Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

К сожалению, даже не сходил к Генеральному, что невежливо. Ограничился звонком по внутреннему. Дорога ждала…

А по побережью Каспия она стала ещё сложнее. Наконец, 27 мая к вечеру мы подкатили к Баку, остановились, тщательно вымыв машины у колонки с водой и убрав салоны. Это заняло не более получаса, но вокруг наших трёх белых собралась целая толпа. Останавливались «волги», «людмилы» и «рогнеды», водители приставали с расспросами. Один солидный мужчина умолял продать прямо сейчас, обещал 35 тысяч. «Прямо здэсь плачу!» Жаль его было разочаровывать, сказал: прости, дорогой, их будет распределять лично товарищ Гейдар Алиев. Составлять конкуренцию главному боссу республики не осмелился никто.

Прибыли к зданию ЦК на улице Коммунистической (какое оригинальное название!) в начале восьмого вечера. Естественно, никого из руководства не оказалось, и вообще нас ожидали на утро. Но представительный мужчина с солидным брюшком мигом всё организовал: машины закатились на охраняемую стоянку, нас всех пятерых разместили на ночёвку в гостиницу в люксовые номера, ижевские инженеры обалдели от роскоши.

– Сергей-муаллим! – спросил меня этот товарищ. – А чёрн… чернокожий коллега – иностранец?

– Получивший в Советском Союзе политическое убежище эмигрант из США, – на полном серьёзе ляпнула Машка. – В Америке до сих пор негров линчуют.

– Вай как жестоко! – воскликнул азербайджанец. – Но вы располагайтесь.

Инженеры устроились в номере напротив, наш люкс, кроме троих Бруновых, вместил бы без проблем ещё человек пять. Не успели по очереди принять душ, как постучалась горничная и вкатила столик с ужином на три… нет, на тринадцать персон. Под блестящей хромом крышкой обнаружился нежнейший бараний шашлык в невообразимом количестве, к нему – овощи, соусы, лаваш, сыры. Коньяк «Апшерон» 6-летней выдержки и разные вина – азербайджанские и импортные. Отдельная корзина фруктов.

– Валя, помнишь кавказское гостеприимство в Армении? Там было начальство второго, если не третьего уровня. Если нас здесь примут по высшему разряду, то это – даже не репетиция. Так, понюхать.

Машка налетела на шашлык с голодухи, срывая ароматные кусочки, источающие пар, сразу с шампура, не перегружая мясо в тарелку, после третьего остановилась, насытившись.

– Вай, Мария-ханум! – поддел её. – Если всё до крошки не съешь, кровно обидишь радушных хозяев. До ночи должна утоптать килограмм мяса, вот эти все овощи и сыр. Не ляжешь, пока не съешь, иначе конфликт республиканского масштаба!

– А вы? – её глаза наполнились скорбью сильнее, чем когда рассказывала о расставании с Владиком.

– Мы с Валей – остальное, там ещё больше. А ты собиралась за поездку худеть?

Налил всем вина. Под мясо отлично зашло марочное полусухое. Справедливости ради говоря, даже близко не выполнил обещания сестре опустошить таз с шашлыком. От дороги, мяса и вина быстро потянуло в сон. Неоткупоренный коньяк воровато сунул себе в рюкзак, в Москве такой найти сложно.

Следующий день, запланированный как триумфальный, начался с проблемы. Федю пришлось выводить из номера под руки, он перебрал на халяву и за ночь не оправился. Его сосед и коллега, обладавший чисто русским организмом, а не помесью, выглядел сносно, перегар убил кофием. Нас встречал тот же азербайджанец, что и вечером, с ним крутился представитель республиканской прессы, обвешанный диктофоном и микрофонами, сзади суетился фотограф, который сориентировался и не снимал первый конфуз, когда репортёр пристал к пьяному афро с вопросом о причинах переезда сюда из США и его впечатлениях о стране Советах.

– Впечатления? – Фёдор уловил только конец фразы и уцепился за неё как за спасательный круг. – Всё хор-рошо. Только плывёт и шатается.

