Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 145 (всего у книги 235 страниц)

Шаг 5
Граница вселенной

1

Лес был тёмен, заполнен таинственной жизнью и насыщен угрозой. Мало того, это был не земной лес, потому что его деревья больше напоминали гигантские перья, покрытые шерстью, либо оплывшие не менее гигантские свечи с шипами. К тому же некоторые из деревьев шевелились и вздыхали как живые, а иногда при появлении человека стремительно уходили в почву, превращаясь в лужи или в угрюмые опухолевидные наросты.

Почва тоже сильно отличалась от земной, как от почвы лесов Сибири, так и от земли в джунглях Амазонки. Она пружинила под ногами, как толстый слой мха, и пищала чуть ли не при каждом шаге, будто Иван наступал на хвосты невидимых мышей.

Что-то ухнуло в зарослях впереди, и он замер, превращаясь в слух и поднимая ствол пистолета.

Оружие было никакое для такого леса, времён двадцатого века, да и одет Иван был в странный комбинезон, напоминающий танкистский тех же времён, однако мысль об этом появилась и исчезла, поглощённая реакцией организма на поведение леса. Он знал, зачем и почему здесь находится, и отвлекаться на посторонние мысли ситуация не позволяла. Где-то в дебрях по соседству прятался Курт Шнайдер, собиравшийся его убить, и надо было во что бы то ни стало упредить нападение.

Иван не родился охотником и никогда не принимал участия в военных играх, тем более не воевал в реальной обстановке, но он был хорошо подготовлен физически и обладал хорошим запасом «чуйки», позволявшим ему не раз справляться с препятствиями в экстремальных ситуациях. К этому запасу добавился и массив информации, сброшенной ему Вестником, что теперь давало возможность ориентироваться в намного более сложных переделках, не имеющих шанса реализоваться даже в виртуальных мирах, придуманных разработчиками современных компьютерных игр. Поэтому лес, в котором он оказался, не представлял собой нечто супернеожиданное. Иван знал, что справится с угрозой, несмотря ни на какие тёмные силы и замыслы противника, жаждущего поквитаться за прошлые поражения.

Лес вокруг зашелестел сильнее. Заволновались перистые деревья, запищал «мох» под ногами.

Иван замер, прислушиваясь к шуму.

Где-то справа и чуть впереди, за стеной «крапивы», пробежался ручеёк писка, будто по лесу крался крупный зверь, давя лапами «мышей».

Иван сориентировался, повернул направо, обошёл колючую крепь кустарника, похожего на спутанные клубки колючей проволоки, вышел на опушку небольшой поляны, поросшей светящимися грибами, похожими на человеческие уши. Постоял с минуту, вглядываясь в противоположный край поляны, собрался было обойти открытое место и снова замер.

Из-за округлых, словно специально подстриженных в форме полусфер кустов жёлто-бурого цвета вырос… суслик!

Иван перестал дышать.

«Суслик» был ростом с него и ходил на задних лапах. Мех на нём переливался как слой жидкой ртути. Он бесшумно вышел к «грибной поросли», остановился, сложил лапки на груди и посмотрел на противоположную сторону поляны так, будто видел человека. Его шерсть вздыбилась волной и опала, глаза стали огромными. И протаяла в них такая мольба, что Иван невольно сделал шаг навстречу.

«Суслик» будто этого и ждал.

Он открыл рот и издал не писк, а оглушающий рёв! Рот его за несколько мгновений разошёлся во все стороны пятиметровой длины языками-щупальцами, открывая клыки, превращая голову в гигантскую пасть, из которой снова вырвался вопль, способный оглушить любого человека. Затем он прыгнул через поляну, растопыривая передние лапы, на лету превращавшиеся в чешуйчатые крылья-манипуляторы.

Иван не дрогнул, переживая не страх, а скорее удивление. Таких монстров программисты земных компьютерных игр рисовали тысячами, испугать они могли разве что детей в возрасте пяти-семи лет, да и то без гарантий, Иван в детстве тоже «воевал» с ними, как и все его сверстники, но он не ожидал встретить одну из бестий в этом лесу, где должен был сразиться с Куртом.

Ствол пистолета приподнялся, и вся обойма вылетела из ствола в глотку летящего через поляну чудовища.

