Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

Соавторы: Анна Кондакова,Анастасия Сиалана,Рик Рентон,А. Райро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 314 страниц)

Глава 2 Иди в баню, тазики пинать!

И вот стою я посреди дороги, смотрю на наглого старика и не знаю, что делать. Повернусь, там пришибленный, не повернусь, придется дальше дедульку гипнотизировать. Я, кстати, это умею. Да и вообще я умненькая, а точнее, образованная. Весен эдак… много назад я в одном замке шестнадцать полных лун менестрелем служила. Ну и был там на службе не только маг, но и ученый муж, который меня и решил обучать по дружбе людской. А людской, потому что замок этот речного народа был. Так что я вполне себе ничего. Однако, вернемся к заболевшему, то есть наболевшему. Надо повернуться, а то он уже пыхтит как упырик над жареным мясом, и жрать охота и от жареного воротит. Эх, была, не была. И вот в позе полчища-зомбяк-наступают-давно-пора-бежать я так и застыла, даже занесенную для марш броска ногу не смогла опустить. А все почему? Потому что случился самый банальный ступор, с последующим окаменением, отупением и отказом речевого аппарата (эт я у научника нахваталась, не зря там чахла). Мой случайный спасенный не отличался большим разнообразием в позе или речи, так что стоим, ступорим. И что делать, не в одном мозгу. В конце концов, отмерла я, так как с запрокинутой головушкой ой как тяжко стоять. Да-да, это чудо было на голову меня выше, а то и на полторы. Но это ещё лешачьи проказы и водяного байки по сравнению с глазками неадекватного. А они у него как два изумрудика, причем лучшего качества, не вру. А затягивают в свой бездонный омут как, ах! А в остальном обычный, симпатичный представитель сильного пола, правда, выражение его моськи уж больно умалишенное. Нельзя ж так реально дибилушку изображать.

– Малыш-крепыш, чего стоим, чего ждем?

– Рядом стою. А твоё имя Малыш?

Ой, что сейчас будет.

– Нет, Малыш – это ты, а я Дана. Так чего ждешь, иди по делам, или домой.

– У меня нет дома. А что такое дела? А как по делам ходить? – тут же засыпали меня вопросами.

– А ты развернись и чеши вперед, там и дела найдешь на свою ж***.

Знаете, что он сделал? Нет? Так я подскажу. Он развернулся, начал остервенело чесать лоб и кричать «дела идите ко мне на ж***». Вам смешно, а мне нет. Это все посреди улицы. Да на нас уже оборачиваться начали и у виска странно так покручивать. Не, я-то нормальная, а вот это недоразумение явно сильно тыквой своей приложилось, или приложили. Так, пора прекращать представление.

– Малыш, шел бы ты! – и еще грозное выражение и сжатые в кулак ладони. Ага-ага, я злая тетя, вишь, даже твоих наемников спровадила. Двигай, давай, чего пялишься?

– Куда?

За следующую фразу я в последующем успела проклясть себя раз сто и столько же пнуть за недальновидность. Ну, дура, она и в шкуре менестреля дура. Та-да-да-дам, барабанная дробь:

– В баню, тазики пинать.

– А так можно?

– Можно-можно, я разрешаю, вон в ту сторону иди, – и указала ему в первый попавшийся поворот.

– А где там баня? – и смотрит на меня щенячьими глазками, не будь мужиком здоровым, усыновила бы, ей богу.

– Там детка, там. Ты иди, а потом у прохожих спросишь. Ну, давай, иди, потом расскажешь, как прошло.

– Хорошо.

Конечно, хорошо, милый, от чего ж плохо. И мне хорошо, я теперь свободна идти куда хочу, и тебя не тронут в торговых рядах. Так, пошпыняют и все. Пока-пока припадочный. Эх, а красивые у него глазки все-таки. И не раз они мне будут сниться.

Так, пора к трактирщику за добром своим. В седло, и поминай, как звали. Слишком уж проблемный город для меня.

***

Солнце клонилось к горизонту, рынок начал пустеть. Между рядами еще двигались перебежками пару запоздалых покупателей. Торговцы складывали свой товар. А в это время небезызвестная мужская фигура в капюшоне шла вдоль прилавков и усердно искала собеседника.