– Товарищ не пришёл в себя после дороги и ужина, – шепнул я сопровождающему. – Давайте вернём его в номер и уберём спиртное.

Больше ничто не омрачало небо. Валя и Машка, вставшие на час раньше меня, блистали. Я, чисто выбритый и костюмно-галстучный до отвращения, некоторое время тоже был способен пристойно выглядеть. Такими нас погрузили в «волги», что делать, пока ещё «волги», и повезли к белому прямоугольному зданию ЦК, на мой неквалифицированный вкус, не гармонировавшему с очень красивыми старыми домами Баку, довоенными, а то и дореволюционными.

Понеслось…

Торжественные речи, для разнообразия снова торжественные речи. Поздравления. Ещё более торжественный осмотр руководством ЦК автомашин, причём местные механики загодя выгрузили из багажников запчасти и инструменты, вернув им первозданную чистоту, сняли плёнки с сидений, удалили пыль в подкапотном пространстве и прочие следы перегона.

Первый секретарь лично спустился к белоснежной троице, открыл дверцу одной, сел за руль, но заводить не стал.

Всё перечислять не буду. Главного инженера я спровадил в гараж Совмина республики объяснять особенности эксплуатации «Иж-Руслан-3160» и как составить отчёт обо всех замечаниях. Сам после ритуальной и довольно затянувшейся части ожидал приёма на уровне председателя правительства и кого-то из промышленного отдела ЦК, что примерно соответствует рангу визита заместителя союзного министра, вышло иначе. Моих дам увели улыбчивые азербайджанки в деловых костюмах и с изрядным количеством косметики на лице – с чем-то там знакомиться. А меня принял сам Алиев.

Перед выездом в Азербайджан я кратко навёл справки, кто есть кто в республике. Знал, что Гейдар Алиевич сделал карьеру через КГБ, с приходом к власти пересажал коррупционную верхушку, после чего на освободившиеся посты выдвинул сплошь земляков из Нахичвана. Говорят, что те стали брать пуще прежних, но меня это не касается. При Алиеве эта часть Закавказья резко увеличила объём промышленного производства, превратившись из добывающей и банановой республики в индустриальную. Грохочущий как отбойный молоток кондиционер в моём прежнем кабинете – один из примеров, когда стремление к индустриализации опередило обеспечение качества. В ЦКБ мне установили импортный, а руководство АЗЛК по-прежнему летом слушает бакинскую «музыку».

Первый секретарь улыбался, был предельно вежлив и приветлив, хвалил, что я сдержал обещание организовать производство машин повышенной комфортности. Тут пришлось возразить:

– Прошу не переоценивать мои успехи. Вы получили три опытных экземпляра из предсерийной партии. Вот когда Ижмаш выйдет на объём хотя бы три-четыре тысячи в год и сможет удовлетворить запросы всех республик, чьё руководство дало средства на проект, только тогда скажу: глубокоуважаемый Гейдар Алиевич, моя совесть чиста.

– Три-четыре – это хорошо. Не больше. План 10 тысяч? Сверх четырёх лучше на экспорт, Сергей Борисович. «Руслан» должен оставаться машиной для избранных.

– Здесь моей власти может оказаться недостаточно. Тогда попрошу вашего содействия, чтобы соответствующий отдел ЦК установил квоты: столько в южные республики, столько в центральный аппарат, другие – «Автоэкспорту».

– Я полагаю, мы с коллегами решим этот вопрос. Раз уж вы дали нам эту прекрасную машину, мы найдём как поделить годовой выпуск. Но, с учётом ваших личных заслуг, Сергей Борисович, хотел обсудить с вами более серьёзное начинание, – я напрягся, приготовившись услышать предложение, от которого невозможно отказаться, но и принять никак невозможно, и Алиев меня не разочаровал. – Есть мнение, что Азербайджанской ССР необходим собственный автозавод по производству легковых автомобилей и малых грузовых машин для народнохозяйственных целей. Вы возьмётесь помочь нам в продвижении этой идеи?

Вот тебе и здрасьте… Потёр лоб, собираясь с мыслями. Каждое слово нужно взвешивать.

