Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Глава 4

Япона мать… Во всех отношениях!

Проскочили выходные, отмеченные для меня привлечением в городские и весьма неофициальные соревнования по рукопашному бою. Выступил сугубо по олимпийскому принципу: главное – не победа, а участие. Подбитый глаз до свадьбы заживёт.

Началась следующая неделя. Я нацепил тёмные очки, скрывшие фингал, и демонстративно забил на «березину», уткнувшись в мелкие доделки 21067, тем более имел повод: экстремальные испытания в ходе ралли Париж-Афины. С Катериной старался не общаться, она меня тоже избегала, чем занималась – понятия не имею. И Высоцкий взял паузу.

В среду утром приехал заместитель министра автомобильной промышленности, утром он донимал Дёмина, потом затребовал нас с Высоцким и лично ознакомился с подготовкой к сборке «жигулей», пока ещё малосерийной. Перед выездом потребовал меня тет-а-тет.

– Василий Савельевич, так может, я вас на вокзал отвезу?

Он, конечно, не Оксана в короткой юбке, но ради пользы дела прокачусь.

Разговор шёл в кабинете Дёмина, они с Высоцким поняли: приклеить ухо к моему диалогу с москвичом не удастся. Поезд отходил в девятнадцать с чем-то, мы с пассажиром вышли из заводоуправления в начале седьмого вечера.

Тронулись, я вырулил на Партизанский проспект и взял курс к железнодорожному вокзалу.

– Виктор Николаевич ещё раз выражает признательность за своевременный сигнал о проделках местной самодеятельности, – начал зам Полякова. – Благодаря этому ростки анархии удалось погасить в зародыше.

– Если не секрет, как? Дёмину министр может приказать, даже снять с должности и заменить на послушного. Но ЦК КПБ вам не подчиняется.

– Он подчиняется Политбюро и здравому смыслу. Машеров лично звонил в ЦК КПСС, извинялся, заверил: виновные наказаны, подобное не повторится.

Унтер-офицерша обломала о себя розги… Забавно!

– Как именно наказаны, не уточнял?

– Отец вашей дизайнерши отправлен на укрепление Поставского райпотребсоюза Витебской области. Заведующий отделом промышленности получил строгий выговор по партийной линии. Если вы представляете, как всё устроено, это – высшая мера самобичевания.

– Согласен. Как у японцев – харакири. И что же дальше?

– Виктор Николаевич поручил мне составить мнение о ситуации в Минске. Я доложу: считаю целесообразным продолжить работу над «березиной» в Белоруссии. Министр вам обещал перевод?

– Да, если почувствую себя здесь неуютно. Всё же при конфликте интересов занял сторону министерства, а не завода. Прямо не скажут, но и не забудут. При случае…

– Что «при случае»?

– Понятия не имею. Как-то отыграются. Вот тогда и буду проситься у Полякова на АЗЛК – проектировать «М-412-битурбо-кваттро» с впрыском закиси азота.

Министерский с запозданием на секунду въехал, что я шучу.

– Не волнуйтесь. Если белорусы вздумают есть вас поедом, защитим. А вы сами хотите покинуть Минск?

– Как ни странно, пока – нет. Хоть в Тольятти мне было гораздо комфортнее морально.

– Понимаю. Сергей Борисович, вы будете настаивать на увольнении Журавлёвой?

Интонация была скорее утвердительной, чем вопросительной.

– Нет. Её вина неочевидна. Думаю, имеет смысл ограничиться переводом. Я могу сослаться, что вы поддерживаете подобные меры?

Он первый раз чуть улыбнулся.

– Вопрос слишком мелкий, чтоб углубляться в его решение его на уровне союзного министерства. Но если сочтёте необходимым – ссылайтесь на меня.

А как же! Прямо на следующее утро в кабинете главного конструктора сказал ей, глядя прямо в глаза и впервые назвав по имени-отчеству, официально и сухо:

– Екатерина Даниловна, московское начальство требовало крови всех причастных. Я постарался убедить, что вы не заслуживаете репрессивных мер. Но, думаю, вашей работе под моим началом пришёл конец. Михаил Степанович, ей могут предложить иное место на предприятии?

