Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

Соавторы: Анна Кондакова,Анастасия Сиалана,Рик Рентон,А. Райро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 239 (всего у книги 314 страниц)

Глава 18. Детский мир

То, что за комплекс зданий Федеральной Службы Безопасности бои шли ещё круче, чем за вокзалы, стало очевидно задолго до того, как мы добрались до нужного квартала.

Вдоль уличных тротуаров кратно возросло количество старых трупов, которые никто и не думал хоронить. То и дело приходилось объезжать брошенную технику – сожжёные бронемашины, раскуроченные взрывом грузовики. Несколько танков въехали в стену какого-то старинного особняка, да там и застряли. Остальные здания были повреждены ещё сильнее, чем те, что мы видели у трёх вокзалов. Пейзаж в темноте напоминал какой-нибудь стратегически важный город времён Второй Мировой – Сталинград зимой 1943 или Берлин в мае 1945. Рассыпанные колотые кирпичи, рухнувшие перекрытия, сгоревшие остовы.

Кроме останков брошенных бойцов здесь было много «гражданских» – тех, кто уже весной пытался найти помощь у хозяев укреплений – выпросить еду, чистую воду или медицинскую помощь. И, судя по количеству жертв – безуспешно. Так и померли здесь от голода или болезней, не в силах помочь себе самостоятельно.

Трупы некоторых подростков, которые явно не были участниками военных действий, несли на себе следы попадания в ловушки. Сгоревшие или разорванные взрывом тела лежали характерными кучками вокруг воронок или выгоревших пространств. Между брошенными автомобилями.

История не сохранила сведений о том, какой именно группировке посчастливилось первыми закрепиться в чекистском квартале. Но не было никаких сомнений, что добросердечностью они не страдали.

И не думаю, что там до сих пор кто-то жил. Каковы бы ни были богаты их ресурсы, вряд ли они в достаточной мере спаслись здесь в тесноте от Весеннего Мора. И источников чистой воды, кроме дождей, здесь нет.

Но даже если в зданиях на Лубянке ещё кто-то обитал, да ещё и с боеприпасами, то на их месте я бы сейчас точно не стал стрелять в темноте по быстро двигающейся цели. Особенно, когда, у неё на хвосте целый жорский парад. И мы явным образом двигались мимо, не выказывая намерений проникнуть внутрь их базы.

– Весь центр собрали походу... – Подъезжая к данному «лунному» пейзажу, Кира оглянулась на погоню.

Толпа напоминала уже какую-то массовую демонстрацию или протестный митинг. Только передвигались жоры бегом и не тащили с собой каких-то транспарантов. То и дело кто-то спотыкался и скрывался под ногами разъярённых сородичей. Но общее число только росло – со всех сторон к толпе присоединялись новые группки, выскакивающие из подворотен, раздолбанных зданий или канализационных тоннелей, обнажившихся после очередного крупного взрыва.

От тех тварей, что бежали нам наперерез, неплохо спасала привычка жор сначала протяжно орать, и только потом бросаться в атаку. Очевидно, у них срабатывал древний инстинкт, свойственный всем стайным хищникам. Подобный крик должен не только оповестить союзников о близкой добыче, но и вселить в её сердце ужас. Заставить запаниковать и забыть о сопротивлении. И, благодаря этому инстинкту, Кира всегда успевала объехать их или выбрать другой проезд между развалинами.

– Езжай между машин, там, где узко. На открытом пространстве – только по воронкам.

– Поняла... – Снова объяснять опасность минных заграждений, которые ещё могли здесь остаться, было не нужно. Плюс, наши преследователи достаточно надолго застревали в таких узких местах, мешая сами себе. Либо кубарем катились вниз по склону очередной выбоины, погибая под пятками своих более удачливых сородичей, бегущих следом

Лавируя между обгоревшими ржавыми остовами, мотоцикл иногда слегка подпрыгивал, с рёвом выбираясь из выбоины. Вскоре мы выехали по Малой Лубянке на Фуркасовский переулок – место, где раньше располагалась парковка Службы, ограждённая только шлагбаумами и невысокими бордюрами. Теперь же между каркасами сгоревших служебных джипов и микроавтобусов были установлены металлические ежи и, что важнее – натянуты ряды егозы и колючей проволоки. Кое-где эти укрепления были выворочены или разорваны взрывами. И если бы здание штурмовал носитель разума – он легко нашёл бы путь между препятствиями по этим разрывам и воронкам. Но сейчас, к счастью, речь о разуме не шла. А то, что эти прогалы никто так и не заделал, лишь убеждало меня в мысли, что живых людей в здании на Лубянке не осталось.