– Буду откровенен, Гейдар Алиевич. У проблемы есть два аспекта: экономический и политический. С вторым ясно: Армения и Грузия имеют собственные заводы в Ереване и Кутаиси. Азербайджан на их фоне выглядит обделённым. Добавлю, что, кроме России, автозаводы имеются на Украине, в Белоруссии, в Латвии и даже маленький заводик спортивных автомобилей в Литве. Кого-то, наверно, забыл. Так почему не здесь?

– Именно! Вы прекрасно поняли исходный посыл, Сергей Борисович.

Ласково так говорит. Лицо доброе. А глаза холодные, оценивающие. Закваска спецслужбы не выветривается никогда.

– Экономические факторы против. Азербайджан обладает высококачественной нефтью, продуктами растениеводства, рыбными ресурсами. Замечательно, но это не те ресурсы. Автомобильная промышленность потребляет много металла, особенного стального проката, электроэнергии. Завод полного цикла, а не чисто финишная сборка, требует тысяч высококвалифицированных специалистов данного узкого профиля, в Азербайджане их нет, значит, придётся готовить или сманивать из других регионов. Местонахождение республики – на юге, у границы с Ираном, не способствует снабжению комплектующими, сразу невозможно наладить выпуск всего на месте – резины, стёкол кузова, оптики, аккумуляторов и другого электрооборудования. Доставка продукции потребителям тоже дальняя, местный рынок невелик. Иными словами, всё возможно, но выйдет дольше и обойдётся дороже, чем ещё один завод в Поволжье или на Урале.

– Повышенные первоначальные затраты и транспорт… Хорошо, Сергей Борисович, что вы видите проблемы и путь их решения.

– Это далеко не полный список. Есть понятие машиностроительного кластера, с трудом, но они появляются и в СССР. Представьте, нужны зуборезные станки для изготовления шестерён и некоторые другие металлообрабатывающие. Импортные с ЧПУ, а у нас в СССР они не выпускаются, стоят многие миллионы дойчмарок и рентабельны, если, например, предприятие выпускает более полумиллиона легковых автомашин в год, например – АЗЛК и ВАЗ. Либо в пределах кластера подобные станки обслуживают потребности нескольких близкорасположенных заводов, как в Белоруссии МАЗ, Тракторный завод, Завод колёсных тягачей и БелАЗ. Десять лет максимум – станок вырабатывает ресурс, к тому же устаревает, его меняют на новый. То есть в Азербайджане не рентабельна глубокая локализация производства. Думаю, двигатели, узлы трансмиссии, подвески и рулевого управления придётся заказывать в РСФСР, чем, собственно, и занимаются на ЕрАЗе.

На лице Первого секретаря мелькнула тень. Сравнение с Ереваном ему не понравилось.

– Армяне для нас – не пример.

– В плане качества и подхода к организации производства – конечно. Я кусок жизни угробил, чтоб обновлённый микроавтобус ЕрАЗ с дизельным двигателем удовлетворял потребителей. Но внешние условия одинаковые. Армяне закупают моторы и коробки передач в Подольске. Так что собственная азербайджанская машина, если увидит свет, получит поначалу только местный кузов, всё остальное будет привозное, что удастся заместить со временем – не знаю.

– Не знаете? – у него явно испортилось настроение. – Или не хотите посчитать? Найти выход?

– Уважаемый! В бытность генеральным директором АЗЛК я вникал во все детали экономики предприятия, основательно её перестроил. Но ради этого трудились сотни людей. Из искренней симпатии к Азербайджану и жителям вашей прекрасной республики я могу по линии министерства подключиться к первоначальным исследованиям целесообразности строительства завода и расчёту затрат. Но гарантировать, что Совмин через ЦК проведёт создание автопредприятия здесь и выделит средства из союзного бюджета, не могу.

– Политическое решение беру на себя. Могу рассчитывать на ваше содействие? Азербайджанцы могут быть очень щедрыми к друзьям.

– Всё, что от меня зависит, сделаю, – пообещал честно, потому что от меня мало что зависит. – Что же касается щедрости… ЕрАЗу поставил на конвейер сравнительно приличную машину, работая чисто за министерский оклад. Армянские товарищи щедрый стол проставили. Всё.

