Текст книги ""Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Матвиенко

Несмотря на мой развитый до приличного уровня английский, говорили через переводчика с немецкого на русский, им был щуплый блондинчик голубоватого вида, мне сразу не понравившийся.

Хозяева вечеринки сразу решили шокировать осведомлённостью. Шефер вывалил целое досье, рассказывающее, в том числе, о моей причастности к странным смертям в Швейцарии и Румынии, об участии в ралли Париж-Дакар под эстонской фамилией, о…

– Хватит! – я невежливо прервал его словесный поток. – Если вы решили вербовать на компре, то все эти двусмысленные эпизоды моей биографии известны в КГБ, и каждому нашлось объяснение. Ближе к делу. Какую пользу вы ожидаете от меня для «Фольксваген»?

Блондинчик перевёл, члены совета директоров переглянулись, перебросились парой фраз. Воображаемый микрофон перешёл к Штайнеру.

– Герр Брунов! Наш отдел маркетинга два месяца исследовал прорыв в производстве легковых автомобилей СССР за последние 10 лет и пришёл к однозначному выводу: вы явились ключевой фигурой революции в автопроме, – далее он произнёс несколько очень лестных фраз о моём участии в разработке всех прорывных переднеприводных малолитражных машин, внедорожников 4×4 и «руслана», его спич годился бы для представления к присвоению Героя Социалистического Труда. – У вас наблюдается уникальное качество: заглядывать в будущее. Ваши предложения опережают текущий уровень автомобильного проектирования.

– Не опережают, а задают этот уровень. Прошу прощения за нескромность. К сожалению, далеко не во всех отношениях. Например, искренне сожалею, что не первый додумался установить авиационный интеркулер в легковые авто, как это сделали на «Сааб» в 1978 году. Если считаете меня провидцем, вот вам мой первый совет, и он уже оправдывает 1000 марок за мой первый рабочий день. Ставьте интеркулер на все ваши малолитражные турбированные дизеля для легковушек. Увидите, что даже при объёме в 1.6 литра появится приёмистость и динамика, какие от такого малыша ожидать трудно. Мотор объёмом до 1.9 вполне прилично утянет небольшой коммерческий грузовичок на тонну груза или бус. Какое ещё провидчество вас интересует?

Я тщательно фильтровал идеи, стараясь не подкинуть конкурентам важное с точки зрения производства на советских заводах. Дизеля с турбонаддувом и интеркулером объёмом 1.4–1.6 точно не актуальны для нашего автопрома. Населению машины на солярке не продаются, для организаций используются дизеля от двух литров, им важнее крутящий момент, а не циферки мощности.

Пока вещал, Штайнер что-то лихорадочно записывал, Шефер молча слушал бухтение переводчика. Уверен, где-то крутятся бобины магнитофона. Так прошло время до обеда, ради которого прервали мой монолог. Трепаться на автоинженерные темы предстояло три дня, и, в общем-то, скоро проявится дефицит материала… Выход подсказал Штайнер, когда снова уселись в кабинете юротдела.

– Говорят, на МАЗе у вас был девиз «Сделать лучше, чем Ауди».

– И сделали. Рядный 5-цилиндровый двигатель Уфимского автозавода, а отталкивались мы от вашей схемы, превзошёл прототип на целое поколение – распределённый электронный впрыск, 4 клапана на цилиндр, скоро добавятся изменяющиеся фазы газораспределения. Я помню свой шок, когда открыл капот «Ауди-200» с механическим впрыском, увидел заросли шлангов и представил муки моториста, которому предстоит в этой паутине найти шланг с протечкой. «Березина» ориентировалась на «Ауди-80» и превзошла её по всему, кроме цены. Цена ниже.

– Потому что марка «Ауди» гораздо дороже, чем МАЗ, – отмахнулся Штайнер, ничуть не уязвлённый критикой их любимого детища. – Сейчас пришло время триумфа «Ауди-100» в кузове С3. Она, а также «Ауди-200», вам не понравившаяся, позволяют на равных соперничать с «Мерседес» и BMW, во многом – превзойти. Вы должны оценить, что автомобиль такого класса выпускается с передним приводом, но у вас оставили «руслан» с задним.

