Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 235 страниц)

Четвертую часть всей моей земельной империи занимал склон холма, красиво спускавшийся в лимонную рощу. Вот на нем-то я и решил возводить себе дом – не на унылой плоскости, а с несколькими каскадами сада, с лестницей, упирающейся в бассейн.

Когда я о нем заикнулся, меня посчитали уже не идиотом, но сумасшедшим. Муниципалитет испытывал хроническую проблему с водой. Ее просто-напросто не хватало. Кому нужен бассейн, если нет воды?

– Вы полагаете, что властям Лос-Анджелеса удастся провести воду в город, а Голливуд решит присоединиться? – пытал меня при встрече Эбинезер. – Все очень сложно, насколько я мог слышать. Есть лишь одно место, откуда можно зацепиться акведуком – река Оуэнс. Но жители ее долины против…

А мне-то почем знать, откуда в будущем взялась вода в Голливуде? Только помню, что все крутые виллы на окрестных холмах непременно будут с бассейнами. А значит, воду рано или поздно сюда проведут. И зачем мне терпеть стройку в доме, который уже успею обжить? И как же быть без бассейна, раз я такой весь из себя процветающий капиталист в ковбойской шляпе?

«Бассейн – это вещь! Правда, мне еще братьев Блюм учить плаванию, чтоб не потонули».

– Бассейн, лестница к нему и фонтан в патио – без этого никак!

– Мистер Найнс! Не могу не предупредить: пока Голливуд, как и весь Лос-Анджелес, не решит вопрос с большой водой, даже ваш фонтан, не говоря уже про бассейн, останется сухим. Систему фильтрации еще не изобрели. Вода в замкнутой системе очень быстро зацветет…

– Плевать!

– Желание клиента – для нас закон, и мы выполнили все, как вы заказывали. Даже подготовили макет, чтобы вы смогли все увидеть вживую.

«Ученики», неожиданно превратившиеся во вполне благопристойных сотрудников архбюро, торжественно сняли большой бумажный колпак и открыли моему взору дом моей мечты.

Вау!

А ведь неплохо. Я бы даже сказал: бомба! Все, как заказывал. Большой двухэтажный дом для братьев Блюм с общей зоной для совместных посиделок на первом и с личным пространством для каждого в правом и левом крыле – на втором. Это сейчас они станут бузить и восклицать: «зачем нам столько комнат⁈» Но жизнь не стоит на месте. Обзаведутся половинками, детишки пойдут…

«Чур, меня, чур! Нам только детсада не хватало».

Но и этот случай я предусмотрел. Для меня был предусмотрен отдельный дом, соединенный со вторым открытой галереей на уровне второго этажа. Не такой просторный, с меньшим числом комнат, чем у братьев, но зато с оружейкой и большим кинозалом на первом этаже! Выглядело мое жилище как блокгауз. С узкими окнами, всего с одним входом со стороны сада, на который глядел балкон моей спальни – единственное уязвимое место обороны.

– Вы будто защищаться от индейцев собрались, – сетовал проф, покорно реализовав мои хотелки.

– Кто знает, как может сложиться ситуация? – пожал я плечами. – Я следую четкому британскому правило: мой дом – моя крепость!

– Вообще-то, это выражение следует понимать иносказательно. А вы еще и забор двухметровый заказали перед Сансет-стрип.

– Все хорошо, проф! Мне нравится ваш проект. Когда приступим?

– Изыскательские работы мы выполнили еще на стадии проектирования. Осталось выбрать подрядчика. И приступить к созданию эскизов интерьеров.

Я застонал в голос. Когда на все найти время? Как разорваться на пятерку маленьких Васей, которые смогли бы одновременно тянуть все направления? Особенно, связанное с кинопроизводством. Раз уж я взялся возводить дом в Голливуде, накупил земли под будущие киностудии, мне сам Бог велел освоиться в этом бизнесе. Раз надежда на Изю пока скорее мертва, чем жива, придется все самому.

А еще автосалон – не шоу, а торговая точка, фордовское агентство. Пришло время поплотнее заняться продвижением марки «Форд» в Лос-Анджелесе. Из Детройта уже пишут: «вы, мистер Найнс, парень не промах, но ждем от вас новых свершений».

