Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Я подняла книжку, но ветер взревел, чуть не выдирая страницы, деревья дрогнули, сбрасывая желтые листья, и облака понеслись вскачь. Все успокоилось через минуту, и я перевела дух. Крохотный выжженный пятачок земли нашелся в том же месте, что и в прошлый раз. Значит, на этом пункте тоже можно поставить галочку – Дуглас Мактрау нашел свой покой.

А я отряхнула книжку и припустила домой. У меня Жозефина не кормлена, деньги не делены. Вечером доктор Шменге обещал принести начало своего романа, а завтра после похорон таракана можно съездить с Ритой в салон, развеяться.

Заодно куплю то красное платье. Вдруг оно вскоре мне пригодится.

Эпилог

Каникулы закончились, а мастер Гроув так и не объявился.

Я перелистнула очередную страницу рукописи, подняла воротник куртки, защищаясь от ветра – за последние две недели ощутимо похолодало. Жозефина потащила меня гулять к пруду, пока утки не улетели на юг, и теперь я сидела на поваленном бревне и пыталась сосредоточиться на романе доктора Шменге. Но думалось совсем о другом.

Увы, Кристиан все же умер. Мы похоронили его под ивой неподалеку, в тихом уютном месте, и я заранее сверилась с картой академии, чтобы ненароком не попасть на очередную забытую могилу.

Жозефина слегка подулась, что я выдала ее тайну, но вскоре меня простила. Тем более что в академии ее просто обожали! Все норовили перекинуться словечком с говорящей собакой, мастер Шу сказала, что Жозефина – очень гармоничная личность и вылитый пудель, а ректор после знакомства выдал ей медаль «Лучший фамильяр».  Жозефина носила ее, не снимая.

Кайла и Шерил отчислили. Насколько мне удалось узнать, родственники Кайла отмазали его от тюрьмы, но дипломатическая карьера ему больше не светит. Вроде бы его перевели в военное училище неподалеку от границ. Шерил же грозил реальный срок. Выяснилось, что за ней еще шесть хвостов – энергетических каналов, по которым она получала красоту и жизненную силу. Я стала бы седьмой жертвой, которой она собиралась подкинуть «жабу». Бетти, соседка Шерил по общежитию, навестила ее в заключении и потом взахлеб говорила о том, как бедняжка подурнела.

Фрэнка к делу не привязали, однако он тоже с нами больше не учился. Его взяли под крыло спецслужбы – и слава богу. Пусть такой изощренный ум работает на правительство.

С наследством вышла некрасивая история. Ректор выдал мне сертификат, а заодно дал хорошего адвоката, который мигом организовал раздел имущества. Мама сперва обиделась, потом заявила, что я сделала это назло, после пыталась обвинять меня в том, что я завидую ее счастью. Оказалось, ее новый муж собирался открыть свое дело, в том числе на мои средства.

Я ему отказала. Лучше приобрету акции оздоровительного предприятия Альберта Фореста. Уверена, они взлетят до небес.

Что до дружбы Шменге и Мелани, то тут дела обстояли неважно. Она оскорбилась на попытку их познакомить и не желала общаться даже со мной. Но Паулюс приходил к ней каждую ночь, читал отрывки из романа, делился размышлениями и воспоминаниями о жизни, и говорил, что она уже пару раз хмыкала из колодца.

Я верила в доктора Шменге. Времени полно, терпения тоже – однажды Мелани сдастся и пойдет ему навстречу. Она поймет, что не все мужчины плохие, и обретет покой. Вообще-то я надеялась, что в этом ее убедит наша с Чесом история, но он все не возвращался.

Иногда мне чудился его запах – я втянула свежий воздух глубже. Мерещился его силуэт в толпе или тени деревьев – вот как сейчас.

Хрустнула веточка, и из-за елки шагнул настоящий мастер Гроув.

Сердце подпрыгнуло, во рту пересохло, я вскочила с бревна, прижимая бумаги к груди.

– Чес! Мастер Гроув! Как ты меня нашел? То есть…

Может, он и не искал меня вовсе. Зачем ему? Я ведь просто студентка. А вдруг искал и нашел по запаху?! Вдруг у нас ничего не получилось?!

– Рита сказала, что ты здесь, – сказал Чес, подходя ближе.