Выдержал тон, будто всё уже решено с её отлучением от «березины» неоспоримой московской волей. Не знаю, купился ли Высоцкий на мою ложь, но он нерешительно поддержал:

– Э-э… Есть намерение наладить выпуск городских автобусов. Но группа ещё не создана, должности в штатное расписание не включены…

– Значит, какое-то время будет получать зарплату по прежней должности, но из моего подчинения прошу вывести её официально. Екатерина Даниловна, по КЗоТу это – перевод. Необходимо ваше согласие.

– Я не хочу заниматься ничем, кроме легковых! – неожиданно заупрямилась девушка. – Думаете, у меня больше нет поддержки из ЦК, и со мной можно делать что угодно?

Это было зря. Где автобусы, там и микроавтобусы, так сказать, тяжёлые легковые машины, очень интересная ниша. Если бы догадался заранее, подсказал бы не упираться, теперь поздно. Высоцкий начал закипать. Пока он не вспылил и не наговорил лишнего, пришлось ввернуть своих пару копеек.

– Михаил Степанович, прошу, давайте не портить ей трудовую книжку записью об увольнении по статье. Я обойдусь двумя сотрудниками, перераспределив обязанности.

– По сокращению штатов… Другую должность предложили, она отказалась… – он немного поостыл. – Правильно. Я поговорю с юридическим отделом, чтоб оформили.

Жаль, конечно. Уже не подчинённая, открыта для отношений. Отец уехал укреплять потребительскую кооперацию в Витебской области, с супругой, естественно, живёт одна в отличной ЦКовской квартире. Но, видимо, для меня это последняя женщина на планете в плане вероятности завязать с ней личную жизнь.

На коридоре Катька набросилась на меня.

– Доволен⁈

– Нет. Когда ты целовала меня в Ле-Мане и голышом провоцировала в Марселе, было куда приятнее. Но твой отец едва не сгубил общее дело. Я постарался вырулить с наименьшей кровью для тебя.

– С наименьшей⁈ Меня вышвыривают с МАЗа как блохастую собачонку! Пинком под зад! Надо 5000 вернуть, а я уже с радости несколько сотен потратила! Ты же все свои сохранил, полученные благодаря моему папе!

– Одолжить?

Чувствовал, сейчас ударит. Не относясь к добрым христианам, готовым подставить вторую щёку, напрягся, чтоб блокировать её пощёчину или выпад когтей. Обошлось.

– Негодяй! А я-то думала…

– Правильно думала. Жаль, вы всё испортили.

Что конкретно крутилось в её воображении, осталось неизвестным. Разочарованная барышня развернулась и помчалась по коридору, вероятно – к женскому санузлу, стуча ботинками на низком каблуке.

Хорошая девочка, но неизбежно подпорченная партийно-номенклатурным детством, отравленная сознанием: мы – цековские небожители, люди особенные, нам многое позволено, плебсу недоступное.

В материальном плане она не пострадает сильно, при увольнении по сокращению штатов выплачивается компенсация. Хватит, чтоб вернуть госпремию в полном размере.

Как бы то ни было, разговор не улучшил настроения, к себе я вернулся, отнюдь не сияя улыбкой. Но день готовил новые неожиданности.

После обеда конструкторов и гонщиков-испытателей созвал в ДК МАЗа тот же Тарас Никитович. В добровольно-принудительном порядке, то есть не в приказном, но хрен открутишься. Там посмотрели фильм «Мировой парень», многими уже виданный, по окончании вышел представитель «Беларусьфильма», участник съёмочной группы, минут двадцать толкал про идею картины, рассказал несколько хохмочек, сопровождавших отдельные сцены, в итоговый вариант они, конечно же, не вошли.

Как по мне, фильм чрезвычайно слабый. Не входит даже в первую тысячу советских кинолент, единственное в нём запоминающееся – песня «Берёзовый сок» в исполнении белорусских «Песняров». Центральную роль сыграл Николай Олялин, не слишком правдоподобно, тем более главным персонажем выступил не человек, а сверхнадёжный и прочее «сверх» и «супер», короче – лобастый МАЗ, на котором Олялин надрал соперников в гонке по Африке.

