Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Внутри большинство кабинетов оказалось заперто, жизнь обнаружилась только на втором этаже в бухгалтерии, да в приёмной заседала дородная мадам торгово-евреистого вида (или кавказских кровей – точно не скажу) в тёплой безрукавке, арбузом волос над теменем и целой коллекцией широких золотых колец-перстней на пальцах.

– Товарищ Коваленя выехал проверять объекты, – сообщила секретарша томным голосом.

– Главный инженер? – осведомился я, дверь в кабинет с соответствующей табличкой тоже была закрыта.

– Тоже на объектах. Что-нибудь передать?

Интонация: катились бы вы подальше. Я бы и сам рад, но не корысти ради, а токмо волею пославших меня партии и правительства…

– У нас предписание на проверку отчётности и состояния сданных объектов по жалобам на качество отремонтированных дорог. Директор облдорстроя предупреждал вашего начальника.

– Мне он никаких указаний не давал, – сварливо ответила секретарша.

– Не беда, – я положил перед ней бумагу. – Вот копия предписания, оригинал лежит в области. Алла Леопольдовна проведёт выборочную ревизию документации.

– Идёмте! – золотоносица не без труда выпростала пышное тело из-за стола и повела нас бухгалтерию, где свела Леопольдовну с тамошними обитательницами. Я обещал забрать её не позже пяти после инспекции дорог. Мы же с Леночкой вернулись к «волге» и поехали в сторону Чапурников.

В салоне машины висело неловкое молчание.

– А ведь исторические места вокруг! – сказал я, чтобы что-то сказать. – В сорок втором танки Паулюса рвались к Сталинграду, наши героически оборонялись…

Каждое слово, совершенно верное по смыслу и содержанию, звучало здесь и сейчас как минимум неуместно.

– Спасибо за урок из школьного учебника истории, – поблагодарила Леночка и чуть подвинулась на сиденье, отчего коленка снова показалась из-под пальто. – Ты же не об этом хотел, правда? Тогда сама начну. Я не в обиде, что ты меня вчера прогнал. Хоть ни один мужчина мне до этого никогда не отказывал. В твою байку о кожных болячках не верю. Не хочешь жене изменять – твоё право. Уважаю. Но… Ты так на меня смотрел сладострастно, разве что не облизывался. Брюки впереди топорщились как у подростка, даже Леопольдовна обратила внимание. Фактически дал понять, что не против. Зачем?

– Поздно спохватился, что инстинкты самца-кобеля берут верх над доводами здравого смысла, зря дал этим инстинктам волю, а они кричали как болельщик на стадионе: забей шайбу! Дорогая, мы же не животные. От супруги к тебе не убегу. Да и нужен ли тебе мужик на четвёртом десятке с прицепом из трёх деток? Даже как любовник не очень – слишком занятый на работе, слишком зацикленный на своей семье. А вы с Леопольдовной успели обсудить мою реакцию на твои прелести?

– А как же, обсудили, – фыркнула пассажирка. – Она же и завела разговор. Если бы не видела, что ты на меня глаза косишь, сама бы пришла к тебе в номер с шампанским. Не гляди, что в возрасте и в весе, там ещё мощное пламя бушует. Конечно, женщина на любителя, – она не удержалась от ехидства.

– Прошу: не стреляй в меня со словами «ну так не доставайся же ты никому!»

Гениальный фильм Рязанова «Жестокий романс» только в этом году вышел на киноэкраны, моментально завоевал бешенный успех, фраза Мякгова-Карандышева, расстреливавшего бесприданницу Гузееву, стала едва ли самой популярной в последние месяцы, с ней конкурировала только «Мохнатый шмель – на душистый хмель, цапля белая – в камыши», вызывая непритворные слёзы у сентиментальных любительниц мелодрам.

– Тебе ничто не угрожает. Только не жалей потом, что отказался. Касательно моего удовольствия… Я прекрасно понимаю, какой восторг вызывает у мужчин случайный секс с красивой девушкой, особенно если он не требует обязательств, длинная связь – совсем другое, со временем она становится тягостной. Иногда, именно – иногда, я не шлюха, готова сделать подарок симпатичному человеку, ничего не требуя взамен. Совсем не уверена, что он способен доставить мне удовлетворение, тем более если неловок, неопытен или не старается. Не важно. Суть подарка – сделать хорошее одариваемому. Для этого совершенно необязательного его любить.