Рёв сменился скулящим воем. Жуткое существо начало в полёте трансформироваться, проходя череду форм от «динозавроида» до «черепахи», сунулось сузившимся рылом в заросли «грибоушей», взрывая их как плугом и углубляясь в почву не хуже крота. Скрылось из виду. И лес вокруг зашатался, как скопление мыльных пузырей под ветром, свет в глазах Ивана померк… и оператор проснулся, обнаружив себя лежащим в своей каюте.

Слабо тикнул каютный служитель.

– Хозяин, отмечаю учащение сердцебиения и увеличение давления. Предлагаю принять успокоительное.

– Не надо, – хрипло сказал Иван, – дурацкий сон…

Прислушался к себе: показалось, кто-то кашлянул в голове.

«Копун?»

«Прошу прощения, землянин, это я вас разбудил».

«Значит, ты и сон инициировал?»

«Нет, сон – ваше творение и порождён вашей экстрасенсорной системой».

«С какого бодуна?»

«Извините?»

«Причина?»

«Прислушайтесь к себе и к пространству».

Иван расслабился, послушно растворяясь в тишине космоса. Сосредоточился на слиянии с пустотой, до полной потери ощущений собственного тела. Процесс стал привычным и неприятных переживаний не вызывал.

Сеанс растворения длился несколько минут.

Сознание вернулось.

«Курт… жив!»

«Так точно».

«Ты сделал наводку?»

«Вы почуяли это без моего вмешательства. Сон – реакция подсознания на полученную информацию».

«Похоже, я превращаюсь в супермена…»

«Среди моих создателей были суперы намного мощнее. В том числе мой конструктор и ваш предок».

«Мне радоваться?»

«Плакать тоже не стоит», – показал «улыбку» Вестник.

«Ладно, посмотрим, что будет дальше. Где он? Я имею в виду Курта».

«Нимфанский Вестник обнаружен мной в десятке световых лет от нас, он кружится вокруг чёрной дыры, не центральной, по суживающейся спирали и скоро упадёт в дыру».

«Надо его найти и вытащить».

«Зачем?»

«Он… погибнет…»

«Разве он не достоин такой участи? Разве он не убил большое количество ваших соплеменников в Солнечной системе?»

Иван поморщился, сел на лежаке, подумав, что успокоительное не помешало бы.

«Убил, да… мы будем судить его».

«Чтобы потом казнить?»

«Необязательно… не мне решать…»

«Всё-таки чудные вы существа – люди, непоследовательные, даже более непоследовательные, чем мои создатели – ваши предки».

«Какие уж есть».

«Не буду спорить. Хочу уйти, прошу вашего согласия. Я выполнил все ваши просьбы, переписал матрицу памяти Мертвеца на ваши корабельные носители и теперь свободен».

«Хорошо бы разобраться с Куртом…»

«Это не мои проблемы».

«Дай мне хотя бы время поговорить с начальством».

«Хорошо, подожду».

«И ещё просьба: сможешь сбросить всё, что ты записал мне в башку, на корабельные носители? Это избавит меня от преследования охотников за сокровищами и земных чиновников».

«Смогу».

«Спасибо!»

Иван быстро оделся, позвонил Елизавете:

– Можешь зайти?

– Я ещё сплю, – отозвалась она сонным голосом. – Заходи ты.

– Иду.

Дверь каюты ксенопсихолога открылась, как только он подошёл.

Елизавета лежала под пушистым одеялом, приподняв голову и подпирая её рукой.

– Что случилось?

– Курт жив! – Иван присел на краешек лежака, коротко пересказал женщине свой сон. – Копун говорит, что «мурекс» повреждён и скоро свалится в дыру.

Елизавета нахмурилась.

– Ну и чёрт с ним! Он убийца!

– Да как-то негуманно… он болен… лечить надо…

– Сам не сходи с ума! – фыркнула Елизавета. – Для того чтобы заварить кашу в Солнечной системе и поубивать десятки людей, здоровья ему хватало.

– Значит, ты против?

– Я за то, чтобы он получил по заслугам! Такие уроды не должны жить!

Иван поискал возражения, встал, потоптался у лежака и направился к двери, забыв поцеловать любимую, как делал это всегда.

– Пойду доложусь капитану.

