Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Соавторы: Ли Виксен,Ольга Ярошинская,Артем Бах,Дмитрий Крам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 293 (всего у книги 349 страниц)

Глава 6. Я тебя упокою

За окном стемнело. Выкупанная и расчесанная Жозефина тихо сопела на лежанке в углу, теплый свет лампы падал на кухонный стол желтым кругом, а я выписывала в блокнотик все возможные причины, по которым Дуглас Мактрау не может найти покой.

– Что делаешь? – поинтересовалась Рита, проходя на кухню.

– Думаю, – ответила я, постучав кончиком карандаша по странице.

– Не самое простое занятие, – кивнула подруга. – Чай будешь? С бутербродами.

– Давай, – одобрила я. Вдруг на сытый желудок у меня случится прорыв.

– Приходила Шерил, рвала и метала, – сообщила Рита, разливая по кружкам чай. – Сказала, что Кайл после ночи с тобой умом тронулся.

– Доктор Шменге пообещал, что он поправится, – пробормотала я.

– Но я заинтригована, – сказала Рита, нарезая бутерброды. Жозефина, почуяв запах колбаски, тут же подняла голову. – Поделишься секретами мастерства?

– Берешь с собой на свидание Гроува и Жозефину, а дальше все получается само собой, – вздохнула я. – Рита, как упокоить мытаря?

– А у тебя есть знакомый мытарь? – заинтересовалась она, ставя передо мной чашку с чаем.

– Даже два, – ответила я. – Один – Мелани, она уже триста лет привязана к колесу времени обманувшим ее артефактором. Второй – Дуглас Мактрау, родоначальник вервольфов. Он вроде как заперт в могиле, но в это полнолуние восстанет.

– А чего он восстанет? – спросила Рита, жуя бутерброд. – Чего ему в могиле не лежится?

– Кто-то проводит ритуал, чтобы его освободить. Преклоняет колени на его могиле, а потом туда еще приходит Гроув, проклятое дитя.

– Дитя? Я думала ему около тридцати.

– Ну, для Мактрау все равно что ребенок.

– И ты хочешь его упокоить заранее? – уловила Рита.

– Да, мне надо сделать что-то такое, чтобы Дуглас Мактрау нашел покой до полнолуния, – я откинулась на спинку стула, с раздражением глядя в блокнот. Озарения так и не случилось. – Вот Мелани привязана к колесу времени своим неприятием мужчин. Полагаю, если какой-нибудь мужчина ее не разочарует, то она упокоится. Но это будет сложно. Поскольку она общается только с девственницами. Вот я переспала с Гроувом – и все, лояльность закончилась.

– Мне кажется, у тебя какая-то очень насыщенная жизнь, о которой я, твоя подруга, даже не в курсе. – В дверь постучали, и Рита вопросительно на меня посмотрела. – Кого-то ждешь?

– Думаю, это доктор Шменге, – ответила я. – Он, кстати, вампир, но очень благонадежный. Впустишь его?

– А то, – кивнула Рита, поднимаясь. – Вопрос о том, как ты свела Кайла с ума, снимается. Сколько вы с ним встречались? Год?

– Три месяца.

– Он еще долго продержался, – хмыкнула Рита, идя к двери. – О, доктор Шменге! Конечно, проходите. Кэсси сказала, вы хороший вампир.

– Вес-сьма польщен данной мне характеристикой и пос-стараюсь оправдать доверие, – донесся свистящий голос доктора.

Я как-то совсем не волновалась по поводу его упыриной природы. Тем более сегодня он уже подкрепился Кайлом. Жозефина, пользуясь отлучкой Риты, незаметно стащила бутерброд и уже чавкала под столом.

– Я пытаюсь понять, чего не хватает Дугласу Мактрау для упокоения, – сообщила я, когда Рита и Шменге вошли на кухню. – И у меня несколько версий. Во-первых, он может тосковать по любви. Дуглас Мактрау скучает по своей возлюбленной женушке. Тогда надо найти ее могилу и перезахоронить ее поближе к мужу.

– Даже если мы найдем ее бренные кости, душа давно отлетела, – заметил Шменге. – К тому же, насколько я понял, она его не любила. Нет, я ставлю на месть.