В зале присутствовали неизвестные мне граждане, возможно – тоже заводчане, мне незнакомы более 90% работников завода, он большой. Оказалось – не только с МАЗа. Парторг вышел к микрофону и представил Виктора Ильича Ливенцева, в прошлом – командира 1-й Бобруйской партизанской бригады, а ныне председателя Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров БССР.

– Товарищи! – начал партизан, в Белоруссии, наверно, чуть ли не каждый второй на высокой должности – из лесного сопротивления, оттого и соответствующие методы решения вопросов – давайте заминируем врагу рельсы и обстреляем из кустов. – Как показал успех нашей межзаводской сборной на ралли Париж-Афины, есть в республике таланты! Но поскольку нашим главным символом являются не легковые автомобили, а тяжёлая техника, нуждающаяся в рекламе для продаж за рубежом, правительство поручило Комитету по физкультуре и спорту организовать сборную команду для участия во всесоюзных, а затем и международных соревнованиях… – он сделал театральную паузу. – Для автогонок на грузовиках!

Он произнёс ещё несколько трескучих фраз, общий смысл которых сводился к идее: сказку «Мировой парень» воплотить в жизнь. И сейчас в той или иной степени это коснётся меня. Конечно, в водительских правах открыты все категории, включая автобус и грузовик с прицепом. Но в последний раз я сидел за рулём большегруза… Да лет 40 прошло!

– Совет Министров БССР выделяет из резервного фонда средства на закупку трёх автомашин МАЗ-500А для тренировок и участия в соревнованиях! – закончил спич главный физкультурник республики, бесконечно далёкий от моторного спорта. – По рекомендации партийной организации завода капитаном команды и её тренером приглашается мастер спорта СССР Брунов Сергей Борисович! Прошу к микрофону, товарищ!

И я потащился к сцене, украшенной сверху плакатами «Заветам Ленина верны» и что-то про решения очередного съезда КПСС. Впечатление, что партизаны-белорусы предпочитают действовать тихо и из-за кустов, получило тяжкий удар. Никто со мной заранее не посоветовался. Поставили перед фактом.

Поправил микрофон.

– Я благодарю Комитет по физкультуре и спорту, а также партком предприятия за оказанную честь. Но с комсомольской прямотой вынужден сообщить, что при таком подходе к организации дела будущие гонщики МАЗа вряд ли смогут добиться впечатляющих результатов.

Публика, привычно-сонно слушавшая вводно-торжественную часть спича Ливенцева, оживилась.

Парторг, уже знавший о сложностях моего характера, урока не вынес и в лоб спросил:

– Что же вас не устраивает в подходе партии и правительства к организации столь нужного начинания?

– Шапкозакидательство… отдельных товарищей, – критиковать партию-правительство в целом приравнивается едва ли не к госизмене, а отдельных персон или частные явления порицать вполне допустимо. – Объясняю по пунктам. Принимавшие это решение не учитывают сложности поставленной задачи. В частности – в выборе кандидатуры главного тренера команды. Да, я – опытный гонщик-раллист, мастер спорта, имею право вести тренерскую работу без иного подтверждения квалификации. Но разница между гонками на легковых машинах и грузовых примерно такая же, как между художественной и спортивной гимнастикой. Виктор Ильич, вы бы доверили заниматься с Ольгой Корбут тренеру по художественной гимнастике?

– Вы отказываетесь? – недовольно проворчал Ливенцев.

