Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

Соавторы: Анна Кондакова,Анастасия Сиалана,Рик Рентон,А. Райро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 201 (всего у книги 314 страниц)

Глава 5. Альфа и Омега

На небольшой платформе, подвешенной на нескольких тросах под кран, сидело существо весьма странного вида.

Хотя... Сидело ли?

Многорукие и многоглавые прыгуны, тройняшка из инфекционного отделения, многоножки и «грибной эльф» из Светлого... Да даже мясокомбинатовский «мегажора»... Никто из виденных мной ранее существ не имел с этим ничего общего. Кроме, разве что, того, что все они были жертвой одного и того же процесса мутации общего патогена. И во всех этих тварях так или иначе угадывались те, кем они были раньше. Или могли бы быть, если бы не развивались в утробе заражённой матери. Просто людьми. Так или иначе – но все они были человекообразными.

А это... На ум как-то сразу пришёл гигантский слизняк Джабба Хатт из «Звёздных войн». Но, по сравнению с этим существом, фантастический межпланетный криминальный босс был просто смазливым красавчиком. По крайней мере у того была вполне явная голова, глаза и рот. А у этого куска плоти все внешние органы были перемешаны без всякого видимого порядка. Кажется, кое-где снаружи висели ещё и какие-то внутренности. Количество видимых отростков, ртов, ноздрей, глаз и сфинктеров тоже было существенно больше того, которое наблюдается у обычного человека. Некоторые были словно вывернуты наизнанку.

И, пока я разглядывал эту мерзость, не в силах отвести глаза от такого зрелища, кое-где открылись новые отверстия. Выпустив из себя небольшое количество зеленоватой слизи, они тут же склеились обратно.

А к зелёным потёкам быстро пододвинулся какой-то голый жора, сидевший на платформе рядом с этим созданием. Подобрав их костлявыми желтоватыми ладонями, он сразу с наслаждением втянул в себя слизь, чавкнув так громко, что я его услышал его даже сквозь шлем.

По углам подвешенной площадки высились четыре странных прибора. Больше всего они были похожи на огромные не то латунные, не то медные мясорубки без ручек. Только в дырки, откуда обычно выходит фарш, были вкручены медные болты. А сверху у каждой «мясорубки» – там, где обычно находится входной раструб для кусков мяса, был прикручен какой-то высокий зелёный колпак с двумя короткими толстыми блестящими штырями, торчащими из верхушки колпаков как антенны или рога.

Вокруг этой парочки было немного пустого пространства – рядом с платформой никто не стоял. И когда меня подтащили к этому существу поближе, стало очевидно, что гудение, от которого у меня вибрировали кишки, исходит от какого-то металлического шкафа, установленного позади платформы. Трансформатор? Конденсатор? Генератор? Совершенно не разбираюсь во всей этой электрокухне.

Множество длинных проводов, смотанных в бухты, соединяли гудящий шкаф и эти блестящие «мясорубки», чем бы они на самом деле ни были...

Раньше мне сотню раз задавали один и тот же вопрос – и тогда, когда я шлялся по левобережным пустошам, и тогда, когда водоворот событий в итоге привёл меня сюда. Часто это были последние слова вопрошающего. Поэтому и мне сейчас ничего другого не шло на ум. Тем более, что говорить стало сложно. Хотя мышцы ещё подчинялись моей воле.

– Ты... Блядь... Кто...

Ответ снова прозвучал у меня внутри головы. Хотя некоторые ротовые отверстия в это время шевелились. Но они точно также шевелились и до этого.

– Я Альфа и Омега. Начало и конец. Жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует всё. И буду ему Богом. – Несколько «глаз» вроде бы покосились на несчастного тощего уродца в углу платформы. – И будет он мне сыном... И имя нам...

– А как по мне... – Перебил я пафосную библейскую цитату. – Так имя тебе – просто кусок вонючего дерьма...

Тут я нисколько не врал. Запах от существа исходил просто непередаваемый. Мне уже как-то раз довелось как следует вываляться в куче разлагающихся жор. Да и в подземельях СЭПО тоже пахло совсем не озоном. Так вот, по сравнению с тем, что ударило мне в нос сейчас, это были просто вчерашние котлеты, оставленные вне холодильника.

