Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 235 страниц)

– Держи её при себе до поры до времени. Мы ещё поговорим после встречи с начальством.

В кают-компанию, где расположилась прибывшая делегация, его вызвали через полчаса, когда крейсер покинул охранный ордер флота, прикрывающего Россию из космоса, и приблизился к Луне, заняв позицию на высоте ста километров от кратера Тимей. Система обзора кают-компании была включена, и северная зона Луны, освещённая Солнцем, была видна хорошо. На фоне этой блещущей серебром, испещрённой кратерами и трещинами выпуклости сверкали красные и оранжевые звёздочки – ходовые и габаритные огни пограничных кораблей флотов других стран, ждущих своего часа. Ещё выше кружили круизные лайнеры и яхты частных владельцев, рассчитывавших когда-нибудь если не урвать свой кус, то хотя бы полюбоваться на древнюю марсианскую военную технику.

Помня наставления капитана, Иван поздоровался со всеми, кто находился в кают-компании, бросив подбородок на грудь, и встал в свободную позу: ноги слегка расставлены, руки за спину.

Компания прибывших генералов и наделённых немалой властью лиц занимала половину помещения, расположившись за тремя столиками.

Ему вырастили стул.

– Присаживайтесь, лейтенант, – предложил Строганов.

– Я постою, – отказался Иван, сохраняя на лице редкую для себя безмятежность.

Присутствующие обменялись взглядами.

– У вас есть новая для нас информация? – спросил Савицкий. – Я имею в виду всплывающие в памяти события.

– Нет, – качнул головой Иван.

– Жаль. И с толкиновским Вестником вы не имеете связи?

– Не имею.

– Жаль, – повторил директор департамента безопасности коммуникаций.

– Вы знаете, чего требует Курт Шнайдер? – задал вопрос сухолицый лысоватый здоровяк, на рукаве уника которого красовался шеврон с золотым двуглавым орлом; это был заместитель председателя Администрации президента Бугаенко.

– Знаю, – продолжил односложные ответы Иван.

– Что вы думаете по этому поводу?

– Ничего.

По рядам сидящих за столиками мужчин (плюс одна женщина) прошло движение.

– Ничего? – удивлённо переспросил Савицкий.

– Решения принимаю не я, – нашёл дипломатичную формулировку Иван. – Единственное, что я знаю точно: идти на условия Шнайдера и передавать ему Елизавету Клод-Сантуш нельзя!

– Но он угрожает нанести удар по нашим космическим сооружениям! – угрюмо проговорил председатель Совбеза России Дурманов, обладатель роскошной белой шевелюры. – А то и по Земле! А это миллионы и миллионы жертв!

Иван посмотрел на его гладкое лицо с брезгливо оттопыренной губой, стараясь не показывать своих чувств.

– Значит, надо просто упредить этот удар.

– Легко сказать, тем более что в случае неудачи мы…

– Минуту, Дмитрий, – поспешно перебил главу Совбеза Строганов, – сейчас не до обсуждения возможных последствий действий сумасшедшего. Выслушай молодого человека до конца. Лейтенант, что вы предлагаете конкретно, зная возможности Вестника как никто другой? У него есть слабые стороны?

– У него нет души! – вырвалось у Ивана, о чём он тут же пожалел.

– У кого? – удивился Савицкий. – У Курта?

– У обоих, – пробормотал Иван, возвращая лицу утраченную было твёрдость.

– Что вы имеете в виду?

– Курт съехал по фазе… извините за лексику, тут, наверно, всё понятно, потому что он не свободен от общечеловеческих болезней. Человечество же стремительно деградирует, и эта проблема…

– Это не наша проблема, – перебил Ивана Бугаенко.

– Согласен, хотя я имел в виду, что Курт воспитан в человеческой среде, всё больше порождающей психически нездоровых людей. Что касается нимфанского Вестника, то в отличие от толкиновского он создан не людьми, то есть, я хочу сказать, не гуманоидами, подобными нам по чувственному проявлению.

– Вы утверждаете, что толкиновский Вестник имеет душу? – усмехнулся Бугаенко.

– Не мне судить, но он реагирует… почти как человек.

