Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 178 (всего у книги 235 страниц)

Спутники Волкова, его брат и физик Шапиро, вообще не пострадали, если не считать переживаний за судьбы коллег и спутников.

Голенго и Волкова поместили в реанимационные камеры, после чего штатные медики фрегата принялись колдовать над телами учёного и начальника экспедиции.

– Разрешите мне посмотреть, как работает ваш бортовой доктор? – спросил Шапиро у Дарьи Черкесовой, выполнявшей на фрегате функции врача.

Женщина в строгом синем унике молча кивнула.

Помогавшая ей Марина Кочевая, в таком же спецкостюме с красными крестиками на кармашках и на рукаве, бросила на физика неприязненный взгляд, но перечить не стала.

– Наденьте халат.

– Что? Ах, да-да… – Всеволод поискал глазами шкаф для обслуживающего персонала отсека, облачился в халат и застыл за спинами медиков, рассматривающих изображения внутренних органов пациентов в глубинах виомов.

Оба лежали абсолютно голые, оклеенные датчиками приборов контроля. Выглядели они просто спящими, разве что были бледнее обычного, но компьютер медицинского комбайна не ошибся, сделав предварительный диагноз: пострадавшие от психотронного воздействия космолётчики находились в коме.

Перед Шапиро из консоли, выдвинувшейся из стены помещения, вырос экран диагноста. Физик понял, что хозяйки отсека побеспокоились о посетителе, предоставив ему информационный канал.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил он.

Экран расцвёл множеством цветных линий, протаял в глубину. В его нижнем левом углу побежали строчки бланк-сообщений: машина сканировала химический состав мозга пациентов и создавала трёхмерную карту бесконечно сложных нервных связей, одновременно моделируя коды активности отдельных участков подкорки. Шапиро не был медиком по образованию, однако в своё время изучал работу человеческого мозга и знал его когнитивные возможности. Судя по скупым переговорам медиков с компьютером, пациенты жили только благодаря аппаратной поддержке.

Заметив усик локального ввода на консоли, Всеволод воткнул его себе в ухо. Стал слышен голос компьютера:

– Встроенных активных наномодулей – сто двадцать семь тысяч. Выложенные данные – шестьдесят пять тысяч элементов. Загрузка – тридцать две тысячи элементов. Изображения, выложенные для обозрения, – тысяча сто пять. Контакт умеренного риска повреждений – шестьдесят семь процентов. Уровень замены тканей – до семидесяти процентов. Нейроизнос – пятьдесят. Распространение волны фрустрации – десять часов. Время коллапса – пятнадцать часов.

Голос умолк.

Шапиро цокнул языком.

Обе женщины повернулись к нему.

– Плохо дело? – сказал он огорчённо.

– Нужна срочная операция по замене поражённого участка мозга, – сказала Дарья.

Одновременно с её словами в сложной сети мозговых складок красная звёздочка размером с куриное яйцо позеленела.

– Видите?

– Да, вижу. Операция в этих условиях возможна?

Женщины переглянулись.

– Мы можем вырезать поражённую часть, но этого мало для полноценной работы мозга. Если бы мы были в Солнечной системе, всё обошлось бы. Все работники ЦЭОК высокого ранга имеют машинные копии наиболее важных органов, в том числе и мозга. Но этот биоматериал находится на Земле.

– Надо лететь домой?

– К сожалению, не всё так просто. ВСП-бросок увеличит риск инсульта.

– То есть ни вздохнуть, ни выдохнуть. Но если они останутся здесь, печальный финал неизбежен.

– Решать не нам, – тихо сказала Марина.

– Понял, сочувствую.

Шапиро бросил взгляд на тело Волкова с рельефными мышцами и вышел из отсека, забыв снять халат. Пришлось возвращаться.

Через час всех исследователей собрал в кают-компании майор Сабуров, хотя он являлся лишь командиром группы безопасности экспедиции. В чрезвычайных обстоятельствах он имел право решающего голоса, с чем согласились и начальник экспедиции Шустов, и капитан Дроздов.

Стены кают-компании работали в режиме визуального контроля, показывая грибопланету с нашлёпкой тюремной посадочной платформы. В двух отдельных виомах виднелись башни-камеры джиннов – серая и белая. За ними постоянно следили беспилотники.