Когда из-за неполадок канализации всё, что смывалось в унитаз, вдруг льётся обратно вам на колени, а в лицо тошнит больного раком желудка, и в качестве фильтра для дыхания вы используете переполненный кошачий туалет – вот, наверное, тогда и получится примерно то, что я почувствовал сейчас.

Кажется, тварь всё-таки немного возмутилась тем, что ей не дали в полной мере насладиться собственным пафосом. Дрогнув, гигантский слизень снова изверг из себя несколько сгустков зелёных соплей, которые немедленно подобрал и сожрал его прихвостень.

– Маленький автоном... Ты же совсем скоро будешь полностью в моей власти... Неужели ты не хочешь облегчить свои страдания? И, может быть, даже получить награду?

Меня поднесли к существу ещё немного ближе. Это было совершенно невероятно, однако, вонь усилилась. Меня резко вырвало желчью. Но я всё ещё мог сжимать оружие. И всё ещё готов был проверить – так ли мерзко выглядит эта тварь внутри, как и снаружи, когда я вскрою её парой резких ударов наточенной финки...

– Это нормальная реакция... Но уже скоро ты будешь совершенно счастлив, маленький автоном. И совершенно свободен. Ты ведь всегда этого хотел, я вижу... Свобода... Свобода от твоих человеческих страстей, которые никак не позволяют тебе просто наслаждаться существованием... Пойми, маленький автоном, жизнь – это вовсе не погоня за счастьем. Жизнь – это счастье погони...

Алина... Егор... Лань... Настя... Кит... Альфа... Воспоминания о них всё ещё позволяли удерживать моё сознание на грани реальности. Позволяли бороться...

– Пустая демагогия! Счастье – это пить слёзы своего врага из его пустого черепа. Владеть его собственностью и женщинами. Или умереть, сражаясь за это право. Так всегда было. Так всегда будет. А всё остальное – разговоры в пользу бедных. И в пользу таких уродов, как ты.

Бесформенная масса, разлёгшаяся на платформе, снова колыхнулась.

– Мы... Мы давно отказались от привязки к какой-то одной бренной личности. Но мы понимаем твой желание нас оскорбить и унизить... Смешно... Ведь ты и сам когда-то ненавидел своё собственное общество... Готов был уничтожать его представителей только за то, что их моральные ценности отличались от твоих... Да.. Мы знаем твою историю, маленький автоном... Ведь именно благодаря ей ты и стал объектом эксперимента со вторым штаммом... А от того, что ты говоришь – у вас и начинаются все беды... Вы, люди, никак не можете научиться жить как одно целое. Как один организм... До недавнего времени... Подойди ближе...

Сейчас уже никто не подталкивал моё тело вперёд. И не держал. Окружавшие меня жоры даже немного попятились. Очевидно, тварь хотела проверить, насколько ей удаётся меня контролировать. Что ж... Не будем пока что тебя разочаровывать, сопля зубастая.

Сделав шаг в сторону платформы, я присмотрелся к окружению. По тросам, которые тянутся к крану наверх, можно будет легко забраться повыше. Где за мной смогут увязаться только прыгуны... Но для них у меня ещё есть дробовик и полностью заряженный «Винчестер».

– Брось своё жалкое оружие, маленький автоном... Оно тебе больше не понадобится... Скоро у тебя будет нечто большее... У тебя будем все мы... А ты – наконец-то, станешь частью нас. Мы будем вместе... Покой... Счастье... Свобода... Навечно...

Было чертовски жалко нож. Он сослужил мне добрую службу, не раз как следует напившись крови моих врагов... Но, чтобы создать у твари правильно впечатление, нужно было избавиться не только от одного из трофейных «Стечкиных», но и от финки. Что ж... Прощай старый друг... Я уверен, мне будет тебя не хватать. Надеюсь, погибшие или потерянные в бою ножи тоже попадают в Вальгаллу, к своим предыдущим владельцам. Так что ещё попируем, добрый клинок...

Разжав руки, я выронил оружие на бетонный пол и сделал ещё один шаг в сторону платформы. Тощий урод подобрал очередную соплю и опасливо попятился от меня куда-то вбок.

