Текст книги ""Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Арлен Аир

Соавторы: Анатолий Матвиенко,Алена Канощенкова,Лев Котляров,Валерий Листратов,Алёна Селютина,Сергей Котов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 316 (всего у книги 348 страниц)

Глава 10

– Дом, милый дом…

– О да, цивилизация!

– Чем тебе Алтай не цивилизация?

– Душ, интернет, холодильник…

– Мяяяяяяяяяу!

– Здравствуй, животное, и мы тебе рады.

– Мяяяяяяяяяу!

– Кто-нибудь, покормите Петьку.

– Черт, паучей не осталось, надо в магазин идти.

– Мяяяяяяяяяу!

– В магазин по любому надо.

– Мяяяяяяяяяу!

– Ну, иди сюда, я тебя поглажу.

– Мяяяяяяяяяу!

– Я в душ!

– Эй!

– Что? Я забил поход в душ, еще когда мы в машину садились…

– Мяяяяяяяяяу!

– Кто-нибудь, сходите в магазин, пока этот кот не сожрал нас.

– Черт, тетя Люда вообще Петькин лоток чистила?

– Не придирайся, она и так согласилась его кормить и гладить.

– Мяяяяяяяяяу!

– Что ты орешь? Это я последние пятнадцать часов провел в машине… Больше не соглашусь на такой подвиг.

– Ты просто на Ан-24 не летал.

– И уже не уверен, что хочу.

– А кто кричал, что в следующем году мы полетим на Камчатку?

– Мяяяяяяяяяу!

– Это будет в следующем году, я успею все позабыть… Полина звонит. Алло? Привет! Ага, я дома. Через полчаса? Пап, мам, а можно я через полчаса…

– Мяяяяяяяяяу!

– Иди. Можешь взять мою банковскую карту, своди Полину на свидание.

– Спасибо, пап! Да, Поль, да!

– Сколько вещей… В машине мне казалось, что их меньше. Как все это перестирать?

– Так я пошел в душ?

– Иди, Макс.

– Мяяяяяяяяяу!

– Ну я же просила…

– Пусть идет, Жень. Ему к Полине. А мы с тобой быстрее останемся вдвоем.

– Вдвоем?

– Ты обещала, что позволишь сделать тебе полноценный массаж... Ну же, Жень. Пятнадцать часов в машине...

На Горный Алтай они уехали безо всякого плана. Добрались почти до границы с Монголией, ночевали в палатке и в машине и даже один раз в юрте, где их приютили гостеприимные кочевники. Рассматривали петроглифы, посещали курганы, отдыхали у гейзеров и на берегах Катуни, купались в соленых озерах, покупали мед прямо на пасеке, а молоко у деревенских жителей, ездили на лошадях к водопадам, взбирались на горы, готовили на костре и на газовой печке, кипятили воду из ручьев для чая, лежали по ночам на надувных матрасах, кинутых на траву, и смотрели на звезды…

Макс пытался освоиться в новой реальности, где мама была с ними, и эта реальность ему нравилась. Он бы никогда никому не признался, даже отцу, но матери ему страшно не хватало. И вот – чудо свершилось. Объяснил бы еще кто – как и почему?

Вернувшись с практики, мама пришла к нему в комнату, закрыла дверь и долго говорила с ним. Макс думал, она потребует извинений, но вместо этого она рассказала, как он впервые толкнулся, будучи в ней, и пришлось это ровно на тот момент, когда она вела лекцию. Она рассказала ему то, о чем он никогда не слышал раньше: о беременности и родах и как впервые увидела его, несколько историй из его раннего детства, о том, как гордилась, когда смотрела на видео его выступления на утренниках в детском саду, и когда он получил свою первую медаль на соревнованиях… Мама показала его детские рисунки – Макс понятия не имел, что она их хранит, – и небольшой фотоальбом с его фотографиями. Она сказала, что всегда его любила, просто не была готова к тому, что он у нее появится. Что она не может исправить то, что было, но хочет исправить то, что будет, если он, конечно, позволит.

В какой-то момент Максиму захотелось побыть жестоким и заявить, что он не может ее простить. Но желание дать маме шанс оказалось сильнее желания наказать. Ведь это был шанс не только для нее, но для них обоих.