– Давайте решать, – начал разговор Сабуров, получив от Шустова поддерживающий кивок. – Все вы знаете, в каком положении находятся наши товарищи, и медлить нельзя.

– Можно вопрос? – поднял руку Рома Филин.

– Слушаю.

– Что случилось в башне? Вы не привезли ни одной записи, мы переживаем.

– Джинн ещё жив. По оценке анализаторов материала серой башни, её возраст достигает ста миллионов лет. В таком случае робота доставили сюда уже после войны и он не успел состариться. Какая-то часть его систем продолжает функционировать.

– Мы решили, что его оживила группа Голенго.

– Исключено, – сказал Шустов. – Никто из нас не знает кода запуска джиннов. Я вообще не уверен, что программа существует.

– Но отбрасывать эту гипотезу неправильно, – сказал Шапиро. – Боевые роботы должны кем-то управляться, а не действовать самостоятельно, как украинские партизаны в прошлом веке после спецоперации России по демилитаризации и денацификации. Для партизанской войны древние роботы не предназначались. Иначе сохранившиеся до нынешних времён экземпляры продолжали бы воевать и добрались бы до Солнечной системы.

– Это Копун вам сообщил?

– Если мне не изменяет память, как-то он обмолвился вскользь, что и роботов, и Вестников можно заставить повиноваться.

– Каким образом?

– Продолжения беседа не имела. Но факт повиновения роботов существует, если вспомнить рейд Курта Шнайдера на Мурексе. Вдобавок могу предположить, что для целей психотронного зомбирования вполне можно использовать существующие лечебные и защитные технологии, которыми овладели и мы. Законы физики одинаковы для всех жителей Вселенной.

– А не может так случиться, что к этому серому дьяволу уже кто-то спускался и привёл его в действие?

– Если бы это было так, джинн давно освободился бы.

– Зачем ему понадобилось затаскивать к себе Артура?

– Я тоже задаю себе этот вопрос. Возможно, на него ответят коллеги-ксенопсихологи?

Взгляды присутствующих скрестились на трёх специалистах экспедиции.

– Слишком мало информации, – пожала плечами Люба Любина, – чтобы делать определённые выводы. Одно могу сказать совершенно точно: джинн не собирался есть человека.

– А что он собирался сделать?

– Запрограммировать, – сказала Дарья Черкесова.

– Для чего?

– Разумеется, чтобы освободиться.

– Каким образом?

– Да очень просто, – сказал Шапиро. – Запрограммированный человек мог добыть код включения джинна, выпустить его и спокойно покинуть тюрьму. Кстати, некоторые чёрные башни здесь пусты, не является ли этот факт доказательством того, что джиннов уже кто-то освободил?

По кают-компании расползлись шепотки. Шустов в сомнении пощипал седоватые усы.

– Верить не хочется, но факт действительно налицо. Хотя объяснить действия освободителей трудно.

– Не так уж и трудно. Я уже говорил, что наши Вселенные принципиально подчинены парадигме конкуренции. Всегда найдётся разум, который захочет попользоваться благами соседней цивилизации, для чего и начинает с ней войну. Выпущенных из клеток джиннов вполне могли использовать в таких целях, вот и всё.

– Слишком просто, – покачал головой Шустов.

– Товарищи, – прервал беседу Сабуров, – мы ещё поговорим на эту интересную тему. Что с нашими ранеными? Ни один вариант не гарантирует им жизнь.

– Подождите-ка, Леонид, – послышался голос Дроздова. – У нас гости.

Взгляды совещавшихся сосредоточились на отдельном виоме, показавшем три светящиеся точки.

– Тартарианцы вернулись! – прошептал кто-то.

– Принадлежность гостей установлена, это археологи на драккарах.

– Значит, четырёхкрылый дракон их не уничтожил? Странно…

– Странно, – согласился с капитаном Шустов. – Куда они направляются?

– В нашу сторону, идут шпугом. Будут на месте, если не снизят скорость, через двадцать минут.

– Надо их встретить.

– Встретим, не беспокойтесь, – пообещал Дроздов.

