Текст книги ""Фантастика 2025-162". Компиляция. Книги 1-15 (СИ)"

Автор книги: Greko

Соавторы: Василий Головачёв,Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 169 (всего у книги 235 страниц)

Глава 11
Встреча с пузырём

Присутствие на борту физиков-космологов Паулины Быковой и Рабиндраната Чхоу, а главное – Всеволода Шапиро, физика из «запутанной» Вселенной, не только скрасило пребывание пассажиров, скучающих в режиме ожидания конца пути, но и дало им возможность узнать много нового о родной Вселенной.

Пока фрегат добирался до истоков Ланиакеи – на это ушло три дня, путь был неблизкий, отчего капитан Дроздов и перестраховывался, останавливая бег корабля чаще, чем прежде, – члены экспедиции собирались в кают-компании не один раз.

Говорили, удобно расположившись, о необычных явлениях в расширяющемся космосе, о границах Вселенных и самого Мультиверса, о балке – субстанции, которая их разделяла вечной инфляцией, о нахождении антимиров, об искинах – новых созданиях искусственного интеллекта, о былой войне и тёмной материи. То есть обо всём, что интересовало как исследователей во главе с Шустовым, так и экипаж корабля.

Во время первой остановки, на расстоянии десяти тысяч световых лет от Солнца, на краю Внешнего Рукава Млечного Пути, которая длилась два часа, Шапиро первым завёл разговор о невозможности пересечь балк, и члены экспедиции с готовностью поддержали физика.

– С одной стороны, метрика балка, – вещал Всеволод, – а по сути это субстанция с бесконечным набором измерений, представляющая собой гильбертово пространство, – не позволяет решать проблемы трёхмерного физического движения, в котором можно свободно определить координаты и геометрические расстояния. Балк – штука тонкая, в нём невозможно двигаться как в обычном пространстве.

– Одновременно поле и материя, – сказал Рома Филин.

– Не совсем так, она намного сложней, но, с другой стороны, в нём невозможно двигаться как в евклидовом пространстве, поскольку балк является ещё более тёмной материей, нежели сама тёмная материя. Эта субстанция поглощает все виды энергии, представляя собой нечто вроде потенциального резервуара.

– А как же балк в таком случае преодолел Копун? Никуда не перемещаясь?

– Он ухитрился сохранить свой внутренний вакуум, хотя и потерял все запасы энергии.

– Двигался в другую Вселенную, никуда не двигаясь?

– Звучит дико, понимаю, но основа этой дикости – законы квантового мира, до сих пор не изученные до конца.

– Копун вам не рассказывал, участвовал он в войне или нет? – с любопытством спросила Марина Кочевая.

– Я спрашивал его, мне тоже было интересно, но он не участвовал. Создатели Вестника покинули его кокон буквально за несколько часов до атаки планеты-«бублика», и никакого задания он получить не успел. Так и мучился сотни миллионов лет, по собственной инициативе исследуя окружающий космос. Но так как это создание имеет более мощный интеллект, чем человеческий, да ещё и наделён персональными качествами, он прежде по собственной воле уничтожил флот агрессора и, обследовав соседние с Млечным Путём галактики, законсервировал базу в центре планеты-«бублика», в надежде дождаться хозяев, которые, как оказалось, просто сбежали, бросив цивилизацию на произвол судьбы.

– Куда они могли сбежать?

– В ту самую метавселенную, – усмехнулся Шапиро, – откуда я родом. Там беглецы основали Чёрный Союз в центре нашей галактики, не желающий контактировать с моими земляками. Вот почему Копун решил вернуться домой, в родную Вселенную. В нашей ему было неуютно.

Космолётчики, сидевшие вокруг стола с чашками разных напитков в руках, оживились. Послышались просьбы рассказать о жизни в «запутанной» Вселенной.

– Да в общем и целом у нас всё как у вас, – попытался увильнуть от ответа физик.