– Не бойся, Слушающий... Скоро наш маленький автоном станет твоим другом... Или даже чем-то большим... Смотря как пройдут эксперименты... Что ж... Начнём...

Откуда-то из недр куска отвратительной плоти начала вырастать конечность, похожая на руку. Только у неё был больше, чем один локоть. Постепенно удлиняясь и разворачиваясь, она всё ближе тянулась к моему телу. Метр... Полметра... Почти вплотную...

Выхватив из кармана инъектор, я схватил мерзкое запястье и вонзил иглу в один из локтевых сгибов.

Если бы не шлем, я бы наверняка оглох от того визга, что поднялся вокруг меня. И внутри моей головы тоже:

– И-И-И-И-А-А-А-А-А-А-Р-Р-Р!!!

Бесформенная масса мелко задрожала. Глаза распахнулись, ноздри раздвинулись, а анусы и рты раскрылись, выпустив сразу с десяток зелёных соплей по всей поверхности гигантского слизняка.

– ЧТО-О-О-О?! К-А-А-А-К?!

– Кверху каком, кусок говна! – Сплюнув желчь, я прыгнул на платформу и, прежде всего, отвесил крепкого пинка тощему уроду, чтобы отпихнуть его от ближайшего троса. Существо слетело с платформы, кувыркнулось и пронзительно заверещало, хлопнувшись на голый бетон.

Дальнейшую реакцию я наблюдать не стал. Ухватившись за трос, опёрся одной ногой о дрожащего слизняка. И, как следует оттолкнувшись второй, прыгнул вверх. Ещё пара резких подтягиваний – и я оказался у самой лебёдки. Перехват, рывок – и вот я уже верхом на кране.

В памяти вдруг возникли события двадцатилетней давности. Урок физкультуры в десятом классе. Все мои одноклассники, кроме пары забитых омежек, уже давно начали бухать и курить. А я в это время регулярно изнурял себя тренировками в клубе. И поэтому, когда нужно было сдать норматив по влезанию на канат, я, в отличие от остальных пацанов, взлетел по нему до потолка за считанные секунды. Вопреки моим ожиданиям, это лишь прибавило ненависти в их глазах по отношению ко мне. И я отплатил им тем же.

Это воспоминание, однако, прибавило мне сил и бодрости точно так же, как память о тех, ради кого я сейчас вообще стараюсь. О тех, кто сейчас смотрит на меня как на кумира. Как на легенду. Точно такие же школьники... Но как же сильно они отличаются от тех, с кем я имел дело, когда был в их возрасте.

А, тем временем, снизу за мной уже кто-то лезет.

Я не стал разглядывать подробности. Просто вытянул из кобуры дробовик и распылил башку плечистого урода, пытающегося взобраться по тому же самому тросу.

Хлопнувшись на слизняка, тело убитого солдата мелко завибрировало вслед за движениями бесформенного существа. И, неожиданно провалилось куда-то внутрь него. Мерзкая плоть раздвинулась, на миг обнажив свои багровые внутренности, и затянула павшего прыгуна в себя. Поглотив труп, края гигантской раны тут же сошлись обратно. И дрожь прекратилась.

– Поймать!!! Взять!!! Задержать!!! – Насмешливо-спокойные интонации голоса в моей голове сменились настоящей истерикой.

И сквозь неё я услышал кое-что ещё. Голос Игоря, искажённый помехами и статикой:

– Кир! Мы... Пшшшшш... Где? Пшшшш... Дай знак!

Вернулись, всё-таки...

Вскочив, я перебежал по крану к одному из боковых помостов этого цеха и легко перепрыгнул на него, тут же перебравшись через перила.

– На юге от третьего и четвёртого реактора!!! – Прижав микрофон к губам, я ещё раз повторил свои примерные координаты, которые успел запомнить, пока меня тащили сюда снаружи.

– Поня... Пшшшш... Сейч... Пшшшш...

Теперь нужно выбраться наружу и подать знак. Не совсем понимаю, как они собираются меня отсюда забрать... Если они снизятся слишком близко – вертолёт облепят прыгуны. Их же тут... Какую-то часть пристрелите... Если только и меня заодно не распилите из своих козырных «Кордов»... Если спустите мне канат или верёвочную лестницу – на ней точно также повиснет целая гроздь этих уродов. Даже если они не смогут стянуть меня вниз – вертолёт получит нехилый перевес и рухнет здесь ко всем чертям...