– Могу попробовать себя в качестве гонщика, но только под началом опытного тренера. Вот только на условиях: получи тройку МАЗ-500А и полдюжины неопытных водителей, никто уважающий себя в Минск не приедет. Начнём с того, что наш лобастик с серийным двигателем в 180 лошадиных сил не разгонишь и до сотни, а гоночные грузовики носятся до полутора сотен. Создание спортивной модификации занимает до года, порой больше. Несколько машин неизбежно разобьётся на тренировках, лично я разложил в хлам два «Москвича-412» и одну вазовскую 2101, пока не стал мастером, другие – четыре, пять, как повезёт. Нужна техничка с колёсной формулой 6×6 для вытягивания застрявших или перевернувшихся грузовиков, бортовик, сопровождавший нас от Парижа до Афин, не подойдёт, – чувствуя, что загрузил их достаточно, забил последний гвоздь в гроб красивой мечты о «Мировом парне»: – Как человек малосведущий в гонках грузовых авто, я не озвучил и четверти проблем. Создание такой команды гораздо сложнее и затратнее, чем на «жигулях» и «москвичах», то есть в категориях, где вполне успешно зарекомендовали себя индивидуалы-любители на личных машинах. Спасибо за внимание!

Ливенцев с партизанской стойкостью заявил напоследок, что, раз решение принято, оно будет исполняться, достаточность выделенных средств уточняться и т.д., в общем, постарался нивелировать эффект моей критики. Когда вышли из ДК, Тарас Никитович попенял:

– Что вы за человек, Сергей Борисович! Нет, чтобы сказать: вижу сложности, их решим в рабочем порядке, а идея хорошая.

– Если бы вы спросили меня заранее, а не заставляли полтора часа смотреть скучный и неправдоподобный фильм, я бы вам это разложил по полочкам. Зачем позориться публично? Хотите, создадим команду для полёта на Марс, степень реалистичности ровно такая же – нулевая.

– Э-эх… В 1937 году вас бы посадили за вредительство.

– Но авторов сегодняшнего шоу – за очковтирательство. Вот и встретились бы на Колыме, Тарас Никитович. А так – встретимся завтра на заводе.

Наивная надежда, что неожиданности закончатся, приеду домой, куплю пивка и завалюсь к соседу, он с Ижмаша, расписать пулю на троих с его супругой, сегодня тренировок нет, рассосалась с телефонным звонком. Да, такой я важный перец, менее чем через полгода после вселения заполучил домашний телефон, люди стоят в очереди годами. Правда, телефонная сеть в городе растёт быстро, шестизначные номера сменились семизначными, тех уже не хватало.

Трели были длинные, междугородние. Звонил Василий Савельевич, зам Полякова, тот самый, которого вчера отвёз на вокзал.

– Сергей Борисович! У вас удивительная черта – оказываться в самом эпицентре событий.

– Эпицентр – это обычно у центра взрыва. Очутившихся там собирают для похорон по кусочкам.

– Что за упадническое настроение?

Рассказал вкратце об увольнении Журавлёвой, опустив глубоко личную подоплёку несостоявшегося романа, и пожаловался на глупую попытку создать сверхбюджетную команду по трак-ралли. Или трак-триалу, трак-рейсингу, инициаторы вряд ли сами поняли, что собирались сваять.

Москвич не поддержал мой скепсис.

– Были бы желание и цель. Со стороны министерства поддержим двигателями, модернизацией грузовиков, обеспечим обучение гонщиков на ЗиЛах и ГАЗах. Но сейчас есть более срочное дело.

В дальнейшее трудно было поверить человеку, прожившему треть века в новом тысячелетии, с высоты которого продукция АвтоВАЗа советских лет казалась четырёхколёсным недоразумением. Завод в Тольятти посетила большая японская делегация, позднее принятая в Кремле у Гагарина. И, хоть стой, хоть падай, продемонстрированный экспортный вариант ВАЗ-21067, собранный в Минске и заявивший о себе победой на трансевропейском ралли, произвёл впечатление на представителей фирмы «Тойота»! Там, в стране восходящего солнца, ещё только примеривались к переднему приводу, а здесь сразу на двух заводах становятся на конвейер две таких малолитражки – на Ижмаше и АвтоМАЗе, рассматривается подобное и на АЗЛК.

– Поляков отметил, что вы буквально лоб расшибли о стену, пробивая идею переднего привода, и во многом благодаря вашей инициативе капиталисты из самой технически передовой азиатской страны смотрят на нас с завистью!

