Текст книги ""Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Арлен Аир

Соавторы: Анатолий Матвиенко,Алена Канощенкова,Лев Котляров,Валерий Листратов,Алёна Селютина,Сергей Котов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 117 (всего у книги 348 страниц)

Глава 32

– Для начала… – начинаю я, но тут в кабинет почти незаметно просачивается слуга, и что-то быстро говорит на ухо Лаврову. Я прерываюсь.

Император недовольно смотрит на своего главу тайной службы. Прервавший слуга почти мгновенно испаряется, а вот Лавров внезапно поднимается с кресла.

– Извините, Кирилл. Это очень срочно, – и быстро пересекает кабинет, и так же, что-то быстро говорит на ухо Михаилу. Новости заставляют Михаила сбросить маску и через удивление проступает что-то нехорошее. С недоумением он оборачивается ко мне, а Лавров быстро возвращается на свое место.

– Ммм, Кирилл. Ты с побратимом уничтожил Ленских? – с непонятной смесью эмоций говорит Император. – Это правда?

– Почему Вы так решили, Михаил Александрович? – чуть удивляюсь я.

– Понимаешь, практикующих некромантов, да еще так, чтобы это была семья, и чтобы во время войны они имели ресурсы на масштабные ритуалы, как-то совсем немного в Империи осталось, не находишь? – Император говорит медленно и с непередаваемым выражением лица, будто что то старается решить прямо сейчас, – Анучин только что людям Владимира Николаевича рассказал, как Вы его спасали.

На десяток секунд я беру паузу, раздумывая что бы ответить.

– Михаил Александрович, а что это меняет? – спокойно уже спрашиваю.

– Знаешь, Кирилл, вообще это меняет довольно много. Ленские, как бы они не нарушали законы, все равно оставались родственными нашему Роду. И одним из старейших Родов Империи. – «лицом не вышел туда лезть!» просто слышится в продолжении фразы. Хмыкаю про себя. Ну-ну.

– И что, это позволяет им использовать людей в своих ритуалах? – с легким удивлением спрашиваю, – или, может мне нужно было сложить руки и подождать, когда меня пустят под нож?

– То есть, все-таки ты их уничтожил. – подводит итог Император.

Заметно пожимаю плечами.

– И сделал бы это во второй раз, – спокойно отвечаю. – Я был знаком со старшим сыном Ленских десять минут, но сразу стало понятно, что попади Настя к нему в руки, дальнейшая судьба у нее была бы незавидной. И это я сейчас принимаю во внимание то, что Вы мне сказали, о том, что они желали контроля, а не нашего исчезновения.

Кроме того, есть нюанс.

– Кирилл, ты не можешь подменять собой правосудие. – Император принимает какое-то решение, отворачивается, заходит за стол к секретеру, и продолжает, – Владимир Николаевич, вызовите инквизиторов с негатором.

Кирилл, боюсь ты…

– Так вот, опекун, – перебиваю Императора, – пока Вы не сказали, чего-нибудь, что отрежет нам возможность диалога, – Анна непонимающе переводит взгляд с Михаила на меня, – все-таки есть нюанс.

Открываю небольшое окно портала в Рощу. На заднем плане, глубоко про себя, немного удивляюсь такому использованию техники, и удивляюсь еще тому, как легко такой ее вариант у меня получается. Видимо, усилитель действительно имеет некоторый постэффект.

– Первый, и самый важный – эти люди хотели уничтожить моих близких. – окутываю руку «одеялом», погружаю ее в портал, и прямо через технику нащупываю нужную мне вещь. – Как бы то ни было, концы заказов ведут либо к венецианцам, либо, через Ободриных, к Ленским.

– Но все равно не тебе решать! Закон здесь я! – Император совершенно не в духе. В общем, понимаю его, так-то.

Неожиданный, конечно, переход от «доброго дядюшки» к конфликту. Я даже начинаю ощущать нарастающее давление в кабинете. Благо давление, похоже, все-таки очень адресное. Исключительно в мою сторону. Хорошо. Играем дальше с этой сдачей.