Она дала мне в руки важный козырь, помогающий выбарахтаться из неловкой ситуации.

– Лена, ты хоть понимаешь, насколько жестока? Одна-единственная ночь с тобой запросто разбудит очень сильные чувства у мужчины. Заставит его потерять голову, особенно если это самый яркий секс в его жизни. Сейчас особенно благодарен себе, что вчера удержался и наутро не валялся у тебя в ногах… А ведь хотелось поваляться, ещё как хотелось!

– И в ногах, и между ног. Серёжа! Не пытайся перевернуть ситуацию, сказать приятное и залечить ранку, нанесённую моему самолюбию. Просто проехали и перевернули страницу, хорошо?

– Конечно. Мы вряд ли будем друзьями, но славно, что пришли к взаимопониманию.

Хотя мне было бы спокойнее, если бы Лена демонстративно провела ночь с кем-то из других мужчин нашей бригады, желая уязвить: на его месте мог и должен был быть ты… Чёрт-чёрт, мысль о таком варианте вызывает нечто вроде ревности! Вот не думал, что задание КГБ, казавшееся из Москвы довольно опасным, в реальности принесёт амурные испытания.

За беседой мы миновали Чапурники, свернули на асфальтированную дорогу местного значения, предмет жалоб в ЦК, я сбросил скорость почти до нуля и крутил руль, объезжая колдобины. Разглядывать ленкину коленку, показавшуюся из-под пальто, уж точно не смог бы, иначе грозила потеря подвески. Нестись здесь как на ралли по принципу «больше скорость – меньше ям» грозило перспективой возвращаться в Волгоград пешком.

Через пять минут остановился. При свете хмурого дня дорога просматривалась на полкилометра вперёд, и увиденное не радовало. Не знаю, каково было вокруг Сталинграда в сорок втором, здесь и танку пришлось бы туго. Наверно, тогда просто проехали по ровным степям.

– Выходим, товарищ дорстрой-инженер. Прошу вас как специалиста оценить ремонт дороги. А я сделаю пару снимков. Выглядит так, что хочется спросить: дорогу бомбили?

Аккуратно ступая щёгольскими чёрными сапогами между луж, заполнивших ямы, Леночка добралась до самой крупной воронки, похожей и правда на воронку от авиабомбы, запустила туда какой-то инструмент. Достала рулетку.

– Про какой-то ремонт в текущем или прошлом году даже говорить смешно, Сергей Борисович. Для полной экспертизы надо бы вскрыть участок полотна, но и так очевидно, что дорога строилась с нарушениями технологии, ширина метра на полтора меньше минимальной по стандарту. Состояние признаётся аварийным. Вернёмся – напишу письменный отчёт.

Я несколько раз щёлкнул затвором фотоаппарата «Зенит-Е», запечатлев грустную картину.

– Давай я стану в кадр! Пусть у тебя на плёнке хоть что-то останется красивое.

– Главное, чтоб снимки не увидела жена.

Леночка заслонила собой большую часть выбоин. Сколько бы их ни было, её стройная фигурка в приталенном пальто, длинные ноги в сапожках и распущенные волосы на непокрытой голове куда сильнее притягивали взгляд, чем фон. Раздолбанных дорог в России масса, красивые девушки встречаются реже. А я отказался, дурачок! Если вечером вдруг передумаю, наверняка не согласится – из мелкой мстительности.

Пока же мы объехали два соседних участка, оба показались нам ничуть не лучше. И не сказать, что асфальт разбит интенсивной эксплуатацией, за Чапурниками, где Лена изображала фотомодель, вообще не видели никого, на втором протарахтел единственный трактор. На третьем случилось приключение – там обнаружился РАФик «скорой помощи» у обочины, около переднего колеса колупался пожилой мужичок в ватнике, рядом приплясывал мужчинка моложе, незастёгнутое пальто наброшено поверх докторского халата. Завидев нас, побежал, замахал руками. Я опустил стекло.

