Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 235 страниц)

– Баз! Что у вас случилось? – срывая голос, завопил Маккален из-за забора.

Скрываться дальше не было смысла. Я распахнул ворота, выскочил на улицу.

– Нефть случилось! Вот что!

– Нефть? – мгновенно посуровел Эд, отступая на полшага под моим напором. – Пропала община!

– Нет, дружище! Община мигом превратится в город, а ты станешь мэром! – ответил я Маккалину, улыбаясь от уха до уха.

Он вернул мне широкую улыбку. Но через секунду вновь стал серьезным и слегка побледневшим.

– Что скажет мистер Хантингтон, Баз? У тебя будут проблемы.

… Местный лендлорд и хозяин красных вагонов ЭлЭй не торопился свернуть мне шею. То ли продумывал стратегию уничтожения нарушителя, то ли консультировался с юристами. Сайрус меня изначально ввел в курс дела: хоть у Хантингтона и были все права на недра, но вторая перепродажа земли существенно исказила юридическую картину. В калифорнийских судах еще со времен «золотой лихорадки» не раз рассматривались такие иски, и существовали прецеденты, когда золото– или нефтедобытчик выигрывал спор. Судебное дело могло тянуться годами, даже добраться до Верховного Суда. И никто не мог мне помешать все это время вычерпывать нефть. Если только мистер Генри не добьется судебного запрета на эксплуатацию скважин.

– Мы с легкостью опротестуем такой запрет, – уверял меня лойер – Ставь новые вышки и ничего не бойся.

Я и ставил. Наши тридцать участков постепенно превращались в железный лес. Поселковый народ злобствовал, грозил мне карами египетскими. Но потом до него дошло, что я многих буквально озолотил. И пошел с предложениями поставить вышку и на его участке. Или купить этот самый участок. Или войти в партнерство. Или принять на работу.

(фото, наглядно демонстрирующее, что Васе повезло не случайно. Тот самый Хантингтон-бич. На Лонг-бич все тоже самое)

Если бы не Хантингтон. Перспективы будущего обогащения упирались все в того же мистера Генри. Приходилось держать в уме, что он может и более простым способом перекрыть мне кислород. Например, через железнодорожные перевозки, которые контролировал. Но почему бы ему не принять ситуацию, как она есть? Сложно бороться с течением, особенно, если его формируют привыкшие к свободе простые американцы, почуявшие запах больших денег!

Первой ласточкой серьезного изменения умонастроений стало появление у ворот моего участка представителей Holly Sugar, Джима Гиббсона и Стиви Перри.

– Нам передал мистер Маккален, что вы интересовались покупкой нашего завода.

– Было такое, отрицать не стану.

– Как вы смотрите на то, чтобы войти с нами в партнерство? Без сырья наш завод загнется, а вы нуждаетесь в независимой переработке своей нефти. Можно обсудить условия совместного бизнеса. Есть идея перепрофилировать фабрику.

– Интересное предложение, джентльмены. Нужно подумать.

– Сколько вы сейчас добываете?

– От 50 до 200 баррелей в день с каждой вышки. Скважина скважине рознь, как ни странно. Стоят рядом, а продуктивность отличается.

– Неплохо, – кивнули техасцы. – Сто тысяч баррелей в месяц – с таким объемом можно работать. При средней цене за баррель в 72 цента и при значительном снижении затрат на транспортировку можно договориться о плодотворном союзе.

– У меня «Стандарт Ойл оф Калифорния» сейчас забирает сырую нефть на свой завод.

– «Стандарт ойл» – те еще свиньи. Еще наплачетесь с ними. Чтобы вам быстрее думалось, готовы вам дать площадку под хранение излишков.

– Очень щедро, господа. Я, пожалуй, соглашусь и подумаю, как нам скрепить зарождающуюся дружбу. Но почему вы сами не хотите у себя во дворе воткнуть десяток качалок?

– Мистер Генри Хантингтон держит нас за яйца.

– Понятно. Теперь мне предстоит выяснить, в каком положении пребывают мои.

… Встреча с Хантингтоном, человеком и пляжем, как я в шутку окрестил мистера Генри, случилась через месяц. Я к ней подготовился.

