Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 197 (всего у книги 235 страниц)

Глава 21. Он здесь!

Тьмупитер, как назвал сгущение стеблей тёмной материи Весенин, действительно оказался гигантом. Если самая большая планета Солнечной системы имела диаметр, равный почти ста сорока трём тысячам километров, то местный «Юпитер» был в десять раз больше! Издали он выглядел плотным багрово-фиолетовым колючим шаром (Дуриан! – хмыкнул Весенин, оценив форму «плода»), но стоило «Салюту» приблизиться, как изменился и цвет «фрукта» – он стал оранжево-жёлтым, – и его конфигурация. С расстояния в десять тысяч километров «дуриан» превратился в ажурный волчок, сплетённый из красивых фрактальных стеблей, «перьев» и «крыльев». Он и вращался как настоящий конусовидный волчок, опиравшийся остриём на невидимую столешницу, медленно и основательно.

– Чую всплеск ментального поля, – доложил Калиф.

Дарислав, давно ощущавший повышенный пси-фон Тьмира, представлявший собой «шум» работы миллиардов сознаний, тоже почувствовал нарастание ментального давления на голову, но промолчал.

– Как ты можешь чувствовать то, чему у нас нет даже названия? – скептически заметил Весенин. – Здесь только гравитация такая же, как на Земле, остальные поля мы вообще не должны воспринимать.

– Я ориентируюсь на системы анализа, – бесстрастно сказал компьютер. – А она отмечает рост пси-поля.

– Возможно, и остальные наши датчики будут отмечать какие-то возмущения полей, – примирительно сказал Ткачук. – Пусть они и не будут полностью соответствовать нашим представлениям.

– Что-то форма у этой юлы совсем не нервная, – заметила Аматуни.

– Какая? – не понял Весенин.

– Она не похожа на нервный узел, – смутилась криптоксенолог.

– Приглядитесь, – посоветовал Любищев. – Волчок состоит из тысяч фрагментов, соединённых тысячами нитей. Чем это не аксоны?

– Так, может быть, это главный мозговой центр Тьмира? – сказал Ткачук. – Так сказать, его штаб? Или, вернее, пост управления?

– Для управления всей тёмной Вселенной, – заговорил Шапиро, – этот ганглий слишком мал. Но объединить местные нейронные структуры в мыслящий блок он способен.

– Постучимся? – предложила Вия.

– Подождём немного, – сказал Дарислав, глотнув предложенного компьютером освежающего напитка. – Уверен, что он нас видит. Пусть отреагирует.

Молча просидели час, созерцая «ганглий».

– Похоже, я ошибся, парни, – нарушил молчание Шапиро.

Такое признание дорогого стоило, и Дарислав подумал, что физик из альтернативной Вселенной, рискнувший во имя научного интереса посетить другой мир вместе с Копуном, не боится выглядеть не знающим какого-то явления или факта. Весенин на его фоне, считавший себя всезнайкой, смотрелся бледно.

– В чём вы ошиблись?

– Континуум Тьмира действительно организован как нейронная сеть, где уплотнения материи играют роль аксонов и нервных узлов. Обычные его структуры – волокна разной упорядоченности и разных размеров. А ганглий перед нами выглядит как аномалия иного рода.

– Искусственно выращенный организм! – воскликнул Спирин.

– Именно, молодой человек. Осталось только определить, для чего он предназначен. Не удивлюсь, если Копун тоже заинтересовался им и посетил.

Ещё помолчали.

Потом Калиф по просьбе Дарислава послал беспилотник, и ещё час космолётчики увлечённо ждали каких-то открытий. Однако «торпеда» дрона утонула в колючках верхнего слоя «планеты» и перестала передавать сигналы.

– Ещё один? – спросил компьютер, впустую потратив время на восстановление связи.

Дарислав, прислушивающийся к пространству, очнулся. Голос Копуна он по-прежнему не слышал, и тем не менее в душе крепла уверенность, что Вестник Гефеста прячется где-то неподалёку, точнее – в центре гигантского волчка.

– Пожалуй, можно послать катер на аватаре.

– Буду готов через две минуты.

– Я порулю? – спросил Спирин безразличным тоном.

– Не сейчас, – отказал пилоту Дарислав.

«Голем» выскользнул из кормового порта эскора, накинул на себя пузырь поля и за минуту достиг «ганглия», продолжавшего медленное безостановочное кружение, как настоящая планета.

Дарислав стал видеть обстановку так, будто находился в кресле пилота.