– А где баня? – бесцеремонно обратился мужчина к задержавшемуся торговцу.

– Вы мне? – торговец поднял глаза на высокую фигуру.

– Да, где баня?

– Смотря, зачем вам баня, наниматься или по поручению, к тому же какая именно баня?

– Я тазики буду пинать.

– Простите, не понял, какие тазики? Не слышал о такой должности, – торговец явно понимал, что чего-то не понимает.

– А какие, я не спросил, – и всемирная скорбь на лице. – А какая разница?

– Не знаю, если честно. Вы бы вон в то здание обратились, – и торговец указал на дальнее здание с большими деревянными воротами.

– А, хорошо.

Пройдя мимо не менее удивленных, чем сам торговец свидетелей сей беседы, мужчина подошел к указанному дому. Как оказалось, это на самом деле была баня, однако ее владельцам очень не понравилось, когда некая странна личность начала удар за ударом, целенаправленно, разносить их детище. Да ещё чем, ТАЗИКАМИ! Кому расскажи, не поверят. И правильно сделают, ведь кто хочет восстанавливать разрушенное? А мне ой как не хотелось, так что я тоже не поверила, за компанию и во избежание финансовых проблем.

А все потому, что «мой Малыш» попал на следующий рассвет на невольничий рынок. У него, оказывается, рабское клеймо под плащом, на лопатке. Вот те и поворот. Хозяева несчастной баньки решили хоть с его шкуры возыметь деньжат на ремонт. Да только я тут мимо к выезду из города пробиралась. Угу, пробралась и выехала аж пять раз. Темень! Ну почему ему не срикошетило тазиком по темечку. И ему спокойней спится и мне безпроблематичней живется. Эх, мечты, мечты. А реальность сидит на цепи в клетке, и такая она несчастная и побитая, что сердце кровкой обливается.

– По какому праву этот человек в клетке? – и голос такой холодный и властный, что сосульки в шеренгу встали и на первый второй уже рассчитываются.

– Он не человек, он раб.

– И с чего вы это взяли?

– Клеймо.

– Да что вы? А то, что это чужой раб, вас не волнует? – уже даже спешилась со своего жеребца. Ох, и нахальная рожа у этого торговца.

– С чего ты взяла, детка, что он чужой, – и раздевает меня своим засаленным взглядом. Ух, упырище!

– Во-первых, я не детка, а госпожа и на ВЫ, а во-вторых, это МОЙ раб, – пришлось выделить слова «вы» и «мой», а то этот жирный хряк явно туго соображает. В данном случае увеличение объема жира приводит к уменьшению умственных способностей.

– И что же, позвольте спросить… – я бессовестно его перебила.

– Позволяю.

– …ваш раб делал в моем доме?

Темень и ее твари! Какого чешуйчатого демона он поплелся в дом к вот этому, не знаю даже чему? Ладно, мыслим логически, как учил научник. Куда я его послала? Правильно, в баню. А зачем и так понятно. Ну что, рискнем, чай не с драконами на золото играю. Да, с драконами пострашнее будет, однозначно!

– Так я его в баню послала, – и внимательно так смотрим на реакцию. Ага, удивлен, не ожидал, вон как сбледнул, знает, что за хищение рабов грозит. Аж харя осунулась. А мой «раб» разве что хвостиком от счастья не машет. Ишь как привязался, поди его еще не защищали ни разу.

– А зачем госпожа послала в баню посыльного?

– За кровкой свежей для вампирчика… – О да, только ради этого белого, пошедшего от страха красными пятнами лица-хари, стоило все это затеять. Ну и щенячьего взгляда «Малыша».

– …а зачем же еще, конечно попариться захотелось.

– Простите, но ваш раб вчера разнес мою баню в щепки.

– Ха-ха-ха, очень смешно, освободите моего подопечного.

– Я не шучу, госпожа.

– Правда, и как же сей хилый субъект умудрился расколотить вашу прекрасную крепкую баньку? – сказать по правде, я догадывалась как, и от этого знания меня аж подкидывало и корчило от неудержимого, истерического смеха. Но нельзя, темень закрой меня, нельзя. Эх, дитятко, сколько ж заговоренной кровки в тебя упырчики влили, что силушка такая у тебя, а вот ума, похоже, как у тех же поминаемых упыриков, хватает только на «жрать, спать и ловить».