– Меня вынудили! – я возразил с интонацией, присущей героям американских боевиков, кричащих при аресте полицией «меня подставили». Проскочило.

– Допустим. И охотно верю, потому что вы добились переделки «волг» на передний привод. Но вернёмся к «Ауди-100». Она – эталон в своём классе, удобная, надёжная, комфортная, с отличной аэродинамикой, покупатели в восторге от её дизайна. Эту версию, открою секрет, ждет лишь небольшой рестайлинг. Мы утопим ручки дверей, сделаем более округлой форму торпедо…

Мне было неинтересно слушать описание «сотки» образца 1986 года, они наводнили Россию 1990-х годов во множестве, я её с закрытыми глазами разберу и соберу. Знаю все недостатки С3, особенно гниючесть ранних версий без оцинковки кузова, тяжёлый руль базовой модификации без гидроусилителя. А какие тупые были у них дизельные до появления 2.5 турбо!

– Понятно. Вам нужно пророчество – чем заменить С3 в 1990-х годах? И я знаю ответ! – немцы умолкли, кажется, даже перестали дышать в ожидании откровения. Не стал их долго мучить: – «Ауди-100» в кузове С3 уступит место… Барабанная дробь… Уступит место новейшей «Ауди-100» в кузове С4! Вам интересно, как будет выглядеть этот кузов? Мне тоже. Не знаю. Надо подумать.

Все трое переглянулись. Не только члены совета директоров, но и хлыщ-переводчик въехали, что я издеваюсь над ними за 1000 марок в день. Когда начался короткий перерыв, увязался за Шефером в туалет. Уличив момент, чтоб нас никто не видел, кроме фаянсовых ваз, показал ему наспех накорябанную записку на английском и приложил палец к губам: ни слова вслух.

«Я могу предоставить дизайн интерьера и экстерьера кузова С4 под двигатели 2.0, 2.3 и 2.6V6 за 10 000 марок наличными. Но чтоб никто не знал».

Безопасник кивнул и сказал на ломаном русском:

– Мне нужно посоветоваться со Штайнером.

Ого! Наверняка работал в спецслужбе, связанной со шпионажем в ГДР и в СССР. Опасный тип… Но – понятливый.

Предложение с моей стороны суперщедрое. Такая разработка стоит многократно дороже. Ничего, прикинут и купят. Тем более, я продам им их собственный дизайн последней «сотки» и первой А6, из которой уже сами методом лёгкого раздувания вытянут А8.

Словом, мы даже не поехали в Ингольштадт. После поверхностного ознакомления с мелкомасштабными эскизами немцы выкупили у меня толстую пачку листов ватмана, провезённую в Германию втайне не только от советской таможни, но и от Екатерины. Я знал, что припасти для фрицев!

Заодно убедил их, что аудюшная компоновка с мотором, висящим продольно впереди ведущей оси – на века и даже дольше, «фольксвагены» тоже надо вернуть к проверенному решению, да здравствуют «пассаты» первого поколения. Маленькая идеологическая диверсия. Почему сам так не поступаю в России? Понятное дело, «меня вынудили», универсальная отмазка.

Ехал бы один назад или с одной только Катькой, прибарахлился бы. Увы, присутствие Гафарова отбило желание шопинга напрочь, он наверняка бы заинтересовался, почему я могу позволить себя больше, чем он, конкретный в натуре пацан. Но 10 штук дойчмарок были не главной ценностью в моём багаже. Катерина напоследок выдала лебединую песню, так вылизав каждую чёрточку «мерина», что, случись это в прошлой реальности, машина продержалась бы на конвейере дольше на годы. И сделала всего за несколько вечеров. Уникальная девочка, а сгинет в глубине семейного очага. Её выбор.