– Тоже вариант, – кивнула я. – Дуглас Мактрау был обманут, предан, заточен.

– Но все его недруги давно умерли, – вклинилась в наше обсуждение Рита. – Мы проходили это на ритуалистике: мстительный дух получает покой, когда души обидчиков заканчивают свой бренный путь.

– Может быть, это власть? – предположила я. – Тогда Дуглас Мактрау поднимается в полнолуние, чтобы собрать свое войско вервольфов.

Эта идея никак меня не отпускала. Я так и видела ряды грозных воинов, похожих на Гроува, с волчьим блеском в глазах.

– Тоже с-сомнительно, – ответил Шменге. – Я читал его биографию. Дуглас Мактрау не стремился захватить мир. Он был вполне доволен тем, что имел. С-среди его потомков попадались амбициозные личности, начавшие войну кланов, но Дуглас в ней не участвовал.

– Можно еще бутербродик? – попросила Жозефина, воспользовавшись паузой.

Я протянула ей ломтик хлеба с колбаской и в сердцах воскликнула:

– Но что тогда?! Он восстает из могилы и вырывает сердце мастеру Гроуву. И, видимо, потом жрет, раз уж на месте преступления мы его не находим. Предлагаете накормить мытаря?

Рита задумчиво покачивалась на стуле, Шменге тоже умолк.

– Серьезно? – недоверчиво спросила я. – Настрогать ему бутербродов?

– С-сомневаюсь, что бутерброды подойдут, – заметил доктор.

– А у меня вопрос, – сказала Рита. – Я тут прикинула одно к одному… Ты что, крутила колесо времени?

– И не раз, – кивнула я.

– Ты знаешь, что случится завтра? – с любопытством спросила она.

Я поджала губы и посмотрела на нее с сочувствием.

– Что-то плохое, – произнесла Рита упавшим голосом.

– Кристиан умрет, – нехотя сказала я. – Не знаю, стоило ли говорить, но он каждый раз умирает, почти как мастер Гроув.

Рита всхлипнула, ее глаза влажно заблестели.

– Прости, – попросила я. – Наверное, зря я сказала.

Рита помотала головой.

– Нет. Все правильно, – она вытерла глаза и встала. – Я смогу провести с ним последние часы. А может, еще не поздно что-то исправить.

Она убежала в свою комнату, хлопнула дверью, а мы с доктором переглянулись.

– А Кристиан это…

– Ритин таракан, – пояснила я.

– С-славная девушка, – заметил доктор. – С-способная любить даже таракана. Это дорогого с-стоит.

– Вы с ней подружитесь, – пообещала я. – Но нам пора действовать. Вдруг пока мы тут сидим, какой-то неведомый враг стоит на коленях на могиле Мактрау.

– Место с-силы под присмотром, – заверил Шменге. – Я договорился.

– Можно мне еще один бутерброд? – попросила Жозефина. – На дорожку.

Я покормила собаку, а потом мы втроем отправились в путь. Честно говоря, я сильно сомневалась, что Дугласа Мактрау держит голод. Но что бы там ни было, я его упокою.

Место силы я обошла по широкой дуге – слишком свежи были воспоминания о том, как из-под земли появляется пышущий злобой мытарь. Доктор Шменге заглянул под куст боярышника, залихватски свистнул, и из-под ветвей выскочила челюсть.

Я рефлекторно сложила пальцы в знак атаки, Жозефина вытянулась в струнку, точно завидев утку.

– Мы были знакомы когда-то, – невозмутимо пояснил Шменге. – Это С-сьюзан.

– Кэсси, – неловко представилась я.

Доктор подтянул брюки, присел в траву.

– Увы, это все, что от нее ос-сталось, – вздохнул он. – Очень обаятельное было умертвие. И такая болтушка! Мы с ней лет двести знакомы. Пос-степенно от нее оставалось все меньше и меньше... Но я наловчился ее понимать.