Оглядев пространство цеха, я увидел, как десятки обезьяноподобных тварей устремились сквозь толпу к тросам, на которых была подвешена платформа. И парочка уже лезет по ним следом. Что и требовалось доказать...

– Догнать!!!

Гранату бы мне... Ладно... Надо попробовать забраться повыше. На крышу этого цеха. Оттуда и подам знак. Больше ничего не остаётся. Надеюсь, вы знаете,что делаете...

Вдоль боковых помостов шли типичные окна различных промышленных объектов – толстые непрозрачные зеленоваты квадратные клетки примерно двадцать на двадцать сантиметров. Саданув по ним несколько раз рукояткой обреза, я проделал достаточно широкой отверстие для того, чтобы попытаться выбраться наружу. Но, для начала, нужно избавиться от хвоста...

Старина «Винчестер» в одной руке и перезаряженный обрез в другой. Винтовочный выстрел прошил ближайшего солдата насквозь – и он, отлетев, грохнулся на слизняка. История с поглощением повторилась.

Следующий прыгун оттолкнулся от троса и повис на перилах помоста. Но тут же разжал лапы, немедленно получив заряд дроби в лицо.

Следующих тварей я срезал ещё на подъёме – крутанув обрез винтовки пару раз и разрядив второй ствол дробовика, я скинул их с тросов ещё в самом начале восхождения. Теперь у меня есть несколько секунд.

– ДОГНАТЬ!!!

Убрав оружие, я высунулся в проделанную дыру и уцепился за край крыши цеха. Рывок... Многострадальный плащ, кажется, снова получил пару разрывов об острые осколки.

И вот я уже перекидываю ногу через край покрытой рубероидом плоской крыши. Где же ты, волшебник в голубом вертолёте? Самое время показать мне бесплатное кино про мой собственное чудесное спасение...

– Кир! Пшшшш... Знак! Подай... Пшшшш...

Выхватив "Винчестер", я разрядил ещё один патрон в воздух.

– Вижу!!! Пшшшш...

Сквозь шлем я услышал знакомый стрёкот. И, оглянувшись, быстро заметил приближающуюся вертушку. Нет... Не успеет... Сейчас на крышу вылезет целое полчище прыгающих уродов...

– Лови! Пшшшш. – Голос в динамиках звучал взволновано. – ...рее надень!!!

От пролетевшего мимо меня вертолёта отделилось чьё-то тело и рухнуло на крышу прямо передо мной.

Нет. Это не человек. Это костюм. ОЗК.

Подскочив к резиновому комбинезону, я начал натягивать его на себя. И, как только закончил, надев противогаз и затянув капюшон вокруг головы – по всему периметру крыши уже лезли наверх хрюкающие солдаты.

Протягивая лапы вперёд, они вонзали когти в рубероид и медленно, один за другим перебрасывали свои массивные тела через край.

Подобрав обрез «Винчестера», я быстро продырявил головы двум самым ловким из них. И в нём закончились патроны. А запас был у меня в карманах под слоем резины ОЗК...

– Держись! Пшшшш... Мы... Пшшшш... ейчас...

Глянув наверх, я увидел, как вертушка заходит на второй пролёт вдоль моей крыши. А когда я опустил взгляд, то увидел, как всё новые и новые солдаты взбираются через её край.

– Нюхните газку!!! – Этот выкрик Игоря статика сломанного передатчика почти не перекрыла. Надо же... Мы с ним, оказывается, смотрели одни и те же мультфильмы в детстве.

С двух сторон от пролетающего надо мной вертолёта вниз полетели клубы какого-то жёлтого дыма.

Поток воздуха от вращающихся лопастей быстро опустил этот газ на крышу и разметал его по сторонам – прямо в лица уродов, влезающих со всех сторон.

Ещё пара секунд и морды тварей, которые успели вскарабкаться следом за мной наверх, покрылись сеткой тёмных сосудов. А глаза налились кровью – гораздо сильнее, чем у их плотоядных сородичей с энгельсского мясокомбината.

