Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 133 (всего у книги 235 страниц)

– Вересов, не дури! – заревели динамики катера. – Я тебя вижу! От этого оружия не существует защиты! А ВСП-генератора у «голема» нет. Не знаю, где прячется крейсер, неужели Бугров сбежал, бросив вас на произвол судьбы? – Динамик хрюкнул. – Или отправился на Землю за подмогой? С него станется. Только вряд ли он вернётся скоро. Так что сдавайся. Вам не скрыться.

Ещё один провал в струях обломков льда образовался в десятке метров от катера. «Голем» потрясла крупная вибрация. Вышла из строя система жизнеобеспечения. В кабине наступила невесомость. Компьютер модуля выдал пульсирующий сигнал аварийного предупреждения.

– Нам не уйти, – пробормотал Посохин.

– Да отпустите же меня наконец! – взмолилась Елизавета.

Вересов заколебался. Была идея запустить к «мурексу» второй «голем», в котором якобы находилась женщина, но Курт заявил, что видит висевшие в Кольце модули, и шанса обмануть его не было.

– Идём вместе!

– Даль Данилович!

– Идём вместе! – отрезал Вересов. – Тигран, не возражаете?

– Нет, – ответил Посохин.

– Курт, мы сдаёмся, не стреляй.

Динамики разразились торжествующим хохотом.

– Поздравляю с единственно правильным решением, полковник! Жить-то хочется? Стойте на месте, я вас подберу.

Система визуального обзора «голема» всё ещё функционировала, и его пассажиры увидели, как «раковина моллюска» вынырнула из облака сияющей пыли в километре от катера. Невидимое силовое «щупальце» дёрнуло катер к «раковине».

Гравитационный компенсатор «голема» по-прежнему не работал, поэтому удар ускорения был таким сильным, что космолётчики на какое-то время потеряли сознание.

Очнулись они, когда катер накрыла гигантская решетчатая лапа, придавив его к полу зала пирамидальной формы, освещённого ярким голубым светом.

Из стены зала выплыла кошмарная акулообразная конструкция, отливающая синевой, приблизилась к «голему», открыла пасть. И на пол зала ступил улыбающийся, облитый чёрным лоснящимся слоем странного костюма Курт Шнайдер.

16

Первой реакцией Ивана было – с ходу налететь на «мурекса», начавшего расстреливать Кольцо Невесты, но Ядогава остановил оператора:

– Ваня-кун, сначала давайте поймём, что происходит. Наш друг может объяснить?

«Могу», – ответил Вестник Толкина; он слышал всё, о чём говорили и о чём думали пассажиры.

«Давай, говори», – сказал Иван.

«Землянин по имени Курт Шнайдер захватил катер с вашими соотечественниками».

«Они живы?!»

«Да, живы. Но его намерения можно выразить одним словом: поиздеваться».

«Как ему удалось подчинить Вестника?»

«Могу сделать предположение: в программе этого искусственного организма был заложен примерно такой же алгоритм ожидания, какой оставили в моей памяти мои создатели».

«Ты хочешь сказать, что Курт является потомком нимфят?»

«В какой-то степени. Геномы их по агрессивности и властолюбию идентичны».

«Невероятно! Впрочем, следовало ожидать. Есть предложения, как освободить пленников?»

«К сожалению, в мою программу не интегрированы стратагемы ведения боевых и каких-либо иных действий. Как вы справедливо заметили, я всего лишь командный пункт моих создателей».

«Оружие нимфианского конкурента опасно для тебя?»

«Я хорошо защищён от многих видов оружия».

«Каковы принципы излучателей конкурента?»

«Векторная фазовая перестройка вакуума посредством посыла сгустка особого поля, которое вы называете тёмной энергией».

Иван невольно присвистнул.

Ядогава, не сводивший с него глаз (мысленных переговоров оператора с компьютером вселенолёта он не слышал), подал голос:

– Ваня-кун, вы замолчали…

– Я общаюсь с Вестником, – вспомнил о спутнике Иван. – Подождите минутку.

«Ты сможешь отразить импульс этого… мм-м, тёмного излучателя?»

«В канале разряда происходит мгновенный распад любого материального объекта, но моя защита включается в противофазе и способна выдержать удар».

