Текст книги ""Большой Брат": Ходячие Мертвецы. Второй сезон (СИ)"

Автор книги: LWZ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 116 страниц)

ТАРА: А это... СПАРТА-А-А!

МАРТИНЕС: Блин, да не ори так.

ДЭРИЛ: Ты сказал за Шейном смотреть – я за ним и смотрел.

Из леса выпадает Шейн. Через него перешагивает Губернатор и идет вперед.

ДЭРИЛ: ...как мог.

МАРТИНЕС: От тебя самого пасет!

ТАРА: Не злись... Мы нашли брошенную заначку Мерла в лесу.

МАРТИНЕС: В лесу? У ручья?

ТАРА: Ага, ее.

МАРТИНЕС: Настойка на кротовьей моче? Он же сказал, что она не удалась.

Тара зеленеет и, отпихнув Мартинеса, бежит в туалет, зажав рот рукой.

ДЭРИЛ: Епт. Шейну не говори.

МАРТИНЕС: Самоубийца я, что ли?

Бет и Гарет уже на месте. Они о чем-то весело переговариваются, и Гарет смеется, совершенно не взволнованный выселением.

В доме Мерл хватает рюкзак Андреа, помогает ей сесть в кресло и катит ее к выходу. По дороге Андреа протягивает руку к сидящей на спинке дивана Дрюне.

АНДРЕА: Эй, пока!

Дрюня шипит.

АНДРЕА: (обидевшись) Ну и пожалуйста.

МЕРЛ: (ворчит) Потому что выдумала дерьмо какое-то. “Пока”...

АНДРЕА: Мерл, ты весь день игнорируешь выселение. Но, если помнишь, в том сезоне я вылетела сразу же, как стала кандидатом.

МЕРЛ: (упрямо) В одно дерево два раза не бьет.

Когда все, включая бледную Тару, наконец-то собрались во дворе, появляется машина ведущих. Из нее выходит одна только Мэгги.

МЭГГИ: (не слишком-то радостно) Привет всем.

БЕТ: Ой, а где Гленн?

У Мэгги в руках каталог товаров, который полагается игрокам. Она сворачивает его в трубочку, подходит к Мерлу и со всех силы шлепает его по макушке.

МЕРЛ: Ай, бля!

БОЛЬШОЙ БРАТ: Ведущую бить нельзя.

МЕРЛ: Это еще за что было?!

МЭГГИ: (гневно) Ты знаешь, за что! Гленн подняться не может, ему чуть желудок не выжгло!

МЕРЛ: А я виноват?! Сказал же – надо осторожно пить!

МЭГГИ: Нам твои советы НЕ НУЖНЫ!

МЕРЛ: Он-то на мальчишнике по-другому пел!

МЭГГИ: Больше никаких народных рецептов, Мерл, иначе...

ГУБЕРНАТОР: Про выселение кто-нибудь еще помнит?

Мэгги, вздохнув, оставляет Мерла в покое, а каталог кидает на садовый столик.

МЭГГИ: Извините. Кандидаты, давайте шаг вперед.

Мишонн выкатывает вперед кресло Андреа и становится рядом. Бет – по другую сторону. Шейн, нахмурив брови, смотрит на их спины.

БОЛЬШОЙ БРАТ: Добрый вечер. Вы готовы попрощаться с одним из участников?

Бет улыбается, но видно, что она сильно нервничает. Андреа держится за подлокотники кресла, готовясь встать. Мишонн поднимает с земли свой рюкзак.

БОЛЬШОЙ БРАТ: Пора покинуть этот дом, Бет Грин.

Мэгги впервые так эмоционально реагирует на выселение: ахнув, она прижимает ладонь ко рту.

Мишонн и Андреа не могут в это поверить.

МИШОНН: Погодите, что? Так нельзя!

МЕРЛ: Че нельзя-то? Большой Брат сказал – мы слушаемся, первый раз, что ли!

БОЛЬШОЙ БРАТ: У вас есть минута на прощание.

Бет не знает, куда бежать. Дрожащими руками она обнимает Мишонн и Андреа.

МИШОНН: Береги себя, ладно?

БЕТ: Хорошо...

АНДРЕА: (внезапно всхлипнув) Бет, прости меня! Прости, что ругала тебя из-за Гарета. Ты меня понимала с Мерлом, а я...

БЕТ: Андреа, все нормально! Правда...

Со слезами на глазах она обнимает Тару, которая тоже всплакнула.

ТАРА: Несправедливо!

БЕТ: Погладь за меня Бусинку, ладно? Мне никак к ней не успеть.

Она дарит Губернатору ужасно крепкое объятие.

БЕТ: Спасибо тебе за все, Филип.

Губернатор делает какое-то странное движение ладонью по ее волосам.

ГУБЕРНАТОР: Больше не ввязывайся в такие игры.

Обняв Шейна, Дэрила и Мартинеса, Бет подходит к Гарету, который все это время стоял как столб.

БЕТ: Вот и все.

ГАРЕТ: (медленно кивнув) Ага.