Елизавета отвернулась.

В рубке крейсера находились двое: дежурный навигатор Андрей Нарежный, запакованный «доспехами» ложемента, и Бугров, просматривающий какие-то записи в командном мониторе. Выслушал он оператора, не дрогнув лицом.

– Я не решаю такие вопросы, поговори с полковником.

– Сначала я должен сообщить вам.

– Молодец, что сообщил.

– Но у вас ведь есть мнение насчёт Курта?

– Есть: преступник, с лёгкостью убивший сотню людей, жить не должен!

Иван вздрогнул: капитан в точности повторил слова Елизаветы.

– Его надо лечить… а потом судить…

– Не будь либералом, лейтенант. Это для них свобода и права личности превыше всего, это они ценят свободу выше равенства и личность выше общества. А для миллионов нормальных граждан есть кое-что повыше сомнительной уверенности либералов в том, что каждый индивид имеет свой уникальный смысл бытия. Жизнь Шнайдера пришла в противоречие с жизнью миллионов, и у меня лично нет никаких сомнений, что место его в аду!

Иван невольно передёрнул плечами, представив библейские котлы с кипящей смолой и Курта в одном из них.

– Я должен… поговорить с Вересовым.

– Иди.

– Копун хочет уйти.

– Он давно хочет уйти, это его право, он и так нам здорово помог.

Иван хотел было высказать свою идею, основанную на том, что Вестник мог бы помочь вытащить «мурекс» с орбиты вокруг чёрной дыры, но передумал. Бугров уже вынес свой приговор беглецу.

– Я пошёл…

Вересов не спал, и в каюте его не оказалось. Иван отыскал его в кают-компании, сидящего вместе с Ядогавой, хотя по корабельному времени шёл ещё только седьмой час утра. Пахло кофе.

– Разрешите присоединиться, Даль Данилович? – Иван спохватился. – Доброе утро!

Вересов внимательно посмотрел на него.

– Не спится?

Иван сел, глянув на чашки на столе: собеседники пили обычный космиано.

Ядогава понял его взгляд по-своему: встал и принёс ещё одну чашку ароматного, с шапкой жемчужной пены кофе.

– Спасибо, – поблагодарил Иван, сделал глоток, с трудом успокаивая нервную дрожь, взглядом ответил на взгляд Вересова. – Копун хочет уйти… и он обнаружил нимфанского Вестника.

Мужчины переглянулись.

– Рассказывай.

Иван сделал ещё глоток и рассказал свой сон и беседу с Копуном.

– Он может помочь стащить «мурекс» с орбиты… если попросить.

– Исключено! – отрубил Вересов, не повышая голоса. – Шнайдер сделал свой выбор, назад дороги нет.

– Но он болен…

– Отставить псевдогуманность, лейтенант! Я сказал – нет! Такие уроды неизлечимы. И всё на этом! Копун планирует уйти? Куда?

Иван собрался с мыслями.

– Он говорит – ему нечего делать…

– Это я уже слышал.

– Ему нечего делать в нашей Вселенной. Его программы перестали нести какой-либо практический смысл. Просмотрев базы данных на обнаруженных когда-то обитаемых планетах, он отыскал цивилизацию на краю Вселенной, рождённую похожими на его создателей существами. Возможно, это предки толкиновцев. За миллиард лет видимая Вселенная увеличилась в размерах на треть, и та цивилизация в настоящее время оказалась за горизонтом, не доступным прямым наблюдениям, так как край Вселенной благодаря ускоренному расширению убегает от нас со скоростью большей скорости света. Но Копун хочет попробовать достичь границы и посмотреть, что там. Может быть, ему удастся-таки отыскать если и не конструкторов Вестника, то их потомков.

Ядогава с сомнением покачал головой.

– Из нашей Вселенной нет выхода в соседние благодаря тому же расширению. То есть выход, может быть, и имеется, но в Мультиверс – Большую Вселенную, раздираемую вечной инфляцией. Кстати, я знаю, почему наша Вселенная расширяется ускоренно: потому что её пограничный слой увлекается той самой инфляцией – сверхбыстрым расширением ложного вакуума. Согласно же теории Мультиверса, пузыри малых Вселенных, подобных нашей, разделены континуумом и расстояниями, которые невозможно ни просчитать, ни представить. Впрочем, это спорный вопрос – о расстояниях. Возможно, в Большой Вселенной расстояний как таковых нет, так как она вряд ли обладает какими-то свойствами. Никто не знает, работают ли в ней законы нашей Вселенной. Возможно, в ней реализованы лишь какие-то энергетические эквиваленты расстояний. Расстояния ведь возникают лишь при развёртке измерений – как в нашей Вселенной, а в Большой Вселенной они все в куче.