Но просьбы не умолкали, и он добавил:

– Разница и в самом деле некардинальная. Только у вас была вселенская война пятьсот миллионов лет назад, оставившая следы в виде разрушенных цивилизаций и редких уцелевших баз, а у нас нет. Зато у нас были найдены джинны, и к нам лезли существа из вторгшегося в наш мир мнимомирия.

– Как вы сказали? – удивился Филин.

– Термин не мой, но подходящий. Имеется в виду метавселенная цифровиков, имеющая три измерения, в которой были развёрнуты не пространственные координаты, как в нашей: длина, ширина и высота, образующие евклидов континуум, – а какие-то другие. Поэтому они и хотели преобразовать нашу Вселенную под себя, то есть сделать фазовый переход.

– То есть и вам лично пришлось повоевать? – уточнил подошедший в этот момент Игорь Ильич.

– Пришлось, – почему-то виновато проговорил Шапиро.

– Можно сделать вывод, что обе наши Вселенные…

– Запутаны в мегамасштабе! – воскликнул Филин.

– Что в наши Вселенные на генетическом уровне встроена программа глобальной конкуренции, – закончил начальник исследовательского отряда.

– И я пришёл к такому же выводу, – вежливо сказал Рабиндранат. Как оказалось, разум не гарантирует отсутствия недобрых намерений по отношению к себе подобным.

– В наших метавселенных так и есть. В последние годы особенно явственно видно, что мы несём в космос беды и разрушения, загрязнив свою планету до точки невозврата.

– Может быть, в Мультиверсе только такой разум и побеждает?

Шапиро развёл руками:

– Если наличие разума диктует злобу и агрессию, я против разума!

Космолётчики дружно зааплодировали.

– Вот почему я ищу ростки За-Разума, – продолжил Шапиро скромно, – которые должны привести к иному отношению постразумных систем, пусть даже они станут коллективными, типа стаи или гигантской компьютерной сети. Познавать Вселенные намного интереснее и круче, чем воевать.

В кают-компании снова зазвучали аплодисменты.

– Неужели нет Вселенных, где бы не воевали? – печально поинтересовалась Марина Кочевая.

– В нашем мире существует Союз Гармоний, решающий возникающие проблемы исключительно мирным путём. У них даже есть свой Кодекс Этикологики, допускающий помощь развивающимся разумам.

– И кому они помогли?

– Нам в том числе, – улыбнулся Шапиро. – Может быть, потому, что мы небезнадёжны в плане нравственного развития. Не уверен.

– По местам! – внезапно объявил капитан Дроздов. – Ныряем дальше!

Пришлось расходиться по каютам.

Следующую остановку «Великолепный» сделал в миллиарде световых лет от Солнечной системы.

Снова учёные и сотрудники экспедиции собрались в кают-компании, ожидая от переселенца новых откровений. И он не заставил себя ждать.

Заговорили о главной теме исследований Шапиро – проблеме За-Разума.

Дарислав и сам не вполне понимал, что имеет в виду Всеволод, поэтому с нетерпением ожидал, что скажет физик на сентенцию Филина, заявившего, что у него из головы до сих пор не идёт обитатель войда.

– Как это вообще возможно, – закончил навигатор свои разглагольствования вопросом, – чтобы разум появился у существ, живущих в вакууме и представляющих комбинации виртуальных частиц, спонтанно рождающихся из него?

– Я думаю, что они как раз и есть тот самый До-Разум, родившийся ещё до появления звёзд, в так называемую тёмную эпоху[69]69
  Тёмная эпоха – период времени при образовании Вселенной, длящийся примерно двести тысяч лет, с момента рекомбинации – рождения ядер водорода и гелия, около 300 тысяч лет от Большого Взрыва, до появления первых звёзд.


[Закрыть].

– М-да, – произнёс Шустов, разглядывая собеседника прищуренными глазами.

Шапиро слегка поправился, однако лицо физика пока так и осталось обтянутым кожей, как у экспоната музея. И волосы на голове только-только начинали расти, образуя нежный серебристый пушок.