«Это великолепно! Позволь мне взять управление вселенолётом на себя».

«Что ты хочешь делать?»

«В первую очередь освободить земляков и мою девушку. Во вторую – заставить Шнайдера уважать мнение других людей».

«Не вижу способа решить обе задачи».

«Доверься мне. Ты проспал пятьсот миллионов лет, неужели хочешь спать вечно? Если нет, подключи моё сознание к контуру управления, сможешь?»

«Твой геном близок геному моих…»

«Да или нет?»

«Без проблем».

«Начинай!»

– Ваня-кун, – произнёс Ядогава. – Я бы хотел участвовать… э-э…

– Простите, Ядогава-сан, – очнулся Иван. – Мы идём в атаку на дредноут Курта. Он не должен выйти победителем из этой катавасии!

– Могу я чем-то помочь?

Иван улыбнулся.

– Я помню, что вы полковник Ксенбеза, но – нет, не можете. Вестник напрямую соединит меня с собой.

– Всё-таки я имею чёрный пояс по дзюдо, школа «текучей воды».

– Это здорово, но ваши умения мастера рукопашки нам не пригодятся.

Если бы только знал Иван, насколько был не прав…

В голову хлынул странный свет, состоящий из миллионов тонких световых ручейков. Он «промыл» все структуры мозга, объединил их в единую нейросеть невиданной сложности, и Иван ощутил себя гигантским организмом, чувствующим дыхание электромагнитных и гравитационных полей вокруг вселенолёта, вихри материи вблизи и далеко за пределами видимости, потоки лучей близкой звезды и сверкание астероидного кольца, вращавшегося вокруг планеты-капли.

Стал виден «гребень мурекса», зависший над кольцом.

В отличие от толкиновского Вестник Нимфы не прятался под скорлупой защитного поля, что больше характеризовало ум Курта, нежели возможности «машины судного дня»: Шнайдер считал себя властелином местной группы планет и боссом ситуации и ничего не боялся.

Иван напряг «мышцы», переживая приступ ликования от ощущения власти над чудовищными силами объекта, созданного «почти» предками.

Веретено вселенолёта в мгновение ока перепрыгнуло разделяющее инопланетные аппараты расстояние.

Иван сосредоточился на «рентгеноскопии» тела конкурента и в течение долей секунды определил местонахождение «голема» с пленниками, а также центра управления «мурексом» и его нынешнего хозяина.

Курт Шнайдер занимал сразу два места: его энергетическое тело (суперпозиция тонких полей) как семечко в яблоке размещалось внутри сложной комбинации элементарных частиц и силовых линий, а дубль – тело физическое, хотя и насыщенное энергией, металось по залу пирамидальной формы, представлявшему, очевидно, главную систему координации военных баз создателей Вестника, куда сводились все каналы контроля и периферийные нервные окончания «мурекса».

Елизавета тоже находилась в зале. Она в оцепенении наблюдала за тем, как «дубль» Курта избивает Вересова, каждым ударом отправляя его в полёт к стенам зала. Полковник ещё держался, умело группируясь и увёртываясь от выпадов противника, но силы были неравны: Курт нашёл способ накачки мышц энергией и представлял собой больше сгусток полей, чем материальную структуру.

Конечно, Иван видел их не так, как человек, пользующийся естественным бинокулярным инструментом визуального обзора – глазами, но система видения Вестника обладала гораздо большим диапазоном локации, воспринимая практически все виды излучений, поэтому ощущения Ивана были богаче. Он даже читал мысли людей в глубинах «раковины мурекса», что позволило ему оценить ситуацию феноменально быстро.

Преимущественными чувствами Елизаветы были страх и гнев.

Вересов сражался со стоическим ощущением обречённости, но главными его переживаниями были холодный расчёт вариаций боя и желание найти у противника уязвимое место. Полковник был хорош, и если бы Шнайдер не был накачан энергией, как живой аккумулятор, он справился бы с оператором в два счёта.

Курт ударил.

Подставивший плечо Вересов снова улетел в угол зала.

Посохин, выбравшийся из «голема», мужественно бросился на оператора сбоку, но тот, не оглядываясь, выбросил ему навстречу руку, и биолог экспедиции отправился в другой угол зала. Врезался головой в стену, затих.

