Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 235 страниц)

Геннадий Борчанинов
Командор космического флота

Глава 1

Малый эсминец «Гремящий» шёл через гиперпространство прочь от туранской границы. Обратно к Новой Москве, вглубь Империи, подальше от опасностей фронтира.

Ремонтные дроны Зардоба наскоро заделали все пробоины, полученные в бою с туранским линкором, но этого было недостаточно, чтобы «Гремящий» снова был готов к несению службы, и мы шли теперь к месту ремонта, к императорским верфям. На минимальной скорости, чтобы эсминец не развалился на ходу. Ему и так крепко досталось.

От прежней команды осталась едва ли половина, тем более, что некоторых членов экипажа я предпочёл оставить на Зардобе, а не брать с собой. Кронпринц дал мне полную свободу в кадровых вопросах, и я этой свободой пользовался на всю катушку.

Старший лейтенант Лаптева, например, осталась на Зардобе, лечить расшатанные нервы. Точно как и старший лейтенант Цыбара, раненый осколками во время боя с туранцами. Старшим помощником теперь служил Магомедов, а на место второго помощника пришлось взять неопытного, но сообразительного и надёжного лейтенанта Козлова. Вакансию старшего артиллериста я предложил прапорщику Гришину, и он согласился перейти в космофлот. Остальные вакансии я собирался закрывать уже в Новой Москве. Погибли слишком многие. Космос не прощает ошибок.

Погибла начмед, старший мичман Фидлер, погиб мичман Сандиев, погиб Добрынин, всегда казавшийся мне несокрушимым. Потери, можно сказать, невосполнимые.

Но ради тех, кто выжил, надо двигаться дальше.

Я вообще не ожидал такого карьерного взлёта, тем более, перевода за штат и службы лично кронпринцу Виктору. Пришлось, конечно, поклясться в верности лично наследнику престола, вдобавок к моей присяге, но я ничего зазорного в этом не видел.

И теперь «Гремящему» предстояло пройти капитальный ремонт и переоснащение в Новой Москве, а уже потом отправиться на другой конец Империи, в неосвоенные системы.

Лететь до Новой Москвы предстояло почти трое суток, и это время я решил посвятить безделью. После всего случившегося отдых был жизненно необходим и мне, и экипажу, и я старался не нагружать людей работой, хотя дел на эсминце хватало. В Зардобе починили только самое важное, причём не слишком-то качественно, и я с помощью Скрепки составлял список дел, который с каждым днём рос и ширился. Всякий раз, когда я обнаруживал что-то новое, приходилось бороться с собой, чтобы не нарезать задач экипажу прямо здесь и сейчас, но я твёрдо стоял на своём, отдых тоже важен. Особенно отдых после боя, разгрузка физическая и психологическая.

Так что до самого пункта назначения мы только и делали, что бездельничали. А когда «Гремящий» наконец вынырнул из гиперпространства на окраине крупнейшей звёздной системы всей Империи, безделье закончилось.

После тишины и покоя гиперпространства сенсоры разрывались от поступающей информации, десятки тысяч кораблей, одновременно бороздящих пространство Новой Москвы, передавали какие-то сигналы, делились информацией, вели переговоры, орбитальная станция и наземная колония транслировали нескончаемые потоки информационного мусора. Я с удовлетворением просматривал список кораблей, но прочитать успел только до середины.

Тут же находилась и моя любимая Академия, и императорские верфи, и прочие искусственные спутники Новой Москвы. Я рассчитал маршрут напрямую к верфям. Только там имелась возможность поставить «Гремящий» на капитальный ремонт.

Экипаж, однако, больше занимала мысль пройтись по всем барам Новой Москвы. Многие из этих баров ещё помнили курсанта Мясникова, но теперь, когда я командую собственным космическим кораблём, мне придётся искать места попрестижнее.

Верфи в данный момент строили ещё один линкор, брат-близнец «Титана», громадный и величавый, размером сравнимый с самой верфью. Мы шли на малой тяге, рассекать по Новой Москве на сверхсветовых скоростях было попросту запрещено. Пусть даже это космос с его громадными пустыми пространствами, шанс на столкновение здесь был гораздо выше, чем где бы то ни было ещё.

