Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

– Светлого будущего, воин, – будучи девой из увеселительного заведения, Жоржета всегда подмечала мелочи, чтобы полнее удовлетворить потребности клиентов. Очертания длинных волос, скрытых под плащом, в сочетании с мощным телосложением совершенно точно говорили о его воинственном прошлом.

– Спасибо, – мужчина явно был растерян.

Девушка из дома терпимости сразу оценила ситуацию. Ждать притязаний со стороны воина не стоит. Ну что ж, если она хочет заполучить его, нужно действовать наглее.

– Такой шикарный мужчина и один.

– Но я не один…

Девица перебила его, принципиально не дав увести разговор в столь ненужную сторону, как отношения и верность.

– Вам наверное хочется отдохнуть и расслабиться. Вы, вероятно, сильно устали, – пауза, за которую женщина продемонстрировала свое глубокое декольте и влажные пухлые губы, – пойдем со мной, воин, и я тебе обещаю, ты будешь летать в облаках и наслаждаться каждым мгновением. Ты не забудешь этого никогда.

Резкий переход от официального обращения к более интимному в сочетании со словами, скрывающими наслаждение, было безотказным трюком этой женщины легкого поведения.

– Правда? – на лице воина было предвкушение, и Жоржета улыбнулась. Он уже принадлежал ей.

– Конечно, пойдем, – и воин послушно шел за своей повелительницей.

Как горда собой она была. Жорж уже представляла перекошенные от зависти и злобы лица соремесленниц. Как будут рвать на себе волосы более зрелые девицы от собственной ненужности и бессилия. Эти картины вызывали восторг и чувство превосходства в очерствевшей душе нимфы.

Добравшись до особняка на окраине города, Жоржета сполна насладилась своим триумфом и отвоевала лучшую комнату у своей вечной соперницы, Анабель. Как же бесилась врагиня, когда узрела белокурого воина. Всем и каждому было известно, что таким мужчинам нет нужды ходить в бордель, и раз уж такое случилось, то у Жоржеты вскоре появится покровитель, а может и муж.

Пропустив воина в комнату, затуманенную легким дымом благовоний и свечей, Жорж скользнула за ширму. Если она хочет покорить его полностью, ей нужен особый наряд. В мгновение ока она переоделась и предстала перед мужчиной, что держал в руках ее будущее, во всей красе. Она только медленно начала спускать наряд с плеча, когда раздался встревоженный голос с кровати.

– Что вы делаете?

– Т-ш-ш, любимый, все узнаешь, все увидишь, – и плавно покачивая бедрами в такт движениям рук, что все больше оголяли верхнюю часть ее аппетитного тела, двинулась к своему избраннику, как хищница к жертве.

– Не надо раздеваться… – беспокойство в глазах воина не понравилось Жорж, но она не придала ему должного внимания.

– Можешь раздеть меня сам, если ты такой шалун, – и она подошла к самой кровати, – чего ты ждешь, мой повелитель? Сорви с меня все это тряпье, я хочу почувствовать твои руки на своем голом, изнывающем теле-е-е.

Чем больше говорила девица, тем шире становились глаза воина, и тем больше непонимания и испуга читалось в них. Но Жорж не видела этого, она самозабвенно пела свое соло там, где возможен только дуэт.

– Я не буду… не надо, – не обращая внимания на содержание фраз, она слышала лишь его будоражащий голос. Поднявшись на кровать, она легко села на него верхом и принялась стягивать плащ. Над причиной, почему он не снял его при входе, Жорж не задумалась тогда, не задумалась и сейчас. Еще одна ошибка ослепленной своей самоуверенностью и целью алчной женщины.

– Хватит! Не надо! – крик беловолосого мужчины не достигал предназначенных для него ушей, зато достиг других ушей.

Спустя пару мгновений в двойные двери дворца утех раздался мощный стук, от чего задрожали стекла. Многие повыходили из своих комнат, как нимфы любви, так и их мужчины. На второй громоподобный стук вышли все, в том числе и дворецкий, который усиленно делал вид, что это не по его душу. А за душу уже начали переживать все. Как-никак полнолуние. В это же время раздался третий и последний в существовании двустворчатой двери удар. Одна сторона оторвалась вместе с петлями и косяком, вторая раскрошилась и осыпалась на покрашенный желтой краской пол. Порыв ветра погасил почти все огни в здании, создавая атмосферу отчаяния и ужаса. За то время, пока оседала пыль, не было произнесено ни звука. Только цокот приближающихся копыт, как похоронный марш, обрекал всех обитателей небогоугодного заведения на страшные мучения и расплату.