Он слегка похудел, но был таким же широкоплечим и красивым, и костюм на нем сидел безупречно. Но что-то изменилось: улыбка стала мягче, и то, как он смотрел на меня, и волосы лежали в беспорядке, будто Чес торопился.

– Кхм-кхм, – кашлянула Жозефина, выбравшись из камышей. – Кэсси, это тот самый Гроув?

– Жозефина, – поприветствовал он ее, вежливо склонив голову. – Рад знакомству.

Откуда бы ему знать ее имя? Хотя, наверное, в академии проболтались о фамильяре...

– Небольшой подарок в знак дружбы, – объявил Чес и достал из кармана маленькую резиновую грушу на розовой ленте. – Нажимай легонько, не прокуси. Вот так…

Жозефина аккуратно прижала зубами грушу и вытаращила глаза.

– Оно крякает! Утки подумают… О-о-о…

– Давай-ка повесим тебе на шею, чтобы не потерялось.

Она едва устояла на месте, а потом бросилась в камыши.

– Кря, – донеслось оттуда. – Кря-кря.

– Значит, вы пришли, чтобы сделать моей собаке подарок? – пытливо спросила я.

А Чес вдруг опустился передо мной на колено, взял мою руку в свою и неспешно поцеловал каждый пальчик, а потом прижался щекой к ладони, слегка потершись о нее как кот. Сердце вновь подскочило, а я совсем растерялась, не зная, что и думать. Одна мысль была здравой – какое счастье, что я сделала маникюр! А Чес поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

– Кэсси Рок, – произнес он. – Ты пойдешь со мной на свидание?

Я нервно рассмеялась, кивнула. Чего только в голову не придет – успела подумать, что он делает мне предложение, и даже мысленно согласилась!

– Да, пойду, – сказала я. – Почему бы и нет, мастер Гроув. Вы ведь теперь даже не мой преподаватель, так что…

Чес поднялся, но все не отпускал мою руку, и наши пальцы тесно сплелись, как будто не желая расставаться.

– Я забронировал столик в «Лазурном берегу», – сказал он. – «Две плюшки» – неплохое кафе, но хотелось бы попробовать что-то новое.

– Значит, ты помнишь? – ахнула я, и сердце забилось еще быстрее.

* * *

В утреннем свете она казалась волшебным видением, и у Чеса дыхание сбивалось от восторга.  Нежный румянец на скулах, тень от длинных ресниц – пока он таскался по Белогурии, Кэсси будто стала еще красивее!

А приключение вышло занимательным и даже прибыльным. В первом же поселении, на которое он набрел, его приняли за лешака и пытались поднять на вилы, но, получив отпор и осознав, что Чес «из другой команды», предложили выгодное дельце.

Нечисть в Белогурии процветала: лешаки, мавки, скрыги… И все это на фоне острой нехватки специалистов по боевому направлению. Чеса передавали из деревни в деревню на пузатой, но юркой лодочке, которая быстро скользила по заболоченным озерам. И если за первого зомбяка с ним расплатились крепкими полотняными штанами, то потом Чес брал монетами. А за упырицу, держащую в страхе небольшой городок, заплатили горстью камешков в цвет Кэссиных глаз.

Он даже успел получить прозвище – Блаливока. Как потом перевели в консульстве, это значило что-то вроде «голубые глаза, которые зло увидит последними».

Консул, побитый жизнью мужик, встретил его неожиданно радостно и вручил уже готовые документы. Он все толковал о внезапно открывшихся перспективах и взаимовыгодном сотрудничестве, но Чес хотел одного – поскорее вернуться к Кэсси.

И вот он стоит рядом с ней, и сердце снова бьется как барабан, а ее глаза сияют ярче всех изумрудов мира.

Конечно, он сделает ей предложение. Он уже отнес камешки в мастерскую. Самый большой пойдет на кольцо, а из остальных выйдут и серьги, и ожерелье. Ювелир сказал, будет готово через неделю. А пока его девушка заслуживает настоящих ухаживаний и свиданий.

– Значит, ты помнишь? – выдохнула она.

И Чес, не сдержавшись, склонился и поцеловал ее губы. Еще слаще, чем ему помнилось, еще нежнее, чем можно представить. А потом он целовал ее щеки, собирая соленые слезы радости, и смеющиеся губы, и зацеловал бы ее всю…

Из камышей истошно закрякали, и на берег выскочила Жозефина: глаза как плошки, в пасти утка. Собака разжала зубы, выпуская птицу, и та взмыла в небо, отчаянно ругаясь по-утиному.