– Запросите стыковку, нам надо понять, куда вообще лететь, – обратился я к нашим связистам.

– Есть, господин командор! – отозвался лейтенант Каргин.

Кронпринц Виктор отдельным указом повысил меня в звании сразу на несколько ступеней, причём звание командора в космическом флоте было довольно редким. Настолько, что командоров можно было пересчитать по пальцам одной руки. Вместо трёх маленьких звёзд на погонах у меня теперь красовалась одна чуть побольше. Капитаном мне уже не быть, люди годами носят звание командора, перескакивая потом сразу на адмиральские должности, но фактически моё звание соответствовало примерно капитану второго ранга, а если учитывать класс корабля, которым я командую, то между вторым и третьим. Всё равно солидно, особенно для моего возраста. Самое главное, что это звание давало мне свободу, возможность действовать без оглядки на штаб.

– Императорская государственная верфь, дежурный капитан-лейтенант Ивлев, – ответили через несколько минут.

– Малый эсминец «Гремящий», командор Мясников, – представился я. – Запрашиваем стыковку для капитального ремонта, вас должны были предупредить о нашем прибытии.

– Ожидайте, проверяю… – равнодушно произнёс дежурный.

Работников верфи я понимал. Всем хочется работать как можно меньше, и встречать нас с распростёртыми объятиями никто не обязан. Даже если к ним летит участник самых громких событий последней недели.

Зардоб у всех был на слуху. Ещё бы, не каждый день в имперскую систему прилетает эскадра туранских боевых кораблей с линкором во главе, и не каждый день им дают отпор маленькие, но отважные крейсера.

Во всех колониях прошли стихийные митинги, осуждающие действия туранцев, многие прямо-таки требовали начать вторжение и нанести ответный удар. Провоенная партия была сильна как никогда. Галактическая общественность, конечно, пыталась выставить всё так, будто туранцы всего лишь пришли на помощь орбитальной станции, объявившей о своей независимости, но ни у кого не было сомнений, что это всего лишь уловка султана, известного своим коварством.

Дипломаты снова обкашливали острые вопросики на официальных приёмах и неформальных встречах, изворачивались, лгали и интриговали. И поскольку война это всегда только продолжение дипломатии, последний довод королей, её снова удалось избежать. Султан завалил всех дорогими подарками и взятками, пытаясь умаслить всех, кого только можно, и выплатил гигантскую компенсацию за доставленные неудобства. А наша любимая императрица не стала обострять ситуацию.

– Следуйте к девятым воротам, – произнёс дежурный.

– Девятые ворота, вас понял, – сказал я.

Габариты верфи позволяли завести эсминец туда целиком, так что я, следуя подсказкам верной Скрепки, направил «Гремящего» по нужному курсу. Тут требовалось всё моё мастерство пилота, всё-таки, провести космический корабль через достаточно узкое пространство очень непросто. Примерно как продеть нитку в игольное ушко, используя только удалённые манипуляторы и мониторы наблюдения.

Но особых сложностей не возникло, меня всё время вёл диспетчер, а в самом конце, когда ворота за кормой «Гремящего» закрылись, включились грави-захваты, надёжно удерживая нас в нужном положении.

– Приехали, – пробормотал я. – Магомедов, организуйте трансфер на станцию для команды.

– Есть, – ответил новоиспечённый старпом.

Мне же предстоял долгий и муторный процесс общения с работниками верфи. По-хорошему, стоило вообще присутствовать здесь на протяжении всего ремонта, чтобы никто даже не подумал схалтурить, но это невозможно. Таких капитанов на верфи не любят. Такое демонстративное недоверие их обижает, но и бездумно отдавать корабль я тоже не мог. Поэтому лучшим вариантом было поговорить по душам с кем-нибудь из местного начальства, возможно, как-то подмазать, или наоборот, пригрозить. Тогда у нас будут шансы на более-менее качественный ремонт.