– Проф! Когда будет готово мое здание под автосалон?

– Осталось недолго, мистер Найнс. Работы идут полным ходом. Мистер Блюм в курсе.

– И все же? Когда ленточку перережем?

– Полтора-два месяца, сэр.

Фух! Нужно срочно переключаться на демонстрационную модель «Т». Не открывать же лучшее агентство Форда во всех Штатах показом обычной «Жестяной Лиззи»? Коль я пообещал мистеру Генри нечто выдающееся, так тому и быть. Научим хроноаборигенов глубокому тюнингу!

И когда только я найду время заняться кино, ума не приложу.

[1] Л. Салливан – знаменитый теоретик чикагской архитектурной школы начала XX века. Ф. Л. Райт – выдающийся архитектор того же времени, дом Гэмбла в Пасадене – его творение.

[2] Популярный в начале XX века кузов ландоле: водителя и переднего пассажира отделяла перегородка от задних, защищенных откидным верхом. Переднее сидение могло быть открытым или полностью закрытым от непогоды, как в случае с Packard 1900.

Глава 9

Кино и тачки

Как часто мы оцениваем то, что постоянно мелькает перед нашими глазами, совсем не так, как оно того заслуживает. Бывает, серьезно недооцениваем. Бывает, наоборот. Сколько раз в прошлой жизни я видел тот же «Форд Т» в кино! Гангстеры, чекисты – кто только на нем не мелькал в кадре исторического фильма. И почему-то само собой возникало чувство, что столь популярная машина должна быть хороша, раз ее выбрали миллионы.

Первые подозрения, что я крупно ошибался, возникло еще в Детройте, когда я полазил-пощупал-понюхал прототип. С той поры прошло полтора года, и первая серийная машина выехала за пределы завода. Еще через полгода до меня добрались заранее предзаказанные мной экземпляры. Тогда-то и настигло меня озарение, что просто не будет.

Я пошел ва-банк: чуть ли не первым из имеющих дилерский контракт принялся слать и слать деньги в Детройт. Еще не видев и не сидев за рулем того автомобиля, в который превратился прототип. Даже не имея как такового автосалона, который еще предстояло построить. Была уже куплена площадка, получено разрешение на строительство. Рабочие только приступили к возведению фундамента. Я же устроился в самом настоящем сарае, оставшемся от прежнего владельца, развесил рекламные щиты на всех выездах из Лос-Анджелеса и стал собирать заказы и предоплаты.

Форд сперва обозвал меня идиотом, но очень быстро переменил свою точку зрения, когда от меня потекли денежки. Идея открыть агентство не в центре города, а на окраине показалась ему слишком революционной. Но он не мог не признать, что в этом что-то есть, когда счет моих заказов перевалил за полтысячи. Я видел то, что скрывалось от его глаз за дальностью расстояния – поток колясок, устремлявшихся каждый выходной на пляжи Лонг-Бич. Эти экипажи непрерывным потоком вливались в округ Ориндж, а вечером возвращались обратно – и все мимо моего сарая, облепленного рекламой. Я рассчитывал пересадить каждого ездока с козел за руль.

Признаться, риск был велик, и его пришлось бы закрывать собственными свободными деньгами, которых становилось все меньше и меньше. Вот-вот мог наступить момент, когда мне пришлось бы продать свой НЗ в виде акций, нагло уворованных у биржевых спекулянтов Нью-Йоркской Фондовой. Этого делать категорически не хотелось, ведь за 1908-й индекс Доу Джонса вырос на рекордные 46,64% и останавливаться не спешил. Богатеть, пальцем о палец не ударив – это так приятно!