Ой, я вас умоляю. Наверняка самураи отметили и массу косяков. По тщательности изготовления агрегатов да скрупулёзности в сборке «Тойота Моторс» уже в 1970-х годах выделялась на голову. Знаю точно, восстанавливал «Марк-II» одного из первых поколений, машина – золото. Но с восточной хитростью японские засланцы на АвтоВАЗе бровью не повели, имея цель скоммуниздить немногое лучшее.

– Ищут, что спереть?

– Зачем вы так… Для копирования компоновки 21067 достаточно купить один экземпляр, через полгода они появятся на Западе в свободной продаже. Да открой капот – все секреты налицо. Нет, ситуация интереснее. Японцы рассматривают идею открыть на западе СССР сборочное производство леворульных «Тойота-Королла» и «Тойота-Карина», сначала отвёрточное, потом с локализацией изготовления кузовов. Предлагают сотрудничество в «ар энд ди», так называют перспективные разработки…

– «Тойота-Березина»?

– Вас ничем не удивишь…

Почему же, удивили. Раскрыли концепт автомобиля 1990-х годов весьма серьёзному конкуренту на 20 лет раньше. Я взвыл:

– Но там гораздо больше чего можно позаимствовать, чем из 21067!

– А мы уже подписали предварительное рамочное соглашение, к нему – приложение о конфиденциальности. Понимая ваши трудности в Минске, министр решил, что помощь столь сильного иностранного концерна приблизит момент, когда 3101 войдёт в серию. Эта машина крупнее «карины», та – субкомпактного класса. Конкуренцию не создаст. Сергей Борисович, в понедельник ждите гостей. Дёмин в курсе, что вашей персоне уделят повышенное внимание. Всего доброго.

– Есть – выучить японский язык до понедельника!

Эту не слишком острую остроту я сказал трубке, пиликающей гудками отбоя. Нет, чуть-чуть понимаю английский, на портовом уровне как-то общался с французами и итальянцами. А вмешательство японцев в судьбу «березины» не отменить. Упомянутая «карина», первоначально менее 4 метров в длину, к концу столетия разбухнет в размерах до того самого «Пассата Б4», с которого содрана «березина». То есть вскармливаем соперника. И что? Не имея возможности пресечь, возглавь процесс сам, как гласит народная мудрость.

Я взял пиво, свежую колоду карт и отправился к соседу. Вист – копейка, много не выиграю и не проиграю, зато отвлекусь.

Глава 5

«Управляй мечтой»

Господин Сёитиро Тоёда, сын основателя «Тойота Мотор» и двоюродный племянник президента компании, был немногословен, скуп в движениях и, как бы это сказать точнее… Торжественен. Он бросил всего несколько фраз по-японски, их перевёл приставленный к делегации сотрудник советского МИДа. В основном с нами общался по-английски его референт. По глазам Тоёды я заметил, что тот прекрасно понимает английский, в отличие от практически всего личного состава МАЗа, на фоне которых моё знание этого языка на уровне «ез ыт ыз» можно считать оксфордским.

Японцев было семеро, советских официально сопровождающих – двое, включая Василия Савельевича. Но когда азиаты вышли из вагона СВ фирменного поезда, несложно было заметить, что некоторые пассажиры из того же состава почему-то не заспешили прочь с перрона, а, словно в раздумьях, остались мокнуть под октябрьским дождём. Наверно, агенты КГБ, промышляющие наружной слежкой, относятся к самым метеозависимым людям в мире, какая бы ни была погода, изволь топтаться за объектом наблюдения.

Я, в отличие от них, следовал за японцами открыто, но столь же молчаливо. Их рассадили по «волгам», в одной нашлось место и мне, белая «несолидная копейка», пусть она и машина времени, не должна смазывать эффект радостной встречи.

Приехали в заводоуправление, сели за Т-образный аэродром в кабинете Дёмина. Тоёда расщедрился на пару вежливых фраз, дальше тарахтел его помощник.