Своего челнока на «Гремящем» больше не было, уничтожен в бою. Так что команду придётся отправлять на орбитальную станцию с помощью здешнего транспорта.

Внутри дока эсминец повис на гравитационном захвате, ворота закрылись, в просторный ангар снова начал закачиваться воздух. Работы здешним специалистам предстояло много, и для того, чтобы не страдать в тяжёлых скафандрах и невесомости, эсминец загнали внутрь, где можно работать в более приятных условиях. Это линкор строится целиком в невесомости, в открытом космосе, что в разы увеличивает его стоимость, а корветы и эсминцы можно клепать прямо так.

Внешние камеры показали, как внутрь дока начали проходить рабочие в повседневной форме операторов космофлота, они считались такими же военнослужащими, как и мы. Значит, можно и нам покинуть корабль.

Реактор погасили, корабль подготовили к сдаче. К борту «Гремящего» подвели трап, и команда начала покидать эсминец. Я вышел последним.

У трапа меня дожидался грузный пожилой офицер с погонами капитан-лейтенанта. Я спустился и исполнил воинское приветствие, с интересом разглядывая гигантский ангар, в котором поместилось бы два таких же эсминца, как наш.

– Здравия желаю, господин… Командор, – сказал он и представился. – Капитан-лейтенант Конь.

– Здравия желаю, господин капитан, – ответил я, чудом удержавшись от смешка.

Лошадиная фамилия совершенно не вязалась с его внешним видом. Он был похож скорее на большого старого быка, уставшего от жизни.

– Как добрались? – спросил Конь.

– Вы знаете, чудом, – усмехнулся я. – Но этот бродяга дотянул до верфи в таком состоянии, за что ему отдельное спасибо.

– Мы приведём его в чувство, – улыбнулся капитан. – Будет как новенький.

– Было бы очень здорово, – сказал я.

Лейтенант Магомедов повёл за собой экипаж чтобы сопроводить их на станцию, в ангаре сразу же стало как-то пусто. Из всей команды остался только я один.

– Покажете фронт работ? – спросил Конь, извлекая планшет.

– Разумеется, – сказал я. – Следуйте за мной.

Начали с самого главного и важного, с реактора, который сейчас был отключён. Мы с Конём ходили по эсминцу, я показывал всё, что на мой взгляд, требовало починки, капитан делал пометки у себя в планшете. Дешевле и проще, наверное, было бы построить новый эсминец и дать ему такое же название, как это иногда бывало со старыми и слишком сильно повреждёнными кораблями, но я к «Гремящему» прикипел всей душой. У этого корабля имелся какой-то свой собственный характер, и я воспринимал его не как средство передвижения или место службы, а как настоящего друга, и распиливать его на металл будет самым настоящим предательством.

– Да, потрепали вас как следует, господин командор, – хмыкнул корабел, заглядывая в оплавленную дыру в одной из внутренних переборок и делая ещё одну пометку в планшете.

– И не говорите, – буркнул я, по количеству отметок понимая, что ремонт затянется надолго.

С другой стороны, пока идёт ремонт, можно провести это время с пользой, ступить наконец на твёрдую землю колонии. Долгожданный отпуск в Новой Москве… Некоторые годами не могут выбраться в столицу даже на пару дней, а мы тут, можно сказать, застряли на неопределённый срок.

Лазили по кораблю мы чуть ли не четыре часа, список необходимого рос и ширился с каждой минутой. Эсминцу требовался капитальный ремонт, его придётся разбирать чуть ли не до голого остова и собирать заново. Не представляю, сколько бы это стоило, случись вдруг необходимость чинить корабль за мой счёт. Я даже таких цифр не знаю. Но сейчас за всё расплачивалась казна, так что можно было не экономить.

Капитан-лейтенанту Коню я выдал все возможные доступы, контакт с ним вроде бы удалось наладить без дополнительных вложений. Всё-таки громкая слава даёт свои преимущества, моя фамилия снова была у всех на устах. Как и славное имя «Гремящего».

