Текст книги ""Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Арлен Аир

Соавторы: Анатолий Матвиенко,Алена Канощенкова,Лев Котляров,Валерий Листратов,Алёна Селютина,Сергей Котов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 297 (всего у книги 348 страниц)

История шестая. Поворотная

«И, может быть, ты не стала звездой в Голливуде,

не выходишь на подиум в нижнем белье

У тебя не берут автографы люди,

и поёшь ты чуть тише, чем Монсерат Кобалье.

Ну так и я, слава Богу, не Ricky, не Martin,

не выдвигался на Оскар, французам не забивал

Моим именем не назван город на карте,

но задёрнуты шторы и разложен диван.

Я наяву вижу то, что многим даже не снилось,

не являлось под кайфом, не стучалось в стекло.

Моё сердце остановилось…

Отдышалось немного…

И снова пошло!!!»

Сплин – Мое сердце

Будильник прозвенел в семь утра. Григорий нашарил в темноте сотовый, подслеповато различил полосу сброса, перевернулся на другой бок, чтобы обнять Яру, и не обнаружил ее рядом. Нахмурился, пытаясь понять, с чего бы это. А потом вспомнил.

Точно. Двадцать девятое сентября. Свадьба.

Их с Ярой свадьба.

Спать дальше как-то сразу перехотелось.

Грач сел на кровати, потер руками лицо, глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. Ну что ж… Поехали!

В душе и на кухне у чайника в голову лезли непрошеные мысли. Все вспоминалось то, другое утро, когда он – тогда еще двадцатидвухлетний – тоже готовился к своей свадьбе. Причитания матери, какой он уже взрослый и как жаль, что отец не видит, похлопывания друзей по спине. Много суеты, много слов… В тишине пустой квартиры Григорий налил себе кофе, соорудил бутерброд, проглотил его, почти не чувствуя вкуса. На столе в вазочке лежали конфеты. Он потянулся было к одной, но в последний момент передумал.

Пришел к выводу, что встал слишком рано. Церемония была назначена на двенадцать, он должен был забрать Яру от родителей в одиннадцать, и до выхода из дома оставалось еще полтора часа. Чем себя занять?

Грач взял в руки сотовый, покрутил его в пальцах и написал Яре сообщение: «Доброе утро. Готова?» Ответ пришел незамедлительно: «Гриш, они меня тут пытают, укради меня, а?» И тут же вдогонку: «И не смей писать: терпи, боевым магом будешь!» Григорий усмехнулся. Именно это он по традиции и собирался ответить. «Скоро», – написал он, отложил телефон и пошел одеваться. Сил просто сидеть и ничего не делать не было никаких.

Он одевался и думал о Яре. Вспоминал, как она проснулась утром после их ссоры в августе, когда он и впрямь уже решил, что потерял ее, и предложила зайти в ЗАГС прямо сегодня, если у него будет время. Они оба опоздали на работу: пока оплатили госпошлину, пока подали заявление, пока пришли в себя от поспешности содеянного… А потом началась подготовка к свадьбе. Сокол считал, что все нужно сделать с размахом и вообще гулять на два мира едва ли не одновременно. Им всем очень повезло, что у них была Настя, иначе его замыслы вполне могли бы воплотиться в реальность. В итоге же решили провести торжество довольно скромно: только близкие родственники и несколько друзей. Правда, когда сели составлять список приглашенных, выяснилось, что и это немало.

– Зря мы всем рассказали, – вздохнула Яра, когда они наконец записали последнее имя. – Надо было расписаться по-тихому, а потом просто поставить всех перед фактом, тортик бы поели…

Честно говоря, она его тогда удивила. Девушка же, разве ей не полагается хотеть пышную свадьбу? Снова вспомнилась Катя: вот та проявляла воистину впечатляющий энтузиазм, и Грачу казалось, что все женщины в этом вопросе должны быть одинаковы. Но чем ближе подходил день свадьбы, тем сильнее нервничала Яра, и это вовсе не было похоже на радостный предсвадебный мандраж, ее беспокойство было тревожным и тоскливым, и заставляло его волноваться. А вдруг передумала, и не знает, как сказать?.. Грач гнал от себя эти мысли. Только поверил в чудо, так не хотелось его потерять. Впрочем, случались у нее и приступы радости. Один такой был, когда она определилась со свадебным платьем. В тот день она пристроилась к нему под бок, подождала, пока он обнимет, и подняла на него сияющие глаза:

– Я выбрала, – сказала она. – Я очень надеюсь, что тебе понравится.

