Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Соавторы: Ли Виксен,Ольга Ярошинская,Артем Бах,Дмитрий Крам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 276 (всего у книги 349 страниц)

Глава 2. Зови меня Жозефина

Наврав Шерри, что буду готовиться к Самому Важному Свиданию, я решила вернуться домой и засесть за учебники. Сейчас я, по крайней мере, знаю, какими дополнительными вопросами Честер Гроув собрался меня валить. Пусть сперва поставит мне зачет, а потом уже хочет – помирает, хочет – нет.

Жозефина встретила меня радостным повизгиванием и, встав на задние лапы, облизала лицо.

– Ну вот зачем? – с упреком спросила я, вытирая обслюнявленную щеку рукавом. – Как будто сто лет не виделись.

– Ничего не могу поделать, – повинилась она, а рыжий кудлатый хвост вихлял туда-сюда вместе с попой. – Инстинкты, рефлексы… В конце концов, я всего лишь маленький пудель, чего ты от меня ждешь?

От пуделя у нее были разве что уши и самомнение. Жозефина грузно опустилась на все четыре лапы, а я потрепала курчавую как у овцы макушку.

Студентам академии вменялось в обязанность держать при себе живое существо на случай выброса энергии во сне. Пока профессор Рюрксон, великий целитель и светило, не дошел до простой идеи – использовать животных в качестве буфера – студенты болели, маялись мигренями, и даже парк чах и хирел. Однако теперь все изменилось: никаких эпидемий и головных болей, и розовые кусты перед академией радовали глаз. Животных, правда, иногда приходилось менять.

Хорошим тоном считалось держать жаб и крыс – их не так жалко, или хоть хомячков – у тех все равно срок жизни не долог. Хотя излишне чувствительным и сентиментальным в академии жизни и смерти не место. В любом случае, к моменту выпуска и получения диплома энергетический контур закреплялся, и случайные выбросы магии исчезали.

Но с Жозефиной у нас вышла странная история. Грязная псина со свалявшейся шерстью лежала под крыльцом моего дома неподвижно, как старое пальто. Я решила, что животное все равно обречено, терять нечего, и открыла перед ней дверь, куда она юркнула с неожиданной прытью. Поначалу собака забилась в угол, боясь, что я ее выгоню. Однако на следующее утро осмелела и пошла исследовать мои комнаты. Не так-то много там места: спальня, небольшой кабинет для учебы и общая гостиная с Ритой. Та не возражала против собаки. В конце концов, я мирюсь с ее тараканами – и теми, что густо населяют ее голову, и теми, что периодически сбегают из террариума в ее спальне.

У собаки обнаружился отменный аппетит, а шерсть, из которой я выстригла мешок репьев, залоснилась и заблестела. А однажды утром, когда я неспешно пила кофе, листая конспект, псина подошла ко мне и сказала, что выбрала себе имя. В академии не рекомендуют давать имена питомцам, чтобы не привязываться. Но собака торжественно объявила, что ее зовут Жозефина.

Сперва я решила, что тронулась. Такое случается. Магия – штука коварная. Что-то во мне качнулось не в ту сторону, крышечка накренилась и протекла.

– Как думаешь, я нормальная? – спросила я у Риты тем утром.

– Хочешь, сделаю расклад? – невозмутимо предложила она.

Рита училась годом старше на факультете «астромагия и предсказания», и карты давали ей ответы на все вопросы.

– Сейчас посмотрим, – бормотала Рита, тасуя колоду и ловко раскладывая карты на кровати. – Вопрос интересный, требующий нестандартного подхода…

Мы с Ритой делили уютный маленький домик, но в ее спальню я старалась не заходить без особой нужды: в террариуме шевелили усищами тараканы, в ловце снов размером с тарелку запуталось чье-то проклятье, а на полу темнели подозрительные пятна.

Я могла бы жить в общежитии, и Шерри демонстративно обиделась, когда я отказалась делить комнату с ней. Но Рита, наследница и любимица высокопоставленного папаши, сделала на меня запрос, указав в заявке отличную совместимость по гороскопу. Мы с ней и правда неплохо ладили.