Мы распрощались, пожали друг другу руки, я любовно потрепал эсминец по броне напоследок. В следующий раз, когда я его увижу, вся обшивка будет уже снята и отправлена на переплавку.

Верфь я покидал в гордом одиночестве, благо, челноки курсировали между верфью и станцией регулярно, точно как и между станцией и планетой. Причём мне даже не пришлось платить за перелёт, военно-проездной документ давал мне право воспользоваться челноком бесплатно.

Остальной экипаж был уже на станции, спускаться на поверхность планеты без меня лейтенант Магомедов не осмелился. К тому же, пока было неизвестно до конца, где нас разместят и поставят ли на довольствие, поэтому торопиться было некуда. Военных и флотских рядом со столицей было пруд пруди и разместить нас могли где угодно.

Я сидел в неудобном кресле беспилотного челнока, разглядывая сине-зелёный шарик в иллюминаторе. Как ни странно, по Новой Москве я совсем не соскучился. На планете, кроме столичного поселения, были и другие города, но как и в большинстве остальных колониальных планет, девственная природа занимала практически девяноста девять процентов площади, и за пределами городов делать было абсолютно нечего. А в самой столице я всё успел посмотреть ещё во времена учёбы в Академии.

К орбитальной станции, которая, по сути, была огромным транспортным хабом, ежеминутно подходили корабли самых разных форм и размеров, начиная от крохотных индивидуальных самоходных капсул и заканчивая громадными грузовиками, жизнь кипела без остановки. По сути, станция была отдельным городом, по своим размерам сопоставимым с самой столицей.

Челнок мягко пристыковался к металлическому борту станции, я снова глянул в иллюминатор, напоследок. У соседнего шлюза стыковался учебный корабль Академии, и я почувствовал, как в груди разливается тёплое чувство ностальгии. Пожалуй, стоит её навестить, тем более, у нас некомплект офицерского состава, а в этой части Галактики только в одном месте готовят флотских офицеров.

В коридоре было многолюдно, я успел уже отвыкнуть от шума толпы и мельтешения чужих костюмов. Никто меня не встречал, я и не предупреждал, что лечу на станцию. Я наслаждался редкими моментами одиночества, невозможными на космическом корабле. Пусть я находился в толпе, и иногда приходилось даже поработать локтями, чтобы пройти в нужном направлении, я всё равно был один. Иногда этого сильно не хватало.

Даже чтобы купить баночку Брепси в торговом автомате, пришлось отстоять несколько минут в очереди. Я шёл, куда глаза глядят, просто убивая время. Мне не хотелось решать вопросы размещения личного состава и прочие бытовые дела, так что я оттягивал этот неприятный момент как только мог.

И всё же бесконечно откладывать это было нельзя. Долг зовёт, и я вызвал Магомедова, который остался за старшего в моё отсутствие.

– Слушаю, господин командор, – немедленно отозвался он.

– Где вы есть? – спросил я.

– Минутку… Зал ожидания сто четыре! – доложил старпом.

Лейтенант Магомедов в роли старшего помощника справлялся гораздо лучше своей предшественницы, несмотря на весь её опыт.

– Скоро буду, ждите, – сказал я, наспех просматривая карту с помощью Скрепки.

– Понял, ждём, – отозвался лейтенант.

К счастью, сто четвёртый зал находился не так далеко. Я шёл, лавируя в потоке людей, и раздумывал, где будет лучше разместиться, пока мы ждём ремонт эсминца, на станции или же на планете. С одной стороны, со станции проще добираться до верфи, с другой – на планете, там, внизу, гораздо больше возможностей приятно провести время. После недолгих раздумий я понял, что на перенаселённой станции нам ловить нечего, а это значит, что надо выпрашивать размещение у наземных сил, так что я нашёл в справочнике нужный контакт и вызвал Новую Москву. Внизу наверняка будет поинтереснее.