– Товарищи, помогите, у меня роженица в «скорой». Воды отошли!!!

А у «скорой» лопнул рычаг подвески, что не удивительно на такой дороге. Странно другое, почему в сельскую местность отправляют нежные РАФы, а не брутальные УАЗы-буханки.

Охающая тётка заняла ленкино переднее сиденье, я попросил пристегнуться всех, в том числе сидящих сзади, возились с ремнями без энтузиазма, пока их не просветил, что за рулём – заслуженный мастер спорта по авторалли.

Женщина впереди, кажется, от ужаса даже рожать перестала. Ленка молчала.

Когда проскочил пост ГАИ на въезде в город, сияя дальним светом, моргая аварийками и сигналя, гаец даже жезл не успел поднять, схватившись за фуражку, что не сорвало ветром – по прямой я раскочегарил за 180. Обгоны по встречке и по обочинам, повороты юзом со свистом резины, торможения с бросанием машины в правый и левый занос, короче, мои пассажиры испытали многие из приёмов раллийного арсенала. Кроме контактного торможения и езды на двух колёсах, выражение «все промелькнуло перед нами, все побывали тут», кто помнит лермонтовское «Бородино», оно очень пришлось бы к месту. Во дворе областного роддома толпилась какая-то публика, брызнувшая врассыпную, когда «волга» причалила к ступенькам у приёмного покоя, юзанув боком метров десять. Водилы из нескольких «скорых», придя в себя, набежали с кулаками, хорошо, что с не монтировками, их унял врач, выскребшийся с заднего сидения на негнущихся ногах, попросивший помощи.

– Зато успеем забрать Леопольдовну до пяти… Эй, пассажирка! Ты как там, сзади?

В зеркале показалось белое лицо. Кажется, что даже губы под помадой побледнели.

– Ты – псих?

– Нет, гонщик. И ехали мы далеко не на пределе, машина не спортивная, а обычная, с валкой подвеской. Так что приходилось аккуратно. На ралли я ношусь быстрее. Носился… Сейчас практически не удаётся вырваться на тренировки из-за основной работы.

– Заслуженный мастер спорта? Правда что ли? Или врал, чтоб нас успокоить?

– Два раза прошёл Париж-Дакар, если знаешь, что это такое. Самая крутая внедорожная гонка в мире. Во второй раз – в победившей команде.

– Что-то слышала…

Она постепенно приходила в себя. Я притормозил, позволил пересесть вперёд.

– На машине ты не столь робок, как с женщинами.

– От машины всегда знаешь, что от неё ждать. Запрёшь на месяц в гараже, она не обидится, через месяц заведётся и повезёт тебя куда прикажешь, не задавая лишних вопросов. Представь, твой парень запер бы тебя в гараже на три часа, все остатки волос бы ему вырвала.

– Выходит, женщина не может конкурировать с автомобилем?

– Вижу, ты – в норме, судя по вопросу.

– И всё же.

– Смотря какая женщина. Некоторые – запросто, даже с «мерседесом», их выпускают миллионами, ты уникальна. Но я не свободен. Кстати, сама не хочешь за руль?

– После тебя – нет. Хоть в некоторых случаях предпочту автомобиль, – обронила туманно, и я не стал уточнять, что имеет в виду.

Вскоре показалось гнездовье дорстроя. Приехали.

В полпятого часть тётенек из бухгалтерии рассосалась, золотохранительница по-прежнему дежурила одна, заверив, что начальство не приезжало. Я попросил главбухгшу показать шкаф с личными делами сотрудников, кадровицы мы не застали, открыл папку Ковалени и его главинженера. Так, адреса есть. Можно проведать на дому.

Женщин в это мероприятие вовлекать не стал, угостил обеих ужином в интуристовском ресторане и отпустил с богом, сам снова спустился к машине. Восстановил в памяти адрес Ковалени: Волгоград, 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12. Его зам обитает где-то рядом, на 4-й улице строителей.

Глава 5

5.