– Второй, и довольно интересный нюанс, это зачем Ленские проводили ритуал. Какая цель? – спокойно продолжаю. Лавров встает около двери. Видимо инквизиторов уже вызвал. Но я все равно, воспринимаю то, что происходит, все-таки как постановку. Не могу всерьёз принять то, что Михаил вдруг начал пылать родственными чувствами. Но пусть. – Так вот, возможно, вам будет интересно. Ленских я уничтожил во время проведения ритуала, в котором Анучин, его племянница, и еще один неустановленный пленник должны были превратиться в живые бомбы со смертельным проклятием. И эти бомбы предназначались для активации рядом с Вами, на празднике.

– У тебя нет доказательств. – говорит Император.

– Да. Нет. Кроме моих слов. – пожимаю плечами. – Но есть еще и третий момент.

«Кир, у тебя все в порядке, а то я наблюдать за тобой не успеваю, а вот Анки вроде бы волнуется. А ты спокоен.» – вдруг проявляется Лис.

«Нормально, Государь решил поиграть в злого полицейского, – успокаивающе накрываю ладонью руку Анки, – наверняка уже заготовлена и добрая часть, чтобы на этих „качелях“ добиться своих целей, какие бы они ни были. Просто у него есть только моя характеристика от людей, которые могли видеть только импульсивные поступки, и со мной он говорил аж один раз до сегодня. Так что я для него семнадцатилетний парень, с непонятным прошлым, которых может делать хорошие выкладки, но за интригами не замечен. Он точно меня всерьез не принимает. Не переживай. Все нормально,» – Лис исчезает из моего сознания.

– Так вот, третьим нюансом, который относится и к предыдущей нашей с вами теме разговора, неожиданно является это. – оборачиваю «одеялом» и вытаскиваю сквозь портал железную цепь острова Рюген. Неспешно надеваю на себя.

Выражение глаз Анны и Михаила бесценно. В глазах княжны прямо читается восхищение. А вот Император досаду скрыть не успевает. Очевидно, что этот знак княжеской власти известен многим. А Михаил слишком опытный политик, что бы за секунду не просчитать даже те выводы, которые мне еще и в голову не пришли. И сейчас я точно ломаю игру опекуна. Разговор с условным вассалом, и разговор с князем другого государства, пусть даже и небольшого, зато гордого и зубастого, это два разных разговора.

– К вопросу невозможности владения Уделом. В обычном случае Вы безусловно правы, но в моем, как я уже говорил, есть нюанс. – застегиваю цепь. – Я князь не по рождению, это да. Но я князь по Исконному Праву. И меня уже признали руяне и принесли мне клятву.

Действительно, этот вариант сложно просчитать, я Вас понимаю. Князя у руаян не было уже пару сотен лет, но Владение статус не поменяло. А я его взял на меч.

– Там же владения Ордена были, вроде бы? – немного растерянно спрашивает Михаил Лаврова. Тот кивает.

– Нет больше Ордена Магов, Михаил Александрович. Точнее нет почти всех его Магистров. По моим подсчетам, у европейцев осталось не более одного из десяти одаренных такой силы, да и то, в основном те, кто занимался сугубо мирными направлениями, вроде целителей, или те, кто успел улететь, – подтверждаю я. – остальные в большинстве своем погибли.

Так что править Уделом я могу, как союзный Вам князь. Вассальную присягу, как Вы понимаете, теперь я приносить не буду.

Михаил на секунду застывает, и внезапно начинает смеятся.

– Переиграл! Как есть, переиграл! – смеётся вытирая слезы. – А мы тут планы, значит, планируем, а ты просто пришел послушать, где у меня кончается совесть и где начинаются интересы государства! – вот говорю же, за секунду Михаил проводит анализ всей сегодняшней истории. – и смерть Ленских тебе не предъявишь – ты в своем праве, а то, что они не знали кто ты, их никак не оправдывает. Ладно, давай послушаем твое решение.