– Кэсси! Я охотница! – отплевавшись перьями, воскликнула Жозефина, и в ее голосе прорезались лающие нотки. – Ты видела? Ты видела?!

– Видела, – заверила Кэсси. – Полный восторг! Только ты мне уток не тащи. Я не умею все это – перья, клювы…

– Сама не хочу, – успокоила ее Жозефина. – Важен сам факт!

Она бросилась в камыши, и оттуда вновь донеслось призывное кряканье.

– Как ты? – ласково спросила Кэсси, погладив его плечи, убрав прядь со лба, заглянула в глаза.

– Все хорошо, – заверил Чес. – Теперь все и правда хорошо. А ты? Мактрау, таракан…

– Всех упокоили, – ответила Кэсси.

– Ты завтракала? – спросил он. – Пойдем ко мне?

Ресторан вечером, но невозможно же разлучиться!

– Не завтракала, – призналась она, отведя взгляд, и позвала: – Жозефина!

– Я тут побуду! – донеслось из камышей.

Кэсси свернула листы бумаги в трубочку, засунула в карман куртки, и пошла с Чесом рука об руку.

К нему! Домой!

Так, только бы не напортачить. Конечно, никуда он спешить не будет. Подождет, сколько потребуется. Тем более, у нее это в первый раз. Снова.

Чес заставил себя идти медленней, посмотрел на Кэсси и поймал ответный взгляд из-под ресниц.

Но и устоять перед ней совершенно невозможно. Пора признать, что вовсе не он тут решает, что будет и когда.

* * *

Чес, мой Чес вернулся! Сердце пело, душа плясала, и я была на седьмом небе от счастья. Он помнит! Надо еще выяснить – что именно, но главное, что он явно помнит и меня, и то, что между нами было.

Однако теперь вставал очень важный вопрос – как будут развиваться наши отношения. Сперва я думала, что торопиться не стоит. Но раз все уже было – толку тянуть? Тем более зря я, что ли, опять делала эпиляцию? Сколько можно бессмысленно страдать?!

Солнце вставало над ведьмиными холмами, и дом с зеленой дверью уже виднелся впереди. Чес держал меня за руку, и его пальцы легонько гладили мои. Он был рядом, со мной, и от этой простой ласки мурашки бежали по телу целыми табунами.

Переглянувшись в очередной раз, мы, не сговариваясь, перешли на бег. И, ответственно заявляю, третья потеря девственности была самой лучшей!

А предложение Чес сделал через неделю. Кольцо было восхитительным – с большим сверкающим изумрудом в тонкой оправе из белого золота, и я, не колеблясь, ответила «да».

Так что диплом я получала уже на имя Кассандры Гроув и, добавлю без лишней скромности, вошла в пятерку лучших выпускников года! Жозефина так мной гордилась, что полдня гавкала, не в силах связать слова.

Рита тоже приехала за меня порадоваться, вместе с Бобом, крупным молчаливым парнем с боевки. К последнему курсу они внезапно сошлись: ее оторванность от реальности и его основательная невозмутимость отлично дополняли друг друга.

А братья Джага после окончания академии отправились в Белогурию на заработки – нечисть, трепещи! Связи с заповедным краем становились все крепче, и бизнес ректора, в который я удачно вложилась, процветал. Чесу предложили сопровождать очередную дипломатическую миссию в Белогурию, и для меня тоже нашлось место стажера. Так что в следующем году мы поедем открывать музей Николаса Дудки!

Мелани же наконец явилась доктору Шменге, но лишь для того, чтобы раскритиковать его роман. К моему удивлению, Паулюс вовсе не обиделся. Напротив, внимательно выслушал все ее замечания и внес в рукопись правки, заодно посвятив Мелани эпиграф: «Твоей душе, израненной несовершенством мира». Готова поспорить, что-то в ней дрогнуло.

А мне очень нравилось быть женой Честера Гроува. Он готовил мне кофе и завтраки, гулял по утрам с Жозефиной, которая полностью одобрила его кандидатуру после первого же бифштекса. Он баловал меня сюрпризами и подарками, водил на свидания и устроил в нашем с ним доме огромную гардеробную комнату. А главное – Чес любил меня, и я любила его, всем сердцем. Конечно, не все было гладко: иногда мы ссорились и бурно мирились, но ни единого раза мне не хотелось покрутить колесо времени и прожить все иначе. Пусть не идеальная, но это была моя жизнь, и другой я не хотела.