В это время молодой воин, сбегая от настырной девицы, извернулся и соскочил с кровати. Растерявшаяся Жорж не сразу поняла, что случилось. Дверь с грохотом распахнулась, потушив свечи, а в ней неизвестное существо, с вывернутыми ногами и длинными волосами спереди. Комната погрузилась в полумрак. Как только последняя преграда была сломана, в темное пространство ворвался свежий воздух и причитания:

– Это Всенижний!

– Нам всем конец!

– Он пришел за нами, грешниками!

– Его пламя сожжет, нас! Мы обречены!

– Всенижнему нужна Жорж! Она – распутница, совратила праведника!

– Да, он был чист душой, она убила его благочестие!

– Она убийца!

– Воровка!

– Ведьма!

– Некромантка!

Все девицы орали как одна, обвиняя Жорж. И каждая из них была в той же степени грешна. Но кто оклевещет сам себя? Дураков нет.

Жоржета видела перед собой чудовище. Она слышала все, о чем кричали снизу. Неужели она совратила этого праведника. Неужели Всенизший пришел за ней из-за ее грехов.

Тем временем чудовище развернулось, и Жорж узрела его вторую морду. Такую же уродливую и мерзкую, как первая. Ведь никто и предположить не мог, что одна из девушек, испугавшись, насадит свой лучший корсет, что был в этот момент у ее спутника в руках, прямо на морду «Всенижнему».

Медленно двигая копытами, исчадье низших миров приближалось к Жоржете. Женщина в ужасе не могла пошевелиться, только немигающе смотрела на свою кару. Чудовище полыхнуло горячим паром и вновь развернулось первой мордой. Удар двумя вывернутыми наружу конечностями, и кровать погребла под собой одну из искуснейших нимф дворца утех.

Спустя неполный лунный цикл, никто и не вспоминал о нимфе Жоржете. Все знали послушницу Всевышних, Жоржету Очистившуюся.

Около двадцати человек той ночью стали свидетелями жестокой расправы над согрешившим праведником. Двумордое исчадье спустило несчастного с лестницы. А настигнув его внизу, оно начало копытами выбивать из него дух, топчась. Когда же грешный смог подняться, вторая морда чудовища попыталась проглотить его, но воин извернулся и содрал с него кожу. О том, что это предмет женского нижнего белья так никто и не узнает.

От зрелища снимаемой кожи все дамы лишились чувств и не были более свидетелями того, как монстр все-таки схвати зубами обреченного и, изрыгая ядовитый пар, поскакал в ночь, освещенную полной луной.

В это беспокойное время полнолуния многие по всему городу видели несущееся нечто, что тащило по брусчатке тело почти мертвого грешника, бывшего праведником.

***

Посреди ночи раздался душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. От него я и проснулась. Все еще пытаясь отдышаться и прийти в себя, взглядом поискала Вана. Он сидел на расстеленном на полу одеяле и пораженно смотрел на меня своими хризолитовыми глазами. И я поняла, кричала я. Осознание накрыло удушающей волной. Кто-то умрет. Я была в этом уверена. Сегодня ночью мне снова придется петь скорбную песнь.

Блок спал раньше на три весны. Я надеялась больше никогда не чувствовать смерть и страдания. Как наивно для плакальщицы. Я обхватила колени руками и оперлась на них подбородком. Теперь сон еще долго ко мне не придет.

– Дана, что случилось? – Малыш был сильно взволнован. Хорошо, что пока не боится меня, другие в ужасе от моего крика бежали как можно дальше.

– Кто-то умрет сегодня, я уверена.

– Кто? – и искренний, ничем не затуманенный интерес.

– Не знаю, Ваня. Я никогда не знаю этого до момента смерти.

– А после?

– А после я вижу их смерть, боль и страдания, но помочь не могу, только проводить их души в другой мир песней.

– Ты поешь? – и удивленно смотрит на меня.

– Да, но ты не услышишь.

– Почему? – обиженно спросил Малыш. Я отпустила колени и спустила ноги с кровати. Ван тут же подсел ближе, скрестив свои ноги перед собой, и в ожидании уставился на меня. Прям любознательное дите.

– Потому что мои песни слышит только умирающий, и больше никто.

– Когда я умру, я тоже услышу твою песню? – меня прошиб холодный пот. Только не это. Я больше не хочу оплакивать друзей.