– Минутку, товарищи! – взмолился Дамир. – Что если тартарианцы зазомбировали этих земных ворюг?

– Зачем это им? – сморщился Жнецов.

– А зачем джинн хотел зазомбировать Артура и Славу? И робот был создан негуманами, и послали в Пузырь разведкорабли негуманы, логику которых мы понять не в состоянии.

– Не преувеличивай, Дамир, – тихо сказала Люба Любина.

– Правильно, не обижай ксенологов, – хмыкнул Рома Филин.

– Не сильно-то я их обижаю, они сами в этом признаются.

– Майор? – обратился к Сабурову Дроздов. – Наши действия?

Капитан несколько мгновений не сводил глаз с увеличивающихся световых капель, нахмурился.

– За двадцать минут мы спокойно успеем принять решение.

– Я за то, чтобы отправить пострадавших на Землю, – сказал Шустов.

– То есть вы за то, чтобы «Великолепный» вернулся домой?

– Можно отправить с этой миссией «Охотника».

– Если его ещё не прихватизировали археологи, – проговорил Сабуров.

– Предлагаю захватить одну из машин археологов, – заикнулся Рома Филин.

– С риском вообще не долететь до Земли, – съязвил Дамир.

– При том все вы понимаете, что «струнный» прыжок может привести к летальному исходу, – покачал головой Сабуров.

– Возвращение даст маленький, но шанс. – Шустов боднул воздух лбом. – Оставить же Артура и Дарислава на борту фрегата значит стопроцентно их потерять.

Помолчали, глядя на увеличивающиеся огоньки.

Сабуров хотел было продолжить совещание, дабы окончательно закрыть тему, но в этот момент за световыми каплями земных драккаров проявились ещё пять огоньков.

– Вижу выход искусственных объектов! – доложил Твердыня.

По кают-компании растеклась холодная вода молчания.

– Идентификация? – обронил Сабуров.

– Не хватает данных. Предположу, что это не земные машины.

– Вот теперь точно тартарианцы! – охнул Филин.

– Боевая тревога! – объявил капитан Дроздов.

Глава 22
Спаси его!

Перед стартом с Земли Голубев, конечно, не раз представлял себе, как это будет выглядеть в натуре – полёт на созданной не землянами «машине Судного дня». Но, как оказалось, его воображения не хватило, чтобы осознать фантатические возможности искусственного интеллекта под именем Копун и объединить простоту происходящего с колоссальной сложностью и мощью мегаробота, обладавшего мышлением и чувственным восприятием мира, осознающего себя личностью.

Перед людьми он обычно появлялся в обличье восемнадцатилетнего мальчишки, нередко смущавшегося во время общения по поводу того или иного непонятного вопроса. Но за его спиной, образно говоря, стояла сила разрушителя планет и звёзд, в космосе он чувствовал себя как человек у себя дома, и хотя богом он не был, всё равно в каком-то смысле являлся «технологическим магом», ибо мог не только разрушать природные объекты звёздного масштаба, но и восстанавливать разрушенное. Голубев даже опасался, что Вестник свободно читает мысли людей, хотя и не говорит об этом.

Конечно, вояж в «соседнюю» Вселенную, «запутанную» с данной, где он родился, сильно подорвал «здоровье» этого создания, повредив многие нейросвязи небиологического характера и погасив кое-какие ячейки памяти. Отправляясь к Ланиакее, Копун ещё не восстановил полностью свои былые возможности. Однако для мгновенного перемещения в космическом пространстве и контроля обстановки сил ему хватало. Вполне возможно, дай ему достаточно времени на изучение новой тюрьмы, на этот раз тюрьмы моллюскоров, ещё одного варианта боевой техники прошлой войны, Копун смог бы получить доступ к последнему уцелевшему монстру. Но в задачи Голубева это не входило, и он, решив вернуться к тюрьме в одиночестве, уговорил Вестника побыстрее лететь на помощь экспедиции «Великолепного».

Диану уговаривать не пришлось. Она и без того торопила спутников мчаться к намеченной цели.