БЕТ: Гарет, я не имела в виду то, что сказала. Сегодня, в спальне. Ничего я тебя не использую. (после паузы) Не использовала.

ГАРЕТ: Я знаю.

Весь двор затих, наблюдая, как эти двое смотрят друг на друга.

ТАРА: (шепотом) Ох, что-то аж нехорошо.

МАРТИНЕС: Больше пей черт знает что.

ТАРА: Я имела в виду, что это очень грустное зрелище!

ШЕЙН: А по-моему, он ее сейчас и бросит.

МЭГГИ: Шейн!

ШЕЙН: Чего? Ты сама больше всех будешь рада.

МЭГГИ: Да, но все равно – зачем так говорить?

ШЕЙН: Ну так она все, не жилец, нафиг она ему нужна?

БОЛЬШОЙ БРАТ: Пять секунд.

Мэгги стонет.

МЭГГИ: БэБэ, ну дай по блату еще полминутки!

БОЛЬШОЙ БРАТ: Никакого блата.

БЕТ: (неуверенно смотрит на Гарета) Ты мне позвонишь, когда... или... или напишешь, или...

БОЛЬШОЙ БРАТ: Пора. Мэгги, заводи машину.

МЭГГИ: Извини, родная, надо ехать.

Она тянет Бет к машине. Бет до последнего не отпускает руку Гарета и смотрит на него. Когда его пальцы выскальзывают из ее руки, она отворачивается, машет всем своим соседям и садится в машину.

Андреа и Тара вытирает слезы. У Мишонн тоже мокрые глаза.

МАРТИНЕС: А Филип плачет.

ГУБЕРНАТОР: Чушь какая-то.

АНДРЕА: Я не могу поверить, что это случилось... Мне так стыдно за все. За все, что мы ей говорили. Читали мораль, осуждали за все на свете.

БОЛЬШОЙ БРАТ: Распределение голосов было следующим: Андреа – 36, Мишонн – 43, Бет – 46.

Мишонн выдыхает.

МИШОНН: Невероятно.

МЕРЛ: Говорил тебе, Барби?!

АНДРЕА: Это такое новое ощущение – остаться после голосования.

ТАРА: Гляньте на Гарета...

Гарет смотрит вслед уехавшей машине с застывшим лицом.

ТАРА: Вот жестокий, гад. Мог бы ее хоть поцеловать напоследок, или слово доброе сказать. Она ведь ждала. Давайте побьем его!!

ДЭРИЛ: (аккуратно возвращая Тару на место) Тихо, тихо.

МАРТИНЕС: Он вообще живой или в коме? Эй, тощий!

Гарет поворачивается и смотрит на Мартинеса, а потом, ничего не ответив, уходит в дом.

ШЕЙН: Хватит уже на него смотреть. Новую комедию для нас играет, мудила.

В доме Гарет садится на диван, хватает пульт и включает телевизор, запуская тот диск с фильмом, который уже вставлен в плеер. Это мюзикл “Поющие под дождем”. Гарет смотрит на вступительные титры, а потом, не выключив телевизор, идет на кухню и ставит чайник. Опершись на столешницу, он ждет, когда вскипит вода. Но опять передумывает, достает из кладовки удочку и уходит в сторону озера.

Конец семьдесят восьмого дня.

====== День 79. Вторник ======

В семь часов утра Мишонн лежит с открытыми глазами и смотрит в стенку. Потом закрывает глаза и пытается уснуть. За ее спиной слышатся чьи-то шаги. Мишонн снова открывает глаза и вздыхает. Еще немного поворочавшись, она встает, надевает штаны и кофту и покидает спальню.

Пройдя через дом, она видит, что входная дверь открыта. Мишонн выходит на крыльцо и видит сидящего там Гарета.

ГАРЕТ: (обернувшись) Доброе утро.

МИШОНН: Доброе.

Стоит, ежась и глядя на лес.

Гарет молча двигается. Помедлив, Мишонн садится рядом.

Некоторое время они просто сидят в тишине.

ГАРЕТ: Так что... Нервы?

Мишонн долго не отвечает.

МИШОНН: (через полминуты) Я три раза была кандидатом. И два раза была на волоске от вылета. Когда Большой Брат объявляет количество голосов, и ты понимаешь, сколько людей хотело, чтобы тебя здесь не было... Это тяжело.

ГАРЕТ: Понимаю.

МИШОНН: (усмехнувшись) Не понимаешь.

ГАРЕТ: Вспомни Рика. Тоже был три раза кандидатом, и каждый раз гнул свое: ничего не знаю, меня выдвинули по ошибке, голосовали тоже по ошибке, идите все к черту.

МИШОНН: Ага.

ГАРЕТ: (философски) Во всем есть свои плюсы. Бет ушла. Остались взрослые люди, которые способны сами о себе позаботиться. Тебе больше не нужно ни за кого волноваться.

Мишонн поворачивается к Гарету.

МИШОНН: Тебе совсем все равно, да?

ГАРЕТ: Все равно?..

МИШОНН: Что она ушла.

ГАРЕТ: (без эмоций) Естественно.

Из коровника доносится мычание.

МИШОНН: Отлично...