– Это всего-навсего проявление сложных алгоритмов, – сказал Савицкий. – Все люди представляют собой органические алгоритмы.

– Это эмоции, – возразил Иван, – а эмоции базируются на сложных психических движениях.

– Эмоции – такие же алгоритмы, то есть биохимические алгоритмы, присущие не только человеку, но и всем млекопитающим, да и рептилиям, и птицам тоже, насущно необходимые для выживания вида и решения сложных задач. Душа здесь ни при чём.

– Копун сложнее рептилии, – упрямо набычился Иван. – Он даже намного сложнее наших кванков, наделённых искусственным интеллектом.

– Хорошо, пусть будет так, – примирительно сказал Дурманов, – ваш… э-э, Копун обладает психосферой. У него наверняка иногда проявляются некие человеческие поведенческие реакции. Но мы говорим о слабостях нимфанского Вестника. Чем он отличается от… э-э, Копуна?

– Нимфанский проще. – Иван провёл пальцами по щеке, пытаясь сформулировать мысль, заметил взгляд начальника Коскора, убрал руку за спину. – Он не способен чувствовать, не может фантазировать и не обладает интеллектуальной свободой, в отличие от Копуна. Он хороший компьютер, слов нет, но функционально сильно зависит от программы, диктующей ему поведение в строго определённом направлении. Он и в самом деле всего лишь автоматизированный командный пункт. Копун же имеет более широкий диапазон реакций, может быть, более широкий, чем человек.

Участники совещания обменялись взглядами и репликами.

Строганов поднял руку.

– Тише, товарищи. Лейтенант, вы всё время ходите вокруг да около, не отвечая на прямые вопросы. У нимфанского Вестника есть слабые стороны или нет?

– Как и у всех машин, – криво усмехнулся Иван. – Он не способен выйти из программы, ему недоступно внезапное озарение, он не обладает интуицией и экстрасенсорными способностями. Это и есть его слабое место. Он мощная, хорошо вооружённая машина, способная справиться с любым противником. – Иван помолчал. – Ну, почти с любым. Другое дело – Курт. Он злобен и хитёр, способен лгать и обманывать, хорошо подготовлен физически, а главное – может ударить в спину. Опасаться нужно его действий.

– Как ему удалось подчинить Вестника? – спросила молчавшая до этого момента женщина в золотистом, с перламутровыми вставками, унике; на её рукаве был виден шеврон в форме орла, держащего в лапах молнию.

Иван попытался вспомнить, какой организации может принадлежать шеврон, но не смог.

– Существует версия, что Шнайдер является не прямым, но потомком жителей Нимфы, создавших Вестника.

– Уникальный случай, – недоверчиво хмыкнул Бугаенко.

Иван хотел возразить, что случай как раз не уникальный, он и сам является дальним потомком создателей Копуна, а на Земле уживаются потомки не менее двух десятков инопланетных рас, посещавших Землю в прошлые времена, но спорить не захотел.

– Вы свободны, лейтенант, – сказал Строганов.

Иван вытянул руки по швам, снова кинул подбородок на грудь, чётко повернулся через левое плечо, шагнул к двери, но не удержался, оглядываясь.

– Я готов стать заложником и отдать себя в руки Шнайдера. Но Елизавету Клод-Сантуш отдать не позволю!

– Не вам решать… – начал было глава Совбеза.

– Дмитрий, не торопитесь, – перебил его Строганов. – Идите, лейтенант.

Иван удержался от гневного восклицания и вышел.

6

Голова раскалывалась от боли, и спасало только наличие в бардачке «голема» универсальной аптечки. Курт делал себе уколы обезболивающего, жевал пастилки «макситонуса», на час неприятные ощущения отступали, но потом возвращались вновь. Его постоянно что-то злило, нервы расходились, хотелось на ком-нибудь сорваться, кого-нибудь убить, однако враги находились далеко, добраться до них не удавалось, несмотря на мощь «мурекса», и Курт продолжал злиться, понимая, что долго не выдержит. Надо было срочно предпринимать какие-то решительные шаги, сдерживаемые лишь остатками человеческого в душе да воспоминаниями о встречах с Елизаветой. Это помогало, хотя и ненадолго.

Злило его и доводило до бешенства всё!