Таким образом, стартовав пятого августа в обед по времени средней полосы России, потратив всего два часа на ознакомление с тюрьмой моллюскоров, трое землян и «машина Судного дня» давно погибшей цивилизации вышли к ожерелью из двенадцати красных звёзд-карликов, маскирующему вход в Пузырь.

Неожиданно Копун обнаружил дрейфующий в космосе российский беспилотник «Невидимый охотник», запустил в него свой беспилотник, и спутники получили неприятное известие о посещении аппарата группой землян, оказавшихся боевиками частной археологической компании «Сириана».

– Зачем им понадобилось это пятипалое изделие? – поинтересовалась Диана, разглядывая изображение «скелета руки» (изображение осталось в памяти беспилотника). – Для их судёнышка оно слишком громоздко, вряд ли пролезет в грузовой трюм.

– Уверен, они забрали большинство артефактов, собранных «Охотником», – сказал Голубев. – Да ещё без всякого напряга. А «рука» выглядит весьма перспективным объектом для продажи.

– Но такие «руки» использовались и на «Чёрном принце» для блокировки тюремных камер.

– Значит, тюрьмы создавал один и тот же деятель.

Голубев вспомнил свою «потусторонюю» связь с моллюскором, проявившуюся перед тем как они покинули систему звёзд-карликов. Пленник почувствовал «усовершенствованного» человека и явно был не прочь познакомиться с ним поближе. Однако рисковать устанавливать с ним прямой контакт при свидетелях не стоило: Копун непременно задал бы вопрос, чем рождён интерес полковника к заключённому, а сказать Виктору в ответ было нечего. Единственное, что он позволил себе, – это осторожно спросить у «мальчишки» перед самым отлётом, не заметил ли тот странности в поведении моллюскора.

– Да, заметил, – был ответ. – Он нас видит в хиггсовском поле.

– В каком?

– Если вы не физик, то придётся долго объяснять.

Однако Голубев не стал продолжать расспросы, чтобы не пришлось потом объяснять, чем рождено его любопытство. Так они и покинули систему Вирго-444, занимавшую место в кольце звёздочек.

– Будете осматривать беспилотник? – спросил Копун.

– Нет, идём дальше, – ответила Диана. – Скачай его базу.

– Уже скачал.

Звёзды в глубине экрана кают-компании исчезли, и через минуту эллипсоид Вестника окунулся в темноту Пузыря.

В себя пассажиры-люди пришли быстро, не замечая ставшего привычкой бессознательного входа в «струну» и выхода из неё.

– Ого, да тут целый карнавал! – воскликнул Копун, высвечивая перед пассажирами панораму космоса вокруг грибовидной планеты.

– Почему не видно звёзд? – спросил Ведерников, расположившийся рядом с Дианой.

– Потому что вся полость вокруг тюрьмы заблокирована слоем поляризованного вакуума. Диаметр полости – сто и две десятых миллиона километров. Звезда создана искусственно, оранжевый эллипсоид светимостью в одну тысячную от светимости вашего Солнца. Он вращается вокруг также искусственно созданной планеты массой приблизительно в две Земли.

– Ты не ошибся? – заметил Голубев. – В том, что именно звезда вращается вокруг планеты? Не наоборот?

– Создатели Пузыря и его содержимого могли реализовать любую конфигурацию звёзд и планет. Очевидно, система опирается на неизвестные мне компенсаторные поля.

– Сможешь определить, в чём фокус?

– Если необходимо.

– Вовсе не необходимо, – сердито сказала Диана. – Давайте сначала разберёмся, что здесь происходит. Где «Великолепный»? Ты его видишь?

– Вижу не только фрегат. – В дополнительном виоме обзора возникла россыпь огней, окружавших центральную звезду и ядрышко планеты.

Голубев насчитал девять звёздочек. Одна из них зависла над грибообразной планеткой, три потусклее заходили к планете с другой стороны, а пять особо крупных, сверкающих ядовитыми зелёно-фиолетовыми лучами, медленно расходились в стороны, дугой охватывая планету и золотом просиявшую каплю над таким же грибообразным наростом, поднятым на тонкой «ножке» над краем «шляпки» одного из «грибов».

– Объект над тюрьмой – фрегат? – спросил Голубев.

– Так точно.

– Он нас видит?

