в спорте – это не батон, чтоб пришёл в магазин, заплатил, пробил чек и унёс товар, завёрнутый в бумажку. Всем роздано технико-экономическое обоснование проекта, прошу ознакомиться. Цифры большие, но они расписаны на две пятилетки. На первом этапе мы осваиваем Формулу-3, дебютную лигу, и стыдиться тут нечего. Затем замахнёмся на Формулу-1.

– Пропустив Формулу-2? – уточнил заслуженный мастер спорта по какому-то виду, абсолютно далёкому от технических дисциплин, инициативу по лёгкой атлетике этот чиновник Госкомспорта поддержал бы стократ охотнее. Но в лёгкой атлетике у нас что-то получается и без конских вливаний денег.

– Её многие пропускают. Чемпионы мира Ники Лауда и Джеймс Хант перешли сразу из третьей в первую, вообще многие, стартовавшие в разных группах, таких как Формула-Форд, Формула-Атлантик, тоже перескакивали в королевскую лигу, минуя промежуточные, – я уже здорово подковался в формульном мире. – Производители тоже стремятся мигрировать вверх, правда, есть некоторые, кому выгодно выпускать машины для Формулы-3 – для самых разных команд.

– Сколько же зарабатывают спортсмены-гонщики? – спросил человек из ЦК, новый и мне пока не известный. – Ходят слухи о совершенно фантастических цифрах, едва ли ни миллион долларов в год. Если нашим столько платить, нарушится социальная справедливость.

Мой доклад сам по себе перетёк в формат вопросов и ответов. Даже лучше, люди показывают заинтересованность.

– И больше миллиона, но это чемпионы «Формулы-1», они получают доплаты от фирмачей, если носят кепку или майку определённого бренда. В Формуле-3, как я выяснил, вообще мало кому из гонщиков платят. Наоборот, начинающие дают деньги команде за возможность ездить и развиваться. И сами оплачивают медицинскую страховку, в автоспорте она не лишняя. Товарищи! Советские лётчики имеют меньшие ставки, чем пилоты «Люфтганза» или «Эир Франс». Но это не означает, что они, оказавшись за рубежом, немедленно сбегают, просят убежища с трудоустройством в капиталистических компаниях. Так и с гонщиками. Обеспечим им достойное, по советским меркам, содержание, и будут летать не хуже того же Лауды. Я верю в советских людей. Сам такой. И сам, если удастся, сяду за руль болида.

Ох, как зря это брякнул! По лицам увидел: так это он себе самому строит крайне дорогостоящую игрушку да за государственный счёт. Вслух никто не сказал, но все подумали.

– Ещё вопрос позвольте, – спросил функционер из ЦСКА с интонацией «разрешите обратиться». – На внутрисоюзных гонках и Кубке Дружбы с участием европейских соцстран успешно выступают на машинах серии «Эстония». Что с ней не так?

– Главный конструктор «Эстонии-21М» и более совершенной «Эстонии-24» возглавляет группу конструкторов в руководимом мной ЦКБ. Сманил его с Таллиннского опытного авторемонтного завода. Увы, с огромными специализированными бюро, существующими на Западе, пока тягаться не можем. Иные подходы и совершенно иные деньги.

Я примолк. «Горячий эстонский парень» с помощью моих специалистов, а также энтузиастов из НАМИ и из АЗЛК, очередное творение выдал сверхбыстро – к середине лета, и именно скорость меня насторожила. Не мудрствуя лукаво, Рауль взял алюминиевый монокок от предыдущей модели (не углепластиковый, как принято в загнивающем мире), незначительно усилил шасси и воткнул вместо вазовского мотора 1.6 упомянутый тойотовский о двух литрах, форсированный весьма умеренно – до 200 лошадиных сил, при том что, раскрутив его до 12–13 тысяч оборотов мы получали бы на полсотни лошадей больше. Соответственно, увеличивалась нагрузка на все элементы конструкции, она от мощи двигателя и скорости зависит весьма-весьма.