Во-первых, за меня замолвила словечко старушка Кэролайн, написав железнодорожному магнату просьбу встретиться со мной. К ее голосу в ЭлЭй прислушивались. Она была ярой поборницей президента Рузвельта – не Франклина, который еще не уселся в инвалидную коляску, а Теодора. Этот пламенный борец с трестами и за социальную справедливость получил в лице миссис Северанс мощного толкача на выборах. Хантингтон тоже принадлежал к этому лагерю и постоянно конфликтовал с реакционным крылом республиканцев, особенно с «Лос-Анджелес Таймс», с пеной у рта возмущавшихся новомодными затеями президента. Ее издатель, отставной бригадный генерал Гаррисон Грей Отис, избрал одним из объектов своих атак «Пасифик электрик» с его красными трамваями и железнодорожным вокзалом в самом центре Лос-Анджелес-Сити, мешающему городскому движению. Так что ссориться с Кэролайн, с влиятельным союзником из лагеря прогрессистов, Хантингтону было не с руки. Я же с легкостью добился ее протекции, напомнив ей о своей благотворительности в деле освобождения невольников города и пообещав нехилое пожертвование для ее детских садов. Бунгало в ее поместье так и осталось пока за мной.

Во-вторых, я заявился на встречу при полном параде, чтобы сразу дать понять: меня не запугать длительными судебными тяжбами. Если в России людей встречали по одежке, то в САШ уже можно презентовать себя с помощью автомобиля. К огромному зданию «Пасифик электрик билдинг» я козырно подъехал на серебристом Роллс-Ройсе. Сбылась мечта идиота – я все ж таки приобрел себе «Серебряного Призрака». Мне повезло. Купил свой Роллс-Ройс уже в сборке, забрал прямо с ежегодного автосалона, проходившего на катке Марли.

Выскочивший из-за руля водитель открыл мне дверцу. Я покинул мягкое кожаное сидение, поправил на голове «хозяина равнин», белоснежный ковбойский стетсон, и пружинистым шагом направился к входу в бар Cole’s Buffet, расположенный на первом этаже «Пасифик элетрик билдинг».

При желании бар можно было бы обозвать привокзальным буфетом, ведь в огромном здании располагался «Мейн-стрит стейшн», центральная железнодорожная станция межгородского сообщения. Но одновременно в этом же помпезном восьмиэтажном строении засела штаб-квартира компании Хантингтона, и «Коулз» пользовался успехом у лос-анджелесских дельцов. Пол, отделанный медной плиткой, уникальные столы из списанных дверей красных трамвайных вагонов и ярко-красные обои придавали ему фешенебельный вид с налетом экзотики. Как и многие богатые посетители, подсевшие на его французские сэндвичи и американские коктейли. Почти все столики были заняты. Официанты в длинных белых фартуках сбивались с ног, разнося заказы клиентов. Они сновали по полутемному залу с грацией балетных танцоров, удерживая подносы с напитками кончиками пальцев.

– Мистер Хантингтон? – приветствовал я седоусого, аристократического вида джентльмена в старомодном галстуке.

– Господин Найнс? Присаживайтесь, – он указал на вертящееся кресло напротив своего места.

Я отдал свой стетсон официанту и уселся в кресло.

– Если голодны, советую фирменный яичный рулет с подливой, – гостеприимно предложил Генри. – Если ограничитесь напитками, попробуйте Кинг Коул – шотландский виски с апельсином, ананасом и сахарной пудрой.

– Предпочитаю виски со свежевыжатым апельсиновым соком.

– Дело ваше. Выглядите как заправский техасец. И столь же решительны в бизнесе, да? – он не стал размениваться на вежливую прелюдию и сразу взял быка за рога. – Я навел о вас справки в Нью-Йорке. Противоречивую картину мне нарисовали. Говорят, вы безжалостны и любите ходить по головам.

Я тоже не поленился собрать сведения о своем собеседнике. В юности он был никто и нашел себе дорогу наверх исключительно благодаря родному дяде. Генри хотел, как и многие короли САШ, выглядеть аристократом, стать своим в обществе людей с голубой кровью. С этой целью одни «оцилиндрованные» выписывали себе замки из Франции, другие основывали Фонды. Хантингтон увлекся коллекционированием и меценатством. Ему нужны были не скандалы, а восторженная пресса, выставляющая его благодетелем. Собрать и подарить штату библиотеку, основать Ботанический сад, а не воевать – вот его внутренние порывы.

