Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

Соавторы: Анна Кондакова,Анастасия Сиалана,Рик Рентон,А. Райро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 236 (всего у книги 314 страниц)

– Мда... Тут, пожалуй, и правда задумаешься, куда безопаснее соваться. – Покачал головой Яр. – К варщикам в обход или в это министерство через весь центр... Мимо развалин и этих дерьмодемонов... Или чё там ещё могло народиться прямо рядом с Кремлём... Мало ли... Никто ж не видел.

Кажется, больше всех пригорюнилась Кира. Если пацаны только что узнали о нашей призрачной надежде и ещё не успели в неё как следует поверить, то она уже достаточно долго жила только ей. И теперь след хоть и не терялся, но был весьма труднодоступен.

И я поспешил её немного приободрить:

– Не обязательно идти в центр по поверхности.

– А как ещё? – Девчонка скептически подняла бровь. – Через метро что ли? Там-то нас быстрее разорвут, чем эти дерьмодемоны говнопрыщами заразят!

Оглянувшись, я заметил, что Джой, Гром и его подручные, которые были с нами ночью на яхте, похоже, уже догадались, к чему я клоню.

– Есть метод. А ещё нам может помочь твоя подруженция. Если она всё-таки хоть немного не такая козлина, как ты думаешь.

Глава 13. Мне нужны твоя одежда и мотоцикл

– Так что моё предложение весьма нехитрое. Всего два пункта. Первый: забыть на время о том, как люто вы меня ненавидите. И второй: помочь мне и твоей вроде бы как лучшей подруге спасти ваше общее будущее.

Две пары глаз напротив меня смотрели сейчас с тем же самым выражением, как и в начале встречи. С абсолютным спокойствием. Роб и Лис прибыли на встречу как и обещали – без оружия.

А вот выражение лица девчонки постоянно менялось. В начале моей речи тёмные глаза смотрели с презрением и ненавистью. Она была совсем не рада видеть то, что я в порядке. И заметно прятала взгляд от Киры. Всё-таки хоть немного совести ещё уцелело.

Но уже ближе к середине моего монолога, Майка нахмурилась, и ярость в её взгляде уступила место осторожному интересу. И когда я закончил посвящать их в подробности наших поисков, она, наконец, заглянула в глаза Кире.

Стыдливо поджав проколотую губу, она спросила через пару секунд размышлений:

– И как же нужно помочь?

– Мне нужны твоя одежда и мотоцикл.

– Чего-о-о?

– Не ему, а мне. – В разговор вклинилась Кира. – Экип у нас с тобой одного размера. А у него уже есть. Шлем только подберите по размеру. Ты говорила, что на «шадовке» катаешься?

– Чего-о-о? – На этот раз вопрос был от меня.

– Ну... «Honda Shadow». Лёгкий, но в то же время... – Девчонка повернулась к Майке. – А сколько там кубиков?

– Почти восемьсот.

– Но в тоже время достаточно мощный круизёр. – Закончила мысль Кира. – Центр тяжести под карданом. Если кто-то под колёса бросится – не кувыркнёмся. И на цепь не намотается. Её же просто нет. В тоже время, по лестницам нормально заедет, даже со вторым номером на заднице.

– «Круизёр»?

– Ну хоть в чём-то то ты ни хрена не сечёшь, Пафнутий! – Хехекнув, она состроила свою фирменную ухмылку. – Их ещё чопперами называют, но это не совсем правильно. Каждый чоппер – круизёр. Но не каждый круизёр – чоппер. Низкая посадка, вынесенная передняя вилка, заднее колесо меньше и толще, чем переднее. Резво разгоняется не столько за счёт лошадок, сколько из-за большого крутящего момента...

– Ладно-ладно, не продолжай... Я потерял нить уже на моменте про чоппер. Главное, что ты умеешь на таком кататься.

– Не переживай, дедуль, а то тебе вредно. Не только умею, но и люблю! На таких сидишь как на диване. Не то, что на «спортах» – крючишься как креветка на унитазе!

– Точняк... – Майка неожиданно согласилась с подругой. И, задумчиво почесав нос, спросила: – И, чё, вы на нём надеетесь до центра добраться? Там же завалы... И не только...

– Надеемся. – Я кивнул. – Но не по поверхности.

– По метро?! Там же ночные! – К разговору, наконец, присоединился Лис, который до этого хранил молчание – ещё более глубокое, чем Роб.

– Поэтому мне придётся внести в конструкцию кое-какие изменения. Фары же работают? Проводка в порядке?