Лапы существ, цепляющиеся за рубероид, разжались. И почти все солдаты осыпались с крыши вниз, как спелые яблоки с трясущегося дерева.

Те же, кто уже успел перемахнуть через край, схватились за лицо и принялись кататься по поверхности, истерично визжа.

– Унесите меня отсюда!!! Унесите!!! – Изнутри головы всё ещё слышались истеричные вопли гигантского слизняка.

А вертолёт, плавно развернувшись в жёлтом дыму, снова приблизился ко мне и начал снижаться.

– Добро... Пшшшшш... Овать на борт!

Глава 6. Перекур

Взрослых мужчин, которых я мог бы назвать симпатичными, можно было пересчитать по пальцам одной руки слесаря-алкоголика. Шеф, пара старых одноклубников да, пожалуй, учитель литературы в школе. Который пользовался уважением даже у самых отмороженных двоечников – совершенно непостижимым для меня образом.

А сейчас, когда я помогал разгружать канистры с авиационным бензином, который амазонки привезли со своего завода на плотину, я смог добавить в эту компанию пятого человека. А гипотетическому слесарю-неудачнику пришлось бы добавить к пересчётам вторую руку.

Хотя, поразмыслив над этим списком ещё немного, я вспомнил что Слава и Джон вполне могли считаться моими полновесными друзьями, общение с которыми я находил весьма приятным. Такими темпами, слесарю придётся применить для пересчёта ещё и ноги.

Бодрый рыжебородый Саня – со своей тельняшкой, толстой серьгой и щербатой улыбкой больше всего похожий на пиратского боцмана – не зря носил среди своих друзей прозвище «человек-праздник». Как только лодки хмурых вольских девчонок причалили к мысу плотины, он тут же очаровал их всех парой искренних комплиментов, галантными жестами и молодецкой сноровкой, с которой он справлялся с такелажем и грузом. Его открытый весёлый взгляд и дружелюбные интонации вмиг сменили выражения лиц амазонок с серьёзной решительности на стеснительные улыбки. В его присутствии они снова почувствовали себя молодыми и симпатичными девушками. Даже если некоторых из них можно было так назвать лишь с некоторой натяжкой...

Что и говорить – даже стальной взгляд Альфы немного теплел, когда она вспоминала в своих рассказах об электрике с плотины ГЭС. Может он напоминал ей кого-то из прошлой жизни?

Нужно сказать, что обычно оптимизм и жизнерадостность других людей меня очень раздражали. Дико хотелось просто-таки втереть в их лица всю ту отвратительную реальность, что я вокруг себя наблюдал: глупость, алчность, зависть, рвачество, снобизм, гордыню... Чему вы, блядь, все так радуетесь?!

Но мне было видно, что оптимизм Сани совсем не такой, как у каких-нибудь коучей по технике продаж или типа того. Он прекрасно видел и осознавал весь тот горький катаклизм, что мы наблюдали вокруг себя. И не строил никаких иллюзий – ни для себя ни для других.

Как я понял, он просто категорически отказывался по этому поводу горевать, не смотря ни на что. Осознанно или нет – но он сделал своим девизом фразу о том, что слезами горю не поможешь. И во всём старался найти хоть что-то, что могло порадовать его или окружающих. Даже в трагедиях или проблемах. И, в отличие от тошнотворного Перца, Саня делал это совершенно естественно, без всякого кавээновского притворства.

– Так всё, перекур! Умеете вы себя развлечь, я тебе скажу, братан... – Опустив очередную пару канистр на песок, электрик смахнул пот со лба, ещё разок подмигнул девчонкам и начал шарить у себя по карманам в поисках сигарет. – Мы тут за всё время хорошо если с десяток жор пристрелили, которые зачем-то на ворота полезли... А вы... За один день разнесли в пух и прах целую орду каких-то полудиких людоедов... Ты там, Гошан говорил, схлестнулся один на один с толпой... Потом метнулись на атомную, покосили этих доходяг немеряно...

Бросив в рот сигарету, он протянул пачку мне, но я отказался. И Саня продолжил, прикурив и выпустив дым вверх:

– Потом, как говорят, ты чуть ли не загрыз жорского мутанта прям в полёте, спас нашего Стасика и столкнулся там нос к носу с какой-то человекоамёбой, которая сама тебя едва не сожрала... Или ещё чего похуже... Угандошил там ещё целую пачку этих уродов...