– А вы уверены, что ей можно доверять? – засомневалась я. – У нее же ни глаз, ни ушей…

– Большую часть информации умертвия получают энергетическим полем, – ответил доктор. Челюсть ритмично настучала зубами сообщение, и Шменге, внимательно выслушав ее, покивал. – Она говорит, никого не было, кроме тебя, Кэсси, и пуделя.

– Кажется, она и правда отлично все видит, – оценила Жозефина.

– Значит, враг еще не успел преклонить колени, – подытожила я. – Что ж, попробуем упокоить Мактрау. Чем будем его кормить?

– Я мигом, – пообещал доктор Шменге и так стремительно исчез, что у меня волосы взметнулись от резкого порыва ветра.

– Чудесная ночь, – сказала Жозефина, медленно обходя челюсть по кругу. – Такая луна.

Ночь и правда была прекрасной: пахло прелой листвой, а клочья тучи, пролившейся недавним дождем, разметало по звездному небу.

Зубы клацнули пару раз, и собака приподняла уши.

– Что она сказала? – шепотом спросила Жозефина. – Клац-клац, тук-тук-тук.

– А я почем знаю? – вздохнула я. – Допустим, Шменге, помоги.

– Зачем ей его помощь?

– Ну, ты же собака. А она, как бы, кость.

Жозефина задохнулась от возмущения и бросила на меня уничижительный взгляд. К счастью, доктор Шменге появился так же внезапно, как исчез, и мы не успели с ней поругаться.

– Кровь, – произнес он, протягивая небольшой бидончик. Облизнув выступившие клыки, пояснил: – Стандартный вариант для жертвоприношения.

– А если Мактрау восстанет прямо сейчас? – засомневалась я. – Вы вот присаживались к Сьюзан. Получается, преклонили колени. А упыри с оборотнями не особо ладят. И тут еще кровь…

– По домам? – уточнил Шменге.

– Нет, я рискну, – ответила я, забирая бидон. – Если что, убегаем.

Я открыла жестяную крышку, заглянула внутрь. А доктор Шменге жадно втянул запах, запрокинув голову, и вновь облизнул клыки.

– Может, хотите глоточек? – неуверенно предложила я.

Я привыкла, что он пьет кровь как вино из бокала, а не хлебает из бидона точно парное молоко, но если это удержит его от того, чтобы вонзить клыки мне в шею – пускай.

– Нет-нет, я в порядке, – отказался Шменге. – Вечером опять Кайл приходил. Плакал. Ему уже лучше. Кровопускание и добрая компания – отличное лекарство в таких с-случаях.

Я не стала спорить. Вместо этого прошла в центр силы и вылила тонкой струйкой все содержимое бидона. Мы постояли, подождали. Я перевернула бидон и еще постучала по донышку, выливая последние капли.

– А что должно произойти? – не выдержала Жозефина.

– Что-то должно, – пожевал губы Шменге. – Вс-спышка, ветер, энергетическая волна… Ладно, что там может быть еще? Деньги?

Он великодушно метнулся за сбережениями, и мы закопали их в небольшой ямке над местом силы. Потом я предположила, что Дугласу Мактрау необходимо услышать о смерти его врага, и доктор вслух зачитал страничку из биографии Бенджамина Олахари, которую нашел в справочнике охотников на нечисть. Сьюзан проклацала свою версию, и после перевода я положила на могилку букет из веток боярышника.

– Покойся с миром, Дуглас Мактрау, – торжественно произнесла я.

А затем попросила всех разойтись подальше и шарахнула прямо в землю плетением Кулькаса. Никто не облысел, только ближайшее дерево затряслось и скинуло все листья.

– А что, если привести сюда Мелани? – в отчаянии предложила я. – Он мытарь, она мытарь, совет да любовь и вечный покой.

– Не придет, – задумчиво ответил Шменге. – Она привязана к колесу, да и не захочет. К с-слову, не познакомишь нас? Я бывал в хранилище с Берти, но она так и не вышла.

– Попробую, – согласилась я, растерянно глядя на проклятое место. – А может, дело все же в кулоне? Я рассказывала вам о кулоне, который Кайл собирался мне подарить? Я думаю, вдруг он забрал его у Фрэнка, а тот…

– Кулон ни при чем, – донесся знакомый голос, и из темноты появился мастер Гроув.