Продавать не понадобилось. Вместо того, чтобы расстаться с акциями, получил невероятно важный урок как торговец: скидка продает! Нет, лично я сейлов не устраивал. За меня все сделал Генри Форд. Достаточно было объявить цену на будущую машину, как клиент повалил. 850 долларов за будущую модель «Т». Цена немалая, годовая зарплата рабочего. Но посильная для компетентного бухгалтера, получавшего 2000 долларов в год. Или для ветеринара (1500–4000), или для инженера-механика (5000). Уже тот факт, что у ближайших конкурентов машина стоила на 30% дороже, запустил магию продаж дырки от бублика. Никого не смущало, что я сижу в сарае. Достаточно показать клиенту агентский контракт и ткнуть пальцев в начавшуюся стройку – и все, заказчик спекся. «Куда деньги сдавать? В бидон из-под молока? О’кей, сэр. Буду ждать машину, сэр. Премного вам благодарен, сэр». Фантастика!

Конечно, пришлось покрутиться. Одному прямо намекнуть, что предложение весьма и весьма ограничено, другому – пообещать подарить запаску, третьему – пойти на встречу и взять у него символический авансец, а не половину стоимости авто. Так или иначе, я вырвался в лидеры среди фордовских агентств по количеству принятых заказов.

Сперва радовался. Потом заочковал – вместо рекордной прибыли дилера мне грозило наибольшее среди агентов количество тумаков. В сентябре 1908-го за ворота завода на Пикетт-авеню выкатилась первая машина. Но вместо того, чтобы ехать в Калифорнию, она отправилась за океан, на международный салон. Затем пришла очередь тех, кто заказывал машины прямо на заводе. Ладно, еще подождем. На Рождество прибыл подарочек от мистера Форда. Тут мне окончательно поплохело.

Опасаясь, что заждавшиеся клиенты меня разорвут из-за одной единственной машины, я не решился ее выставить как демонстрационный образец. Тайно утащил ее в Голливуд, чтобы наконец-то понять, чем я, собственно, буду торговать. Вот там-то меня и ждали открытия, подарившие мне первые седые волосы.

Вернее сказать, открытия посыпались на меня еще до того, как мы спрятали машину на голливудских холмах. Вместе с авто прибыл механик, он же инструктор по вождению, он же будущий главный ремонтник. Дело происходило глубокой калифорнийской ночью, которая должна была помочь нам, избежав лишних глаз, добраться до нужного места.

– Дурная затея, сэр, ехать по темноте. Фары ни хрена не светят, чтоб вы знали.

Я окрестил инструктора Роклина из Детройта Сырным Рокки. На боксера Рокки Бальбоа он не тянул. Скорее был похож своей комплекцией и большими рыжими усами на Рокфора, дружка Чипа и Дейла. Такой же добродушный увалень, он меня напряг не по-детски.

Посмотрел на фары. Ацетиленовые, а не электрические, запитанные от газового генератора на левой подножке. Рокки зажег их вручную. Света от них и вправду с гулькин-пулькин – метров до десяти, да и то еле-еле. Зажав открытый всем ветрам «фордец» между Роллс-Ройсом и Паккардом, как мелкого Ваньку-дурака между статными братьями, тронулись, помолясь, в сторону Голливуда под грохот из прямоточного глушителя жестяного гостя из Детройта.

На крутом подъеме «форд» заглох.

– Что случилось, Рокки?

– Нормально все! – успокоил нас Роклин. – Помогите мне развернуться. Задом взберусь в горку.

Я схватился за голову. Это что за прогрессивный способ преодоления препятствий⁈ Оказалось, что бензин поступал в мотор самотеком. По прямой или под горку все отлично, но вот при движении вверх тут же вылезла проблема.

С грехом пополам добрались до места. Закатили «форд» в заранее подготовленный сарай. Зажгли многочисленные керосиновые лампы. Сырный Рокки вывалил на пол гору гаечный ключей.

– Разбирайте. Будем знакомиться с «Лиззи». Заодно проверим все стяжки.

Познакомились. Протянули все гайки. Седых волос у меня прибавилось.

Во-первых, Рокки меня огорошил сногсшибательным заявлением. Та машина, которая до нас добралась, и то, что мы будем в скором времени продавать – это разные авто. Представленный экземпляр имел две педали плюс два рычага слева от водителя, а будут три плюс один. То есть, система управления газом, переключения скоростей и торможения получит принципиальные отличия. Придется переучиваться управлению (впрочем, это скорее плюс – меньше будет ругани с клиентами, которым достанется продвинутый образец). Еще новость: нас ждала машина с более широкой базой. В Детройте решили, что для южных штатов с его бездорожьем больше подходит увеличенная колея – 60 дюймов вместо стандартных 56. Прав Форд или не прав, я не брался судить.