Артём Бах. Лев Жуковский
Рунный маг Системы

Пролог
Решения и последствия

Пролог. Решения и последствия

Человеческие жизни текут в больших городах незаметно: каждый день здесь рождаются и умирают сотни, а порой и тысячи людей. Смерть – это всего лишь обыденность, элемент статистики или же прискорбная, но малозначительная новость… если, конечно, она не касается тебя напрямую. Однако рано или поздно со смертью сталкивается каждый.

То был обыкновенный вечер ноябрьского буднего дня. Десятки незнакомых мне людей, жаждущих поскорее оказаться в тепле и уюте, переминались с ноги на ногу перед пешеходным переходом в ожидании смены сигнала светофора. Мимо проносились многочисленные машины на скорости, граничащей с пределом разрешённой: автомобилистам тоже не терпелось побыстрее добраться до дома. Редкие капли дождя подпитывали лужи на асфальте и своей промозглостью напоминали о неумолимо приближающейся зиме. Обыденность.

Я стоял в толпе и вёл неравную борьбу с зевотой, как вдруг уловил лёгкий аромат духов. Повернув голову в поисках его источника, я обнаружил привлекательную девушку лет двадцати на вид с густыми, длинными чёрными волосами и задумчивым, холодным взглядом. Её уши закрывали массивные белые «тазы», из которых приглушённо разносилась музыка, а сама незнакомка была облачена в не по погоде лёгкую куртку и джинсы.

На мысль о том, что стоит подойти к девушке и познакомиться мой мозг выдал сразу целый букет сомнительных аргументов, почему этого делать не стоит. Она наверняка устала и не захочет разговаривать! Она слушает музыку, и моя попытка заговорить вызовет у неё лишь раздражение! Да и что я скажу? «Привет, как дела?» «Как тебе этот совершенно обыкновенный вечер, ничем не отличающийся от предыдущего, пред-предыдущего, пред-пред-предыдущего?..» Да и с чего я, вообще, взял, что вызову у неё интерес?

К чёрту. К чёрту эти пустые и ненужные оправдания. Я вижу эту девушку в первый и, вполне вероятно, в последний раз. Даже если моя попытка знакомства провалится, даже если по итогу я буду выглядеть глупо, ни для меня, ни для окружающих это не будет иметь никакого значения. Так не лучше ли попробовать вместо того, чтобы потом жалеть о своей нерешительности?

Погружённый в свои думы я сделал шаг к незнакомке, а та, к моему великому изумлению, сделала шаг вперёд… через дорогу. На пешеходном переходе светофор всё ещё горел красным светом. По левую сторону от девушки сперва послышался автомобильный сигнал, а следом за ним и пронзительный свист тормозов. И вот этот обыденный вечер стал не таким уж и обыденным, а мою голову наполнил новый поток мыслей в купе с ещё одним ворохом оправданий.

Что за чертовщина? Так от моих попыток завести знакомство ещё никто не уходил. Зачем эта дура полезла под машину? Она что, не видит сигнал светофора? Или же торопится на тот свет? Вот же… Ещё и по сторонам не смотрит! Автомобиль никак не успеет затормозить, и пытаться ей помочь – натуральное самоубийство. Да и зачем? Эта девушка сама виновата. Она сама пошла под колёса и должна сама столкнуться с последствиями своего глупого решения. Ведь так?

Однако моё подсознание проигнорировало глас разума и выразило совершенно иное мнение. Не успев осознать, что я вообще вытворяю, я бросился вслед за дурёхой, схватил её за плечи и резким движением дёрнул назад. Девушка потеряла равновесие, упала на тротуар позади меня и успела лишь изумлённо хлопать своими большими зелёными глазами.

«Вот бы это был билет в другой мир», – пронеслось в моей голове в тот миг, когда я обратил внимание на свет фар автомобиля, мчащегося ко мне на солидной скорости.