Катер миновал верхние кружевные ветви «мха», углубился в провалы между поднимающимися кружевами нижних слоёв. Темнота вокруг стала сгущаться. Компьютер катера подключил другие диапазоны зрения. Это помогло, но не радикально. Показалось, что «голем» опускается в туман. На глубине около ста километров камеры аппарата почти перестали видеть, и Дарислав с разочарованием остановил катер.

– Кто-нибудь может мне объяснить, почему мы ослепли?

– «Мох» поглощает радиоволны, – сказал Ткачук.

– Но мы используем не только радиочастоты.

– Значит, материал узла поглощает все виды связи.

– Всеволод?

– Роман прав, этот нервный узелок и в самом деле экранирует все передачи.

– Даже нейтрино?

– Вы же видите.

– Нейтрино свободно пронизывает звёзды.

– Это у нас, в нашей барионной Вселенной, но не в Тьмире. Здесь вообще нет ни нейтрино, ни бозонов, ни фермионов.

– Как же мы тогда ориентируемся?

Шапиро хрюкнул:

– Если я сделаю прогноз, меня затопчут коллеги.

– Смотря что вы предложите, – проворчал Весенин.

– Не такие уж мы ретрограды, – рассмеялся Ткачук.

– Я уже намекал. Портал перевернул нас.

Образовался всплеск тишины.

– Что вы имеете в виду? – удивлённо спросил Весенин.

– Общеизвестно, что объекты из тёмной материи не могут взаимодействовать с объектами из обычной материи, из которой состоит наша Вселенная. Что такое портал? Это устройство, играющее роль клеточной мембраны, но при этом она превращает все частицы переходящего из нашего мира в Тьмир объекта в частицы тёмной материи. Это верно и в том случае, если Тьмир – Вселенная из антиматерии. Портал просто поменял знак.

– Ух ты! – не сдержался Спирин.

– Просто поменял знак? – усмехнулся Весенин. – Ну, знаете ли, Всеволод! Ваши доказательства гроша ломаного не стоят!

– А я не доказываю, – весело отрезал Шапиро. – Я размышляю и предлагаю варианты.

– Спекулируете на незнании темы другими?

– Научные спекуляции не менее важны, – хмуро проговорил Любищев, – чем устоявшиеся законы.

– Возвращаю катер, – сказал Дарислав.

Возражать никто не стал.

«Голем» вернулся в «атмосферу» псевдопланеты, однако с возвращением на борт опоздал. Из-за колючего «можжевельника» за его кормой вдруг высунулась плоская голова знакомого змея и догнала катер. Защитное поле отбило массивный таран гигантской головы, хотя от удара катер кувыркнулся вперёд сразу на сотню метров. Компьютер перешёл на стохастическое маневрирование, и последующие атаки ажурной твари уже проходили мимо. «Голем» добрался до корабля на минуту быстрее, чем змей.

– Вот вам наглядное доказательство того, что все местные «планеты» суть нервные узлы Тьмира, – назидательно проговорил Шапиро. – Налицо иммунная атака. Змей в этом контексте – антивирус.

– Уходим? – спросил капитан Давлетьяров.

Дарислав заколебался:

– Попробуйте остановить его.

– Готова! – сообщила Жозефина Агилера.

«Салют» выстрелил из гравиразрядника.

Масса импульса, конечно, была не такой большой, какими манипулировал сам змей, но всё же её хватило, чтобы отбить хищную рогатую голову, словно ракеткой – теннисный мяч.

– Ювелирная работа! – похвалил работу оператора Шапиро. – Вы молодец, Жози!

Девушка не ответила, сосредоточившись на ситуации.

Змей крутанулся, как настоящая змейка, кинулся на эскор с нарастающей скоростью, но получил такой же точный «удар под дых», заставивший его вести себя менее агрессивно.

– Крутаните стандартный ксеноблок!

– Отправляю, – отрапортовал Калиф.

Речь шла о записанной на Земле программе контакта с негуманоидными цивилизациями Вселенной. Помогала она далеко не всегда, но без неё корабли из Солнечной системы в космос не уходили.

Змей пошёл в атаку, но получил ещё один «апперкот». Невидимый кулак гравиполя воткнулся ему в морду, сплющивая в подобие ажурной тарелки. Тело змея по инерции собралось в гармошку, но не рассыпалось на отдельные узелки и детали. Какое-то время он извивался, как раздавленный червяк, потеряв интерес к эскору. Но вскоре вернул былую форму и застыл перед кораблём угрюмой стрелой, словно раздумывая, нападать дальше на проникший в Тьмир «вирус» или подождать.