– Давай тут направо. Езжай вдоль заграждений. Не торопись... – Я привстал на своих подножках и принялся светить фонариком вперёд вместо фары. – Смотри сама на колючку не налети.

– Да уж как-нибудь... – Вырулив вправо, Кира откинула забрало и вгляделась в пятно света перед ней.

– Потом на углу налево. Там больше всего соберут...

Девчонка не стала уточнять, кто и что там соберёт на углу, так как была слишком занята лавированием между препятствиями.

А вот жоры ни в чём себе не отказывали. Тот факт, что темп нашего движения явно снизился, раззадорил их самым натуральным образом. Массовый ор был прекрасно слышен даже сквозь грохот двигателя и мягкий защитный слой внутри шлема.

Прибавив темп, левый фланг кровожадной толпы врезался в колючие заграждения, не обращая никакого внимания на шипы, легко прокалывающие одежду и подошвы обуви – если они ещё сохранились.

Пробежав на разгоне метров пять-десять, первые ряды заражённых мгновенно собрали на себя целую паутину из колючих спиралей. И повисли в них совсем как попавшие в паучью сеть мухи, трепыхаясь и вдавливая шипы всё глубже в кожу.

Сзади на них немедленно надавили отстающие. Пытаясь протиснуться между застрявшими товарищами или перелезть по их шеям, эти твари тоже цеплялись одеждой за колючку. И летели через головы уже тоже опутанные разрывающим плоть металлом. И чем сильнее они дёргались, тем плотнее вязли в острой паутине. В итоге этот агонизирующий клубок из стали и кровоточащей плоти быстро пропал из вида.

Те, кто преследовал нас с правой стороны, начали постепенно смещаться на освободившееся пространство влево. Перепрыгивая через первые ряды колючки, ночные твари всё равно в итоге безнадёжно вязли во второй или третьей спирали. Спотыкаясь и кувыркаясь, жоры сами превратились в непреодолимое препятствие, утыканное острым металлом. За эти препятствия тут же начинали цепляться их остальные сородичи, волоча с собой не только деревянные каркасы укреплений, но и пойманных в сеть трепыхающихся неудачников.

Толпа преследователей стала вполовину меньше за считанные секунды. Хотя к ней постоянно добавлялись новые твари, выпрыгивающие из разбитых окон зданий справа от нас.

Достигнув угла квартала, Кира внезапно затормозила. И я быстро понял причину – здесь ряды проволоки и ежей были установлены по всей ширине Большой Лубянки – от фасада до фасада. Лишь кое-где были такие же разрывы, как и до этого – там, где спирали колючки разбросало от разрыва мины, гранаты или снаряда.

– Налево пути нет!!!

– Есть! Езжай по воронкам!

– Колёса проколем!

– Не поедешь – нас проколят!

– Ох-х-х... – Пришпорив нашего верного демона, Кира с тяжёлым выдохом повела его в последний путь. Взревев, Рюк послушно нырнул в ближайшую воронку, по краям которой раскидало пару небольших ежей и целый ворох егозы. И без проблем вынырнул наверх, свернув в соседнюю яму. Второе похожее препятствие он тоже преодолел без последствий. Но уже в третьей яме обрывок колючей проволоки всё-таки пронзил ему переднее резиновое копыто.

– У-ф-ф-ф... – Девчонка словно сама почувствовала боль своего стального друга, который тут же резко зашипел ещё и задним колесом.

Вопли жор за нашей спиной снова дополнились стуком деревянных каркасов по асфальту и звоном потревоженной проволоки. Оглянувшись, я увидел всё ту же картину с десятками попавших в сеть жертв – клубок изрезанных и изломанных тел нарастал в геометрической прогрессии. Набегающие сзади клубка твари ловко перепрыгивали через попавших в ловушки – но только для того, чтобы тут же самим навертеть на ноги пару спиралей и кубарем закувыркаться по асфальту, оставляя за собой тёмные кровавые следы.