К тому же Макс детально мог воспроизвести все, что чувствовал с момента, как отец сорвался и улетел, до момента, когда он наконец услышал из динамика телефона мамин голос. Это были очень страшные два дня. И они многое ему открыли. Разумеется, Макс не поверил отцу, когда тот сказал, что ничего страшного не происходит. И все думал: насколько все серьезно? А если мама умрет? Это он будет виноват… Это он сказал… А как папа без нее? А он сам? Неужели он действительно готов к тому, что она здесь больше не появится? Хорошо, что Поля была рядом, а то он, наверное, совсем бы с ума сошел.

А мама вернулась. Но вернулась другой. И папа вернулся тоже немного другим. Максу было жутко интересно, что же произошло, но, разумеется, никто не спешил посвящать его в подробности. Однако не зря же он был сыном следователя и ученой. Он и сам умел подмечать детали. И быстро заметил, что папа от мамы не отходит, а мама пусть порой и делает вид, что сердится, но чаще улыбается, чем хмурится. Если бы Макс мог в это поверить, решил бы, что они влюблены. Но разве люди в возрасте его родителей влюбляются да еще и в собственных супругов? Что за бред…

Но родители и правда вели себя как придурки, даже неудобно порой становилось. А однажды Максим и вовсе стал свидетелем удивительного. Они остановились на обед возле реки, и он пошел искать место, где появится связь и можно будет скинуть сообщение Полине. Вернулся незамеченным и увидел, как мама подошла к папе и обняла его со спины.

– Ты в курсе, что некрасиво домогаться женатого мужчины? – со смешком поинтересовался отец.

Мама вспыхнула и отстранилась, попыталась уйти. Папа засмеялся и принялся извиняться, поймал ее за руку. А потом и вовсе притянул к себе и поцеловал. Максим смотрел на них из-за машины и не мог поверить своим глазам. Он впервые видел, как целуются его родители! Но отцовскую фразу он запомнил. Как оно хорошо прозвучало! Решил, что однажды тоже ввернет ее в разговоре с Полиной. Ну, как только можно будет…

В этот момент Полина выпорхнула из своего подъезда и кинулась к нему. Макс радостно подскочил с лавочки, на которой ее дожидался. Он соскучился. Очень-очень.

– Рассказывай, – потребовала Поля, поцеловав его.

– Что? – не понял Макс. Если уж совсем честно, он бы предпочел продолжить целоваться. – Я же тебе и фото, и видео слал.

– А я еще хочу послушать. Когда ты рядом.

– Тогда я еще раз тебе показывать буду, – решил Макс и полез в карман за телефоном.

Телефона там не оказалось. И во втором кармане тоже. И вообще.

Он забыл телефон дома…

А что же голову не забыл?!

Пришлось возвращаться. Рассудив, что родители только приехали, устали и вряд ли захотят кого-то видеть, он попросил Полину подождать у подъезда, а сам рванул наверх.

Хотелось поскорее забрать телефон и вернуться обратно. И найти бы где-нибудь место побезлюднее. Эх, как здорово им с Полей было на третий день родительского отсутствия, когда уже стало понятно, что маме ничего не угрожает и можно выдыхать. Зато по возвращении отец обнаружил, что до его стола Макс так и не дошел, и принялся допытываться, почему. Кошмар какой-то... И почему все вокруг уверены, что если они с Полей вместе, то уже давно обязаны были переспать? Они с ней, не сговариваясь, выбрали тактику замалчивания. Не отвечали ни да, ни нет. Выходило прикольно и таинственно. Только вот с папой так было нельзя. И в какой-то момент Максу даже показалось, что отец взглянул на него разочарованно. А потом вообще поинтересовался: «У тебя все нормально? Нет проблем?» Все у него нормально! Чего он лезет?! И про контрацепцию Макс уже давно все выучил, и про ответственность. И все их разговоры помнил наизусть. Только вот от них выходило еще хуже. И с каждым разом все это казалось сложнее и сложнее. Да и вообще, может ли это быть легко? Или с ним и правда что-то не так?