– Не суйся! – посоветовал ему Ткачук, будто змей мог его услышать.

– Ничего не передаёт? – спросил Дарислав.

– Молчит как партизан, – ответил Калиф.

– Это автомат с узконаправленной программой, – сказал Шапиро. – И не нападает он не зря.

– Поясни.

– Убедившись в том, что его мощи не хватает для ликвидации вирусной угрозы, каким он видит наш корабль, он должен был вызвать подмогу.

– В таком случае нам лучше убраться от этого волчка подальше, – сказал Весенин, продолжая гнуть свою линию. По информации Дарислава, изучившего перед отправкой характеристики членов экспедиции, трусом он не был, однако осторожность физика уже начинала граничить с трусостью.

– У меня другое предложение, – заявил Шапиро. – Пока наш змеиный приятель смирно прикидывает свои возможности, можно сделать вылазку в глубь Тьмупитера.

– Ради чего? – осведомился Весенин.

– Ради дела, – прилетел ответ Всеволода. – Во-первых, в глубинах ганглия может прятаться маячок Копуна. Во-вторых, мы попробуем установить контакт с хозяином Тьмупитера. Чем Бог не шутит?

– Вы уверены, что он есть?

– Бог?

– Хозяин Тьмупитера.

– Уверен почти на сто процентов. Уж слишком красноречива форма ганглия – ровный конус. А если повезёт, через него мы установим связь и с мозгом Тьмира.

– Красиво говорите, Всеволод! – одобрительно проговорил Ткачук. – А главное – убедительно.

– Так что, рискнём?

– В крайнем случае направим в этот конус беспилотник, – сдался Весенин. – А сами отойдём на время его похода.

– Ни один беспилотник не имеет оборудования, нужного для полноценного анализа ситуации, – добавил Шапиро голосом дьявола-соблазнителя. – Только эскор сможет это сделать за считаные минуты.

– На что вы намекаете? – хмыкнул Ткачук.

– Не намекаю, говорю прямым текстом.

– Идём на «Салюте»! – принял наконец решение Дарислав, неожиданно испытав облегчение. Впечатление было такое, будто спящий в голове «мотылёк глубокой психики» нежно похлопал крылышками по затылку.

– Ура! – выразил своё отношение к этому Спирин.

Зашевелились члены экипажа, заговорили пассажиры, сидящие в каютах, которым тоже надоело ждать погоды от тьмутараканского космоса.

– Инкогнито! – добавил Дарислав. – Десять мегаметров на «струне», потом, соблюдая СРАМ, ныряем в ганглий, или что он там собой представляет. Другие варианты есть?

– Есть, – вздохнул Весенин. – Но вы же всё равно будете действовать по-своему?

Ответом физику был общий смех.

* * *

Первый слой Тьмупитера, игравший роль атмосферы колоссальной псевдопланеты, состоял из тонких стеблей-побегов «мха» и «можжевельника», окутывая весь волчок своеобразной «шубой» или, точнее, «волосяным покровом». Высота побегов достигала тысячи километров, толщина колебалась от сотни метров до километра, а расстояние между стеблями равнялось сотне километров. Если учесть, что поверхность псевдопланеты «под волосами» представляла собой волны фракталов, напоминающих структуры Калаби-Яу, вид ганглия восхищал и ужасал!

«Салют» прошёл мимо одного такого стебля цвета перламутра в километре, и космолётчики смогли разглядеть «растение» во всех подробностях. С виду оно и в самом деле напоминало веточку чешуйчатой земной водоросли и одновременно можжевельника, а то и стебли мха и ростки травы.

Змей последовать за эскором не рискнул, так и остался висеть за «атмосферой» волчка, угрюмо наблюдая за действиями «вируса» ямами глаз. Дарислав на всякий случай оставил наблюдать за ним беспилотник, посматривая на отдельное окошко связи с дроном. В принципе, можно было и не отвлекаться, зная, что компьютер эскора контролирует всю ближнюю зону космоса, однако нервы были напряжены, и Волков изредка косился на виом.

Второй слой Тьмупитера представлял собой ажурную вязь «настоящего мха», хотя и он ещё не являлся поверхностью псевдопланеты. Цвет зарослей здесь был тёмно-зелёный и фиолетовый, навевающий мрачное настроение, но в щели между растопырчатыми зонтиками вершин стеблей пробивалось багровое и – реже – золотистое свечение, заставлявшее космолётчиков предполагать, что недра «ганглия» нагреты до высоких температур.