– Союз князей, залогом может быть помолвка с Анной. Отложенная по времени свадьба, что бы и Анна могла привыкнуть, и мы с Анки. Внутренними договоренностями может выступать поддержка при нападении, служба шаманов в Империи, скажем, как и магов, да и совместную добычу в шахтах можно прописать. Усилители моему небольшому, но важному государству нужны. Рюген, это ведь ворота Балтики, и союз с нами сделает Балтику русской.

– Сразу, как только уничтожим Левиафанов, что там поселились лет триста назад. – скептически говорит Император. – Лет двести уже торговое мореплавание там возможно только вдоль берега.

– Их уничтожим, – уверенно говорю. – Я могу и найти, и уничтожить. Это техническая, и не очень сложная проблема, которую мне нужно будет в любом случае решать для своих людей. Животные это все-таки не люди, с ними проще, даже если они гигантские.

– Ладно, согласен. Внутренние договоренности все равно наружу не выходят, а помолвка действительно решит большинство вопросов. И мне будет удобнее, да и другого такого князя уже больше не появится, нет повода для зависти, – переводит взгляд на мою жену. – Я бы хотел спросить Анки. Как Вы относитесь к этой идее? Все-таки Вы тоже заинтересованы.

– Михаил Александрович, – говорит милая, – у нашего народа обычно тоже в семье одна жена, но иногда мужчина может брать и нескольких. Но так же обычно, это решение без первой жены не принимается.

По некоторым важным для нас причинам, которых я касаться не хочу, я была бы рада такой сестре как Анна. А остальные договоренности в любом случае за мужем. Условия глав родов народа я Вам передала, и мы вроде бы нашли общий язык.

Император кивает.

– То есть Вы не против?

– Я не против, – подтверждает Анки.

«Обложили.» – думаю я про себя. Если идеи Императора я спокойно могу игнорировать, то желания моей Анки – уже нет. Бросаю взгляд на княжну.

Анна сидит чуть розовая. Она, очевидно, довольна прошедшим разговором. Для нее ситуация поворачивается именно так, как она бы и хотела. Вздыхаю про себя. А ведь с утра всё было проще.

Чуть улыбаюсь княжне.

– Извините, Кирилл, – внезапно обращается ко мне Лавров. – Это важно.

Я оборачиваюсь и киваю.

– Я правильно понимаю, что рокош остался без головы, а германские княжества – без магов уровня Повелителей?

– Да. – подтверждаю, – так и есть.

Лавров тут же переводит взгляд на Михаила.

– Государь, Кенигсберг и Померания. – многозначительно говорит Лавров. – Другого шанса может и не быть.

– Да, – вздыхает Император, – не хотелось конечно, но Вы правы, планы придется менять. – Обращается ко мне, – Князь, вы присоединитесь к этому походу?

Глава 33

– Обязательно, – вздыхаю. Рановато нам конечно в такие дела влезать, но сказав «А», нужно и следующую букву говорить. – Рюген, скорее всего, с удовольствием примет участие в походах против старых врагов. В то же время, те государства, которые отнеслись с пониманием к изгнанникам, мы проигнорируем. Также, мои люди могут принимать найм, но это на обычных для них условиях. Учитывайте это пожалуйста. – немного прикидываю сегодняшнюю ситуацию, – и я предлагаю пока озвучивать только военный союз. Помолвку как бы подразумеваем, но официально сначала пусть будет посольство руаян, и тому подобное.

– Конечно, – чуть пожимает плечами Император, – так и правильно и традиционно будет.

– И, Михаил Александрович, если Вы захотите похоронить Ленских, то это совершенно невозможно. Без всякого сожаления хочу сказать – от них ничего не осталось. Вот совсем. Место ритуала мы засыпали, если кто решит раскапывать – мы узнаем. Но я почти уверен, что те, кто знал о месте его проведения остались там же. – говорю. Михаил чуть мрачнеет. – И еще одно, скорее всего, я не хочу даже чуть-чуть касаться Ваших планов, но все же. Скорее всего, кроме нас, тут присутствующих, параллель между некромантами и исчезнувшими Ленскими не проведет никто. Сомневаюсь, что много кто знает об их втором лице.