Она встает и делает пару шагов в сторону коровника, но вдруг останавливается. Обернувшись, она смотрит на Гарета.

МИШОНН: Хоть в чем-то ты прав. С этим пора завязывать.

Игнорируя мычание, она возвращается обратно в спальню и накрывается одеялом с головой.

Когда все уже расселись завтракать, Андреа вызывают в комнату-дневник. Мерл закатывает ее туда на инвалидном кресле, а через пятнадцать минут она выходит оттуда на своих двоих.

АНДРЕА: Это было жутко! Открылась дверь с другой стороны, и вошел врач. Очень странно видеть здесь посторонних людей. И у меня отняли кресло. Сказали, пора двигаться.

МИШОНН: Уверена? Он тебя осмотрел?

АНДРЕА: Он даже сказал, что надо каждый день много гулять для лучшего восстановления.

Говоря это, она смотрит на холодильник.

АНДРЕА: О, гляньте. Бет оставила нам инструкцию, как делать творог из молока

Снимает прикрепленный магнитом листок.

АНДРЕА: Но я ужасно готовлю.

Протягивает его Таре.

Тара смотрит на рецепт, и вдруг ее глаза наполняются слезами.

МАРТИНЕС: Э, ты чего? Плачешь?

ТАРА: Я? Неа.

МАРТИНЕС: У тебя слезы.

ТАРА: И что?

МАРТИНЕС: Значит, ты плачешь.

ТАРА: Я не могу отвечать за все жидкости в своем организме!

Кладет рецепт на стол.

ТАРА: Просто это грустно. Вот Бет что-то нацарапала, а ее самой и нет.

МЕРЛ: Даже я скучаю по малявочке...

ТАРА: Ты скучаешь, потому что тебя отпинали корову доить.

МЕРЛ: Она так круто с этим управлялась!

ТАРА: (вытирая глаза салфеткой) Я не нюня, но я вас всех люблю. Вот чего. Даже Гарета-какарета.

АНДРЕА: Это у тебя временно, после выселения всегда нервы не на месте.

ТАРА: Нет, я буду любить вас ВСЕХ до конца жизни, даже если вы будете орать и сопротивляться. Мы такие крутые, народ. Посмотрите на нас. Что нас вообще связывает? И все-таки мы одна семья.

ШЕЙН: (недовольно) Завязывай.

МЕРЛ: Боишься разрыдаться?

ШЕЙН: Губер – не моя семья, бля.

ТАРА: Зато он моя семья, пусть даже в прошлом, а ты – мой тупой старший брат, так что вы с Филипом породнились.

Шейну настолько приятно слышать про старшего брата, что он не справляется с эмоциями и врезает Губернатору по плечу.

ГУБЕРНАТОР: Это еще что?!

ШЕЙН: Пошел нахер, вот что!

Они начинают пихаться за столом, пока Шейн не опрокидывает сахарницу. Ворча, он сгребает сахар обратно, а оставшиеся крупинки небрежно смахивает тряпкой. Мишонн пристально смотрит на это. Когда завтрак заканчивается, она до последнего остается за столом. Убедившись, что все ушли, Мишонн хватает тряпку, яростно протирает стол, находит на полу несколько крупинок сахара и подбирает их пальцами, а потом кидает в мусорку. Выпрямившись, она нос к носу сталкивается с Губернатором.

ГУБЕРНАТОР: Нда.

МИШОНН: Ты ничего не видел!

ГУБЕРНАТОР: И давно у тебя заскок на чистоте?

МИШОНН: Послушай, у меня нет заскока на чистоте. Я избавилась от него еще несколько лет назад.

ГУБЕРНАТОР: Дай угадаю... Конец света помог?

МИШОНН: Именно.

Замечает на столе еще одну крупинку. Нажав на нее пальцем, она доносит крупинку до раковины и сбрасывает в водосток.

МИШОНН: Филип, если ты кому-нибудь расскажешь, что видел это, я убью тебя. Богом клянусь, убью.

ГУБЕРНАТОР: Я сочувствую. Обсессивно-компульсивные расстройства – это всегда тяжело.

Мишонн недоверчиво смотрит на него.

МИШОНН: Хоть как-то попытаешься воспользоваться этим, и...

ГУБЕРНАТОР: Ты за кого меня держишь?

Он выглядит даже огорченным.

МИШОНН: Ни за кого, но...

ГУБЕРНАТОР: “Воспользоваться”? Серьезно?

МИШОНН: (скрестив руки на груди) В этом доме есть два человека, которым я не доверяю, и ты – один из них.

ГУБЕРНАТОР: И что – я должен вести себя как полоумный интриган? “Воспользоваться”...

Покачав головой, уходит. Мишонн смотрит ему вслед, а потом переводит взгляд на бумажку, которая лежит в метре от нее на полу.

Проходит пять секунд. Мишонн идет к бумажке, наклоняется... но отдергивает руку. Оставив бумажку лежать, она мчится в комнату-дневник, падает на диван и глубоко вздыхает.

БОЛЬШОЙ БРАТ: Хочешь поговорить с психологом?