К «м-да» начальника экспедиции можно было относиться по-разному, и он произносил реплику часто, но в данном случае выражал словечком своё уважение к гостю из другой Вселенной.

– Умеете вы, Всеволод, увлечь слушателей.

– Да я ничего ради этого не делаю, честное слово. Тема сама по себе интересна.

– Почему вы думаете, что До-Разум появился во Вселенной в тёмную эпоху?

– Я не думаю, это мне сообщили войдики.

Космолётчики придвинулись ближе.

– Расскажите про них, – попросил Филин. – Как вы с ними контактировали?

– Общаться с ними было сложно, потому что войдики живут в тысячи раз быстрее, чем мы. Мы не всегда задавали правильные вопросы, а они не всегда нас понимали. Но о предках сообщили.

Удивлённые слушатели загалдели.

– Ничего себе! – выпалил навигатор. – Как же вы разговаривали?

– Они смогли создать переговорные устройства с большим замедлением времени. Час переговоров для нас равнялся до двухсот суток для них.

– М-да! – покачал головой Шустов.

– Ничего себе! – поддержал его Рома Филин.

– Они нас не раз предупреждали, что жить, убивая природную среду, как это делаем мы, нельзя.

– Мы свою восстанавливаем… – неуверенно пробормотал Филин.

– Не тешьте себя иллюзиями, молодой человек. Я не успел ознакомиться с проблемами вашей цивилизации в полном объёме, но и того, что увидел, хватает для однозначного вывода: вы опоздали с очисткой экосферы.

– Что же нас ждёт, по-вашему?

– Вы погубите себя без всяких внешних угроз. Вспоминается одно высказывание войдиков: человечество уже ушло в небытие, но ещё не знает об этом.

Слушатели заговорили все разом, но Шустов остановил их движением руки:

– Тише, друзья, не будем спорить. Время покажет, ушли мы или не ушли. Шанс ведь остался, пусть и небольшой?

– Остался, – со смехом сказал Шапиро.

В третий раз, после того как фрегат преодолел три миллиарда световых лет, состоялось совещание командиров экспедиции, обсудивших дальнейшие действия, и было принято решение идти до цели без остановок.

Дарислав, в данном случае и созвавший совещание, озвучил план предстоящих исследований Пузыря и остался в кают-компании до конца.

Совещание переросло в стихийное собрание всех пассажиров, в нём приняли участие и члены экипажа фрегата, и кают-компания «Великолепного» оказалась заполненной до отказа. Однако никто не жаловался на тесноту. Уже стало традицией расспрашивать Шапиро о жизни на «второй Земле» и выслушивать его рассуждения о той или иной проблеме. И физик никого не разочаровал.

На сей раз успели удовлетворить своё любопытство по двум темам: перспективы искусственного интеллекта на обеих Землях и гипотезы о скоплениях тёмной материи.

– Конечно, тёмный мир не подобен нашему, – сказал Шапиро, за которым начала ухаживать Сима Саблина, эксперт экспедиции и ксеноархеолог. Было заметно, что Всеволод ей нравится не только своими оригинальными высказываниями, но и как мужчина.

Дарислав знал, что Всеволоду пошёл восемьдесят первый год, но выглядел он на пятьдесят, а если бы не переход через разделяющий Вселенные континуум, отнявший чуть ли не все жизненные ресурсы, то и вовсе смотрелся бы нормальным мужиком.

Они беседовали с глазу на глаз не единожды, и Шапиро признавался руководителю рейда, что дома у себя весил сто двадцать килограммов и не особенно обращал внимание на свою внешность: добродушный толстяк, радующийся жизни, что ещё надо? Однако теперь Дарислав убедился, что внимание Симы зацепило физика (восемьдесят лет – не возраст в нынешние времена с «усовершенствованием» людей, доживали долгожители и до ста сорока лет) и он стал следить за собой.

– Мои коллеги из вашей Вселенной уже сталкивались с тёмными объектами. Первыми были вы, не так ли, капитан?