Молчание тех, кому и предназначались угрозы, особенно русских космических спецслужб и конкретно полковника Вересова, который когда-то встал на сторону Ивана Ломакина.

Почти так же бесили бесчисленные призывы на всех доступных диапазонах связи главарей террористических банд, частных военных компаний и агентов спецслужб, обещавших манну небесную и прощение всех грехов, если он с Вестником присоединится к ним.

Бесили маневры космических флотов, особенно российского, умело заблокировавшего небо над Россией. И хотя возможности военной техники людей уступали возможностям «мурекса», всё же Курт опасался, что их удары могут повредить гигантский командный пункт нимфан и он не сможет довести до конца свою миссию «режиссёра игры в стрелялку в пределах Солнечной системы». Ещё свежи в памяти были бои с российским крейсером «Дерзкий», доказавшим, что он не слабый противник.

Злило также отсутствие женщин, приводящее к вспышкам либидо, и тогда он вообще терял голову, бегал по закоулкам «мурекса», ища «спрятавшихся», и вынужден был ради успокоения заниматься самоудовлетворением.

Однажды он в один из таких кризисов даже приказал Сайгеру сотворить ему подругу. Вестник сотворил. Но он не был всемогущим творцом, как библейский бог, и получилась у него лишь кукла, обладавшая идеальной красотой (в понимании клиента), но лишённая всяких эмоций, и Курт в порыве ярости расстрелял «подругу» из бластера.

– Вольтроттель! – орал он, стреляя. – У нас на Земле делают секс-партнёров намного лучше!

Но больше всего его злило даже не молчание Вересова и Ломакина, а отсутствие диалога с Вестником. Этот нимфанский компьютер был, несомненно, хорош, блестяще рассчитывал положение врага, мог разделаться с любым космическим кораблём или целым флотом, но не умел беседовать с человеком, несмотря на всю свою услужливость и готовность выполнить любое задание. Его программа, разработанная создателями, которые являлись разумными моллюсками, не была рассчитана на контакты с разумными существами иных видов.

Иногда на ум Курту приходила мысль: чем он похож на морских обитателей Нимфы, создателей Сайгера, даже рядом не стоявших с человеком по всем биофизическим показателям, если Вестник почуял в нём «родственную душу»? Связывала человека и нимфанина разве что общая колыбель жизни – море. Но мысль ускользала, он забывал поговорить с Вестником об этом и вспоминал лишь в самые неподходящие моменты, например, сидя в туалете. К счастью, туалет ему Сайгер сделал великолепный.

Спустя сутки после своего появления в Солнечной системе и спустя четыре часа после оглашения первого ультиматума Курт, не получив внятного ответа от Службы безопасности России, решил начать военные действия.

– Сайгер, – сказал он, заняв переоборудованный под себя интерфейс Вестника, принадлежавший в незапамятные времена главному оператору командного пункта нимфан (водой зал управления он, конечно, не заполнял), – ты уверен, что в Системе нет твоего конкурента с Толкина?

– На сто процентов, – ответил Вестник.

– Мы сможем отбиться от военных флотов, если они нападут?

– Сможем, если численность боевых единиц не превысит порог безопасности, – ответил Вестник.

– Точнее, сколько их должно быть, чтобы мы гарантированно победили?

– Если они не обладают древним оружием, то около тысячи.

– Ты имеешь в виду ваши «замерзатели»?

– Все виды оружия, приводящие к фазовой деформации вакуума. Марсиане имели такое оружие.

– И проиграли.

Сайгер промолчал.

Курт расслабился.

– Что ж, ты меня успокоил. Даже если моим землякам удастся объединить флоты, их численность едва ли превысит пару сотен единиц. А таких крейсеров, как «Дерзкий», у конкурентов вообще не больше десятка.

– По моим подсчётам, численность объединённого флота землян приближается к четырём сотням единиц.

– Фигня, даже если их будет четыреста, ты их уничтожишь. Другое дело, как нам выковырнуть из Луны марсианский деформатор вакуума. И совсем хреново, если конкуренты не поведутся на угрозы и не отдадут Елизавету. И этого везунчика Ломакина.

Курт сплюнул.