– Мистер Генри! Я понимаю, что серьезно нарушил ваши планы. Вы хотели развивать туризм в приморской части округа Ориндж. Но много ли вышло из этой затеи? В вашем отеле в Хантингтон-бич живут два с половиной человека. В близлежащей местности нет никаких достопримечательностей. Чтобы пообедать в приличном месте, нужно ехать в Санта-Анну. Так дела не делаются, – дал я понять железнодорожному магнату, что и сам не лыком шит, и кое-что в бизнесе понимаю. – Поверьте! Я за голубое небо, зеленые деревья, чистый песок и прозрачную воду. Но что теперь поделать? Джин вырвался из бутылки…

– Вашими усилиями, – упрекнул меня Хантингтон.

– Случайно получилось, – попытался я надуть магната, как вышло с Эдом.

– Судя по скорости возведения вышек, ваша «случайность» была хорошо подготовлена.

– И она же принесет вам кучу денег. Понимаю, что в вашем случае вы можете быть не особо впечатлены. Но деньги лишними не бывают.

– С чего вы так уверены в успехе? Новое месторождение грозит обвалить цены на нефть.

– Бензин и мистер Форд!

– Я вас не понимаю.

– Вы были на автосалоне на катке Марли?

– Да. Мне было интересно.

– Машин с каждым годом прибывает. К сожалению, мистер Форд не презентовал на шоу свой новый «Форд Т». Не успел. Но скоро он появится на дорогах Америки. Этот автомобиль ее перевернет. Люди уже перестали смотреть на машины как на бензиновые брички, но цена на них заставляла выбирать лошадей, а не мотор. Ныне все будет по-другому. Миллионы усядутся за руль дешевого авто. А, стало быть, всем понадобится бензин.

– Вы говорите так, будто являетесь партнером моего тезки из Детройта.

– Так и есть. Я имею эксклюзивный контракт на продажу машин Форда в ЭлЭй и близлежащих округах.

– Ха! Вы парень не промах! И благодарю за подсказку. Я не смотрел на свою земельную собственность под таким углом.

Я не стал объяснять Хантингтону, что до тех пор, пока Форд не внедрит конвейер, дистрибутивная часть его бизнеса будет пребывать в жалком состоянии. Что решил для себя не спешить с развитием агентства, но и стоять на месте не собирался. Главное сказано, а все остальное – мелкие детали. В том числе, и скользкий момент тайной скупки у населения земельных участков компанией «Найнс энд Блюм бразерс индастри», на которые не распространялась власть хозяина «Пасифик Электир». Бурить там я пока не буду, но лиха беда начало. Запас карман не трет, будущим конкурентам меньше пространства для маневра.

– Я бы еще ваших участков прикупил в окрестностях поселка, – закинул я удочку в расчете на удачу, прихлёбывая поданный официантом коктейль.

– Пока не вижу смысла форсировать события, – задумчиво ответил Генри, закатав мне губу. – Год-два – и я удалюсь от дел. Сосредоточусь на благотворительности. Вот тогда и придет время думать о пассивных источниках дохода.

– Хорошо! Но что с нашим делом?

– Я еще не принял решения. Меня очень отвлекают нападки «Лос-Анджелес Таймс».

– Возможно, я смогу помочь. События в округе Ориндж не пройдут мимо внимания газетчиков.

Генри побарабанил пальцами по столу.

– О чем бы мы не договорились, «Лос-Анджелес Таймз» будет вечно недоволен. Реши я вставить вам палки в колеса, меня упрекнут, что я мешаю развитию округа Ориндж. Пойду вам навстречу, меня обвинят в потворстве варварскому обращению с природой.

– Если мы придем к взаимопониманию, полагаю, я отвлеку на себя часть свирепого внимания прессы, – выдал я домашнюю заготовку авторства хозяйки моего бунгало. Сам бы я подобное ни в жизнь не предложил. Мне еще только предстояло осознать сложное переплетение политики и бизнеса в САШ. – Меня окрестят угрозой Южной Калифорнии.

– Слишком было бы хорошо, чтобы быть правдой.

– Объём газетных колонок так или иначе ограничен. В том числе, и для злоязычия.

Хантингтон рассмеялся.

– Сами придумали?

– Миссис Кэролайн подсказала.