Иван посмотрел на него, удивляясь многословию эксперта. Потом понял, что тот волнуется.

– Жаль, – сказал Вересов задумчиво.

– Извините, не понял.

– Жаль, что мы теряем такой великолепный инструмент исследования космоса, как толкиновский Вестник. С его помощью можно было бы облететь всю галактику, найти уцелевшие военные базы, да и не только военные.

– Я хотел бы полететь с ним! – неожиданно для себя самого признался Иван.

Ядогава вытянул губы трубочкой, впервые изменив традиционной японской сдержанности.

– Ваня-кун, вы, наверно, не понимаете, чего хотите.

– Понимаю.

Эксперт перевёл вопросительный взгляд на Вересова.

– Даль-сан, скажите ему.

Начальник экспедиции, продолжавший изучать лицо оператора, на щёки которого легла краска, усмехнулся.

– Сумасшедшая идея… и очень практичная.

– Что?! – окончательно смешался Ядогава.

– Мне хотелось бы иметь на борту Вестника своего парня.

– Так вы – за?! – не поверил ушам Иван.

Кто-то торопливо вошёл в кают-компанию. Иван оглянулся. В дверях стояла Елизавета с тревожно горящими глазами и смотрела на него.

– Я что-то пропустила?

Вересов покосился на побледневшего молодого человека.

– Мы тут кофе балуемся, присоединяйтесь.

Иван перевёл дыхание…

2

В три часа ночи он проснулся.

В спальне было тихо и темно, лишь слабо фосфоресцировал циферблат универсальных часов на потолке. На невидимом ложе соседней кровати спала она, свернувшись клубочком под невесомым воздушным одеялом.

Он привстал, чувствуя, как прогибается под локтями мягко-упругое ложе, поправил одеяло. Захотелось разбудить её вопросом:

– Цель экспедиции! Быстро!

Но она могла испугаться, и это остановило его. Он и так знал цель: достичь границ Вселенной и посмотреть, что кроется за пределами видимого мира. А заодно исследовать топологическую структуру космоса. Пустяки.

Подумалось: а интересно всё же, что нас ждёт там?..

С этой мыслью он уснул.

Утром была суета, а в восемь часов по средне-солнечному времени с Луны стартовал в сторону северного галактического полюса крейсер «Дерзкий» с двумя членами экипажа на борту. Капитаном был он, навигатором она.

Первый «суперструнный» прыжок космолёт сделал за пределы галактики, и разведчики долго любовались великолепной многорукавной спиралью Млечного Пути, занимавшей весь объём главного экрана.

Второй прыжок вынес их за пределы местного скопления галактик, откуда родная спираль выглядела уже слабеньким пятнышком света размером с человеческий зрачок.

– А мы не потеряемся? – спросила она, укрытая защитными «доспехами» навигаторского ложемента. – Я читала где-то, как в одной из экспедиций даль-разведки у корабля вышла из строя система навигации и они не могли найти координаты Солнца.

– Эрг приведёт нас домой при любых обстоятельствах, – успокоил он подругу, имея в виду компьютер корабля.

Третий, и пятый, и двадцать пятый прыжки в режиме «струнного кенгуру» ничего не меняли в окружающем их пространстве.

Всё так же со всех сторон светили слабенькие светлячки далёких галактик и их скоплений, складываясь в ячеисто-волокнистую структуру на экранах, всё так же горел впереди «путеводной звездой» квазар Джи-эс 315, олицетворявший для науки Земли видимую в телескопы границу Вселенной.

После двадцать шестого прыжка квазар отвалил в сторону, и космолётчики принялись за исследование окружающего мира и проверку систем корабля.