Несколько жор побежали к нам навстречу – со стороны площади. И точно также быстро собрали на себя ряды колючки – немного облегчив Кире задачу по беспрепятственному проезду сквозь разрывы в загороди.

– А, ч-чёрт!!! – Когда до конца оборонительного рубежа оставалось метров десять, на переднее колесо навернулась целая спираль и безнадёжно его заблокировала. Запутавшись в колючей ловушке, Рюк ещё продолжал отчаянно крутить задним колесом, когда завалился на бок вместе с нами. И остановилось оно только тогда, когда Кира отпустила газ и начала выбираться.

– Не глуши! Пусть работает! – Я помог ей принять вертикальное положение, вытащить меч и ножны из креплений и указал направление. – Туда!

Ближайший к нам угол здания Центрального Детского Мира обвалился, обнажая пространство, разделённое на несколько этажей. По обвалу можно было не только сразу забежать на второй этаж, но и тут же оказаться возле лестницы, ведущей ещё выше.

Перепрыгнув через последние разорванные ряды проволоки и запутавшихся в ней жор, Кира всё-таки оглянулась. И я вместе с ней – чтобы увидеть, как наш верный стальной демон скрылся под налетевшей на него со всех сторон разъярённой толпой. Продолжая мерно рокотать, Рюк отвлекал от нас всех тех, кто ещё мог продолжать погоню. И теперь терпеливо сносил пинки, удары и покусы облепивших его тварей. Кто-то вцепился зубами в руль, пытаясь разорвать тросики, идущие от рычагов к тормозам и сцеплению, кто-то принялся грызть сиденья и сдувшиеся колёса. Из толпы вылетели наружу несколько сломанных спиц и вырванные с мясом поворотники. И затих наш друг только тогда, когда какая-то тварь, сорвав сиденье, добралась до проводки и аккумулятора. Лишившись возможности давать искру и поджигать воздушно-топливную смесь, наш павший товарищ кашлянул и замолчал уже навсегда.

– Сволочи!!! – В первый раз после нашего знакомства я услышал, как девчонка зарыдала. Сорвав с себя шлем она швырнула его в сторону суетящейся толпы. – Твари!!!

– Скорей! – Обняв её за плечи, я заставил Киру отвернуться и продолжить бег к зданию.

Взобравшись по насыпи из колотого кирпича и бетона, мы продолжили бег по лестнице. А ближайшие преследователи уже лезли за нами следом, спотыкаясь на осыпающихся обломках.

Когда мы достигли последнего этажа, я быстро сориентировался и указал на противоположный конец галереи:

– Туда! Там справа выход на смотровую площадку. – И когда Кира побежала в указанном направлении, задержался на секунду, чтобы высыпать на лестницу остатки шариков из карманов. Догоняя девчонку, я услышал, как внизу хриплые хищные хрюки сменились злобным визгом и стуком покатившихся по ступенькам тел.

– Вон указатель! Наверх!

Пробегая мимо бывшего кинотеатра и разбросанных столиков фуд-корта, я прихватил с собой высокий стул билетёра, валявшийся у входа в кинозал. И, быстро преодолев последний пролёт узкой лестницы, мы оказались перед распахнутой дверью из толстого плексигласа. Я не раз был здесь вместе с Беллой. И прекрасно помнил, что вопреки правилам противопожарной безопасности, эта дверь открывалась внутрь.

Зато теперь это обстоятельство фактически спасло нам жизнь. Выбежав наружу, я затворил дверь и просунул в длинную белую ручку две стальные ножки стула. Аккурат перед тем, как догонявший нас жора впечатался мордой в оргстекло. Заметив свои цели всего в шаге за прозрачной перегородкой, он продолжил яростно биться о невидимое препятствие, оставляя на нём кровавые потёки. Вскоре к нему присоединилось несколько приятелей, один из которых до сих пор волок на себе моток колючей проволоки вместе с вырванным из земли деревянным столбиком.