Скоро пересекли советскую границу. Чем ближе к Москве, тем неоднозначнее было настроение. Радостно, потому что вот-вот обниму Валю и детишек. И одновременно паскудно, потому что шоссе Брест-Москва, довольно свежее, гордость олимпийского строительства, уже несло на себе дырки колдобин, машину подбрасывало на стыках бетонных плит… Дорога по Польше от Варшавы до советской границы – узкая, всего по полосе в каждую сторону, но на ней не трясёт, асфальт ровный, разметка чёткая. А уж если сравнить с автобанами Западной Германии, шикарными со времён проклятого Адольфа, вообще плакать хочется.

В Москве расстались. Катя пересела за руль, её джигит даже машину водил плохо. В женских глазах столько недосказанности… И отчётливое: «прощай».

Отдохнув с дороги в семейном раю, я метался по Москве – отдал в своё конструкторское бюро катькины откровения по правительственному лимузину, отчитался в родном министерстве о командировке в ГДР и ФРГ, утряс другие накопившиеся дела. Затем получил вызов в Политбюро, Житков понятия не имел, откуда ноги растут, Милишкевич, думаю, знал больше, но меня он тоже ни в чём не просветил. Прекрасно понимая, что подобные вызовы могут обернуться поворотом судьбы, при другом раскладе оказаться пшиком, и в уверенности, что всё равно ничего угадать и предвосхитить не в состоянии, я сел в служебную двуцветную «волгу» с бежевым верхом и покатил на Старую площадь – по осенним лужам, под шелест дворников, размазывающих октябрьский дождь по ветровому стеклу.

Глава 2

2.

Здравствуй, новая задница, размером в одну шестую часть суши

Если кто-то пестует конспирологические теории, что страной Советов правит «кровавая гэбня», сегодня он точно получил бы подтверждение, присутствуй на совещании, куда меня выдернули через аппарат министерства. В торце длинного стола, занятого исключительно партикулярными с виду ответственными товарищами, в роли председательствующего восседал Владимир Ефимович Семичастный, в этой реальности возглавлявший КГБ СССР вплоть до текущего 1984 года. В моей прошлой жизни его задолго до этого потеснил Андропов, здесь человек малозаметный.

По привычке «дальше от начальства, ближе к кухне» я уселся у противоположного конца, жаль, что никакой кухни или буфета там не обнаружилось. Поздоровался с приземлившимися ранее, лица меня окружили относительно знакомые, не все – по личному общению, многие из газет. Ни Житкова, ни Милишкевича, какая-то другая отрасль: строители из Госстроя, дорожники, не все даже из союзных министерств-ведомств, а РСФСРовские и из периферийных республик. Госплан, естественно, без них никак, если они не запланируют и не утвердят, любой проект сгинет без финансов и фондов. Что-то невесёлый был министр транспортного строительства федерации.

Рядом с ним потирал острый гладко выбритый подбородок Фёдор Кузьмич Евсеев, директор ЦНИИС, то бишь Центрального научно-исследовательского института дорожного строительства, с ним я как-то пересекался на одном из великих межведомственных хуралов, где он что-то проникновенно витийствовал о развитии сети автодорог в СССР, после чего с высокой трибуны услышал мою пламенную благодарность от лица отечественных автомобилестроителей: «Мы искренне признательны, потому что советские машины, выдерживающие испытание нашими дорогами, на нормальных дорогах других стран способны служить практически вечно». Директору не понравилось.