МИШОНН: БэБэ, я ходила к психологу, поверь. Я умела себя контролировать, надо только вспомнить, как это делается. (мотает головой) Так давно оно не вылезало. Это все та история с зубной щеткой. Я не говорю, что Андреа заразная. Просто никогда не знаешь, что запустит механизм.

Закрывает глаза и медленно считает до десяти.

МИШОНН: Я не позволю своему бзику на чистоте включиться именно сейчас. Нет. Хренушки.

Выходит из комнаты-дневника и мужественно пересекает всю гостиную, стараясь не смотреть на обертку от печенья, валяющуюся на столе.

Тара следит, как Мишонн покидает комнату-дневник, и заходит туда следующей.

У нее весьма озадаченный вид.

ТАРА: Что ж, похоже... Похоже, Бет была неким сдерживающим фактором. Я раньше думала, что мы много ругаемся, но со вчерашнего вечера в доме стоит такой мат-перемат! Раньше, оказывается, цветочки были. Кажется, я даже слышала утром в ванной, как Мишонн послала Шейна на три буквы. От одного только Филипа скверного словечка не услышишь. Я не знаю, как вы эту жесть показываете.

БОЛЬШОЙ БРАТ: В интернете такое не в диковинку. На наш сайт выкладывается запись без цензуры.

ТАРА: А по телеку как же?

БОЛЬШОЙ БРАТ: Старая добрая цензура.

Камеры показывают двор дома. Шейн, Мерл, Дэрил и Мартинес разбились на две команды и играют в баскетбол.

Внизу экрана появляется надпись: “ТВ-версия”.

ШЕЙН: [бип], Диксон, ну какого [бип] ты эту [бип] [бип]!

МЕРЛ: Меньше [бип], больше [бип]!

МАРТИНЕС: [бип], Дэрил, ты можешь хотя бы не [бип], когда он [бип] по мячу?!

ДЭРИЛ: [бип], [бип] [бип] от меня!

ШЕЙН: Давай мне, [бип]! НУ!

Мерл швыряет мяч со всей силы, и тот летит в голову Мишонн, которая как раз вышла из дома.

МИШОНН: [би-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ип]!!!

МАРТИНЕС: [бип]...

ДЭРИЛ: [бип], я [бип] [бип] отсюда.

ШЕЙН: [бип], ну [бип] теперь!

МИШОНН: Еще раз [бип] [бип] такое, и я [бип] вашу [бип] в [бип], [бип]!

МЕРЛ: (с уважением) [бип], [бип]!

Днем участники валяются в гостиной, умирая от скуки. Кто-то включил фильм “Зомбиленд”, но его никто не смотрит, кроме Шейна, который весьма увлечен происходящим на экране.

ШЕЙН: Ну смотрите... Смотрите!

МАРТИНЕС: Не могу я это смотреть. У них там шуточки сплошные. Ездят на машинах с бесконечным бензином и встречают только ходячих, да Билла Мюррея. Где бандформирования?

ШЕЙН: Такие, как ты, сдохли первыми в этом кино.

МАРТИНЕС: Ты просто влюбился в Таллахасси.

ШЕЙН: А ну повтори, что сказал.

МАРТИНЕС: Влюбился в Таллахасси.

Шейн продолжает пялиться в телевизор.

ТАРА: Что, драчки не будет?

ШЕЙН: Мне влом.

Он не глядя протягивает руку, пытаясь поднять с пола надкушенное яблоко, но влезает пальцами в чью-то тарелку с недоеденной яичницей.

ШЕЙН: Черт... Ну и почему у нас в доме такой срач?

МАРТИНЕС: Потому что Бет нет.

ШЕЙН: У нас еще три женщины!

МАРТИНЕС: Да, но Тара как бы свой пацан, Андреа феминистка, а Мишонн слишком крутая для уборки.

Мишонн лежит в кресле, закинув ноги на подлокотник, и периодически поглядывает на разбросанный по полу мусор. Она из последних сил держит себя в руках.

АНДРЕА: Хватит использовать слово “феминистка” как ругательное.

ТАРА: И хватит меня пацаном называть.

МЕРЛ: Ты этого пацана отделал на пляжике, Тако, и твой голубоватый настрой меня уже пугает!

ТАРА: (гордо) Это кто еще кого отделал.

МЕРЛ: (сочувственно) Что ж ты жопу не прикрыл...

МАРТИНЕС: Блин, ну Тара!

ГУБЕРНАТОР: Мне и раньше казалось, что вы отвратительны, но разговоры в этом доме переходят на какой-то новый уровень кретинизма.

ТАРА: С одной стороны – да, а с другой – что тут остается, только расслабиться. Давай, Филип. Выключай мозг и айда с нами.

Снаружи слышится шум колес. Дэрил приподнимается и смотрит в окно, а потом плюхается обратно на диван.

ДЭРИЛ: Посылки приехали.

Никто не двигается с места.

ДЭРИЛ: Корм, еда.

Все делают вид, что “Зомбиленд” их внезапно очень заинтересовал.

ДЭРИЛ: Коробки надо разобрать. Мешки оттащить.