– Эй, супермен! – позвал Иван победителя, безошибочно находя канал связи с «мурексом».

Шнайдер недоумённо вскинул голову, ища источник голоса.

Его «электронный визави» в модуле управления раскинул вокруг «мурекса» многодиапазонные щупальца охранных систем.

– Это ещё кто высунулся? – осведомился Курт. – Неужели капитан Бугров вернулся?

– Ломакин говорит, – ответил Иван, снимая защитное поле вокруг вселенолёта. – Здесь я, оглянись.

Лучи радаров «мурекса», обтекавшие до этого момента защитный кокон Вестника, что делало его невидимым, обнаружили конкурента.

– Вот это сюрприз! – изумился Курт-«мурекс». – Мертвец ожил! Неужели он тебе согласился служить?

– Согласился же нимфианин служить тебе. Предлагаю разойтись мирным путём. Ты возвращаешь наших мужчин и Елизавету, я отпускаю тебя живым.

Произнося последнее слово, Иван тут же пожалел о сказанном. С Куртом надо было разговаривать иным языком, не с позиции силы и не языком угроз и оскорблений. Потому что предложение соперника он воспринял именно как оскорбление.

– Что?! – надменно и презрительно каркнул Шнайдер. – Ты отпустишь меня?! Доннерветер! Да кто ты такой?! Тюремный надзиратель?! Судья?! Может быть, демиург?! Забыл, что здесь я повелеваю, кому жить, кому умереть?! Это мне решать, отпустить тебя или закопать на ядре Нимфы! Хочешь жить – беги!

– Отпусти! – медленно выговорил Иван заледеневшими губами. – Будь человеком! И мы навсегда уйдём отсюда.

– Человеком?! – расхохотался Курт-Вестник. – По-твоему, это позитивная оценка разумной особи? Вспомни историю, сколько в ней было человеческой мерзости! Я теперь интеллектуальная сущность высшего порядка! Повелитель Вселенной, если хочешь! И мне плевать на мнение человека с интеллектом муравья!

– Отпусти!

– Как же ты мне надоел! Прощай, Ломакин, и все, кто с тобой! Больше не увидимся!

К веретену вселенолёта прянул столб сизого «дыма», сплетенный из мириад струй и молний: таким увидел Иван разряд «тёмноэнергетического» излучателя. Инстинктивно отбил выпад «щитом» такого же «дыма».

Короткая дурнота погасила человеческое сознание, но другая половина мыслесферы, принадлежащая Вестнику, выдержала сотрясение пространства, и общий контроль ситуации Иван не потерял.

Вселенолёт всё-таки отнесло от «раковины мурекса», примерно на сотню километров, но ни одна из его систем не была повреждена, и он вернулся к месту поединка за долю секунды, обойдя угрюмую гору-гребёнку нимфианского монстра.

– Отпусти!

– Доннерветер! Ты ещё жив?!

Новый «туманный луч» ударил по вселенолёту, отбрасывая его на этот раз вдвое дальше. Но и этот выпад не повредил корпус веретена, через мгновение вернувшегося обратно, как боксёр, получивший удар в корпус, но не потерявший сознания и начавший ответную атаку.

Иван не стал пользоваться таким же оружием, какое использовал Курт, хотя толкиновский Вестник имел нечто подобное в своём защитном арсенале. В тело вселенолёта были встроены и другие виды оружия, в том числе гравитационные генераторы, и Иван на выпад Курта-нимфианина ответил «дубиной» гравитационного разряда, не способного пробить корпус «мурекса», но действующего не хуже дубины реальной, только намного более внушительных размеров.

На этот раз отнесло в сторону «раковину мурекса».

– Дер тойфель! – озадаченно отреагировал Курт. – Ну, держись!

Иван, реакция которого в этот момент не уступала, наверно, реакции компьютера, успел послать ментальный импульс Елизавете и Вересову, не понимавшим, что происходит.

«Лиза, Даль Данилович – в «голем»! Быстро! Запакуйтесь!»

«Мурекс» нанёс мощный гравитационный удар.

Волна тяжести, хотя и значительно ослабленная расстоянием и силовой защитой вселенолёта, отозвалась в голове и во всём теле Ивана волной сплющивания.

Иван-человек едва не заорал от мышечной боли, в глазах померк свет, сердце остановилось на несколько мгновений.