Вестник снова промолчал.

– Формаледейт! – встряхнулся Шнайдер. – Может, если мы продемонстрируем свою силу, эти гады испугаются и пойдут на уступки. Давай ударим по одному из флотов, прикрывающих Луну, посмотрим на реакцию. Ты готов?

– Определите цель.

– Цель – ближайший к Луне флот. Вычисли принадлежность.

– Минуту.

«Мурекс» изменил положение: в данный момент он находился в шести миллионах километров от системы Земля – Луна, ближе к Солнцу, сориентировался.

– Ближайшая эскадра принадлежит земному государству под названием Китай. Всего двадцать два корабля, из них пять крейсеров, способных двигаться в ВСП-режиме и вооружённых ракетными и лазерными комплексами, а также системами РЭБ.

– Дьявол с ними, с китайцами, я к ним ничего не имею, но они нам не соперники. План такой: прыгаем к ним на дистанцию прямого гарантированного поражения, уничтожаем несколько крейсеров и уходим в невидимость. Возражения есть?

Вестник не ответил.

– Возражений нет, – с удовлетворением проговорил Курт, сделав глоток успокоительного. Погрозил кому-то кулаком: – Я вам покажу, господа, кто здесь хозяин! Ещё пожалеете, что связались! Сайгер – вперёд!

«Мурекс», накрытый пузырём силового поля, превращавшим его в невидимку, прыгнул к Луне.

7

Удар по эскадре пограничных кораблей Китая был таким неожиданным, что на него не отреагировали ни сами китайцы, ни пограничники других флотов, окружавших Луну и Землю подобием сферической сетки. Противник, как заяц из-за кустов, выскочил из пустоты в сотне километров от головного китайского крейсера «Сун Линь», в течение трёх секунд сделал несколько поражающих выпадов и сгинул, будто его и не было, оставив после себя три ледяные глыбы и два смятых в лепёшку, перекрученных и перемешанных сгустка металлокомпозитных конструкций. Это было всё, что осталось от боевых машин, способных в одиночку отбить серьёзную метеоритную или ракетную атаку.

Спустя несколько минут весь мир охватила паника.

Новость о нападении с быстротой молнии разлетелась по всем городам и весям Земли, а также по космическим поселениям Солнечной системы. Началось повальное бегство туристов и жителей посёлков с Луны, отдыхающие космических отелей тоже ринулись по домам, к Земле повернули десятки круизных лайнеров и яхт, всю Систему заполнили тревожные переклички обывателей и специалистов разных служб, и даже структуры Межкосмоса не избежали паники, потеряв за несколько часов половину своих сотрудников, в основном работающих в космосе.

Не поддались общему страху только жители России, в том числе и те, что находились вне планеты. Нашлись, конечно, паникёры и там, но было их ничтожное количество. Россияне привыкли к постоянным информационным атакам «партнёров из-за рубежа», которые, как правило, оказывались фейковыми.

Чуть позже возбуждённые шквалом бегства с Луны международные институты: Парламентская Ассамблея Еврохалифата, Совбез ООН, Госдеп США, Межкосмос, – начали атаковать официальные органы Российской Федерации: Министерство внешних коммуникаций, президентский корпус, Службу информации – с требованием «обеспечить безопасность мирных людей и освободить мир от безумца, воспитанного российскими спецслужбами», любыми способами, пусть даже и ценой жизни двух-трёх россиян, «ответственных за случившееся». В противном случае мир объединится против России «как против империи зла» и обрушит на неё «самые жестокие санкции, какие только возможны».

Вторым условием урегулирования конфликта было требование отдать военную марсианскую базу на Луне в руки спецкомиссии Совбеза ООН.

Вересов узнал об этом, будучи на Луне, от Головина, прибывшего на базу со своими помощниками.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он, когда коскоровцы встретились в пещере, перед «динозавром» сбросера.

Головин, зачарованно разглядывающий членисто-ажурную конструкцию в центре пещеры, напоминавшую тушу динозавра, покачал головой:

– Никак не привыкну…

– Да, форма впечатляющая, – согласился Вересов.

– Нет, я никак не привыкну к мысли, что это орудие древних марсиан. Ведь от них самих ничего почти не осталось, а орудие стоит целым и невредимым.