– Верно, – скупо отозвался Дроздов, присутствующий виртуально.

– Разумеется, о прямом контакте речь не шла, тёмная материя потому и названа тёмной, что невидима и не взаимодействует с веществом, только с гравитацией. Но ваши парни подтвердили прежние гипотезы. Ну, это вы все знаете, не буду комментировать. Меня очень заинтересовал накопленный экспертами багаж знаний, и вполне вероятно, я после возвращения займусь «миром наизнанку».

– Мы тоже работаем, – ревниво заметила Паулина Быкова, ассистентка и помощница Рабиндраната Чхоу. – И я с коллегами приложила к теме руку, хотя поддерживаю другую идею.

– Какую, если не секрет?

– Не хочу повторять азбучные истины, простите.

– Да ладно, Паулиночка, – мягко сказал Чхоу, – здесь все свои, а эффекты взаимодействий двух видов материй стоят того, чтобы их повторить.

– Придётся начинать с ликбеза.

– Вот и хорошо, – сказал Дроздов с неожиданным добродушием. – Несмотря на то что мы постоянно мотаемся по космосу, не все из нас эксперты по его основам.

– Тогда заранее прошу прощения. Как вам наверняка известно, Большой Взрыв породил два вида материи – с положительным и отрицательным знаками, то есть вещество и антивещество. В нашей половинке Вселенной скопилась положительная материя, и учёные долго искали причины такой асимметрии, пока не нашёлся настоящий мыслитель[70]70
  Р. К. Баландин (р. 1934) – российский учёный, популяризатор науки, писатель.


[Закрыть], который и решил проблему. Дальше вы знаете.

– Ты уж договаривай, Паулина, – подбодрил Чхоу.

Тридцатипятилетняя блондинка, обладающая мальчишеской причёской, прогладила пальчиками падающее на ухо крыло волос.

– Пожалуйста. Если нашу Вселенную представить волной, то выразить эту волну геометрически можно как синусоиду. Делим её горизонтальной линией временной координаты и получаем вверх половинки синусоиды – нашу вещественную основу – и половинки под линией – антимир. Вот это и есть мир тёмной материи, взаимодействующий с нашим посредством гравитационного поля.

– Это её личное мнение, – сожалеюще проговорил Чхоу. – Не всё так просто.

– Конечно, непросто, я привела аналогию.

– Разве у вас не нашли элементарные частицы, составляющие эту самую тёмную материю? – озадаченно сказал Шапиро. – Так называемые ВИМПы?

– Им есть более простое объяснение.

– Эта концепция выражает общее мнение физиков?

– Эта концепция выражает мнение Паулины, – мягко сказал Чхоу. – Споры идут до сих пор. Осталось спуститься в тёмный мир на… кхе-кхе… на темнолёте и подтвердить ту или иную гипотезу.

– На темнолёте? – переспросил Дроздов. – У нас есть такие аппараты?

– Я пошутил, – признался начальник научной группы.

Дарислав похлопал в ладоши.

– А что? Хорошая идея! – сказал Шапиро. – Если законы Вселенной не нарушаются, можно создать любой темнолёт. На нём я и спущусь в «мир наизнанку».

Смех вспыхнул с новой силой.

– Вы оптимист, Всеволод, – мягко пожурил физика Шустов.

– На том стоим.

– У нас мощные квантовые ИИ-машины, – заметил Филин. – С их помощью можно будет рассчитать что угодно. Кстати, Всеволод, в нашей стране собственная ИИ-индустрия на базе «Эльбрусов» и «Байкалов». А в вашей России какие компы?

– То же самое, только к «Байкалам» добавился «Алтай». Хотя война с иностранными компьютерными технологиями шла жестокая, пока Россию не отключили от международных платформ. Только тогда чиновники зашевелились и бросили грудью на амбразуры наших айтишников.