Поскольку новая трасса в Тропарёво ещё была далека от завершения, даже полотно, не говоря об инфраструктуре, ограждениях, трибунах, боксах, выкатились на обычное кольцо за МКАДом, где неоднократно приходилось гонять на «рогнеде», потом на «людмиле», я приехал к месту старта позже других и обнаружил первый сюрприз. Кроме алюминиевой и пока не раскрашенной в «боевые» цвета новинки старта ждали за компанию две относительно старые «Эстонии-21М», и около одной из них, огненно красной под цвет «Феррари», хозяйничала облачённая в облегающий чёрный комбинезон, кто бы мог подумать, Леночка Рубец!

Подошёл. Не придумав ничего остроумнее, брякнул:

– Не знал, что у тебя есть водительские права. Или нет?

– Конечно, не знал. Особенно когда зло зыркнул на меня и поддел: «ты же не гонщица». Помнишь, когда эскизный проект трассы смотрели. Как я смолчала – до сих пор не представляю.

Стояла июльская жара, Леночка держала шлем в руках и огнеупорный подшлемник, ветер шевелил тёмные распущенные волосы. Обтягивающий костюмчик выгодно подчёркивал её фигуру с небольшими высокими грудками, слишком тонкую на мой вкус, но многим именно такая нравится больше всего, и я бы тоже не против в случае чего, если бы не… Отставить, поручик Ржевский!

– Мне простительно не знать. Мир раллийных гонок и гонок на тачках с открытыми колёсиками не пересекается. Я не видел ваших авторитетов, ты – наших. Кроме меня.

– Кандидат в мастера спорта. Шестой год занимаюсь с парнями из НАМИ, единственная девушка в команде. Ты многого обо мне не знаешь. А известное понимаешь превратно. Самое обидное, считаешь меня годной только в качестве грид-гёрл – позировать перед камерами, закинув ножку на обтекатель машины, и шлюшно улыбаться.

Я представил, чтобы сказала Валя, увидев, как пускаю слюни около тонкой как хворостинка сексапильной фигурки в чёрном. Спросила бы: «Она и есть – твоя медведица?»

– Лена, а почему ты дёргалась, когда вёз роженицу в Волгограде?

– Там – другое дело. На трассе Формулы не бывает встречных. Я гораздо более спокойна, когда держу руль в своих руках. А ещё в Формуле важен вес, у меня нет лишнего.

По крайней мере, на вид не более 50 килограмм, что даёт очень существенную фору, если сядет в кокпит болида. Естественно, в этот день я сам не сел, заняв место на трибуне с биноклем. А они завелись от пускачей и погнали.

На втором круге синяя резко вильнула и вылетела с трассы на траву. Одно из передних колёс оторвалось и покатилось прочь, как на многих просмотренных на видеомагнитофоне роликах, только в самой безобидной ситуации. Как потом сказали, Рауль Сарап в головном болиде наехал колесом на камень. Поскольку никакого колпака или арки крыла над сликом нет, камушек весело взлетел вверх и угодил ровненько в шлем другому гонщику с труднопроизносимой эстонской фамилией. «Видно, ему стало не до фишек», как пел Владимир Высоцкий. Бедный парень получил лёгкую контузию, выпустил управление и покинул трассу, покалечив подвеску.

На самом деле, трасса перед гонками должна тщательно очищаться. Во время заезда маршалы машут клетчатыми флажками, притормаживая гонщиков, пока обслуга собирает малейшие фрагменты после столкновения. А тут – камень! Проклятая совковая беспечность.

На четвёртом круге, точно при прохождении прямой под зрительскими трибунами, машина Рауля резко дёрнула вправо, едва не вмазавшись в отбойник, проскребла брюхом по асфальту, высекая алюминием яркие искры, и замерла поперёк движения. Я на миг похолодел: сейчас Леночка врежется и размажет моего ведущего конструктора метров на сорок, тонким слоем! Нет, сумела проскочить на скорости между кормой болида и оградой. Намотала ещё пару кругов и гордо затормозила на финише, победительница, твою мать.

Я же чувствовал себя проигравшим. У Рауля оборвало поперечную тягу заднего колеса, крепление отлетело, колесо вывернулось под углом 90 градусов к продольной оси и заблокировалось. Если бы стоял нормально форсированный двигатель, раскрученный до 14 тысяч оборотов, скорость за 250, перевернулся бы, а пилота собирали по кускам, отскребая от трассы. Хоть сам виноват со своей торопливостью, всё равно – жалко.