Алиев не сдержался и хохотнул. Наверно, благодарность в столь серьёзном деле в виде одного только банкета его развеселила и прибавила некоторого презрения к соседям-конкурентам. А ведь здесь они пока живут мирно. Не было Сумгаита, войны в Карабахе, резни в Ходжалы. Армяне составляют приличную часть интеллектуальной элиты Баку. Хочу надеяться, тут не рванёт.

И, честно говоря, умолчал, что мне как соавтору процесса по организации производства и за конструкторский вклад капает рублик с каждого выпущенного бусика. Учитывая объём выпуска, эти рублики превышают мой министерский оклад, отодвигая голодную смерть на неопределённое будущее. Когда-нибудь этому уродцу сменят хотя бы экстерьер, обзовут новой моделью, и авторские отчисления капнут иному энергичному товарищу.

– Гейдар Алиевич, коль вызрело мнение об организации производства, наверняка высказывались соображения, что именно собирать в Азербайджане.

Он напустил таинственный вид и из конверта с грифом «совершенно секретно» (честное слово, не прикалываюсь) достал несколько листков А4.

– Сергей Борисович! Вы же понимаете, это не для разглашения… Почему вы улыбаетесь?

Улыбаюсь? Едва сдерживаюсь, чтоб не заржать.

– Я нарисовал оригинал этих эскизов в 1974 году, их видел Поляков, нынешний директор «Автоэкспорта», весь состав конструкторского бюро АвтоВАЗа, МАЗа, ЦКБ и АЗЛК. Поэтому гриф «совершенно секретно» смотрится на моих каракулях несколько… неожиданно.

Он скрыл досаду, натянув покер-фейс. Интересно, за сколько ему впарили эскизы проекций «Дачия-Сандеро-Степвей-3»?

– Значит, вы знакомы с концепцией этой машины.

– Более того, могу, не сходя с места, нарисовать компоновку основных агрегатов, интерьер, расположение основных силовых элементов кузова, словом, всё то, что неочевидно из наброска внешности. Можете пометить: длина кузова у меня получилась 4 метра, масса пустого в пределах 1100 кг, с двигателем ВАЗ-2106 и 5-ступенчатой коробкой передач при одном только переднем приводе автомобиль разовьёт до 160 км/ч. На АЗЛК этот проект прорабатывается под рабочим наименованием «Людмила-Кросс», в июне ожидается решение о постановке на производство с выпуском предсерийной партии на конец 1983 года. Боюсь, АЗЛК с их возможностями полностью перекроет этот сегмент.

Проскочила юморная мыслишка. Алиев входит в число наиболее влиятельных сановников СССР, во втором или в третьем десятке в иерархии КПСС. Выбор модели автомобиля для несуществующего завода находится на несколько порядков ниже уровня его интересов. Но он – мужчина, как и я, то есть просто повзрослевший мальчик, где-то под 60 лет. Автомашины и оружие являются для нас всех притягательными игрушками сверх всякой разумной меры.

– Вы меня разочаровали… И одновременно впечатлили своей осведомлённостью. Сергей Борисович! Чего больше всего не хватает на дорогах Советского Союза? Какого типа машин?

– На дорогах Советского Союза больше всего не хватает хорошего дорожного покрытия. Как патриот нашей страны, я бы костьми лёг за увеличение выпуска дорожной спецтехники. Но… это весьма тяжёлая промышленность. Поскольку внутренние потребности по легковым автомобилям в значительной степени удовлетворены, и наш автопром во многом работает на экспорт, я бы продавал советским гражданам микроавтобусы на 8–12 мест, малые грузовики до одной тонны, пикапы. Рамные внедорожники – тоже, а не только ВАЗ-2121, те не выдерживают суровых условий, в том числе горной эксплуатации.