– Сто пятьдесят миллионов лет.

– Вот именно. Умели строить марсиане нетленные вещи. Хорошо, что сбросер в наших руках, а не в руках наших забугорных «партнёров». Мы сможем его запустить?

– Пока что не получается. Центральный компьютер комплекса, кстати, близкий по параметрам нашим кванкам, не хочет просыпаться.

– Жаль. Если бы удалось активировать сбросер, никакие Курты на «мурексах» нам были бы не страшны.

– Что решили в верхах?

– Идут жаркие дебаты, разрешить забугорным спецам исследовать марсианскую машину или нет.

– Я не о них, о Ломакине и Елизавете.

Головин помрачнел.

– Подозреваю, что у половины наших либералов во власти есть желание выполнить требования Шнайдера. Особенно усердствуют премьер и силовые министры.

– А что президент?

– Президент пока молчит. Но и вокруг него дерьма хватает. – Головин в упор посмотрел на Вересова, пожевал губами. – Я тебе этого не говорил.

Вересов кивнул.

– Само собой, к тому же я глуховат стал. Если наверху решат уступить, это будет величайшей ошибкой! Курт уже не остановится.

– Пока что он уничтожил лишь часть китайской пограничной эскадры, но стоит ему ударить по евроисламистам с их харизматическими властителями или по американцам, и наши управленцы сдадутся.

– Что делать в такой ситуации?

– Искать Курта… искать способ его ликвидации… никаких других вариантов я не вижу. Эх, если бы толкиновский Вестник остался с нами!

– Но он ушёл.

– Да это я к слову, – досадливо поморщился Головин. – Иван не пытался с ним связаться?

– Он не волшебник, – усмехнулся Вересов. – Копун сам обещался связаться с ним, хотя я и не понимаю, как такое возможно, однако до сих пор молчит.

Из подлетевшего антиграва выскочил мужчина в чёрном «кокосе» с откинутым забралом, с шевроном майора сил специального назначения на рукаве, подошёл к беседующим.

– Пойдёмте, товарищ полковник.

Головин посмотрел на Вересова.

– Вот что, Даль Данилович, забирай-ка ты свою группу и дуй на борт «Дерзкого». Этим марсианским шедевром есть кому заниматься, а ты удели внимание непосредственно Ломакину. В том смысле, что опекай его, охраняй как зеницу ока и думай вместе с ним, что делать. Под мою ответственность. Крейсер в твоём распоряжении, я передам приказ Бугрову.

– Понял, товарищ полковник. Но на борту сейчас и Елизавета Клод-Сантуш…

– Она тоже переходит под твою защиту.

Вересов вытянулся.

– Разрешите выполнять?

В пещере вдруг родился тонкий трубный звук.

Люди, возившиеся вокруг внеземного артефакта, застыли.

– Внимание! – раздался гулкий голос дежурного координатора. – Только что неизвестный объект обстрелял российскую эскадру над Луной! Уничтожены два пограничных корвета, повреждён фрегат «Свободный»! Количество жертв уточняется.

– Чёрт! – сипло выговорил майор в чёрном.

– Иди! – сказал Головин.

Вересов побежал к катеру, на бегу вызывая подчинённых.

8

Планета разлеталась на фоне голубого звёздного диска красивым аквамариновым фейерверком.

Издали, с расстояния в сотню тысяч километров, этот процесс казался медленным и не вызывал страха, настолько он был необычен и фееричен. Но взрывался не каменно-ледяной астероид, а целая планета размером больше Земли, и волосы вставали дыбом от осознания масштаба взрыва!

Космос перед фронтом обозрения внезапно оделся в тёмные решётки, скрывая звёздные россыпи и оставляя одно прямоугольное окно с кустом взрывающейся планеты. Стали видны многогранные, костяные с виду наросты на плоскости пола перед экраном, из которых торчали шевелящиеся шипастые отростки с шариками на концах, выглядевшие отвратительно живыми.