Разумеется, участникам того совещания о конфузе при испытаниях не сказал ни слова, справедливо опасаясь, что они решат: команда лузеров имени Серёжи Брунова столь же элегантно просрёт и сотни миллионов, как она угробила несколько тысяч на первый опытный образец.

Забегая вперёд, скажу, что главное удалось, хоть выделенные суммы уменьшились раз в десять по сравнению с запрошенными, именно поэтому они в заявке и были завышены на порядок. АЗЛК получил средства на постройку отдельного цеха гоночных авто, частью для советских нужд, остальное на экспорт. В ДОСААФ организовалась отдельная структура по подготовке гонщиков к пилотированию болидов Формулы-3, для начала – на старых «эстониях». Строительство кольца в Тропарёво прошло стадию укладки асфальта, там началось возведение сопутствующих сооружений, жаль, что после стройтехники асфальт придётся освежать.

Наконец, экспортная перспектива отечественного болида «Тойота-АЗЛК» полностью изменила подход к его конструированию. Я больше не допускал самодеятельности как-то кустарного изготовления кузова из алюминиевых сплавов на вертолётном заводе. Карбоновый корпус имеет лучшее соотношение масса/прочность, себестоимость меня не особо волнует. В общем, команда под нервным руководством Рауля, значительно увеличенная в числе и перебросившая часть работ в НАМИ, получила максимально полные данные о конструктивных особенностях машин Формулы-3 и Формулы-1 на 1985-й год с поручением содрать лучшее и воплотить в советском шасси. Увы, долгие расчёты на логарифмической линейке и несовершенных ЭВМ не помогали, болиды доводились до ума руками путём многочисленных проб, ошибок и переделок, что очень мне напоминало первый год в Тольятти по возвращении в СССР. Там мы ровно так же превращали серийные «копейки» в стремительные снаряды.

Что меня огорчало… Буржуйские спортчиновники из шкуры вон лезли, запрещая технические новшества и всякие прибамбасы для достижения скорости. Ополчились на «пылесосы», отсасывающие воздух из-под днища, тем самым увеличивая сцепление с дорогой и скорость прохождения поворотов. Переживём. Ладно что зарезали турбонаддув. Меньше скорость – меньше трупов. И без впрыска закиси азота обойдёмся. Но я с тоской смотрел на журнальные фотографии длинных красавиц под управлением Лауды, Ханта, Проста и Вильнёва, увенчанные клювом с размашистым антикрылом впереди и коробчатым аэродинамическим сооружением позади задней оси. В гонках Формул чрезвычайно страшно, когда машина сближается с передней ради использования слипстрима, зоны пониженного давления, для разгона и последующего обгона. Если впереди идущий пилот тормознёт или хотя бы скинет газ, почти неизбежно касание переднего колеса преследующей машины с колесом догоняемой.

Кадры после такого касания «украшают» телерепортажи с гонок. Задняя машина, жестоко подброшенная вверх, делает сальто в воздухе, падает, несколько раз переворачивается, отбрасывает колёса как ненужный инвентарь, зачастую вспыхивает. Пока болиды обвешивались антикрылом, подобные контакты исключались, утыкание пластиковой нахлобучкой в чужое колесо не приводило к полёту. Но большие авторитетные парни решили, что антикрыло позволяет заходить в повороты с опасно большой скоростью, и ограничили его размеры, теперь оно стало короткое, меньше колеи передних колёс и не закрывало их – именно с целью безопасности. Как только колёса стали неприлично голыми и лысыми, подобно машинам 1950−60-х годов, аварии от касания колёс с гибелью гонщиков посыпались как из рога изобилия… Тем не менее, широкое антикрыло в Формуле-3 к 1985 году никто не возродил. Позже, вроде бы, они всё же вернулись, но в прошлой жизни, каюсь, за этими автогонками не следил ни в какой из Формул, теперь расплачиваюсь.