– Так, корона, – она постучала черным ногтем по глянцевой карте, – положение прямое.

– То есть крыша на месте, – предположила я.

– Птица, – еще одна карта легла рядом, – в гнезде.

– И кукушка не улетела, – с облегчением перевела я.

– Ответ на твой вопрос – да, ты нормальная, – подытожила она. – А что заставило тебя усомниться, Кэсси?

Когда я призналась, что слышу голоса, Рита оживилась. Однако выяснив, что это не пророчества, не шепот неупокоенных душ, а треп дворового пса, разочарованно вздохнула.

– Банальный фамильяр, – сказала Рита, собирая карты. – Резонанс энергий. Раньше за такое тебя бы отправили прямиком на костер, а сейчас… Ну, повезло собаке. Как, говоришь, ее зовут? Жозефина, сделать тебе расклад на любовь?

Так и вышло, что я напитала собаку энергией до кончиков лохматых ушей, и теперь черпала последствия полной ложкой.

* * *

– Угадай, что мне снилось? – спросила Жозефина, положив голову мне на колени и преданно заглянув в глаза.

Я ведь однажды уже слышала этот сон, но, к своему стыду, пропустила его мимо ушей.

– Мне снился гусь, – веско обронила собака. – Он летел с запада, и крылья его были белые с черной каймой как у чайки. Он нес в клюве пирог, надкушенный с края, и начинка сыпалась вниз, но никак не кончалась. Мясо, грибы и лук.

Жозефина наморщила нос. Лук она не любила.

– А корочка пирога слегка подгорела. Как думаешь, это к чему?

– Сей поступки – пожинай последствия, – предположила я, листая конспект по боевке.

Так я и знала – ни слова про плетения Кулькаса, на которых я срезалась. Придется идти в библиотеку.

– А подгорелая корка? – Жозефина вздохнула.

К моей горящей заднице.

Сперва мастер Гроув не допускал меня к зачету из-за одного маленького прогула, заставив писать длиннющий реферат, а после – и переписывать. Оформление, видите ли, не соответствовало каким-то замшелым стандартам, раскопанным им в недрах академии. Надо было видеть его хмурую рожу, когда я принесла реферат с сургучной печатью самого ректора, одобрившего оформление.

Затем, словно нарочно, у Гроува закончились все умертвия, и я не могла отработать практику. Специально тянул сроки, чтобы времени на пересдачу не осталось! Как будто у него ко мне личные претензии!

Тогда-то я и решила подстраховаться и запустила колесо времени. Это вроде как сохраниться в определенный момент, поставить зарубку, куда можно вернуться, воткнуть вешку в опасном болоте.

Вообще-то за такое меня могли сходу отчислить. Но сперва попробуйте доказать.

– А может, покушаем? – невинно предложила Жозефина. – Так сказать, сон в миску?

Вскоре она с аппетитом чавкала котлетами из столовки. Пришлось наврать поварихе, что я держу редкого императорского варана – иначе мне не прокормить эту собаку. А я задумалась.

Мастер Гроув уверен, что какому-то жалкому умертвию его не одолеть. Так-то он прав: даже я смогла упокоить зомбяка, так что Гроув вынужден был допустить меня к зачету. Но доктор, осмотревший место преступления и тело, вынес однозначный вердикт. Несчастный случай. Бывает. Все мы смертны, в академии жизни и смерти об этом знают очень хорошо. Но что, если доктор ошибся или… соврал?

Наскоро позавтракав кофе и бутербродом, я положила конспект в сумку и собралась уходить, но Жозефина уже ждала меня с поводком в зубах у двери.

– Давай немного изменим маршрут, – предложила я, обуваясь.

– Вообще-то я хотела посмотреть на белок, – капризно сказала собака. – А еще молодые утки становятся на крыло, чтобы лететь на юг. А в пруду кувшинки.

– Сходим в парк вечером. Хотя ты вполне самостоятельная и взрослая собака и можешь гулять и одна.