Он просил показать, но Яра держалась как кремень. И оставалось только надеяться, что на платье будет не очень много цепей…

Грач застегнул пуговицы на кипенно белой рубашке. Затем не без помощи инструкций из интернета с третьей попытки завязал узел на галстуке. Надел пиджак. А потом подумал и достал из шкафа бережно хранимые им там часы. Провел пальцами по циферблату, ощутив, как быстрее забилось сердце. Часы были старые, отцовские, наградные, с гравировкой на задней панели. «За отличную службу». Он забрал их себе после его смерти, хотя как младший сын имел на них меньше всего прав. Но мать сказала как отрезала, что будут его, и никто из братьев не посмел ей возразить.

Григорий уверенно затянул ремешок на запястье.

На свадьбу с Катей он их не надевал. Ему все казалось, что отец бы не одобрил этот брак. Одобрил бы он Яру? Ответа на этот вопрос у него не было. Но на сей раз это не мучило его. Просто хотелось, чтобы отец был рядом в такой момент, хотя бы так.

Он набросил пиджак, забрал документы и кольца, прихватил на всякий случай куртку и захлопнул дверь квартиры, в которую должен был вернуться уже женатым человеком.

Ехать за Ярой было еще рано. Поэтому Грач поколесил немного по городу, а потом заметил цветочный магазин, зашел и купил два букета. И не смог ждать дальше, сорвался в нужную сторону.

Дверь в квартиру открыла Настя. В строгом приталенном пастельно-розовом платье до колена. Волосы собраны в узел на затылке, в ушах – капли-жемчужинки, на шее – цепочка с такой же подвеской, аккуратно легшей меж ключиц. Говорят, хочешь узнать, во что превратится твоя жена, взгляни на тещу. Григорий подумал, что будет не против, если Яра превратится в Настю, хотя полностью это вряд ли когда-нибудь случится.

– Это тебе, – протянул он ей один из букетов. – Спасибо тебе за все.

Настя приняла букет, кивнула, благодарно улыбнулась.

– Она тебя ждет, – шепнула она. – Ну-ка постой.

Из комнаты вышел Сокол, пожал ему руку. Настя отдала мужу букет и решительно потянулась к узлу на галстуке Грача. Распустила его и перевязала заново.

– Вот теперь иди, – разрешила она.

– Так пошли все вместе, – предложил Финист.

– Пусть идет один, – взяла его под руку Настя. – А ты поможешь мне достать вазу.

Волнение. Он думал, оно было с ним с самого утра, но на самом деле в полной мере он ощутил его лишь теперь. Там, в гостиной, за закрытой дверью была Яра. Он вдруг вспомнил ее совсем маленькой. Двухлетней девочкой, идущей к нему всегда с радостью и доверием. Вспомнил, как она росла. Как превратилась в девушку. И как он влюбился в нее, и сходил с ума, не зная, как перебороть себя. И какое счастье, что не смог.

Григорий коротко выдохнул и толкнул дверь.

Она стояла у окна к нему спиной и резко обернулась, сделала шаг вперед. А он замер.

Они с Ярой решили отказаться от выкупа, и постановочной фотосъемки, и съемки их встречи. Договорились, что в ЗАГС он отвезет ее сам, а оттуда уже поедут с водителем. И сейчас он был счастлив, что они додумались до этого, и в этот момент он был с нею наедине.

Яра. Девочка в кожанке и порванных джинсах. Звенящие на ходу цепочки. Железа на рюкзаке обычно было столько, что любой металлоискатель сойдет с ума и сломается. Пирсинг на языке в девятнадцать. Целых два месяца продержалась. Небольшой грач, вытатуированный на лопатке. Сокола чуть удар не хватил, когда он увидел. Впрочем, не его одного…

И вот сейчас эта девочка стояла перед ним в воздушном белом платье. Тонкая и нежная, пьяняще уязвимая. И вокруг нее белым облаком легла юбка из фатина, собранного в бесконечное количество слоев, грудь и талия затянуты в атласный корсет, подчеркивающий беззащитные голые плечи, на которые падали аккуратно уложенные черные локоны. Он считал, что знает, насколько она хрупкая, но нет, все это время он только предполагал. Подумал, что не зря взял куртку: замерзнет же… И потом вспомнил, что у нее вообще-то есть своя. Яра неуверенно улыбнулась, и Грач отмер, преодолел расстояние между ними, нерешительно протянул букет из розовых гортензий. И порадовался, что не выбрал розы, они бы рядом с ней не смотрелись.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Наверное, надо было сказать ей, какая она красивая, но слова все были какие-то банальные, и Григорий решил, что сделает это, когда придут нужные.