Удачно вставленное имя мадам Северанс направило разговор в позитивное русло.

– Пока заморозим ситуацию, – принял-таки решение Генри. – Сделаю вид, что ничего не случилось. При одном условии: больше никаких вышек.

– Меня устраивает, – отчасти слукавив, отчасти облегченно вздохнув, ответил я. В конце концов, лучше гарантированные полмиллиона в год, чем дырка от бублика или многолетние судебные дрязги. А то, что соседи тоже начали ставить свои вышки, проблема не моя, а соседей.

– И еще один момент, Найнс – он пропустил «мистера», и я напрягся. – В этом мире ничто не достается нам даром. Вы будете должны мне услугу.

– Сочту за честь, если вам понадобится от меня услуга, – на полном серьезе ответил я, и такой ответ доморощенному аристократу «сэру» Генри понравился – как клятва вассала своему сюзерену.

– Передавайте привет миссис Кэролайн, – попрощался со мной магнат и покинул бар.

Не успел он исчезнуть за дверью, за столик бесцеремонно плюхнулись два мелких, юрких типчика, в которых безошибочно угадывались янки.

– Мистер Найнс? Standard Oil Company of California, сокращённо Socal. Не уделите минутку вашего внимания?

О, компания этих проныр, «Сокал», мне хорошо известна. Уже начал продавать ей свою нефть. Непростая кантора с пугающим бэкграундом. Одна из «семи сестер», как окрестили в САШ семь компаний, на которые принудительно, благодаря усилиям прессы и лично президента, недавно разделили Standard Oil страшного и ужасного Рокфеллера. Процветала, сосредоточившись на нефтепереработке. И взяла на вооружение методы, с помощью которых Рокфеллер создал мировую монополию. Безжалостное истребление конкурентов вплоть до физического устранения, а не только с помощью демпинга или контроля железнодорожных перевозок. Не удивлюсь, если у них есть свои банды наемников. Именно на случай конфликта с этими парнями я и привлек Жириновского с его людьми.

– Не поделитесь, как прошла ваша встреча с мистером Генри? Вы не выглядите расстроенным.

– Идите к черту!

– Зачем так грубо? Нам есть что обсудить.

– Я продаю, вы покупаете. Вы же полностью сосредоточены на нефтепереработке. Нефтедобыча в Калифорнии – не ваш профиль. Кажется, у вас всего 2% рынка нефтедобычи в штате. Зачем что-то усложнять?

– До нас дошли слухи, что вы стакнулись с техасцами. Нам это не нравится.

– Америка – свободная страна.

– Без сомнений. А еще она уважает силу. Не нужно лезть в наш бизнес, и мы не тронем ваш. Качайте себе нефть полегоньку и пользуйтесь моментом, пока мистер Генри, а не «Сокал» контролирует перевозки. Ваши объемы нам не интересны настолько, чтобы лезть в ваш огород.

«Врут и уши не краснеют! Так я и поверил, что вас не волнует единственное известное месторождение в южной Калифорнии».

– Меня не запугать пустыми угрозами, господа. Я с ножа привык кормиться, а вы?

– Мы вас предупредили, – буркнули янки и смылись, заметив, что я приподнимаюсь, сжимая кулаки.

«Все предсказуемо, Вася, – думал я по дороге домой. – Идея с нефтеперегонным заводом – вот, в чем сейчас главная опасность. И мой счастливый билет в будущем. Значит, будем брать».

– Как все прошло, Босс? – встретили меня на подъезде к поместью миссис Кэролайн нетерпеливые братья Блюм.

– Все о’кей, парни. Падайте в тачку, прокатимся.

Изю и Осю уговаривать не пришлось. Они и так уже слюной изошли, глядя на «Серебряный Призрак». Роллс-Ройс привел их в полный восторг. Особенно, его бесшумный двигатель, не говоря уже о стильных обводах кузова.

Грунтовая дорога поднималась вверх через поля с пуансеттией, деревца которой были усеяны ярко-красными цветками в форме рождественской звезды. Тихо урча мотором, Роллс-Ройс взобрался на холмы, с которых открывался чарующий вид на ЭлЭй.