Ровно в 10−00, как было назначено, генерал многозначительно кашлянул и начал:

– Товарищи! В числе задач, поставленных партией на текущую пятилетку, значится радикальное улучшение дорожной сети в СССР. Мы – самая крупная держава в мире, нуждаемся в самых протяжённых дорогах, охватывающих шестую часть суши. Выполнение этих задач постоянно срывается. В отдел писем ЦК КПСС поступает целый вал корреспонденции о неудовлетворительном состоянии автодорог, мостов, тоннелей, а то и полном их отсутствии. По линии КГБ мы также получаем сигналы. Наиболее часто приводимым оправданием от ответственных товарищей звучала ссылка на недостаток средств. Но в текущей пятилетке выделено примерно в два с половиной раза больше финансов на реконструкцию существующих и прокладку новых магистралей, чем прежде. Руководство партии и правительства справедливо ожидало прорыва в области автодора, но его не произошло. Средства отпущены, освоены, нормальных дорог как не было, так и нет. Эта проблема прямо влияет на государственную безопасность СССР. Предприятия несут колоссальные убытки от высоких издержек на транспортировку грузов по автодорогам, от постоянных ремонтов ходовой части автомобилей. Сами отечественные машины, особенно это заметно по грузовикам средней и большой тоннажности, значительно превосходят массой и расходом топлива иностранные аналоги, и это не случайно – ЗИЛы, МАЗы, КрАЗы и КамАЗы вынуждены эксплуатироваться на тяжёлых дорогах. Граждане сообщают, что часть выделенных на дорожное строительство средств используется не по целевому назначению, а то и просто разворовывается. Товарищ Стрельников, сообщите, сколько уголовных дел о хищениях в дорожном строительстве возбуждено по материалам УБХСС?

О, какой знакомый типаж! Неуловимо напоминает архаровцев, прессовавших меня в бытность Генеральным директором АЗЛК. Что нам споёт сей певчий дрозд? Или дятел?

Он был в гражданском костюме, оттого не выделялся среди обычных пиджачных, и говорил не суконно-военно-силовиково, а вполне цивильно.

– За 1983 и два квартала 1984 года в целом по стране возбуждено 754 уголовных дела о хищениях, приписках и иных злоупотреблениях в строительстве. Ущерб от преступной деятельности превысил полтора миллиона рублей, принимаются меры к его возмещению.

Заметил, что у большинства сидящих приготовлены какие-то бумажки. Выходит, я один приглашён лишь в качестве мебели, без предварительного уведомления о чём базар? Спросят – попробую выкрутиться наглостью или экспромтом.

ОБХССника заготовка не спасла от головомойки.

– Финансирование дорожного строительства увеличено почти на полтора миллиарда рублей в год, а воз и ныне там. И я слышу от представителя МВД, что из полутора миллиардов они вскрыли хищения лишь на полтора миллиона? Менее одной десятой процента! Как обычно, милиция мышей не ловит, рассчитывать на вас бесполезно… Садитесь же! – рявкнул председательствующий.

Да, обычное противостояние двух силовых структур. Правда, мелочь по сравнению с памятной битвой Федорчука-Андропова против Щёлокова-Брежнева.

Семичастный по одному дёргал других высокопосаженных товарищей, высекая из них жалобное блеяние и невнятные оправдания. Лучше других отстрелялись только директор ЦНИИС, их организация рассчитала необходимые вложения ресурсов, и госплановец, отрапортовавший: ресурсы выделены. Отчего дороги по прежнему представляют собой выбоины, местами перемежающиеся с горбатым асфальтом, они объяснить и не пытались, пока что не их забота.

Привычный к совещаниям и аппаратным ходам, я уже выложил в голове примерную схему последствий. Готовится совместное постановление ЦК и Правительства СССР по дорожной проблеме, будет создана межведомственная комиссия по изучению ситуации и выработке рекомендаций по её исправлению, автодорожного министра РСФСР выгонят с понижением, невзирая на степень его личной вины, на освободившееся кресло опустится попа отнюдь не более способного товарища. Это собрание – только начало подготовительных действий, все получат, словно в школе, домашние задания и отпишутся пространными документами, участь которых – дать материал для грядущего совместного постановления. Моя тушка изображает вовлечённость в решение проблемы всех прямо или косвенно причастных структур, мы, то есть автомобилисты, пребываем в роли терпил из-за хищений в дорожно-ремонтной отрасли. Житков наверняка соврал, что не знал о тематике совещания, и пхнул меня олицетворять присутствие нашего министерства, не отвлекая свою персону от решения более насущных вопросов.