Жозефина виновато встрепенулась при появлении Чеса, но потом вспомнила, что она вовсе не сторож, а собачка для красоты, и даже слегка повиляла хвостом.

А я побежала навстречу, но, не дойдя пары шагов, остановилась, не зная, как вести себя с ним при посторонних. Чес сам обнял меня, быстро поцеловал в губы. Значит, отношения мы не скрываем как минимум от вампиров.

– Так что, кулон совсем-совсем ни при чем? – спросила я.

– Это новодел, – вздохнул Чес. – Артефакт, банальная жаба. Долго не могли вытащить корень заклятья – хорошо вплавили волос. Он светлый, волнистый.

Я помолчала, осмысливая новость. Итак, кулон оказался запрещенным артефактом негативного воздействия, перетягивающим энергию из одного человека к другому.

– То есть Кайл, зараза такая, собирался подарить мне на годовщину жабу?!

Если в глубине души я и начала его немножко жалеть, то сейчас это мигом прошло!

– Не волнуйся, без твоей крови артефакт не начал работать, – Чес попытался меня успокоить, но получилось еще хуже.

Вот почему Кайл дарил мне кулон только один раз – после потери девственности! Без моей крови подарочка бы не вышло!

– Очень нехорошая штука, – неободрительно поддакнул доктор Шменге. – Вытягивает с-силы по капельке, по волоску. Даже с помощью анализа с-сложно определить.

– Чей волос был в кулоне? – требовательно спросила я. – Кайл и Шерил оба блондины, два бешеных пуделя. Чес, это нельзя так оставлять!

– У них будут неприятности, – пообещал Чес. – Хотя, может, и выкрутятся – мое слово против их…

– А еще есть новости? – спохватилась я. Хотя Чес выглядел таким уставшим и удрученным, что вряд ли мог меня чем-то порадовать.

– Увы, для моей проблемы кулон абсолютно бесполезен, – вздохнул он. – Одна надежда на упокоение Мактрау. Похоже, именно этим вы и занимаетесь. Я тут подумал, а вдруг что-то не истлело, и мы все же сможем очистить могилу огнем? Мало ли… У меня и лопата неподалеку припрятана.

– С-стоит попробовать, – согласился доктор и, метнувшись куда-то со скоростью ветра, принес еще одну лопату и воткнул ее острием в землю, слегка влажную после дождя.

Мы с Жозефиной устроились под кустом боярышника, наблюдая за мужчинами, которые споро раскапывали могилу первого вервольфа, действуя так слаженно, будто всю жизнь работали в паре. Доктор Шменге рачительно выкопал коробку с деньгами, положил ее к нам под куст. Мастер Гроув тем временем очертил фронт работ, обведя лопатой круг.

Сьюзан что-то настучала зубами, и Жозефина глубокомысленно ответила:

– А нам больше Гроув нравится. Ну, да, пусть он немножко пес, но кому это когда мешало?

Ему. Ему это мешало, а значит, и мне. Но я понятия не имела, что еще можно сделать. Я так надеялась на кулон, а это все козни злобной Шерил! Засадить бы ее за такие дела! Ладно, я. А если бы она вытянула силы из моего лабодуделя?!

– Кэсси, – Жозефина повернула ко мне морду, озаренную новой идеей. – А что, если Гроув тебя обратит. Ты тоже станешь собачкой?

Она говорила об этом с затаенной надеждой, но я покачала головой. Чес прав. Его проклятие если и не разлучит нас, то сильно осложнит жизнь. Когда Чес пришел за мной к Кайлу, то в какой-то момент я испугалась, что он его там же убьет. Я влюбилась в мастера Гроува всем сердцем. А вот то темное и злое, что показало на миг свой звериный оскал, мне не нравилось. Но что же делать?!

Доктор Шменге и Гроув вырыли яму, накидали туда веток и листьев. Чес вызвал огонь заклятьем, от упавшей искры заплясало бодрое пламя, и белый столб дыма потянулся к блестящей луне.