Город у наших ног – пока совсем не тот, во что превратится радужный Лос-Анджелес. Центр образовывали вполне себе современные дома с самым продвинутым транспортом на авеню. И одновременно песок на мостовых, занесенный из окружающих город пустынь, с которым пытались бороться с помощью зелени, парков, общественных зон и фонтанов. А вокруг все еще теснились поместья, похожие на «Эль Нидо» миссис Кэролайн, полудеревенские участки с двухэтажными коттеджами, а также Китайский квартал с домами в «национальном» стиле, Маленькая Осака, уродливый фабричный Догтаун и трущобы Соноратауна – не в пригороде, а в самой черте города. Будущий «Золотой треугольник» выглядел как пустошь с редкими фермами и рощами цитрусовых.[1]

– Красивый вид, только пыли, на мой взгляд, многовато, – отреагировал Ося. – Посмотрели и будя. Погнали праздновать!

– Оглянитесь, – усмехнулся я.

Братья Блюм послушно оглянулись. Недоуменно пожали плечами. Что нашел интересного Босс в унылой плоскости с лимонными ранчо и скромным поселком с единственной пыльной улицей, трамвайной линией и отелем? В неровной линии холмов, зеленевших вдали в прозрачной дымке?

– На что хоть смотреть? – не выдержал Изя.

– На что? На место, где будет наш дом.

– Здесь⁈ – пораженно воскликнули ребята.

– Да! Это место прозывается остролистым лесом. Голливудом.

[1] «Золотой треугольник» – это районы Беверли-Хиллз, Бель-Эйр и Холмби-Хиллз.

Глава 8

Дом, милый дом

Как сказал один умнейший человек, «если ты жил в сарае, а тебе предложат построить дворец, ты построишь большой сарай». Мне-то по судьбинушке поближе казарма будет. Я не хотел жить в большой казарме! К черту, индивидуальные нары и крашенные белой краской бордюры! У меня в кармане приличные деньги и однозначное отсутствие вкуса в голове. Как и маломальских знаний в архитектуре.

Что делать? Обратиться к профессионалам.

Вот тут я влип как кур во щи. В очередной раз убедился, что ученье – свет, а неученье – как секс с незнакомкой: сперва приятно, потом разгребаешь последствия. Один поиск архитектурных бюро – мытарства, каких врагу не пожелаешь. Дальше – больше. Не знаю, где учили этих вундеркиндов от чертёжной доски, но одно они в своих колледжах (или не знаю, где таких фокстерьеров для охоты на лохов натаскивали?) выучили твердо. Разводу клиента на бабки путем выноса мозга с помощью специальных терминов.

Я, когда десяток усвоил, сразу себя зауважал. А что? Сидишь в теплой компании дельцов и так, между делом, прокинешь: «вы не находите, джентльмены, что у мистера N антаблемент косоват?» Если сразу в глаз не дадут, значит, в культурное общество попал. А если потом правильно среагируешь на заумь, вроде, «дорические капители нынче не в моде», точно сойдешь за всезнайку. Что-что, а пыль в глаза пустить в Америке любят.

В общем, когда я продрался сквозь дебри классических греческих колонн, расписанных в умных книжках до последней завитушки, наступил момент выбора. Один шибко умный не то профессор, не то шарлатан, на которого я положил глаз, вопреки подозрительному имени Эбинезер, клятвенно божился, что знает всех и вся в мире архитектуры. Прицепился как репей:

– Вам, сэр, сперва стоит определиться со стилем, который вам по сердцу. А уж потом подберем вам нужную школу – чикагскую, калифорнийскую, нью-йоркскую…

Совет был дельным. Наскоро обмозговав варианты, понял одно: с идеальным домом не прокатит формула «вам шашечки или ехать». Я же не новый русский, чтобы удивить весь мир кирпичным уродцем. Мне нужно такое, чтобы ух! В смысле, и удобно, и чтоб душа пела, и чтоб соседи потом не сказали: «этот господин – нувориш и нам не компания»! Я это выражение от архитекторов услышал и принял на вооружение. А как иначе? Соседи у меня ожидались непростые, хотя еще сами об этом не подозревали. Я купил под дом приличных размеров участок в Голливуде с шикарным видом на будущий Беверли-хилз за смехотворные, по моему мнению, деньги. И еще несколько, повыше – под будущую киностудию для Изи (но об этом пока тссс).