Попытки сваять выгодную в аэродинамическом отношении машину с прижимной силой за счёт конфигурации корпуса требовали умопомрачительного числа экспериментов, сначала с продувкой макетов в аэродинамической трубе, потом с образцами в натуральную величину. Мы собирали, опробовали их, разбивали, восстанавливали с переделками. И так без слов понятно, что я влился в число испытателей и оттягивался по-рыхлому. Из-за тренировок по автоспорту стал пропускать даже занятия по рукопашному бою, сократив их до раза в неделю – чисто для минимального поддержания формы, обещая себе в будущем наверстать.

В конце августа, на фоне треволнений с Формулой, состоялся показ, в XXI веке его бы назвали презентацией, опытного образца автомобиля «ЗИЛ-Чайка». Название меня смущало, потому что членовозы до сего момента были или ЗИЛами, или «чайками», это же выглядело как результат совместных героических усилий двух заводов – Московского и Горьковского, на самом деле не имевших ни малейшего отношения к разработке. Трудилось моё ЦКБ и ижевцы, выпускавшие «русланы», поскольку новый аппарат представлял собой раздутую и нафаршированную версию того же «руслана». Преемственность позволила предельно сократить сроки разработки, опытный (ещё не предсерийный) образец выкатился всего через полтора года после получения задания.

V-образная шестёрка от «руслана» получила уфимские алюминиевые головки блока по 5 клапанов на цилиндр с системой VVT, изобретённой конструкторами «Тойоты» в другой реальности и в более позднее время. Здесь, как это ни смешно, Министерство автопрома продала это ноу-хау «Тойоте». Несправедливо, зато денежно, к тому же обновлённый мотор скромного по меркам 1980-х годов объёма 2.5 выдал более двух сотен лошадей, сохраняя приличный крутящий момент на низких оборотах, и достаточно резво тягал членовоз, удивительно похожий на «мерседес» в 140-м кузове, здесь ещё не известный. АКПП, АБС, электростеклоподъёмники, кондиционер, центральный замок, стереомагнитола, бар с напитками, радиостанция – всё это уже было знакомо здешним, но широкого распространения не получило, встречаясь преимущественно в моделях бизнес– и представительского класса. Тогда никто и представить не мог, что АБС, бортовой компьютер и климат-контроль станут обычными в каком-нибудь гольф-классе… И, естественно, отделка натуральной кожей, ценными породами дерева, только что не сусальным золотом, к вящему удовольствию будущих пассажиров. До бронированного варианта, он тяжелее минимум на тонну, пока руки не дошли.

И, что печально, не вышел из опытной стадии предназначенный для «зилочайки» 8-цилиндровый мотор. Тот утянул бы и броню.

На презентацию прилетела Катька, естественно – под конвоем своего владельца, и я её откровенно был рад видеть, несмотря на сопящий азербайджанский довесок, возмущённо хрюкнувший, когда мы обнялись. Действие происходило на ВДНХ, август, московская жара, но дизайнерша была укутана с головы до пят – сверху серый платок, укрывающий шевелюру, у нас похожий носили доярки, чтоб волос не упал в молоко, платье до пят, пусть свободное и из тонкой лёгкой ткани, всё равно… Руку на отсечение – предпочла бы шорты и майку. Я и то стянул галстук, забив на дресс-код и скорое появление ЦКовского начальства.

– Ты – как?

– Нормально. Устала от затворничества. Москва – как глоток свежего воздуха.

– Самый загазованный автомобилями город СССР? Ты даёшь… Пятерых нарожала?

– Дочку. Больше не успела бы и не стану. Всё, хоть режь. Чертить хочу. Оторвалась от вас… – в таких знакомых хитроватых глазах мелькнула мольба. – Ты над чем работаешь? «Чайку» дополировываешь?

– Там сейчас больше забот технологам. Высочайшим велением её отдали ЗИЛу, где производственная база годна только для ручной сборки. Как кареты делали в XVIII веке. Выпускать их хотя бы тысяч по пять в год, чтоб побольше на экспорт, точно не потянут. Тем более индивидуальная сборка делает её дороже «роллс-ройса». Но тут я уже бессилен.

Развёл руками в жесте стыда. «Чайка» с мерседесовской мордой – наше общее с ней детище, Катька свою роль отыграла на все сто, я не дотянул.