Мёртвые души и временно живые

Карта города, возможно – также рассчитанная на пилотов авиации НАТО и столь же точная, как атлас автодорог СССР, нашлась в ближайшем от гостиницы киоске «Союзпечати», улица Строителей на ней присутствовала. Когда приехал на неё, уже основательно стемнело. Пробовал вопрошать прохожих, где же 3-я и 4-я улица, но получил уклончивые ответы. Наверно, для поволжских обывателей хлыщ со столичным говорком и претенциозной двуцветной «волгой-люкс» не смотрелся персоной, достойной помощи и участия.

Твою мать… Запер дверцу, отошёл от тачки метров на двадцать и прицепился к слегка поддатому товарищу, уцепившемуся для равновесия за фонарный столб.

– 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12? – переспросил он, хоть я ему не называл номера квартиры. – Ну ты и конь педальный! Тебе хто дал этот адрес?

– В отделе кадров… – я не понимал его пьяного веселья.

– Тебя развели как лоха, ты и уши развесил! Это адрес из фильма «С лёгким паром», в Москве и в Ленинграде. Нет нахрен никакой здесь второй или третьей улицы Строителей, одна-единственная, понял?

А ведь точно! Вежливо поблагодарив невежливого, но полезного информатора, поплёлся обратно к «волге». Утром не стал будить женщин, в бухгалтерии ДРСУ все бумажки, понятное дело, сверкают как у кота причиндалы, а что дороги не обезображены ремонтом, ясно и без участия эксперта-Леночки, не буду дразнить себя видом её коленок. Осталось задать пару ласковых вопросов авторам спектакля.

Без чего-то восемь я уже дежурил около ДРСУ №125, не обнаружив там никаких признаков Ковалени. Только подкатило такси, из которого выгрузилась его секретарша и три бухгалтерши. То есть весь личный кабинетный состав организации, застигнутый на рабочем месте днём ранее. Интересно…

Проклиная, что работаю на слишком приметной для советского времени машине, отогнал её за угол и обождал ещё немного, за что получил вознаграждение. К ДРСУ подъехали два грузовика, бортовой и самосвал. Водители вышли, перебросились парой слов и потопали в контору. Вышли минут через десять с какими-то бумагами, на которые капал редкий осенний дождь, покурили и разбрелись по кабинам, разъехавшись в разные стороны.

Порваться надвое я не мог, поэтому отступил к «волге» и догнал на ней ЗИЛ-самосвал, не приближаясь. Опер из наружного наблюдения в моём лице никакой, вся надежда, что водила беспечен и не ждёт, что на нём повиснет хвост.

Через час, не самый весёлый и разноображенный впечатлениями в моей жизни, грузовик, заваленный выше борта дымящимся асфальтом, взял курс на край города. Ехали по незнакомым улицам, я по ходу дела чиркал на листке их названия.

Выехали на шоссе, не ахти какое, но всё не настолько убитое, как обследованные вчера. ЗИЛ пришлось отпустить на несколько сот метров, чтоб не слишком явно висеть на его заднице.

Километров через двадцать автомобиль свернул направо и потянулся по просёлочной дороге, довольно раскисшей по осенней сырости, Лена вряд ли бы рискнула сапожками вылезать здесь из салона. Гладкая степь перемежалась с невысокими холмами, они постепенно становились чаще и значительно выше.

ЗИЛ тормознул, сдал задом к одному из таких холмиков. Я отогнал машину под укрытие другого холма, достал резиновые сапоги и переобулся. Когда вышел ближе к грузовику, водитель уже открыл задний борт и запустил гидравлику. Горячий асфальт полился вниз. Затем на землю хлынул бензин из топливного бака.

Я боролся с искушением – взять шофёра за вымя и вытрясти, кто и как инструктировал его получить асфальт и уничтожить. Со сливом горючего и так ясно – для приписок тонно-километров.

Хорошо, скручу его, припугну, моих рукопашных умений больше чем достаточно, «макарыч» не понадобится, вытрясу информацию до последнего бита. Но зачем? Разворошу осиное гнездо, и так потревоженное московским нашествием, подставлюсь под удар как самый инициативный, которому больше всех надо. А оно мне надо? Ничуть.