Глава 2

Мы спускались к поверхности планеты, чувствуя, как перегрузка бьёт по ушам и заставляет внутренние органы бултыхаться и вертеться волчком. При всём старании пилота посадить челнок мягко и плавно, получалось у него довольно скверно.

Посадочная площадка, к которой мы приближались, находилась в пригороде, на территории военной части ПВО. Договариваться пришлось самостоятельно, и в этом я углядел один из немногих минусов такой вот независимости от флота и эскадры. Теперь абсолютно всё приходилось решать своими силами. Раньше этим занималась бы служба тыла, теперь – я сам и мой зампотыл младший лейтенант Драчёв, и если раньше нас бы разместили в казармах да хоть той же Академии космофлота, то теперь с кем договорились – туда и полетели. А у ПВОшников всегда есть свободное место. Учитывая, что это предпоследний рубеж планетарной обороны, служить в ПВО никто не рвался, все хотели или в космос, или в гвардию. В ПВО постоянный недобор.

Встречали нас без особой торжественности, но на посадочной площадке присутствовал сам командир части в сопровождении ещё нескольких офицеров. Полковник стоял в каракулевой папахе и непромокаемом плаще, на поверхности планеты было довольно зябко. Особенно для нас, привыкших к постоянной температуре в двадцать градусов Цельсия и полному отсутствию ветра.

Я приложил руку к фуражке, приветствуя полковника. Мы с ним уже общались, но лично не виделись, и вживую он показался мне довольно приятным человеком. Этаким старым служакой, всю жизнь посвятившим армии, что наложило определённый отпечаток и на его внешность, и на манеру общения, и на поведение в целом. Такое не подделать.

– Здравия желаю, командор, – произнёс он.

Звали его полковник Лобанов, и в его взгляде читалось неподдельное уважение ко мне. Всё же история с линкором переходила из уст в уста во всех частях и гарнизонах, обрастая невероятными подробностями вроде того, что я на «Гремящем» подбил его единолично, без помощи крейсеров.

– Здравия желаю, господин полковник, – сказал я и мы пожали друг другу руки.

Поздоровался с его заместителями, пожал руки подполковникам и майорам. Все были рады меня видеть. Ещё бы, на наше содержание и размещение казна выделяет фонды, а ПВО богатством никогда не отличалось.

Разместили нас в старой пустой казарме, и после тесноты космического корабля высокие потолки и просторные залы казались настоящей роскошью. Пахло нежилым помещением и каким-то моющим средством, и здесь отдельных кают, вернее, кубриков, для офицеров не было. Только женскую половину экипажа разместили отдельно.

Само собой, хозяева устроили банкет для офицерского состава, и избежать которого мне не удалось, хотя лично я бы с большим удовольствием отправился в город.

Расположились в здешней столовой, за большим длинным столом.

– Бог ты мой, наконец-то нормальная еда, – пробормотал младший лейтенант Крапивин, выражая общее мнение.

Кормили нас не сублиматами и консервами, а самой обычной пищей, выращенной на здешних агрокомплексах, и мы все за долгое время в космосе успели соскучиться по обычному чёрному хлебу и жидким супам.

Но мы пришли сюда не для того, чтобы набивать брюхо. Нас позвали, чтобы послушать истории про наши подвиги, и мы в красках описывали всё, что с нами произошло в Зардобе и не только, а ПВОшники слушали наши байки, раскрывая рты от удивления.

Больше всех соловьём разливался именно Крапивин, в боях участия не принимавший, но никто не возражал, наоборот. Замполит описывал всё подробно и ярко, не забывая ни о ком из присутствующих.

– Надолго вы к нам? – спросил полковник Лобанов.

– На время ремонта как минимум, – пожал я плечами. – Там видно будет.

Моим непосредственным начальником теперь был лично кронпринц Виктор, и никаких других указаний он мне не дал. Починить эсминец. Конец истории. Он, конечно, намекнул на будущие великие свершения и опасные задания, но никакой конкретики не назвал. Всё же он был настоящим политиком и в совершенстве владел искусством толкнуть длинную речь, не сказав вообще ничего.