– В таком случае нам ещё только предстоит совершить революцию, – с сожалением проговорил Дроздов. – Мы до сих пор используем квантонику западных фирм «Эппл», «Ария», «Алиэкспресс» «Чэньчжоу» и тому подобное.

– И в военной сфере тоже? – не поверил Шапиро.

– Нет, военка у нас своя, – ухмыльнулся Дарислав, знавший положение вещей в этом вопросе. – Ещё с середины прошлого столетия.

– Ну и слава богу! А то у нас были случаи провокаций, утечек информации и воровства.

– У нас тоже.

В кают-компании раздался дружный смех.

– А у вас не была создана единая цифровая система? Типа «Скайнет» из старых фильмов.

– Как же, создана, но управляет она промышленностью и сельским хозяйством.

– У нас, к сожалению, уже появились страны, полностью управляемые кванками. Китай, Филиппины, Турция, Австралия, США – я имею в виду Союз Срединных Штатов. Да и в России есть так называемые элиты, которые хотят управлять государством одним кликом.

– Если бы одним государством, так у нас норовят властвовать над всем человечеством.

– К сожалению, будущее сильно зависит от искусственного интеллекта. Кстати, ИИ не единственный путь к сверхразуму.

– За-Разуму? – уточнил Филин.

– Да как его ни назови: За-Разум, постразум или сверхразум. Какой из них сформируется и будет развиваться дальше, не суть важно. Может быть, человечество и сохранится в какой-то мере, не потеряв индивидуальности.

– Я же говорю, оптимист вы, Всеволод, – с мягким скептицизмом повторил Шустов.

– Всё, друзья, – поднялся Дарислав, – пора заканчивать дискуссии. Вильгельм, когда мы тронемся?

– Через час, – ответил Дроздов.

– Всем час отдыхать!

Обмениваясь впечатлениями от беседы, космолётчики направились по каютам.

* * *

Пузырь встретил земные корабли темнотой и молчанием.

Двигались медленно, с планетарной скоростью – около десяти тысяч километров в секунду, посылая опознавательный сигнал и ощупывая локаторами не освещённое ничем пространство.

«Охотник» не отвечал. То ли не слышал вызова, то ли его здесь не было. Хотя ещё при подлёте к кольцу звёзд компьютеры обоих фрегатов пытались сделать то же самое, но безрезультатно.

На ворчливое замечание навигатора «ты что, слепой?» Твердыня не обиделся, хотя и обладал зачатками личности, но не забыл заметить, что не он формировал пакет исследовательского оборудования и обходится тем, что есть на борту.

Через несколько минут он всё-таки заметил искру света в центре Пузыря, которая оказалась светилом этого пустого пространства, лишённого звёзд, планет и облаков пыли. «Великолепный» сделал галс, перешёл на шпуг и спустя полчаса добрался до «искры» – тусклой яйцевидной звёздочки класса М, остывающего красного карлика, вращавшегося вокруг удивительной фигуры – трёх сросшихся ножками «грибов».

– Грузди! – ошеломлённо прокомментировал открытие Филин.

Сросток и в самом деле издали походил на грибы российских лесов, только «шляпки» этих «груздей» по площади были не меньше земной Африки.

– Вижу объекты предположительно искусственного происхождения, – доложил компьютер.

– Зашквар! – пробормотал Филин.

– Арт-объект! – развеселился Дамир. – Сделан местными жителями для развлечения туристов.

– Подходим ближе, – сказал Рушевский.

Космолётчики примолкли, рассматривая «грибную» композицию.

Фрегат увеличил скорость, и «грибы» в течение нескольких секунд выросли до размеров планеты. «Шляпки» их коричневого цвета из гладких стали бугристыми и складчатыми, превратившись в равнины, опоясанные невысокими горами.

Кроме того, горные изломы были усеяны башнями преимущественно чёрного и фиолетового цвета, количество которых подсчитать было трудно. Твердыня смог лишь сделать предположение, что их не меньше тысячи.