Жалея, что штатный объектив «Гелиос» моего фотоаппарата не даёт увеличения, сделал несколько снимков с безопасной дистанции. Дождался, когда ЗИЛ укатил, и расковырял ещё несколько курганов.

Археологи будущего найдут здесь не скифские могильники, а просто залежи асфальта, гудрона, щебня, песка. Даже арматуры и бетона. То есть стройматериалов, чьё количество превышает спрос на рынке краденого.

Для очистки совести навестил два участка, где, согласно документам ДРСУ, трудились две их бригады, перевыполняя социалистические обязательства и неуклонно толкая страну к коммунизму. Обнаружил то же самое, как и на местах, обследованных с Леночкой, только без роженицы в разломанном РАФе – бесконечные ряды рытвин среди фрагментов асфальта и никаких признаков строительной активности. В основном всё понятно.

Следующим пунктом программы был почтамт. Из номера звонить не хотелось. Коль тут мафия, запросто могут отследить. С другой стороны, пока не ощущал ни малейшего давления, меня никто не пытался скрутить, запугать, «сделать предложение, от которого невозможно отказаться». Командировка заканчивалась довольно рутинно, если бы не двусмысленный эпизод с поползновениями аспирантки, но тут скорее случился отказ от харамного удовольствия, чем реальная опасность. Лена совсем не походила на хищницу, намеревавшуюся шантажировать информированием моей супруги об измене мужа.

Скормив 15 копеек автомату, услышал голос ГБшного офицера, извинявшегося за неловкость серого сотрудника. Напомнив о своей персоне, рассказал:

– ДРСУ №125 является фиктивным госпредприятием. Ни начальник, ни другие должностные лица, кроме главбуха, два дня на работу не являются. По проверенным мной адресам, взятых из личных дел, руководство не только там не проживает, самих адресов в Волгограде нет. Ремонт дорог, на который закрыты наряды, не осуществлялся. На него списываются материалы, получаемые от предприятий-поставщиков, затем эти материалы вывозятся в степь к западу от городской черты и попросту ссыпаются на землю. По документам у них, на первый взгляд, всё в порядке, но только если не копнуть глубже. То есть 100% государственных средств, прокачанных через это ДРСУ, или расхищаются, или уничтожаются.

Задав несколько уточняющих вопросов, ГБшник поблагодарил и похвалил меня, потом велел:

– Прямо на почтамте напишите краткий письменный отчёт. Плёнку в кассете не проявляйте, высылайте как есть прямо сейчас, отчёт приложите к ней.

– Принято. Но если я прямо сейчас выпишусь из гостиницы и рвану в Москву, вы её получите куда быстрее.

Я обратил внимание, что он не использовал очевидный вариант – передать улики Волгоградскому УКГБ. Неужели и те повязаны строймафией? Бр-р-р…

– Не спешите, – велел собеседник. – Сегодня же сообщите руководителю бригады о находках, только не информируйте, что Москва уже оповещена. Ждём реакцию местных.

– Сколько ждать в Волгограде – пока меня не пришьют?

– Вы под наблюдением. Два-три дня. Звоните ежедневно, я сообщу, когда пора сворачиваться.

Из здания почтамта вышел злой и расстроенный. Я – не водитель ЗИЛа, башкой кручу на 360 градусов. Слежку бы засёк. Здесь не тот уровень технологий, чтоб вшить мне в одежду незаметный GPS-маячок. То есть мне врут ради успокоения, или «наблюдение» означает совсем иное, какой-то сотрудник на площади Дзержинского просматривает ежедневно колонку «происшествия» в областной газете, нет ли заметки «Известный автоконструктор Сергей Брунов случайно погиб в дорожно-транспортном происшествии». Очень признателен!

Но пока решил не устраивать акт неподчинения. Поведал Калиновичу о целом ДРСУ с штатом из мёртвых душ, исправно получающих зарплату, утаив, что Лубянка теперь тоже в курсе, а буквально завтра какой-то офицер КГБ будет рассматривать Ленку на фоне лунного пейзажа вместо отремонтированной асфальтовой дороги. Тот кивнул и подтвердил: картина не уникальная для Волгограда, просил более никому не распространяться.