Во-вторых, отделка и комплектация. Еще на станции я не мог не заметить отсутствия передних дверей и лобового стекла. Оказалось, что двери пока не предусмотрены, а стекло – это дополнительная опция. И такие, казалось, неотъемлемые атрибуты любого авто, как спидометр и брезентовый верх для кузова «туринг» (Рокки объявил, что из разработанных шести вариантов кузова рассчитывать пока нужно лишь на два – на Touring и Landaulet). Обивка сидений из толстой натуральной кожи черного цвета особой «бриллиантовой» выделки выглядела дешмански. В общем, экономический вариант, как ни крути.

– Клиенты не ропщут, – успокоил нас Сырный. – Главное, чтобы ехала.

– И как? Едет?

– Ну, мы же добрались до места, – «со скрипом и задом наперед», так и хотелось мне добавить. – Вы не смотрите, джентльмены, на внешний вид. Скажу вам по секрету, как нашим лучшим дилерам: машина только кажется пародией на авто. Она реально создана по новейшим технологиям. Облегченное шасси с использованием ванадиевого легирования позволила снизить вес до 1100 фунтов и добиться для машины впечатляющей скорости более сорока миль в час. Руль имеет планетарный усилитель. Двухскоростная планетарная коробка передач не имеет аналогов и дарит немало возможностей. Да, на ходу «форд Т» дребезжит и лязгает, но…! Поперечные рессоры и мосты с приличным ходом подвески делают машину практически неубиваемой, а маневренность выше всяческих похвал.

Когда рассвело, решил лично проверить слова инструктора. Ну, что сказать? Я поездил в своей жизни на разном – на БТР по буеракам и под обстрелом, на ушастом «Запорожце» с форсированным движком от «Порше», на ржавом «Жигуле» с прогнившим до сквозных дыр полом, даже на «Пазике» с табуреткой вместо сиденья. Но никогда мне не довелось кататься на канистре с бензином. Непередаваемое ощущение – знать, что сидишь на бензобаке. Отсутствие дверей «удачно» вписывалось в примененную в «тешке» формулу «тормоза для трусов». На скорости выше 15 м/ч лучше не пользоваться трансмиссионным тормозом, чтобы не слететь с дороги. Приходилось хвататься за рычаг, подающий усилие на бронзовые тормозные накладки в барабанах на задних колесах, и тянуть изо всех сил. А для аварийной остановки следовало нажать одновременно на обе педали и потянуть рычаг трансмиссионного тормоза назад до упора. «Форду» явно не хватало переднего бампера, ибо любителей «целоваться» с препятствиями появится с избытком.

А еще педали, рычаги и рычажки подачи газа… Ручное выставление угла зажигания… Запуск двигателя с помощью ручки-магнето, грозившей серьезным вывихом пальцев… Чтобы научиться управлять этой тачкой, требовалась изрядная практика и подробнейшее знакомство с инструкцией с последующим запоминанием всех пунктов. Чтобы, к примеру, не перепутать торможение с включением заднего хода – педаль-то одна![1]

Я пребывал в противоречивых чувствах. С одной стороны, приятно продавать роскошные машины. Ходишь по салону этаким гоголем, снисходительно поглядывая на посетителей, среди которых хорошо если один из десяти имеет возможность забрать у меня блестящую лаком, обтянутую первоклассной кожей и отделанную деревом ценных пород красавицу. С другой, как верно кто-то заметил, если хочешь стать миллионером, продавай миллионам. К черту дешевые понты! Едет – значит, Рокки прав, машина найдет своего покупателя в немалом числе. Форд сделал хорошую машину – проверено временем! Значит, будем сеять разумное, а доброе складывать в карман.