А вот мама сказала, может быть только одна причина лечь с человеком в постель… И тогда Максу показалось, что права она…

Максим поморщился. Это была та самая история, из-за которой он потом сорвался на мать. В начале мая он зашел на кухню, а она готовила и смотрела фильм. На экране девушка с парнем целовались, потом принялись раздеваться, и стало понятно, чем все закончится. Мама страшно смутилась, а Макса это неожиданно порадовало, и он остался, чтобы смутить ее еще больше, хотя ему и самому стало неудобно. Сцена была снята красиво. Максим заставлял себя смотреть и волей-неволей думал о Поле. Сможет он так же или нет? А вдруг ей не понравится, и она скажет, что это он виноват? А даже если не скажет… Поля говорит, у нее никого еще не было. Макс читал, что в первый раз оно бывает сложно и неприятно…

Черт.

Сцена закончилась. Герой уснул. А девушка отвернулась от него и вдруг тихо заплакала.

– Чего она? – ужаснулся Максим.

Если уж после такого девушки плачут, то он точно налажает…

Мама вытерла руки о полотенце. Она смотрела на экран и хмурилась, и Макс не мог понять, чего в выражении ее лица больше: грусти или недовольства.

– Она это сделала, чтобы его удержать, – пояснила мама. – А теперь, судя по всему, поняла, что оно того не стоило.

– Ей не понравилось?

– Дело не в этом. Она просто не была готова.

– Но он же… Ну…

– Да, – вздохнула мама. – В кино оно всегда красиво, – и перевела тему. – Есть будешь?

И Максим разозлился. В кои-то веке кто-то нормально заговорил с ним о сексе. Не о презервативах этих дурацких, и не о том, что ему рано становится отцом, и не про колоссальную ответственность за девушку, а про другую его сторону, про этот сложный непонятный женский внутренний мир, и тут же – есть будешь?

– А как он должен был узнать, что она готова? – в лоб спросил он, сам поражаясь своей смелости. – Чего она молчала?

Теперь выражение лица у мамы стало испуганным.

– А никак, – тем не менее ответила она. – Тут же про другое. Это она сама должна была не предавать себя, она-то ведь все про себя понимала. А теперь поздно, дороги назад нет.

– И он не виноват? – усомнился Макс.

– Нет, – ответила мама.

Макс выдохнул. А-то он то уже себе навоображал…

– Но есть вероятность, что теперь она от него уйдет, – вздохнула мама. – Сложно остаться с человеком, ради которого прошлась по себе.

– Но ты же только что сказала, что он не виноват!

– Да.

Макс засопел. Что за чушь?

Мама вздохнула.

– Думаю, может быть только одна причина лечь с человеком в постель, – негромко сказала она, – искреннее желание там с ним оказаться прямо здесь и сейчас. Наверное, это и есть готовность… – а потом смутилась окончательно, отложила полотенце, которое до сих пор комкала в руках. – Все готово, накладывай себе, если хочешь.

И ушла с кухни.

Максим досмотрел фильм до конца. Он был какой-то дурацкий. Девушка действительно рассталась с парнем, а потом снова с ним сошлась. Максу было интересно, что мама бы сказала об этом. Ей, оказывается, была ведома та сторона жизни, о которой не знал отец. А вдруг она еще что-то могла ему объяснить?

Но пойти к ней, постучаться в дверь ее комнаты и продолжить разговор казалось немыслимым. Они никогда так не поступали. Кажется, они вообще впервые говорили так откровенно.

Максим ощутил, как поднимается в нем ярость. Он же ее сын! Почему она с ним так!

С тех пор он только об этом и думал. У Поли, вон, нормальные родители, и спальня у них одна, а третья комната в квартире отведена под гостиную. Макс и раньше порой злился на маму, но никогда так остро. Так сильно. За что она с ними так. И с ним, и с папой? Максим хотел, чтобы у них было как у всех…

Он все думал и думал об этом, пока не сорвался. И только сорвавшись понял, что, наверное, все-таки не все учел. У Поли с родителями тоже бывали проблемы. А мама у нее была не доктором наук, а домохозяйкой. Но готовила не так вкусно. И куда чаще лезла в дела своей дочери, чем сильно ее возмущала. Поля всегда говорила, что ему повезло, раз его не опекают и не звонят каждые десять минут. А потом, когда отец улетел к маме, и вовсе вздыхала, восхищаясь тем, как его родители любят друг друга. Так как же – правильно?