Он снова сделал паузу, делая затяжку. А я, уложив свою ношу, равнодушно пожал плечами:

– В наших краях мы называем это вторником, Сань... Ты бы не курил тут.

– А! – Электрик пренебрежительно махнул рукой, но всё же отошёл от груды канистр подальше. – Кому потонуть, тот не сгорит.

– По-моему, обычно наоборот говорят...

– Говорят – кур доя̀т! – Хохотнул бодрый боцман. И его неправильное ударение в сочетании с курением тут же напомнило мне Настю. – Чё там у вас в Саратове – прям жесть жестяная?

– Сейчас поспокойней, конечно. Когда вон такие, как они, орднунг почти повсюду навели. – Я присел на груду канистр, отряхивая штаны от налипшего песка, и кивнул на амазонок, возившихся со оставшимся грузом. – А самая жесть зимой была. Я тогда в полях погреба грабил и в города не совался. Поболтай как-нибудь с кадетами – они тебе многое могут рассказать о том, почему в итоге из всех детей в городе выжил хорошо если каждый пятый.

– Да я и сам успел посмотреть краем глаза. Пока Гошанчик меня с Самары сюда не вытащил. Я как с ним в первый день созвонился, то думал – почилю щас себе спокойно в гостинке, дождусь его под вискарик... Тогда-то первый зуб и потерял! – Саня ухмыльнулся, в очередной раз продемонстрировав неполную челюсть. – Какие-то мудаки пошли по номерам мини-бары грабить, выпивку искали, закусь, роскошь всякую с постояльцев... И так вообще без палева – раз – и ко мне вламываются! Я одного – стулом! А второй – н-на нахуй – и кастетом мне прям по губам. Хорошо, что я с собой стамеску всегда таскаю...

Сплюнув, бодрый электрик, присмотрелся к девчонкам в камуфляже:

– А в Вольске, поначалу, тихо было. А потом весь февраль пальба почти постоянно. Прям войнушка.

– Это они власть в свои руки брали, насколько я знаю. – Я тоже пригляделся к амазонкам.

– Ага... – Выпустив ещё одно облако табачного дыма, Саня замолчал.

И я поспешил взять инициативу в нашем диалоге на себя, желая прояснить некоторые стратегические подробности:

– А где вы эту химозу так быстро надыбали? Неужто тут у себя запасли на чёрный день?

– В Шиханах. – Саня махнул рукой на закат. – Там же испытательский НИИ от Минобороны, секретный. Вообще тебе повезло, братан... Мы же туда до последнего соваться не хотели. Гиблое место. Но пришлось. Чтобы на их аэродроме горючку для вертушки найти. Детишки окрестные туда тоже не совались, так что там много чего осталось нетронутым.

– В Шиханах? Это который бывший Вольск-18? Закрытый городок?

– Ну да... Который вроде пару лет назад прикрыли. Или наоборот – открыли... Хрен их поймёт... Это всё, знаешь... Как тот анекдот про курицу, которая в мафию хотела вступить.

– Не слышал.

– О! – Электрик забычковал сигарету и тут же вытянул вторую. – Ща расскажу! Короч, жила на Сицилии курица. И хреново жила – все её пинают, шпыняют, не уважают... Ну курица же! И вот она подумала – надо в мафию вступать! Там, говорят, люди серьёзные, и их никто не трогает. Вот и меня, значит, ну будут!

Заметив, как девчонки прислушались к его речи, Саня заулыбался ещё шире и прибавил накал артистичности:

– Пошла к местному мафиозо. Говорит, возьмите меня в мафию! А он ей – ты чё, курица? Нет никакой мафии! Она тогда – к мэру. Говорит – я слышала, что у вас есть связи... Можете меня в мафию устроить?

Не смотря на то, что шутка была ещё далека от завершения, все амазонки уже улыбались до ушей – от одних только интонаций, с которыми электрик изображал речь курицы и сицилийских власть держащих.

– Мэр ей и говорит: да нет никакой мафии, ты чё?! Или отсюда! Ща милицию позову!

Стайка девчонок захихикала уже совсем не стесняясь.