Анализ параметров траектории показал, что крейсер преодолел около четырнадцати миллиардов световых лет и действительно прошёл вблизи квазизвёздного источника, известного под названием Джи-эс 315 – догорающего с момента рождения Вселенной клочка праматерии. Только на момент прохождения выглядел он уже как обыкновенное скопление затухающих звёзд и чёрных дыр.

Отпраздновав событие звоном бокалов с горячим селенго, космолётчики пообнимались и направили бег корабля в густую тьму «завселенского» пространства. Позади скоплений галактик остался знакомый космос. Впереди их ждала неизвестность…

Очнувшись от суточного небытия, он пощупал тяжёлую после гипносна голову и встретил взгляд спутницы, полный сомнений.

– Выглядишь не комильфо…

– Что впереди? – буркнул он.

– Мрак! – вздохнула она.

Экраны прозрели.

– Гадство! – согласился он, почесав затылок. – Ты что-нибудь понимаешь?

Их со всех сторон окружала полная тьма! Ни одного лучика света, ни одной самой крохотной звёздочки! Ничего. Действительно, крейсер буквально утонул во мраке и мчался вслепую неизвестно куда.

– Тринадцатый день одно и то же…

– Может быть, повернём?

– Куда?

– Сам же говорил, что Эрг вытащит нас из любой дыры.

– Давай думать. Эрг, остановка, полный анализ положения. Позавтракаем?

– Тогда начнём с кофе…

Сутки космолётчики ничего не предпринимали. Почти не разговаривали. Думали. Потом он снова включил двигатели крейсера.

– Будем прыгать до тех пор, пока куда-нибудь не припрыгаем или пока не потеряемся совсем. Иного пути нет.

Совершив сто тринадцатый прыжок, отчаявшиеся космолётчики с угасающей надеждой обшаривали глазами черноту обзорных виомов. Вдруг заговорил Эрг:

– Вижу источник света!

Она оживилась.

– Ваня, ущипни меня, я сплю!

Слева по вектору движения корабля появилась маленькая искорка света. Она была почти не видна, находилась далеко за пределами человеческого зрения, лишь видеосистема крейсера смогла разглядеть её и отобразить в глубине виома. И означала она одно: впереди людей ждали галактики, туманности, звёзды. Короче, жизнь!

– Звезда! – пропела она. – Ура!..

Однако радовались они напрасно.

После сотого прыжка с момента обнаружения искры света он снова остановил внепространственное движение космолёта, с тревогой прислушиваясь к своим ощущениям.

Звезда увеличилась, но уж очень странной она была. Спектр её не укладывался в рамки ни одной из теорий звёздного излучения.

Сначала он мрачно пошутил, что они попали в антимир.

Потом она, вдохновлённая примером спутника, предположила, что впереди сияет «белая дыра» – выход в иную Вселенную.

Однако никто из них не предполагал истинного положения вещей.

Сделав ещё один прыжок, они наконец увидели, что встретили.

Перед ними, ясно видимая в черноте пространства, висела исполинская, горящая ровным жёлто-оранжевым пламенем… свеча!

– Сто тысяч парсеков! – пробормотала она, округлившимися глазами разглядывая визирные метки виома. – Ваня, погляди: длина пламени – сто тысяч парсеков!

Он помотал головой, не отвечая.

Ствол свечи был витой, покрытый застывшими каплями «стеарина», основание же свечи терялось во мраке. Пламя свечи вытянулось красивым язычком и не колебалось, словно стояла она на столе средневекового горожанина оставшейся далеко позади Земли, а не висела в космосе, превосходя размерами любую галактику!

– Ваня, куда нас занесло?! – дрожащим голосом спросила она.

Пришло озарение.

– На Землю… – хрипло ответил он.

– Куда?!

– Вывернуло в четвёртом измерении обратно на Землю! Из макромира в микромир! Мы теперь меньше элементарной частицы!

– Не может… – Она не договорила.

Откуда-то из мрака «засвечного» пространства придвинулись к свече исполинские человеческие губы, дунули на неё, наступила полная темнота… и Иван проснулся, подскакивая на лежаке каюты.

Снова возбудился компьютер отсека:

– Фиксирую учащение сердцебиения…

– Заткнись! – просипел Иван, вытирая потный лоб. – Приснится же чертовщина!

– Предлагаю терапин…

– К чёрту! – Иван лёг, прислушиваясь к себе, нехотя проговорил: – Ладно, давай свой терапин.