На одной из «шляпок» прилепилась консоль в виде круглой ровной площадки, искрящейся слоем кристаллов соли либо слюды, если континент был сложен из таких пород. Размеры площадки, поднятой на ажурной ножке над шляпкой, приближались к размерам одного из островов Новой Зеландии на Земле, и на ней высились те же семь башен двухкилометровой высоты, но разного цвета: три чёрных, две серых и две снежно-белых. Последние были сложены из ледяных или фарфоровых с виду блоков и длинных коробчатых рёбер.

– Точно как докладывал «Охотник», – произнёс Дроздов с удовлетворением. – Возраст белых башен невелик, не больше десятка миллионов лет, серые установлены сравнительно давно, белые энергетически активны и возраст их не превышает тысячи лет.

– Похожи на ступу Бабы-яги, – хмыкнула Марина Кочевая.

– Ничего себе бабушка была, росточком с два километра! – скептически отозвался Филин.

– Чёрными забиты чуть ли не все ущелья на соседних «шляпках», – заметила Таисия Котик, оператор защитных систем и систем вооружения фрегата. – Твердыня, оцени.

В растворе операционного виома показалась борозда глубиной в пару километров и длиной в две сотни. Параллельно ей тянулись ещё несколько таких же борозд, идущих параллельно, словно они были процарапаны гигантскими граблями. Царапина приблизилась и превратилась в неширокий каньон. Он и в самом деле был заполнен чуть ли не доверху обломками чёрных башен, словно рытвины на земных дорогах – гравием.

– Сколько же их!

– Сотни!

– Тысячи, – поправил Таисию компьютер.

– А почему две белые располагаются отдельно?

– Может быть, это парковка? – предположил Дамир.

– Либо отстойник, – добавила Кочевая. – Просто за ними давно никто не ухаживал.

– Но за этими двумя как раз ухаживают.

– Кто?

– Должна же тут быть какая-то система обслуживания.

– Дохры, – прыснула Кочевая. – Так их назвал «Охотник».

– Нас лижут два локатора, – вдруг доложил Твердыня.

– Вот тебе и ответ – кто. Сейчас узнаем.

– Можешь запеленговать? – спросил Дарислав, присоединившийся к переговорам экипажа.

– Легко: один источник расположен на «грибе» под консолью с башнями, второй приближается. Но я его пока не вижу.

– Может, лучше спрятаться?

– Параметры излучения отличаются от известных мне радарных систем.

– Тем более лучше укрыться под силовой купол.

– Капитан, боевая готовность! – бросил Дарислав, уже в который раз подчиняясь голосу интуиции. – Пассажирам занять капсулы в каютах!

Ложементы экипажа на посту управления попрятали космолётчиков.

– Распознавание!

– Опознать не удаётся, мало данных.

– Вот же они! – вскричал навигатор. – Под нами!

Из-под козырька «парковки» с башнями вывернулся ручей плохо видимых закорючек и понёсся к фрегату, обретая форму трезубца.

Твердыня вывел изображение одной закорючки на шлемы космолётчиков, стала видна конструкция объекта, формой напоминавшего скелет крысы.

– Жуть! – выдохнул Филин. – Тут водятся крысы?! Неужели жители этой «грибной» поросли?!

– Контакт! – выговорил Дарислав.

Фрегат десантировал беспилотник, предназначенный для контактов с инопланетными существами.

Но трезубец, включавший около сотни «скелетиков», не заинтересовался аппаратом. Он вдруг ощетинился слоем злых искр, и к фрегату потянулся сгусток неяркого фиолетово-красного огня, похожий на язычок пламени костра!

– Оп! – раздался дружный вопль пассажиров, сидевших в защитных коконах.

– Спокойно, господа! – отозвалась Таисия Котик, как никто другой, знавшая возможности защиты «Великолепного».

Разряд не достиг обшивки фрегата десяток метров и погас, словно на огонь вылили ушат воды.

Трезубец сломался, расползаясь струями дыма «крысиных скелетиков». Создалось впечатление, что «скелетики» совещаются, прежде чем продолжить атаку. Но не они представляли собой главную угрозу.