Однако температура хотя и росла по мере спуска «Салюта», но не такими темпами, и на глубине в тысячу километров она не достигла даже двухсот градусов Цельсия.

Физики принялись обсуждать феномен, но к общему мнению не пришли. Законы родной Вселенной в Тьмире работали с грехом пополам, и принимать на веру показания датчиков корабля не стоило.

На глубине двух тысяч километров Дарислав остановил эскор.

Тихие разговоры в отсеках стихли.

– Что вы хотите делать? – спросил Давлетьяров. – Мы прошли всего одну тысячную…

– Минуту, – остановил его Дарислав. Показалось, что впереди выросла стена. Он напрягся, пытаясь определить степень реальности препятствия.

Проснулся терафим:

«Помочь?»

«Чем? – усмехнулся молодой человек. – Сделаешь мне успокаивающий укол? Или продырявишь стену впереди?»

«Это не стена».

«Серьёзно? А что?»

«Неизвестное силовое поле».

«Неизвестное, говоришь?»

– Калиф, включи все свои «уши» и «глаза». Что слышишь и видишь?

– Системы работают в экс-режиме. – Компьютер помолчал секунду. – Локация не работает, лучи поглощаются почти стопроцентно.

– Что это может быть?

– Неизвестное мне поле.

«Что я говорил?» – обидчиво напомнил терафим.

«Возьми с полки пирожок».

– Запускай дрон.

Эскор выплюнул «торпеду» беспилотника. По экранчикам оперативной информации, а также по забралам шлемов космолётчиков побежали строки сообщений: компьютер беспилотника выкладывал данные измерений; никакого поля впереди себя он не видел. Однако уже через минуту, пройдя всего три километра, аппарат на что-то наткнулся, и спас его только кокон защитного поля, внутри которого он сидел, как семечко в скорлупке подсолнечника.

В поле обзора аппарата по-прежнему ничего видно не было, кроме уплотнившихся «мшистых» зонтов, но Дариславу на миг почудилось, что вся поверхность «мха» впереди сотряслась и завибрировала как прозрачный лист виртуальной голографической панорамы в цифровых играх типа «Матрица-22».

В ушах зародился голос Всеволода, включившего персональную связь:

– Слава, видел?

– Конечно, хотя подумал – померещилось.

– Не померещилось, под нами мерцает какой-то энергетический слой, не пропускающий внутрь Тьмупитера скоростные и массивные объекты.

– Почему же мы видим «мох» с той стороны слоя?

– Поле обладает поляризационными свойствами.

– Защита?

– Получается, что так. Хозяин Тьмупитера позаботился о недопуске к нему непрошеных гостей. Что, кстати, подтверждает нашу гипотезу об искусственном происхождении ганглия. Если бы мы не остановились, воткнулись бы в завесу на приличной скорости, и нам бы не поздоровилось. Как ты учуял препятствие?

– Не знаю… интуитивно…

– Отличная реакция! А что, если ты уловил подсказку Копуна?

– Никаких сигналов я не слышал.

– Включение интуитивного резерва и есть реакция на сигнал.

– В таком случае Копун… там, за стеной.

– Я давно об этом думаю. И у меня в связи с этим возникла идея: что, если время в Тьмире течёт иначе?

– Странно виляет ваша мысль. Где Копун и где время.

– Копун как раз и не выходит на связь потому, что для него в тёмной Вселенной прошло совсем немного времени, день, может быть, два, по его оценкам, а в нашей прошло в полсотни раз больше. Иначе трудно объяснить, почему он не выходил в эфир три месяца и не предупредил об эффекте замедления.

– Но мы не почувствовали воздействия этого эффекта на себе.

– И не могли почувствовать, потому что, пройдя мембрану портала, окунулись в местный временной континуум и подчиняемся с тех пор его ритму.

– Допустим, вы правы. Что это даёт?

– Практически ничего, разве что объясняет молчание Копуна. Он обнаружил Тьмупитер и решил его осмотреть.

– Мог бы оставить эсэмэску, мол, я тут, подождите, ребята.

– Он и оставил записку, просто мы её ещё не нашли.

– Дарислав Ефремович? – послышался голос Давлетьярова.

Дарислав очнулся.

Беспилотник в этот момент безуспешно пытался продвинуться в глубины зарослей под ним, сдавая назад и устремляясь вперёд в разных местах, и каждый раз невидимая плёнка не давала ему возможности продолжить полёт.