– А обновлённая «волга»…

– В таксопарки начались поставки дизельных машин. К концу этого года появятся полностью обновлённые ГАЗ-24–10 с несколькими вариантами двигателей, передним приводом и комфортным салоном, лишь немного уступающим салону «руслана». Будет, кстати, и престижная версия для уровня секретарей обкомов, кому «руслан» не по чину-званию. А вот рамный внедорожник на смену УАЗ-469 пока только в начале пути.

– Наталкиваете меня остановить выбор в пользу азербайджанского джипа?

– А почему нет? – я наклонился над его столом и посмотрел заговорщически. – Военные желают предельно примитивную машину, по оформлению и эргономике такую же как УАЗ, но с современной начинкой. Мы в ближайшие месяцы определимся с иностранным прототипом для копирования дизельного двигателя и трансмиссии, почти наверняка это будет «Тойота Ленд-Крузер» с мотором 3.0D. Хотите, я в ЦКБ разработаю кузов на ту же раму и агрегаты, но по эстетике снаружи и внутри не хуже, чем «кросс» у АЗЛК? Да, станет дороже УАЗа на добрую тысячу или полторы. Но владение такой машиной будет престижнее, чем «волгой» 10 лет назад! И никаких расходов по конструированию механической части. Самый ваш вариант – наладить кузовное и сборочное производство. За счёт эксклюзивности предложения лет десять жизни на внутреннем рынке обеспечены, там будет видно.

Теперь Алиев задумался. Наконец, созрел:

– Товарищ Брунов! Я обсужу с товарищами ваши идеи. Весьма рассчитываю на ваше участие.

– Спасибо за доверие, товарищ первый секретарь.

– А пока мой помощник распорядится отправить ижевских специалистов домой. Вы с двумя дамами?

– Так точно. Жена и родная сестра, обе – автомобилистки, помогли перегнать машины из Ижевска. Если уж женщины с ними справились…

– То мужчины – тем более. Понимаю вас и прошу принять небольшой подарок – недельный отдых в санатории Карабах.

– Премного благодарен. Не только за путёвку, но за искренность, внимание, понимание. Рад, что удалось сработать плодотворно.

Он пожал мне руку, и я покинул кабинет, попав в руки обещанного помощника.

К вечеру мы трое уже лежали в ваннах, наполненных до краёв тёплой нефтяной жижей. Она называется как-то специфически, кажется – нафталан. Самочувствие подняла отменно.

С лёгкой руки Алиева нам выделили два люкса. Я подкалывал Машку – ты теперь женщина свободная, можешь привести к себе кавказского страстного ухажёра. Вроде бы не воспользовались, а в нашем люксе я сам, в меру скромных сил, пытался быть горячим джигитом. Хочу надеяться, что получилось.

По возвращении в Москву присутствовал на передаче нескольких ГАЗ-3102 и ГАЗ-24–10 представителям Министерства обороны, всё прошло триумфально, огорчение обнаружится только потом – у прапорщиков, узнавших, что под армейские версии слегка обновлённой 24-й «волги» удастся списывать только А-76. Сколько военных семей мы посадили на голодный паёк!

Пока конкуренты готовили свои варианты переоборудования ГАЗ-24 и предложения по рамному внедорожнику, я действовал на опережение. Сам задал темп, сам его и сохранял. Пока пупок не развяжется.

Глава 16

Рашн хаммер

По новостям прошло сообщение об успешном испытании на околоземной орбите новейшего реактивного двигателя, в котором источаемое из сопла вещество раскаляется за счёт энергии ядерного распада. То есть в Советском Союзе построен действующий космический буксир, пусть не очень большой тяги, способный работать месяцами, сообщая ускорение пилотируемому кораблю по направлению к Луне или даже к Марсу. В планах партии создание целой эскадры таких буксиров, чтоб привычные кислородно-керосиновые ракеты выталкивали полезную нагрузку на самую низкую орбиту, возвращаясь обратно на Землю, а ядерные толкачи поднимали станцию, корабль или спутник на нужную высоту.