Когда я очнулся, то, к своему превеликому разочарованию, увидел лишь слегка облупившийся больничный потолок. Рядом противно пищал электрокардиограф, сообщающий о том, что я, по крайней мере, ещё жив. В голове царил полный кавардак: мысли и воспоминания спутались, а мой мозг будто бы пульсировал, настойчиво пытаясь вырваться из черепной коробки. Абсолютно каждая частичка моего тела ныла от боли и отчаянно бастовала против попыток пошевелить конечностями. Но, всё же, кое-как оно меня слушалось.

– Вот же чёрт, – простонал я, стараясь не двигать мускулами лица. Мои слова тут же отозвались жгучей болью по всей груди.

– Ты всё-таки пришёл в себя? – раздался рядом хорошо знакомый мне голос. – А я уж… Ну и заставил же ты меня перепугаться!

Я осторожно повернул голову и заметил своего младшего брата, сидящего на стуле в дальнем конце палаты. В его взгляде и голосе читалась тревога, смешанная с искренней радостью.

– О, – проронил я, с трудом подняв пару пальцев руки в вялом приветственном жесте. – Привет, Вадик. Как дела?

Желая пойти по моим стопам, мой брат Вадик в этом году поступил на первый курс технического университета. Вот только парень не отличается выдающимся интеллектом, и потому дела у него там идут неважно. Если бы он был достаточно наглым и обладал высокой уверенностью в себе, то мог бы компенсировать недостаток ума широкой душой, умением находить общий язык практически с кем угодно, а также своей превосходной физической формой. Но, увы, таланты моего брата пока ещё не нашли подходящего применения…

– «Как дела?» – возмутился Вадик, вскочив со стула. – Ты сейчас в натуре спрашиваешь, как у меня дела? Спроси лучше, как обстоят дела у тебя!

– А что, всё плохо?

– Да! Ещё бы! Ты прошёл через реанимацию, а затем пролежал в отключке почти шесть дней! Своей тушей ты умудрился разбить лобаш двух-с-половиной-тонной бэхи!

– Это каким же образом? Они же крепкие как…

– А мне откуда знать⁈ Это важно⁈

Вадик сделал паузу, перевёл дух, а затем продолжил:

– У тебя сломано несколько рёбер и одно раздроблено, а всё тело представляет из себя один огромный ушиб. Но это не самое плохое. Дело в том, что в твою грудную клетку попали осколки стекла, часть из которых до сих пор остались внутри…

– Осколки… стекла? – осторожно переспросил я и тут уже поморщился от нового наплыва боли в груди. Ох, не нравится мне это. – Почему их не вытащили?

Вадик заметно помрачнел, а затем пододвинул стул поближе ко мне и вновь на него уселся.

– Врачи вытащили все осколки, какие смогли, но, как я понял, самые мелкие вонзились в стенки лёгких и, возможно, в другие части твоей груди. Эти осколки необходимо извлечь. Вот только для этого нужно провести серьёзную операцию, за которую в Москве могут взяться лишь три топовых хирурга.

– И, полагаю, стоит она баснословных денег? – сухо предположил я.

– Стоит она терпимо, но проблема в том, что один из хирургов в отпуске за границей, а у двоих других очередь на недели вперёд. Я разузнал всё, что мог, и, конечно же, место в начале очереди купить можно… но вот оно уже стоит… примерно как трёшка в центре, – голос брата дрогнул, и последующие слова он выдавливал из себя уже с большим трудом. – В общем… я собрал все свои сбережения… а ещё обратился к нашим друзьям… и к отцу…

– Кто-то откликнулся?

– Нет…

Ясно. Что ж, ничего удивительного: у отца своих долгов предостаточно. Он с радостью сбросил со своей шеи Вадика, отправив его жить в общежитие, но едва ли это значительно повлияло на ситуацию отца с кредиторами. То, что никто из друзей не помог, конечно, обидно, но вполне ожидаемо: даже если они сами понаберут кредитов, денег всё равно может не хватить. А кто и как будет потом расплачиваться по долгам – хороший и немалозначимый вопрос. Да уж, проблема.

Казалось, я должен бы паниковать или же злиться, но сейчас испытывал одну лишь апатию. Мои жизненные проблемы только что достигли своего апогея, но при этом казались какими-то отдалёнными и нереальными. Быть может, всё это не происходит на самом деле? Или происходит с кем-то другим?