Максим повернул ключ в двери, вошел в квартиру и прислушался. Отчего-то было тихо. Дверь в мамину комнату как всегда была закрыта. Родители уже разбрелись по своим углам? Что? Все? Отпуск закончился?

Настроение немедленно испортилось. И с чего он решил, что теперь что-то будет по-другому?

И в этот момент из маминой комнаты донесся длинный протяжный стон. Макс вспыхнул до корней волос и подался назад. Это чего такое?..

Стон повторился.

Максим пулей вылетел из квартиры, в последний момент придержав дверь, чтобы не хлопнула. Закрыл на ключ, словно старался отгородиться от услышанного, и бросился вниз по лестнице. Черт с телефоном! Если что, папа наберет Полю…

Родители что, вообще с ума сошли?! Зато стало понятно, чего это папа расщедрился и отдал ему банковскую карту!

И Максим уверенно добавил произошедшее в список того, о чем обязательно расскажет своему психотерапевту, как только тот у него появится. Психотерапевт поможет проработать все его травмы, и тогда он превратится в адекватного человека и все сделает правильно. И точно не будет маяться той дурью, что его родители… И вообще любой дурью.

Много поколений его предков смотрело на него сверху и покатывалось со смеху.

 
Мы совпали с тобой,
совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля
с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою
совпали мы.
Мы совпали,
еще не зная
ничего
о зле и добре.
 
 
И навечно
совпало с нами
это время в календаре.
 

Р. Рождественский

Алена Канощенкова
Иффен

Глава 1

Открыла глаза и чуть не завизжала от ужаса – над моим лицом на тонкой грязной веточке сидел упитанный паук ядовито-малинового цвета и рассматривал меня с откровенно голодным интересом. Задержав дыхание, попыталась отползти назад, но то, на чём я лежала, внезапно закончилось, и я полетела куда-то вниз. Земля к счастью, была близко. Растрёпанной кучкой свалившись на мокрые опавшие листья, мгновенно вскочила на ноги и огляделась.

Лес. По-осеннему голый. Пасмурно, в воздухе плавает бледный туман. Холодно, брр… остывшее кострище чуть дымится. Ложе из веток… пустое.

Поёжилась и попыталась найти плащ. Потерянный предмет одежды обнаружился над головой. Он тоскливо свисал с того самого дерева, с которого я только что свалилась. Довольно близко к земле. Можно подпрыгнуть и стянуть его вниз, что я и сделала. Плащ послушно спланировал на меня, но следом прилетела сабля и больно ударила по плечу. Хорошо хоть, ножны были надёжно завязаны, и вывалиться из них ей не удалось.

Прицепила ножны на пояс и замоталась в отсыревший холодный плащ. Так, кошель по-прежнему на поясе, переливающееся кольцо оборотня плотно сжимает указательный палец. Медальон на шее, уютно греет кожу под одеждой. Вроде, всё на месте. Удивительно, учитывая последние события.

Сжала виски ладонями и прижалась спиной к дереву, восстанавливая в памяти всё, что произошло за вчерашний вечер.

Мама ещё с утра посматривала как-то странно. С предвкушением чего-то важного и, в то же время, немного испуганно. Я проснулась непривычно поздно, солнце стояло уже довольно высоко. Спрыгнула с постели и быстро осмотрелась. Отец исчез до рассвета, что, впрочем, было для него нормально. Главный охотник деревни, всё-таки. Не нормально было другое. Он ушёл, а почему я дома? Ведь уже два года он ни разу не уходил на охоту без меня. Хват, конечно, неплохой помощник, да и волчьей крови в нём две трети, лучшего спутника в лесу не найти… кроме меня.

Лес опасен. После Войны в нём осталось много неприятных сюрпризов вроде старых магических ловушек и затаившейся нежити. Поэтому люди стараются не соваться туда без нужды. За дровами или древесиной – только днем и группами с вооруженными охранниками. За травами – так же, с собаками и оружием. На охоту ходят немногие. В нашей деревне – четверо охотников. И я.