Еще раз внимательно осмотрел доставленный мне экземпляр. Не мог не заметить противоречий. Зачем столько бронзы? Плоский радиатор, накладки на деревянном щите моторного отсека, бандажи на деревянных ступицах и спицах колес. На деревянных, Карл! Они, кстати, двух размеров, и, соответственно, водителю придется возить с собой не одну, а две «запаски». И ремонт такого «диска» занимает, как я уже выяснил, целые сутки. Хорошо хоть Данлоп уже изобрёл быстросъемную шину и Гудьир – метод вулканизации камеры. Но прорех хватает – прежде всего, в качестве покрышки. Здесь есть над чем работать, но явно не сейчас.

Если и есть где руку приложить, то, в первую очередь, именно в области резины. Найти химика, запихнуть его в лабораторию при «Священном сахаре», который постепенно переделывается в нефтеперегонный заводик, и искать метод укрепления каучука сажей. А под самый конец добавить, как вишенку на торте, армирование покрышки волокном. И – бац! Мишлен и прочие «Гудиеры» в пролете или стоят ко мне в очередь с протянутой рукой.

Мечты, мечты! А реальность такова, что к открытию дилерского центра ни черта я не успею что-то придумать. Даже смешно сейчас воспоминать мои идеи о литых дисках, спойлерах или форсировании движка. Форд выжал максимум при нынешнем уровне технических возможностей и инженерной мысли. Тюнинг, ёксель-моксель! Мне бы грамотно поставить работу автосервиса – и то получится прорыв!

… Здание автосалона возвели достаточно быстро. Я не стремился подражать образцам, которые видел в Нью-Йорке – торговые залы, больше подходящие для продажи одежды или чего угодно иного, но не автомобилей. Зачем мне нужны резные перила или фонари в стиле ар-деко на точёных столбах? Зачем возводить балконы, на которых толком машину не обойдешь по кругу? Все должно быть просто и универсально, как и продаваемый нами «Форд Т». Бетонные стены, конструктивные голые колонны, большие прозрачные витрины и побольше рекламы на дороге, вплоть до демонстрационного образца, задранного в небеса. Я собирался продавать тачки не толстосумам, которые привыкли к окружающей роскоши, а неудачникам.

Именно так окрестили моих клиентов немногие важные посетители вечеринки в честь открытия.

– Форд придумал машину для неудачников – для тех, кто не может себе позволить что-то престижное, – разглагольствовал некий дядя, поблескивая бриллиантовой заколкой в галстуке и попивая дармовое шампанское. – Вот вы, мистер Найнс, ездите на Роллс-Ройсе. Ваш партнер, Джозеф Блюм – на Паккарде. А «форд»? Это же вуатюретка по отделке – трёхколёсный велосипед.

Велосипед не велосипед, а машины разлетались как горячие пирожки. Только успевали деньги в банк отвозить. И люди просили еще и еще. Врачи, адвокаты, коммивояжеры. Даже фермеры оценили. Мое настроение первого дня знакомства с «фордом Т» выписало резкую кривую и, сменив вектор, устремилось вверх…

Схожую метаморфозу претерпело мое отношение к кинематографу. Как только я разгреб дела с автосалоном, вернулся к идее заняться кинопроизводством. Если сперва я смотрел на него как на нечто уныло-убогое, то, по примеру с «фордом», изменил свою точку зрения.

Глупо предъявлять какие-либо претензии только встающему на ноги кинематографу. Увлеклись вестернами или комедиями затрещин? Так все на потребу публике – иммигрантам, плохо знающим язык. Отсутствует фантазия, сюжеты повторяются от картины к картине? А куда деться, если «Никельодеоны» взывают: дайте еще, дайте больше! На экране все выглядит слишком манерно? Просто ни режиссеры, ни актеры не поняли, что сцена и экран – это далеко ни одно и тоже. Про нечеткую картинку вообще молчу. Качество аппаратуры – даже осветительной – оставляет желать лучшего. Могу многое подсказать – главное не заиграться в всезнающего патриарха.

Отчего ж сейчас не начать, когда входной билет стоит копейки? Причем, копейки, в смысле, центы, в прямом и переносном смысле – в финансовом и творческом. Но, даже имея на руках такой джекпот, как послезнание, вряд ли я добьюсь серьезного результата, не имея таланта. Просто идей мало – нужен кто-то, кто сможет их воплотить. А иначе любые мои предложения в лучшем случае останутся в категории «что-то такое слышали».