МЕРЛ: Мы тебя не держим, братишка.

ДЭРИЛ: Не буду я один горбатиться.

Андреа смотрит на Мишонн.

МИШОНН: Что?

АНДРЕА: Не знаю... В такие моменты кто-нибудь всегда дает мужикам пинка.

МИШОНН: (покачав головой) Нет.

АНДРЕА: Нет?

Даже Шейн отвлекся от телевизора.

АНДРЕА: (негромко) У тебя здесь самый большой авторитет. Миш, давай.

МИШОНН: Семьдесят девять дней. Семьдесят девять дней я здесь была настороже. Раздавала пинки. Ради чего? Чтобы меня три раза выставляли в кандидаты? Этой благодарностью я сыта по горло.

МЕРЛ: (в восторге) Бунт на корабле!

ТАРА: (жалобно) Мишонн, ну что ты такое говоришь, как мы без мамы-то?

МИШОНН: Я не ваша мама.

ТАРА: Посмотри на Шейна, он сейчас заплачет...

ШЕЙН: Это я чихнул!

МИШОНН: Шейна избаловала Кэрол, ему давно пора повзрослеть. Странно, конечно, говорить такое, но Гарет был прав. Бет здесь больше нет, а вы все взрослые люди. Каждый самостоятельно сообразит, что можно делать, а что нельзя.

С этими словами она встает, идет во двор и приносит оттуда громадную коробку с едой. Мишонн ставит ее на кухонный стол и разгружает продукты в холодильник и шкаф.

МИШОНН: (покончив с этим) Я свою часть работы выполнила, пойду на озеро купаться. Андреа, ты со мной?

АНДРЕА: Мне пока нельзя плавать.

МИШОНН: Лежать у воды тебе ведь можно?

АНДРЕА: Это-то да.

МИШОНН: Вперед.

Андреа и Мишонн, схватив пляжные полотенца и купальники, уходят.

МАРТИНЕС: Гарет. Ну охренеть. Ну молодец. Ты какого черта ей идеи подаешь?!

ГАРЕТ: Не подавал я ей никаких идей. У нас был короткий разговор, и я особенно не следил за ним, потому что думал о своем.

ШЕЙН: А я не понял, чего драмим-то. Давно говорил, что единовластию здесь должен прийти конец. Теперь я король.

ГУБЕРНАТОР: Уолш, тебе слово “логика” знакомо?

ШЕЙН: Все подняли жопы и идем разбирать барахло!

МЕРЛ: Иди-иди, лысый, а мы догоним.

ТАРА: Нет, нам нужен папка или мамка, но только не Шейн. Прости, Шейн, ты псих. Может, Филип?

МАРТИНЕС: Да ты охренела!

МЕРЛ: Дэрилина, принеси-ка мне бухлишка из во-о-он той коробочки.

ДЭРИЛ: Сам себе неси.

МЕРЛ: Еще один бунтует. Щас ремня-то все получат! (даже не двигается с места)

ТАРА: Я бы потаскала корм, но мне обидно это одной делать. Кто-нибудь, а?

МЕРЛ: Сестренка, слабо принести мне пиваса?

ШЕЙН: НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Дэрил, тяжело вздохнув, идет во двор, хватает две бутылки с пивом и возвращается. Они с Мерлом синхронно открывают пробки.

МАРТИНЕС: Мог бы и друзьям принести.

ДЭРИЛ: Не развалишься, если два шага пройдешь.

ШЕЙН: Диксон, ну какого черта! Я ждал! Я ведь ЖДАЛ! Это должно было быть эпично! Второй раз просираете “слабо” на какую-то херню!

МЕРЛ: (делая глоток) Не парься, носатый, Дэрилина не подведет.

ШЕЙН: Если слабо у Дэрила – это вообще, считай, конец игре!

ДЭРИЛ: Мартинес.

МАРТИНЕС: Че?

ДЭРИЛ: Слабо тебе тощему заехать?

Мартинес свешивает ногу с кресла и с трудом дотягивается мыском ботинка до плеча Гарета.

МАРТИНЕС: (пихнув Гарета) Не слабо.

ГАРЕТ: Эээ, рад, что помог.

МАРТИНЕС: Диксон.

ДЭРИЛ: Че?

МАРТИНЕС: Слабо дать глотнуть?

ДЭРИЛ: (протягивая бутылку) На.

МАРТИНЕС: (пьет пиво) Заебись.

ДЭРИЛ: Мартинес.

МАРТИНЕС: Че?

ДЭРИЛ: Слабо обратно бутылку отдать?

МАРТИНЕС: Держи.

ШЕЙН: ХВАТИТ!

МАРТИНЕС: Диксон.

ДЭРИЛ: Че?

МАРТИНЕС: Слабо рыгнуть по-королевски?

Дэрил издает ужасный звук.

ТАРА: Фу-у-у-у!

МЕРЛ: (ржет) Дэрилина а-ля натюрель.

ТАРА: Дэрил, если тебе пофиг, что я здесь, подумай хоть, что Кэрол и Бет на тебя смотрят.

ДЭРИЛ: Не станут такую хрень по телеку показывать.