Всю свою жизнь я ощущал себя главным героем своей истории. Быть может, не самым ярким, не самым запоминающимся, но важным, значимым, с которым не может произойти нечто по-настоящему плохое. Реальность оказалась куда суровее…

Вот и нужно было мне лезть под колёса несущегося авто ради какой-то незнакомой девахи? Тоже мне, блин, герой! Как же глупо. Как же бессмысленно и глупо…

Я отвёл взгляд в сторону и краем глаза заметил на прикроватной тумбе небольшую вазу с аккуратным букетом из белых хризантем.

– Это ты мне принёс? – спросил я у Вадика. – Я, конечно, польщён, но с чего ты…

– Это Ангелина принесла, – ответил он и добавил: – Девушка, которую ты спас. Она каждый день приходит сюда с новыми цветами.

– А-а, вот оно что… Ну да, неудивительно. Если бы не я, она бы сейчас лежала на моём месте. Или бы уже была на том свете.

– Ты жалеешь о принятом решении? Что, бросаясь под машину, ты не понимал, чем это может для тебя закончиться?

– Да всё я понимал…

– Тогда зачем бросился?

Вопрос, которым я задавался и сам.

– Не знаю, – честно ответил я. – Как-то само собой так получилось.

– Понятно, – Вадик тяжело вздохнул. – Ты, как всегда, не изменяешь себе. Добряк до мозга костей.

– Я-то добряк? Это ты однажды сломал ногу, пытаясь снять с дерева старую, плешивую кошку.

– Ага, а ты чуть не умер, спасая незнакомую девушку.

Аргумент засчитан. Впрочем, я всё равно никогда не считал себя добряком. Я стараюсь решать любые проблемы логическим путём и почти всегда ставлю разум превыше эмоций. Что же в этот-то раз пошло не так?

Боль ощущалась по всему телу, но казалась сносной. Дыхание было спёртым, и вот оно сейчас причиняло мне больше всего дискомфорта. Из левой руки торчал катетер, а от него тянулась трубка к наполненной неизвестной мне целительной жижицей капельнице. К правой руке было прилеплено то, что я наощупь опознал как кнопку для вызова персонала больницы.

– Слушай, а мне, часом, не надо позвать врачей? – поинтересовался я у брата.

– Только если ты устал от разговора со мной, – без видимой иронии ответил он. – Ты уже несколько раз просыпался, но до этого сильно бредил. Врачи сказали, что твоё состояние относительно стабильно, но если сейчас их позвать, то тебе захотят провести множество обследований.

– Ясно. Это действительно подождёт.

Моя ситуация казалась… патовой. Я выжил, что не могло меня не радовать, но теперь нахожусь в состоянии, при котором теоретически могу в любой момент склеить ласты. Операцию в обозримом будущем не сделать, а без неё я могу не восстановиться вовсе. Да, такие проблемы больничными не покрыть… Говоря иными словами, сейчас я представляю из себя балласт, который ещё ни на кого не спихнули. И раз уж на отца полагаться не приходится, то остаётся лишь Вадик, который наверняка меня не оставит, но сам едва ли потянет заботу обо мне. Ну а мне роль такого балласта в гробу виделась… в который я имел не радужную, но вполне реальную перспективу попасть. Замкнутый круг.

– И что теперь? – задал я глупый и весьма неосторожный риторический вопрос. К моей неожиданности, Вадик сумел дать на него заранее готовый ответ.

– Я тут искал способы тебе помочь и прошерстил много всяких сайтов. В итоге я натолкнулся на… – мой брат запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. – В общем, ты же слышал странные слухи о некой «Игре»? Ну о том, как люди по всему миру исчезают, а потом некоторые из них появляются, став… выше на пол головы… или же вдвое умнее, а порой и вовсе с вылеченными смертельными заболеваниями?

– Ну да, слышал. Слухи. Ты ведь знаешь, я в такую бредятину не очень-то верю.

– Знаю, вот только… Ну… Короче, я нашёл пару людей, которые убедили меня в реальности этих слухов. Они дали мне контакты человека, который действительно побывал в этой «Игре». Я связался с ним, поговорил, и он помог мне раздобыть пару вещиц, которые вроде как способны тебе помочь.

– Да неужели. Если они не окажутся пистолетом и пулей, я серьёзно разочаруюсь.

– Да погоди ты разочаровываться! Сперва хотя бы взгляни на них.