С кем скоротать вечер? У народного контролёра вновь собирались мужички, но меня на водку не тянуло. Понимая, что играюсь с огнём, возможно, поступаю неправильно, хоть и повторяю: «я – не такая, я жду трамвая», всё же постучал к Елене. Наверно, лучше бы у неё кто-то был. Или свалила куда, или просто не открыла. Нет, сидела одна, вполне одетая и накрашенная, словно ждала моего стука в дверь.

– Сергей? Мы с Леопольдовной ломали голову – куда ты пропал, нас не предупредив.

– Развлекался частным сыском.

– Меня ничем не занял, Алла хоть отчёт о вчерашней ревизии писала.

Она стояла на входе, подбоченясь. Внутрь не приглашала. Гольф сменила на серый. Джинсы выгодно подчёркнули форму бёдер, вместо сапог – туфли на каблуке. Жестокого излучения суккуба сегодня от неё не чувствовал, просто привлекательная молодая женщина, удержаться от соблазна и не мучиться впоследствии от тяжести в паху удастся без проблем. Потому предложил:

– Идём, угощу ужином. Заодно расскажу про частный сыск.

– Не возражаю, если это не свидание.

Удержал где-то на кончике языка зубами замечание, что предложения поужинать вместе гораздо чаще приводят к сексу, чем прямая оферта лечь в койку. В конце-то концов, я зрелый мужик, давно научился получать удовольствие от общения с приятными дамами, не всегда пытаясь их поиметь. У меня есть Валя, её по-настоящему люблю и одну её желаю… Но почему-то именно в этот момент о супруге не особо хотелось вспоминать. Обручальное кольцо, кстати, не снимаю никогда.

Снова пошли в ресторан, где вчера их угощал с Леопольдовной, на этот раз сэкономил на бухгалтерше. С отчислениями роялти и даже только с официальной частью гонорара за консультации фольксвагенцев чувствую себя материально настолько хорошо, что без напряга прокормлю хоть всю нашу ревизионную бригаду. Лена отказалась от горячего, попросив только мясной салат, кофе и пудинг на десерт. Бдительно хранит осиную талию.

– Так что ты там накопал, Мегрэ?

– Четыре тётки, секретарь и три в бухгалтерии, это, похоже, весь штат управления ДРСУ, создающий видимость его жизни. Видел ещё пару водителей, за одним проследил, он получил асфальт на асфальтобетонном заводе и вывалил его прямо посреди степи. Там же слил на землю излишек солярки. Начальник управления Коваленя и главный инженер значатся проживающими по выдуманным адресам, даже улиц таких не существует. Так что это ДРСУ – фиктивная организация, работающая на обналичивание денег. Допускаю, что какие-то работы выполняются фактически, но другими управлениями, где сохранились реальный штат и неубитая техника. Директор облдорстроя не может не знать, что там творится. Кто ещё в доле, пока не выяснил. Доложил Калинковичу, жду от него ценных указаний. Ах, да, надо плёнку проявить, думаю, ты смотришься лучше, чем дорога на заднем плане.

– Я всегда была фотогеничной! – гордо отреагировала угощаемая. – Даже полностью закрытая длинным пальто.

– Верю, что в купальнике – тем более эффектно. Прости, что не пытаюсь узнать – насколько.

Больше мы не касались щекотливой темы, наверно, немного устали дразнить друг друга. Заиграл ресторанный оркестр, мы как раз допивали, я – кофе, она – чай. Предупредил её:

– На второй песне уходим.

– Почему?

В глазах немой вопрос: это подкат с намёком уединиться в номере или…

К сожалению, дражайшая, именно «или».

– Видишь компанию горячих кавказских парней? Очевидно – спортсменов. Третьим или четвёртым заиграют медленный танец, я тебя приглашу, ну а потом самый высокий из них, сверлящий тебя взглядом…

– Да, я заметила. Аж щека горит.

– Он подойдёт и вежливо попросит разрешения пригласить тебя, потом потащит к ним за столик. Мы – не пара, но ты – девушка, пришедшая со мной. Вынужден буду вмешаться.