– Готова? – спросил он.

Яра кивнула. Потом глянула на дверь, убеждаясь, что никого нет.

– Ты ведь не будешь против? – прошептала она.

Приподняла юбку, и из-под облака фатина показалась ее нога, обутая в аккуратный белый кед.

Разумеется, он не был против.

Однако волноваться серьезно Грач начал в машине, когда поймал в зеркальце выражение лица Яры, сидящей на заднем сидении: на переднее в своем платье она не уместилась. На лице ее так явно читались беспокойство и неуверенность, что притворяться и дальше, что он не видит их, было невозможно. Однако пока он набирался решимости, чтобы задать вопрос, они доехали до ЗАГСа, и на их машину тут же обрушилась волна из родственников. Яра снова принялась улыбаться, и пришлось и ему делать вид, что все нормально. И лишь за двадцать минут до церемонии Григорий решил, что тянуть дальше нельзя.

– Украду невесту, – объявил он, беря Яру под локоть.

На застеленной красными коврами лестнице, облицованной мрамором, он отвел её за кадку с пальмой.

– Ты в порядке?

Единственное, на что он мог рассчитывать в этот момент, что в его пользу сыграет их старое правило: не врать ему. Яра выдохнула и встретилась с ним взглядом.

– Яр… Ты что, передумала?..

Ему пришлось буквально проталкивать эти слова через горло. Так просто было сделать вид, что он ничего не заметил. Но нельзя было тащить её в брак силой. Нельзя.

– Ну что ты? – нахмурилась она. – Конечно нет. Просто волнуюсь.

Побледнела. Даже под слоем косметики видно. И дышит тяжело. И Грач с ужасом понял, что ей плохо.

– Хочешь воды?

– Да.

– Пойдем. Пойдем, присядешь. Сейчас напоим тебя.

Кулер с водой они нашли на третьем этаже. Там красных ковров уже не было, зато было безлюдно. Яра пила жадно, запрокинув стаканчик и не боясь смазать помаду. Потом набрала ещё.

– Яр, что происходит?

– Обыкновенный предсвадебный мандраж, – нервно отозвалась она. – Бывает у всех невест. Все, пойдём…

– Яра…

У нее были такие глаза, будто сейчас заплачет. Грач отнял стаканчик с водой, поставил его на подоконник и положил ладони ей на плечи, останавливая, заставляя снова посмотреть ему в глаза.

– Давай поговорим.

– Мы опоздаем…

– Неважно.

Яра покачала головой.

– Платье дурацкое. Дышать тяжело. Я думала, тебе понравится, но ты промолчал… Я выгляжу в нем глупо, да?

Ну вот. Дождался нужных слов.

– Мне очень нравится. Ты в нем как большая зефирка…

Она посмотрела недоверчиво.

– Правда? Правда нравится?

– Правда.

– Я его ради тебя выбрала. Но в салоне оно не казалось мне таким открытым. А теперь чувствую себя голой. Не хочу быть голой!..

– Ты не выглядишь голой.

– Да, мама тоже так сказала, но я все равно чувствую… И все смотрят…

Боги, и это все?

– Хочешь мой пиджак?

Яра рассмеялась, словно он удачно пошутил, но он не шутил, расстегнул пуговицы, и она воззрилась на него едва ли не испугано.

– Гриш, подожди, ты ведь не серьёзно? Что скажут гости?

– Да какая разница, что они скажут? И когда это тебя останавливали правила, а, невеста в кедах? Так наденешь или нет?

Она помялась немного, облизнула губы, потом кивнула:

– Надену. Гриш, ты меня любишь?

Та-ак…

– Очень. Настолько, что хочу, чтобы стала моей женой. Ты станешь моей женой?

– А если я буду очень плохой женой?

И по тому, как она это сказала, он понял, что в этом и был весь камень преткновения.

– Яр, мы три года вместе живём. Поверь, если бы ты была плохой женой, я бы уже понял.

– С половиной…

– Что?

– Три с половиной.

– Тем более. Ничего не изменится. И если честно, я думаю, что сам я вряд ли буду идеальным мужем, так что будем квиты.