Я услышал эту новость в утренней сводке по телевизору, перед минуткой о спорте и погоде, а по приезду на АЗЛК обнаружил в цеху, отданном под эксперименты ЦКБ, списанный для наших опытов замученный УАЗ-469. Контраст так резанул по сердцу! Кто-то сумел продвинуть фундаментальную науку и космическую технику в 1982 году дальше памятного мне 2025 года, в той реальности ни США, ни Китай, про Россию вообще помолчу, не располагали подобными ядерными двигателями для космоса, а путешествие на Марс откладывалось до введения в строй «СтарШипа», взрывающегося с завидной регулярностью. Но с автомобильной техникой в категории внедорожников одинаково хреново там и здесь. В 1982 году в гагаринском СССР продолжал выпускаться УАЗик, мало продвинувшийся технически от «виллиса» времён Второй мировой. Если положить руку на сердце, а заодно допустить, что в космической отрасли орудуют попаданцы из будущего и легко решают куда более грандиозные задачи, то я, очень скромный гений-реформатор автопрома, преуспел неизмеримо меньше. Американцы, кстати, тоже катаются на прямых потомках «виллиса», будущий «хамви», в гражданском варианте «хаммер», ещё только вызревает.

Леопольд, не обладавший талантом читать мои мысли, не понял, отчего я со злостью пнул колесо УАЗа.

– Что-то случилось, пан директор?

Паном директором звался персонаж, исполняемый Спартаком Мишулиным в телепередаче «Кабачок 13 стульев».

– Случится, если завалишь задание. Кузов – снять. Двигатель, трансмиссию и мосты поставить на его раму от «крузака».

– То есть собрать «Тойоту Ленд-Крузер» с кузовом этого ушлёпка. Скрестить козла и трепетную лань… – он пожал плечами. – Сделаем. Две недели.

– Самодельщик в гараже управился бы за 10 дней один. Не забудь: двери со стеклоподъёмниками, сиденья от «тойоты». Между проёмами дверей закрепи мощную раму типа каркаса безопасности для раллиек, чтоб при опрокидывании товарищам военным головы не посрывало. Знаешь народную мудрость? Одна голова – хорошо, а вместе с телом – лучше.

Мой зам не слышал шуток Николая Фоменко и принял остроту как проявление начальственного креатива, вдохновился и засучил рукава, взяв в помощники двух рабочих. Снять кузов, вздёрнув его подъёмником – дело нескольких десятков минут. А вот разместить на ржавой раме УАЗа (надеюсь, не забудет её покрасить) агрегаты японки – задача со звёздочкой, крепежи другие, да и дизельный мотор несколько крупнее УАЗовского.

Переговоры с семейством Тойоды были непростые. Фирмачи сравнительно легко и дёшево отдавали право копирования вместе с документацией при условии, что начинка «крузера» предназначается исключительно для военных машин внутри СССР. Но их трёхлитровик казался чрезвычайно заманчивым для мелких грузовиков и бусов, ничего подобного в СССР не производилось. К тому же он был с нижним распредвалом и, при обновлении оборудования, вписывался в привычные технологии Заволжского моторного завода, его постановка на производство не сулила непреодолимых трудностей. В общем, заплатили много, но только за мотор и коробку. Раздатку и мосты мне поручили слизать с американских, незначительно изменив и защитив авторство внутри СССР. Кто против? Я – не против получать копеечку с каждого экземпляра. Для демонстрации пока распорядился оставить комплектующие от «тойоты», не растрачивая время на сращивание японского с заокеанским.

Лето 1982 года практически полностью ушло на запуск всех начатых проектов – переделку «рашн хаммера», подготовку к переводу ГАЗа на параллельный выпуск старой и обновлённой «волги» с постепенным отказом от первого поколения. Слетал в Уфу, где началась работа над двигателем VVT, пока стендовый вариант с единственным цилиндром, и его запуск внушал оптимизм.

В июле выхлопотал путёвку в Ялту. Конечно, для «всего лишь» замминистра никто и не думал создавать в Крыму условий как для партийной элиты в Форосе или личного гостя Алиева в Карабахе. Но отдыхали хорошо, весело и довольно беззаботно.