Одна из струй фонтана осколков планеты скачком приблизилась. Серо-коричневые пласты, рваные ледяные фестоны и небольшие зазубренные пластины выросли в размерах до огромных ледяных полей, на глазах покрывающихся трещинами. Очевидно, это были водоёмы на поверхности планеты, вылетевшие в космос и мгновенно замёрзшие. Один из прозрачно-голубых осколков льда размером с футбольное поле повернулся к наблюдателям всей плоскостью, и внутри него стали видны вмороженные в лёд существа, цеплявшиеся друг за друга, похожие на кенгуру, но с почти человеческими головами. Они были одеты в чешуйчатые костюмы цвета слоновой кости, и не приходилось сомневаться, что ледяная глыба стала могилой для семьи разумных обитателей взорванной планеты.

Где-то в глубинах аппарата с наблюдателями прозвучал гонг, и тотчас же картина в окне следящей системы изменилась. Фонтан ледяных осколков отодвинулся, планета, превращавшаяся в облако пыли и ледяной каши, внутри которого просверкивал огонь, начала уменьшаться. Стала видна звезда, окутанная туманным ореолом.

Второй удар гонга снова изменил космический пейзаж: светило, давшее жизнь неведомой расе «кенгуру» на взорванной планете, превратилось в одну из звёзд галактики…

Иван очнулся.

Он лежал на кровати в каюте «Дерзкого», один, отдыхал после дежурства и не собирался погружаться в дебри памяти, но она сама напомнила о себе, нарисовав очередной эпизод древней войны, погубившей чуть ли не все цивилизации во Вселенной.

Пришла мысль: как толкинскому Вестнику удалось записать подобные этому сражения, если он находился возле планеты-«бублика», базы своих создателей? Ведь Копун выдал информацию о тысячах эпизодов, не будучи свидетелем сражений и не находясь на борту каждого военного дредноута, наносящего удар по планетам и звёздам противника. Не могли же свидетели боёв передавать записи в какой-то единый информационный центр? Какой в этом смысл? Да, каждый боевой корабль, наверно, поддерживал связь со своим командованием, но оно не было заинтересовано в том, чтобы делиться успехами с неким «координатором» войны. Да и существовал ли он? А если и существовал, как с ним держал связь Копун?

С тихим щелчком отворилась дверь каюты, вошла Елизавета, увидела приподнявшегося Ломакина.

– Проснулся?

Иван сел, обнял прильнувшую к нему женщину.

– Сон видел…

Она напряглась.

– Из тех, что засели в памяти? Страшный?

– Взорвали планету…

Елизавета вздрогнула, отодвинулась, глаза её стали тревожными.

– Бедный! Как ты, наверно, переживаешь!

Он улыбнулся.

– Уже привык.

– Привыкнуть к этому невозможно! Колоссальные масштабы разрушений! Гибель даже не сотен миллионов живых существ, а наверно, триллионов! – Елизавета содрогнулась.

– Ты права, привыкнуть к этому трудно. Знать бы, кто это начал.

– Что это изменило бы? Помочь погибшим мы уже не в состоянии.

Иван поцеловал подругу в щёку, начал одеваться.

– Где была?

– Разговаривала с капитаном. Бугров говорит, что скоро на борт прибудет полковник Вересов, мой бывший командир, и корабль поступает в его подчинение.

– Капитан не поделился планами?

– Ты же знаешь Виталия Семёновича, он не любит обсуждать своё видение ситуации ни с кем, а тем более с нечленом экипажа. Знаю только, что Курт после второго нападения не стал продолжать атаку и на связь не выходит.

– Что-то задумал.

– Мне страшно, Ваня! – Елизавета зябко передёрнула плечами.

Он снова обнял её, прижал к себе, сказал глухо:

– Отбрось свои страхи, мы не дадим ему развязать новую мировую войну.

Что-то сжало воздух в каюте, какое-то эфемерное колебание. И хотя ни обстановка в жилом секторе, ни сила тяжести, ни тишина в корабле не изменились, Иван интуитивно понял, в чём дело.

– Мы меняем курс…

– Что?

– Крейсер пошёл на разгон.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. – Он разомкнул объятия, поспешил к двери, оглянулся на пороге. – Ждите здесь, товарищ ксенопсихолог, выясню, в чём дело, позвоню.

В рубке царила деловая тишина.