Если сжать до дайджеста, японцы чувствовали себя фаворитами в борьбе за американский рынок малолитражек. По Штатам ударил энергетический кризис, огромные лимузины с 6– и 8-литровыми движками вдруг стали не так интересны рядовому поедателю бургеров, экономичные «короллы» хлынули потоком, тем более налаживается их выпуск в самих США. Ровно то же дело семейство Тоёда решило провернуть в Европе. Проблема такова, что единого рынка нет, у каждой страны свои таможенные пошлины. Поэтому для «Тойоты» имеет смысл разместить сборку в относительно развитой в промышленном плане стране, но с низким уровнем заработной платы.

Дальнейшее МИДовиц переводил, всей мимикой показывая: к смыслу сказанного отношения не имею и не подписываюсь. Понятно, вроде Гугл– или Яндекс-транслейтора будущего.

– В отличие от предприятий СССР, успех «Тойоты» зиждется на семейном отношении к бизнесу, топ-менеджеры представляют клан Тоёда, с постоянным улучшением, заинтересованности каждого сотрудника в совершенствовании процессов. Мы признаём, что у вас есть свои сильные стороны для мотивации работников: строгая коммунистическая дисциплина с правом начальника отправить нерадивого подчинённого в ГУЛАГ. Сочетая японский инжиниринг с вашей моделью менеджмента, мы рассчитываем построить в Белоруссии сборочное производство чисто японских машин проверенных моделей и вместе освоить переднеприводные модели будущего.

Реплика про ГУЛАГ вызвала ступор среди белорусов. Они были не готовы, что столь высокие гости оперируют сведениями, устаревшими минимум на четверть века. Да и зарплаты не столь низкие, если брать официальный курс рубля к иностранным валютам.

Воспользовавшись возникшей паузой, тяжёлой и явно разрушающей атмосферу радушия-доверия, я спросил:

– Почему же «Тойота» позже «Ниссана» и «Хонды» берётся за переход на передний привод?

Усугубил. Возможно, не совсем вежливый вопрос, его можно истолковать так: отчего вы, лузеры узкоглазые, плетётесь в хвосте прогресса? Но куда куртуазнее, чем утверждение о выживании ГУЛАГа до 1976 года.

Переводчику не шибко понравилось, но он переспросил по-английски. Референт переглянулся с Тойодой, босс кивнул. Ответ прозвучал так:

– Господин считает, что проверенная компоновка обеспечила продвижение всех модельных линеек «Тойоты» на американском, азиатском и европейском рынке. Переход к переднему приводу оправдан для компактных и субкомпактных машин в перспективе и не ранее 1980 года.

– Но господин Тоёда в курсе, что на европейских ралли гонщики на «Тойота-Королла» не смогли повторить успех начала 1970-х годов? – перейдя перешёл последнюю грань наглости, ляпнул на ломаном английском: – Приглашаю господина Тойоду на драйв-тест. Я покажу преимущества переднего привода. Мой автомобиль – тот, что победил на ралли Париж-Афины.

МИДовец перевёл с моего очень особенного английского (да-да, вэри спешыал) на общедоступный русский, теперь все, кроме японцев, смотрели на меня с укоризной: куда ты, бл, лезешь, шестеро азиатов уставились на босса, получившего вызов. Настоящий самурай не мог его не принять и кивнул: ОК.

Все дальнейшие мероприятия, как-то показ сборочного производства «шестёрок» и макет в натуральную величину «березины» с открывающимися дверцами и капотом, уже не имели прежнего значения. В центр внимания попал будущий пробег. Пока японцам компостировали мозги, Высоцкий оттянул меня к Дёмину ради красноречивой, но несколько туманной инструкции «смотри у меня там». Ближе к полудню кавалькада из «волг», моей красной боевой, впереди машина ГАИ с включённой люстрой, погнали к деревне Обчак, что по Могилёвскому шоссе, там же находился испытательный полигон и, заодно, гоночная трасса для МАЗовских раллистов.

В «жигуляторе» я находился один, высокий гость пересел ко мне на штурманское место непосредственно перед заездом. Щемился и переводчик, но был послан дальше Москвы: и шлемов всего два, и развесовка машины нарушается, не хочет же он оказаться виновником аварии, а то и своей гибели. Товарищ капитан, может – и целый майор, не знаю, какому званию в КГБ соответствует эта МИДовская должность, упирался, я пригрозил пожаловаться Тоёде, что из-за этого упрямства срывается шоу. В общем, товарищ вылез, недовольный до предела, будто ему обещана первая красавица Белоруссии и не дала.