– Тут ты, конечно, ошибаешься, – пожимает плечами Император. – Все старые Рода довольно неплохо знают о родовой силе других. У Ленских, конечно же, не все очевидно, все-таки гонения на некромантов последних двадцати лет дело свое сделали, но про их бабку помнят, так что предполагать – предполагали. Но ты прав, – делает знак Лаврову, – связать уничтожение группы практикующих некромантов и исчезновение всей верхушки Рода смогут далеко не все. Но лучше и им не давать повода. – Лавров кивает, и тут же выходит из кабинета. – Владимир Николаевич попросит не распространяться Анучина и его племянницу, этого должно хватить, думаю.

Киваю, чуть задумываюсь, и, не найдя больше точек соприкосновения, спрашиваю:

– Михаил Александрович, мы же обсудили всё, что Вы хотели?

– Почти, Кирилл. Но тема установки твоего отца подождет, пока ты не сможешь принять титул графа. – с сожалением говорит Император, – банкиры говорят, что там невыполнимые пока условия доступа в хранилище.

Про себя усмехаюсь. Ну-ну.

«Лис, сообщи отцу, что нужно выходить на сцену.» – посылаю мысль напарнику.

«Да, я его минут пять как предупредил. Сразу как Анки волноваться начала. Он сказал что все под контролем, и он готов.»

– Тогда у меня будет для Вас небольшой сюрприз, – обращаюсь к опекуну.

– Еще один⁈ – нервно усмехается тот, – надеюсь приятный? А то что-то сегодня ты, Кирилл, почти вестником судьбы выступаешь. Что бы я, видимо, не отрывался от земли.

– Не знаю даже, Михаил Александрович, это Вам самому придется решать. – с трудом сдерживая ехидство, спокойно говорю. – Тут и так и так может повернуться.

«Может выходить на сцену!»

«Секунду, передаю.» – тут же отзывается Лис.

– Так какой сюрприз? – Михал ожидающе смотрит на меня. Анна тоже, но скорее с интересом, вроде как: «Чем ты еще меня сегодня удивишь?»

Тут, внезапно, начинает шуршать стена рядом с секретером, и Император тут же быстро отходит от него, выходя из-за большого стола обратно к нам.

Секретер чуть подрагивает, а потом, внезапно, резко поворачивается с частью стены.

– Вы кто такие? – Михаил холодно и надменно смотрит на вошедших через тайный вход кавалера с дамой, – и как нашли эту дверь⁈ – при этом он настолько уверен в себе, что нет даже движения позвать стражу. Хотя, может потому, что мы и так под наблюдением, что мной отлично чувствуется.

Пара склоняется в поклоне. Я даже вспоминаю, что этих людей я пару раз видел на балу, мельком.

– А вот в мозг ко мне лезть не надо, Миша. – говорит кавалер, и дама быстро проводит рукой по его лицу. Лицо быстро начинает менять форму, и через секунду на меня смотрит мой отец.

– Олег⁈ – думаю в эти пару мгновений, я вижу настоящего Михаила. На секунду проступает целая гамма чувств, и радость, наверное, к чести Императора, самая главная из них, хоть и не единственная.

Дама проводит рукой и по своему лицу.

– Тетя Лена⁈ – ахает Анна, и тут же срывается к моей матери.

– Воот. Это действительно сюрприз. – немного растерянно говорю я, – неожиданное появление, однако.

– Сын, а по другому сюда не пробраться – охрана. – пожимает руку Императору отец. Улыбается ему же, – Ты, Миша, совсем ход запустил. Пыльно тут у тебя.

– Так два года никто не ходил, – радостно, и немного растеряно отвечает Михаил. – Это правда ты?

– Ну ладно, проверь, если тебе так будет проще. – сварливо отвечает отец, – хотя по ощущению клятвы и так мог бы понять.

– Я, пожалуй, вас оставлю. Тем для разговора у вас, кажется море, – говорю. Император без слов, жестом соглашается. – Усилитель можно забрать?

– Дарю, – кивает Император.

И, уже поднимаясь, интересуюсь.

– А с девушкой что будет? – киваю на недоброй памяти спящую графиню.