Иван-Вестник легко перенёс перегрузку, ответив противнику каскадом ударов, чередуя гравитационные, электромагнитные и ослепляющие лазерные импульсы, заставляя Курта защищаться.

К удивлению Ивана, Ядогава переносил схватку стоически, не теряя сознания и внимательно следя за действиями грозного противника. Видимо, давала о себе знать закалка мастера единоборств. На вопрос Ивана: «Как самочувствие, Ядогава-сан?» – он ответил бодро: «Живой!»

Таким образом схватка двух «машин судного дня», принадлежащих разным цивилизациям, продолжалась до тех пор, пока Курт не выдохся.

– Хунд митглид! – выругался он. – Ты меня достал! Если не перестанешь скакать туда-сюда мартышкой, я убью Елизавету и выброшу в космос! А потом полечу на Землю и сделаю из планетки красивое астероидное кольцо.

Гнев ослепил на мгновение. Но Иван уже понял, как надо разговаривать с больным человеком.

– А слабо – как мужик с мужиком, один на один? Без оружия и инопланетных прибамбасов? Ты ведь бывший чемпион Немецкого Халифата по боям без правил? Гроза детей африканского континента? Супербоец? Я тоже кое-что в этом смыслю. Давай посоревнуемся? Выиграешь ты – мы все в твоей власти. Или боишься?

Уловка сработала. Курт реально считал себя бойцом экстра-класса и принял вызов, полагая, что легко справится с каким-то там русским космическим техником, неизвестным спортивной общественности, которого надо было проучить и не просто убить, а унизить перед глазами любимой женщины.

– Иди сюда! Седлай катер и рысью!

– Предлагаю другой вариант встречи: входим на своих вселенолётах в атмосферу Нимфы, высаживаемся на один из островов, и ты показываешь свой класс. Так будет честно, исключаются преимущества чужой территории. Если мы будем бороться внутри «мурекса», выгода твоя, если внутри моего Вестника – моя.

– А потом?

– Кто победит, тот и завладеет обеими машинами. Ты сомневаешься или таки боишься?

– Следуй за мной, самоубийца! – рявкнул Шнайдер.

«Раковина» мурекса, зависшая у верхнего пояса Кольца Невесты, стремительно понеслась к поверхности океана Нимфы, наметив один из архипелагов, острова которого на самом деле представляли собой следы выстрелов обитателей планеты-капли.

Иван последовал за мурексом, по-прежнему пребывая в состоянии мультивозбуждения: не то чтобы он стал квазикиборгом, соединявшим в себе функции человеческого организма, его способность мыслить, с функциями компьютера Вестника, но всё же эта композиция позволяла ему действовать намного быстрей и контролировать пространство в широком диапазоне его метрики, излучений и полей.

«Мурекс» завис у самого большого острова архипелага на высоте сотни метров от бесконечной водной глади, безмятежно пошевеливающей пологие валы волн.

Светило выглядывало из-под арки Кольца Невесты, и плоская, с рядами невысоких бугров, псевдоалмазная поверхность острова была видна хорошо.

Иван подвесил вселенолёт с другой стороны, на всякий случай приказав Вестнику в случае необходимости отреагировать на внезапную атаку Шнайдера. Но Курт был заведен до нужной кондиции и отступать, хитрить и нападать исподтишка не собирался. По крайней мере в данный момент. К тому же ему хотелось победить соперника на глазах у женщины, которой он добивался, что было по-человечески понятно, и Иван его даже пожалел, хотя трезво оценивал ситуацию и верил в свои боевые навыки.

– Выходим! – громогласно объявил Курт.

– Минуту, – остановил его Иван. – Воздухом Нимфы дышать нельзя. Нужен ринг, защищённый от внешней среды. Предлагаю накрыть остров куполом поля и заменить внутри воздух.

– Нет уж, я сам это сделаю!

– Ради бога.

– Смотри и учись!

С гребня «хвоста мурекса» стекла мутная пелена, облаком накрыла остров и превратилась в почти невидимый прозрачный купол. Внутри купола завихрилась снежная пелена, газы в нём стали замерзать, превращаться в снежинки. Эти снежинки закружились метелью и вихревым фонтаном ударили в небо, вырываясь в атмосферу сквозь невидимые щели. Затем новое помутнение превратило купол в молочно-белый стеклянный волдырь: там начал скапливаться кислород.