– Давайте бабахнем по этой стенке «кинжалом»! – предложил Спирин.

– А если она ответит «нульхлопом»? – укоризненно проговорил Ткачук.

– Откуда здесь «нульхлопы»? Там просто гуща «мха».

– Интересно, а как туда проник Копун? – спросила Вия.

– Просочился через канализацию, – хохотнул молодой пилот.

– Я серьёзно, Лаврик. Может быть, стоит поискать его новую закладку? Он всё время оставлял подсказки, где его можно найти. Неужели на этот раз не догадался?

– Калиф?

– Воспринимаю только белый шум, – честно ответил компьютер. – Не слышу никаких передач на всех доступных мне частотах.

– Аномалии?

– В пределах фона.

– Геометрически подозрительные структуры?

– Эти самые структуры окружают нас со всех сторон, – проворчал Весенин.

Развивать мысль Калиф не стал, хотя благодаря вербальному диапазону мог бы поддерживать разговор на любую тему.

– Посылай «самурая». Пусть попробует ковырнуть кокон неймсом.

– Слушаюсь.

Эскор десантировал беспилотник, имеющий на борту неплохой набор боевых средств.

Аппарат долетел до невидимой границы кокона, пыхнул струйкой дыма: луч поля, нейтрализующего молекулярные связи, дезинтегрировал и попадавшиеся на пути молекулы атмосферы псевдопланеты. Однако на прозрачную плёнку кокона он не произвёл никакого впечатления. То ли она без следа поглотила импульс, то ли отразила, и никакой дыры в этом месте не получилось.

– Вот это броня! – воскликнул Спирин. – Не хуже, чем у наших танков!

– Лазер? – предложил Калиф.

– Лучше «кинжал» с «нихилем»!

– Лейтенант!

– Понял, кэп! Молчу.

– Обычными боеприпасами её и в самом деле не возьмёшь, – сказал Шапиро. – Полевые структуры не поддаются ни аннигиляции, ни лазерным импульсам, ни ракетам. Нужно другое поле, способное нейтрализовать чужое.

– Да понимаю! – с досадой сказал Дарислав. – Товарищи эксперты, предлагайте свои варианты.

– Массивный гравитационный удар, – сказал Ткачук.

– Скорее всего, и он не поможет, – сказал Шапиро.

– Предлагайте своё решение! – вспылил Весенин.

– «Зеркало».

– Что?!

– Можно попробовать послать дрон, имеющий генератор «зеркала».

– Но «зеркало»… всего лишь защитное поле…

– Излучатель создаёт слой деформированного вакуума, который может увлечь в реакцию распада вакуума и какое-то пространство вокруг.

– Но поле…

– Возможно, исчезнет и какой-то объём поля.

– Бред!

– Спасибо, Тим, – развеселился Шапиро.

– Вешаем «зеркало», – принял решение Дарислав.

Вернули беспилотник на борт корабля, и через четверть часа «самурай» с нашлёпкой модуля защиты, формой напоминающего черепаху метрового диаметра, устремился обратно к невидимой стене.

Космолётчики перестали разговаривать, с интересом следя за событиями и надеясь, что предложение Шапиро решит проблему.

Беспилотник вытянул носовой манипулятор, нащупал невидимое препятствие, подал сигнал: готов!

Управляющий им Дарислав подвернул аппарат таким образом, чтобы черепаха модуля направила антенну-голову точно на виртуально нарисованную компьютером плоскость, и включил генератор.

Перед носом «самурая» вырос призрачный купол гиперболической формы (опять-таки – нарисованный компьютером), растекаясь плёнкой мыльного пузыря, которая захватила и часть поля препятствия. Произошло беззвучное сотрясение всей гигантской субстанции – до самого горизонта, и перед беспилотником образовалось тёмное пятно звездообразной формы, края которого вспыхнули неярким оранжевым пламенем, словно в гигантском листе бумаги пробили отверстие и его края загорелись, задираясь и скручиваясь.

Дыра в «листе бумаги» на несколько секунд просветлела.

Дариславу показалось, что за ней он видит глубокую пропасть, на дне которой засиял сказочной красоты замок. Но отреагировать на смену ландшафта Волков не успел, слишком поздно родилась мысль послать беспилотник в бездну.