– Как бездомная шавка? – оскорбилась Жозефина, выплюнув поводок мне в руку. – Как будто меня никто не любит? Как будто никто не боится, что меня могут украсть?

Я едва сдержала улыбку, представив воров, гоняющихся за Жозефиной вокруг пруда. Скорость она могла развивать очень приличную.

– Нет уж, – отрезала она. – У меня есть хозяйка – ты.

– Раз я хозяйка, то я и решаю, куда мы пойдем, – заявила я, открыв двери.

– Это абьюз, – проворчала собака, сбегая по ступенькам.

– Откуда и слов таких нахваталась? – пробормотала я, шагая за ней следом.

– Прочитала в учебнике Риты по психологии магии, – пояснила Жозефина с ноткой снисходительности в голосе и мимоходом обнюхала березу. – Ты будешь проходить это на следующем курсе.

Я закатила глаза, сворачивая в сторону корпусов. Надо будет сказать Рите, чтобы не оставляла учебники без присмотра.

Вскоре Жозефина стыдливо спряталась за кустик, а я запрокинула лицо к небу, жмурясь от солнца. В прозрачном воздухе, еще прохладном после ночи, протянулись серебряные нити паутинок. Листья деревьев тронула осень, но чистое небо обещало по-летнему жаркий день. Если бы в эти три дня случился смерч или хоть гроза, я бы могла предсказать Гроуву погоду – и так его убедить, что не вру. Но, как назло, ожидался лишь легкий дождик.

Жозефина вышла из-за кустов и бодро зарысила рядом со мной, но когда мы свернули на тропинку, ведущую к неприметному серому корпусу, растопырила лапы, встав посреди дороги как осел.

– Обманщица! – ее голос сорвался на лай, как всегда в минуты душевных волнений. – Лгунья! Злодейка!

– Так, успокойся. Я не собираюсь тебя лечить, – попыталась я объяснить.

– Я вижу зеленый крест, – заскулила она. – Опять укол? Прививка? Какое коварство! А может, хочешь сдать меня на опыты?!

– Слушай, иди домой, – предложила я, раздраженно бросив поводок на тропинку.

– Не хочешь? Но зачем тогда? – Жозефина мигом успокоилась, склонила голову набок и принюхалась. – Ты здорова как бык. А, ты хочешь взять справку, – протянула она, прищурив глаза. – Если заболеешь, то получишь отсрочку по зачету. Хитро!

Вряд ли мне удастся провести доктора, но это отличный повод, чтобы к нему заглянуть. Скажу, что заболела, а заодно попытаюсь выведать, есть ли у него причины скрывать убийство, которое пока что даже не произошло.

Я оставила Жозефину у крыльца и наказала ждать, а сама поднялась по щербатым ступенькам и потянула дверь на себя. Пахнуло сырым холодом и лекарствами.

– Воняет, – пожаловалась собака, ложась на траву и укрывая нос лапами. – Скажи, что у тебя ноют зубы на перемену погоды. И спина чешется. Может, он тебя не раскусит.

– Хорошо, – согласилась я и шагнула в полумрак пустого коридора.

Студенты болели редко, у большинства уже каникулы. Здесь было тихо как в склепе, и гулкое эхо моих шагов отразилось от белых стен.

– Это кто к нам пришел? – добродушно поинтересовался доктор Шменге, показавшись из кабинета. – Эм-м-м…

– Кассандра, – напомнила я. – Кэсси Рок. Что-то неважно себя чувствую.

– Проходи, – доктор посторонился, пропуская меня в кабинет, и зачем-то выглянул в коридор перед тем, как закрыть дверь. – Сейчас мы тебя подлечим…

Глава 3. Кровавая история

Доктор Шменге был невысок, круглолиц и чернобров, и слегка присвистывал из-за широкой щербины между зубами.

– Итак, на что жалуемся, Кэс-с-си? – спросил он, направляя на меня круглый торшер, так что я немедленно почувствовала себя на допросе.