– Пока нет, я не рискнул выходить из-под «зеркала», жду ваших распоряжений.

– Вызови Дарислава, – попросила Диана.

– Подожди, женщина, – сказал Голубев. – Понимаю, что ты соскучилась, но есть дела поважней. Если мы начнём переговоры, нас услышат и другие посетители Пузыря. Нам это надо? Хорошо бы ещё какое-то время сохранить инкогнито.

Диана сжала побелевшие губы, помолчала, борясь с собой, нехотя расслабилась.

– Наверно, ты прав. Копуша, можешь подслушать, о чём переговариваются все здесь присутствующие?

– Легко, – ответил «мальчишка».

– Сначала определи, что за объекты объявились в Пузыре, – посоветовал Голубев. – Не те ли посланцы Ланиакеи, о каких докладывал Волков?

– Дайте мне пару минут.

Палаткой завладела тишина.

Прошло три минуты, но в положении всех видимых огоньков изменилось лишь положение слабых искр: они сели на платформу, представляющую собой территорию тюрьмы. Золотая капля осталась на месте. Замерли и пять других звёздочек, напоминающих недобрые паучьи глаза.

Копун дал увеличение, чтобы пассажиры Вестника смогли разглядеть эти «глаза», оказавшиеся гигантскими аналогами земных динозавров. Два из них имели знакомую форму четырёхкрылых «птеранодонов», три – двухголовых «аллигаторов» длиной два километра каждый.

Ведерников присвистнул, реагируя на увиденное, и в удивлении покачал головой.

– Ситуация такая, – заговорил Копун. – Три драккара, севшие на платформу с тюремными сооружениями, принадлежат тем самым археологам, что ограбили «Охотника». Пять «драконов»-«крокодилов», естественно, управляются не людьми, даже вообще не живыми существами из плоти и крови, но можно предположить, что они посланцы коллективного разума Ланиакеи.

– А точнее?

– Их посты управления все без исключения представляют собой рои наноботов, но посты заблокированы, и даже мне трудно выявить интересующие нас данные. Я это сделаю, но чуть позже, просто мне надо сосредоточиться. А теперь самое плохое. – Копун помолчал и вдруг возник рядом с креслом Дианы в своём привычном образе «мальчишки», виновато посмотрел на женщину, держа паузу.

– Что?! – выдохнула она, бледнея.

– Дарислав Волков получил мощнейший фрустирующий психотронный удар, спасая членов экспедиции, и находится в коме. Судя по переговорам членов экипажа и учёных экспедиции, жить ему осталось, – «мальчишка» развёл руками, – четырнадцать часов. Как и Артуру Голенго, которого он, собственно, и спасал.

В палатку вползла пугливая тишина.

Голубев поиграл бровями, разглядывая белое лицо Дианы. Никаких сожалений по поводу положения соперника он не ощущал, но вынужден был выразить сочувствие, чтобы не вызвать ни малейших подозрений у Вестника.

– Это плохо. Мы можем помочь?

– Операцию на мозге такой сложности можно провести только в нейрохирургическом стационаре на Земле, – покривил губы «мальчишка». – Но медики экспедиции опасаются, что ВСП-прыжок ухудшит состояние пациентов до состояния инсульта. Либо вообще убьёт.

– Надо немедленно… – Диана не договорила.

– Подожди, – остановил её Виктор, – не стоит торопиться с решениями. У нас в запасе ещё четырнадцать часов. Копун, ты сказал, что ведутся переговоры. Кого с кем?

– Прошу прощения, неточно выразился. Наши парни пытаются установить контакт с пришлыми, но те пока молчат. Экипажи драккаров тоже переговариваются между собой, в основном решая житейские проблемы. Их цель – осмотр камер и даже оживление уцелевшего робота. Об этом страстно мечтает главарь всей банды, некто Палий Зубарь по кличке Зубр.

Голубев с трудом сохранил на лице маску сочувствия. Он собирался сделать то же самое, и намерение неведомого командира археологов по кличке Зубр вызвало у него ярость.

– Дьявол! Кем он себя возомнил?! Выясни, есть ли у него шанс?