Сам он пока оставался в Зардобе, ситуация требовала его внимания, и кронпринц лично участвовал в переговорах с туранскими делегациями, что давало надежду на более выгодные для Империи условия, потому что кронпринц уступать не собирался.

Так что в отсутствие новых приказаний я воспринимал эту вынужденную задержку в столице как долгожданный отдых. Заслуженный.

– Бывали уже в Новой Москве? – спросил полковник.

– Учился тут, – сказал я.

– А, из академиков! Понятно, – усмехнулся он.

У Академии с наземными силами ПВО отношения были особые. Совсем не дружеские. Но я тут воспринимался не как один из выпускников Академии космофлота, а как герой двух стычек с туранцами, и это значительно упрощало налаживание контакта.

И всё же пребывание здесь меня тяготило, хоть я и старался этого не показывать. Мне хотелось снова вести «Гремящего» в неизвестность, в бой, снова ощутить волнительную дрожь штурвала в моих руках. Возможно, я стал адреналиновым наркоманом, но я только что с пугающей чёткостью понял, что тихая и мирная жизнь для меня теперь невозможна. Я просто не усижу на месте.

Зато все остальные офицеры «Гремящего» наслаждались вкусной едой, дармовой выпивкой и приятной компанией. Таким отбитым, похоже, был только я один.

Разошлись далеко за полночь, но вполне цивильно и организованно. До поросячьего визга никто не напился, ничья честь мундира не пострадала. Даже так, по общему мнению, неплохо посидели.

А уже на следующее утро, оформив себе и всем остальным пропуска за территорию части, я отправился в саму Новую Москву. Гигантский мегаполис звал и манил своими огнями, но вместо того, чтобы отправиться в турне по кабакам или торговым центрам, я направился прямиком к своей альма-матер, в Имперскую Академию Космического Флота.

В этот раз лететь пришлось на такси, и лысеющий мужичок в оранжевой майке в считанные минуты доставил меня на нужную крышу. Можно было бы, конечно, отправиться по земле, но толкаться в пробках несколько часов для того, чтобы сэкономить немного денег или посмотреть на виды Новой Москвы, я не захотел. С высоты птичьего полёта она тоже безумно красива.

И почему-то, чем ближе я приближался к зданию Академии, тем быстрее начинало стучать моё сердце. Я нервничал, сам не зная почему.

На крыше зябкий весенний ветер чуть ли не срывал фуражку с головы, так что я поспешил к лифту вниз. В лифте ехать пришлось с парой каких-то курсантов, исполнивших воинское приветствие и замерших смирно на всё то время, пока ехал лифт. Здесь меня наверняка тоже знали. Не успели ещё забыть, ни младшие курсы, ни преподавательский состав.

Ехал я целенаправленно к одному человеку. К адмиралу Ушакову, начальнику Академии. Да, без записи, без предупреждения, но я надеялся застать его на месте.

Каждый встречный считал своим долгом приложить руку к фуражке, завидев меня, так что я даже немного утомился отвечать на приветствия. За спиной громко шептались, даже тыкали пальцами в мою сторону. Не очень приятно, но такова цена громкой славы.

К нужному кабинету добрался быстро. Табличка на двери не изменилась. Я немного боялся, что адмирал ушёл в отставку, но старый хрыч, видимо, ещё держался бодро. Я аккуратно постучал в дверь.

– Кого там чёрт принёс, вашу мать⁈ – рявкнули из-за двери.

Кажется, старик не в духе. Совсем чуть-чуть.

– Разрешите, господин адмирал? – я приоткрыл дверь и заглянул в кабинет, улыбаясь от всей души.

Даже и не предполагал, что я буду так рад его видеть.

– Мясников? – удивлённо вскинул седые брови адмирал. – А ну, заходи!

Я вошёл и закрыл дверь за собой.

– Здравия желаю, господин адмирал! – воскликнул я.