Хочешь соврать – говори правду, но только не всю. Буду той, кем я и являюсь: нерадивой студенткой, которая вот-вот завалит сессию. Как знать, вдруг он на самом деле выпишет справку, которая позволит перенести проклятый зачет.

– Общая слабость, голова болит, – пробормотала я и для достоверности пару раз кашлянула, оглядывая кабинет.

Я была тут лишь раз – при зачислении в академию жизни и смерти, и кабинет доктора Шменге куда больше напоминал уютную гостиную. Узкий шкаф со склянками зелий, да одинокий скелет в углу – вот и все признаки лекарни. Да и то, на шкафу раскинулся пышный папоротник, а шею скелета обвивал симпатичный вязаный шарфик в красно-белую полоску.

Еще одно начатое вязание, зеленое, лежало в корзинке возле широкого кресла, очень удобного на вид. Рядок потрепанных книг на полке, на низком столике – бокал красного вина. Окно было задернуто портьерами, слишком длинными для кабинета, и тяжелая синяя ткань изгибалась на полу бархатной волной.

Доктор заглянул мне в рот, оттянул веко, ощупал шею.

– Зачет через три дня, а голова гудит как колокол, – пожаловалась я.

Прохладная ладонь опустилась на мой лоб.

– Жара нет, – с уверенностью сообщил доктор Шменге. – Глаза ясные, горло чистое. Кэс-с-си Рок, вы оскорбительно здоровы.

– Еще спина чешется, – ляпнула я.

Повинуясь жесту доктора, повернулась к нему спиной и задрала блузку.

– У меня зачет по боевке. Принимает мастер Гроув. Знаете его? – спросила я.

– Можно сказать, знаю. Понаслышке, – ответил доктор Шменге. – Кожные покровы безукоризненно чистые.

– Что вы имеете в виду – понаслышке? – переспросила я, опуская блузку.

– Ко мне частенько приходят именно с боевого факультета, – пояснил доктор. – Растяжения, переломы, банальные ссадины… Имя мастера Гроува звучит в этом кабинете постоянно. Если бы не он, я бы, пожалуй, остался без работы.

Мелькнула запоздалая мысль, что если Гроува на самом деле убьют, то идеальный кандидат на роль убийцы как раз доктор! Очень удобно: сперва грохнул, потом объявил, что это несчастный случай, и умыл руки. И мотив как раз есть – мастер Гроув калечит бедных студентов и отвлекает доктора от вязания.

Я поежилась, поймав на себе пристальный взгляд доктора Шменге, и обхватила себя руками.

– Холодно тут у вас, – заметила я.

– Лучше сохранюсь, – пошутил он. – Давайте начистоту, Кэс-си, если вы надеялись получить справку по болезни, то я вам ее не дам.

– Жаль, – вздохнула я, виновато улыбнувшись. Пора срочно переходить к вопросам, пока он меня не выставил. – Вы не мерзнете, доктор? Тут реально как в мертвецкой. А вот, к слову, если на территории академии кто-то умрет, то тело будут хранить здесь?

– Ну, не прямо здесь, – хохотнул доктор Шменге. – У меня есть отличный подвал. Но не беспокойтесь, Кэсси, никто не умрет. Я за этим пристально слежу.

– Мало ли, – пожала я плечами. – Допустим, несчастный случай. Тело будете осматривать вы?

– Меня куда больше интересуют живые.

– Значит, по правилам надо дождаться констебля? – не отставала я.

– Так-то да, но есть нюанс-с-с, – задумчиво просвистел доктор. – Академия жизни и смерти располагается на так называемых ведьминых холмах. Тут полно мест силы. Если вдруг тело будет обнаружено на одном из них, то по правилам безопасности его следует немедленно убрать, чтобы не запустить ритуал жертвоприношения. Вероятность небольшая, но последствия могут быть роковыми. Так что если задумаете кого-нибудь убить, Кэс-си, советую сперва ознакомиться с картой.