– Крепость, или монастырь инквизиторов, скорее всего, если не найдут чего пострашнее неудавшегося покушения, – ровно пожимает плечами Михаил. – Казнить только за глупость не буду. Мне тогда половину своего двора нужно будет обезглавить.

Спокойно киваю. На удивление, зла на действительно идиотский поступок графини у меня нет. Наверное потому, что он не удается. И мне не интересно совсем, что было бы в ином случае.

– Пойдем, милая. – обращаюсь к Анки, – Бал почти закончился, но пару танцев у нас с тобой никто не украдет.

Несколько часов пролетают как один миг. Успеваем и встретить на балу спешащего Анучина на пару минут, и пообщаться с Елецкими, и даже мельком увидеть измывательства младшей княжны и Насти над десятком юношей «со взором горящим». Но оттуда я Анки утаскиваю сразу, так как наблюдать за развлекающимися барышнями не хватает отстраненности. Так и хочется, ну лично мне, конечно, много-много раз ударять себя ладонью по глазам.

Через несколько часов мы, наконец, остаемся наедине, в Роще. Бал все-таки оказывает на Анки чарующее воздействие, и мы прекрасно завершаем этот вечер, разделяя себя друг с другом. И, на какое-то время, Мир становится только отражением в нас самих. И нам этого совершенно достаточно.

– Ну и зачем? – спрашиваю, когда мы, отдыхая, лежим рядом, – зачем ты попросила меня соглашаться на вторую жену?

Анки немного отстраняется. Потом садится спиной ко мне.

В холодном свете луны, ее гибкая фигура просто отключает мне мозг. Я прикрываю глаза, не в силах полностью отказаться от этой картины.

Анки молчит, но я понимаю, что она просто собирается со словами.

– Кир, ты помнишь ведь, – начинает она издалека, – что скоро я должна вступить на Путь Шамана? Это моя судьба, мое Предназначение. И то, что я это откладываю, день за днем, все больше тяготит меня.

Наверное я смогу быть просто женой, и просто матерью. Наверное. – пожимает плечами, – но я никогда не смогу быть счастливой только в этом. Хоть и рядом с тобой, это тоже огромное счастье, Кир.

Предназначение, это не просто желание, или придуманная цель, как может показаться. Это скорее как тяга огромной силы, и с каждым шагом не в ту сторону, если ты знаешь о своем предназначении, конечно, каждый новый шаг делаешь все с большим трудом. Постепенно теряя что-то важное. Каждый шаг по капле. По чуть-чуть. Пока от тебя настоящей не останется ничего. Может быть только просто жена, или просто мать. Это тоже много. Но недостаточно для счастья. Ты меня просто перестанешь любить, когда мои глаза погаснут. Молчи, – оборачивается ко мне, отчего у меня опять перехватывает дыхание, и я на секунду закрываю глаза. Дотрагивается пальцем до моих губ. – может быть, ценить ты будешь и тогда. Наверное, – пожимает плечами. – Но вот любить – точно нет. Я много таких людей видела, – грустно улыбается, – все-таки бабушка долго шаманкой в племени живет.

Мне повезло, Кир. С тобой я пока ничего не теряю, наоборот, с тобой я намного сильнее и, наверно, правильней? Такое ощущение. Но я уже чувствую, что мое время без Пути выходит. Я уже немного свернула.

– Я понимаю, – тихо говорю и посылаю волну нежности милой.

– Конечно, – жмурится Анки, – кто, если не ты? Так вот, – продолжает, – я тебе уже говорила, что когда женщина вступает на Путь, то чаще всего, она теряет возможность иметь детей. Если выживает. Мы чуть-чуть по другому устроены, Кир. И с женщины плата больше. Так всегда было. А ты хочешь много детей, я знаю. Да и если меня рядом не станет, пусть рядом с тобой будет хотя бы та, что я сама выбирала, а Анна прекрасная девушка. – Анки на секунду замолкает.

А я на секунду успеваю представить, что ее рядом нет. Вот совсем. И это будит что-то очень черное глубоко внутри. Успеваю еще ощутить волну промораживающего холода, как ощущение прикоснувшейся ко мне руки Анки в мгновение возвращает меня назад.