Поехал смотреть варианты вместе с профом и еще парочкой его то ли учеников, то ли младших партнеров, стоя рядом с которыми хотелось не отпускать руки с рукояти моего Боуи. Я и так весь на нервах: поездка ожидалась непростой. Выбор стиля – это вам не хухры-мухры!

– Викторианский Истлейк! – торжественно объявил проф, указав на красочный «пряник» в бело-розовых тонах с кокетливой башней.

Меня чуть не вывернуло наизнанку от вычурности сего творения, наряженного в деревянную резьбу.

– Понял! – тут же отреагировал гуру от архитектуры. – Судя по всему, Шато-де-ла-Вилль тоже не подходит?

– Это что? – еле выдавил из себя.

– Вы же из Нью-Йорка приехали? Пятая авеню. Дворец Вандербильдта.

– Только не это!

– Хорошо! Снизим планку. Большие белые колониальные колонны? – я замотал головой. – Фархверк? – я скривился, ибо, спасибо моим немцам, уже знал, о чем речь. – Галечный дом?

– Из морской гальки? Или отделка речным камнем? – рискнул блеснуть знаниями. – Видел такой в Сан-Каролине, The Saugos Cafe. Не мое!

Проф взлохматил чахлую гриву. Один из «учеников» решился на подсказку:

– Может, пуэбло?

Эбинезер (Господи, как же мне не хотелось его так называть!) заумно изрек:

– Мы пойдем другим путем! Скажите, уважаемый мистер Найнс, отчего вы выбрали ковбойскую шляпу? Вам близка эстетика прерий?

«Черт его знает, что он имеет в виду? – всполошился я. – Перегон скота, охота на бизонов, перестрелки с индейцами? Эти их дурацкие стремена? Или подшитые кожей широкие штанины, в которых запросто можно не то что паспорт – браунинг можно потерять? Или он мне фигвам хочет построить?»

– В каком смысле интересуетесь? – решил осторожно уточнить.

– Лучше покажу. Ехать недалеко, в Пасадену.

– Погнали!

Меня привезли к дому Игрока (или просто фамилия владельца была Гэмбл?). Что сказать? Мне понравилось. Как выразился проф, автор проекта отказался от всяких искусственных финтифлюшек и предоставил природе украшать дом так, как она украшает скалы. Сочетание дерева и камня, нависающих низкоскатных крыш, похожих на грузинские кепки торговцев гвоздиками, обилие зелени. Неплохо, неплохо! Но не хватает изюминки.

– Это и есть творчески переработанный стиль прерий, – удивил меня Эбинезер. – С добавлением японских элементов. Райт из Чикаго – гений!

– В принципе, мне направление нравится, – признался я. – Но с оговорками. Гонтовые крыши – мимо. Только черепица. Никакого дерева – только камень или декоративный кирпич. И хотелось бы нечто вроде внутреннего дворика – с фонтаном, мраморной плиткой и рядами апельсиновых деревьев, бугенвиллией и розами.

– Я же говорил: пуэбло! – вновь вмешался «ученик». – Ему нужен патио!

– Эклектика! – возразил проф. – Ранчо в неоиспанском стиле.

– Эээ… – вмешался я. – Зачем ранчо?

От меня отмахнулись как от надоедливого москита. «Ученики» оказались борзыми и в споре с Эбинезером не стеснялись ни в выражениях, ни в хватании за грудки.

– Эй-эй! Горячие архи! – растащил я спорщиков, когда осознал, что мое терпение на исходе. Откуда только у этих интеллектуалов берется кретинская привычка нести всякую чушь разной степени благоглупости? – В споре рождается истина, а не синяки! Быть может, послушаем мои мысли про то, что мне нужно?

– Вот! – заголосил проф, спугнув охранников дома, устремившихся было к нам проверить, что за чудики устроили потасовку у ворот приличного дома. – Как верно заметил Салливан, «форма следует функции».[1]

Я изложил свою концепцию «функции».

– Будет непросто! – тут же пришли к согласию непризнанные гении, мечтавшие за мои деньги забраться на свой арх-Олимп.

– Главное, чтобы вышло крепко! – сразу предупредил я, памятуя о лос-анджелесских землетрясениях в будущем и о недавней трагедии Сан-Франциско.