Я улыбнулась, якобы оценив шутку, и некоторое время мы с доктором молча пялились друг на друга. Что ж, вряд ли я узнаю что-то еще. Готова биться об заклад, старое кладбище обозначено на карте красным кружочком. Значит, когда Гроув помрет у ржавой оградки, доктор быстренько перетащит его хладное тело к себе. Потом из ближайшей деревни прибудет констебль, который куда чаще расследует кражу кур и пьяные драки, и ухватится за заключение – несчастный случай – обеими руками.

– Знаете, Кэс-с-си, все же я не имею права игнорировать ваши с-симптомы, – задумчиво произнес доктор.

В его руке как по волшебству появился шприц, и я попятилась к двери.

* * *

– А вот этого не надо, – попросила я. – Мне уже гораздо лучше.

Я наткнулась спиной на скелет, и кости позади меня застучали дробно, как рассыпавшийся горох. Ойкнув, я обернулась и поправила сползший красно-белый шарфик, порадовавшись, что ничего не развалила. А когда шагнула к двери, там уже материализовался доктор.

– Болез-зни бывают коварны, – он покачал головой как болванчик. Или как змея, примеряющаяся к жертве. – Вот человек жив-здоров, а потом хоп – и умер.

Так и произошло с Гроувом. Вот только не от болезни.

– Я просто переутомилась, – сказала я. – Погуляю на свежем воздухе…

Мы с доктором кружили словно на ринге, и острая игла поблескивала под светом торшера. Мне и правда стало душно, и сердце забилось в панике. Как будто Жозефина меня покусала и заразила боязнью уколов.

– Вот уж не думал, что вы такая трус-сиха, Кэс-си, – пожурил меня доктор. – Всего один маленький укольчик, капелька крови. Кровь не врет. Мы узнаем точно, вдруг вы все же больны.

Его вкрадчивый голос с легким посвистыванием убаюкивал. Шменге вдруг резко шагнул вперед, я – инстинктивно назад, колени подкосились, и я упала в удобное мягкое кресло.

– С-сейчас закатаем рукавчик… Куда вам торопиться, в самом деле?

– Меня ждут! – воскликнула я, и доктор отдернул шприц, иголка которого почти воткнулась мне руку.

– Кто ждет?

– Жозефина, – ответила я и, пригнувшись, юркнула у него под рукой. – Я и так заболталась. А она волнуется. Ждет меня у самого входа. Еще поднимет панику. Она ой какая голосистая! Всего доброго, доктор Шменге, – выпалив это все, я выскочила за дверь.

Коридор показался мне бесконечным, и когда я наконец скатилась с крыльца, то чувствовала себя так, будто только что удрала от хищника. Какая глупость! Под теплым солнышком и озноб, и беспричинный страх растаяли, как не бывало.

– Это все ты виновата, – заявила я Жозефине, которая лениво встала с травы и теперь с наслаждением вытягивала задние лапы.

– Я? – возмутилась она. – Я очень хорошая девочка!

– Доктор хотел взять у меня кровь на анализ, а я вдруг испугалась как… как ты, – призналась я.

– Он хотел сделать тебе укол? – забыв про потягушки, Жозефина прихватила меня зубами за край юбки и потащила прочь. – Шкорей, шкорей, – шамкала она. – Пора уносить ноги из этого зловешшего мешта.

– Погоди-ка, – попросила я.

Вытащив юбку из пасти собаки, я вернулась назад. Постояла перед крыльцом, борясь с иррациональным страхом, что вот сейчас доктор Шменге выскочит на крыльцо, сжимая в руке шприц. Лекарня ютилась в тени высоких берез, и желтые капли листочков, подхваченные ветром, кружились плавно, как золотые рыбки. Унылое серое здание вытягивалось в глубь рощи, стыдливо пряча неприглядный фасад.

Я пошла вдоль стены и, остановившись у окна, привстала на цыпочки. Плотные синие шторы полностью закрывали обзор. Я вернулась к крыльцу, подумала. А потом снова прошла к окну, считая шаги.

По всему выходило, что кабинет доктора Шменге находится дальше. Коридор, по которому я бежала, был куда длиннее. Но дальше была лишь глухая стена.

