Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 235 страниц)

Мне его версии ни о чем не говорили. Поэтому я встал, отсалютовал бокалом генералу и громогласно объявил:

– Рад был помочь, дедуля!

– Паршивец! – вновь закудахтал Отис.

… История имела продолжение. После Рождества, которое чуть меня не убило. И виноваты в этом оказались не наши женатые приятели, всем сердцем полюбившие холостяцкие вечеринки в «Берлоге», а наши драгоценнейшие мексиканочки, подлинная жемчужина нашего поместья. Вечно улыбчиво-доброжелательные, они неожиданно подняли бунт.

– Сеньор Найнс, вы такой добрый! – весь ноябрь шептали мне в постели на ушко Кармелиты, Марианны и Изауры. – Не ломайте нам традицию. Рождество в Мексике принято отмечать с 16 декабря и заканчивать на Крещение. Этот праздник зовётся «Ла Посада».

Посада так посада. Погнали!

Ну и «запосадили»! Пропал декабрь. Текила овер зе гланды, томалес с сыром халапеньо, атоле на запивку и… Очнулся под пальмой, привезенной из пустыни Колорадо для моего сада в составе партии, что высадили на Сансет-стрип (жалко, что не банановая – вот бы Ося душу отвел!) Хорошо погуляли три недели. Только зуб слегка шатался. Припомнил, что виновата не драка, а «пирог Трех Королей».[2] Мексиканочки постарались. По ихней зверской традиции в этот пирог запихивали маленькую глиняную фигурку Христа, и каждому должно было достаться от нее по кусочку. Вот и мне тоже досталось – теперь зуб шевелился, если тронуть его языком.

– Ося! – воззвал я к небесам и к игольчатым пальмам. – Ты слышишь меня?

– Слышу, слышу! – отозвалось откуда-то сбоку.

– Ты точно Ося? – усомнился я, не имея ровным счетом никакого желания крутить головой.

– Я Джо Блюм! – гордо ответила неизвестность. – Испытай меня, раз не веришь!

– Где мы должны быть 15 января? – задал я вопрос с подковыркой. НеОся точно провалился бы.

– На подписании нового контракта с мистером Фордом и на ежегодной встрече с дилерами завода.

– Ты точно Ося! – радостно откликнулся я. Странная жизнь, в которой многое смешалось в не менее странную кучу, вдруг обрела небольшой свет в конце тоннеля.

– А кто интересуется? – спросил Ося, разрушив мою веру в силу молодого поколения противостоять крепким алкогольным напиткам.

– Это же я – великий покровитель братьев Блюм и надежда кинопрокатчиков Калифорнии.

– О, Босс, вы наконец-то нашлись! А вам тут письмецо принесли.

– Хорош придуриваться! Что за письмецо?

– От генерала Отиса.

– Дай сюда!

Письмо содержало просьбу оказать содействие детективу Бернсу по прибытии в Детройт. Что-то этот проныра нарыл.

Помочь Гаррисону? Почему бы и не да? Пусть копится его должок передо мной. Что он там мычал про «хорошую компанию»? Вот пусть и будет в моей свадебным генералом, ха-ха. Клёвый старикан, если глубоко покопаться.

… В Детройте, в отличие от Калифорнии, было зверски холодно. Пришлось прихватить с собой старое пальто с мехом выдры, пролежавшее без дела несколько лет в закромах на радость моли, на горе – Марианне, ответственной за мой гардероб. Хорошо хоть в зале, где собрались представители фордовских агентств, жарко натопили и отсутствовали сквозняки. Нам с Осей, уже отвыкшим от настоящей зимы, пришлось привыкать заново к такой знакомой, казалось бы, разнице температур между улицей и внутренними помещениями.

– А теперь, прежде чем мы приступим к приятной процедуре подписания новых контрактов, я бы хотел, чтобы лучший агент нашей компании, мистер Найнс, поделился с нами своим опытом, – Форд был непривычно многословен. – Уверен, нас ждет впечатляющий и поучительный рассказ – столь же яркий, как и продажи «форда Т» в Лос-Анджелесе. Никогда не забывайте: человек, который перестает учиться, стареет, будь ему двадцать или восемьдесят!