– Что тогда? – не унималась она, отбрасывая прядь, выбившуюся из-под платка. На пальце сверкнул бриллиант, по цене, наверно, не меньше «чайки» ручной сборки.

– Пластмасски всякие… Если серьёзно – гоночный болид для Формулы-3 с углепластиковым кузовом-монококом.

Вытащил из кармана смятые листки с набросками, показал. У бедной аж челюсть отпала.

– На какую скорость машина?

– Под триста. Ограничения по двигателю не позволяют больше. Да и гоночные трассы – они же сплошь из поворотов, прямые не больше нескольких сот метров, не успеешь разогнаться.

Тяжко вздохнул. В мечтах о 20-километровой трассе, разбитых не без участия Леночки Рубец, была и прямая на 3 километра с резким поворотом почти на 180 градусов (шпилькой) в конце участка и специальной широкой площадкой для счастливчиков, не успевших вписаться в поворот. Мечты, мечты…

– Аэродинамика фантастическая. Компромисс между минимизацией лобового сопротивления и организацией прижимающего усилия. Кажется, оно называется «граунд-эффект», – продолжала мурлыкать Катерина.

У меня в голове перещёлкнуло. Аэродинамичная машина красива, а красивая имеет ниже коэффициент лобового сопротивления, чем аналоги! Пусть современные гоночные машины лишены массивного антикрыла, главного украшения как павлиний хвост у птицы, и чернеют ничем не прикрытыми лысыми покрышками сликов, соотношение эстетика-аэродинамика никто не отменял. Катькины инстинкты на плавное и обтекаемое работают порой эффективнее, чем аэродинамические расчёты с продувкой макетов в трубе и топорные ЭВМ, занимающие несколько комнат.

Небрежно, с интонацией «леденец будешь?», бросил ей:

– Хочешь присоединиться?

– Даже ценой развода!

Муж её встрепенулся, уловив в круговерти русских слов одно, наверно – болезненно знакомое, недовольно буркнул. Ханум развернулась на каблуках босоножек и выдала ему энергичный спич на азербайджанском. Тот отрицательно закрутил головой, после чего Катька сорвала с головы платок, яростно швырнула ему в физиономию и понеслась прочь.

Я стоял не шевелясь. Такое поведение – тягчайшее оскорбление для кавказского мужчины. Вмешиваться в чужие семейные разборки точно не стоит, но если он начнёт её убивать, тем более прямо здесь – на ВДНХ, бездействовать не смогу.

Не понадобилось. Глава семейства смешно всхлипнул, на миг прижал жёнин платок к глазам, затем бросился галопом вслед за ней, что-то униженно бормоча по-своему. Он вызывал какую-то брезгливую жалость. Кавказских мужчин с детства приучают держаться гордо, они умеют, не отнять, этот подкаблучник про всё забыл. Шевельнулась догадка, что катькин демарш – не спонтанный, она чётко просчитала последствия, словно необходимый объём в кузове для размещения подвески, и сознательно спровоцировала конфликт. Швырнула ему в пятак только платок, не жалко, но не кольцо с бриллиантом, оно и потеряться может.

Позже видел их мельком, шли под руку, Катя с непокрытой головой. Что-то себе отвоевала. Не для того ли летела в Москву? На чужой территории её муж чувствовал себя не в своей тарелке, сломить проще.

Тем временем зрители и участники грядущего шоу прибывали, подъехали дорожники, естественно – мисс Рубец. Не хватало только Оксаны, бывшего секретаря в Управлении торговли, потом в Министерстве торговли, несостоявшейся матери не моего ребёнка под моей фамилией. Тогда, присутствуй здесь Валентина, жена не преминула бы уязвить: «ты решил мне продемонстрировать всех своих медведиц?»

Что сказать… Презентация прошла на ура. Воссозданный в 1986 году представительский «мерседес», вполне отвечавший европейскому уровню середины 1990-х, произвёл фурор. И это, наверно, моя последняя машина, для которой широко использованы ресурсы послезнания, они не безграничны. Гоночный болид с рабочим названием «Союз» (не «Эстония», как умолял Рауль) строился пусть на базе иностранных достижений, но заново. Это – настоящее инженерное творчество, а не кража чужих идей из будущего.