– Боишься? Тот, кто летает 180 по сырой осенней дороге?

– На республиканском чемпионате по контактным видам спортивных единоборств я изувечил одного физически очень сильного и крупного офицера МВД из-за его неспортивного поведения. Спортзал посещаю регулярно. Это не считая последнего аргумента, – так, чтоб другие посетители не видели, отогнул пиджак и показал рукоять пистолета. – А вот скандала не желаю, ради этого готов предстать перед тобой в невыгодном свете и торопливо увести. Пусть завидуют, думая, что мы ушли в один номер. Но если желаешь – оставайся, ты женщина свободная. Правда, с этими парнями мутить неблагоразумно.

– Идём…

Она послушно встала, отодвинув кофе. Я подозвал официанта, дал ему пятнаху за ужин и трёху сверх счёта, после чего мы отправились к выходу. Жадный взгляд кавказского спортсмена ощущал теперь сам – всей спиной через ткань пиджака и сорочки, прикинул алгоритм действий, если он догонит и предпримет попытку задержать Елену… пусть не Елену Прекрасную из легенд, но единственную симпатичную в ресторанном зале. Тем более фигурка у неё и правда выше всяких похвал, особенно на вкус тех, кто не любит много мяса на кости.

Проводил до номера и двинул к себе, пытаясь придушить чувство сожаления. И, как ни странно, угрызения совести. Я не изменил супруге, но в мыслях согрешил.

Потом простил себя, не нужно быть к собственной персоне избыточно строгим, какой процент мужиков не устоял бы нырнуть за обтянутой джинсами попой в её номер? А я не такой, не такой, не такой… Хоть душа у меня живая, не мёртвая, тело и инстинкты тоже.

По возвращении в номер позвонил домой, как и в предыдущие вечера, узнал последние новости: кто из детей накосячил, как Сашенька кушал, что делали днём. Признался, что здесь сгущаются тучи, оставлен в качестве живца и не знаю, когда ситуация разрешится. Валя не стала бросать банальное до неприличности «будь осторожен», только посоветовала излишне не высовываться.

Немного не по адресу… Невидимая пружина выбросила меня из постели в семь утра, к восьми уже был около ДРСУ, наблюдая ту же картину: четыре дамы вылезли из такси, видно, другого транспорта не признают, да прикатил грузовик, в этот раз один. Следить за ним не стал и отправился прямиком в приёмную.

– Директора и главного инженера, как я понимаю, на месте нет и не бывает, – я без приглашения взгромоздился на стул около золотой женщины-Клондайк. – Они прописаны, если верить вашим кадровым документам, по несуществующим в природе адресам. Это, вообще, реальные товарищи или литературные персонажи? Далее. Дорожно-ремонтные работы, на которые осваиваются довольно большие средства, не производятся вообще, якобы отремонтированные дороги выглядят так, будто их бомбила авиация НАТО. Позавчера из-за бездорожья едва не начались роды у беременной женщины прямо посреди полей – у машины «скорой помощи» банально отвалилось колесо. Роженица вполне могла погибнуть, как и ребёнок. Скажите, по-вашему, это нормально?

Она смерила меня взглядом взрослого усталого человека, услышавшего детский лепет.

– Ничем не могу помочь. Ситуацию вам разъяснит директор облдорстроя товарищ Савушкин. Набрать ему?

– Наберите и передайте услышанное от меня. Ваше ДРСУ – одна видимость, и я не понимаю, как вы функционировали годами столь нагло и неприкрыто. Элементарная проверка, даже столь поверхностная как наша, вскрывает фикцию моментально.

– И ничего не меняется, товарищ проверяющий. Как и со следующей комиссией тоже.

– Почему?

– А это товарищ Савушкин вам объяснит. Как объяснил начальнику вашей бригады. Я не уполномочена. Ждите! – она подняла телефонную трубку и накрутила диск. – Пётр Викентьевич? Товарищ из Москвы у нас сидит. Говорит, ДРСУ наше – липовое, работает лишь на бумаге. Что? Нет, я ничего ему не объясняла… Да, лучше вы.