– Вряд ли, – покачал головой Копун. – С джинном в белой камере точно нет. Однако джинн, заключённый в серой башне, ещё жив и частично сохраняет возможность воздействовать на представителей биологического разума. Он-то и едва не убил Дарислава и его товарища.

– А что с белой башней?

– Их таких три, они самые молодые из всех. Джиннов отловили сравнительно недавно, всего пару миллионов лет назад, и они будут активны ещё десятки миллионов лет.

Голубев встретил слепой от душевной боли взгляд Дианы.

– Не понимаю, какого чёрта они полезли к джинну в камеру.

– Я хочу… чтобы меня, – проговорила женщина хрупким голосом, – доставили на фрегат.

– Успокойся, ты ничем ему не поможешь. Пока не разберёмся, что здесь происходит, не будем никуда бежать сломя голову. Почему «Великолепный» не уходит? Чего ждёт? Что затеяли динозавры?

Диана никак не отреагировала на слова Виктора, с мольбой посмотрев на Копуна:

– Копуша… спаси его! Ты же можешь!

Копун исчез!

Но через мгновение его видеофантом появился вновь.

Но это уже был не «мальчишка в джинсах», а зрелый мужчина средних лет, твёрдое волевое лицо которого, и особенно голубые глаза, говорили о большом жизненном опыте этого человека.

– Я ничего не могу обещать, – сказал он звучным баритоном. – Меня учили другому.

– Но ты же можешь то, чего не может ни один человек! Ну попробуй!

– Постараюсь. В крайнем случае доставлю Дарислава на Землю в состоянии глубокой заморозки.

– Хорошая мысль, – хмыкнул Голубев.

Глаза Дианы посветлели. Она облегчённо выдохнула сквозь стиснутые зубы.

– Спасибо!

– Пока не за что. – Копун-«сорокалетний» растянул губы в полуулыбке. – Но сначала я попробую иной метод.

– Какой?

– Мой друг Всеволод Шапиро, универсальный учёный, изучал человеческий мозг как программируемую нейросеть, он поможет мне.

– Каким образом? – полюбопытствовал Голубев.

– Это пока секрет. Предлагаю какое-то время побыть невидимыми для всех действующих лиц данного региона. Это хороший козырь в наших руках при экстремальном изменении обстановки.

– А если Властители нападут на фрегат? – спросила Диана, кусая губы.

– Вот про такой случай я и говорю. Если бы драконы хотели напасть на фрегат, уже напали бы. К тому же я узнаю об их намерениях раньше, чем они пойдут в атаку. Они ждут.

– Чего?

– По разговорам экипажа «Великолепного» я выяснил, что посланцы Ланиакеи уже имели дело с фрегатом и получили отпор. Они ждут подмоги, чтобы на их стороне было десятикратное преимущество, а не пятикратное, как сейчас.

– Властители так боятся людей?

– Это не сами Властители, а только исполнители приказов. Как вы знаете, наши парни назвали их тартарианцами. Коллективный разум Ланиакеи далёк от гуманоидного и вообще от биологического. Однажды я встречался с таким в далёком прошлом. Это нечто вроде суперроя или супероблака, напоминающего моего коллегу Пушистика, элементная база которого создана нанитами. Кстати, действия посланцев тартарианцев косвенно подтверждают вывод, что они ждут подмоги. Я отлучусь на часок, если вы не против.

– Куда ты собрался? На фрегат?

– Разрешите не отвечать.

– Я хотел бы…

– Виктор! – хмуро сказала Диана.

– Где вы хотите остаться? – спросил Копун. – Могу вырастить малый защитный модуль класса ваших «големов».

Голубев подумал о погружённом на космодроме в Плесецке в отсеки Копуна коконе индивидуальной защиты, но решил не трогать его.

– Палатка кают-компании уязвима?

– Не больше, чем я сам, – ответил «взрослый» Копун.

– В таком случае я бы предпочёл подождать тебя здесь.

Ведерников молча кивнул, соглашаясь с мнением своего шефа.

Тот перевёл взгляд на Диану, по бледному лицу которой ходили тени.

– Согласна.

– Хорошо, ждите. Мой зам, – Копун указал пальцем на пол, – выполнит любое ваше распоряжение.