Я вышел вперед на всеобщее обозрение, неожиданно засмущавшись как красная девица.

– Друзья, признаюсь, я небольшой охотник толкать речи перед залом. Колледжей я не кончал, чему-то специально не учился…

– Да тут все такие, Баз! – выкрикнул кто-то из зала. – Толкай ручку газа на полную!

Ха, знали бы вы ребята, откуда все мои познания! Из курилки. Да-да, из курилки при дилерском автосалоне, в котором мне в моем прошлом-будущем довелось поработать в шиномонтаже. В перерывах трепался с менеджерами торгового зала. Они делились смешными и забавными случаями из своей практики. Припомнив эти рассказы, я и выстроил некую продажную систему, которую воплощал на практике.

– Ну, хорошо. Заранее, извиняюсь за некий сумбур. Мистер Форд меня, конечно, предупредил о докладе, и я кое-что себе набросал… Сейчас я вас всех удивлю непростым словцом. Лояльность! Мы создали целую программу лояльности, чтобы заставить клиента приходить к нам снова и снова. Наш босс, – я указал рукой на Генри, – хочет пересадить на «форд Т» всю Америку. А это значит, что мы должны каждого, кто хоть раз купит «тешку», заставить возвращаться к нам снова и снова. И каждый в Лос-Анджелесе знает, что мы выкупим у него старую машину, – в зале оживленно загомонили. – Чего вы всполошились? Забрали старую машину как часть оплаты, привели ее в божеский вид с помощью собственного гаража, авторемонтной мастерской, и продали почти как новую. Работает!

– Необычный опыт и очень важный, – резюмировал Форд. – Продолжайте, Баз.

– Вы все знаете, что клиенты любят скидки, а мы, торговцы, их ненавидим. Но ведь можно их избежать, если дарить клиентам подарки. Подарки люди любят не меньше скидок. Разумеется, тут все индивидуально, и за иной «подарок» можно получить кое-какие денежки. Мы назвали такие подарки «дополнительная опция» или сокращенно допник. Многое уже предлагает наш завод – спидометр, часы, цепи для шин, пожарные аксессуары, амортизаторы на переднюю ось и многое другое. Но кто нам мешает напрячь извилины и изобрести что-то еще? Вот мы и изобрели. Например, вот такие штуки, которые мы разложили с моим партнером Джо на столе. После можно подойти и подержать в руках. Здесь вы найдете зеркало заднего вида, резиновые накладки на педали, кожаную оплетку на руль, раздвижную шторку, позволяющая превратить правую подножку в дополнительное место для багажа. Последнее – это изобретение Джозефа Блюма, прошу любить и жаловать.

Ося, красный как рак, поднялся со своего места и раскланялся перед залом. Его поприветствовали дружными хлопками.

– Мелочи – но они позволяют нашим клиентам подчеркнуть свою индивидуальность. В общем, как вы поняли, – продолжил я свою речь, – мы дарим клиентам возможность купить эти доп опции.

Все заржали, как кони. Идея подарка в виде возможности купить, а не понести расходы народу откровенно зашла.

– Нет-нет, не подумайте, что я такой жадный, что всегда заставляю людей платить за подарки. Иногда и дарю бесплатно, – зал продолжал веселиться. – Есть «жирные» клиенты, которых нужно облизывать с ног до головы. Таким мы дарим красивые бокалы. Одну штуку из комплекта. Только представьте: приходит он домой и показывает такой бокал жене. А та в ответ: «Шикарно, но где пять остальных?» Он – ко мне. «Продайте!» «Нет – говорю – дружок. Купи еще машину и получишь еще. Или приведи нового клиента». И что же вы думаете? Он начинает шустрить и приводит ко мне пять новых покупателей. Все счастливы, – я резко посерьезнел. – Нельзя недооценивать роль посредника. Его нужно холить и лелеять. И даже делиться с ним нашей дилерской скидкой.

Зал зааплодировал. Я раскланялся, довольный общей реакцией.

– Тут все свои, а посему позволю себе некоторую откровенность. Не стесняйтесь предлагать комиссионные заказчикам от правительственных учреждений.