– Нет, Ван, ты не умрешь. По крайней мере, пока. И про песни я даже слышать не хочу!

Мы замолчали. Говорить больше не хотелось. Как же я ненавижу ожидание чьей-то смерти. Ужаснее этого, для меня нет ничего. Знать, что кто-то, неподозревающий ни о чем, сегодня лишится жизни, и ты ничем не можешь ему помочь. Ведь ты не знаешь, над кем простерла свои костлявые руки дама с косой. Это чувство сродни с отчаянием, только намного сильнее.

Ванюша почувствовал мое состояние. Он подполз поближе и положил свою голову мне на колени, при этом крепко обняв их руками. Я была ему благодарна за это. Никто раньше не рисковал подходить ко мне после крика банши. Мое мрачное и скорбное настроение распространялось на таты вокруг. Никто не решался нарушить мое молчание или коснуться меня. И только сейчас я понимаю, насколько мне не хватало дружеского плеча в такие моменты. Спасибо тебе, неизвестный воин, что подарил мне моего ненормального Малыша.

Из задумчивости меня выдернула душа, что была притянута моим жестоким даром. Началось. Нежно поглаживая своего друга по бело-пепельным волосам, слегка спутанным ото сна, и чувствуя его спокойное, равномерное дыхание, я начала свою песнь.

Услышь мою песнь, уходящий.

Покой свой душою прими.

Голос мой, для всех вещий,

Поможет тебе отойти.

Солнце жизни твоей заходит,

Но прекрасен закат твой.

Смерть твоя рядышком бродит,

И завет моя песнь за собой.

Ты услышь меня, душа.

Будь готова принять судьбу.

И лети за грань не спеша

В новую жизнь свою.

Вместе с последними словами пришло долгожданное облегчение. Душа ушла ко Всезнающим. Груз отчаяния спал. Я тяжело вздохнула, все закончилось.

– Красивая песня.

– Какая песня, Малыш? – он повернул голову так, чтоб его лицо смотрело на мое.

– Которую ты пела. Я слушал ее, и мне становилось так хорошо и легко-легко.

Не могу в это поверить. Он услышал песню банши. Невозможно. Если только…

– Ваня, как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит, тебе плохо? – я лихорадочно начала ощупывать его, заглядывать в глаза и даже рубашку стянула. Он, на удивление, не сопротивлялся. Темень знает что! Он в порядке. Да и душа умершего уже ушла, а этот вроде с душой пока. Ничего не понимаю.

– А ты точно слышал песню, может, приснилось? – подозрительно присматриваюсь к нему.

– Услышь меня, уходящий. Покой свой душою прими. Голос мой для…

– Все-все поняла. Ты слышал, но как?

– Как? Ну, я уши не закрывал, а ты достаточно громко пела.

Я в прострации. Мало того, что это недоразумение меня не испугалось, так еще и песни мои слышит. Нет, он однозначно что-то уникальное, или ненормальное. Хотя, и то и другое.

– Знаешь, а я банши.

– Правда? – и только живой интерес, никакого ужаса и паники. Горгулья разорви меня. Где ж ты жил все это время, в подвале?

А ужаса я жду от него по одной простой и довольно древней причине. Около четырехсот пятидесяти весен назад нас, банши, заклеймили нечистью и приписали нам массовые убийства. Дескать, мы ради прихоти народ сотнями положить можем. А то, что этот народ воюет и сам себя вырезает, никого не волновало. Дошло до того, что наш крик расценивался как проклятие смерти. Будто мы сами кричим, когда нам вздумается, и убиваем того, кого захотим. Никто больше не верил, что банши лишь предсказывают смерть и оплакивают умерших.

Как следствие массового безумия, нас начали целенаправленно истреблять. Тогда-то я и вкусила жизнь в бегах. К счастью, эльфы, что светлые, что темные, не страдали суеверием, а почитали великих плакальщиц. Были еще водные народы, дриады и драконы, кто не поверил в чушь, что несли люди, орки, тролли и вампиры. Хотя, кто слушал вампиров, их самих нещадно вырезали. Были и те, кто просто избегал нас, например гномы и оборотни. Многие племена воинов также сохраняли нейтралитет. А вот маги свирепствовали. Именно из-за них нас так мало осталось. Меня как раз отряд таких фанатиков преследовал, когда глава тайной разведки Хрустальных лесов в засаде сидел. Я, если честно, вообще ничего не помню, до того момента как очнулась во дворце светлых. Мне рассказали, что один сильный некромант меня темной молнией по голове приложил. А принес мое бессознательное тельце именно глава разведки, который этих самых магов и спровадил с эльфийской территории. Первое время я даже не знала, что я такое. Просто Баск блок поставил, и я жила как обычный человек с огромной продолжительностью жизни. Спустя весен эдак десять, Светлый Владыка обновить блок забыл. Ну и начались мои мрачные будни. Тогда-то я и узнала, что я такое и чем мне это грозит. А грозило, ни много, ни мало, смертью, причем моей. Вот и ошивалась я у эльфов довольно часто. Уходила, проблемы находила и назад в эльфийские кусты, под рясу Владыки. Вот и сейчас путь держу все в те же кусты.