Ни я, ни добрая треть заседавших не получили ни слова для выступления, ни, что удивительно, домашних заданий. Считая долг выполненным и полтора часа жопосидения отработанными, потянулся к выходу вместе с другими отмолчавшимися, рассчитывая, что для меня дорожно-строительная эпопея пришла к концу.

Как я ошибался!

Кто-то в коридоре тронул меня за рукав.

– Товарищ Брунов! Вас просят задержаться.

«Штирлиц, а вас я попрошу остаться…», это очень модная в СССР фраза, взятая из фильма «Семнадцать мгновений весны». Человек в штатском провёл меня обратно в ту же комнату для заседаний. Как и штандартенфюрер-Тихонов, он же герой бесчисленных анекдотов, я не стал кочевряжиться. В роли задерживающего генерала (не группенфюрера СС, конечно, прошу – никаких аналогий!) выступил сам председатель КГБ. Он пересел в середину стола, мне рукой указал на кресло напротив.

– Чем могу служить? – память неожиданно вытащила из дальнего уголка чулана КВНовское «служить вам рад, прислуживаться тоже и даже пресмыкаться если чо», абсолютно неуместное, от КГБ я всегда стремился держаться подальше, включая времена, когда начальство с площади Дзержинского предлагало покровительство.

– Рад вашей готовности, – Семичастный истолковал мои слова слишком оптимистично. – Во временной комиссии ЦК КПСС по реформе дорожно-строительной и дорожно-эксплуатационной сферы нужен такой человек как вы.

– Спасибо за доверие, но вынужден отказаться. Знаете, у железнодорожников локомотивщики, то есть отвечающие за подвижной транспорт, составляют совершенно отдельную категорию, никогда их не отправят латать пути сообщения, также и путейцев не посадят на тепловоз. Точно также моя компетенция не простирается далее автомобильного транспорта. То, по чему он ездит, это другая, специфическая и совсем мне неизвестная епархия. На своём нынешнем месте я приношу больше пользы стране.

– Вынужден разъяснить, если вы не поняли, что говорилось на совещании. Комиссия – временная, будет действовать несколько месяцев, причём без отрыва от основной работы для её членов. Рассматривайте назначение как партийное поручение, от которого не отказываются.

– Если речь идёт только о том, чтоб изучить и завизировать бумаги, подготовленные специалистами… Нет? Я так и думал. Иначе сам председатель КГБ не принялся бы за рядового автоконструктора.

Генерал начал потихоньку закипать. Потом выдохнул.

– Именно так вас и характеризовали. Не признающего авторитетов. Прямого, порой до идиотизма. Готового резать правду-матку. Не карьериста, раз отказался от кресла союзного министра. Зачастую бестактного.

– Польщён. И всё же?

Он навалился на стол, опираясь на локти.

– Вы хотя бы представляете масштаб проблемы? Не в цифрах, коими жонглировали выступавшие здесь. А в степени поражения дорожно-строительной отрасли коррупцией. Потрачу на вас несколько минут, но объясню. Знаете, как проектируется дом? Допустим, фундамент выдерживает расчётную нагрузку плит перекрытий при использованной марке бетона М400. Но проектировщики знают: часть цемента строители непременно сопрут и толкнут налево. Значит, бетон по прочности будет соответствовать марке М300 или даже М200. Поэтому толщину фундамента увеличивают в полтора или даже два раза, дом точно не рухнет. Наша экономика выдерживает подобный уровень воровства в промышленно-гражданском строительстве, хоть затраты на возведение каждого сооружения увеличиваются. В транспорте не так – там крадут без оглядки. Системой воровства и взаимного прикрытия повязаны все – от прораба на дорожном участке до республиканского министра. Знаете, почему у нас мало прижились бетонные дороги, в отличие, скажем, от тех же США? Потому что где бетон, там и кражи цемента. А асфальт в личном хозяйстве не столь нужен.