Я пристегнул пассажира, одел ему шлем, вставил штекер в гнездо, проверил связь. Объяснил, что машина – серийная, с незначительным апгрейдом. И погнал.

Трасса была хорошо разбита грузовиками. Добрую половину пришлось нестись по обочине, где-то выкатываясь за пределы дороги. Фонтаны грязи лупили в лобовое стекло. Три или четыре раза машина выделывала прыжок-трамплин.

Проходя поворот юзом, я пытался объяснить, в чём преимущество вытаскивания из заноса переднеприводной по сравнению с классикой.

Особо разглядывать пассажира было некогда. Он вцепился правой рукой в дугу каркаса, левой в сиденье. Лицо непроницаемо. Если вздумает метнуть харч – момент не угадаешь.

Наконец, я вернулся к исходной, пустив «шестёрку» юзом последние метров тридцать. Грязь из-под колёс, наверно, достигла ожидавших.

В наушниках раздался вздох. А потом: May I drive?

– Оф корз!

Я выпрыгнул с водительского места, не глуша мотор, обежал машину и распахнул перед Тойодой дверцу. Он, довоенного года выпуска, неторопливо перелез через балку каркаса. О, как вытянулись лица Дёмина и Высоцкого, когда восточный гость поплёлся к водительскому месту!

Конечно, подобно мне он не лихачил, но навык экстремальной езды чувствовался. Японец уверенно пускал машину в дрифт, однажды развернув на 180 градусов, жёстко и быстро проскочил змейку-слалом, проверил торможение при включённой передаче. Подкатив к началу трассы, юзанул попеременно правой, левой и снова правой стороной. Пошутил: возьму ли его в команду на следующие соревнования по ралли.

– Оф корз! – я напряг последние остатки английского лексикона и выдавил, как мне показалось: – Нужно много тренироваться.

Самурай хлопнул меня по плечу, что для выдержанных островитян – верх панибратства, я его в ответ лупить не стал. Он вышел и направился к «волгам», заляпанным брызгами от наших с ним торможений. Хотел было подарить слоган для рекламы Drive your dream! В XXI-м веке он задолбал, частотой употребления на российском ТВ превзошёл ролики МММ 1990-х годов про Лёню Голубкова. Но подумал: хороший слоган и для «березины» пригодится.

На следующий день получил нагоняй за испорченный грязью из-под колёс светлый плащ Дёмина и благодарность, что после драйв-теста переговоры пошли как по маслу. И в Москве на обратном пути в Токио всё срослось в наилучшем виде. Я понадеялся, что последствия от скандала с госпремией сгладились. Естественно, осадок остался, кто-то наверняка считает: Серёга Брунов – парень с гнильцой, стукач и московский подхалим. Ну, пусть.

После работы снова погнал на трассу на той же боевой, но не по своей воле. Один из замов Дёмина подогнал мне… как бы назвать её пристойно… штурмана. На европейском ралли некоторые гонщики-индивидуалы, особенно немцы и французы, брали на роль штурмана смазливых девиц, таких, что сразу очевидно: читать легенду на трассе – не основная их задача.

Он был не мой начальник и вообще занимался сугубо тяжёлой техникой, поэтому приказать или сделать предложение, от которого невозможно отказаться, не имел права. По-человечески попросил.

Сначала ходатайство вызывало естественную реакцию отторжения.

– Опять дочка большого ЦКовского начальника? Простите, одной-единственной сыт по горло.

– Нет-нет! Её отец – обычный офицер-фронтовик, военфельдшер, служил в Литве, вышел в отставку, получил жильё в Минске. Друг моей семьи, умер недавно от старых ран. Валентина только закончила медицинский факультет Вильнюсского университета, как переехали сюда, работает во Второй клинической на Янки Купалы. Просится вторым медиком сборной МАЗа на Ралли Дружбы.