Подскочил ажурный «зверёк» каютного обслуживания, пшикнул в нос приятной струйкой успокоительного.

Голова прояснилась.

Через минуту он снова провалился в сон…

– Кого же не интересует, что находится за границей Вселенной? – говорил Ядогава, расхаживая по прозрачному полу кают-компании. – Какие формы бытия, с какими законами? Есть ли там звёзды и планеты, как у нас? С какими существами нам придётся столкнуться? Или вы думаете, Виталий Семёнович, что там, за границами, ничего нет?

Бугров устроился за столом поудобнее. Он почему-то был в халате, а не в полётном «унике».

– Если Вселенная замкнута сама на себя, по последним модным гипотезам, то нас просто вывернет обратно, в нашу же Вселенную. Волнуетесь, Ядогава-сан?

– Волнуюсь, – признался эксперт, затянутый почему-то в серый балахон антирадиационной защиты, но без шлема. – Но верю в успех.

Они свободно пронзили стену рубки – через окно активного выхода (Иван последовал за ними) и зависли перед двадцатикилометровым ажурным веретеном Вестника, глядя на жемчужное зарево Млечного Пути. Скафандров на них не было, но Копун снабдил всех личными энергококонами, надёжно защищавшими людей в вакууме.

– Пора! – объявил Вересов. – Нам выпала честь повторить подвиг первых запредельщиков!

– И не мешало бы вернуться, – флегматично добавил Бугров.

Через мгновение они перенеслись в зал управления Вестником. Причём Иван раздвоился, наблюдая одновременно за стартом «вселенолёта» изнутри и снаружи, как букет из световых струй, почти таких же ярких, как солнечные протуберанцы.

Потом разгул светового шторма угас, и наступила полная темнота.

– Прощайте, ребята, – проговорил координатор запуска, как две капли воды похожий на директора Роскомоса, которого Иван видел не раз. – Ни пуха вам, ни пера!

– Когда-то они теперь вернутся, – пробормотал за его спиной Иван, почему-то оказавшийся под куполом лунного космовокзала.

– Надеюсь… – договорить координатор не успел.

Зуммер тревоги прозвучал в зале вокзала неожиданно и заставил замереть толпы людей, наблюдавших за стартом «вселенолёта».

Координатор превратился в струю света и оказался в зале ЦУПа на космодроме в Плесецке. Иван не отстал.

К ним подскочил бородатый мужчина, напомнивший Ивану отца.

– Во всём контролируемом объёме галактики приборы отметили внезапное скачкообразное нарастание потока микроволнового излучения!

Координатор подбежал к рядам мониторов.

– Кто держит связь с центролабом?!

Один из операторов контроля повернулся к нему.

– Я, товарищ генерал.

– Зарегистрирован ливень неизвестных ранее элементарных частиц, – доложил компьютер зала.

– Немедленно проведите микросканирование! – рявкнул координатор. – Пусть включат ультраскопы, посмотрят, что представляет собой носитель излучения, что это за частицы!

– Передаю…

Стена перед координатором исчезла, открыв окно в лабораторию ЦУПа.

– Включаем гравитационный ультраскоп, – доложил ещё один бородач. – Увеличение кратно десяти в одиннадцатой степени. Вот эти частицы…

В виоме возникло новое окно, рябое от россыпи мерцающих жемчугом точек. Одна из точек скачком выросла в размерах, и все увидели «вселенолёт» Вестника, улетевший к границам Вселенной несколько минут назад.

Мириады мириад «вселенолётов», превратившихся в элементарные частицы, заполнили космос…

Иван снова проснулся, но теперь уже от того, что его кто-то обнял.

– Ты кричишь!

Он открыл глаза.

На лежаке сидела Елизавета и прижимала к его щекам прохладные ладошки.

– Ты кричишь, – повторила она. – Снова сон?

Иван обнаружил во рту язык, попытался ответить, но рот пересох, и он только показал жестом, что хочет пить.

Елизавета сунула ему в руки пластет минералки, пролившейся в рот благодатной струёй прохлады.

– Сон… про то, как мы с тобой полетели на край Вселенной. И что из этого вышло.

– Расскажи!

Он лёг поудобнее, вспоминая подробности «полёта».