Он исчез.

Голубев невольно посмотрел на вход в палатку:

– Его зам?

– Наверно, кто-то типа домашнего распорядителя, – рассеянно сказала Диана.

– Эх, не догадались попросить его дать нам линию прослушки фрегата.

– Зачем?

– Чтобы знать, какое настроение у экипажа, что они делают, что говорят, о чём мечтают.

– Странные у тебя желания – подслушивать чужие разговоры, полковник. Подслушивать нехорошо.

– Нехорошо, но уж слишком нехороши обстоятельства, заставляющие нас так делать. Как ты думаешь, что он затеял, твой Копуша? Каким образом свяжется с Шапиро?

– Спроси его сам, когда вернётся. – Диана ещё несколько минут наблюдала за группировкой звёздочек возле грибообразной тюрьмы роботов, встала. – Мне надо кое-что проверить.

Голубев промолчал, проводив женщину сверкнувшим взглядом.

На душе стало тревожно. Пришло неуютное ощущение напрасных ожиданий, что Вестник согласится выполнять приказы контрразведчика. Слишком независим был Копун, слишком велик, слишком силён и слишком человечен. Уже становилось понятно, что подчинить его не удастся, несмотря на наличие алгоритма перепрограммирования. Вряд ли удастся и сбежать от него в случае неудачи, учитывая его рейд в другую Вселенную. Поможет ли джинн, которого ещё только предстоит зазомбировать? И не придётся ли привлекать на свою сторону ещё одного разрушителя миров – моллюскора?

В кают-компании возник молодой человек в белом унике, не «мальчик» и не «взрослый».

– Не хотите кофе, полковник? Капитан?

Голубев сообразил, что это обещанный Копуном «заместитель».

– Я бы хотел выпить за удачу, дружище. Принеси из моей палатки бутылочку крымского винца «Пелопоннес»: она стоит на столике. Плюс три бокала, плюс чашку с фруктами.

– Что-нибудь ещё?

Голубев неопределённо помотал кистью руки.

– Впрочем, не надо, я сам схожу.

Молодой человек поклонился и пропал.

* * *

Копун появился в кают-компании через полтора часа.

В поле зрения систем Вестника, прятавшегося под вуалью невидимости недалеко от «стенки» Пузыря, дислокация объектов изменилась незначительно.

Во-первых, один из драккаров ЧАК «Сириана» сделал облёт платформы со стоящими на ней «ступами Бабы-яги» – башнями-камерами джиннов – и замер у вершины серой башни, запустив к ней два беспилотника.

Космолётчики российского фрегата предупредили археологов об опасности пленника, сидевшего в серой камере, но их призывы не были услышаны. Главарь команды Зубр ответил лишь на один, похваставшись, что у него есть «супер-пупер» козырь от любых агрессоров.

Возможно, этим козырем была «механическая рука», найденная «Охотником» в чёрной башне и впоследствии реквизированная археологами. Она была зачем-то закреплена на носу драккара, и, скорее всего, именно её имел в виду Зубр.

К дрейфующим в сотне тысяч километров от грибовидной планеты динозаврам присоединились ещё два, но уже других форм и размеров, что говорило в пользу предположения Копуна об ожидании посланцами Разумного Облака Ланиакеи дополнительных сил. Эти два дредноута напоминали асимметричные еловые сучья длиной в километр, обрубленные исполинскими топорами. Несущим корпусом корабля являлся толстый конец обрубка диаметром больше ста метров, а из него вырастали фрактально изогнутые «веточки» потоньше, поросшие иглами «хвои». Что за существа строили подобные космолёты, можно было только гадать. Гостям Копуна было неуютно сидеть в его «доме», поэтому они занимались созерцанием космоса вокруг грибопланеты, потягивая кофе. В отсутствие Копуна как главного интеллекта Вестника задавать вопросы его «заместителю» не стоило.

Тем не менее группировка посланцев Властителей Ланиакеи не сделала ни одной попытки атаковать земные корабли, серьёзно уступавшие им по размерам. Но и не оставили своих намерений заблокировать землян над тюрьмой, не давая им возможности свободно перемещаться в пространстве. Едва ли их присутствие могло задержать земной корабль, имеющий ВАРП-двигатели и генераторы хода «по струне», однако угроза в угрюмом молчании динозавров и «еловых сучьев» была налицо.