С этими словами брат вытащил откуда-то из-под моей кровати свой рюкзак и зарылся внутрь него, а затем выудил два тряпичных свёртка. В одном оказался какой-то яркий голубой камешек, переплетённый четырьмя узкими металлическими пластинами, а во втором… арбалетный болт? Точно. С древком и «оперением» из дерева, но с отсутствующим наконечником.

– И что это такое? – поинтересовался я, вопросительно выгнув одну бровь.

– Артефакты.

– «Артефакты»? И где именно ты раздобыл эти «артефакты»?

Вадик ответил тихим голосом, в котором отчётливо читалась призрачная надежда на то, что я его попросту не расслышу.

– На Авито…

– На… Авито? – переспросил я, переводя взгляд со странных сувениров на стремительно краснеющее лицо брата. – Серьёзно?

– Ага…

– …

– …

Казалось, от смущения Вадик сейчас провалится под землю. И, вроде бы, совсем не суеверный парень, а на такую глупость повёлся! Какой же стыд.

– То есть, пытаясь найти способ мне помочь, ты остановился на этом? – спросил я в надежде, что я что-то неправильно понял.

– Да, – тихим голосом ответил Вадик.

– На «артефактах» с Авито?

– Ну да…

– Ого. Слушай, а шамана с бубном ты не привёл? Да и икон я что-то вокруг не вижу… Думаешь, они спасают от аварий только таксистов?

– Да я…

– Ничего страшного. Приложим к моей груди подорожник, поплюём через плечо, постучим по дереву, и, того гляди, всё само пройдёт! Нужно лишь избегать рекомендаций врачей и не прививаться в обозримом будущем.

Мой младший брат шмыгнул носом, а на его глазах проступила влага. Чёрт, я явно перегнул палку. Вадик ведь совсем отчаялся и всем сердцем хочет сделать для меня хоть что-то, вот и поверил в такую дурь. А я вместо благодарности глумлюсь над ним, над единственным человеком, который действительно пытается мне помочь. Кто-кто, а Вадик точно не заслужил моих издёвок. И всё же как можно было повестись на подобный бред?

– Ладно, рассказывай, что надо делать с этими «артефактами», – сдался я и снисходительно протянул руку к одной из тряпок.

Вадик тут же воспрял духом и протянул мне арбалетный болт, не вынимая его из свёртка. Стараясь перебороть переполняющий меня скепсис, я небрежно дотронулся до древка, как вдруг по руке пробежалась странная вибрация. Следом за вибрацией я ощутил приятное тепло, которое вмиг наполнило всё тело от кончиков ногтей до волос и пальцев ног. Мой взор помутился, и перед глазами возникли неразборчивые символы, похожие на какой-то текст. Я встряхнул головой, но символы последовали за моим взглядом, будто они были высечены на моей сетчатке, однако через ещё мгновенье они бесследно исчезли.

– Что за?.. – растерянно пробормотал я, продолжив мотать головой.

– Что? – взволнованным голосом спросил брат. – Ты что-то почувствовал?

– Пока не знаю… То есть, да, но… Не знаю, как это описать. Дай-ка мне свой второй артефакт.

– Сейчас.

Скептик внутри меня не хотел признавать правоту брата, но я действительно почувствовал нечто противоестественное, нечто, что я никак не мог объяснить логически. Я повертел арбалетный болт в руках ещё немного, а затем отложил его в сторону и вытащил из второго свёртка голубой камень.

Начать игру?

Да/Нет (Умереть)

В этот раз никакой вибрации или тепла я не ощутил, но перед глазами вспыхнула надпись уже на русском языке. Вот так просто? Без прелюдий? Без регистрации и СМС? Комментарий в скобках весьма недвусмысленно намекал на то, что произойдёт, если я откажусь от этого предложения века. Но что случится, когда я его приму? Что-то изменится во мне? Меня перенесёт в какую-то «игру»? Прямо с катетером в руке?

Я несколько раз моргнул и, убедившись, что надпись никуда не делась, потянул палец вверх, дабы нажать на «Да». Я так и не смог коснуться мистической кнопки или же попросту не успел до неё дотянуться: вся надпись, исключая слово «да», исчезла, больничная койка подо мной ухнула куда-то вниз, а мир вокруг погрузился в кромешный мрак. Мысли в голове начали звучать всё тише, всё дальше, будто мой разум плавно готовился к перезагрузке…