– Что-что, а строить на века – это наш конек! – уверили меня творцы будущих ревущих 20-х, чью творческую карьеру наверняка помножит на ноль Великая депрессия, а веру в силу бетона и стали – силы природы.

Отчего-то терзали меня неясные подозрения, что зодчие, на которых пал мой выбор, несколько увлеклись. Пусть тешатся, лишь бы трещины не пошли по стенам через год. И подвал не затопило, а дом не дал усадки.

«И попрошу, – решил я, – чтобы чикагцы провели экспертизу проекта. Все по-взрослому! Хорошо, что нет у меня домашней пилы с вопросом „куда деньги дел?“. Для себя, любимого, строю. И для парней».

… Для братьев Блюм, по моей задумке, предполагалось возвести не только совместный со мной дом, но и парочку иных зданий. Автосалон на выезде из Лос-Анджелеса на границе с округом Ориндж и большой кинопавильон в самом Голливуде, который должен был заложить основу для будущей супер-пупер киностудии от «Найнс энд Блюм бразерс индастри». Такие были планы. Казалось, более чем реальные. На нефтевышках удалось сбросить текучку на техасцев из «Святого сахара», контролируемых Зигги. Джим Гиббсон и Стив Перри оказались отличными ребятами, и наше бизнес-партнерство крепло день ото дня. Пришла пора двигаться дальше.

«Как там говорят биржевики? Диверсици… Ну, кто придумал такое заумное слово? Попадись мне в руки, оторвал бы ноги! – заглянул в блокнотик, который специально завел на такой случай, и прочел почти по слогам – Дивер-сифи-цироваться. Нет, чтобы по-простому: разложить яйца по разным корзинам? Мне – нефтянку более широкого профиля, чем сейчас, Осе – автосалон, Изе – кинопроизводство».

С Джо было проще. Он влюбился в тачки, в запах машинного масла, в ветер, треплющий волосы, когда втопишь педаль газа до упора, в гаечный ключ, если нужно что-то подшаманить в авто, и, конечно, в возможность прокатить с форсом девчонок.

С Изей была проблема. Увы, пока у него не проснулись нужные гены, хотя моя память услужливо мне подсказывала: именно у русских евреев обнаружилась особая склонность к американскому кинопроизводству. Айзек продюсерства пока не понял, несмотря на мои намеки. Мечтал об ином. О том, чтобы блистать на экране. Смело в бой под дуговые угольные лампы, опасные для глаз, не пасуя перед любыми трудностями. Даже перед издевательствами над рожей, которую пачкали перед съемками диким разноцветным гримом. Я имел неосторожность затащить его в павильон на Алессандро-авеню, где снимали нечто вроде «Кармен». Сам-то туда отправился, чтобы навести мосты с киношниками и поглазеть на технологию съемок. А Айзек…

Говорят, так бывает: подойдет ребёнок к витрине магазина игрушек, замрет на мгновение – все! Песенка родителей спета! Как боевой ревун, постепенно набирающий громкость благодаря твердой руке дежурного по роте, так и мелкий спиногрыз будет усиливать свое «Хочу! Хочу! Хочу!», пока не добьётся своего. Вот и Изя нам с Осей всю плешь проел – вынь да положь ему кинороль.

«Положил», куда деваться. Даже денег давать не пришлось. Снимаемые сейчас короткометражки имели столь мизерный бюджет, сколь же нетребовательных режиссеров. Айзика засунули в кадр в роли актера второго планы, можно сказать, за тарелку супа. Я угостил обедом прыткого парня из Чикаго, Уильяма Селига, отвечавшего за создание фильма и всем представлявшегося полковником, хотя, по слухам, раньше занимался мебелью.

Кино слепили по-быстрому и выкатили на широкий экран в узких залах электрических театров ЭлЭй. Когда нам довелось лицезреть нашего друга на экране, не смогли удержаться от хохота, хотя смотрели совсем не комедию.

– Ося, почему ты похож на мулата? – все спрашивали мы по дороге из «Никельодеона», где, потратив по пять центов с человека, смогли оценить результат.

Будущая кинозвезда злился, ругался и пытался нам втолковать особенности ортохроматической пленки, на которую повсеместно снималось кино:

– Если не накладывать на лицо зеленые и желтые тона разной насыщенности, на пленке естественные розовые и красные оттенки становятся черными.

– А тебе почему не наложили?