Он на минуту умолк, я счел признаком хорошего тона ввернуть реплику.

– Да, это хорошо известные вещи. Любой мастер в дорожном строительстве в течение года-двух строит себе дом, используя раствор, кирпич и другие материалы, списанные на улучшение дорог. Кафельную плитку и сантехнику просто выменяет на ворованный цемент.

– Поверхностно смотрите, товарищ Брунов. Там схемы гораздо изощрённее. Выделяются не только фондовые материалы, но и деньги. Всё это уходит как в космос, как в чёрную дыру. И мы не знаем технологии воровства. ОБХССовцы бесполезны, вы видели. Не исключаю, дельцы от дорстроя им тоже заносят мзду, иногда сдают неугодных для создания видимости, что МВД якобы борется с преступностью. Надо вскрыть сис-те-му! – он так и выговорил по слогам. – А для этого в неё внедриться. Вы как член ЦКовской комиссии получите прекрасную возможность для внедрения.

– Чтоб потом мою жену и троих детей дельцы от дорожного бизнеса порезали на мелкие куски? Спасибо. Уж лучше продолжу чертить машинки.

– Я вас решительно отказываюсь понимать, – вторично напустил строгости ГБист. – Вы как бульдозер снесли руководство Горьковского автозавода, нажив себе массу врагов, до этого торпедировали руководство АЗЛК, не устрашившись их покровителей из УБХСС, ничего не имея лично от каждой из двух войн, лишь под лозунгом «за державу обидно». Но это – частности. Сейчас предлагаю принять участие в самой грандиозной чистке за всю гагаринскую эпоху. Что же вас сдерживает?

Инстинкт самосохранения, а что же ещё? Я попытался ответить мягче.

– Есть такая фраза, приписываемая, кажется, Гоголю: в России есть две беды – дураки и дороги. В наше время эту мысль развили: В России две беды, и если одну из них можно залить в бетон и закатать в асфальт, то с дорогами всё гораздо сложнее.

Председатель гыгыкнул с запозданием на полсекунды. Не привык, что в его присутствии раскованно бросаются шутками. Я не дал ему вставить 5 копеек и продолжил:

– Проблема в том, что расхитителями дорожных фондов управляют совсем не дураки. Если на ГАЗе я отправил на пенсию бронтозавров сталинского времени, а на АЗЛК прищучил жулика довольно среднего масштаба, вы же предлагаете вступить в бой с оргпреступностью, оборачивающей в год более миллиарда. И хотя вряд ли у них найдётся центр, через который прокручивается вся сумма, деньги утекают из казны налево мелкими ручейками, всё же они – сила. Мафия. И вы намерены бросить меня против советской коза-ностры? Чисто из любопытства интересуюсь: в каком качестве?

– В качестве инспектора одной из ревизионных бригад. С вашим въедливым характером вы непременно раскопаете нарушения там, где пройдут мимо и ОБХСС, и Комитет народного контроля, я молчу про ведомственные проверки, где всё куплено.

– Допустим. В теории, конечно, потому что в здравом уме и твёрдой памяти я никуда не поеду. Допустим, раскопаю. И что? Меня ликвидируют, чтоб молчал? Спасибо заранее.

– Не их методы. Чиновник из Москвы, приехавший в область и вцепившийся зубами в и их грешные души, воспринимается как очередной любитель наживы. Дешевле и проще вовлечь его в свой круг, дать денег, организовать отчёт в столицу: выявлены отдельные недостатки, об устранении которых будет доложено в ближайшее время.

– Ещё раз допустим. Внедрили вы меня. Я выявил преступную схему в отдельно взятой области. Повязали начальника облдорстроя, начальников нескольких РСУ или СМУ, не знаю, как они правильно называются. Возможно, одного-двух их покровителей в обкоме КПСС. Мне останется всю жизнь оглядываться, ждать удара в спину или из-за угла. А вы лишь временно пресечёте хищения в единственном регионе. Или подобный мне Бонд, Джеймс Бонд отправится в каждую область?