Довольно быстро выяснилось, что я выбрал весьма неподходящий момент для старта. В декабре 1908 года была учреждена Кинематографическая патентная компания, в просторечии получившая название «трест Эдисона». Ее задача заключалась в том, чтобы регулировать все области киноиндустрии – от производства до проката. Эдисон производил киноаппараты, защищенные патентом. «Кодак», вступивший с ним в картельный сговор – кинопленку. Негативную, более мелкозернистую, чувствительную и дорогую, и позитивную, на которой печатали прокатные копии. И, по мнению треста, именно пленка выступала товаром, и все были обязаны ему платить, вне зависимости от того, что на ней снято – шедевр или полная ерунда. Качество фильма вообще не принималось в расчет. Чтобы скрутить в бараний рог кинопроизводителей и прокатчиков, Эдисон пользовался всем – и тем, что французская пленка братьев Люмьер не могла конкурировать из-за высочайших таможенных барьеров в САШ, и тем, что мог позволить себе дорогостоящие судебные тяжбы. Его трест даже не брезговал прибегать к незаконным методам, вроде подкупа свидетелей и услуг мафии – к набиравшим силу сицилианским семьям из Маленькой Италии.

– Понимаешь, Баз, – разъяснил мне мой новый приятель Уильям Селиг, тот самый продюсер и режиссёр, который взял Изю в свой фильм, – я боюсь. Сожгут мне оборудование или еще что сотворят. Половину «никельодеонов» под себя подмяли. Как ни упирался, а все же пошел в трест на поклон, пока еще есть возможность купить лицензию.

– Вступил?

– Куда деваться? Я же связан с Чикаго, там мой основной офис. Но многие не хотят ложиться под трест и подумывают о переезде на Западное побережье. И как ты догадался скупить участки в Голливуде? Независимые выстроятся к тебе в очередь с просьбой об аренде. Если ты еще возведешь павильоны…

Мы обедали в кафе Belmont, расположенном в центре на пересечении Пятой и Мэйн-стрит. Мексиканский ресторанчик с «испанским меню» предлагал посетителям энчиладас, карне сека кон арроз и чили релленадос. На фаршированный перец чили я не решился, выбрал себе рис с тонко нарезанным вяленным хрустящим мясом – блюдо, полюбившееся калифорнийцам со времен «золотой лихорадки». Пожара во рту не случилось, и я мог рассуждать здраво.

– Уил, ты знаешь такого парня, Эдвина Портера?

– Это который снял «Большое ограбление поезда»? Талантливый режиссер. Новатор. Он использовал для съемок механический манекен. Не говоря уже о зрелищных трюках и пиротехнических эффектах. Да и потом не стоял на месте. Первым ввел титры в свои фильмы, чтобы зрителю легче следить за сюжетом. Непрерывный монтаж – знаешь, что это такое?

Я покачал головой.

– На меня его картина произвела оглушительное впечатление. Всего 12 минут, но зато каких!

Я не лукавил. Портер запомнился мне даже последним кадром своего фильма – крупным планом стреляющего в зрителей ковбоя-грабителя. А ведь с момента выхода на экран «Большого ограбления» прошло шесть лет. Для той гонки, в которую ввязались кинопродюсеры, огромный срок.

– Проблема Портера в том, что он связался с Эдисоном. Мистер Томас на синема смотрит, как на проделки «культурных папуасов». В итоге, Эдвин так и не смог реализовать весь свой потенциал. А ведь мог бы создать свою школу.

– Сможешь нас познакомить? Если он согласится на встречу, оплачу ему дорогу до Калифорнии и обратно, а также проживание в лучшем отеле ЭлЭй.

– Не проблема. Думаю, он примчится. Кто в здравом уме не захочет прокатиться в Калифорнию на дармовщинку? Но я так и не понял твоего намерения. Неужели ты хочешь включиться в безумие под названием кинопроизводство?

Уил догадался верно. Именно хотел и был готов тратить деньги. С Портером. С непризнанным, а скорее, с нереализовавшим себя гением, о котором, дай Бог, вспомнит в будущем пара десятков кинокритиков. Ну да не беда, неприятность эту мы исправим!