– Мне назначена аудиенция? – спросил, когда золотоноска положила трубку на аппарат.

– Конечно. Будьте любезны посетить Петра Викентьевича к 14−00, если вас не затруднит. Получите ответы на все интересующие вас вопросы.

– С удовольствием!

Напористая натура брала своё. И КГБ в Москве, и Калинкович велели ждать развития событий, я не послушался и ускорил. Понятно почему – каждый день в Волгограде, в атмосфере неочевидной угрозы со стороны дорожников, искушаемый соблазном нырнуть в Леночку, я чувствовал себя лишним и хотел в Москву. Если Гордиев узел развязывать слишком долго, не проще ли его рубануть?

Проболтался по городу, пообедал в кафе, не желая возвращаться в «Интурист», где запросто мог нарваться на бригадира и получить нагоняй от Калинковича «не лезь вперёд батьки в пекло».

Областное дорстроевское объединение находилось практически в самом центре города, не обременённое хоздвором со строительной техникой, обычное административное здание. Я кинул «волгу» у главного входа на стоянке и ровно в 14−00 переступил порог приёмной.

– Я – Сергей Борисович Брунов из московской ревизионной бригады. Товарищ Савушкин меня ожидает.

Его секретарша была гораздо сексапильнее, чем в приёмной ДРСУ, вероятно, исполняя дополнительные обязанности кроме протокольно-служебных. По крайней мере, смотрелась именно так.

– Пётр Викентьевич? – та тиснула клавишу селектора. – К вам Брунов из Москвы.

– Пропусти! – булькнуло в динамике.

Вторая половина рабочего дня только началась, в приёмной терпеливо ждали ещё двое, но меня Савушкин предпочёл принять вне очереди. Какая честь!

Он был предельно откровенен, ничего не пытался отрицать.

– Труд в дорожно-ремонтных управлениях оплачивается из рук вон плохо. Мы ограничены нищенскими тарифами, спускаемыми Москвой. Если платить по столько, народ разбежится вообще, 300 рублей на нос несложно в наше время заработать, не впахивая зимой и летом, в мороз и в жару, в ливень и в сушь на открытом воздухе. Некому будет хоть как-то латать ямы.

– И вы придумали… – начал я, но не успел закончить.

– Нет, не мы. Такое творится всюду в СССР. От руководства отрасли и до начальника ДРСУ приходится ловчить, чтоб остающиеся в строю рабочие получили надбавку к зарплате. Неофициально, конечно. Схема шита белыми нитками, прикрыта фиговым листком. Любая проверка выводит меня и моих подчинённых на чистую воду. Да, Савушкина несложно посадить. А кто организует ремонт? Без меня остатки дорог смоет весенний паводок.

– Калинкович вошёл в положение?

Мерзость происходящего как-то облетела стороной эмоциональную сферу. Поинтересовался о причастности прямого начальника к преступной деятельности легко, мимоходом.

– Естественно. Вы войдёте тоже, коль голова на плечах, и не хотите её терять, – он небрежно пихнул в мою сторону пухлый конверт. – У себя пересчитаете то, что внутри, потом поставите подпись под актом о выявленных нарушениях и рекомендованных мерах по исполнению. Надеюсь на ваше благоразумие. Или придётся принять иные меры для сохранения дорожно-строительной отрасли в области.

Маски сброшены, карты открыты. Толстяк говорил приветливо, но одновременно жёстко и убедительно: или ты с нами в доле, или труп.

По большому счёту, меня охраняют документы, оставленные в Москве в КГБ – об участии в оперативной комбинации по внедрению в преступное сообщество. В портфеле едва слышно шелестит кассета магнитофона «Весна», выручившего ещё в Тольятти, записывая слова шантажа. Отказаться означает попасть под пулю при выходе из облдорстроя или на ступеньках гостиницы.

Я не стал рисковать, сгрёб конверт в портфель и, пожав уроду толстую руку-котлету, двинул на выход. Жаль, это не лопоухие УБХССники Москвы, здесь взятку не заныкаешь, придётся сдать под счёт и под роспись.