– Нормальный ты будешь муж, – усмехнулась она. – Только, Гриш, если ничего не изменится, то зачем тогда все это?

Потому что на самом деле изменится все.

– А ты представь, что за все эти годы твои родители так и не поженились.

Яра снова отвела взгляд, посмотрела в окно.

– Бред какой-то, – пробормотала она.

– Ну вот как-то так. Ну так что? Вернёмся к гостям или сбежим через окно?

– Тут третий этаж.

– Твоё платье спасет нас от увечий. Надуется как парашют, и мы плавно спланируем вниз…

Она рассмеялась. Как же ей шла улыбка. Потом в два жадных глотка допила воду из стаканчика.

– Все, я успокоилась, – известила она. – Давай сюда свой пиджак, и пора возвращаться, пока гости и правда не решили, что мы сбежали.

Грач послушно стянул с себя пиджак, и Яра поспешно надела его, поправила волосы, вытащив их из-под воротника.

– Ну и как? – спросила она.

Смотрелось с одной стороны странно, а с другой стороны, теперь это была именно она и выглядела она так, будто бы уже была совсем его. И пусть на эти голые плечи и впрямь потом посмотрит только он. Нечего другим ее разглядывать.

– Идеально, – улыбнулся Грач.

Яра сжала его ладонь, и, держась за руки, они вернулись на парадную лестницу, а через нее – в церемониальный зал.

Церемония бракосочетания ничем не отличалась от той, в которой он однажды уже участвовал. Вальс Мендельсона придал моменту торжественности, но ее убила речь их регистратора – что-то про корабль, отправляющийся в путь. Регистратор то и дело бросала на них пристальные взгляды, немудрено, согласно документам Грачу сейчас было тридцать девять лет, и он вполне себе выглядел на этот возраст. Но Григорий не обращал на это внимания. Он вообще слушал в полуха, и все время посматривал на Яру, и не мог определиться, чего боится больше: что она все-таки может передумать или что она хочет передумать, но не решается. В итоге он едва не пропустил момент, когда нужно было сказать «да». Опомнился, поймав уже ее вопросительный взгляд.

– Да-да, – поспешно ответил он, и среди гостей послышались сдавленные смешки.

Яра снова сжала его пальцы.

– Да, – ответила она спокойно и уверенно.

И Григорий вдруг ощутил, что все происходит слишком быстро. Он не успел прочувствовать момент. Хотелось потянуть это «да» подольше, чтобы придать ему больше значимости.

Они обменялись кольцами. Он сжал ее ладонь, прежде чем отпустить, и она повторила его жест.

– Можете поцеловать невесту, – разрешила регистратор.

«Ну спасибо», – подумал Грач и вполне целомудренно коснулся губ Яры своими. Отстранился. Яра сияла.

Так же спокойно и уверенно, как она ответила «да», она поставила свою подпись во всех необходимых графах на документах, а вот он занервничал, понимая необратимость момента, но зато потом испытал невероятное чувство облегчения. Ничего уже нельзя было отыграть назад. И вдруг стало так хорошо и весело. Гостям разрешили поздравить молодоженов, Яра улыбалась широкой счастливой улыбкой, принимая поздравления, и бросала на него ликующие взгляды. Грач не удержался, дотронулся до часов на запястье. «Пап, благослови», – мысленно попросил он.

– Я правда похожа на зефирку? – шепотом спросила Яра в машине.

Она отказалась снимать его пиджак, за что едва не получила выговор от Сокола, но была вовремя спасена Настей, заявившей, что вот теперь у нее есть свой муж, пусть он и разбирается. Грачу было все равно: хочет, пусть носит. Он чувствовал такое воодушевление, которое, наверное, до этого испытал всего один раз в жизни: когда Финист сказал, что возьмет его в свой отряд.

– Самую привлекательную из всех, что я видел, – ответил он ей на ухо. – Тебя бы я съел первой. Или наоборот оставил напоследок. Еще не решил…

Яра снова расплылась в улыбке: смущенной и польщенной одновременно, и покосилась на их водителя, роль которого выполнял один из воробьев Сокола. Потом развернулась, прижалась губами к его уху, опалив горячим дыханием.

– Жду не дождусь, когда ты меня съешь…

Грач всегда считал себя достаточно сдержанным человеком, но вот сейчас не мог не согласиться, что крайне остро разделяет ее желание. Эх, если бы за рулем сидел он, то они вполне бы могли свернуть на полчасика с намеченного пути. Впрочем нет, пожалуй, все-таки оно к лучшему, и он подождет, чтобы потом иметь возможность растянуть удовольствие. Когда ешь слишком быстро, рискуешь не распробовать вкус.