Мистер Форд закашлялся и сделал страшные глаза. Я изобразил, что отныне нем, как рыба, и… продолжил в том же духе.

Многое рассказал из нашей уже серьёзной торговой практики. И некоторые вещи для дилеров стали откровением. И прочие аспекты создания лояльности, и корпоративные скидки, и курсы по обучению покупателей самостоятельному авторемонту («скоро наши клиенты будут знать куда лучше планетарную коробку, чем планетарную систему нашей вселенной»), и даже идея использовать «тешку» не как автомобиль, а совсем в ином качестве.

– В заключение, расскажу вам поучительную историю. У нас неожиданно образовался избыток машин на продажу. Вы все должны помнить этот момент, когда в прошлом году мистер Форд принудил нас взять дополнительные объемы, – зал тут же отозвался недовольным гулом. – Взяли, куда деваться.

– Гони деньги и помалкивай! Так получается? – вскрикнул кто-то из-за спины коллег.

– А что вы хотели? Лояльность – ведь это дорога в двух направлениях… Короче, машинами забит склад, куда их девать – не знаем. А тут у меня на нефтеперегонном заводе заканчивается монтаж оборудования. Пришло время расчётов. Я говорю монтажникам: или деньгами через полгода, или машинами, но прямо сейчас. Они посопротивлялись для виду, но все же взяли автомобилями. И смогли меня удивить. «Мы, – говорят, – превратим „тешки“ в технички и в передвижной мотор для нашего оборудования». «Как?» «Все просто. Задерем на козлы задний мост, снимем колесо и накинем на посадочное гнездо ременную передачу». Доверяйте своему клиенту и любите его, господа!

На этих словах я закончил выступление. Вроде, получилось неплохо, судя по отбитым плечам желавшими выразить мне свою признательность.

После подписания контрактов Форд позвал меня в свой кабинет. Вручил подарок – маленькое мозаичное панно с бегущими лошадьми. Копию точно такого же, которое висело у него на стене.

– Первый толчок, который вывел меня на мой путь, на путь ведущего инженера, я получил от этого панно. Мне подарил его умирающий старик, предсказав, что эти полированные камешки, собранные в единое целое, станут для меня не источником вдохновения, но стимулом не останавливаться. Не останавливайся, Баз, у тебя все выходит отлично!

– Спасибо, мистер Форд. Как раз хотел поговорить насчет «двигаться дальше». Вы прекрасно знаете, что главная наша проблема – это не скрипы и постоянные поломки. Это шины, которые живут не больше года.

– Продолжай, – поощрительно кивнул головой мистер Генри.

– У меня есть идея, как их укрепить. Знаю необходимый компонент для каучуковой массы. Но нету нужного специалиста, который смог бы эту идею воплотить. Попытался заинтересовать производителей и неожиданно понял: им не нужна долговечная шина. Им выгоднее, чтобы люди чаще меняли покрышки.

– А что же ты хотел? В резиновой промышленности существует картельный сговор. Правда, мне удалось в 1906-м его преодолеть. Компания Firestone подписала контракт на производство шин для Ford, и только так мы смогли начать свое расширенное производство дешевого автомобиля.

– Быть может, она заинтересуются моей идеей? Даст нужного специалиста?

– Я поговорю, – серьезно кивнул мне Форд. – Харви Файерстоун мой приятель. Думаю, не откажет мне в просьбе.

Невероятно довольный собой я возвращался в свой отель.

Там меня ждал человек, прибытие которого было предсказано письмом генерала Отиса. Детектив Бернс. Этот шпик получил более чем мощный стимул, чтобы развить кипучую деятельность. Мэр Лос-Анджелеса назначил награду в размере 25 000 долларов за поимку террористов, а MM собрали ещё 50 000 долларов. Солидный куш – ради такого можно и жизнью рискнуть. И Бернс рискнул, да еще как. Проник в самое гнездо бомбистов из профсоюза мостовиков, завербовав платного агента.

– Мистер Найнс, вы сэкономили мне кучу времени. Найти Орти МакМэнигала оказалось проще простого. Более того, я тайно его сфотографировал и показал его фото в отелях Лос-Анджелеса. Его опознали как человека, спешно покинувшего отель в утро, когда прогремел взрыв в Чернильном переулке.