– Тазиками.

– Тазиками? – ВСЕ! Я на грани. Еще раз скажет слово «тазики» и я надолго впаду в беспамятство сильнейшей истерики.

– Он их пинал.

– Кого? – знаю, что издеваюсь, но ничего с собой поделать не могу. И ещё так, одну бровку вверх, чтоб видел всю силу глупости своей.

– Тазики

Вдох-выдох, вдох-выдох. Уф, я выдержала, и последний штрих в сей забавнейшей картине.

– Простите, а почему вы не предъявите обвинения непосредственно разрушителю, и не оставите моего раба в покое?

– Какому разрушителю? – взвизгнул сей родственник отбивной.

– Тазикам! Уверена, они с радостью возместят весь ущерб, даже помогут от протекающей крыши, и пообещают больше не пинаться. Вы и дальше сможете пить вашу чудеснейшую сборку трав, только тазикам ни-ни, а то вдруг скакать начнут. Город не устоит. А у нас ведь тут король, нельзя нам нашествие подсобного материала допустить. В грязи ж помрем. Так что вы с утварью больше не ссорьтесь, чревато революциями и разрушениями.

Побагровел, но ничегошеньки не сказал. А я уже в открытую ухмылялась, и старалась не скатиться в банальный припадок, окружающие полностью поддерживали меня в моем стремлении, однако решили себя не сдерживать. Поголовное падение ниже уровня пояса сопровождалось диким хохотом и всхлипами. И так самозабвенно народ отдавался истерии, что я аж обзавидовалась. Какой образованный нынче пошел, гордость берет.

– Госпожа, забирайте своего раба, только вам необходимо зарегистрировать его за собой во дворце, иначе у нас никак. Утерян-найден, требуется уведомить. Закон.

– Прямо сейчас и поеду во дворец, приогромнейшее спасибо.

И моего Малыша сняли с цепи и выпустили. То, что произошло дальше, просто ввело в массовый ступор весь невольничий рынок. Включая рабов. Этот изумрудный щеночек просто обнял меня. Но это еще вурдалачьи шалости. А вот когда этот заклинатель тазов и прочей домашней утвари подхватил меня на руки и понес в сторону дворца, я четко услышала падение нескольких слабонервных тел. Собственно, я была бы среди них, не лежи я на руках своего «раба». Вампирюга беззубый, как же приятно, когда тебя носят. Дракончики бескрылые, упырята обескровленные, лысые лешачки, бесхвостые русалки, бритые гномы и немая баншы, я в восторге!

– Темень и ее твари! – меня уронили! Позорно! В лужу, перед самым дворцом. Мой принц в черном плаще и с сильными руками все же обделен умом. Кто же с женщиной на руках по скользким ступенькам поднимается и смотрит вперед, а не под ноги. Кто-кто? Идиот! И как теперь во дворец прикажете явиться? А этот, кстати, не далеко от меня ушел (то есть приземлился), растянулся на ступеньках и невинно так на меня глядит. Губу расквасил, молодчик. Ладно, пусть будет мелкая месть за себя любимую

– Малыш, ты хоть понял, что только что сотворил?

– Уронил тебя.

– Ох, какая проницательность, прям слов нет, одни ругательства.

– Извини! – и головку так виновато повесил, ни дать, ни взять нашкодивший щенок.

– Как звать тебя, недоразумение?

– Малыш.

– Нет, имя твое какое?

– Малыш, ты ведь сама сказала.

Такс, понятно, тяжелый случай. Зайдем с другой стороны.

– А кто твой хозяин?

– Ты.

– А предыдущий, ну в смысле, до меня кто был?

– Граф Вердано.

– А где он?

– Погиб на войне. А меня его сын отпустил и сказал, чтоб больше на глаза не попадался. Вот только как на глаза можно попасться, ими же не охотятся. А если не послушаю его, то спина снова в крови и больно будет двигаться пять восходов. Но я на всякий случай не смотрю на глаза никому, ты первая.

– Информативненько. И часто спина твоя в крови? – не, ну надо же знать, как часто его пороли, глядишь, и пойму с чего тронулся этот недораб.