Я захожусь в жутком кашле на минуту.

Анки с тревогой обнимает меня.

– Все, я пришел в себя, милая. – успокаиваю её.

– Что с тобой⁈ – тревога Анки не проходит.

«Так близко рядом она меня чувствует почти как себя,» – приходит мысль. Делаю несколько глубоких вздохов, и почти прихожу в почти обычное свое состояние.

– Кир, может к Насте?

– Нет, милая, я знаю, что со мной, я справлюсь, – нахожу в себе силы улыбнуться. И улыбка даже выходит вполне естественной. Анки немного успокаивается.

– Так вот, – медленно продолжает Анки, – а еще, родство через тебя с Императором даст много плюсов нашим людям, я думаю.

– Это всё, чем ты хотела объяснить свою просьбу? – уже довольно спокойно спрашиваю милую.

– Вроде бы да, – немного растерянно говорит Анки.

– Милая, не решай за меня. Это важно, – облегченно улыбаюсь. – Давай теперь я чуть-чуть расскажу историю, хорошо?

Глава 34

Собираюсь с мыслями.

– Давай начнем с последнего, это самое простое, милая. – притягиваю Анки к себе. – Забудь об этом. Никаких плюсов более, чем он с тобой обговорил, подобная идея не несет. Это только так кажется, но Михаил глава страны, где связаны интересы многих народов и Родов. Вопрос общих корней, родства и тому подобного, Императорским Родом давно пережит и отброшен, иначе его бы уже давно смяли. На вершине такого государства должен быть относительно нейтральный к группировкам человек, иначе он долго не продержится. А Михаил у власти уже двадцать лет, со смерти своего отца. Так что вопрос крови – это не более чем повод для торга.

Ты сегодня это могла видеть, вся история с Ленскими это просто повод выбить меня на худшие переговорные позиции, не больше. Наплевать ему на Ленских, так-то. Группировка потеряла силу – с доски ее. А ресурсы перераспределить.

Более того, заметь, что несмотря на то, что я фактически закончил гражданскую войну, об этом Михаил даже не заикнулся, потому что это ему не выгодно. А вот о Кенигсберге и Померании он тут же заговорил, как узнал об отсутствии у них сильных магов. Потому, что это выгодно Империи. Это нормально. Так что забудь. Нет тут никаких дополнительных плюсов для Народа.

– А ты действительно уничтожил их? – Анки мягко прижимается спиной к моей груди, и скорее всего, задает этот вопрос без какой-либо цели. Но пусть, все равно разговор не только голосом. Это важно.

– Не совсем. Они уничтожили сами себя, но я действительно поспособствовал. Не думай о них, это прошлое. А война в Европе – дело будущего, она тоже не важна. Мне придется там участвовать, ради руян, у них есть накопившееся счета ко многим «добрым» европейцам, но это меня вообще не заботит. Это уже не важно. Важна наша земля, наши народы – это будет занимать время. А война – она пройдет, тем более, что результатами Михаил делится не особо захочет, но и пусть его. У нас другие горизонты, – я говорю, но понимаю, что большую часть Анки пропускает мимо разума. Но говорить не перестаю. Не в этом идея. Милая начинает расслабляться, и немного откидывается на меня. Вот это и есть моя цель.

– Ты так же хочешь, чтобы было здесь, на твоих землях? – неожиданно спрашивает Анки. Значит, все-таки, слушает. Мысленно радуюсь.

– Нет, я надеюсь что у Академия здесь, у Ясеня даст начало чему-то новому. Ты заметила, что чем сильнее становится Древо, тем больше земли становится под его кроной? Я чувствую это. Настя и отец думают, что Ясень забирает под себя земли вокруг него. Но это точно не так. Он создает. Или проявляет, я пока не понял. Пока что я понял только то, что снаружи моей земли, не исчезло ни метра. А внутри, здесь, пространства уже сейчас больше, чем было, когда он рос.