Буквально в паре километров от «Великолепного» проявилось прозрачное, плавно меняющее очертания облако, превратившееся в космический корабль неизвестной конструкции. Больше всего он походил на чешуйчатого трёхголового динозавра, растопырившего четыре крыла с острыми перьями-лезвиями. Технологиями преодоления космических расстояний он владел не хуже землян, что и продемонстрировал, растаяв без следа и мгновение спустя появляясь за кормой «Великолепного».

Правда, для боевых систем фрегата не имело значения местоположение пришельца, он мог стрелять одновременно в любом направлении, но ради предупреждения противника компьютер сделал то же самое: ушёл в невидимость, прыгнул на четыре километра и вышел «из струны» за кормой агрессора.

Видимо, хозяева монстра (два километра в длину, два километра от конца левого крыла до конца правого) не ожидали такой прыти от земного космолёта величиной всего лишь с собственное крыло. Однако недружественных намерений своих они не поменяли. Выслушав призыв людей «начать мирные переговоры» (Твердыня успел выдать запись в эфир), они нанесли удар.

Гигантское полотнище призрачного зелёного пламени шваркнуло в упор: разряд походил на плазменный, но его воздействие было вовсе не таким, как при попадании сгустка плазмы.

Плоский, изогнутый, как лента Мёбиуса, лист неведомой энергии врезался в беспилотник, и от аппарата не осталось ничего! Ни обломка, ни сгустка пыли, ни облачка газа. Попади он по фрегату, неизвестно, что произошло бы, несмотря на полевую защиту корабля. Однако «Великолепного» в этом месте уже не было. Если разряду понадобились десятые доли секунды, чтобы долететь до фрегата, то Твердыне хватило тысячной доли секунды, чтобы оценить угрозу и отреагировать.

– Дай ему по харе! – азартно вскричал пришедший в себя после старта Филин.

– Надери ему задницу! – поддержал бортинженера давний соратник Шустова Джон Булковски, отражая тем самым разницу менталитетов – русского и американца.

– Отходим! – хладнокровно отрезал Дроздов.

– Не понял, почему отходим?! Капитан, этим наглецам надо преподать урок!

Дроздов не ответил.

– Куда отступаем? – деликатно спросил Дарислав, стараясь не выдать своего недовольства решением капитана. Он тоже был сторонником не подставлять вторую щёку, если ударили по одной.

– За пределы Пузыря.

– Выполняю, – ответил Твердыня.

– Есть, – упавшим голосом добавил навигатор.

Второй выстрел грозному противнику сделать не удалось.

Через пару секунд «Великолепный» исчез для всех наблюдателей артефакта, названного «тюрьмой джиннов». В режиме «инкогнито» он миновал «ворота» – вход в пространство Пузыря – и выбрался из тоннеля уже за его пределами.

Здесь его встретил звёздный «день»: со всех сторон корабль заливал свет звёздных скоплений, самым красивым и масштабным из которых была Ланиакея.

– Интересно, что за зверь напал на нас? – задумчиво спросил Шустов. – Чего добивался? И главное, откуда он?

– Оттуда, конечно, – уверенно кивнул на веер Ланиакеи Дарислав. – Это разведка.

– Разведчики не нападают ни с того ни с сего на незнакомцев.

– В таком случае это машина разведывательно-диверсионного класса.

– Согласен, товарищ полковник, – ввернул Филин. – Кстати, не этот ли зверь, кхе-кхе, уничтожил нашего «Охотника»? Если бы тот уцелел, он бы ответил на наши вызовы.

Словно дождавшись конца фразы, заговорил Твердыня:

– Слышу позывной, очень слабый.

– Живой! – обрадовался навигатор. – Почему слабый?

– Он повреждён и находится в пылевом облаке в десяти миллионах километров.

– Возьми пеленг и ответь, – сказал Дарислав с облегчением. – Идём к нему.