– А братья? Кто они такие?

– С этим тоже все оказалось достаточно просто. Некто Джон Джи Макнамара имеет младшего брата Джеймса, Джи Би. Джон секретарь-казначей Международной ассоциацией работников мостов и конструкционного железа, сокращенно IW. Согласно сведениям, полученным от моего агента, именно от него исходил приказ о взрывах в ЭлЭй.

– За чем же дело стало? За шкирку, голубчиков, и на скамью подсудимых!

– Все очень непросто, Найнс. Братья Макнамара, особенно старший, очень влиятельны в Детройте. За ними мощное рабочее движение. Нужны неопровержимые улики, иначе они выкрутятся. Мы можем даже не довезти их до Лос-Анджелеса. Чтобы вытащить отсюда Орти и Джеймса (про Джона Макнамару я пока даже не заикаюсь), разработал целую полицейскую операцию. У меня очень мало надежных людей. Не помешала бы ваша помощь. Джеймс крепкий парень – высокий и сильный. Если будет сопротивляться, не помешало бы грамотное физическое воздействие.

– Я кровно заинтересован в обезвреживании террористов. Как вы знаете, сам чуть не пострадал от их рук. Скажите мне, что делать.

– Приходите завтра утром на частную квартиру рядом с отелем «Оксфорд». Именно в этой гостинице проживают МакМэнигал и Джи Би.

… В большой комнате, где собирались участники задержания, помимо Бернса и его сына Рэймонда, присутствовали полицейские из Детройта и Чикаго. Это я выяснил, когда детектив представил всех друг другу. Во взглядах, бросаемых на меня копами, проскальзывало нескрываемое уважение. Нетрудно догадаться: Бернс растрепал о моей роли в обезвреживании одной из бомб. Он же начал инструктаж

– Джентльмены! Мы применим хитрость. Подозреваемым будет сообщено, что они обвиняются во взрыве в Чикаго, а не в Лос-Анджелесе. Поскольку у них есть алиби, особо сопротивляться не будут. Мы вывозим их в штат Иллинойс, а дальше начнем крутить. Как только кто-то решится на признание в обмен на судебный иммунитет, экстрадируем их в Лос-Анджелес.

– Вы в Чикаго с таким тухлым обвинением потащите их в полицейский участок? Да они даже здесь, в Детройте, могут отказаться сесть на поезд, – сказал один из местных копов.

– Немного давления – и они поддадутся. Присутствующий среди нас мистер Найнс – дока в таких делах, как мне рассказали. А в Чикаго мы их дожмем. Без признания вины их не осудить, – парировал Бернс. – Их адвокаты могут вывернуть дело так, что в ЭлЭй был взрыв газа, а не бомбическая атака.

– Никто не собирается тащить негодяев в полицию по прибытии в Чикаго, – хмыкнул сержант Уильям Рид. – Повезем на мою квартиру.

Донельзя мутный план захвата меня не на шутку напряг.

– Откровенно говоря, джентльмены, я плохо понимаю, чего вы хотите добиться этим задержанием? Насколько оно законно?

До этого момента детективы и копы меланхолично жевали табак, сплевывали и ждали дальнейших указаний Бернса. Мой простой, как пять копеек, вопрос, привел их в замешательство. Бернс обвел собравшихся в комнате взглядом.

– Взять с поличным мерзавцев!

– Откуда возьмутся улики?

Большинство посмотрело на меня как на несмышлёныша.

– Вы хотите превратить бомбистов в жертву полицейского насилия?

– Если вам, мистер Найнз, не знакомы методы полицейского расследования, то не стоит делать скоропалительных выводов.

– Я просто не хочу, чтобы мы подарили негодяям лазейку выскочить из петли!

– Не подарим! На этот счет не беспокойтесь.

Покачав головой, я расслабился и решил предоставить событиям течь своим чередом.

Выдвинулись в отель.

Ворвались в комнаты МакМэнигала и Джи Би Макнамары, опасных бомбистов, ожидая яростного сопротивления. А нашли кучу пустых бутылок и двух перепуганных похмельных типов.