Если раньше до вершины холма можно было дойти за пять минут от границы болот, то сейчас без тебя, или меня, или Насти, в общем без того, кто понимает Тропы, сюда идти даже примерно не знаю сколько времени. Кроме того, Ясень снаружи не видно, а он занимает все небо тут. Я, конечно, мастер отрицать очевидные факты, но даже до меня дошло, что Древо создало свой карман пространства, пусть и очень сильно связанного с основным Миром, и постепенно расширяет его. – улыбаюсь про себя. Мой голос расслабляет Анки, и она незаметно устраивается поудобнее. А я постепенно собираюсь с мыслями.

– Вот и зачем мне заниматься внешними войнами, когда тут неисследованный расширяющийся Мир, да еще, кажется, и не один? – внезапно приходит волна одобрения со стороны Ясеня. Анки даже немного вздрагивает от неожиданности. Похоже Древо, каким-то образом, нас понимает и поддерживает, правда в один ему понятный момент. Похоже Ясень хотел бы, чтобы его земли люди заселяли. Ну пусть. Сейчас вот совершенно не об этом, но запомню. Тем более, дальние цели совпадают.

– Милая, знаешь, у меня есть возможность почти наверняка знать, что ко мне чувствуют другие люди, – начинаю я немного издалека.

– И я? – Анки поднимает на меня взгляд. Отлично. Из ямы самопожертвования мы вышли. Теперь аккуратно.

– И ты, – нежно целую милую и улыбаюсь. – но совсем по другой причине.

Когда я рядом с другими людьми, то мой побратим прекрасно чувствует как бы запах их эмоций. И если они направлены на меня или него, они хорошо понимаются. И он мне об этом говорит, если я спрашиваю.

Я зачем об этом говорю, – снова целую Анки, – я точно знаю, что княжна ко мне никакой влюбленности не испытывает. Доверие – да. Слегка дружеские чувства – тоже да. Но никакой романтики.

– А почему ты тогда меня послушал? – тихо удивляется Анки.

– Знаешь, ты моя, и если ты просишь, то сначала я тебя поддержу, даже если никто про твою просьбу не знает. Это первое и главное. А вот потом, мы с тобой обсудим зачем и почему, что мы сейчас и делаем. – мысленно пожимаю плечами. – Понимаешь, помолвка это не то, что нельзя никак отменить, даже у князей. Это скорее процесс, причем довольно длительный, и с непредсказуемым иногда результатом. А второе – я решил помочь хорошему человеку.

– Что ты имеешь ввиду? – не понимает Анки.

– Я тогда не мог тебе этого сказать, да и не нужно было – тебе там опасности никакой не было, но сейчас приходится к слову. Понимаешь, ни Михаилу, ни Анне, ни, скорее всего, Марии, младшей княжне, верить в проявлении чувств нельзя. Для них, как для точно практикующих менталистов, чувства, эмоции – это просто инструменты. Они сами выбирают, каким инструментом пользоваться в нужный момент. – на пару секунд замолкаю, – вообще, из известных мне менталистов, почти реальные чувства, похоже, были в двух ситуациях. У старшего сына Ленского, когда я был его пленником…

– Ты мне не говорил. – оборачивается ко мне Анки, – и это ведь те, кого ты уничтожил?

– Не было смысла, ты бы еще волновалась бы попусту. А так сильной опасности ты не чувствовала, и ладно. Да и пленником я был почти понарошку, но для Ленского это было вполне всерьез, и так как о мясе, в лице пленных, думать смысла не было, то та маска, которую он носил скорее всего была для него любимой. Довольно неприятная, честно говоря. То есть я видел его почти настоящее лицо, десяток минут.

И вторая ситуация – это пара секунд, когда Михаил встретился с моим отцом. Потом он уже наверняка опять выбирал, что чувствовать, но в тот момент похоже был честен.

Так я это к чему? Анна прямым текстом сказала, что она пленница своего положения. Михаил молод, и править будет еще долго, так что у нее один путь – замужество, и непременно выгодное с точки зрения Империи. А тут я такой красивый нарисовался, и Анна разыграла свою игру. И вполне успешно.

– Но зачем, если ты это понимал, ты поддержал её?