Нож лежал рядом с постелью, приготовленный ещё с вечера. Он, в принципе, не был нужен, но привлекать лишнее внимание деревенских, бродя по лесу без ножа, не годилось. Я исправно прицепляла его на пояс, выходя из дома. Мама тоже носит боевой нож, но поменьше и поизящнее – женский, предназначенный лишь на крайний случай, если больше защитить некому. Так уж повелось у нас – девочка учится не только женским обычаям да обязанностям, но и оружию. Но применять его ей всё-таки не к лицу, если, конечно до крайности не дошло, такой, когда все средства хороши.

Вышла во двор, покосилась на хмурое ранне-осеннее небо, торопливо, чтобы не растягивать удовольствие, умылась из бочки дождевой водой.

В деревне определённо что-то готовилось. Радостные вопли доносились даже до нашего дома, стоящего на отшибе, ближе к лесу. От владений лешего дом отгорожен только высоким бревенчатым забором. Строили его прежде домов всем миром. И обновляют так же, чуть только появится какой недостаток – подгнившее бревно или щель. Иногда на той стороне обнаруживаются глубокие царапины и следы зубов. Тогда из ближайшего города привозят мага, он обновляет ещё и магическую защиту.

Больше сорока лет назад, когда закончилась Война, молодой император решил во избежание проблем «почистить» земли от преступников и «неблагонадежных». Нет, убивать их не стали. Смертью караются лишь тяжкие преступления. Остальных лишь выгнали из городов. Выживут – так выживут. Деревня, в которой я родилась, создана как раз такими изгнанниками. Из них вышли неплохие ремесленники. По крайней мере, живет деревня, окруженная лесом, изделиями из дерева, гончарной утварью, мехами… Всё это успешно продается в одном из пары небольших городов, расположенных поблизости.

Я подошла к калитке и тоскливо посмотрела на тучи, затянувшие всё небо над деревней. Хват бесшумно подошёл, прижался к ноге, внимательно заглядывая в глаза. Я положила руку на голову пса. Так, значит, отец не ушёл в лес. Но куда тогда он исчез? С каждой секундой мне это нравилось всё меньше. Пёс тихо заскулил, чувствуя моё недовольство. «Всё в порядке». Я сама в это не верила, но расстраивать чуть ли не единственного друга не хотелось. «Иди» – убрала руку, и Хват неспешно отправился на своё привычное место – под навес, сколоченный специально для него рядом с крыльцом.

Вернулась в дом. Мама быстро спрятала что-то за спину, но я успела заметить ярко-алый краешек. Этого было достаточно. Вещь такого цвета могла быть только тем, чего я всегда боялась. Платьем. Длинным, ярко-красным с белоснежной отделкой. Свадебным платьем – радостью и боязнью девушек рода. Передавалось оно из поколения в поколение и извлекалось из сундука только в соответствующих случаях. Последней, кто его надевала, была мама. А теперь… неужели моя очередь пришла?

Сделала вид, что ничего не заметила. Старательно расчесала волосы, падающие тяжёлой тёмной волной до пояса, заплела тугую косу – ох, как я её порой ненавидела. Приходилось возиться каждое утро… но отказаться от длинных волос мне нельзя. Оделась как обычно, не заботясь о соблюдении правил и обычаев. Штаны, высокие сапоги и светлая льняная рубашка с вышивкой синей нитью, рукава которой я закатала по случаю относительно тёплой погоды. Мама поморщилась, но против обыкновения, промолчала. Никак не прокомментировала мою одежду, неподобающую молодой девушке. Хм, попробовала бы она побегать по лесу в платье и туфельках, которыми так любят щеголять при любой возможности деревенские красавицы.

Завтрак ждал на столе. Я быстро поела, старательно не обращая внимания на попытки мамы незаметно запихнуть платье в сундук.

– Благодарю, ма.

Она вздрогнула от того, как мрачно прозвучал мой голос, и молча кивнула.

Я накинула на плечи плащ, заколола его потёртой бронзовой фибулой, прицепила на пояс кошель и нож. В деревне только один человек может помочь мне советом. Дедушка. Именно к нему я и собиралась пойти.

Хват проводил меня грустным взглядом. Не стала обещать ему, что вернусь, потому что сама не была в этом уверена.