– Это странно, – поделилась я с Жозефиной, которая плелась за мной следом, оглядываясь по сторонам. – Как будто там пространственное искажение или что… Но окно должно быть не здесь.

– Пойдем отсюда, – попросила она, озираясь. – Ты здорова, я здорова, надо держаться подальше от больниц и докторов. А то и правда заболеем. У тебя вот уже искривления, у меня как будто хвост ломит…

– Пойдем, – согласилась я.

Я отвела собаку домой и пошла в библиотеку, но доктор Шменге не выходил у меня из головы. Вообще-то мой к нему поход нельзя назвать пустой тратой времени. Я узнала про места силы и про то, что у доктора, возможно, есть зуб на мастера Гроува. Вряд ли это тянет на мотив для убийства. Но вдруг Шменге так радеет за бедных студентов, что решил искоренить саму причину их травм? Уничтожить заразу на корню! Выбрал удобное местечко, чтобы расправиться с Гроувом, а потом придушил его полосатым шарфиком и воткнул в сердце спицы.

В библиотеке я взяла учебник по боевым искусствам, а заодно попросила карту академии.

Устроившись в читальном зале, нашла плетения Кулькаса и заложила их закладкой, а потом развернула карту. Академия жизни и смерти вольготно раскинулась на ведьминых холмах. Считалось, что в местах силы магический потенциал раскрывается в полную мощь, а Рита иногда ходила гадать на ведьмином камне – там карты никогда не врали.

– Как подготовка к зачету, Кэсси? – мастер Гроув появился так внезапно, что я чуть не подпрыгнула.

– Отлично, – буркнула я и вновь уткнулась в карту, выискивая место его смерти.

Гроув взял учебник, небрежно открыл на закладке, хмыкнул. Вряд ли теперь он будет спрашивать меня плетения Кулькаса. А может, наоборот – проверит, как я выучила. Нельзя недооценивать его коварство.

– Ага! – воскликнула я, ткнув пальцем в отметку.

Места силы обозначались на карте не кружочками, а красными крестиками, и возле старого кладбища их было сразу пять.

Честер Гроув проследил за моим пальцем, страдальчески наморщил лоб.

– Только не начинай, – попросил он.

– Вот тут вы и умрете, – сказала я, постучав по крестику ногтем.

* * *

Мастер Гроув выразительно закатил глаза и, усевшись напротив меня, скрестил руки на груди.

– Вот это как раз одна из причин, по которой тебе нечего делать на боевом факультете, Кэсси.

Я глянула на свой палец, уткнувшийся в крестик.

– Ногти? – уточнила я. – Я подстригу.

– Твое богатое воображение!

Мне померещилось, что перед словом «богатое» была небольшая запинка, как будто Гроув в последний момент заменил им другой эпитет.

– В боевке нет места творчеству, – пояснил он. – Это жесткая система. Ты просто зубришь приемы, оттачиваешь их упорными тренировками, доводишь до совершенства – и побеждаешь.

– Но кто-то же придумывает все эти плетения и руны, – попыталась я возразить.

– Да, на факультете теории магии, туда и катись. Вместе со своим колесом времени.

– Когда вы поймете, что это не шутка, будет поздно, – сказала я, внимательно разглядывая карту, как будто там могла быть подсказка. – У меня, кстати, появился подозреваемый на роль убийцы.

– Ты же говорила, это был, то бишь – будет, несчастный случай, – ехидно напомнил Гроув.

– Да, но вы и правда мастер боевых искусств и в своем деле хороши. Так что я тут подумала, вдруг это все же замаскированное убийство? Знаете, кого я подозреваю?

– Куда мне…

– Доктора Шменге. Он очень подозрительный. Я едва от него удрала.

– А зачем ты к нему ходила? – Гроув окинул меня цепким взглядом. – Если думаешь откосить по болезни…

– Была такая мысль, – призналась я. – Но я совершенно здорова, и справку мне доктор не дал. Однако зачем-то захотел взять у меня кровь на анализ!