Центральный виом обзора показывал удалявшуюся Луну, окружённую роем светляков – кораблей пограничных и военных флотов разных Федераций. Шар Земли уходил влево, справа сиял огненный глаз Солнца.

Иван подошёл было к ложементу капитана, но Бугров махнул ему рукой, и молодой человек быстро забрался в свой защитный модуль.

Эрг доложил ему о причинах манёвра.

Корабль подобрал «голем» с командой Вересова и отправлялся ближе к Земле, хотя и не собирался присоединяться к флотам России.

Иван связался со своей каютой, сообщил Елизавете новость.

– Значит, начинаются какие-то разборки, – ответила она уверенно. – Крейсеры класса «Дерзкого» не выдаются как прогулочные яхты даже таким ответственным личностям, как полковник Вересов.

– Увидим, – сказал Иван.

Вересов появился в посту управления через несколько минут в сопровождении высокого, плотно сбитого мужчины с узким лицом и стальными глазами. Иван узнал его, это был капитан Мишин, ближайший помощник полковника.

Вересов подошёл к Бугрову, перекинулся с ним парой фраз, повернулся к Ломакину, делавшему вид, что он занят делами.

– Идёмте, Иван, есть разговор.

Иван неуверенно посмотрел на Бугрова. Капитан кивнул.

– Разрешаю, присоединюсь к вам через пару минут.

Иван выбрался из кресла, пожал сильные руки коскоровцев.

– Я думал, что вы на Луне.

– Был. – Вересов кивнул на люк. – Поговорим?

Прошли в отсек отдыха, где за столиками уже сидели бойцы Вересова – двое парней и девушка. Кроме того, в кают-компании находились и двое специалистов: грузин Ркацители и японец Ядогава Хироси, олицетворявшие собой группу экспертной поддержки.

Вересов оглянулся.

– Лейтенант, позовите, пожалуйста, госпожу Клод-Сантуш, может пригодиться её консультация.

Иван повиновался, поворачивая в жилой отсек.

– Зачем? – не поняла Елизавета, выслушав его сбивчивую речь. – Что ему от меня нужно?

– Вересов попросил позвать тебя как специалиста, значит, разговор предстоит серьёзный.

– Мне это не нравится.

– Ничего не бойся, я тебя никому не отдам! К тому же на борту крейсера нет важных персон, поэтому вряд ли речь пойдёт об уступках Курту.

Разговоры в кают-компании стихли, когда они вошли.

– Садитесь, – кивнул на стулья Вересов, продолжая стоять. – Вы наверняка в курсе, что «Дерзкий» выполняет специальные операции в Системе и подчинён мне. В связи с этим нам нужно обсудить наши планы. Видно, что герр Шнайдер начал провокационные действия в надежде на то, что мы согласимся с его ультиматумом, и ждёт ответа. Мы можем ему что-либо предложить?

Иван, медливший последовать примеру Елизаветы и сесть, исподлобья посмотрел на полковника.

– Я согласен предложить себя в заложники. Но Лизу… э-э, госпожу Клод-Сантуш Шнайдеру отдавать не собираюсь!

Вересов усмехнулся.

– Никто не собирается отдавать госпожу Клод-Сантуш.

– Я знаю, что такое решение зреет на самом верху.

– Тем не менее она пока с нами, и речь идёт о другом.

В кают-компании появился капитан Бугров, огляделся (все встали), махнул рукой, приглашая всех сесть, сел сам.

– Я на минутку, продолжайте.

– Если вопрос во мне, – сказала Елизавета, волнуясь, – то я тоже готова стать заложницей Курта.

– Проблему это не решит, – сказал Ркацители, поглядывающий на неё с интересом. – Курт Шнайдер – воплощение извращённого честолюбия, и, добившись успеха, он не преминет отомстить тем, кто, по его мнению, виноват в его бедах. Нужна идея, которая способна изменить психологическое состояние этого человека.

– Предложить лечь в психиатрическую клинику? – с сарказмом осведомился Мишин.

– Исключено, – не понял шутки ведущий ксенопсихолог СКБ.

– Разумеется, это невозможно, – кивнул Вересов.