Когда он прибыл ко мне на встречу в ЭлЭй, с трудом нашел время, чтобы не торопясь посидеть и все обсудить. И все же выделил на него насколько дней – Портер оказался заядлым рыбаком и попросил отвезти его в долину Сан-Фернандо. Там, среди речушек, озер с форелевыми фермами и природных источников у подножия холмов, в окружении ветхих хижин переселенцев середины прошлого века пряталась местная достопримечательность – старейший в штате отель «Спортивный дом», Sportsmen’s Lodge. Его только-только выкупил Гарри Чандлер, зять издателя «Лос-Анджелес Таймз» генерала Отиса. Уединенное местечко пользовалось спросом. Здесь любили отдыхать отцы города и просто влиятельные бизнесмены, утомившиеся окучивать на бабки работяг и реднеков. Заводить с ними знакомства в мои планы не входило – подобные типы вызывали у меня изжогу. Но разговор с Портером стоил того, чтобы потерпеть.

Ловля ручьевой форели требовала опыта, которого у меня не было, и тишины, которую мне так и тянуло нарушить важной беседой. Чтобы не испортить с Портером отношений, сидел на бережке и медитировал, пока он забрасывал и забрасывал снасть. Пухлощекий усач Эдвин никак не мог угомониться. Таскал рыбок с характерным мраморным окрасом одну за другой и… отпускал. Зачем нужна такая рыбалка? Как можно отпустить добычу? Странные люди, эти спортсмены-рыбаки, не мог не прийти я к логичному выводу.

К серьезному разговору приступили ближе к вечеру. Привели себя в порядок в выделенном нам бунгало, стилизованном под рыбацкую хижину, переоделись к обеду и отправились в основной корпус. Дождавшись коктейлей, обменялись дежурными фразами.

– Эдвин, как вам работается у Эдисона? – приступил я к осаде.

– Странно, что вы спросили. До вас дошли слухи, что я собрался от него уходить?

– Куда, если не секрет?

– Планирую покончить с эксплуатацией моего имени ради дешевого производства. К черту фильмы. Займусь симплексными кинопроекторами. Почему вы спрашиваете? Готовы поучаствовать в бизнесе? Мне кажется, весьма интересное направление. Я уже занимался тонировкой кадров. Но хочу замахнуться на большее.

– Нет, Эдвин. Техническая сфера меня мало интересует. Творчество – вот, что не дает мне покоя.

– Вы любитель? Хотите поиграть в съёмки шедевра?

– Нет. Планирую профинансировать и спродюсировать полнометражный фильм.

– Полный – это насколько?

– Часа полтора-два.

– Вы серьезно? Австралийцы попытались не так давно. Неважный, на мой взгляд, результат.[2]

– Не берусь судить о причинах их неудачи. Но думаю, у них просто не было Эдвина Портера.

Режиссер смущенно закашлялся и отпросился «помыть руки».

Пока его ждал, рассматривал собравшихся в зале «спортсменов». Одна компания за столиком у стены, завешанной муляжами рыбацких трофеев, привлекла мое внимание. Уж больно надменные типы там сидели. «Мы хозяева жизни», – говорил каждый их жест, каждое небрежно брошенное слово. Среди этих псевдочемпионов блесны и лески выделялся один, самый старший. Дед лет семидесяти с представительными манерами бывшего военного. Он зацепил краем глаза мой пристальный взгляд и возмущенно ответил своим.

Нашу игру в гляделки прервал вернувшийся Портер.

Не успел он усесться, как к нашему столу подлетел тот самый дед. И весь его вид, включая воинственно топорщащиеся седые усы, неумолимо свидетельствовал: сейчас будет скандал.

– Что ты тут позабыл, чечако⁈ – завопил бодрый широкоплечий старик. – Что вынюхиваешь? Детектив? Кто тебя нанял?

– Прошу прощения, вы не представились…

– Гаррисон Грей Отис. Бригадный генерал в отставке.

– А, главная акула пера в местном болоте? Генерал, вы много видели шпиков, разъезжающих на «Серебряном Призраке»?