– Не может быть! – с сарказмом воскликнул Гроув.

– И у него на вас зуб.

Вспомнилась широкая щербина между зубов, посвистывание, пристальный взгляд – и я поежилась, как будто вновь очутилась в лекарне. Вот парадокс: в приемной доктора уютно, как у бабули, а все равно мороз по коже. Да еще этот коридор, который вытягивался и словно пытался меня удержать. Что-то там явно не то…

– Это он осматривал ваше тело. Он сказал про несчастный случай. Мог и соврать.

– Да я его даже не знаю, – Гроув нахмурил темные брови. – Как его? Шменге?

– А вот ваши студенты проторили к нему дорожку. Поток контуженых на боевке не оскудевает. В общем, версия такая: вы калечите бедных детей, и доктор, которого вы отвлекаете от вязания и вина…

– Он тебе и выпить предлагал?

– …решил извести вас как заразу. Хотя… – я задумалась и щелкнула пальцами. – Есть еще одна версия. Доктор сказал, что нельзя оставлять тело в месте силы. Это может запустить нежелательный ритуал. Но что, если ритуал был очень даже желательным, и вас принесли в жертву?

Идея была новой, и ее предстояло обдумать.

Глубоко вздохнув, Гроув потер ладонями лицо и уставился на меня.

– Ладно, – сказал он.

– Ладно? – переспросила я.

– Я попытаюсь поверить в твои россказни с колесом, если ты объяснишь, как тебе удалось уломать мытаря – душу, охраняющую артефакт.

Я облизнула губы, не сводя взгляда с Гроува. Да лучше я себе язык откушу!

– Это личное, – ответила я наконец.

– Так я и думал, – кивнул он и поднялся.

– Но вы можете убедиться сами! – воскликнула я. – Мастер Шу в оранжевом… Хромуля…

Гроув небрежно пододвинул ко мне учебник с боевыми плетениями.

– Мой тебе совет, Кэсси: выбери другой факультет.

– А вы держитесь подальше от старого кладбища, – фыркнула я.

Гроув задержался, а потом вдруг развернулся и плавным движением перегнулся через стол.

– Ты меня видела? – тихо спросил он.

От него пахло кофе и еще чем-то острым. Глаза, голубые как лед по весне, были так близко. И губы… Мурашки волной рванули по телу, и теперь дело было вовсе не в ознобе.

– Я и сейчас вас вижу, – недоумевающе прошептала в ответ.

Гроув молчал, испытующе глядя мне в глаза, но после выпрямился и ушел.

– О, мастер Шу, – донеслось до меня. – Чудесно выглядите. Вам так идет синий.

Ну, понятно. Если Гроув, отвешивая комплимент, еще и улыбнулся, то мастер Шу будет носить синий до конца своих дней. Было в нем какое-то хищное обаяние, несмотря на то, что он, несомненно, козел.

Я взяла учебник и погрузилась в плетения Кулькаса, но мой взгляд то и дело возвращался к красному крестику на карте.

Что мы имеем? Жертву, подозреваемого и место и время преступления.

Но если доктор на самом деле убийца, то не зря ли я к нему заявилась? Да еще и с вопросами про трупы. Вдруг я уже изменила будущее, и теперь доктор Шменге будет охотиться за мной?

Иногда я недоумевала – как так получилось, что в резонанс с моей энергией вошла такая бестолковая и болтливая псина. Но сейчас отчетливо поняла: мы с ней два сапога пара.

* * *

Задержавшись на широком крыльце академии, Чес прислонился к одной из колонн и выслушал торжественную речь ректора об открытии яблочной ярмарки, которая начинала череду праздников. Пара недель каникул, возможность съездить домой и повидать родных – а потом, в день мертвых, в академии жизни и смерти начинался новый семестр.

Ректор академии, бессменный Альберт Форест, фонтанировал добродушием и энтузиазмом, а его костюм, расшитый золотом, и напомаженные усы навевали ассоциации с цирковым представлением. Перед академией собралась толпа студентов, и Чес в который раз подумал, что лучше бы вместо преподавания он засунул голову в пасть тигру – это куда безопаснее и приятнее. Однако выбирать ему не приходилось.