Длилось преобразование атмосферы под куполом всего пару минут. Вестник Нимфы владел технологиями, приравнивающими его к магическому оператору, о чём Иван подумал с мимолётным опасением. Впрочем, эту мысль сменила другая: и Вестник Толкина оперировал примерно такими же технологиями.

– Высаживаемся?

– Ты первый.

– Если боишься, что я залезу в зал «мурекса» и освобожу пленников, возьми их с собой.

Курт секунду молчал.

– Хорошая мысль, я так и сделаю.

– Тогда я пошёл. – Иван повернулся к эксперту. – Ядогава-сан, вылезайте, подождёте меня здесь.

– Это неразумная идея, Ваня-кун, – с сожалением проговорил Ядогава, разобравшись, что происходит. – Существуют другие способы договариваться.

– Этот самый простой и верный, – рассмеялся Иван, хотя на душе у него скребли кошки. Одно дело – перекидываться с противником мячиками угроз, другое – дать ему силовой отпор. Но лучше сражаться на кулаках, чем обмениваться ядерными и другими высокоэнергетическими ударами, способными уничтожать планеты.

– Я останусь с вами.

– Это не менее неразумное решение.

– И всё же я с вами! – голос Ядогавы отвердел.

– Будь по-вашему. – Иван мысленно соединился с Вересовым и Елизаветой:

«Держитесь, скоро всё закончится!»

«А если ты проиграешь?» – всхлипнула Елизавета совсем по-девчоночьи.

«Исключено!»

«Иван, Курт – боец школы «Eisenhemd»[26]26
  «Железная рубашка» (нем.).


[Закрыть], учти».

«Учту, Даль Данилович!»

Иван мысленно вызвал образ «мальчишки»-Вестника:

«Дружище, отвечаешь за их жизнь!»

«Я им ничем не обязан, но постараюсь помочь. Ещё раз убеждаюсь, что люди очень похожи на моих создателей. Их поступки тоже были зачастую нелогичными».

«Такими мы рождены. Если я вдруг… хотя нет, я не проиграю… но если вдруг… унеси как-нибудь моих спутников на Землю. Сможешь?»

«Не знаю».

«Я прошу!»

«Хорошо, я постараюсь», – пообещал «мальчишка».

Из «мурекса» вынеслись две сверкнувшие капли «големов»: в одном находились связанные космолётчики, в другом сам Шнайдер. Катера пронизали невидимый пузырь над островом, упали между буграми на ровную площадку.

Тогда и Иван, выдернув себя из мыслесферы Вестника, вывел катер из глубин вселенолёта.

17

Под куполом было холодно, щёки щипал неслабый морозец под минус двадцать градусов, и в памяти невольно всплыли воспоминания исторических событий середины двадцатого века: при нападении на Советский Союз германские войска столкнулись не только с поистине беспрецедентным сопротивлением народа, но и с немалыми морозами, вставшими на сторону защитников Отечества. Курт напрасно взял себе в союзники мороз.

Поединщики стояли на ровной синеватой, седой от инея, площадке между буграми, на вершинах которых застыли катера, и смотрели друг на друга: Курт – в чёрном текучем костюме наподобие трико, Иван в обычном рабочем унике, без оружия.

Откуда-то подул слабый ветерок, принося необычные запахи, абсолютно не похожие на морские земные. Пахло скорее озоном и едкой горечью, чем морской солью и водорослями. Но ещё больше поражало отсутствие каких-либо звуков. Тишина стояла такая, что звенело в ушах.

– Готов к смерти, Ломакин? – оскалился Курт.

Иван невольно глянул на «голем», в котором наблюдали за поединком Елизавета и Вересов.

Шнайдер тоже кинул хищный взгляд на катер.

– Как много девушек хороших, пока не выберешь одну. Не так ли, Ломакин? До сих пор не пойму, что она в тебе нашла.

Иван не ответил, прислушиваясь не столько к тишине вокруг, сколько к тишине внутри себя. Сердце замерло, ожидая команды предельной отдачи, мышцы оцепенели, кровь перестала бежать по жилам. Он превратился в живую статую без признаков жизни, словно скованный морозом. И Курт, очевидно, принял эту неподвижность за проявление неуверенности и страха. Перестав улыбаться, он сорвался с места и оказался рядом, преодолев десять метров за долю секунды.