– Иногда закат встретить не успевал, как снова били, но потом пять закатов – и били. Сам виноват. Правильно, что били.

Да уж, тяжела ноша, но я ее не брошу. Это про моего нового знакомого. Виноват он, как же. Где ж это такого детинушку вырастили?

– Родом ты откуда, где родился?

– Не знаю.

– Как не знаешь? А родственники где?

– Граф говорил, что они от меня избавились. Он не рассказывал мне, кто они.

– В детстве бросили, значит.

– Не знаю, не помню…ничего не помню, – и эта катастрофа по части транспортировки тяжестей схватилась за голову и нос в землю. Ну вот что мне с ним делать? Ведь проблем от него больше чем пользы. Загубит же он мне всю жизнь. А в чем вообще он ходит? Ну-ка, сними-ка плащик дитятко, посмотрим на твое одеяние. Я потянулась к капюшону. Его, как и полагается, снимем первым. Снимаем и обмираем! Блондинчик! Не, не блондинчик, седой какой-то он. Волосы бело-серые как пепел. Точнее, белые пряди перемежаются с пепельными. А что, необычненько! Мне нравится. Ну, что? Снима-а-а-аем плащик.

– Сними плащ, пожалуйста, хочу знать, в чем ты одет.

Опа! А этот оценивающий взгляд откуда? Будто я его за чем-то другим раздеваю, а он присматривается: достойна ли я его бесценной персоны. Темень какая-то. Что за раб ненормальный? Заглядываю ему под челку и вижу…а вижу я, собственно, по щенячьи преданные глазки. А сам щеночек плащик медленно с плеч стаскивает, это притом, что он сидит на этом самом плащике. Я-то давно уже на корточках, а этот сидит, мокнет и ничего. Привстать ему все же пришлось. Результат: стоящий передо мной высоченный мужчина, в льняных подранных штанах и много раз заплатанной, не поддающегося определению цвета рубашке. Да уж, не густо.

– Повернись.

Он и повернулся. Я не завистливый человек, но ЭТО, заставило меня прямо гореть черной завистью. Волосы! Его волосы были ниже колен! Да, запутанные, да, грязные, да, неухоженные, но НИЖЕ КОЛЕН! Вы вообще видели такое? Вот и я нет! О, темень, я чувствую себя ущербной. Какой, к драконам, он раб?

– Эээ, Мал… – какой он к лешему Малыш теперь. Но, назвался вампиром, будь добр, пей кровушку, – Малыш, а ты волосы почему не стрижешь? Рабам короткие положены.

– Но меня освободили. Я могу не стричь.

– Коротко, конечно можешь не стричь, но и так… – показываю на всю эту красоту рукой, – тоже нельзя.

– Почему?

Нет, вопрос, конечно, закономерный, но ты где позволь спросить живешь звереныш? Да тебя первый же патруль лично ржавым мечом обскубает. У мужчин с этим строго. Рабы и рабочий народ носят короткие стрижки, дворяне носят по лопатки, а воины носят, как хотят. Правящий дом может носить длину ниже лопаток и до пониже спины, еще ниже – моветон. Встретить же настолько ненормального воина с волосами до пят практически невозможно. А у меня тут освобожденный раб с шевелюрой. Нам-то женщинам ниже бедер никак нельзя, за исключением тех же принцесс.

– Потому что вызов на бой ты не переживешь, а по-другому ты не докажешь, что воин. Так что нужно тебя подстричь.

Темень, как же жалко-то. Рука не поднимается эту прелесть остричь. Но, надо, значит надо. Я отвела его с дороги в очередной переулок недалеко от королевского парка. Повернула его за плечи к себе спиной и достала нож из голенища сапога. Если б не во дворец, может и не решилась бы, а так выбора нет. Обливаясь кровавыми слезами, я занесла нож на уровне плеч (его, естественно). Сколько ж лишнего останется. Я уже было прижала лезвие к собранным в кулак волосам, как мой местами припадочный извернулся и схватил меня за руку с ножом. Стоим, смотрим на наши руки.

– Не надо.

– Что значит «не надо», самоубийца великовозрастный, тебе жить надоело? Так надо было на меч того наемника кидаться, да поскорее, пока я не вмешалась. У меня б одной проблемой меньше было. Чего хнычешь, чай не маленький. Поворачивайся обратно.