Конкретные парни? Как бы не так – алкаши и попутавшие берега мерзавцы. Высокий, здоровый светловолосый Джи Би, от которого Бернс ждал больше всего проблем, втянул голову в плечи и попытался притвориться ветошью. Как же мне хотелось, ей-ей, втащить ему от всей своей дури. У МакМэнигала заметно задергался глаз, когда полицейские обнаружили в чемоданах динамит, капсюли и будильники.

Оба расслабились, когда им сообщили о Чикаго. Услышав дату инкриминируемого им преступления, хором закричали о своем алиби.

– Тогда вам не о чем беспокоиться, господа, – усмехнулся в усы Рид. – Съездим в Чикаго. Проведем официальный допрос, и вас отпустят.

Подельники заглотили наживку.

– Мы согласны, офицеры!

Вывели их на улицу.

– Почему мы сразу отправились на вокзал? – всполошился Орти. – Разве не положено сперва оформить все бумаги?

Джи Би попытался последовать его примеру, но сразу захлопнул рот, как только детройтский коп на него шикнул:

– Веди себя тихо!

– Люди, люди! Меня похищают! – завопил на всю улицу МакМэнигал. Кишка у него оказалась покрепче, чем у Макнамары.

– Заткнись! Или я за себя не отвечаю! – зарычал я ему в лицо.

Мой зверский оскал и хорошая оплеуха нежнейше склонили Орти к сотрудничеству. Он пошел дальше тихо и покорно. Загрузка в поезд до Чикаго прошла без эксцессов.

Я помахал отъезжавшему вагону ручкой с легким ощущением неправильности произошедшего.

Моя интуиция меня не подвела. Через две недели после моего возвращения в Лос-Анджелес, в мой офис на десятом этаже Континентал-билдинг (пришлось еще до Рождества снять, чтобы готовить премьеру «Большого ограбления банка»), прибыли полицейские. Смущавшийся сержант протянул мне наручники:

– Сэр, со всем моим уважением… Вы наш кумир, но мой долг… Мне приказано вас арестовать для предъявления обвинения в похищении человека. Ваше дело будет заслушано Большим жюри.

Встал, потянулся и даже прилюдно почесал себе задницу. Протянул вперед руки.

– Делайте свое дело, офицеры!

[1] Старейший сумасшедший дом Лос-Анджелеса, закрытый еще в конце XIX века.

[2] Томалес – пирожки с начинкой; атоле – густой напиток на основе кукурузной муки; «пирог Трех Королей», «Роска дель Рейес» – традиционный рождественский мексиканский пирог. Знаменитые пальмы Голливуда и Лос-Анджелеса – чужестранцы. Были привезены в Калифорнию из пустыни Колорадо, Мексики и даже с Канарских островов.

Глава 16

Рождающий звезды, разбивающий сердца

– В Большое жюри поступило обвинительное заявление от адвокатов Международной ассоциации работников мостов и конструкционного железа, действующих от имени неких Джозефа Би Макнамары и Орси МакМэнигала, – зачитывал судья по бумажке. – По их мнению, группой лиц было совершено преступление – похищение двух граждан с целью насильственными методами вынудить их дать показания на третье лицо. Ни законы об экстрадиции в Мичигане, ни в Иллинойсе, ни в Калифорнии не были соблюдены, а запрос об экстрадиции был сделан на основании ложного заявления. Согласно правилу хабеас корпус, задержанный человек (или другой человек от его имени) может обратиться к суду с жалобой на произвольный арест. В число лиц, причастных к возможному преступлению против личности, включён доставленный в суд британский подданный Базиль Найнс. Слушается дело о предъявлении обвинительного заключения означенному Би Найнсу. В случае положительного решения Большое жюри назначит заявителя генеральным прокурором, который будет в дальнейшем представлять штат Калифорния на основании выданной ему генеральной доверенности в деле против Би Найнса. В случае, если суд отсеет заявление как некомпетентное и злонамеренное преследование, мистер Найнс будет освобождён из-под стражи непосредственно в здании суда. Коллегия присяжных заседателей, вам понятна суть дела? Стороны – есть ли вопросы?