Всё его недовольство как ветром сдуло, Ушаков даже вышел из-за стола, чтобы пожать мне руку. С момента нашей прошлой встречи, когда я выпускался и забирал назначение на «Гремящий», он не изменился ни на йоту. Выглядел всё таким же бодрым стариканом, готовым в любой момент вспомнить былые годы и лично повести эскадру в атаку.

– Алёша! Ну ты даёшь, конечно! – добродушно ухмыльнулся старик. – Садись давай!

В его кабинете стоял массивный дубовый стол, за которым сидел он, а к этому столу приставлен был стол попроще, из пластика, замаскированного под дерево, для гостей и просителей. Я уселся сбоку.

– Командор уже, ёшки-матрёшки! Я в твоём возрасте только-только старлея получил! – воскликнул Ушаков.

– Зато потом на «Стремительном» вырвались из окружения аликов с принцессой на борту, – усмехнулся я.

Старик приосанился. Этим своим подвигом он гордился, причём по праву. Альянс Свободных Систем остался с носом, а Империя – с наследницей, которая впоследствии стала императрицей, матушкой-государыней.

– Ну, ты тоже хорош! Линкор одолеть! Читал я отчёты… Знаешь, после таких вот отчётов понимаю, что не зря на своём месте сижу, – сказал адмирал.

Я даже растрогался. Из его уст это была высшая похвала.

– Что вы, господин адмирал… – пробормотал я чуть смущённо. – Просто делал всё, как вы учили…

– Вот! А если бы все так делали? Мы бы уже всю Галактику на колени поставили, – расхохотался Ушаков.

Я криво улыбнулся, не скрывая своего скепсиса по отношению к такому смелому заявлению. Империя сильна, конечно, но не настолько.

– А у вас тут в Академии как дела? – спросил я, чтобы переменить тему.

– А! – махнул рукой адмирал. – Как всегда.

– К новому выпуску готовитесь? – спросил я.

– Конечно! – произнёс Ушаков. – Экзамены на носу.

Свои выпускные экзамены я помнил так, словно они были вчера, готовился я к ним, вообще позабыв про сон, еду и всё остальное. Примерно тогда я и подсел на кофе и прочие стимуляторы, да так плотно, что не мог соскочить до сих пор.

– А много народа выпускается? – спросил я. – Нам на «Гремящий» офицеры нужны. Взамен погибших.

– А ты запрос писал? – прищурился адмирал.

– Нет пока, – сказал я. – Всё равно корабль на ремонте.

– Опоздал, значит, – развёл руками Ушаков. – Все уже заявки направили. А заявок больше, чем выпускников, понимаешь? Не успеваем готовить.

– Понимаю… – пробормотал я.

– Но в порядке исключения можно что-нибудь придумать… – Ушаков побарабанил пальцами по дубовой столешнице, как всегда делал в моменты задумчивости. – Всё-таки ситуация у тебя и впрямь такая, что хоть из нижних чинов повышай. А это ведь не дело, когда можно профессионала в экипаж взять, так ведь?

– Так точно, господин адмирал, – сказал я.

Он порылся в ящике стола, достал листок бумаги, ручку, положил на стол передо мной. Я поднял на адмирала удивлённый взгляд. Я уже сто лет не писал от руки, хотя и помнил, как это делается.

– Пиши запрос, кого тебе в экипаж надо. Задним числом проведём, – произнёс адмирал, и в его глазах сверкнули озорные искорки. – Я лучше тебе людей толковых отдам, чем какому-нибудь идиоту.

– А через систему? – спросил я, неловко беря в пальцы ручку.

– Алёша, не заставляй меня думать, что ты тоже идиот, я же знаю, что это не так! – прорычал Ушаков. – Через систему задним числом не провести! Пиши давай от руки! Начальнику Академии Космического Флота адмиралу Ушакову В. В.!

Я на мгновение даже порадовался, что в космофлоте сохранился такой устаревший способ документооборота. Но когда дописал первое предложение, радость утихла, сменившись болью в пальцах. Руку свело моментально, и адмирал, видя мои страдания, только посмеялся. Пришлось отложить ручку, потрясти кистью и только после этого продолжить.