– Надо сдаться обоим, – проговорил Иван, чувствуя странную вибрацию в голове: это было не рождающимся озарением и не экстрасенсорным откровением, но мысль, ускользающая от чётких определений смыслового содержания, наконец перестала летать по лабиринтам мозга и превратилась в светлячок идеи.

Аудитория родила глухой ропот реплик.

Ядогава покачал головой, испытующе вглядываясь в ставшее отрешённо-рассеянным лицо Ломакина.

– Ваня-кун, это неправильно.

– Стоит нам согласиться, и свои же собьют при передаче заложников Курту, – мрачно добавил Мишин.

Иван очнулся, порозовел под взглядом Бугрова, криво улыбнулся.

– Я не это имел в виду. Если сдаваться, то мне одному. Хотя я не уверен, что это остановит Курта.

– Не остановит, – сказал Вересов.

– С ним можно разговаривать только с позиции силы.

– Наш флот перед его «мурексом» – что щенята перед волком, – сравнил Мишин.

– Есть то, что остановит.

По кают-компании поползло молчание.

– Говори, – обронил капитан Бугров.

– Сбросер!

Все головы повернулись к Вересову. Тот приподнял бровь.

– Сбросер на Луне не фунциклирует…

– На спутнике Юпа! На Тенебрисе! Копун проверил, когда мы занимались поиском баз, и заявил, что орудие цело и находится в законсервированном состоянии. Надо активировать его и ударить по «мурексу»!

– Разве Шнайдер не забрал эту штуковину? – с сомнением спросил Ркацители.

– Если бы забрал, то уже применил бы, – задумчиво сказал Вересов. – Но он пока наносит удары тем оружием, которое уже использовал в системе Нимфы.

– Замерзатели, – сказал Ядогава, – возбуждают вакуум.

– А это что за пакость?

– Луч какого-то поля возбуждает вакуум, который порождает трассу античастиц.

– У нас тоже есть аннигиляторы.

– Принцип действия возбудителей другой.

Иван снова посмотрел на Бугрова.

Тот молча поднял вверх большой палец, встал.

– Ну, я, пожалуй, пойду к себе, товарищи, решайте. – Капитан вышел.

– Идея отличная, спору нет, – сказал Вересов. – Но возникает проблема с активацией сбросера. Копун дал тебе инструкции, как это сделать?

– Нет, – сказал Иван, краснея. – Был разговор… он сказал, что это просто… можно попробовать.

– Мы проколупаемся с этим не один день, – с разочарованием махнул рукой Мишин.

– Но это вариант.

– Хорошо, – сказал Вересов, приняв решение. – Этот шанс надо использовать. Идём к Тенебрису.

Иван поймал полный сомнений взгляд Елизаветы и кивнул ей как можно уверенней.

9

Тенебрис вырос в чёрной глубине виома маленьким серым комочком, повисшим над серо-зелёно-голубой глыбой Юпитера.

– В поле обзора двенадцать аппаратов разных классов, – доложил Эрг.

– Меня интересуют только боевые машины, – сказал Бугров.

– Боевых не наблюдаю.

– Отлично! Всем готовность «раз»! Стыкуемся со спутником. Полковник, у вас пять минут.

– Мы готовы, – доложил Вересов, уже занявший место в кабине «голема».

На борту катера разместилась вся его группа, а также Ядогава Хироси и Ломакин. Задача была проста и понятна, однако Иван волновался, припоминая разговоры с Копуном и пытаясь приободриться. Очень хотелось выглядеть в глазах коскоровцев уверенным и решительным и очень не хотелось подвести товарищей, поверивших в его заявление, что он сможет запустить марсианскую «пушку» – сбросер.

– Пятиминутная готовность! – объявил Вересов.

Иван закрыл глаза, унял нервную дрожь рук.

Копун обещал связаться с ним, но до сих пор не выполнил обещание, и оператор уже дважды сам пытался найти Вестника в безднах космоса, протягивая «щупальца мыслесвязи» к ядру галактики, куда и должен был направиться толкиновский Вестник. Но все его попытки не увенчались успехом, Копун не торопился отвечать. Вот и сейчас, понапрягавшись пару минут до прилива крови к голове, бросив зов в космос, Иван не услышал ответа. Копун по-прежнему молчал.