– Грим очень дорог, – неохотно буркнул Изя. – Его делают только актерам первого плана.

– А почему вы, массовка, толпились как на базаре и мешали друг другу в кадре?

– Во-первых, я участвовал не в массовке, – возмутился Айзик, падая в кресло в нашем бунгало. – Во-вторых, мистер Селиг ничего нам не объяснял. Просто сказал: «стойте сзади». Тут все принялись махать руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Тогда Селиг как заорет: «всем замереть!» Мы замерли, кто где был. Камера пожужжала, и нам сказали: «все свободны».

– Не съемки, а балаган. Неужели тебе понравилось?

– О!

Я задумчиво оглядел Изю с ног до головы. Чем бы ему помочь? Внезапно меня озарило. Сценический образ – вот что ему нужно!

– Ну-ка, актер погорелого театра, встань и надень мой костюм с пиджаком.

– Он же мне велик!

– Не спорь! Делай, что тебе говорят. И еще мой котелок найди и нацепи.

Айзек, путаясь в длинных брючинах, нарядился. Водрузил на голову шляпу.

– Теперь мои выносливые ботинки!

– Ты издеваешься? – взвился Изя. – У тебя нога на два размера больше моей.

– Надевай!

– Зачем?

– Братка! – подключился Ося. – Босс что-то задумал.

– По-моему, он задумал надо мной еще раз посмеяться.

Надел. Выжидающе уставился на меня.

– Ну⁈

– Тросточку возьми. А теперь попробуй пройтись вразвалочку, крутя ее в руках.

Изя понимающе кивнул – до него в конце концов дошло, что я пытаюсь подобрать ему амплуа. Так и выразился, прежде чем принялся вышагивать из угла в угол по диагонали комнаты, то и дело меняя по моей команде походку. Выписывающая петли тросточка грозила и нашим головам, и напольным светильникам.

– Не то, не то, – бормотал я себе под нос, но Изя слышал. Щеки его розовели.

– Может, без тросточки? – заикнулся он. – Или без котелка?

– Все нужно!

На мой печальный вздох последовала ожидаемая реакция:

– Я, вообще-то, школу актерского мастерства посещал! Если такой умный, сам покажи.

Ося попытался вступиться за друга:

– Правда, Босс, объясни, чего ты добиваешься?

Как объяснить? Сказать, что образ маленького человечка в котелке, костюме с чужого плеча и тросточкой завоюет весь мир?

«Ой, а усы-то я забыл! Углем нарисовать? Нет, не поможет. Ларчик открывается элементарно – нужен Чарли Чаплин, а не Изя».

Он все понял по моему помрачневшему лицу – образ не удался, фанфары не взревели, аплодисменты откладываются на неопределенный срок.

– Раздевайся! – устало подвел я итог смотринам.

Следовало отдать Изе должное, он принял приговор, не меняясь в лице. Надежда в его глазах хоть и потускнела, но еще жила. Не сбежала, как последняя фишка из кармана азартного игрока. Ибо осталась вера. В меня, в Босса, который решает все вопросы.

«Придется пошевелить извилинами, – пообещал я себе и Айзику. – Но попозже. Сперва с домом закончу».

… Коли так вышло, что строительство киностудии временно откладывалось, ограничился покупкой под нее земельного участка в Голливуде. За 25 акров (10 гектаров) с меня взяли 36000 долларов. Деньги немалые – тот же Хантингтон в Сан-Марино заплатил всего 400 долларов за акр. Но я знал, что они окупятся с лихвой и довольно быстро. Процесс уже пошел. Мой знакомый Селиг активно приглядывался к месту, а узнав, что я уже покупаю, взял да приобрел себе разрушенное ранчо, от которого осталось несколько сараев. На нас обоих смотрели как на буйнопомешанных. Транспортная доступность Голливуда оставляла желать лучшего. Да, была узкоколейка и трамвайчик. Вот только дорога на нем занимала до Лос-Анджелес-Сити почти два часа. И что? У меня вообще-то Роллс-Ройс есть, а Ося активно осваивал езду на не менее шикарном Packard в кузове Landaulet (подарил ему на Рождество).[2] А те, кто рассуждал «захочешь покурить – убей на дорогу полдня из-за паршивой сигары, это ж никаких сил не хватит», пусть идут лесом.