Я встала и подошла ближе, протянула озябшие ладони к огню, а Чес обнял меня и поцеловал в макушку. Если отбросить тот факт, что мы пытаемся упокоить древний и злой дух, то это даже романтично: луна, костер, звезды…

Жозефина притащила какую-то палку, кинула ее в яму. Постояла на краю, переминаясь с лапы на лапу, потом демонстративно зевнула.

– Ты, наверное, тоже устала, – спохватился Гроув, заглянув мне в глаза. – Давай проведу тебя домой.

– Я хочу побыть с тобой, – возразила я.

– Я могу отвести собачку, – деликатно предложил доктор Шменге. – Если Жозефина не будет против моей компании.

– Не буду, – согласилась она. – Расскажете, за что вам дали медаль?

Сьюзан уползла обратно в кусты, вампир и собака ушли, но я все равно остро чувствовала присутствие третьего лишнего. Огонь догорал, но не было ни вспышки, ни ветра, ни еще какого-то признака упокоения мытаря.

– Дуглас Мактрау, злобная ты сволочь, – выдохнула я, положив голову на плечо Грову.

– Слушай, Кэсси, остался еще вариант, – тихо сказал он. – Следующей ночью сделать все как обычно. Я приду, он восстанет…

– Нет! – воскликнула я, отстраняясь. – Нет, только не это!

– Я попробую его победить, – с нажимом произнес Чес. – Должно же на него что-то подействовать! Ярость грома, таран огня, я тут прикинул связку боевых заклинаний…

– Он не обычный мытарь! Ты рядом с ним словно связанный! Он убивал тебя трижды! Честер Гроув, я запрещаю тебе!..

Чес попытался обнять меня, но я оттолкнула его руки.

– Ты трижды умирал на этом самом месте! – воскликнула я. – А однажды чуть не умерла я. И тебе мало?!

– Тебя не будет здесь следующей ночью, – категорично заявил Гроув. – Рисковать тобой я не стану. Но, Кэсси, пойми, это единственная ниточка, которая у меня осталась. Я не могу отказаться от надежды избавиться от проклятья и жить дальше, с тобой.

– Я не хочу, чтобы ты умирал, – прошептала я, и Чес, шагнув ближе, ласково вытер слезы с моих щек.

– Сам не хочу, – вздохнул он.

– Ты все равно сделаешь, как решил? – спросила я.

Он промолчал, но ответ был понятен без слов.

Глава 7. Так вот оно что!

С Гроувом мы слегка поругались, так что ночевала я у себя дома. Не хотелось идти к нему под девизом «вдруг это последняя ночь в нашей жизни». Обойдется! Вроде бы вервольф, а упрямый как баран.

Но выспаться мне не удалось. Я все ворочалась, не находя себе места, пытаясь понять, что же упускаю. А на рассвете растолкала Жозефину и повела гулять.

– Можно было и попозже, – сонно ворчала она, лениво шагая рядом. – Мне не срочно.

– Давай шевели лапами, – подбодрила я ее. – А то растолстеешь и превратишься в пузодуделя.

– У меня ничего лишнего нет, – заявила собака, широко зевнув. – Я в идеальной форме. А понюхай, как от меня пахнет! Конфетками!

– Потому что я, щедрая и добрая хозяйка, плеснула тебе в ванну свою пену.

– Я фамильяр, твое продолжение практически. Так что все твое – наше, – ответила Жозефина без капли сомнений. – Ладно, я за кустик.

А я осталась на дорожке, ежась от утренней прохлады. Озеро затянуло розовой дымкой тумана, тишина стояла такая, что собственные мысли казались пугающе громкими. Что если Гроув снова умрет? Что если мы так и не найдем способ избавить его от проклятья? Что если он использует свою темную волчью половину лишь как причину, чтобы не быть со мной? По сути, я не оставила ему выбора: прибежала, накинулась, начала раздеваться. Приперла его к стенке, можно сказать. Но Гроув был только рад, даже очень.

Жозефина дернула за поводок и спросила:

– Чего стоим? Кого ждем?

– Задумалась, – спохватилась я.

– О чем?

– Да так…

Может, Мелани и права, и мне не стоило торопиться с потерей девственности. Гроув когда-то обещал мне настоящее свидание, но его у нас так и не случилось. Мы одним махом перепрыгнули весь конфетно-букетный период, приземлившись прямо в постель.