Дверь старой покосившейся избы была приоткрыта, на широком крыльце лежал огромный лохматый пёс. Он поднялся, шагнул навстречу, скупо вильнул хвостом. Я поклонилась и мысленно попросила: «можно войти?». Пёс неторопливо отошёл в сторону. «Входи».

Дедушка был дома. Перебирал и раскладывал по небольшим полотняным мешочкам сухие травы. Травы он собирал сам, строго соблюдая при этом все многочисленные правила и обычаи. Мне это казалось ненужным и скучным. До того момента, как отвар из этих самых трав за несколько дней поставил на ноги сгоравшего в лихорадке охотника. С тех пор я частенько выбиралась в лес не только с ножом, но и с полотняными мешочками на поясе. Да и книги читать начала…

Перешагнула порог и поклонилась

– Здравствуй, дедушка.

Он отмахнулся, не отрываясь от своего занятия

– Сядь, не мешайся.

Я присела на лавку и закрыла глаза, наслаждаясь ощущением покоя, всегда царившим в этом полутёмном, пахнущем травами доме. Изба старого целителя отличалась от дома родителей. Здесь и воздух был другим, немного чуждым. Словно кусочек какого-то далекого загадочного мира неведомым образом попал в маленькую лесную деревню, да и спрятался от посторонних глаз за потемневшими деревянными стенами, исчерченными рунами.

Прошло несколько минут. Дедушка быстро завязал последний мешочек и повесил его на гвоздь на стене. Я удивилась, обычно он никогда не торопился и мог часами заниматься своими делами, не обращая внимания на меня. Так и не маленькая ведь, могу подождать.

– Не можешь ты ждать. – Он, как обычно угадал мои мысли.

Открыла глаза. Дедушка поднял крышку сундука и вытряхнул наружу содержимое – одежду, мешки, какие-то тряпки. Провёл рукой по дну и аккуратно открыл потайное отделение, о существовании которого я не подозревала. Вытащил длинный свёрток, бережно положил на стол. Снова вернулся к сундуку и извлёк ещё один небольшой предмет, закутанный в плотную чёрную ткань. Не обращая внимания на сваленный на полу хлам, провёл ладонями над столом, нашептывая заговор. Потом кивнул

– Подойди.

Я шагнула к нему и замерла. Свёрток раскрывался сам собой. Ткань растворялась в воздухе, открывая небольшую саблю с широким клинком и не украшенной ничем рукоятью в тёмных кожаных ножнах.

– Она теперь твоя. И вот это тоже. – Дедушка открыл шкатулку, с которой исчезали последние клочья ткани.

Камень, похожий на мерцающий зеленоватый глаз, на длинной цепочке. Кольцо, вырезанное из невиданного переливающегося камня. Меня охватило странное чувство – эти предметы как будто звали…

– Что это?

Дед усмехнулся, аккуратно прицепил ножны мне на пояс. Прислушался к чему-то и спокойно ответил

– Пора уходить.

Он извлёк из груды тряпья на полу длинный тёплый плащ и набросил мне на плечи, прикрывая ножны. Сунул в мешок шкатулку, маленький походный котелок с ложкой, флягу, которую всегда брал с собой в лес. Повесил мешок на плечо и вытолкал меня на улицу, прихватив по дороге плащ.

Кивнул насторожившемуся псу

– Оставайся. Никого не впускай.

Жестом приказал мне следовать за собой и скользнул в крошечную калитку в заборе, окружавшем его дом. Я ничего не понимала – эта калитка вела прямо в лес и открывалась только в случаях, когда нужно было не попадаться на глаза деревенским. Почему так важно, чтобы нас не заметили?

Мы долго шли через лес. Наконец, дедушка остановился. Прислушался. Улыбнулся и тихо заговорил

– Пора тебе решать. Родители сговорились отдать тебя мужу. Дело хорошее и я бы не противился. Тем более жених – сын старейшины нашего, да и тебя вроде любит. Но этот… человек хочет тебя, но не хочет жену – оборотня. Он потребовал обряда Разделения Душ. Отец твой дал слово. Вот и решай, хочешь ты стать обычным человеком и остаться в деревне женой будущего старейшины или сохранить свою вторую душу и навсегда покинуть дом. Но возврата тогда не будет, учти.