Вместе они быстро догадались, что дверь можно не только попытаться выбить, но и подёргать на себя. Хотя всё также безуспешно – хромированные ножки барного стула фиксировали дверь достаточно надёжно.

– Пойдём. – Я стянул с себя шлем и оглянулся на девчонку. Тяжело дыша, она глядела на беснующихся за стеклом тварей с чистой ненавистью. – Если не будем стоять у них на виду – они скоро уйдут.

Когда мы отошли по балкону в сторону и устало опустились на одну из скамеек возле прозрачного ограждения, стуки возле двери стихли почти сразу.

Я вытащил мешавший мне пистолет из-за пояса, откинулся на ограждение и расслабился, пытаясь отдышаться после торопливого бега и подъёма со второго на шестой этаж.

– Ох, Майка и расстроится... – Кира сбросила рюкзачок на пол и аккуратно положила рядом с ним Викулю. Недолго думая, она вытянула ноги вдоль лавки, повернулась и уложила голову мне на колени. – Ну и поездочка... По поверхности точно было бы не проще?

– Ты же сама видела, как далеко мы по ней уехали... – Снимая перчатки, я попытался разглядеть детали открывающейся отсюда панорамы центрального района. Но на фоне звёздного неба сейчас виднелись только тёмные щербатые контуры. И неподалёку угадывались тонкие силуэты башен Кремля. – А как рассветёт – ещё лучше увидишь, что теперь представляет собой центр.

Было очень непривычно видеть этот городской пейзаж без подсветки и моря огней. Словно мы не в городе, а среди каких-то скал и каньонов.

– А как же мы теперь обратно? – Повернувшись на бок, Кира поёрзала, устраиваясь поудобней, и подложила под голову ладони.

– Ты намерена так всю ночь лежать?

– Не льсти себе, Пафнутий. Щас расстелю спальник, дай передохнуть... – Покосившись наверх, она хитро сощурилась. – Ты не уходи от ответа. Чё делать-то будем, когда найдём это министерство? Ни транспорта, ни лампы теперь...

– Я что-нибудь придумаю. Ты же меня знаешь. – Повинуясь мгновенному импульсу, я убрал с лица девчонки упавший ей на глаза локон.

– Знаю... – Она улыбнулась, снова покосилась на меня и добавила. – Знаешь... Всё-таки ты не похож на того жука. Не такой уж и ворчливый.

– А ты, по правде сказать, не похожа на того клопа. Не такая уж и вонючка.

– Х-хе!

Посидев так ещё несколько минут, мы всё-таки расстелили спальники и перекусили банкой тушёнки вприкуску с сухой лапшой – ещё из запасов шмелей в Меге.

– За бесстрашного и верного Рюка Хондовича Шадова! – Прожевав последний кусок, Кира подняла бутылку с водой и зачитала поминальный тост. – Пусть его бензиновая душа вечно носится по бескрайним дорогам страны вечной охоты. И пусть никогда больше не знает падений или проколов. Аминь!

– Аминь... – Я тоже поднял свою воду.

На рассвете я как обычно проснулся первым. И, покончив с водными процедурами, внимательно осмотрел панораму, освещённую рыжим рассветным солнцем.

Здания, чьи стены не были покрыты копотью или раскурочены взрывами можно было пересчитать по пальцам. Почти все особняки или роскошные офисные центры несли на себе шрамы Зимней Войны. Особенно те, что располагались возле квартала со зданием ФСБ. Почти на каждом углу – отметины от автоматических очередей. Местами – от довольно крупного калибра.

Кремлёвская стена была слишком далеко для того, чтобы её можно было разглядеть подробно. Но даже отсюда можно увидеть, что красные зубчики тоже кое-где пострадали от какой-то артиллерии или миномётов.

И ни малейшего движения на испещрённых воронками улицах. Ночные жоры, как водится, уже попрятались. А их дневные сородичи, похоже, не особо жаловали этот район, состоящий из сплошного камня, металла, бетона и асфальта. Может там дальше, у набережной, в Зарядье тусят.

– Вот это да-а-а... – Выдохнула у меня над ухом Кира. – Красиво... Было...