В Ялту приезжали артисты. Машка, принесённая в жертву, осталась в санатории с детьми, мы с Валей посетили концерт Валерия Леонтьева. Мне он запомнился в той жизни в основном как исполнитель развлекательно-попсовых песен «Августин», «Казанова», «Зелёный свет», здесь, довольно неожиданно для жаждущей лёгкого жанра курортной публики, исполнил лирическую «Ненаглядная сторона» (стихи И. Шаферана):

Тихо дрожит вода,

Ивы глядятся в пруд,

Так каждый раз спешу сюда,

Словно меня здесь ждут.

Дарят простор поля,

Дарят покой леса.

Как ты могла, скажи, Земля,

В сердце вместиться вся?

– Интересный он, – шепнула Валентина во время инструментального проигрыша. – Немного грустный, загадочный, а хочет казаться разбитным. Однодневный?

– Ты спрашиваешь о его карьере в той реальности? Весьма успешная. В этой – желаю ему удачи.

Обычное крымское времяпровождение отдыхающих – завтрак, пляж, послеобеденный сон, томные вечерние прогулки – был прерван дня за четыре до отлёта. С утра дежурная по этажу сообщила, что мной интересовались из управления делами Совета Министров Азербайджана. Моё опрометчивое, а, быть может, далеко идущее обещание Алиеву в содействии принесло свои плоды. Через сутки на наши головы обрушилась целая делегация выходцев из Нахичевани с министром тяжёлой промышленности во главе.

Встречу восточные люди организовали с восточной пышностью – в виде пикника на диком пляже, часть которого оградили «волгами» и цветными лентами, посреди «режимной» зоны установили шатёр, внутри накрыли стол, достойный падишаха. Я прикинул, что цена каждого автомобиля, если ему предстоит родиться на территории их республики, возрастёт на добрую тысячу рублей, чтоб отбивать представительские расходы, с запуском производства связанные.

Поскольку курортная обстановка и близость тёплого моря меня расслабили, я поддался обволакивающему воздействию коньяка «Апшерон» и через непродолжительное время сидел с министром едва ли не в обнимку. Обе женщины, чтоб не мешать стратегическим переговорам, пасли детей у самого уреза воды, Мариночка и Серёжа соревновались в бросании гальки в набегавшие волны.

Министру сказал:

– Дорогой Рашид-муаллим! Право, неловко от затраченных ваших усилий и денег. Я обещал Гейдару Алиевичу содействие и сдержу слово. Но в следующий раз приезжайте ко мне в Москву, в ЦКБ. Там под рукой документы, образцы. И всё получится!

– Нет, Сергей-муаллим. Гейдар Алиевич велел ехать немедленно. А поскольку вы на отдыхе, приношу извинения, что помешал, вину пытаюсь загладить нашим скромным подарком.

Маша и Валя, малость схуднувшие на санаторском питании, за этот вечер и наверстали, и перебрали калории. Я – тем более.

– Из-за чего такая срочность?

Азербайджанец сделал знак спутникам удалиться, мы остались вдвоём в компании центнера еды и питья, он понизил голос.

– У нашего лидера есть могущественные друзья в Турции. А Турецкая республика желает иметь свой внедорожный автомобиль, независимый от производителей других стран НАТО. Поскольку у нас есть прецедент с размещением завода «Тойота» на территории СССР…

– То совместное советско-турецкое предприятие на территории Азербайджана сам Аллах благословит! Не пугайтесь, дорогой Рашид, и у меня партбилет в кармане, но коммунисты тоже под богом ходят.

Он расцвёл.

– Теперь главное, чтоб одобрил и ЦК. Гейдар Алиевич решит это в ближайшие неделю-две. Он настаивает, чтоб вы возглавили завод.

– И обещание помочь сдержу, но без переезда в Азербайджан, Москву не оставлю. Я обеспечил открытие легкового производства на МАЗе в Минске, мотаясь в командировки, но переехал, только когда запускался конвейер. Мне же не нужно контролировать стройку, в строительных делах мало разбираюсь. С меня главное – подбор и обучение руководящих кадров, определение перечня закупаемого оборудования, разработка проекта внедорожника. Но есть условие… – под воздействием алкогольных паров мне было трудно выдерживать твёрдость, а надо. – Назначение ключевых фигур – Генерального директора, главного инженера, главного технолога, главного бухгалтера и главного экономиста производится исключительно по деловым качествам. Чей-то родственник, протеже, земляк из Нахичевани, это не имеет никакого значения. Скорее всего, до подготовки национальных кадров будут привлекаться опытные производственники из европейской части России, за которых поручусь лично.