– Я тоже тут думала, – начала Жозефина. – О твоем Гроуве и возможностях, которые он нам открывает.

– Нам?

– Если он тебя обратит…

– Жозефина, я не хочу быть собакой! – воскликнула я.

– И очень зря! – укоризненно сказала она. – Мы могли бы вместе охотиться на уток, бегать за белками. Можно разработать стратегию – одна гонит белку, другая сидит в засаде. А запахи! Если ты станешь собакой, то сможешь находить своего Гроува по следу и точно знать, где он шатается. Удобно, скажи?

Я села на поваленное бревно, оперлась подбородком на ладонь.

– …а еще шерстка! – продолжала вещать Жозефина. – Не пойми меня неправильно, ты очень симпатичная, но кожа без волос – это так неудобно. А собачкой ты сможешь бегать голышом и не мерзнуть! А хвост! Кэсси, тебе обязательно нужен хвост!

– Вон там белка! – вскрикнула я, указывая пальцем вдаль.

– Где? – ахнула Жозефина и бросилась прочь.

А я опустила голову и помассировала ноющие виски. Третий день. Последний. А я распутала только заговор Кайла и Шерил против меня самой.

Жозефина предостерегающе гавкнула, и я подняла голову.

Рыжий милаха Фрэнк, которого я считала скромным и добрым пареньком, приветливо улыбался и шел прямо ко мне. Вот он был настоящим оборотнем, не чета Гроуву.

– Привет, – сказал он, и я похлопала по бревну рядом с собой, лихорадочно соображая, что у меня есть против Фрэнка.

Да целое досье! Раскопанные могилы, замороженные артефакты, мухлеж на скачках, кулон… Это Фрэнк навел меня на кулон в прошлую попытку. Да еще ляпнул, что будет все отрицать. Он тоже с ним связан!

– Кайла вчера увезли домой, – сказал он. – Что у вас с ним случилось?

– Мы расстались, – коротко ответила я.

– О, – Фрэнк помолчал. – Мне жаль.

– Правда?

– Вообще-то не очень, – ответил он, взглянув на меня. – Кайл не такой, каким кажется.

– А ты – такой?

Жозефина, почувствовав напряжение, прибежала, вопросительно на меня посмотрела, но я подняла с земли палочку и бросила подальше. Собачьи рефлексы сработали, и Жозефина кинулась прочь.

– Смотря каким ты меня видишь, – сказал Фрэнк. – Я ведь не знаю, какой я в твоих глазах.

– Ты мне нравился, – ответила я. – Раньше.

– А теперь?

– А теперь я знаю, что это ты сделал тот кулон для Кайла, – вздохнула я.

Его скулы вспыхнули румянцем, как будто я надавала ему пощечин.

– Это не так! – быстро возразил Фрэнк. – То есть, какой кулон?

Я снисходительно улыбнулась.

– На предметах, сделанных своими руками, остается оттиск личности, – поучительно произнесла я. – В бюро выяснили, кто сделал жабу.

Конечно, я блефовала. Может, с артефактами дело обстоит сложнее, чем с вязаными носками доктора Шменге.

– Ты отдала кулон им? – взгляд из-под рыжей челки полоснул меня сталью.

– Зачем, Фрэнк? – спросила я. – Пусть мы с тобой не были друзьями, но приятелями – точно. Я даже думала, что нравлюсь тебе.

– Я бы тебя спас, – быстро ответил он. – Кэсси, я не желал ничего плохого. Там делов-то – расплавить кулон. Заклятие – тьфу.

То есть план был такой: я страдаю и чахну, но тут появляется Фрэнк, утешает меня, лечит и подбирает как бездомную собачонку, не в обиду Жозефине будет сказано.

– Это все Кайл! Он обманщик, – продолжал Фрэнк. – Он помолвлен с Шерил, ты знала? Он лгун, шантажист…

– Так в этом все дело? – поняла я. – Он узнал о твоих могильных делишках с ректором? Или с Хромулей? На чем он тебя подловил?

– Ты и про это в курсе? – Фрэнк растерял всю свою собранность, и я даже загордилась – вот как надо вести допрос.