После завтрака я помог ей оттереть Викулю от налипшего сиропа – как и предполагал, было достаточно всего лишь воды и тряпки. Насухо вытерев чистый клинок, девчонка сунула его в ножны и привязала их обратно к рюкзаку.

– Я готова.

– Тогда двигаем. – Накинув свой рюкзак, я указал примерное направление. – Тут недалеко.

Шагая по балкону обратно к двери, Кира задумчиво потёрла подбородок и подёргала меня за рукав, привлекая внимание:

– Только давай сначала вернёмся к Рюку. Я хоть ключи заберу. На память для Майки. Там же сейчас никого не должно быть. Разбежались уже, твари плешивые...

– Хорошо.

Но, спустившись вниз по лестнице до осыпавшегося угла, мы заметили посреди проволочных заграждений движение. Глазастая девчонка первой разглядела фигуру, присевшую возле поваленного мотоцикла. И немедленно потянулась за мечом:

– Да это же... Да это же дерьмодемон...

Глава 19. Кремлёвский пленник

– ...ну этот! Жора, про которого Джой гово... ой! – Потянув Киру за шиворот, я не дал ей договорить. И мы вместе укрылись за бетонным блоком, торчащим из насыпи.

– Чёго дёргаешь-то! – Обиженно зашипела девчонка.

– А чего сразу горланишь? – Зашипел я на неё в ответ. – Помолчи.

Существо, которое до этого сидело возле мотоцикла и, судя по всему, заталкивало в помятый бензобак Рюка какой-то червеобразный отросток из своих лап, резко обернулось на шум, когда с насыпи просыпалось несколько камешков.

Притаившись, мы, в свою очередь, разглядывали его в сквозь трещину в камне. Стараясь не шевелиться и даже не дышать.

С ног до головы эта странная фигура была закутана в какое-то грязное тряпьё, свисавшее разнокалиберными лоскутами. Непросто нестиранное или испачканное в пыли, как у остальных жор, а именно грязное – с налипшими кусками какой-то засохшей серо-коричневой субстанции. Больше всего это одеяние напоминало маскхалат снайпера, который только что зачем-то нырнул в сельский туалет.

Из передней части головы, тоже замотанной в грязные тряпки, торчал ещё один длинный отросток, похожий на хобот. И это хобот чуть ниже словно врастал в туловище – куда-то справа, в район печени. А над длинным носом в тряпье были проделаны кривые дыры – там где обычно располагаются глаза.

Присмотревшись к насыпи, существо оставило бензобак в покое и поднялось на ноги. Ростом оно было примерно с Киру – на голову ниже меня. Не отводя взгляда тёмных дыр от нашего укрытия, оно подняло руки и медленно помахало ими из стороны в сторону:

– У-э-э-э-э... – Низкий голос шёл словно из-за стенки. И я не услышал в нём какой-то сухой хрипоты или гортанности, характерной для жорских глоток. Скорее это было похоже на то, как человек изображает устрашающее ворчание какого-нибудь зверя.

– Блин, это точно фекалоид! Про которого Джой рассказывал! – Снова зашипела Кира. – Прям один в один! Говножора!

– Давно ты видела, чтобы жоры бензин сливали?

– Что?

– Тихо...

Существо опустило руки, и, достав что-то продолговатое из бокового кармана, зашагало к насыпи, продолжая зловеще гудеть:

– У-э-э-э-э... – Тон угрожающих звуков нарастал. – У-э-э-э-э!

Достигнув края кучи битых стройматериалов, странный монстр немного поразмыслил, оглянулся по сторонам и медленно зашагал наверх. Отсюда стало уже заметно, что в руке, одетой в толстую грязную рукавицу, он сжимает небольшой молоток.

Я медленно достал из-за пояса монтажный пистолет и вытянул из кармана дюбель. Стараясь не издавать ни звука, аккуратно вставил его в ствол, одновременно привлекая внимание Киры лёгким тычком локтя. В ответ на её вопросительный взгляд я кивнул на пучок кабеля, торчащий из-под кирпичной крошки рядом с её половиной нашего укрытия. Другой конец проводов уходил чуть ниже и в сторону, где под слоем пыли угадывался покорёженный распределительный щиток.

– Дёрнуть? – Догадалась девчонка, говоря одними губами.