– Нет, нельзя стричь волосы, – и вцепился в нож как утопающий за соломинку.

– Чего это?

– Графский конюх пытался, сломал руку, подвернул ногу, а через пол лунного цикла помер на конюшне.

Ещё бы, где ж конюху дух испустить как не в конюшне. Небось, пьяница, каких не сыскать, вот и угробился в один несчастливый день. А этого, скорее всего, побоялись стричь снова. Народ суеверный у нас, вот и оброс бедняга. Но я-то в своем уме и при здоровой памяти.

– Давай, я все-таки попробую, а?

– Анита-кухарка и Валдарь-посыльный, тоже пробовали. Не стало ни ее, ни его. Утонули оба.

А вот тут рука у меня дрогнула. В конце концов, мне что, больше всех надо? Да ну его с его шевелюрой, моя жизнь мне дороже. Это что же за чудовище ко мне попало, что как только график какой-то издох, его (графа) домочадцы быстренько спровадили сие недоразумение. Ой, что-то тут не чисто. Куда ж я опять вляпалась? К водяному стрижку, под капюшон спрячу, пока что работало.

– Прячь под капюшон и пошли на поклон к чинушам.

Этот хрякообразный торговец точно уже успел донести, что утерянного раба нашел и возвратил. Во дворце подтверждения ждут. Вот же выкидыш вурдалака, не поверил на слово. А документов на «раба» у меня нет. Ладненько, будем убеждать, что с собой такие вещи не возим, авось…короче на авось.

Глава 3 Шантаж платежом красен

Государство, что столь рьяно оберегает традиции рабства на материке, зовется Ритар. Столица, в которой я сейчас нахожусь, тоже Ритар. Именно из-за столь не высокого развития страны теперь страдаю я. Стою посреди зала для приемов и пытаюсь донести до сиятельного совета, что вот этот неразумный мужчинка и есть мой раб. Так и никак иначе. Здесь все серьезно. Рабовладельческие дела рассматривает сам совет. Чтобы не дай Всевышние, не взбунтовались рабы, и не полетел к лешачьей прабабке весь их строй. Собственно, из трех людских государств только это все еще держит рабов не военнопленного характера. Два остальных, Марон и Гарна, приемлют только военнопленных в качестве рабов. И то только у высшего дворянства. Что же касается гномов, эльфов, дроу, драконов, орков, троллей, дриад и водяного народа, то их отношение к людям не столь однозначно. Все зависит от самих людей и их отношения. Вообще каждая раса старается держаться особняком и держать все свои традиции и секреты в пределах своих владений. Раньше, полторы тысячи весен назад, создавались всеобщие страны, где любая раса могла жить бок обок с остальными. Все подчинялись общим законам и говорили на всеобщем языке. Такие государства назывались Долинами. Каждая долина имела свое собственное название. Создателями таких долин были племена кашир – воины-кочевники, признанные лучшими воителями и магами земли. Сильнее защитников для долины не найти. Каждая долина была расположена в подпространственном кармане, который полностью контролировался воином кашир, создавшим его. Полная защищенность от внешнего вмешательства и контроль всего пространства делали долины островками мирной, счастливой жизни. Но новые территории и плодородная земля слишком привлекали внимание посторонних. Медленно, но верно планировалось завоевание долин. Как стражи были уничтожены, никто не знает, но с их смертью гибли и долины. Люди успевали переселиться, но земли были потеряны. Последняя долина, Долина трех лучей, устояла. Ее обитатели не пожелали сдаваться и уходить под страхом смерти от захватчиков. И на сей раз долина была просто жестоко вырезана. Не выжил никто. Земля умерла, жизнь там стала невозможна, и захватчики ушли ни с чем. По слухам, эта долина до сих пор находится где-то в подпространстве. Иногда люди и нелюди пропадают, а потом их выкидывает в разных местах. Они часто рассказывают про мертвую долину и удивительно слаженно ее описывают. Не знаю, правда или нет, но называют эту мифическую долину Долиной мертвого рассвета.