Вопросов не последовало. Суд перешел к расследованию.

Я сидел и помалкивал. За меня отвечал мой адвокат Сайрус Дарлингтон. Он с легкостью множил на ноль все пункты обвинения.

– Найнс не являлся сотрудником полиции? Никто еще не запретил практику привлечения рядовых граждан к преследованию по уголовным делам.

– Он участвовал в незаконном аресте?

– Мой подзащитный был включен в компанию действующих офицеров полиции. Откуда он мог знать, что ордер выписан на основании сомнительных улик? И, вообще: какое участие в похищении, если столь выдающийся житель Голливуда не покинул пределы штата Мичиган вместе с потерпевшими Макнамарой и МакМэнигалом?

– Он применил к одному из задержанных физическое насилие?

– Вы называете насилием легкую оплеуху?

– Ваша честь! Господа присяжные! Позвольте мне объясниться, – вмешался я в ювелирную работу своего адвоката. – Да будет всем известно, в то злополучное утро, когда было совершено преступление века, как назвала «Лос-Анджелес Таймз» террористическую атаку на наш любимый город, мне пришлось на руках выносить чемоданчик со взрывчаткой. Через несколько минут после того, как я пристроил его в безопасном для граждан месте, раздался взрыв. Выжил лишь по счастливой случайности. Как вы думаете, какие я испытывал чувства к человеку, который, по мнению детектива Бернса, не просто причастен к этому и другим взрывам, но лично заложил бомбу? Да мне хотелось его порвать на клочки! Но я сдержался. Знали бы вы, каких сил мне это стоило! Но я решил, что насилие вместо правосудия недостойно настоящего мужчины. И не стал марать руки об типа, способного под покровом ночи подвергать угрозе жизнь женщин и детей. Прошу прощения за проявленную минутную слабость, тем более что она не возымела никаких последствий для организма МакМэнигала. Голова же у него осталась на месте, правда? – я продемонстрировал всем и каждому свои кулачищи.

Зал восторженно засмеялся. Даже судья с трудом удержался от смешка, когда объявил:

– В компетенцию Большого жюри не входит исследование мелких деталей происшедшего. По-моему, пришло время вынести решение. Что скажет коллегия заседателей?

– Не виновен!

Публика жарко зааплодировала. Все прекрасно понимали, что поучаствовали в фарсе. Адвокаты тред-юнионов пытались всеми силами найти почву для оправдательного приговора террористам и хватались за любые возможности. Жалкие попытки! На основании признательных показаний МакМэнигала, данные в обмен на судебный иммунитет, был арестован сам Джон Джи Макнамара. Во время обыска в Детройте, в подвале здания Central Life Building, в штаб-квартире IW, полиция обнаружила 200 фунтов взрывчатки, капсюли, катушки с предохранителями и 14 будильников, идентичных тем, которые использовались во время взрывов в Лос-Анджелесе. Лидера профсоюза сталелитейщиков и мостовиков экстрадировали в ЭлЭй. Рабочие всей Америки поднялись на его защиту. Некоторые умники договорились до защиты права на «прямые действия» угнетенного класса, от которых погибло столько людей. «Идет война!», – утверждали они. И я нежданно-негаданно оказался в нее втянут.

– Мистер Найнс! – завопила журналисты, толпой встречавших меня на ступенях здания суда.

До моего появления они, вытягивая шеи, громко переговаривались. Стоило мне возникнуть в дверях, бросились на меня, как прожорливая стая.

– Мистер Найнс! Несколько слов для прессы! Как вы оцениваете оправдательный вердикт коллегии присяжных? Вы боитесь последствий от взбешенных рабочих? Поделитесь, что вы испытывали, когда в ваших руках тикала бомба?

Я что-то отвечал, кого-то слишком ретивого отталкивал и пытался пробиться к своему автомобилю. Рядом с ним ждали братья Блюм и смутно знакомая особа в светлой юбке-штанах, безошибочно выдававшей в ней суфражистку.

«Где-то уже ее видел», – напрягал я свою память, но ничего путного на ум не шло.

– Не узнали меня, мистер Найнс? – мило улыбнулась девушка. – Мы когда-то давно оказались с вами попутчиками в поезде Нью-Йорк-Детройт. Я мисс Флоренс Вудхолл.