– Кто ты?

– Базиль Найнс, бизнесмен, нефтедобытчик и инвестор.

– Прощелыга ты, Найнс! Я о тебе наслышан. Прибыл сюда, чтобы лезть в чужие дела? Проваливай!

– Дедуля, ты форелевую уху ел? – спросил я по-русски и попытался на английском передать несложную игру слов.

– Мерзавец! Вон отсюда! – брызгая слюной, насиловал свой когда-то командирский голос наливающийся опасной для его возраста краснотой генерал. Густая пунцовость особенно резко выделялась на фоне его белых усов и неряшливой бородки, похожей на клок травы под нижней губой.

«Как бы удар не хватил генерала! Знаю этот типаж. Хоть в отставке, но по-прежнему считает всех своими подчиненными, обязанными подпрыгивать по первому его слову».

– Папаша! Хватит портить людям вечер. Мы заплатили деньги и получим свое, хочешь ты того или нет.

– Гарри вернет вам все до копейки. Убирайтесь!

Съежившийся Портер оказался из породы людей, которых может напугать свет газового рожка.

– Давайте, мистер Базиль, вернемся в наше бунгало.

Усилием воли подавил вспыхнувшую злость, окинул генерала презрительным взглядом. Выпрямил спину, как на плацу, и, громко печатая шаг, вышел из зала вслед за плетущимся режиссером.

– Позер! – раздалось мне в спину.

«Чего прицепился ко мне этой ублюдочный старикашка?» – недоумевал я всю дорогу.

– Вернемся к нашему разговору, мистер Портер, – начал я, когда мы уселись на скамейке у бунгало и Эдвин немного успокоился.

– Я надеюсь, вы не шутили, Базиль?

– Какие уж тут шутки? У меня есть деньги. Есть площадка в Голливуде, на которой я готов быстро построить нам съемочный павильон. Есть команда людей, на многое способная.

– А как же трест Эдисона? Вы купили лицензию?

– К черту Кинематографическую патентную компанию. Здесь, в Калифорнии, им ловить нечего. Я не сказал вам главного, Эд. У меня есть идея шикарного сценария. Даже придумал название. «Великое ограбление банка».

– Не могу не найти ассоциации с моим старым фильмом, – усмехнулся режиссёр.

– Вы верно все уловили, приятель. Но не суть. Только представьте… Пустыня. Из песка под палящим солнцем торчит голова. Это человек, которого решили казнить его враги таким страшным способом. Кадр меняется. К нему ползет змея…

– Браво, Баз. Вы неплохо подготовились. Именно я ввел понятие кадра вместо сцены. Но прошу вас, продолжайте. Мне уже жутко интересно.

[1] Сложность управлением «фордом Т» считалась настолько высокой, что в будущем для езды на нем в ряде штатов требовалось сдать отдельный экзамен. Между тем, нельзя не признать: система получилась стройной и при обретении должных навыков водитель мог ездить не напрягаясь (если не в горку). Вплоть до того, что на второй скорости включался своеобразный режим автопилота.

[2] Имеется в виду австралийский 70-минутный фильм «Подлинная история банды Келли» 1906 г.

Глава 10

Фильм, фильм, фильм!

– И его закапывают в песок! По шею!!!

Портер после «моей» сценарной идеи, которую я выкрикнул словно ребенок, указывающий на пролетающий в небе самолет, даже чуть отшатнулся. Стал смотреть на меня с удивлением. Вздохнул. Что сказать? Довел я его за эти недели, пока мы работали над сценарием.

– Что? – спросил я Портера, хотя примерно представлял, о чем он сейчас думает.

– Знаешь, Баз… – Эдвин искал слова. – Ты только не обижайся.

– Какие могут быть обиды? – я легко улыбнулся. – Без обид. Выкладывай.

– Может, я и знаю тебя совсем недолго… – Портер продолжал дипломатический вариант беседы. – И, может, я ошибаюсь… Но нет! – наконец, скинул «приличия». – Нет! Я хорошо разбираюсь в людях! Очень хорошо!

– И что тебе говорит «разборка» меня?