Он поскучнел.

– Вы не совсем понимаете наши особенности…

– Именно поэтому ставлю это условие. В противном случае ограничусь проектной поддержкой, а оргвопросы поручайте другому.

Министр подумал-подумал, на его лице читались метания: как сообщить про мою дерзость Алиеву, потом махнул рукой.

– Лишь бы не армяне. Но вы зря отказываетесь от переезда. Не представляете, какие условия обеспечим!

– Согласен на половину. Но из Москвы. От конечной цели, появления Азербайджанского автомобильного завода, это никак нас не отдаляет. Где планируется его расположить?

Видимо, сманивание моей персоны входило в одну из его задач, поставленных Первым секретарём, и он её завалил. Поэтому на вопрос о локации ответил не слишком охотно.

– Около Кировобада. Там есть инфраструктура, оставленная военными, коммуникации, железнодорожное сообщение. Тысяч 30 машин в год планируем.

То есть хотя бы 20 тысяч. Уже есть, за что бороться.

– Уважаемый! Жду вас или кого-то из ваших специалистов в Москве. Я немедленно звоню в ЦКБ, чтоб ускорили подготовку прототипа. Мои люди собирают внедорожник из узлов «Тойота Ленд-Крузер» на раме и в кузове УАЗ-469. Проект двигается быстро, и никаких вложений с азербайджанской или турецкой стороны не нужно. Нам останется сделать красивый и удобный кузов на том же шасси. Привлеку Минобороны, скажу: это будет «генеральский УАЗ», они точно поспособствуют.

– Хорошо… Как прав был Гейдар Алиевич, решив вас привлечь!

– Кстати. А какова была бы полная сумма, согласись я на переезд?

Министр снова налило коньяка – себе и мне.

– 10 тысяч рублей в месяц. Большой дом в Кировобаде.

– То есть половина – это 5 тысяч и однушка в Москве.

– Мало?

– Ну что вы. Я не столько торгуюсь, сколько прикидываю, как отработать деньги. Часть этих тысяч улетит на поездки, которые не оформлю как командировку за счёт министерства, да и дни придётся писать себе в качестве отпуска за свой счёт. Для вас неожиданно? Это – Москва, там должно быть стерильно. А оставив должность в министерстве, лишусь части возможностей, очень полезных для нашего проекта.

– За наш проект! – он поднял рюмку и выделил тоном слово «наш».

Мы выпили, закусили (как во мне столько помещается?), прервали уединение и вышли к берегу. Валя посмотрела на меня, и улыбку смыло с её лица.

– Ты угадала. Улетаем. Но следующее лето проведём на берегу Каспия, и оно будет куда более роскошное.

Женщины не хотели возвращаться в Москву, но перенесли необходимость стоически. Громко протестовала только Мариночка, Валя клятвенно обещала ей вернуться в Ялту через две недели, наивно полагая, что забудет. Я уж воочию видел, как буквально с завтрашнего дня и до конца лета супруга ежедневно будет атакована одним и тем же вопросом: «Две недели прошли? Едем на юг?»

Прилетели к вечеру, я помог выгрузить вещи из такси и, не отпуская водителя, помчался на АЗЛК, где ждал предупреждённый Леопольд.

Ну что сказать… Они впихнули потроха от «Тойоты» на раму УАЗа. Сверху водрузили УАЗовскую коробку. Но презентовать микс из двух машин в таком виде не рекомендовалось категорически.

– Леопольд, подлый трус, она хоть заводится и едет?

– В лучшем виде! Двигается куда бодрее, чем выглядит.

Списанный УАЗ, ржавый и с подранными сиденьями, был без тента, капота и решётки радиатора, дверцы остались без стеклоподъёмников.