– Так в чём проблема? – я не скрывал раздражения, мы стояли в коридоре заводоуправления, и наши препирательства со стороны напоминали ссору, люди оборачивались. – Пусть едет с автобусом начальства.

– Она сама водит машину. Просит постажироваться у самого опытного гонщика. То есть у вас. Не могли бы вы взять её на тренировку, проверить навыки? Если нет – то никаких обид, всё понимаю. Только попробуйте разок. Хорошо?

Брать её на обычную тренировку, третьей к нашему тандему с Мельниковым, не стал. Просто сорвёт нам занятие. Лучше прокатить её одну, отсадить в автобус и отделаться.

Предупреждённая заранее, она явилась ровно к 17.00. Своеобразная девица, ростом не более 1.65, тёмные волосы собраны в косу, но оставлена длинная тёмно-каштановая чёлка, спадающая на глаза и часто отбрасываемая, хотел даже предложить ножницы: давай отрежем, а то мешает смотреть на дорогу. Стройная, формы если и есть, не выделяются из-под джинсового комбинезона, поверх которого накинута модная кожаная куртка, я и то не успел себе купить подобную, получив чеки «Берёзки» вместо итальянских фантиков. Что-то в ней предупреждало: я – женщина-проблема. Как раз мой любимый цвет, любимый размер. Кроме непритязательной Зои-экономиста из Тольятти практически все мои длинные или короткие отношения получились непростыми.

Ходатай привёл молодую врачиху к дверям моего кабинета.

– Предъявите водительские права, леди, – сказал вместо «драсьте».

Она молча протянула корочки. Так, 24 года. Удостоверение получила в 18 лет, оно как новое, что ни о чём не свидетельствует. Моё – потёртое от таскания в заднем кармане, женщина могла аккуратно хранить в тумбочке или сумочке. В общем, или опытный шофёр с 6-летним стажем, или ей по блату купили права, с тех пор ни разу не ездила. Проверим.

В машине пристегнулась без напоминаний.

– Надеялась, сразу посадите меня за руль.

– Сразу в город – не выйдет. Проверю, умеете ли вы хотя бы трогаться с места. Поэтому до площадки – пассажиром.

– Ваше право.

Несмотря на прямоточный глушитель, стандартный снят, при средних оборотах вполне было возможно общаться, не особо напрягая голос и без шлемов. Поскольку до самой городской черты мы проехали, не обменявшись ни единой репликой, из вежливости спросил:

– Вы – опытный врач? Будете реально полезны нашему Санычу?

– Опытная – нет. Только в прошлом году закончила. Практика в университете и год в больнице недостаточна. Но ассистировать могу несравнимо лучше, чем кто-то без медицинского образования.

– Ясно… Как в том анекдоте.

– Каком?

– Началась война, к тяжелораненому подползает медсестра и начинает перевязывать. Он смотрит на её потуги и спрашивает: девушка, где вас учили? Она: на военной кафедре. Раненый: моя последняя просьба – ползите дальше.

– Такое можно рассказать про любую медицинскую подготовку, – без тени улыбки согласилась Валентина, только в бесчисленный раз подняла чёлку с глаз. – На дежурствах в приёмном отделении я десятки человек спасла. Может – сотню. Но над медиками принято шутить. Продолжайте, не стесняйтесь.

– «Сестра, может всё же в реанимацию?» – «Врач сказал в морг, значит – в морг». Или: «Вскрытие установило, что причиной смерти явилось вскрытие».

– Ха-ха, – раздельно и без капли веселья отреагировала кандидатка в штурманы. – Эти остроты считались бородатыми ещё в дни молодости моей бабушки. – Если возьмёте в команду, расскажу более свежие.

Более всего в ней привлекало то, что она ничуть не пыталась нравиться. Вела себя естественно и даже слегка вызывающе.

– Одну. Авансом?

– Давайте позже, Сергей Борисович. Вроде же поворот на Обчак?

– Да, сейчас. Называй меня просто «Сергей» и на «ты». Не бойся, это не подкат. На трассе проще общаться.