Форму запроса я знал, да и Скрепка могла подсказать, а список вакансий я и без того помнил наизусть. Так что управился довольно быстро, насколько это было возможно от руки.

– Число какое ставить? – спросил я.

Ушаков посмотрел на календарь.

– Так… Сегодня, ага… Значит… Ну ставь восемнадцатое, – сказал он.

Я указал число, месяц и год, а затем поставил в углу размашистую подпись, критическим взглядом окидывая документ. Пляшущие туда-сюда неровные буквы портили всё впечатление. Почерк у меня был ужасным, но в наше время редко можно было встретить человека с хорошим почерком. Только среди тех, кто увлекался каллиграфией, пожалуй.

Адмирал забрал у меня листок, быстренько прочитал, кивнул.

– Ну вот и всё, – произнёс он. – Будут тебе люди, командор.

Я расплылся в довольной улыбке. Я ожидал, конечно, что адмирал пойдёт мне навстречу в этом вопросе, но даже не представлял, насколько. Можно теперь не переживать, что мне в экипаж отправят каких-нибудь бывших троечников, путающих аппарель с аперитивом. Лучших из лучших я тоже не ожидал, но Ушаков как минимум может отправить на «Гремящий» по-настоящему толковых молодых офицеров.

Лучшие пойдут служить на линкоры и крейсера, на «Титана», в конце концов, в центральные пространства Империи, поближе к столице. Туда же отправятся все мазаные, сынки и внучки. Народ попроще пойдёт служить на дальние рубежи, но на более-менее современных и уважаемых кораблях, к прославленным командирам под руку. Самые нерадивые курсанты пополнят личный состав устаревших корыт в жопе мира, как это было с «Гремящим». Я перешёл из первой категории в последнюю, но теперь уже ничуть об этом не жалел. Кем бы я стал, попади на какой-нибудь ухоженный и прославленный корабль вроде той же «Минервы»? Вряд ли бы я дослужился даже до старлея.

– Алёша… А ты же лично на наследника теперь работаешь? – спросил меня вдруг адмирал.

– Вроде того, – кивнул я.

– Поаккуратнее с ним. У Виктора большие амбиции, – предостерёг меня адмирал Ушаков.

– Так и вы государыне служили, господин адмирал, – сказал я. – Ещё когда её батюшка жив был.

– Это другое, – отмахнулся Ушаков. – Послушай лучше старика. Поаккуратнее, понял?

– Так точно, понял, – кивнул я.

На самом деле не совсем. Я ничего плохого в службе кронпринцу не видел. Даже с учётом его амбиций. В конце концов, рано или поздно он станет императором, причём скорее рано, чем поздно, а быть приближённым императора это привилегия, доступная очень немногим. Так что я должен проявить себя наилучшим образом, чтобы не пролюбить эту возможность. Такой шанс выпадает только один раз в жизни, и за него надо цепляться всеми силами.

Адмирал взглянул на часы, старые, золотые, механические. Такие же старые, как он сам.

– Прости, Алёша, бежать пора, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Рад был повидаться. Заходи ещё, как время будет.

– Обязательно, господин адмирал, – улыбнулся я.

– Точно! Первокурсникам лекцию прочитать сможешь? Да и не только им, – сказал Ушаков. – Все послушали бы, как ты туранцам всыпал.

– Да это не я всыпал, мне повезло просто. Миллер с Черных ему щиты сбили, а я уже потом…

– Не скромничай! – перебил меня адмирал.

– Попробовать могу, конечно, – пожал я плечами.

– Вот и хорошо, будь на связи, поставим тебя в расписание, – глаза Ушакова горели, эта идея занимала всё его воображение.

– Пока ремонт идёт, хоть каждый день могу, – усмехнулся я. – Но вам быстро наскучит.

Адмирал усмехнулся.

– Перваки только рады будут, вместо занудных лекций по астрономии, – сказал он.

Теперь уже настала моя очередь рассмеяться. Я эти лекции ещё не успел забыть.