С уничтожения последней закрытой долины прошло около пятисот весен. С тех пор никто не слышал о племени кашир или стражах. Скорее всего, все стражи погибли со своими долинами. Печальный опыт объединенных государств больше никогда не пробовали повторить.

Но вернемся к нашим баранам, то есть членам совета. Какие-то они уставшие. Неужели рабы нынче свирепствуют. Интересно как? Встают слишком рано, переполнили амбары зерном? Может, не туго ошейники затягивают или слишком терпеливо переносят боль и не сбегали уже как десять полных лун? Кошмар, как они могли? Наказать, высечь, посадить на цепь. Никаких поблажек строптивцам. Вам смешно. А здесь народ настолько зашуганный, что побег – это что-то мифически недостижимое для простых смертных рабов. Рабы – это выдрессированная рабочая единица, натасканная на исполнение любых приказов хозяина. Ни дать, ни взять преданные песики.

О, вот и нашего банщика принесла нелегкая. Значит, меня обвинять решил. Ох, и не разумно хряк, как же не разумно. Да я тебя под отбивную разделаю, жертва домашней утвари. Еще увидим, кто в лучшем состоянии будет, ты или твоя банька?

– Заседание совета по проблемам рабовладельцев считается открытым. С чем к нам пожаловали?

– Захват и возврат собственности, а именно раба кхм… – оборотень задери, как его назвать-то. Темень!

– Повторите, пожалуйста, имя раба.

Приплыли, пришвартовались и утопли на мелководье.

– Кха, кха…раб, по кличке Малыш, – вот так вам. Я ведь не соврала. Я не сказала, что это имя.

– Это его имя? – один из старейшин, которого я еще при входе окрестила трухлявым пеньком, явно не собирался меня так просто отпускать. Хорошо хоть самого обсуждаемого сюда не пустили.

– Нет, это кличка, – люди искусства не сдаются. Ложь и изворотливость нам как вторая мать. А как же иначе байки сочинять. О, по части баек я мастак. А вопросы надо правильно задавать.

– А какое у него имя? – похоже, слоган про «не сдаются» не одна я знаю.

– Его имя Малы… Малик, – а-а-а-а-а, чуть не прокололась. Придумывать имя на ходу, это не песни петь. Хотя я не пою.

– Вы являетесь его хозяйкой?

– Да.

– Ваше имя, – нормально, да? Вначале, значит, имя раба, а теперь только мое. Я же говорю, ненормальное королевство.

– Мое имя Суардана Дэнитар, – ну да, имечко у меня еще то, но какое уж есть.

– Госпожа Дэнитар, вы не принадлежите к дворянам, это так? – обратился ко мне весьма противный мужчина средних лет с кривым носом и похотливым взглядом. Он что, решил меня в постельные грелки к себе нанять? Да только через его труп.

– Так.

– В таком случае, как же вы заполучили, – пауза, – в свое пользование раба? – и сделал акцент на слове «пользование».

Фу, как грубо господин советник. Не думаю, что кто-то не понял двусмысленности этой фразы, так как смешки раздавались со всех сторон. А вот это ехидное выражение морды я где-то уже видела. Ага, попался озабоченный помощник главного советника. Откуда я это знаю? Да вот пару весен назад посчастливилось мне попасть к эльфийскому двору, а там посольство как раз прибывало. И данный субъект находился в его составе. И все бы ничего, да только замахнулся этот советничек на наследницу Младшего дома Виерн. А эльфы грубости не любят. Вот и опустила его наследница при всех в тронном зале. Да так, что все посольство без договоров в тот же вечер в обратный путь пустилось. Думается мне, что не знает Его Величество, кто повинен в провале миссии. Хи-хи. Поправим сию оплошность.

– А в пользование Малек мне был дарован самой Риандиэль, наследницей Младшего дома Виерн, две весны назад, во втором летнем полнолунии.

Как же побледнел младший советник. Просто душа радуется. Вот теперь я могу крушить зал заседаний, и мне за это ничегошеньки не будет. Все Малыш, рушь баньки тазиками, вениками и лавочками, мы вне юрисдикции. Уря-а-а-а! Кажется, сей факт осознали все присутствующие.

– Вы сказали, что имело место хищение имущества, или, как вы выразились, захват. С вас требовали выкуп?