Покачав перед ней указательным пальцем и показав открытую ладонь, я дал ей понять, что ещё рано. И начал медленно отсчитывать пальцами нужный момент, в такт неторопливым шагам приближающегося существа.

Указательный.

Указательный и средний...

И три пальца сразу я показал резким движением, на которое Кира среагировала безошибочно. Дёрнув кабель, она заставила помятую коробку пошевелиться справа от странного существа.

Резко обернувшись на шум, монстр слишком поздно заметил, как я выпрыгиваю из укрытия. Перекатившись по насыпи, я быстро оказался рядом с ним и дёрнул за ногу, вынуждая того уткнуться хоботом в колотые кирпичи. Запрыгнув существу на спину, одной рукой заломил вооружённую конечность, а второй упёр ему в затылок пистолет, вжав ствол до щелчка, с которым строительное оружие снималось с предохранителя.

– Не двигайся, череп пробью. Кира, забери молоток.

Пока мой противник лишь напряжённо кряхтел, рефлекторно пытаясь освободиться, девчонка резво подскочила к нам и подняла из пыли его оружие.

– Не рыпайся!!! – Вывернув локоть посильнее, я добился от него нужной степени спокойствия.

– Мутанты... Проклятые... – Среди кряхтения я, кажется, разобрал глухие слова. Голос мужской. Мальчишеский.

– От мутанта слышу. Ты кто такой?

– А ты кто?!

– Видишь ли... Люди делятся на две половины. У одних есть оружие. А другие должны отвечать на вопросы, если не хотят сдохнуть. Догадываешься, какой из них ты сейчас принадлежишь?

– Вы чё... Вы люди что ли? – Вжатая в кирпичи голова попыталась повернуться, чтобы разглядеть если не меня, то хотя бы Киру.

– Ответ не правильный. – Я ещё сильнее потянул его руку и прижал пистолетом голову к насыпи.

От боли он заелозил ногами и натужно засипел:

– Да хорош! Отпусти! Я же тоже человек! Живой!

– Да отпусти его. – Кира неожиданно проявила несвойственное ей милосердие. – Видно же, что не жора.

– Если сделаешь резкое движение, будешь мёртвый. Вставай. Держи руки на виду.

Отпустив его, я поднялся на ноги и шагнул назад. Кира тоже чуть отступила, отведя молоток для удара, когда этот парень принялся медленно вставать на ноги. В том, что это просто какой-то пацан, я уже не сомневался. Его странный хобот оказался всего лишь шлангом противогаза, который уходил другим концом в зелёную наплечную сумку.

Поднявшись, он неторопливо повернулся и глянул на меня из-за широких пыльных окуляров нахмуренным взглядом.

– Никакой я не Жора! Меня зовут... – Он тут же удивлённо вытаращился, когда стёр пыль с окуляров: – Э... Ты... Вы... Власть что, захватили какие-то клоуны?

– Это как посмотреть... Как, говоришь, тебя зовут?

– И... И... – Он перевёл взгляд на Киру, раскрыл глаза ещё шире и снова запнулся.

– И? Ты китаец что ли, И?

– И... Иван. – Наконец выдавил из себя паренёк, продолжая разглядывать девчонку.

– Ты здесь один? – Я и так был в этом уверен. За всё время он даже не попытался посмотреть куда-нибудь, где могли прятаться его союзники. И не позвал на помощь. Но проверить его искренность лишний раз не помешает.

– Ага... Один. – Вернув взгляд на меня, он пожал плечами и развёл руки в стороны. – Я... Я думал что я вообще один остался... Война же была... Я как из бункера вышел – так кругом только мёртвые... И эти... Мутанты...

– Бункера? – Кира проявила ответное любопытство. – А ты, случайно, не кадет?

– Кто? Кадет? Да не... Я в обычной школе учился. В пятнадцать-двадцать. В одиннадцатом «Б»...

– Что за бункер? И как давно ты оттуда вышел? И самое главное – как попал?

– Месяц назад примерно он открылся... Тут рядом... – Иван махнул рукой в сторону Кремля, но вдруг осёкся. Видимо первичная эйфория от того, что он встретил живых и вменяемых людей, среди которых оказалась ещё и симпатичная девчонка, наконец-то, прошла. Уступив место вполне здоровой подозрительности.