ТАРА: И дай сюда пиво... Даже рыгать нормально не умеешь. Сейчас узнаете, что такое рыгнуть по-королевски.

Мишонн и Андреа лежат у озера на полотенцах. В руках у них бутылки с пивом, которые они захватили с собой. У Андреа пиво безалкогольное.

АНДРЕА: ...и первое, что он спросил, когда мы остались наедине, это не “Андреа, хочешь, будем вместе на прогулки ходить?” Или там... “Барби, покажи шрам, как заживает”. Нет. Он спросил: “А если тебе теперь ходить можно, то что там про трах-бабах?”

МИШОНН: (закрыв глаза на солнышке) А разве ты не спрашивала сама у врача про... трах-бабах?

АНДРЕА: Спрашивала, но знаешь, я хотя бы чем-то интересуюсь, кроме трах-бабах.

МИШОНН: Нам надо потом обсудить твою любовь к странным метафорам.

АНДРЕА: (не слушая) Ладно, то, что он целоваться не сильно любит – с этим я сначала смирилась. Думала, просто процесс не нравится. Но когда я ему сказала: “Пошли в лес целоваться”, а он ответил: “Я что, гомик?” – это просто... Я аж дар речи потеряла. А недавно лежу я в спальне, он заходит, я говорю – Мерл, ложись рядом со мной. Он: это еще зачем? Я говорю: пообнимаемся. А он: нахрена?

МИШОНН: Андреа, я сдаюсь. Тебе надо спросить у Кэрол совета. Она ведь тоже Диксона получила.

АНДРЕА: Спрашивала...

МИШОНН: И как?

АНДРЕА: Она сказала, что всегда думала, будто любит обнимашки. Но оказалось, что это не сравнить с любовью к обнимашкам человека, которого никто не обнимал с пяти лет.

МИШОНН: О-о-о.

АНДРЕА: Да, трогательно, но не мой случай. По-моему, для Мерла обняться – это что-то вроде подраться. За милую душу, но пощады никому. Когда он меня последний раз обнял, у меня чуть швы не разошлись, и, по-моему, одно ребро треснуло.

Делает глоток из бутылки.

АНДРЕА: Но, черт, как же это возбуждает.

МИШОНН: (стонет)

АНДРЕА: (смеется) Прости! Ну прости, но тебе придется это слушать!

На них падает чья-то тень. Мишонн приоткрывает один глаз.

ШЕЙН: Ржете, да?

АНДРЕА: А тебя не приглашали.

ШЕЙН: Вот вы ушли, а в доме сразу хаос начался. Издеваются над “слабо”!

МИШОНН: Нам не интересно.

ШЕЙН: Пора назад, девушки. У нас выборы, и все должны проголосовать.

АНДРЕА: Вроде недавно только голосовали?

ШЕЙН: Мы выбираем главного в доме. И если вы не хотите, чтобы вами пиздоглазый помыкал, двигайте булками.

Он первым возвращается в дом.

ШЕЙН: Диксон, ты совсем идиот?

ДЭРИЛ: А?

ШЕЙН: Не ты, я про ущербного Диксона. Не можешь свою бабу хоть разок приголубить?

МЕРЛ: Ты что несешь-то, лысый?

ШЕЙН: Андреа на пляже рыдала, что от тебя нежности меньше, чем от Чарльза Мэнсона!

Мерл настораживается.

МЕРЛ: Не пизди-ка ты, гвоздика. Барби тебе такого бы не натрепала.

ШЕЙН: Естественно, она не мне трепала, а Мишонн. Я просто подслушал.

ТАРА: Мерл, ну что ж ты? Андреа такая клевая, а ты такой сухарь. Девочкам нравится, когда с ними нежничают.

ШЕЙН: Пацан дело говорит.

ТАРА: Это НЕ СМЕШНО уже!

МЕРЛ: Нежностями пусть мой кастрированный брат занимается!

Замечает, что на него осуждающе смотрят все остальные участники.

МЕРЛ: Че?

МАРТИНЕС: Дубина ты, Мерл.

АНДРЕА: (заходит в дом) Что он опять натворил?

ШЕЙН: Наконец-то. Все, начинаем предвыборные речи.

МИШОНН: (садится в кресло) Серьезно? Речи? Я думала, надо будет просто написать имя на бумажке.

ШЕЙН: Ага, я тоже так думал. (косится на Губернатора)

ГУБЕРНАТОР: Это в твоих же интересах. Никто не станет за тебя голосовать только потому, что ты прикажешь. Прояви красноречие и убеди своих соседей.

ШЕЙН: Ну окей.

Встает посреди гостиной, сунув руки в карманы джинсов.

ШЕЙН: Что утром Тара сказала? Мы семья. Да, может, ущербная семья. У нас тут два гэ. Губер и Гарет. Ну и что? В семье не без урода. Зато в семье всегда должен быть глава.

МЕРЛ: Третий гэ.

ШЕЙН: Ша! Так вот... Должен быть президент. Вами нужно управлять. Это очевидно. В мире есть шерифы, а есть рядовые. И нетрудно понять, кто здесь прирожденный шериф. Вы мне шанса ни разу не давали. А если б дали, то поняли бы, что я отличный лидер.