– Да будет праздник! – возвестил ректор, театрально воздев руки, и окончание его речи встретили бурными аплодисментами. Лишь бы не учиться.

Чес отклеился от колонны и подошел к нему.

– А, Честер Гроув! – обрадовался Альберт. – Ты-то мне и нужен. Сегодня вечером яблочный бал, я записал тебя добровольцем следить за порядком.

– Я не особо горю желанием…

Ректор пригрозил ему пухлым пальцем, а затем фамильярно поправил галстук-бабочку у Чеса на шее.

– Культурные мероприятия – часть нашей работы, – напомнил Альберт. – Студенты академии жизни и смерти должны развиваться гармонично. А наша обязанность – помогать что есть сил. К тому же, если там будет драка – а она, разумеется, будет – то кто разнимет молодых агрессивных магов, как не наш лучший боевик?

Вздохнув, Честер кивнул. Дрессировать обезьян – и то проще, чем справляться с оравой дурных парней, каждый из которых мнит себя альфа-самцом.

– К слову о драках, – сказал он. – На моих тренировках не обходится без травм. Возможно, прежний преподаватель обращался со студентами мягче?

– Но и результаты были не такими впечатляющими, – заметил Альберт.

– А что наш местный доктор? Справляется?

Чес чувствовал себя полным дураком, заводя этот разговор, но Кэсси казалась такой искренней в своих переживаниях. Карту вытащила, тыкала в крестик. И место, которое она показывала, он знал.

– Можешь не волноваться на счет доктора Шменге, – успокоил его ректор. – Он – прекрасный специалист. Я бы сказал – уникальный!

– Небось, злится, что я завалил его работой? – предположил Чес.

– Отнюдь, – взмахнул обеими руками Альберт. – Работа – топливо души. Сам знаешь, наши студенты – народ живучий, энергичный. Доктор даже жаловался, что сидит без дела. Вязать начал, бедняга. Так что продолжай, – он хлопнул Чеса по плечу, – тренируй их безжалостно!

Альбер развернулся к двери в академию, но Чес шагнул вперед.

– Еще один вопрос. Артефакты в хранилище. Насколько надежна защита от проникновения?

– Ну-у-у, – ректор подергал себя за кончик напомаженного уса. – А тебе зачем?

– Профессиональный интерес.

– Так сходу сложно сказать. Там ведь несколько секторов. С разными уровнями.

– Колесо времени, – сказал Чес. – В спецслужбах о нем говорили с придыханием. Мол, дивная редкость. Как вышло, что такой редкий артефакт содержат в академии, где полно студентов без царя в голове?

– А его невозможно перевезти, – ответил Альберт. – Колесо привязано к мытарю, а тот – к месту. Я тебе больше скажу, колесо и использовать нельзя. Хотя соблазн велик. Я и сам подумывал: закрепиться в какой-то точке, узнать курс акций на бирже, мало ли…

– Значит, невозможно? – переспросил Честер.

– Он даже на контакт не идет, мытарь этот, – пожаловался Альберт. – Уж я и так, и сяк – ни гу-гу. Вот что значит – переборщили с защитой. Но, может, оно и к лучшему. Это ведь не совсем колесо. Принцип действия скорей как пружина. Раз привяжешься, и потом будешь проживать отрезок жизни снова и снова.

– Зачем же? – не понял Чес. – Допустим, исправил что-то – и живи себе дальше.

– А чем дальше, тем сильней будет соблазн вновь вернуться в исходную точку, – пояснил Альберт. – Пружина натягивается. Кажется, что можно сделать все идеально, без ошибок.

– Не бывает так, чтобы без ошибок.

– Именно! – подтвердил ректор. – Так что придется идти вперед, спотыкаясь и набивая шишки. К слову, я бы хотел взглянуть на наших будущих боевиков. Ты уже подготовил списки?

– Еще нет, – ответил Чес. – Осталась одна студентка. Но она не сдаст.