На секунду закрыла глаза и почувствовала в себе волчицу. Она гордо ждала моего решения. Предать её и перестать быть собой? Отдать на смерть половину своей сущности? нет… даже сын старейшины, симпатичный, в общем-то парень, такого не стоит.

– Я ухожу.

Дед кивнул. Именно такого ответа он и ждал.

– Значит так. – Он развязал мешок и открыл лежащую в нём шкатулку. – Это кольцо оборотня. Оно тебе и с магией поможет – сама знаешь, у нас с ней не густо, – и ещё кое в чём. Одежду снимать не нужно будет, когда перекидываешься, сама пропадёт. Станешь снова человеком – она опять на тебе появится вместе с кольцом и оружием. Оружие своё чувствовать будешь на расстоянии. Да и не потеряется кольцо, и украсть нельзя – на твоей руке его никто не увидит и не почувствует. Кулон этот для отвода глаз. Оборотня в тебе никто не узнает. А в волчьем облике и увидеть тебя, пока сама не захочешь, трудно будет даже магу.

Я взяла кольцо и осторожно надела на указательный палец. Оно сверкнуло и мгновенно сжалось, плотно охватывая кожу. Как будто всегда там и было. Кулон скользнул под одежду.

– Спасибо.

Он хмыкнул

– За что? Это путь твой, да и вещи эти тебя ждали. Сабля особенно. Она без дела лежать не любит, а с родителями твоими в сундуке належалась. Бабка твоя ей скучать не давала. – Старый целитель грустно усмехнулся.

Я промолчала. Бабушку я свою никогда не видела. Знала только, что была она воительницей и погибла задолго до моего рождения. А ещё она была человеком, в отличие от дедушки… да и меня. Оборотничество чаще всего передаётся по наследству, но отец родился человеком и только через поколение – во мне – проснулась вторая душа.

Дедушка молча поправил плащ, убедился, что ножны закреплены правильно, скептически посмотрел на нож, оказавшийся рядом с саблей, но трогать не стал. Отдал мешок и заговорил, хмуро поглядывая на низкое осеннее небо

– Тебе пора. Припасов я тут немного положил. На пару дней хватит. Придёшь в Кузнечный, найди постоялый двор «Наковальня», там товарищ мой хозяином. Скажи, Чёрный Волк привет передаёт и просит внучке пособить.

Я постаралась не рассмеяться. «Чёрный Волк» ну надо же.

Дедушка усмехнулся и чуть смущённо, чего я от него не ждала, пояснил

– В восемнадцать лет прозвище сам себе придумал. Подвигов хотелось, геройства. Дурак безусый… Ну да ладно. Прощай, внучка.

Кивнул, прощаясь, и медленно пошёл обратно к деревне. Вот так. Здравствуй, свободная жизнь. Что только с тобой делать.

Посмотрела ему вслед и отправилась в противоположном направлении. Где находится небольшой городок, названный когда-то Кузнечным, я знала, хотя никогда и не бывала в нём. К завтрашнему закату должна дойти. Заночевать придётся в лесу, но что это для меня?

Шла я быстро и к тому моменту, когда в лесу начало темнеть и воздух ощутимо похолодел, позади осталась чуть не половина пути. До города, по моему подсчёту, оставалось часов шесть ходу, но идти ночью смысла не было. Хотя бы потому, что мне нужно было спокойно посидеть, подумать… Уйти из рода всё-таки до недавних пор было делом немыслимым. Да и… при всей своей самостоятельности я просто не представляла, как буду жить дальше.

Остановилась, выбрав подходящее дерево – не очень высокое, но с невероятно толстыми ветвями. С такого захочешь – не свалишься. Порылась в мешке. Так, что у нас тут в узелке… хлеб и сушёное мясо. Не густо, конечно, но охотиться абсолютно не хотелось. Ужином я более-менее обеспечена. Осталось найти воду. Чутьё не подвело, и подходящий ручеёк быстро обнаружился неподалёку. Примерно в получасе ходьбы. Многочисленные следы вокруг него указывали, что пользовались им для питья часто и активно. Я присмотрелась. Ух ты, тут ещё и волчья стая поблизости живёт. Небольшая, правда. Вожак, его подруга, ещё две самки и самец. Придётся быть поосторожнее, нечего зря топтать чужую территорию. Хотя оборотня они во мне почуют, и связываться вряд ли станут. Я утолила жажду и лёгким бегом вернулась к дереву, выбранному для ночлега.