Уйти мой харосий. Какой умненький трухлявый пенечек. Похоже, меня сейчас жертвой сделают. А что, подыграем. Главное хорошая мина при плохой игре.

– Да, мой раб ушел по моему поручению и не вернулся. С утра я поехала на невольничий рынок в надежде отыскать своего преданного слугу и отыскала. Вот этот мужчина, – и указующий перст на такого плохого хряка, – хотел продать подарок самой наследницы, а вы понимаете, КАК она расстроилась бы, если бы узнала о таком, – О-о-о, они понимали. Особенно четко понимал кривоносый. Он аж дернулся при моих словах. Если у кого-то и были сомнения по поводу моей осведомленности, то после внимательного взгляда на младшего советника они развеялись. А я еще и слезинку пустила для достоверности. Ну прям святая невинность, а Малыш – бедная, несчастная девственница, почти принесенная в жертву страшным некромантом (он же жирный хряк).

Понятно, что с банщика штраф за незаконную торговлю так и так сдерут, но вот может и мне перепадет? Обнаглела? Ну, может и так. Чего ж не проучить зарвавшихся граждан.

– Леди Дэнитар, – ого, уже леди, да такими темпами и титул даруют и земли в придачу, дескать, лишние есть.

– …этот гражданин требовал с вас деньги за вашего раба?

Да, да, да! Требовал, гад зарвавшийся, требовал. Похоже, ответ отразился на моей мордочке, поскольку советник кивнул. Но тут вмешалась уже отбитая (но видимо не добитая) свиная отбивная.

– Лорд советник, ее раб развалил мне всю баню. Пришел вечером и принялся крушить все вокруг. Ну, я его и посадил на цепь.

Ое-ей, чего это лорд хмурится изволит. Не-не, а ну-ка прежнее выражение всесочувствия на морду и в атаку на хряка (говорю ж стихами балуюсь). Давай же, он сам подсказку тебе дал. Вурдалаков клык, придётся помочь. Спасение умалишенных, дело самих умалишенных.

– Уважаемый, вы лично посадили его на цепь и в клетку? – только бы попался.

– Да, схватил за шиворот и на цепь… – ой, дибилушка-а-а-а! Рой, рой себе могилку, – ну и потрепал его немного, – правильно, поглубже, поглубже рой. Я б на твоем месте вообще с утеса сиганула.

– Вы хотите сказать, что мой раб разнес вашу баню, а вы его после этого, так просто, за шкирку, как котенка блохастого, взяли, да еще и отлупили. Как же так, если он такой сильный, что здания крушит? Почему же он не отбился от вас, уважаемый?

Я гений! Нет, даже не так. Я ГЕНИЙ! По мере того как просветлели лица советников и расцвел в идиотской улыбке кривонос, я поняла: банщику пришел полный и безоговорочный, ну тот, который выдает билетики в одну сторону без возможности возврата.

– Откуда мне знать, почему не отбивался. Баню же он таз…кхм-крх…кхе…разрушил как-то.

Как-то, разрушил, ага. Знаем мы это как, а точнее чем. Ну, я честно не хотела, но как говорится, не поминай имя великой банной емкости всуе.

– И чем же он ее разрушил? – вот и ножки уже подкосились, не держат они чревоугодника. Понял он, что не отвертится.

– Он это…пинал…и разрушил…сильно так…тазиками.

– Что сделал с тазиками? – переспросил лорд советник.

– Пинал он их, сильно пинал…и разнес все, тазиками.

Финал! Абзац! Занавес! Да уж, если и была надежда у несчастного, то только что она почила смертью храбрых. А нечего было честных граждан на суд совета вызывать. Знаем мы их «отметится» и «поставить в известность». Мешочек серебряников он с меня хотел стрясти, и поставить об этом в известность совет. А так всегда бывает, если крутишь пятой точкой перед мордой дракона. Тут два варианта развития событий. Или уголек на месте небезызвестной точки, или отсутствие ее же (точки, которая пятая).

– Позвольте взглянуть на этого всесильного раба, – решил поставить точку (не пятую!) в этом деле пенек.