– Думаю, в бюро закроют глаза на жабу, если ты станешь с ними сотрудничать. Твои замороженные артефакты – очень интересное направление.

– Да кто ты такая? – вскрикнул Фрэнк, вскакивая с бревна.

– Я та, кому ты расскажешь все! – ответила я, тоже поднимаясь. Мне бы рост Гроува, я бы этого рыжего морально задавила, а так пришлось незаметно шагнуть на бревно, чтобы казаться повыше. – Зачем тебе понадобилось воскрешать Дугласа Мактрау?! Отвечай!

Фрэнк застыл, напряженно размышляя, а потом лишь спросил:

– А?

Я разочарованно вздохнула. Нет, блеф не помог. Или же как раз в этом Фрэнк не замешан.

– Имей в виду, я с его могилы глаз не спущу, – пригрозила я. – Понятно?

Жозефина подбежала и воинственно гавкнула на Фрэнка, а он, не выдержав, развернулся и бросился прочь со всех ног.

– Догнать? Куснуть? – деловито спросила Жозефина.

– Не надо, – отказалась я. – Мы идем на могилу Мактрау.

– Опять? – вздохнула она, но тут же завиляла хвостом. – Надеюсь, там будет Сьюзан. Я уже начала ее понимать.

А вот я так ничего и не поняла. Если не Фрэнк воскрешал Мактрау, то кто?

* * *

Сьюзан сказала «клац-клац» и уползла под куст, прячась от солнца, что выкатилось над горизонтом.

– Она сказала «привет», – уверенно перевела Жозефина и, сунув морду в кусты, ответила: – И тебе привет, Сьюзан! Как дела? Никто не приходил этой ночью? О, спасибо. Ты тоже отлично выглядишь. Хорошие зубы – это очень важно. А ты прямо вся – они…

Из куста дробно застучало, а я устроилась на пеньке неподалеку. Место силы выглядело как поле брани: все изрыто и перепахано, посередине яма, как воронка от боевого удара. Дерево, облысевшее после плетения Кулькаса, сиротливо тянуло ветки к небу, будто вопрошая – за что. Пахло сырыми листьями и отгоревшим костром, и никто сюда не спешил.

– Сьюзан ушла отдыхать, – сообщила Жозефина, подбежав ко мне. – Может, и мы пойдем?

– Я с этого места весь день не сойду, – буркнула я.

– Останемся даже без завтрака? – ужаснулась Жозефина.

– Иди домой и поешь, – предложила я.

Жозефина помялась с лапы на лапу и покачала головой так энергично, что кудлатые уши взметнулись.

– Я останусь с тобой, – заявила она, взбираясь мне на колени. – Тебе грустно.

– И поэтому ты решила меня окончательно придавить? – прокряхтела я.

– Я не могу взять тебя на ручки, – пояснила она. – Потому что у меня лапки. Но я могу тебя обнять.

Она закинула передние лапы мне на плечи, прижалась мокрым носом к моему уху и шумно засопела.

– А ты и правда вкусно пахнешь, – принюхалась я, погладив курчавую шерстку. – И такая мягонькая. Давай слезай, мне уже лучше.

А когда она спрыгнула, так и вовсе полегчало – все же мой лабодудель куда крупнее болонки. Облака мчались по небу барашками, и мысли неслись вслед за ними. За всей этой кутерьмой я совсем забыла об изначальной цели – сертификате магической зрелости. Надо будет переговорить потом с ректором. У меня на руках куча козырей, так что я сумею его убедить. А потом и получить наследство, пока мама не спустила его на новую любовь. В чем-то Мелани определенно права: любовь делает женщин уязвимыми. Вот я могла бы сейчас нежиться в теплой постели, а вместо этого торчу на пне, как поганка, и жду непонятно чего.

– Знаешь, давай я все же сбегаю домой и принесу тебе чего-нибудь вкусненького, – предложила Жозефина, умильно заглядывая мне в глаза.

– Конечно, беги, – кивнула я. – Узнай заодно, как там Кристиан. Может, хоть он в этот раз не умер?