Я поспешил его успокоить:

– Правильно делаешь, конечно, что не доверяешь. Живых людей всё ещё куда больше, чем нас с тобой. И иные гораздо опаснее каких-нибудь мутантов. Но если ты говоришь правду, мы тебе не враги.

– Я знаю, что больше... Видел пару раз. Но они какие-то одичалые... Тоже мутировали, наверное... А вы вроде... – Он опять покосился на Киру и перевёл взгляд обратно на мою маску. – Вроде... Нормальные?

– Это тоже как посмотреть... Вот, что Иван. Предлагаю тебе для начала добровольно выложить все остальные опасные предметы. А потом растопить лёд недоверия совместной трапезой. Тогда и расскажешь нам, как дошёл до жизни такой. И покажешь, что тут как нынче в центре. Вон оттуда. – Я показал на крышу «Детского мира». – Видишь ли, мы кое-что здесь ищем... И да, если хочешь, можешь остаться в противогазе. Хотя воздух тут чистый. Во всяком случае, гораздо чище, чем до катастрофы.

– Да не, это я просто так маскируюсь... – Паренёк стащил с лица резиновую маску и облегчённо улыбнулся, радостно растопырив веснушчатые ноздри. – От мутантов...

Подождав, пока Кира сбегала к раздолбанному мотоциклу, чтобы забрать ключ зажигания и пластиковую бутылку со слитым бензином, мы поднялись обратно на смотровую площадку.

– Да, здесь прикольно... – Усевшись с видом на раздолбанный центр, кудрявый паренёк тактично отказался от предложенных закусок. – Это же я дверь открытой оставил. Нашёл ключи тут в офисах...

Как выяснилось, отец Ивана служил в ФСО. И в ту самую новогоднюю ночь, когда вся совершеннолетняя Москва почти одновременно сошла с ума, он как раз был в Кремле на дежурстве. И даже успел дозвониться до сына, который в это время скучал дома один, так как мать тоже была на дежурстве – но не в Кремле, а в районной больнице. Задыхаясь от приступов кашля, отец приказал ему срочно бежать к одной из пропускных. И хотя Иван добрался туда от дома за двадцать минут быстрого шага, никто его там так и не встретил.

В поисках отца Иван всё-таки решился зайти на ближайший к проходной режимный объект самостоятельно, благо никто и не думал ему препятствовать. Единственный охранник, которого он встретил, блуждая по пустым коридорам Сенатского дворца, был, как показалось пареньку, сильно пьян. И вообще не понимал, о чём его спрашивал сын коллеги.

Отчаявшись получить помощь от невменяемого фэсэошника, пацан начал самостоятельно обыскивать кабинет за кабинетом и зал за залом. Не все они были открыты, но нужные ключи нашлись на посту охраны – том самом, где должен был дежурить его отец и напарники.

По ходу обыска, Иван время от времени пытался дозвониться до мобильника отца со стационарных телефонов, которые находил на столах роскошных кабинетов. Его собственный мобильник к этому времени уже разрядился на морозе.

Но ответа нигде не было. Лишь однажды, когда он сначала поднял трубку и только потом обнаружил, что на аппарате нет циферблата, в динамике неожиданно послышался усталый пожилой голос. Правда, говорил он, почему-то, на английском. И так как, знание иностранных языков не были сильной стороной паренька, он понял только то, что кашляющий старик по ту сторону провода его, видимо, о чём-то спрашивал. А потом, как показалось Ивану, перешёл на угрозы и ругань.

В ответ пацан успел сказать лишь «Йес, оф кос... Сорри... Москоу ис зе кэпитал оф Раша...». После чего его пожилой собеседник тоже пропал.

Начав обыск с верхних этажей, Иван в итоге спустился в цоколь. Где и нашёл вход в тот самый бункер, в котором провёл последние полгода.

С трудом открыв массивную дверь, паренёк оказался рядом с пунктом охраны, на котором тоже был какой-то аппарат, похожий на телефонный. Приступив к очередной попытке дозвона, Иван успел нажать только первые четыре цифры номера, как дверь за его спиной неожиданно захлопнулась. И не открывалась до шестнадцатого июня сего года – что бы пленник ни пытался снова нажать на пульте охраны.