Да как водяному в прорубь, легко! Один из стражников впустил в зал моего болезного, а в том, что он болезный, тут не сомневался никто. Весь из себя мокрый, грязный и облезлый, он представлял жалкое зрелище. Даже я не смогла бы лучше изобразить убогого. Вид а-ля били-били, колотили, морду в ж… кхм…в фаршик превратили.

– Советники, я вижу лишь избитого раба, не имеющего тех физических сил, что ему приписываются. Вы согласны со мной, – и все дружно кивают, подбородками забивая последние гвозди в гроб белого-пребелого банщика.

– Мой раб даже с лошади меня сегодня снять нормально не смог, – и демонстрирую грязную мокрую спину. На тебе, хряк, свечечку, пользуйся. Держи обеими руками на груди.

– Ну что ж. Заявления обеих сторон заслушаны и приняты к сведению. Совет вынес решение. Предоставить компенсацию в размере десяти золотых за материальный ущерб, а именно избиение раба, леди Дэнитар, чьей собственностью и является вышеупомянутый раб. А так же, господин Негил приговаривается к каторге в горах в течение восьми полных лун. Заседание совета окончено. Поверенный удостоверится в выполнении предписанных обязательств.

Компенсация поистине королевская. Это, я так понимаю, совет решил взятку дать чужими руками и чужими деньгами. Оригинально. Я уже направлялась к выходу, когда уверенный голос окликнул меня.

– Леди, позвольте поинтересоваться вашим родом занятий?

Кто это еще? За спиной стоял молодой красивый мужчина. Высокий брюнет с синими глазами явно не был простым аристократишкой. Такс, у кого синие глазки из дворян? Правильно, у правящей династии. Но так как кронпринцу от силы весен четырнадцать, это герцог Итеар. О, здравствуй пол, давненько не виделись, как дела? Увы, пол общаться резко расхотел. А вот герцог все еще ждал ответа.

– Ваше Сиятельство, мое призвание музыка и поэзия.

– Вы менестрель, дорогая? – Ой, как не нравится мне его взгляд. Сирингой чувствую, не сбежать мне так легко из дворца. Где ж ты прятался, инкуб недоделанный. Хотя может и доделанный. Вон как одним взглядом меня припечатал. Красавчик. А как он произнес «дорогая», с придыханием, зомбяка его покусай.

– Да, – и я статуя. Что делаю? Стою. Гениально, правда? Откуда взялась? Да стояла тут уже. Я еще постою, вы не против? Вот и отлично, только пыль с меня вытирайте иногда. Ага!

– У вас чудесный голос, уверен и поете вы прекрасно.

А-а-а-а, банши оглуши меня, иначе я слюнку от этого голоса пущу. Стоять, что значит, пою прекрасно, куда клонишь, тля дворцовая, решил меня здесь оставить? Не, я мирная, но меня и так на день тут задержали. На большие жертвы не согласна. Так что, красавчик, растаяли твои чары, не достигнув цели. Лучше не продолжай.

– Я приглашаю вас… – молчи, – …погостить… – да замолчи же ты, – …у нас во дворце… – ну пожалуйста, – …пару дней, если вас это не затруднит?

Затруднит, нас это ужасно затруднит. Вот только вам, Ваше Сиятельство, на это плевать с высокой колокольни. Темень и ее твари, меня ведь перед фактом поставили. А факты, как говаривал научник, упрямая вещь.

– С превеликим… – огромнейшим, – …удовольствием… – отвращением, – …погощу… – отбуду повинную, – …у вас… – в рабстве, – …Ваше… – офигевшее в корень, – …Сиятельство. Спасибо за приглашение, – да чтоб вы…и на…и за…и еще три раза туда же и по тому же адресу.

– В таком случае вас проводят в ваши покои. Вам необходимо присутствие вашего раба?

– Да, желательно.

– Знаете, у нас нынче много высокопоставленных гостей в замке, вы могли бы скрасить одиночество за беседой с кем-то более образованным и родовитым.

За его «за беседой» стоит ковать, а за «кем-то более образованным и родовитым» – двуспальная кровать с балдахином, периной, шелковыми простынями и прикроватной тумбочкой, но все же, КРОВАТЬ!

– Всенепременно, однако, мой раб все равно нужен мне в моих покоях. Он привык спать под моей дверью, да и мне спокойней.

– Ваше желание закон, леди.