– Нет. Разгром коррупционеров в областном масштабе мелковат для руководства КГБ. Нам нужна схема, информация о механизмах хищения и отмывания денег. Уверен, в других областях действуют аналогично. Тогда сможем выработать общую концепцию: как снизить криминальность всего дорожно-строительного комплекса в целом по стране. Если не пресечём кражи вообще, что невозможно, то хотя бы снизим ущерб до приемлемого для экономики уровня.

Он меня убедил лишь в одном – дело нужное. Но почему я? Максима «если не я, то кто же» здесь абсолютно не к месту. КГБ обладает колоссальным опытом вербовки агентуры, как на компре, так и на идейных основах. Во времена НКВД стукачи, говорят, исчислялись миллионами. Теперь, наверно, не столько, но что мешает взять за вымя инженеров-строителей, прорабов?

– Нет времени, – резонно заметил генерал. – Проблемы экономики старательно уводились из поля зрения КГБ. Внутри страны мы использовали информаторов для выявления вражеской агентуры, недовольных государственным и общественным строем, следили за священнослужителями, чтоб не слишком усердствовали в продаже опиума для народа. Инженеры ДРСУ нам были не интересны. Да и хватка у них… Не та, что требуется для боя с коррупционерами. Вы – другое дело. Вам же приходилось убивать? Например, в гостинице Женевы.

– Это не убийство. Я взял гада на удушающий. Связал бы и спрятал, выигрывая время, чтобы уехать из Швейцарии. Он сам дёрнулся в моих объятиях, шейка – хрусь… Почти самоубийство, – заметив ироничный прищур на ГБшной физиономии, признался: – Вот пару итальянцев в Румынии замочил совершенно сознательно. Они пытались нас с супругой размазать по скале. Там вопрос стал конкретно – мы или они. Я выбрал для нас с Валей жизнь. Макаронники налетели на скальный выступ, перевернулись и ухнули в пропасть. Со вторым экипажем сорвались вместе, но нам повезло – упали на ровную площадку чуть ниже дороги и через туман удрали от третьей машины с гангстерито. Из-за этих тварей я на второй свой Париж-Дакар ездил под чужим именем, хоть меня и раскусили… Извините, ударился в воспоминания, к теме не относящиеся. Накатило.

– Почему же? Именно они вас характеризуют с человеческой стороны – как не склонного к немотивированной агрессии, но способного постоять за себя в критической ситуации.

– Причём создать критическую ситуацию вы поручаете мне самому. «Маузер» дадите? Как у Дзержинского.

– Хорошо, что разговор перешёл в деловое русло. Вы – несговорчивый и неуступчивый, но опереться получится только на твёрдую, сопротивляющуюся нажиму среду. «Маузеры» давно в музеях. Если желаете, вас временно прикомандируют к… пока вам не надо знать, к какому управлению. Получите табельный пистолет Макарова. Он не выручит в вашем случае, но, вероятно, придаст некоторую уверенность.

Какого чёрта я согласился?

Сам не мог сразу ответить на этот простой вопрос, машинально тыкая ключом в дверь «волги», центральный замок, управляемый с брелка, здесь ещё не в ходу. Хотя объяснение лежит на поверхности. Семичастный прозрачно намекнул, что отказ от «задания партии», на самом деле – банального вербовочного предложения КГБ, крайне осложнит мне любую профессиональную деятельность, в том числе на автоконструкторском поприще. Им плевать на мою уникальность, заметную даже с высоты 13-этажного фольксвагеновского «небоскрёба».