Желание Гроува самоубиться в полнолуние об Мактрау изрядно меня бесило. Нет бы поискать другие возможности, раз деньги, жертвенная кровь и костер не помогли. Что там Мелани говорила? Что Дугласу изменяла жена? Может, он тоже, как Мелани, но наоборот – разочаровался в женщинах. И теперь надо привести к нему на могилу какую-нибудь безгрешную монашку.

Хмыкнув, я потянулась, разминая затекшие мышцы.

Не такой уж плохой план. Монастырь как раз неподалеку. Допустим, я снова крутану колесо, поставлю на Хромулю, а потом за щедрое пожертвование уговорю какую-нибудь монахиню провести со мной ночь. Звучит сомнительно, но ничего такого. Скажу, что хочу помолиться на могиле усопшего, дух которого не обрел покоя – ни капли лжи, между прочим.

А если женщины ни при чем, и Дуглас Мактрау желает заполучить назад сердце, которое ему вырезала Нарцисса? Тогда без смерти Гроува не обойтись. Так что этот вариант я отмела как неподходящий.

Мысли свернули на коварных артефакторов, которые используют для своих творений совершенно ужасные ингредиенты: сердце вервольфа, дух оскорбленной женщины, паучьи ножки, светлый вьющийся волос… Я была на сто процентов уверена, что в кулоне, который отжала у Кайла, был волосок Шерил. Это все объясняло! Вот почему она вела меня к нему в постель, как жертвенную овцу. Вот почему показала отличный салон красоты. Может, я даже не первая девственница, которую они заманили в свои сети. Так-то Шерри очень хорошенькая, но что если ее красота заимствована у других?

И будет невыносимо обидно, если она уйдет от наказания. Хоть бы опять ее в туалете побили, что ли…

Я встала, обошла место силы по кругу, посмотрела в яму с пеплом, как будто там могло быть что-то интересное. А потом, подняв взгляд, так и ахнула. Сюда кто-то шел! Приложив ладонь козырьком к глазам, разочарованно вздохнула. Из-за кустов выбежала Жозефина, а следом за ней шла Рита. Плечи поникли, голова опущена – похоже, таракан-таки сдох.

Но скорбеть по Кристиану не получалось. Тем более в руках Риты я увидела коробочку из местной булочной с приметным знаком в форме кренделька. Там готовили не так вкусно, как в «Двух плюшках», но в животе уже урчало от голода. Крендель – это отлично. Хотя нет, Рита несет еще и ложку. Значит, пирожное.

Они подошли, и я состроила сочувствующее выражение лица.

– Я пыталась его спасти, – всхлипнула Рита. – Но он все равно умер!

Я обняла ее и погладила по спине.

– Я так тебя понимаю, – вздохнула я. – Мне жаль, Рита. Кристиан был хорошим тараканом, рыженьким.

Подруга отстранилась, покивала, и я решила, что на этом обязательную минуту скорби можно закончить. Забрав коробочку, присела на пенек, предвкушая сладкое угощение.

– А попить вы не принесли? – спросила у Жозефины.

– Рита сказала, что покараулит, а ты сможешь сходить домой и поесть нормально, – ответила собака.

– А зачем тогда…

Я открыла коробочку и уставилась на дохлого Кристиана, который лежал там на белом носовом платке. Догадка загрохотала набатом, вторя подскочившему сердцу, я в панике обернулась…

Рита опустилась на колени возле могильной оградки и вонзила в землю столовую ложку. Дрогнули деревца, порыв ветра сорвал желтые листья и закрутил их смерчем над вырытой ямой, а курчавые облака понеслись еще быстрее, словно желая убраться подальше.

– Рита… Ты что… Ты…

Я даже слов не находила.

– Здесь красивое место, – всхлипнула она, копая ямку. – Давай Кристиана сюда. Я и прежних тараканов хоронила неподалеку: Джулиана, Герберта, Клементину…

Жозефина вопросительно посмотрела на меня, на Риту, а потом ее глаза расширились от понимания.

– Это она! – воскликнула Жозефина, и в ее голосе от волнения прорезались лающие нотки. – Это Рита преклонила колени! Она оживила Мактрау!