АНДРЕА: Шейн, ты не расхваливай себя, ты давай конкретные обещания.

ГУБЕРНАТОР: Пусть говорит.

Шейн чувствует, что Губернатор доволен его косноязычием, и его это настораживает.

ШЕЙН: Окей. Конкретные обещания? Мы должны закатить вечеринку. И это будет лучшая вечеринка на свете. Как лидер этого дома я лично позабочусь обо всем. Мы не просто нажремся, сидя на ковре и играя в задравшую дженгу. Мы запомним эту тусу навсегда. Дальше. Преступность. Преступности в этом доме больше не будет. Каждый... (смотрит на Гарета) кто хоть попробует кому-то насолить, отправится под арест в кладовку. Нагадит еще раз – получит реальный срок.

ГАРЕТ: А потом что? Смертная казнь?

ШЕЙН: Может, и не казнь, но козлам спуску не будет. Я закончил.

Он садится на диван. Мерл лениво аплодирует.

ШЕЙН: Конкуренты, давайте.

Губернатор поднимается.

ГУБЕРНАТОР: Что ж, в одном Шейн был прав: вами, люди, необходимо управлять. Даже самые сообразительные среди вас привыкли быть ведомыми. И не нужно выпячивать гордость, потому что быть ведомым ничуть не позорно. Мистер Уолш выбрал простейшее решение, подкупить избирателей вечеринкой и припугнуть насилием. Я выбираю другой путь. Вечеринка вне моей юрисдикции. Ее может организовать кто угодно, у кого есть свободное время. Главное сейчас – это работа. Никто не любит работать, когда другие отдыхают. А тех, кто отдыхает, заставить работать можно только грубой силой. Готов ли мистер Уолш стать этой самой грубой силой? Потому что я готов. Вы можете ненавидеть меня. Можете проклинать меня. Можете говорить за моей спиной что угодно. Мне все равно, пока вы работаете. Шейн не потянет эту ношу. Он сорвется, как только кто-нибудь начнет ворчать. Я же буду крепок, как скала. Если вам нужны решения, принятые твердой рукой – вы знаете, за кого голосовать.

После его речи кто-то даже присвистывает.

ШЕЙН: Если б я знал, что можно засирать других, я бы последним выступил.

АНДРЕА: А кто еще среди кандидатов?

МАРТИНЕС: Ну, как бы я. (занимает место Губернатора) Сначала скажу, почему за этих двоих голосовать не надо. Шейн? Серьезно? Нет, может, он и нормальный лидер. Был когда-то. Но шарики-то за ролики слегка заехали с той поры. Филип? То же самое. Три дня будет вам отличным президентом, а на четвертый день он всех убьет во сне, потому что ему не понравилось, как кто-то посуду помыл. Президент не должен быть тираном. Президент слушает свой народ. Я вам всем дам право голоса. Окончательное решение по всем вопросам будет за мной, но только после того, как я выслушаю каждого жильца в этом доме. И у нас будут министры. Министр труда, министр по вечеринкам и все такое. Голосуйте за меня.

Садится.

МЕРЛ: Я, бля, даже и не знаю, какая речь хуже.

ШЕЙН: Теперь валим все в комнату-дневник и голосуем. Бюллетени и подделать можно, а тут БэБэ не даст соврать.

МАРТИНЕС: А кандидат может сам за себя голосовать?

ШЕЙН: Естественно! Ты что, надеешься, я за тебя проголосую?!

Участники по одному заходят в комнату-дневник, и через несколько минут голосование окончено.

ГУБЕРНАТОР: Ну, Большой Брат, окажешь нам честь, посчитаешь голоса?

БОЛЬШОЙ БРАТ: Почему бы и нет.

Как всегда, Большой Брат держит драматичную паузу перед тем, как объявить результаты.

БОЛЬШОЙ БРАТ: Мартинес – один голос.

МАРТИНЕС: Что? Вообще никто? Почему?!

ТАРА: Извини, но у тебя тупая программа была. Никто не хочет быть министром труда, мы все ленивые!

БОЛЬШОЙ БРАТ: Шейн – два голоса.

ШЕЙН: Да вы чего! Ну хоть кто-то...

БОЛЬШОЙ БРАТ: Губернатор – один голос.

МЕРЛ: Ну вы и неудачники!

ГУБЕРНАТОР: Почему остальные не голосовали?

БОЛЬШОЙ БРАТ: Потому что это еще не все. Мерл – один голос.

ГУБЕРНАТОР: Больше голос девать было некуда?

МЕРЛ: Уж не для тебя моя роза цвела!

БОЛЬШОЙ БРАТ: И, наконец, наш победитель. Дэрил – четыре голоса.

Дэрил настороженно смотрит на участников, которые синхронно к нему повернулись.

ДЭРИЛ: Вы чего?

ТАРА: Ура, у нас есть президент!

ШЕЙН: КТО за него голосовал?!

МИШОНН: Я. Потому что Дэрил среди вас самый нормальный.