Гэбня всегда в своём репертуаре. Характерен сам факт, что чиновников собрали в цивильном помещении, а потом спецслужба юркнет за горизонт, предпочитая грести жар чужими руками, это привычно и не ново. Но что вербовкой займётся «сам», а не перепоручит кому-нибудь в УКГБ столицы, считаю чудом из чудес. Какая же сладкоголосая птичка наподобие вороны напела ему про универсальность моей гениальности, из-за чего случилось его личное участие? Тем более в автодорожном деле я не просто не гений, а банальный профан. Если прорывные откровения в создании легковых авто запросто объясняются послезнанием, владением информацией, недоступной для обретавшихся в СССР в 1970-е и 1980-е годы, то в дорстрое полный ноль. Не представляю и сотой доли того, что усваивает любой выпускник соответствующего вуза или даже техникума.

Перед расставанием генерал тоже расщедрился на шутку. Рассказал анекдот:

– Приезжает француз в СССР, пересёк границу, и уже через 50 метров после погранпоста колесо его «ситроена» попадает в яму, отлетает напрочь. Возмущается: «хоть бы красным флажком отметили место, где дорога в ямах», на что ему резонно возражают: «так у нас вся страна вдоль границ окружена красными флагами».

– Смешно, – оценил я с толикой подобострастия, юмор этот оброс бородой ещё во времена моего босоного детства. – Наверно, рассказчиками подобных анекдотов у вас заполнена целая зона на Колыме?

– За анекдоты больше не сажаем. Всё изменилось. Раньше отвратительное качество дорог рассматривалось как стратегическое оружие – чтоб танки НАТО теряли гусеницы, не добравшись до Москвы. От нас с вами, товарищ Брунов, зависит, чтоб эти байки ушли в историю.

Да запросто! Ровно как в 1930-е годы – пригласить американцев. Построили нам Нижегородский автозавод имени Молотова, Сталинградский тракторный завод и, наверно, тысяч десять других крупных и средних промышленных предприятий. За контракт обеспечить страну Советов хайвеями они ухватятся всеми рогами и копытами, только плати, тем более денег в казне многократно больше, чем в довоенное время, когда для расчётов с янки пришлось годами реквизировать и продавать хлеб, спровоцировав голодомор. Сейчас доходы от экспорта нефти и промышленной продукции позволяют… а гордость не позволит. Как это государство, первым отправившее человека на околоземную орбиту и на Луну, не может само замостить свои улицы? «Смыть нам надобно позор», пел Володя Высоцкий.

Смывальщиком дорожного позора назначен тип, знающий лишь, что дороги бывают широкие и узкие, ровные и вихляющиеся вправо-влево и вверх-вниз, украшенные умеренным количеством выбоин или сплошь изрытые колдобинами. Но ведь есть люди, разбирающиеся в деле профессионально! И если КГБ «стесняется» к ним обратиться, у меня рудиментарный орган, ведающий стеснительностью, отсутствует с детства.

В «волге» я не завёл мотор, а потянул трубку радиотелефона. Мобилка 1984 года представляет собой ящик, привинченный под бардачком, для питания которой требуется автомобильная батарея, а если бакланить долго, лучше запустить двигатель, иначе аккумулятор сядет.

Из портфеля извлёк справочник. Надеюсь, за время препирательств с Семичастным нужный мне человек уже добрался до своего кабинета, но не слинял на обед.

– Товарищ Евсеев? Это некто Брунов. Только что виделись. Появился повод продолжить общение.

– Тот самый, что благодарил меня за отвратительные дороги?

Он злопамятный! Ничего, я – тоже.

– Именно! Но в гораздо более приятной уху форме, чем сегодня наш главный сатрап. И с его нелёгкой руки мы с вами, похоже, окажемся в одной лодке. Давайте обсудим, как выгребать против течения.

Он хмыкнул, засопел. Явно воспринимал меня на совещании адекватно – как мебель. А что мебель заговорила да ещё проявило инициативу, противоречит законам природы. Раз так…

– Приезжайте ко мне к четырнадцати. Предупрежу секретаршу, чтоб больше никого ко мне не пускала.

Вот это – конкретно. А если ещё секретарша будет выглядеть внешне как в промторге города Тольятти, вообще шик.

Одёрнул себя. Сегодня же уединюсь с Валей. Иначе шкодливые мысли мешают работе.