– А она, короч, к губернатору! Слышь, говорит, губернатор! Ну уж ты то... Ну возьмите меня шоль в мафию!

– И-и? – Я подыграл Сане, когда он сделал паузу, заметив заинтригованное выражение девичьих лиц.

– Нет никакой мафии, курица, ёпта! – Выпалил Саня, изображая возмущённого губернатора Сицилии. – Нету! Давай кал клюй, животное!

Когда стеснительное хихиканье снова затихло, рассказчик продолжил:

– Ну и вот... Возвращается она к себе обратно в курятник, не солоно хлебавши. И другие курицы её так, с издёвкой, спрашивают: ну чё, епт, вступила шоль в мафию?

Резко изменив выражение лица с издевательской ухмылки на насупленную задумчивость, Саня изобразил медленный ответ курицы:

– Да нет никакой мафии...

И тут же удивлённо задрав брови, он снова вошёл в роль остального курятника и медленно протянул:

– Значит вступи-и-ила...

Хмыкнув вместе с амазонками, я сделал вывод – не столько для себя, сколько для них:

– Думаешь, что все эти заверения о том, что институт прекратил работу и что на полигоне не испытывают химоружие – это то же самое, что утверждения про то, что нет никакой мафии?

– Иначе хер бы я там эту дрянь нашёл. – Развёл руками электрик. – И хер бы мы тебя забрали с атомной так просто. И на полигоне там явно не дезодоранты испытывали. Там даже жоры не ходят. Одни трупешники по периметру валяются. И на аэродроме. Девчонки, курите?

Амазонки опять застеснялись от неожиданного внимания к их персонам. Все, кроме Дельты-пятнадцать, которая, похоже, уже чувствовала себя совсем своей рядом с нами, после всех общих приключений:

– Я балуюсь, вообще-то...

– То-то ты такая пигалица... – Я покачал головой с деланным укором. – С пятого класса, небось смолишь... Балуется, она...

Но миниатюрная девчонка быстро выкупила мою иронию и без стеснения подошла к нашему привалу, приняв сигарету из рук Сани.

– Спасибо... – Прикурив от его зажигалки, она весьма женственно выпустила дым и, присев рядом, поинтересовалась. – А где вы ОЗК взяли?

– Да ещё в январе хапали к себе на станцию всё, что не прибито. – Саня явно был рад такой приятной компании, снова улыбнувшись до ушей. – Я уж и не помню где именно... На одном из аэродромов, вроде. Там же, где «Корды» с патронами нашли. Решили, что раз у нас атомная под боком – то могут пригодиться. Автоматика – автоматикой, но мало ли что...

– Слушай, Сань... – Я продолжил разведопрос. – С Вольском-то понятно... А что с Балаково произошло? Чё тут так тихо?

– Ну вообще зимой тоже войнушка была. Только мы сразу дали понять, что к нам лучше не соваться. И детишки в городе в собственном соку как-то варились, без нас. Некоторых мы к себе взяли, кто доверие вызывал. – Электрик кивнул на краны с пулемётными гнёздами, в которых несли вахту подростки. – У Лизочка на это дело глаз намётан. Она сразу видит – кто нормальный, а кто отморозок. Ни разу не ошибалась.

– С этим жабомордым у неё не особо получилось, как я посмотрю. – Я напомнил ему про Шурку, который сейчас сидел где-то под замком в здании электростанции.

– А вот нет! Она сразу Гошану сказала, что он чё-то скрывает. А вот Алинку твою – точно также сразу за свою приняла. И не зря. Девчата – они же сердцем чуют... – Саня снова обернулся к Дельте и вогнал её в краску своей щербатой, но всё-таки весьма харизматичной улыбкой.

– А потом, как лёд встал, так город словно вымер. И вокруг охладителя начали жоры набегать. – Электрик продолжил свой рассказ. – Они там и до этого тусили, мелкими группками – пруд же зимой не замерзает почти – но потом вот эта толпа многотысячная начала со всех степей сбегаться. Водопой у них там, что ли... Это тебе Гошан расскажет подробнее. Я не особо вникал в эти их документы...

– Документы?

– Ну, про «автоном»... Они же всё это время выживали благодаря его свойствам. Лишь бы вода рядом была. Или хотя бы воздух не слишком сухой.