И только после этого Иван запустил реактор сердца на полную мощность, превращаясь в камертон, реагирующий на все внешние вызовы.

Удар Курта он пропустил над плечом – свистнуло, будто пролетел снаряд! Тем же манером увернулся от серии ударов, каждый из которых мог сломать ему руку или ребро. Дважды пальцы Курта, напоминавшие железные крючья (вспомнились слова Вересова: Шнайдер – боец школы «Железная рубашка»), легко прорвали ткань уника на рукаве и на спине.

Поймав момент, Иван ударил сам и словно попал в массивный железный столб: Курт даже не двинулся с места!

Стало ясно, что костюм на противнике необычный, экзоскелетного типа, замаскированный под комбинезон-трико, увеличивающий силу удара и гасивший ответные удары.

Пришлось снова маневрировать, уворачиваться, скручиваться спиралью и вспоминать подзабытое искусство «становиться водой», используя весь арсенал приёмов школы адекватного реагирования, а также скорость реакций, доставшуюся ему по наследству от предков. Вспомнились слова Ядогавы: «У меня чёрный пояс по дзюдо», а за ним – классический фильм середины двадцатого века «Гений дзюдо». Можно было попробовать «стать водой» и, не ввязываясь в обмен ударами, использовать приёмы техники дзюдо.

Идея изменила ход боя.

Курт вошёл в азарт, разозлился, перестал следить за движением противника, ни разу не попав по нему, замолотил воздух с неистовым криком:

– Сдохни, риндер![27]27
  Rinder – скотина (нем.).


[Закрыть]

Иван поймал его за руку и бросил, использовав не только силу рывка, но и инерцию удара самого Шнайдера.

Пролетев с десяток метров по воздуху, Курт сгруппировался, прокатился колесом, вскочил, разъярённый и недоумевающий.

– Ах, ты…

Бросился в атаку снова.

Иван превратился в «струю воды», увёртываясь от ударов, снова поймал противника на приёме, бросил.

На этот раз Курт вставал медленнее и начал атаку осторожнее. По красному лицу его растеклась неуверенность. Он вдруг понял, что нарвался на бойца, не уступающего ему в искусстве рукопашного боя.

Три-четыре минуты они кружили в странном уклончивом танце, реагируя на движение и намёки на движение противника, потом Курт не выдержал, метнулся Ивану в ноги, хватая его за лодыжки и сжимая пальцы с такой силой, что костюм лопнул!

Иван вскрикнул, рефлекторно поднимая руки, молния озарения слетела на него с небес, и он нанёс мощный удар локтем в затылок Курта, снова закричав от боли, на этот раз – от боли в локте.

Курт выпустил лодыжки, опрокидываясь, зарычал, вскочил с искажённым лицом, вытянул в сторону Ивана руки со скрюченными пальцами, с которых капала кровь: он таки не только прорвал костюм, но и пронзил пальцами мышцы Ивана.

Едва не теряя сознание от боли, Иван схватил противника за запястья и кинул через себя с такой силой, что Курт пролетел на этот раз все двадцать метров! Но упал уже не мячиком – всем телом, пропахав спиной борозду в слое инея.

Иван выпрямился, успокаивая дыхание и гулкое стаккато сердца.

Но бой ещё не закончился. Курт оказался хитрее, чем можно было предположить. В отличие от Ивана он не прервал связь со своим могучим напарником, а чёрное «трико» на нём с эффектом экзоскелета оказалось скафандром.

Слой чёрного «трико» внезапно вскипел, закрывая голову подобием шлема. Курт вскочил и с невероятной скоростью метнулся к своему «голему», стоящему рядом с катером, внутри которого находились Вересов, Посохин и Елизавета. Нырнул внутрь.

Катер взлетел.

Иван не успел ничего предпринять.

В тот же миг купол защитного поля над островом исчез!

«Голем» Курта стрелой воткнулся в угрюмую гору «мурекса».