Самым же интересным для незримых наблюдателей на борту Вестника было поведение археологов.

Российский фрегат для них не существовал принципиально. Они его словно вообще не замечали. Но и чужие корабли не производили на команды драккаров никакого впечатления. Даже Диана, переживающая за судьбу своего любимого человека, не преминула заметить:

– Сговорились они, что ли?

– Археологи с тартарианцами? – догадливо откликнулся Голубев. – Возможен и такой вариант. Хотя мне кажется, они просто под кайфом.

Вскочившая при появлении Копуна Диана – глаза на пол-лица – прижала руку к груди, осела на стул на подгибающихся ногах.

– Говори!

Этот Копун был «взрослый», поэтому знал, как успокоить собеседницу.

– Не могу похвастаться, что мы подняли Славу на ноги, однако, по отзывам врачей, у него наметилась положительная динамика.

– Подробнее!

Копун пристроился рядом.

– Всеволод не подвёл. Он даже не удивился, что мы уже в Пузыре и предлагаем помощь. Только посмотрел подозрительно.

– Подозрительно?

Копун улыбнулся:

– Я мог бы прочитать его мысли, но это нечестно по отношению к друзьям. Теперь главное: Дарислав вышел из комы, и мы с ним поговорили по менару.

Диана судорожно вздохнула.

– Ты и Сева?

– Так точно, Всеволод и я. Он рассказал, что произошло на самом деле в камере с засыпающим джинном. Слава винит в этом себя, но на самом деле он не виноват, бо́льшую часть упрёков заслуживает начальник ксенологической группы Голенго.

– Как он?

– С ним сложнее, поражён гиппокамп, и выживет ли этот человек, даже если удастся переправить его на Землю, неизвестно.

– Ты ни с кем больше не контактировал? – вмешался в беседу Голубев.

– Ни с кем. Экипаж «Великолепного» в неведении, что мы в Пузыре.

– Это хорошо.

Копун продолжал смотреть на него с неопределённым интересом, и Виктор добавил:

– Пока ты лечил полковника, в Пузырь прибыли ещё два ящера.

– Уже заметил, но не два, а больше.

Голубев и Ведерников обменялись озабоченными взглядами.

– Больше?

Картина тёмного космоса в поясном виоме, где одиноко сияло око местного светила, оживилась: к семи звёздочкам тартарианских кораблей добавились два туманных пятнышка, пульсирующие призрачным «кометным» свечением.

– Покажи ближе.

– Они прячутся за полевой завесой. Но это не ящеры.

– «Еловые сучья»?

– Вы имеете в виду, что новые машины похожи на…

– Самые натуральные еловые суки.

– Нет, новые два – натуральные облака из псевдонасекомых. Вся эта армада опять-таки послана негуманоидным разумом, о чём я уже предупреждал.

– Живые искины?

– Это разум небиологического типа, поэтому не совсем верно называть его живым. В данном случае носителем разума являются экзотические виды небиологического формата. Мыслить может и галактика, сотканная из сотен миллиардов звёзд и триллионов планет и овладевшая мгновенной пространственной связью.

– Подождите со своими экзотами, – взмолилась Диана. – Расскажи что-нибудь о Славе. Ты ему говорил, что я здесь?

– Конечно.

– Что он ответил?

Копун засмеялся.

– Вряд ли я смогу выразить его эмоции.

– А обо мне он не спрашивал? – прищурился Виктор.

– Не было времени, – усмехнулся Вестник, зная, какие отношения связывают двух полковников.

Впрочем, виновница этих отношений не обратила внимания на слова спутников.

– Что ещё?

– Слава предупредил, что пока не нужно объявлять на весь Пузырь о нашем прибытии. Угроза нападения со стороны эскадры тартарианцев растёт с каждой минутой, и желательно иметь, как он выразился, – Копун показал беглую улыбку, – туз в рукаве. Перед схваткой с ожившим джинном он доложил в ЦЭОК о положении дел, и ваше начальство пообещало прислать подмогу.