Забралась на ветку, закуталась в плащ и начала лениво жевать сушёное мясо. Несмотря на усталость, спать не хотелось. Да и наступившая ночь располагала к мечтам. Тёмная, умеренно холодная, со звёздами, светящимися сквозь голые кроны деревьев. Луна, правда, не полная.

Насладиться красотой ночи не дали. Сначала та самая стая, следы которой я видела у водопоя, вышла на охоту. Я прислушивалась к перекличке, не присоединяясь к ней. Всё равно, прибиваться к стае не собиралась.

Они долго искали добычу, погнали было оленя, но он оказался слишком резв, да и стая не оголодала до такой степени, чтобы рисковать, нападая на здорового сильного самца. Вой постепенно удалялся. А потом услышала в нём кое-что, заставившее меня кубарем скатиться с дерева и, перекидываясь в прыжке, помчаться к месту охоты. Они обнаружили новую добычу, куда слабее оленя, да ещё и раненную. Человека.

Запах крови кружил им голову, но напасть никто не решался. От человека не пахло страхом, хоть он и стоял в кольце волков.

Я на секунду остановилась, принимая человеческий облик, и вылетела из-за дерева. Вожак зарычал, но тут же почувствовал мой запах и посмотрел с явным непониманием. «Моё, моя добыча». Усмехаюсь: «Нет. Это моя добыча». Стая смотрит на нас с интересом. Оборотней они знают и наверняка представляют, чего им будет стоить схватка со мной. Стоит ли того эта странная добыча?

Вожак заглядывает мне в глаза. Медленно начинаю меняться. Он отводит взгляд: «Забирай». Молча подхожу к своей «добыче» и жду, пока недовольная таким произволом стая уйдёт.

Поворачиваюсь и тихо начинаю ругаться. Изрядно потрёпанный рыцарь медленно оседает на землю, упорно не выпуская из рук огромный меч. Как он держался до этого вообще не понятно, с такой-то раной на полгруди. Кольчуга, некогда серебристая, разрезана наискось и залита кровью. Плащ порван в нескольких местах, на плечах остается лишь благодаря застежке – фибуле. На голове тоже рана, черты лица не разобрать под слоем крови и грязи, длинные волосы приняли непонятный серый цвет. Глаза насыщенного зелёного цвета яростно сверкают. Красавец, в общем. Да ещё так старается не лишиться чувств…

Осторожно делаю шаг вперёд и мягко так, ненавязчиво, давлю на его сознание, заставляя его расслабиться. Он упорно борется со сном несколько секунд, потом всё же закрывает глаза.

Так. Теперь можно поближе посмотреть, что за чудо я отобрала у стаи, обиженно воющей вдалеке. При внимательном изучении оказалось, что рана довольно свежая, нанесена этим утром. Не глубокая, но кровотечение никто не останавливал, так что крови он потерял немало. На голове просто царапина. Сварить отвар, промыть, даже зашивать не нужно. Особенно если заговор добавить. Нужные травы я знала. Часть из них была в кошеле, ещё пара обнаружилась рядом в лесу.

Развела небольшой костёр, подвесила над огнём котелок с водой. Пока она закипала, сбегала ещё раз к ручью, набрала воды во флягу, содрала с земли клок пушистого болотного мха. Кинула травы в кипящую воду и стала аккуратно промывать раны водой. Смыла с лица грязь и удивлённо замерла. Бывает же такое… тонкие, изящные черты лица, светлая кожа. Парень явно благородного происхождения. И как его в лес занесло, да ещё в таком виде?

Отвар закипел, я сняла его с огня. Нашептала заговор и поставила остывать. Быстро осмотрелась. Спать мне вряд ли придётся, но вещи на ночь надо пристроить подальше от земли. Подходящее дерево стояло в двух шагах. Ветви, конечно, были потоньше, чем на предыдущем, но выбора-то всё равно нет…