Так как давление воздуха под куполом было ниже давления нижнего слоя атмосферы Нимфы, на остров мгновенно обрушилась волна внешнего воздуха, к тому же ещё и пересыщенного азотом, и Ивана едва не сплющило ударом воздушной волны! Завертело спиралью, бросило на серо-синюю «ледяную» поверхность, протащило с полсотни метров. Он хватанул ртом горького нимфианского воздуха, судорожно выдохнул, перестал дышать! Сознание помутилось…

Он уже не видел, как «мурекс» начал подниматься в небо, а затем ударил по острову разрядом «тёмноэнергетического фазера». Проиграв бой, Курт решил никого не оставлять в живых.

Он не учёл лишь одно обстоятельство – реакцию Вестника Толкина, считая, что тот не вмешается в разборки людей. Но ошибся.

Помня о договоренности с Иваном, толкиновский Вестник не бросил его на произвол судьбы. Он хорошо знал, на что способны враги его создателей, и отреагировал на маневры «мурекса», не теряя и крошечной доли секунды.

Накрыл остров щитом защитного поля, отразившего импульс «мурекса».

Нанёс ответный удар, отбросивший монстра на пару километров от острова.

Обрушил на «раковину моллюска» ливень электрических молний, предваряя ответный залп.

И «мурекс» исчез! Видимо, Вестник Нимфы посчитал «коллегу» слишком серьёзным противником и сбежал, унёсся за пределы атмосферы Нимфы, растворился в бездне космоса…

Сознание вернулось к Ивану спустя год, как ему показалось. Тьма в глазах сменилась светом. Всё тело ныло и болело, словно по нему проскакал табун лошадей. Особенно саднили лодыжки, в которых пульсировала горячая кровь, да в шее торчала ледяная заноза, от которой по телу распространялась струйка приятной дрожи.

Он закашлялся, поднял голову, инстинктивно ища противника, увидел склонившуюся над ним Елизавету.

– Очнулся! – радостно воскликнула женщина. – Живой!

Он заметил в её руке пневмошприц, перевёл взгляд на ноги: по колени они были погружены в толстые серебристые «валенки». Приподнялся на локтях, обозревая кабину «голема» и обступивших кресло мужчин.

– Где… Курт?

– Сбежал, падаль, – брезгливо ответил Вересов. – Надо бы догнать, а то наломает дров.

– Догнать и сдать в трибунал, – добавил бледно выглядевший Посохин.

– Он обещал добраться до Солнечной системы, – корректно напомнил Ядогава, разглядывая лицо Ивана сливами глаз. – Я на всякий случай записал ваш поединок, Ваня-сан. Вы отличный дзюдоист.

Иван поморщился.

– У него не руки, а клещи…

– Тем не менее вы выиграли бой. Лиза-тян вас перевязала.

– Нужно добраться до нашего Вестника.

– Он над нами.

– Вестник нас спас, – добавила Елизавета, не отпуская рук Ивана.

– Каким образом?

– «Мурекс» выстрелил, он отразил удар, – сказал Посохин.

– Странно…

– Очень странно, – кивнул Ядогава. – Изделие, не принадлежащее человеку, да ещё созданное для активации боевых систем, вдруг проявило позитивные человеческие эмоции.

– Мне кажется, это заслуга Ивана, – сказал Посохин. – Вестник стал его другом. Я не прав?

– Узнаем, – сказал Вересов.

Иван сел прямее, глянул на него.

– Жду приказа, командир.

– Отдыхать, – ответил Вересов.

– Надо срочно лететь домой, – сказал Ядогава. – Курт обещал активировать древние военные базы Солнечной системы, это не шутка. На Земле полно частных военных компаний, которые с удовольствием их расконсервируют.

– Ждём крейсер и возвращаемся.

Словно в ответ на слова начальника экспедиции в небе загорелась звезда, спикировала к архипелагу и превратилась в космический корабль. Это был «Дерзкий».

– Опоздал капитан Бугров, – улыбнулся Посохин.

Елизавета прижалась к Ивану, покраснела под взглядами мужчин, потом с вызовом вскинула голову.

– Что смотрите?

– Завидуем, – пожал плечами Вересов, покосившись на Ломакина.

«Дерзкий» завис над островом – гора сложной геометрической формы, уступающая вселенолёту по размерам, но не уступающая по красоте, идеальное воплощение мечты человека покорить космос…