Неужели передо мной та самая завзятая курильщица, которую я окрестил Мери Поппинс? Удивительная метаморфоза! Мисс Флоренс, сменив старый наряд синего чулка на белоснежные одежды, могла похвастать ныне неплохой попкой и непонятно откуда возникшей сексапильностью. Ее бледность выдавала в ней жительницу Восточного побережья. Во взглядах, которые она на меня бросала, отчётливо сквозил интерес к моей персоне.

– Позвольте угадаю, – вежливо предложил я. – Приехали как журналистка освещать подробности будущего судебного процесса над террористами?

– А вот и не угадали, – кокетливо возразил русоволосый ангелочек женского пола. – Мою редакцию – я работаю нынче в Ladies' Home Journal – очень интересует премьера вашей кинокартины, о которой ходит столько слухов.

Еще бы они не ходили! Лично рассылал пресс-релизы в крупнейшие города, обещая нечто сногсшибательное. Хотя Портер оказался из породы оголтелых перфекционистов и все допиливал и допиливал наш фильм – переснимал эпизоды, колдовал с титрами, искал лучшие решения монтажа отдельных кадров, – все рано или поздно заканчивается. Пришла пора показать широкой публике наше творение. Его ждал старейший кинотеатр САШ, возобновивший в прошлом году работу после капитальной перестройки. Glockner’s Automatic Theatre на Мейн-стрит, бывший Electric Theatre Томаса Талли, на девятьсот мест и с подъемником для оркестра. Конечно, не дворец кино – таковых еще не было, но я планировал исправить это упущение, – зато известный всему ЭлЭй и охренительно вместительный. Премьера должна была состояться 1 марта 1911 года, через десять дней.

– Премьера, говорите? Что ж, можно вам поспособствовать, если расхвалите фильм в своей рецензии. Будьте моим почетным гостем!

– А я⁈ – раздался возмущенный голос позади.

Я обернулся. Со спины ко мне подкралась не кто иная, как мисс Чандлер.

– Баз, что за несправедливость! Я примчалась поздравить вас с победой, а тут… Тут вы, не сходя с места, раздаете обещания неизвестным дамам, словно позабыли, что уже пригласили меня!

Очишуеть! Это я-то пригласил? Интересно, когда? Из кутузки?

Констанс, победно сверкнув глазами на Флоренс, подхватила меня под руку и шепнула на ухо:

– Я вас спасаю, неужели не понятно?

Мисс Вудхолл оказалась решительно против моего спасения. Вцепилась в другую мою руку и придыханием выдала:

– Я с благодарностью принимаю ваше предложение.

– Ну же, Баз, я жду!

Я похлопал глазами, пытаясь сообразить, что от меня вдруг понадобилось Констанс. Повисшие на мне с двух сторон девушки немного отвлекали. Еще и фотографы слепили вспышками магниевого порошка.

– Эээ… Наверное, мисс Чандлер, – сообразил я наконец, – придется нам пригласить в нашу компанию гостью из Нью-Йорка.

Констанс благодарно сжала мне предплечье, умудрившись одновременно недовольно фыркнуть. Понаехали тут всякие янки-герл охотиться на наших мужиков.

– Мистер Найнс, быть может, вы найдете время пригласить меня на чашечку чая? – пальнула крупным калибром мисс Вудхолл.

– Баз, когда ты меня навестишь в «Бивуаке»? У меня есть чем похвалиться, – не осталась в долгу мисс Чандлер. – Виктрола! Да-да, дедушка подарил мне этот великолепный фонограф без дурацкой трубы.[1] Послушаем вместе модные песни. Обожаю «Милую Аделину» и «Бал трущобных щеголей», а ты?

– Базиль, вы же человек современных взглядов и не осуждаете меня за брюки?

– Я потратила совершенно сумасшедшие время и деньги на перманентные волны. Представляешь, они обошлись мне в тысячу долларов и целых 10 часов на их создание.