Рассвет. Можно подниматься и приводить себя в порядок. Ах да, на коленях белокурая голова. Прислушалась, спит. Ладно, итак всю ночь со мной возился. Пусть поспит, можно еще ват побездельничать, только вот ноги бессовестно затекли.

Стук в дверь. Ну и как прикажете мне открывать, я, между прочим, в одной рубахе до колен, на которых беспробудно дрыхнет тяжеленный маг. Стук повторился. Ладно, скромностью никогда не отличалась.

– Входите, – ручка опустилась, а дверь не шелохнулась. Еще одна попытка привила к полному игнорированию того, кто снаружи наглой дверью.

– Заперто, – раздалось с той стороны от деревянной упрямицы. Знаю, что заперто, сама приложила к этому руку.

– Я открыть не могу, – и ведь не соврала.

Недовольное фырканье, возня за дверью и, вуаля, в проеме стоит одетый с влажными волосами, похоже, только после ванных процедур, Алкай. Рубашка липнет к еще влажному телу, очерчивая сбитые, рельефные мускулы и узкую талию. Растерянно смотрю на него, а он не менее удивленно на меня, и не двигается.

– Я… это…помешал? – и легкий румянец на щеках. Не знай я ситуацию, решила бы, что это он после ванны распарился, а так.

– Он спит, не помешал. Я его посреди ночи случайно разбудила, кошмар приснился, так он меня успокаивал, – и вот чего оправдываюсь? Голос и так позорно срывается.

– Ну да, кошмар, – хмыкнул огонек, – это тот, после которого у меня пол стаи перекинулись в людей и молиться стали? Тогда понимаю, почему он не спал, – спокойно пояснил Алкай.

– Э-э-эм… пол стаи?! – как-то не верится, неужели я так громко кричала. Наверное, нынешний покойник за пределами города был. Странно, я раньше так далеко на смерти не реагировала, только те, что в пределах одного тата от меня. Ой как это не хорошо.

– Да, красавица, мы в двух татах от города охотились, а тут такое. Не до охоты уже было. Особенно, когда убитого крестьянина нашли.

– Ликаны? – грустно поинтересовалась. Ясно, кто нынче преставился.

– Нет, хорошая моя, тело целое. А вот лицо от ужаса перекошено и глаза черны, как уголь. Понимаешь, о ком я?

Волколак покусай, я покойница. Понимаю, что я часто нынче упокоеваюсь, но что поделать, если столько существ мне этого желают. Почерневшие глаза, лицо искаженное гримасой боли и беззвучного крика следствие воздействия особых существ. Такое сделать могут лишь Проклятые, или по-другому – каратели. Они получают цель и не успокаиваются, пока не уничтожат ее. Натравить карателя можно только на согрешившего, или кого выставили грешником. Они потому и каратели, что не просто убивают, а именно карают за злодеяния. Мучают до тех пор, пока не посчитают правосудие свершившимся. Ходят слухи, что есть один отряд карателей на королевской службе у Гарны. Использование силы проклятых строго запрещено. Это ужасные потусторонние твари, которых контролирует некромант. А так как некроманты уже давно считаются нечистью, то и каратели вне закона.

Не сложно догадаться, кто решил замести следы. Но вот откуда знает об этом оборотень? С чего он вообще взял, что они за мной?

– Думаешь, с чего я взял, что они за тобой, – удивленно моргаю.

– Именно так и думаю.

– Они по твоему следу шли. Я немного пропетлял и походил за ними. Так они точнехонько по запаху одной красавицы идут, что к нам с запада прискакала. И вот интересно, прямо со стороны столицы, где нынче парочка некромантов и группа наемников сокровищницу разорили. Странно, правда. А еще страннее, что отряд королевских войск сегодня с утра мимо городских ворот прошел, а вот каратели, которых здесь вообще быть не должно, по городу шастают. Кому ж ты так насолить успела, плакальщица? – я испугалась.