– Предстоящий банкет нас разорил. Ты уверена, что не хочешь до него дожить?

– Ты женат на мне двадцать минут и уже меня не хочешь? Это так работает?

– Подожди до вечера, и я покажу тебе, как это работает.

– Ты счастлив?

– Да.

– Я тоже. Только как-то все быстро, да? А давай в чем-нибудь друг другу поклянемся!

Боги… Начинается…

– Клянусь тебе всегда носить шапку зимой!

А, ну если так.

– Клянусь посещать стоматолога два раза в год.

– Серьезно?!

Яра отпрянула, и на лице у нее отразилось такое изумление, что Грач немедленно осознал, что именно он сказал. Очень захотелось взять свои слова обратно. Но Яра снова просияла.

– Это лучшая клятва, которую ты мог мне дать, – заявила она. – Вот теперь я точно верю, что ты меня любишь.

И снова бросив косой взгляд на воробья, у которого уши уже стояли торчком – еще бы, не каждый день наблюдаешь свое суровое начальство в таком фривольном виде, – не удержалась и полезла к нему целоваться.

«К черту», – подумал Грач, отвечая ей.

И пусть только потом только кто-нибудь что-нибудь скажет. Он выйдет на работу, выгонит воробьев на полигон, и они мигом расхотят над ним шутить.

А банкет удался на славу.

– Знаешь, – сказала ему Яра, отламывая вилочкой микроскопический кусок торта и обводя взглядом гостей. – Я рада, что мы все-таки это все устроили. Так здорово получилось. И здорово, что они все разделили с нами этот день, правда? Да хватит на меня так смотреть, забирай уже!

И она отдала ему свою тарелку. Наверное, нужно было отказаться, но торт оказался безумно вкусным, а Яра все равно славилась своим равнодушием к сладкому. Бороться с искушением, учитывая, что свой кусок Грач давно умял, было выше его сил. Он взял тарелку, отсалютовал ей вилкой и принялся за дело.

– Вот значит, что такое быть женой. Все мое – твое, и все такое, – задумчиво протянула Яра.

– Ты все-таки хотела? – испугался Григорий. Торта на тарелке оставалось уже совсем мало.

– Да ешь ты, ешь, – рассмеялась она и перевела взгляд на танцпол, где в полумраке залы, обнявшись, мерно покачивались под музыку Финист с Настей. – Как думаешь, через восемьдесят лет мы все еще будем любить друг друга так же сильно, как мои родители?

– Через восемьдесят лет я стану совсем старый и обзаведусь вставной челюстью и палочкой. А ты, столетняя, найдешь себе кого-нибудь помоложе.

– Главное не заставляй меня пережевывать тебе еду, и никуда ты от меня не денешься.

Они просмеялись, а потом Яра снова посерьезнела.

– И все же, Гриш?

– Мы будем очень стараться.

Наверное, это был единственно верный ответ. Она кивнула. А потом добавила:

– Главное, не убить друг друга во время попыток.

А потом все закончилось, и гости разошлись. Молоденький восторженный воробей довез их до дома, помог поднять до двери квартиры ворох букетов и долго рассыпался в сбивчивых сумбурных поздравлениях, пока Грач не остановил его и не отправил восвояси.

– Боги, мы пережили этот день, – выдохнула Яра, когда они наконец вошли в квартиру. – Мы женаты! Сними с меня уже это платье!

– Прям вот так на пороге?

– Где хочешь. Просто – сними!

– Пойдем в спальню.

Наверное в идеальном мире он должен был сделать это нежно и возбуждающе, после чего немедленно перейти к сексу. Но они жили в мире реальном, поэтому со шнуровкой на корсете состоялось самое настоящее сражение, но Грач не зря был боевым магом и битв не боялся. Однако когда он наконец закончил, Яра не проявила ни капли желания упасть в его объятия.

– О да! – возликовала она, поскорее перешагнув через упавшую на пол юбку.

Теперь она осталась в одних трусиках, и это выглядело даже мило, но Грачу было немного жаль потерянного момента и того, что ему не доведется снять с нее это платье еще раз. Воспоминание о ее голых плечах в обрамлении белого атласа до сих пор будоражило воображение. Яра тем временем дошла до туалетного столика, набрала на ватный диск молочко для снятия макияжа и принялась с ожесточением протирать лицо.