Это милое щебетание напоминало мне артиллерийскую канонаду в преддверии наступления. Или перестрелку двух эскадр в Цусимском проливе. Похоже, я совершил грубую ошибку: если дело так пойдет и дальше, я окажусь между львом и крокодилом любви. Констанс и раньше оказывала мне предпочтение. Появление конкурентки сорвало последние стоп-краны. Зачем в эту игру включилась Флоранс, я не понимал. Но судя по пожару в ее глазах, она приняла вызов соперницы и не имела намерения отступать.

Первый показ «Великого ограбления банка» лишь все усугубил. Девушки продолжали меня дергать каждая в свою сторону, не давая сосредоточиться на моменте, к которому так долго шел. На моей, ёксель-моксель, премьере!

Она была великолепна. Небольшое двухэтажное здание автоматического театра Глокнера еще не видывало такого нашествия. Движение на Мейн-стрит оказалось парализовано. Толпы заполнили проезжую часть. Автомобилям негде было приткнуться. Все хотели билетов. Перекупщики сновали между отчаявшимися и втридорога перепродавали и без того недешевые пропуска на премьеру. Я задрал цену до полдоллара вместо привычных всем пяти центов. Никто не роптал – почти тысяча счастливчиков гордо вплывала в здание по красной дорожке, залитой светом угольных софитов. И дорожка перед входом и яркое освещение – все по моему приказу.

Там же происходила фотосессия. Там рождалась легенда. Вернее, две. Кэтрин Ло и Дензел Рассел готовились войти в историю мирового кинематографа, стоя под огромными плакатами с их изображением в сценических костюмах.

Кто такие эта парочка? Все просто. В элегантном черном фраке и цилиндре – Айзек Блюм. Во взятых напрокат русских мехах – очаровательная старлетка Салли. Не мог же я поместить на афиши такие имена. Долго ломал голову, какие псевдонимы им придумать. Какие только варианты не перепробовал. Идея крутилась вокруг будущих суперзвезд мирового кино, но не хотелось испортить их историю. В итоге, остановился на именах. Долго перебирал варианты. Искал благозвучные сочетания, создав несколько групп критических слушателей.

С мужским псевдонимом вышло проще. Еще нерожденные Дензел Вашингтон и Рассел Кроу стали донорами для Изи. Так появился Дензел Рассел. Не потому, что я считал Вашингтона и Кроу самыми лучшими. Нет, все проще. Их имена, соединенные вместе, лучше воспринимались на слух, делали актерский псевдоним Айзика броским и запоминающимся. А вот женский… Ну, не годились имена будущих секс-бомб или роскошных женщин большого экрана для фамилии. В итоге, плюнул, вспомнил кличку Дженнифер Лопес и наградил Салли благозвучным никнеймом Кэтрин Ло. Немного похоже на Вивьен Ли, но все же другое.

И Айзек, и Салли купались в всеобщем восхищении, которое пока лишь набирало силу. Завтра они проснутся знаменитыми. Их фотографии появятся в центральных газетах. Потом начнется шквал всеобщего обожания. Америка уже подсела на звезд. Зрители «Никельодеонов» писали владельцам письма с просьбой показать тот или иной фильм с участием именно такого-то актера или актрисы. Я же не собирался плыть по течению. Я это течение хотел взять под контроль. Пора порадовать мир агрессивной персональной рекламой вместо продвижения мужских подтяжек.

В общем, Изя кайфовал, в то время как Паркер дрожал от страха где-то за кулисами, Ося откровенно скучал, мечтая вернуться в гараж или к новой пассии из Сан-Диего, а я бесился. Только одно могло мне омрачить минуту триумфа – покушение на мою драгоценную свободу. Не полиции, не тред-юнионов – бабья. Заигрывание со мной достигло своего апогея. Еще чуть-чуть – и точка невозврата будет пройдена. И нет никакой возможности куда-то сбежать. У меня же, блин, премьера!

Механический Pianorchestra за 5 000 долларов, услаждавший слух публики перед началом показа, медленно погружался в глубину оркестровой ямы. Плавно гасли огни. Экран призывно мерцал в ожидании чуда. Затихал гул голосов заждавшихся зрителей. Констанс и Флоренс полушёпотом по-прежнему атаковали мои уши – каждая со своей стороны…