Что он теперь делать будет? Сдаст меня им и спасет стаю? Конечно, сдаст! Оборотни к банши нежных чувств никогда не испытывали, не говоря уже о том, что у них проклятые на пороге топчутся.

– Хватит хмуриться, красавица. Я не за тем сюда пришел и все рассказал, чтоб карателям тебя на блюдечке подать, – он усмехнулся, оперся о косяк спиной и сложил руки на груди, – давай рассказывай, будем вместе думать, как тебя из города вывести незаметно.

– Правильно, прямо в пасть степным ликанам. Как раз третий день полнолуния. Даже косточек не останется, чтобы засвидетельствовать мою кончину.

– Опять царапаться пытаешься, кошечка? Успокойся. Я помочь хочу.

– С чего бы это? – и недоверчиво поднимаем правую бровь.

– С того, что одна баши когда-то давно очень помогла мне. Хочу вернуть долг.

– Я не та банши.

– Знаю. Ту убили, а значит, вернуть долг я могу только ее соплеменнице.

– И что же она такого сделала? – Ван на коленях пошевелился, причмокнул во сне и снова засопел.

– У тебя ноги еще не отвалились? – и подозрительно глянул на Вана.

– Тебя мои ноги вообще не должны волновать, рассказывай.

– Ну что ты опять шипишь на меня, я же не рычу.

– Еще чего не хватало.

– Злая ты, – и обиженная мордочка, – ладно. Когда мне было двенадцать весен, к нам на постой пришла женщина. Моя мать, как хозяйка, помогла ей устроиться. На пятый рассвет мы услышали истошный крик. Он как ледяной тайфун сковал наши сердца. Отец сказал тогда: «Смерть пришла». Я не понял смысла. Не понял и, когда мама не вышла работать в таверну, а осталась со мной и младшим братом на весь день. Она пела нам песни, рассказывала сказки, играла с нами и каждую минуту старалась обнять или поцеловать. Отец пришел только вечером, обнял мать и так и остался стоять. Впервые я видел, как по его щекам текли слезы. К полуночи спустилась та странная женщина. Она подошла к отцу с матерью и положила маме руку на голову. Моя мама безвольно осела в объятья мужа. Мы с братом кинулись к ней, а женщина закрыла глаза и не двигалась. Мы слышали лишь собственный плач и всхлипы, но когда банши открыла глаза, пришло облегчение. Не было ни скорби, ни отчаяния, только спокойствие и безмятежность. До сих пор я вспоминаю о маме с улыбкой, а не тоской. Позже я узнал, что мать была больна, и если бы не эта странная женщина, мы так и не смогли бы провести самый чудесный день вместе. Песнь банши не просто помогает душе уйти, но и уносит с собой скорбь, принося облегчение. Я понял это на собственном опыте. Мне незачем желать тебе смерти, плакальщица.

И я поверила. Каждый, кто хоть раз испытывал нашу силу на себе, уже с трудом верил в весь тот бред, что распространяли маги.

– Хорошо, как нам уйти из города и не попасть в лапы к ликанам? Проще завоевать королевство или эльфов ругаться заставить, – оборотень улыбнулся.

– Думаю, я заслужил право узнать твое имя, красавица.

– А чем тебе красавица не нравится?

– Тем, что это не имя. Меня зовут Алкайна Вайне из стаи рыжих волков. Я альфа по праву рождения и самого сильного в стае.

– Суардана Дэнитар, банши. По праву плакальщицы уже четыреста пятьдесят весен в бегах.

– Арк Тариван…м-м-м… Атар… вохм-м-м-ка… шир… – я даже не сразу сообразила, что это Ванюша во сне представиться решил. Он значит Арк Тариван Атар и какой-то там шир. Интересно.

– Чего это с ним?

– Он тебе тоже представился, – и посмотрев на растерянного оборотня, добавила, – не бери в голову.

И мы начали строить план моего бегства. Вскоре к нам присоединился орк и Ванька. Через множество споров, криков и ругани мы пришли к самому оптимальному решению. Меня будут сопровождать самые сильные оборотни стаи, каковых оказалось пятеро, не считая Алкая. Они доведут нас до первого поста, что как раз займет всю ночь. А дальше Руи пойдет на убыль, и опасность от ликанов будет минимальная. Они вновь забьются в свои логова и будут крутиться возле него, не рискуя заходить в поселки и маленькие города до следующего полнолуния.

[1] Тан = сантиметр