«Мы женаты, – подумал Грач, глядя на нее. – Мы – женаты». Странная мысль, странное ощущение. Он муж этой женщины, которая теперь его жена. Жена… Он вдруг понял, что с тех пор, как сегодня увидел Яру, больше ни разу не вспоминал про Катю. Больше не было смысла сравнивать, его прошлое больше не имело никакого значения.

Яра тем временем закончила смывать косметику и села на кровать. Окинула его пристальным взглядом.

– Муж.

– Жена.

Лицо ее озарила гордая довольная улыбка – он ни разу не видел, чтобы она улыбалась столько, сколько сегодня, – и она рассмеялась.

– Черных Ярослава Федоровна. Ну ведь звучит! Не зря в пятнадцать лет я исписала целый блокнот твоей фамилией рядом со своим именем, я ж все-таки ведьма.

Но потом стала серьезной и попросила:

– Гриш, прости меня за эту выходку в ЗАГСе. Наверное, правда, перенервничала. Визажист, которая меня красила, увидела наше с тобой фото, то, которое стоит у родителей в гостиной, и долго причитала, что ты настолько старше, а я молодая и зеленая дура… Вот у меня нервы окончательно и сдали. Зачем тебе дура? Но я счастлива, что сказала тебе «да».

– Во-первых, не смей называть мою жену дурой. Ясно?

Она снова улыбнулась и кивнула.

– А во-вторых? – спросила она.

– А во-вторых, на такой случай я разработал для тебя путь к отступлению и даже продумал речь для гостей.

– Ты правда допустил мысль, что я сбегу?

– С тебя станется.

– Гриша!

– Не переживай, это была очень короткая речь с просьбой подождать минут тридцать. Я бы тебя все равно догнал и вернул.

– Обещаешь?

– Что?

– Что всегда меня догонишь и вернешь.

– Обещаю.

Яра почти невесомо коснулась его губ губами, потерлась носом о нос.

И упала спиной на кровать.

– Уф… Что-то я устала. Предлагаю перейти к первой брачной ночи… О боги! Ты видел?!

– Что?!

– Размер паутины на люстре.

Григорий рассмеялся. Это определенно было именно тем, что нужно обсуждать в первую брачную ночь. Он лег рядом и оглядел люстру. Размер паутины и правда впечатлял.

– Почему мы не замечали ее раньше? – удивилась Яра.

– Мне кажется, с утра ее еще не было.

– Интересно, с какой скоростью паук плетет паутину? Подожди, сейчас посмотрю.

Она нашарила на тумбочке сотовый и открыла браузер. А Григорий, поуютнее устроившись на кровати, внезапно понял, что очень устал и что глаза слипаются сами собой. И даже мысль о том, что надо бы раздеться, вселяла в него ужас.

– Яр, – сонно протянул он, – а можно ты не будешь сейчас заставлять меня заниматься с тобой сексом?

Яра бросила на него тяжелый взгляд, потом вздохнула.

– Не буду. Еще днем планировала, но сейчас сил нет никаких. О, смотри, тут написано, что на построение ловчей сети среднего размера у паука уходит примерно полчаса. То есть утром ее реально могло еще не быть.

Она снова взглянула на люстру, потом вздрогнула и вскочила с кровати.

– Ты куда? – нахмурился Грач.

– За тряпкой, не смогу так спать, – донеслось из коридора.

Вернулась она и правда с тряпкой. Залезла на кровать и, вытянувшись в струну, попыталась достать до паутины.

– Яр, – позвал Григорий. – Я люблю тебя.

– И я тебя… – рассеянно отозвалась она, полностью поглощенная своим занятием.

Потом подпрыгнула на кровати, пытаясь протереть за плафоном. И ещё раз. Из одежды на ней все также были только белые трусики и обручальное кольцо. И созерцая эту чудесную картину сквозь полуприкрытые веки, уже придремав, Грач вдруг подумал, что как-то так всегда и представлял идеальную семейную жизнь.

– Гриша… – вдруг с ужасом прошептала Яра, остановившись. Посмотрела на него и гулко сглотнула. – А как думаешь, я же не могла смахнуть паука на кровать? А то что-то его там нет…

А сексом они потом все-таки занялись. Рано-рано утром. И даже не сексом – любовью. Ибо с полным осознанием нового статуса. И это было круто.