АНДРЕА: Я хотела за Мишонн, но она бы меня убила, так что прости, Дэрил. Лучше ты.

ТАРА: И я за него. Ну правда же, Дэрила хоть реальные дела будут интересовать, а не то, как самым крутым стать.

ШЕЙН: Ну отлично, от скромности не помрет – себе четвертый голос дал.

ДЭРИЛ: Але, я за тебя голосовал.

ШЕЙН: За меня?

Шейн тронут до глубины души.

МАРТИНЕС: Дэрил, ну какого хрена!

АНДРЕА: Погодите, а откуда тогда четвертый голос?

ГАРЕТ: От меня. Выбрал меньшее из зол.

ТАРА: (Дэрилу) Приказывай, наш повелитель.

ГУБЕРНАТОР: Я не буду слушаться какого-то Диксона.

АНДРЕА: Вот так ты, значит, относишься к демократии?

МЕРЛ: Было весело, ребятки, но мой маленький братик никогда не будет говорить, что мне делать. Если не хочет получить сочного леща!

АНДРЕА: Вы подписались на честные выборы? Подписались. Дэрил наш президент.

ШЕЙН: Так, какой президентский срок у нас? Неделя? Я пошел готовиться к перевыборам.

ГУБЕРНАТОР: Перевыборы не нужны. А что нам нужно, так это импичмент.

МАРТИНЕС: Да... этот самый. Ага.

ТАРА: А где наш президент-то?

Мишонн выглядывает в окно.

МИШОНН: Ушел в отставку.

Во дворе Дэрил, взвалив на плечи огромный мешок с коровьим кормом, тащит его к коровнику.

ТАРА: Не могу я тут сидеть, когда Дэрил работает. Пойду помогу.

Бежит за ним.

МАРТИНЕС: Она будет пахать, а мы на жопе сидеть? Да ну нафиг.

Идет следом.

МЕРЛ: Опять Тако выпендривается. В эту игру можно играть вчетвером!

Когда Дэрил возвращается от коровника, он застает драку во дворе: Шейн, Мартинес и Мерл сражаются за право отнести второй мешок. Губернатор тащит в дом ящик с алкоголем. Тара, Мишонн и Андреа с интересом наблюдают за схваткой.

ТАРА: О, президент Дэрил, разними их, а?

ДЭРИЛ: Не маленькие. И я не президент.

Андреа рассматривает магнитофон на батарейках, который участники заказали на призовые очки.

АНДРЕА: Я знаю, что никто не поддержит мое предложение, но как насчет перенести вечеринку?

ТАРА: Тебе все еще нельзя пить?

АНДРЕА: Как-то неохота быть единственной трезвой.

МИШОНН: Ты их не убедишь.

ШЕЙН: Вечеринка будет завтра! Одного дня траура всем хватило? Ну и заебись.

ТАРА: А Гарет еще в трауре...

Все смотрят на Гарета, который потерял интерес к происходящему и опять сидит под деревом с книжкой.

ШЕЙН: Он не в трауре. Он хочет, чтобы вы его жалели. Бет ушла, а он все равно на ней выезжает.

АНДРЕА: Ничего он не хочет, он просто выжидает. Бет с первого дня была на его стороне, а теперь ее нет. Он просто пытается понять, какая сейчас расстановка сил. Так что советую никому за него не вступаться.

МАРТИНЕС: Это кому в голову-то придет такое, за тощего вступаться?

Снова смотрят на Гарета.

МЕРЛ: Гляньте на этого глиста с разбитым сердцем... Так и хочется убить из жалости.

ШЕЙН: Отлично, Диксон проникся. Вы завязывайте с этим. (тычет пальцем в Гарета) Это наш враг.

Замечает взгляд Тары.

ШЕЙН: Есть возражения?

ТАРА: Когда ты так говоришь, его только жальче становится. Один против целой толпы людей, которые его ненавидят.

ШЕЙН: Все, я сдаюсь. Вы уже, по ходу, построились и маршем идете в его новую ловушку. Удачи.

Возвращается в дом.

Мерл подкрадывается к Андреа и кусает ее за ухо.

АНДРЕА: А-А-А-А-А!

ТАРА: Мерл, НЕ ТАК!

АНДРЕА: Что не так? Что это было?!

МЕРЛ: (сердито) Да вам, бля, не угодишь никому!

Конец семьдесят девятого дня.

====== День 80. Среда ======

Утро. Губернатор сидит на диване с книгой.

Тара громко топает на кухню, насыпает себе в миску хлопья, заливает молоком и идет в гостиную. Сунув в проигрыватель диск с “Мстителями”, она плюхается на диван рядом с Губернатором, чуть не расплескав молоко.

ГУБЕРНАТОР: Аккуратнее.

ТАРА: Извини!

Хватает пульт и включает фильм.

ГУБЕРНАТОР: Я читаю.

ТАРА: Филип, ну почитай во дворе, пожалуйста.

ГУБЕРНАТОР: Я не хочу читать во дворе, там пахнет коровой.

ТАРА: А я никак не могу фильм во дворе смотреть.