– Вообще, потому что ты попросила, – хмыкаю, – это основное, в ином случае я бы проигнорировал. Михаилу шаманы нужны. Он уже успел оценить выгоду переговорников, духов и самой другой традиции. Так что даже если бы мы стали плясать голыми на столах, он бы скорее всего назвал это эксцентричным обычаем. Я утрирую конечно, но не то, чтобы сильно, милая. Так что он бы согласился и на просто союз.

Но тут получилось помочь хорошему человеку. Анна все-таки хорошая девушка, с учетом отклонений ее силы. И теперь нам обязана.

– Чем? Мы же не посылали посольства еще, как ты говорил? – Анки немного запуталась. – И не пошлешь?

Так, а вот тут совсем аккуратно.

– Пошлю, – улыбаюсь, – именно потому, что я об этом сказал. Но это не быстрое дело, да и между обручением и свадьбой пара лет минимум. Так что, если Анна не дура, а она точно не дура, и не влюблена в меня, не забывай об этом, то мы подарили ей очень нужные пару-тройку лет, до момента полного взросления младшей княжны. Она точно это знает, и воспользуется. У нее теперь станет чуть больше свободы, а у нас вокруг много холостых, и, в общем, очень неплохих ребят, которые гораздо лучше подойдут на роль консортов. Елецкие, например, побратим тот же, хотя там та же проблема, что и у меня.

– Какая? – лукаво улыбается Анки. Выражение лица видно плохо, но я слышу по голосу.

– Однолюбы мы, – прижимаю к себе милую, и говорю ей на ушко. – Никто, кроме единственной не нужен, а с учетом того, что мы знаем реальные чувства людей, для побратима вообще всё непросто. Зато вот мне очень повезло.

– А свадьба? – уточняет милая, – ты же примешь обязательства.

– К тому времени, – усмехаюсь, – Михаил уже точно поймет, где его дочка сыграла против него, но сделать ничего уже не сможет. Не бери в голову, это не наши игры, а их. И обязательства тут довольно условные, это скорее декларация о намерениях. В истории множество случаев, когда помолвка свадьбой не заканчивалась, причем без какого-либо репутационного ущерба для сторон. Просто найдем подходящий.

Анки уже почти улыбается, но не все сделано. Остается главное.

– И милая, по поводу твоего Пути, – Анки опять застывает, как натянутая струна. – Рядом при инициации шаманок никогда не было целителей вне категорий. А духи, какие бы они ни были, пусть даже и Жизни, это другая сторона, они не люди, они восстанавливают человеков по своим лекалам, и не факт, что верным. Я почти уверен, что им приходится идти на компромиссы.

Ты точно не погибнешь. И если ты на Пути заблудишься, я тебя найду. Ведь я уже делал это для отца с мамой, а для тебя уж точно на месте стоять не буду.

– Кир, ты не понимаешь…

– Понимаю, милая. Если моя мама смогла себя сохранить в тех условиях в Улье с демонами, то ты точно ко мне и сыну вернешься. Мы уже все вместе победили, милая, просто ты пока еще не сделала своего шага. А это просто формальность. У тебя есть те, ради кого побеждать, ради кого навязать свою волю кому угодно. Хоть духам, хоть богам. – пожимаю плечами. – назначай день. Я буду рядом.

Анки разворачивается ко мне, обнимает меня и прячет лицо на груди. Я чувствую стук ее сердца, и чувствую, как ее страх, пережигается в холодную ярость на испытание, на препятствие между ней и её будущим, на то, что мешает быть со мной, не думая ни о чем.

И тут мне не нужен Лис, чтобы это чувствовать. Ведь что, как не страх исчезнуть становится отправной точкой для её размышлений? Уверен, что именно ужас потерять себя тогда, когда она счастлива, заставляет Анки придумать свою замену для мужа и сына, ведь что может быть важнее Рода? А княжна – лучшая из замен в этом смысле.

И что, как не он же станет теперь топливом для ее решимости? Ведь ей есть ради чего возвращаться.

Но то, что я увидел и прочувствовал этот страх, я милой никогда не скажу.