Елизавета выслушала его, хмуря брови.

– Если бы я тебя не знала, предположила бы, что ты…

– Сошёл с ума! – криво улыбнулся он.

– Да, – серьёзно кивнула она. – Но ты экстрасенс, хотя и скрытый, и можешь чувствовать и видеть то, что не чувствуют и не видят другие. К тому же твоё подсознание перегружено горами информации, из-за чего мне иногда становится страшно.

Он привлёк женщину к себе, погладил по волосам.

– Ничего, Лизонька, я ведь не сорвался и не сорвусь, да и ты рядом.

– Вот поэтому я и не отпущу тебя одного с Копуном!

– Успокойся…

– Не отпущу! – Она прижалась к нему сильнее. – Я полечу с тобой! И не возражай! Без меня ты пропадёшь!

Иван отстранил любимую, заглянул в глаза, полные тоски и неуверенности.

– Я вернусь, обещаю! И ты не учитываешь, что я уже во многом не человек. Во-первых, Копун вшил мне в башку бустер парасвязи. Во-вторых, сама только что сказала: моё подсознание забито чужой базой данных. А если она прорвётся и я превращусь в монстра наподобие Курта?

Глаза Елизаветы стали огромными, в них сгустилась бездна страха.

Иван пожалел, что напомнил ей о Шнайдере.

– Я не позволю тебе стать вторым Куртом! И мне плевать, что у тебя хранится в голове! Я люблю тебя и не оставлю одного даже на попечение Копуна!

– Лиза…

Она зарыдала, прижимаясь лицом к его груди.

– Молчи! Я приняла решение, и никто не посмеет мне отказать! Даже ты!

Иван начал гладить Елизавету по спине, по плечам, по волосам, ища слова, которые убедили бы её передумать, и с удивлением понял, что не хочет этого. Душа откликнулась на встречный порыв женской души, срослась с ней, и разделить их теперь было невозможно.

– Ладно, поговорим с Вересовым.

Она замерла.

– Ты… не шутишь?

– Боюсь, он откажет.

– Не откажет! – вскинулась Елизавета. Слёзы на её щеках мгновенно высохли. – Даль Данилович – разумный человек и поймёт, что это лучший вариант. Ему будет спокойнее, если мы будем вместе, всем будет спокойнее, даже капитану Бугрову.

Иван окончательно отказался от возражений, вдруг ощутив прилив сил и облегчения. Расставаться с любимой женщиной не хотелось категорически, и он уже начал жалеть, что предложил идею полететь с Вестником к чёрту на кулички. Вояж вдвоём с Лизой менял ситуацию кардинально.

Вчерашнее обсуждение возникшей проблемы вместе с Вересовым и его командой закончилось поздно ночью.

«Мурекс» с Куртом на борту решено было не трогать. Вересов убедительно доказал свою правоту, справедливо заметив, что крейсер был послан догнать и добить нимфанского Вестника, а не спасти его единственного пассажира и повелителя. Слишком много бед натворил он в Солнечной системе, уничтожив два десятка космолётов и станций. И даже Бугров, поначалу занявший позицию Ломакина, согласился с начальником экспедиции. Сошлись на том, что решение о судьбе Шнайдера должно быть принято в Совбезе ООН на Земле, если функционеры Совбеза решатся взять на себя ответственность. Времени на принятие решения должно было хватить с лихвой: «мурекс», согласно парадоксам падения предметов на чёрную дыру, мог падать на неё вечно.

Ядогава участия в обсуждении идеи Ивана не принимал. Он с головой окунулся в изучение массива данных, скачанных Копуном из базы Мертвеца, и пребывал в состоянии редкого для жителя Японии лихорадочного возбуждения. Когда ему предложили высказать своё отношение к идее, он только отмахнулся, бросив:

– Я и сам не прочь полететь с Копуном…

– Идём к Бугрову, – сказала Елизавета, отодвинувшись.

Иван очнулся.

– Ещё рано…

– Он наверняка не спит.

– Упрямая, – слабо улыбнулся оператор.

Капитан Бугров был не один. В рубке присутствовал ещё и Вересов, поглядывающий на обнимавший зал управления крейсера звёздный полог: «вселенолёт» Вестника дрейфовал в тысяче километров от Мертвеца и по просьбе пассажиров включил системы обзора космоса, передавая панораму ядра галактики непосредственно на купол парка, где стоял «Дерзкий».