Однако, нельзя было сказать, что условия его заключения были тяжёлыми. Скорее наоборот.

Спустившись вниз по длинной винтовой лестнице, паренёк обнаружил весьма просторные апартаменты со всеми удобствами, которые, по его словам, функционировали до сих пор. Всё это время из кранов санузла текла холодная и горячая вода, работал душ и унитаз. Электрическое освещение никуда и не думало пропадать. Работали все выключатели и розетки. А также огромный телевизор, компьютер с коллекцией фильмов, музыки и книг, которой позавидовал бы любой торрент-трекер.

Этажом ниже, по соседству с небольшим спорт-залом и солярием располагалась столовая и огромный склад с запасами офицерских сухпайков и различных концентратов, которые, как выразился Иван, даже ещё не начали заканчиваться.

На самом нижнем этаже, в хозблоке парень нашёл стиральную машину, запас моющих средств и десяток наборов постельного белья и армейской униформы без опознавательных знаков. Которую и носил до сих пор, хотя она была ему великовата. Там же был и защитный комплект в наборе с радиометром и портативным спектрографом.

Мусор, который нельзя было смыть в унитаз, он выкидывал в специальный люк на стене хозблока. Но не представлял, что именно происходит с отходами дальше, после того как за стенкой недолго вжикали какие-то приводы.

Ещё пока Иван только знакомился со своим будущим домом, откуда-то сверху начали доноситься первые взрывы. И потом почти не замолкали ещё около месяца. Поэтому паренёк был в абсолютной уверенности, что там на поверхности разразилась самая настоящая Третья Мировая Война.

Как зимой, так и немного позже, взрывы, казалось, звучали прямо у входной двери. И, когда она всё-таки открылась сама, Иван обнаружил, что её и правда пытались взорвать. Почти половина дворца рухнула от этих попыток. И наверх пацан выбрался только ещё через неделю, пока не проколупал в обломках проход с помощью деталей от тренажёров.

Предварительно убедившись в том, что радиационный фон у обломков вполне обычный, он всё-таки вышел наружу в полном защитном комплекте.

Оказавшись на свободе, паренёк первым делом вновь обыскал ближайшие развалины кремлёвского комплекса. На этот раз он хотел поскорее чем-нибудь вооружиться. Так как первым, что он увидел, выйдя на поверхность, был длинный ряд высохших детских трупов, уложенных вдоль уцелевшей стены дворца. У каждого из них на одежде были явные следы от пуль. Или в черепах.

Плутая по пустым развалинам, Иван находил лишь очередные человеческие останки или фрагменты тел. Кто-то явно умер давно – от выстрелов или взрывов. А кто-то сдох сам, весной.

И больше ничего полезного. Увлекшись поиском, пацан и не заметил, как стемнело. И тогда произошло его первое знакомство с ночными жорами. Или, как он их называл – мутантами.

Тут ему снова повезло. Даже два раза. Во-первых, как раз в это время он наткнулся на подсобку какого-то кремлёвского не то дворника, не то сантехника, где среди разбросанных по полу запчастей и нашёл тот самый молоток, который мы у него конфисковали. А во-вторых, напавшие на него жоры так и не смогли прокусить резиновый костюм и противогаз. По крайней мере, до этого момента он успел раскроить им черепа. И ретироваться обратно в свой бункер, откуда потом не выходил ещё примерно сутки. Пока не изготовил из спортивного инвентаря и кухонных приборов что-то вроде копья и булавы.

– Ну а потом-то я понял, что дневные мутанты безобидные. Те, что на поверхности живут. Поэтому когда иду в дневные экспедиции, то беру с собой только молоток. И костюм. – Заметив, с каким интересом слушает его рассказ Кира, паренёк всё больше и больше приосанивался, преисполняясь чувства собственной важности. – Потому что одичалые его боятся до усрачки. Не, серьёзно... Я один раз хотел на контакт выйти, возле Сити, на Шевченко. Так этот дикарь там реально обделался... И больше я там никого не встречал. А сегодня ночью вот вас услышал... И решил посмотреть...