Я тут же вспомнил, как меня называл этот амёбоподобный главжора. «Мой маленький автоном...» И также я вспомнил про рассказ Славы о том, что он не нашёл никаких следов этого проекта в НИИ «Микроб».

– Погоди-погоди... А в чём суть этого «автонома»? Ты же в общих чертах знаешь? И при чём тут жоры?

Саня забычковал вторую сигарету и наморщил лоб:

– Ну там... Там какая-то шибко секретная херня была, которую Гошану с Лизой этот фэйс поручил... Как я понял, на основе той дряни, что мы с ним выкопали из-подо льда в Антарктиде, в «Микробе» создали такую приблуду... Ну типа вакцину... Или нет... Вакцина же лечит. А эта – наоборот – заражает. Не знаю, как назвать... Короче, люди, которым вкалывали эту хрень, могли неделями почти ничего не есть и не пить. И нормально жили. Даже не особо худели. Какие-то там хитрые бактерии работали или вирусы... Или вирусы с бактериями... Они в итоге переваривали и помогали организму усвоить всё что угодно – хоть просто горсть земли зачерпни и сожри – уже проживёшь немного. Правда соображаешь плоховато... Считали, что это из-за того, что на мозге организм в первую очередь экономит. Дико расходный орган. Приблуду эту испытывали на солдатах-добровольцах. – Электрик потёр подбородок, вспоминая подробности. – И, вроде, ещё на зэках.

Тут он покосился на меня так, словно почувствовал, что сказанул что-то лишнее.

Я поспешил его успокоить:

– Давай без херни, Сань. Да, я был чертовски плохим мальчиком ещё до того, как весь мир съехал с глузду. – Заметив неподдельный интерес и на лицах амазонок, я развил успех. – Ты вот лучше подумай, почему эта амёба там на атомной меня так называла?

– Как?

– «Маленький автоном». – Я обозначил кавычки жестом рук.

– Ну... – Саня призадумался. – Походу, на тебе его и испытывали? Ты ж сидел, насколько я знаю...

– Я так и подумал... – В памяти всплыли многочисленные дни, в течение которых мне то и дело вкалывали какую-то дрянь, пока я был пристёгнут к смирительным каталкам. – А ещё эта мразь говорила, что я имею отношение ко второму штамму этой херни. Ты знаешь, чем он отличается от первого?

– Документацию по первому уничтожил этот самый фэйс... – Лицо Сани было серьёзным как никогда. – Это же из-за первой версии по всему миру разнеслась вся эта зараза. Те, на ком её испытывали, просто воздушно-капельным выбросили этот штамм в атмосферу, походу... И тут понеслась, как говорится... А второй вариант – это как раз то, что у нас в контейнере морозится до сих пор. Который мы открыть не можем. Только если расхерачить чем-нибудь... Но тогда этому «автоному» в нём – пиздец придёт. По нему-то документация у нас есть...

Саня сделал паузу и снова полез за сигаретой.

Не выдержав, я замахал рукой, призывая его продолжить рассказ:

– Ну и?! Что там со вторым? Что в документации? Что он делает?

– Нейтрализует первый штамм. Не знаю как именно. Но если тебе вкололи второй «автоном», то все эффекты первого пропадают. Если под первым ты мог какой-нибудь шишкой или куском коры на день вперёд наесться, то после второго – снова всё как обычно. Три раза в день – жрать давай. И снова соображаешь нормально.

– А ещё первый штамм этого «автонома» в итоге превратил всех взрослых в жор... – Я начал размышлять вслух. – Всех тех, у кого кишечник нужной длины, как Слава говорил...

– Слава?

– Биолог из того самого «Микроба». Двоюродный брат Лизы, насколько я знаю.

– А, точно... Она рассказывала про него... Так он жив? И жорой не стал? – Судя по всему, Саня не присутствовал на переговорах Алины и Игоря с Лизой, в процессе которых выяснились эти детали.

– Ему повезло точно так же как и вам – достаточно долго пробыл в изоляции. Я тебе даже больше скажу. Благодаря ему я и сам до сих пор жив и не стал жорой. И многие из тех, кому уже успело стукнуть восемнадцать – тоже.