Края дыры перестали гореть, растеклись сизым дымом, пелена которого закрыла дыру, скрывая панораму неведомого мира. Затем скачком края дыры сомкнулись, поле разгладилось, дым растаял, и перед взорами ошеломлённых зрителей предстала прежняя картина «мшистых» зарослей глубоко в недрах псевдопланеты.

– Кчмар! – выдохнул Ткачук, обнаруживая знание молодёжного жаргона. Впрочем, он и сам был достаточно молод, чтобы идти в ногу со временем.

– Да уж! – согласилась с ним Вия. – Интересно, что здесь виртуально, а что реально? Гуща фрактальных зарослей под нами или та пропасть за слоем поля?

– Я склонен полагать… – Шапиро не закончил.

– Алярм! – перебил его Калиф. – Наблюдаю необычное явление!

– Покажи! – потребовал Дарислав.

В поясе обзора засветились окружности оперативной информации. Сначала их было пять, но их число росло всё больше, и через пару секунд виом оказался усыпан оспинами окон, увеличивающих изображения отдельных кустов «мха». Стебли почти ничем не отличались друг от друга, а внутри каждого окна был виден один и тот же процесс: от стеблей отрывались кусочки «листьев», игл и чешуй, и собирались в единую композицию, напоминающую тело змеи.

– Боже мой! – прошептала Вия. – Это же…

– …гадюка, что гонялась за нами! – ворчливо закончил Любищев.

– Фагоцит, – добавил Шапиро.

– Что?

– Местный сторож или, если хотите, ликвидатор вирусов.

– Опять вы со своими закидонами, – хмыкнул Весенин.

– Да я сам в шоке! – признался Всеволод. – Когда мы первый раз встретились с этим товарищем, я сомневался, прикидывая его назначение. Но теперь понятно, кто создаёт антивирусы.

– Вы намекаете, что Тьмупитер – инкубатор? – спросил Дарислав.

– Точно! – воскликнул Ткачук. – Как я сам не догадался!

– Одного инкубатора для всей тёмной Вселенной недостаточно, – сказал Шапиро. – Мне представляется, что каждое уплотнение тёмной материи способно генерировать фагоциты для обеззараживания всего организма Тьмира.

– Что же тогда Тьмупитер?

– А вы что видели?

– Что и все, наверно.

– И всё же? Воображение у каждого из нас разное.

Ткачук помолчал.

– Я видел… пещеру… а на её дне какое-то строение…

– Готический замок! – сказала Вия.

– И я видел замок, – согласился Шапиро. – В таком случае мы все видели одно и то же – реально существующее сооружение. Может быть, нырнём туда, пока не закончился процесс формирования тьмуцитов?

– Как вы сказали? – удивился Любищев. – Тьмуцитов?

Шапиро рассмеялся:

– Просто соединил слова «Тьмир» и «фагоцит». Произносить «тьмуфагоцит» – слишком длинно, поэтому тьмуцит. Если вам не нравится…

– Не вижу разницы.

– Оригинально, – засмеялась Вия.

– Дарислав Ефремович? – подал голос Давлетьяров.

Дарислав, наблюдавший за рождением змей-тьмуцитов, хотел было дать команду Калифу отступать, но в последний момент решил пойти демократическим путём:

– У кого какие предложения? Прошу высказываться.

– Идти вперёд! – проговорили в один голос Ткачук и Спирин.

– Азартные мальчики, – со смешком оценила Вия их исследовательское рвение.

– Вообще-то я тоже за то, чтобы идти вперёд, – заметил Любищев. – То есть вниз.

– Я двумя руками за! – заявил Шапиро. – Хочу убедиться, тварь я дрожащая или право имею?

– Что это значит? – озадаченно спросил начальник научной группы.

– Это классика, – сообщил физик беззаботно. – Хотя я уже не помню, кому принадлежит сие изречение.

– Достоевскому, – буркнул Весенин.

– Да? Значит, и в вашей Вселенной существовал этот замечательный классик?

– Так и должно быть, – сказала Вия. – Если наша и ваша Вселенная «запутаны» в гильбертовом пространстве, то в них должно быть множество совпадений. Удивительно другое: почему в нашей Вселенной, почти во всём идентичной вашей, нет вашего полного тёзки?

– Наверно, я один такой на все Вселенные, – засмеялся Шапиро.

К его смеху подключились и остальные космолётчики.

Дарислав хотел напомнить всем о важности миссии, не терпящей шутливости и безответственности, но в этот момент к «Салюту» со всех сторон понеслись «гадюки» тьмуцитов, образовавшие целую антивирусную армию Тьмира.