Дежурила Фьоретта, устроившаяся в своём ложементе, как белка в дупле дерева. Остальные космолётчики по решению капитана отдыхали в своих каютах.

Увидев входящую пару, Бугров и Вересов перестали тихо разговаривать, стоя у капитанского кресла, и выжидательно посмотрели на гостей.

Иван поздоровался, рассказал обоим о своём сне.

Мужчины переглянулись.

– А что говорит ваш личный психолог? – позволил себе вежливо пошутить Вересов, глянув на Елизавету.

Она улыбнулась.

– Психолог уверен, что организм товарища Ломакина подаёт какие-то сигналы, которые он воспринимает в форме снов.

– Что за сигналы?

– Возможно, его усложнившаяся психика черпает информацию из будущего.

– Даже так?

– Во всяком случае, их следует воспринимать именно как предвидение и предупреждение.

– Надо поговорить с Ядогавой, – сказал Бугров. – Космологические теории и постулаты – его епархия. Сон о свече вообще исключительно символичен.

– Да и с превращением космолёта в излучение – не хуже, – кивнул Вересов. – Я не верю в наличие замкнутой границы Вселенной, идея старая и давно сменившаяся теорией Мультиверса с вечной инфляцией, но что, если учёные ошибаются? Где наш эксперт?

– Полагаю, запаковался в кресле и терзает Эрга, изучает записи Вестника. У него появилась возможность оценить теории коллег.

Вересов посмотрел на свой коммуникатор.

– По идее, он должен спать.

– Проверим?

– Даль Данилович, – осмелился напомнить о себе Иван. – Товарищ полковник, Лиза летит со мной!

Лоб Вересова пересекла вертикальная морщина.

Точно с таким же выражением лица отреагировал на заявление оператора Бугров.

– Не понял.

– Я лечу с ним! – сделала шаг вперёд Елизавета, дерзко вскинув голову. – И вы не вправе мне запретить!

Мужчины помолчали. Облечённые «штатной» властью, они могли бы просто приказать подчинённым исполнить приказ. Но оба понимали чувства космолётчиков, уважали их и спорить не стали. Лишь Бугров проворчал:

– Так и знал, что они придумают какой-нибудь трюк. Хотя, – он посмотрел на Вересова с прищуром, – вы можете решить по-другому.

Уголок губ полковника съехал вниз: он сделал попытку улыбнуться.

– Я уже решил.

Иван напрягся.

Елизавета тревожно оглянулась на него, отступила назад, взяла молодого человека под руку.

– Я тоже остаюсь с ними, – сказал Вересов хладнокровно.

В зале поста управления родилась пронзительная тишина.

Бугров оглядел твёрдое лицо начальника экспедиции.

– Вы меня поражаете, полковник.

– Ночью я собрал группу, и мы обсудили дальнейшие планы. На Землю возвращается только лейтенант Велиар, его ждёт невеста. Остальные продолжают путь.

Елизавета изумлённо раскрыла глаза.

– И Марфа остаётся?!

Вересов кивнул.

– У неё появился стимул.

– У неё роман с Ромой Лапиковым, – догадалась Елизавета.

– Обалдеть! – простодушно сказал Иван, ощутив слабое эхо сожаления; перспектива побыть на борту «вселенолёта» вдвоём с любимой нравилась ему больше.

– Неплохая компания, – сказал Бугров, и было непонятно, одобряет он решение Вересова или осуждает. – Будь моя воля, я тоже пошёл бы с вами. Всё же интересно было бы взглянуть, существует ли что-то за Бесконечностью.

– Отлично сказано, Виталий Семёнович, – похвалил капитана Вересов. – Даже сэнсэй Ядогава не сказал бы лучше. Но вы нужны на Земле.

– Да понимаю, – отвернулся Бугров.

Елизавета бросилась на шею Ивана.

– Как я рада, Ванечка!

Вересов наконец улыбнулся по-настоящему.

3

Ядогава ворвался в каюту Вересова, собиравшего личные вещи, как ураган, глаза его горели. Полковник впервые видел обычно сдержанного эксперта в таком состоянии.