– Ну да... Только лампа перегорела. Но мы ночью почти не катаемся. Да и щас всё равно на дорогах никого, кроме нас... Почти.

– Как раз лампа у меня будет своя. Только подскажите мне, эксперты... – Я подтолкнул локтем Киру. – Какое напряжение выдаёт аккумулятор этого байка?

– Около двенадцати вольт, как и обычный автомобильный... При заведённом движке – побольше.

– Хватит... – Я повернулся к Робу, который сидел на корме лодки и продолжал хранить мрачное молчание, внимательно слушая нашу беседу. – Ну а ты что скажешь? Моряки пока в любом случае у вас. Джой, Гром и ещё один гровер – на плантации. Под присмотром бесов и партизан.

Молчаливый бородач довольно долго молчал, насупившись глядя в воду. Но, в итоге, всё-таки расслабленно пожал плечами и кивнул.

Я думал, что на этом он как всегда сказал всё, что хотел. И собирался подытожить результаты наших переговоров. Но Роб меня перебил:

– В другой день мы бы тебя уже на бамбук посадили, Шутник. Но я уже и сам думал над тем, чтобы бизнес-модель сменить. А насчёт жор и того что нас ждёт... Наоборот – как-то совсем не хотелось думать... Так что, чувак, можешь считать, что ты заговорил – и достучался до сердца. Удачи вам в вашем поиске. Не забудь про нас, если всё-таки и правда найдёте эту школу и лекарство...

– Не забуду, Роб. – Оглянувшись на горизонт, я оценил количество времени, оставшееся до захода солнца. – Ты только постарайся сделать так, чтобы я вернулся не на пепелище.

– А вы ещё и в ночь хотите туда поехать,я правильно понял? – Снова удивился Лис.

– Ночью в тоннелях тварей должно быть меньше всего. А на улице к вечеру тоже пустеет. Как раз доедем до Медведок спокойно. Без лишнего внимания.

Вскоре мы были уже на южном берегу водохранилища. Я заканчивал соединять проводку мотоцикла и светодиодной лампы, позаимствованной с корабельной дискотеки. Пёс, который снова покинул своё укрытие, когда убедился, что кроме меня и девчонок на берегу больше никого нет, лакомился каким-то дешёвым ливерным паштетом, найденным в закромах штаб-квартиры крюков.

– И чё... Хочешь сказать, что ночные жоры даже такой фитюльки боятся? – Майка, помогавшая Кире обрядиться в свою защитную экипировку, недоверчиво покосилась на небольшую синюю лампочку. – Это вы ею ночью жор распугали?

– Именно.

– Блин... Надо тоже таких надыбать... А от генератора они будут работать? – Закончив с налокотниками и пластиковой «черепахой», девчонка перешла к креплениям наголенников.

– Будут. Но если у вас есть генератор, который выдаёт все двести двадцать или больше, то для него лучше запаситесь уличными ДРЛ.

– А это чего такое?

– Дуговые ртутные лампы. Они почти на каждом фонаре вдоль дорог до сих пор висят. Или где-нибудь в промзоне в цехах, складах...Такие пузатые, белые и непрозрачные. Снимите вместе с патроном и смонтируйте на какой-нибудь кожух.

– Да ладно! Хочешь сказать, что они тоже ультрафиолет излучают?

– Только если внешний плафон аккуратно разбить. Внутри там колба с парами ртути. Дуговой разряд через неё светит именно в ультрафиолете. И вот под таким светом лучше долго не стоять. Но и жоры тогда должны ещё дальше шарахаться, по идее... Только помните, что она обычно не сразу разгорается, если выключить, а потом опять включить.

– Окей... – От былого презрения во взгляде Майки не осталось и следа. Только неподдельная заинтересованность в сути вопроса. И, кажется, даже проскочила капелька уважения. – Спасибо...

Прежде чем Кира натянула свой шлем, я заметил, что на её лице промелькнула тень гордой улыбки:

– Так, Пафнутий... Я так понимаю, это у тебя впервые... Так что слушай и запоминай. – Застегнув ремешок, она важно уперла руки в пояс. – Если я наклоняюсь в сторону на повороте – наклоняйся вместе со мной. Ни меньше и ни больше. Спинки тут нет, так что при разгоне держись за меня. И вообще помни, что за байк держатся не руками, а ногами. При резком торможении упирайся руками в бак. Вот так.

Девчонка забралась на сиденье и показала, как правильно ставить ладони на бензобак.

– Он тебе идёт. – Я оглядел её вместе с чёрным мотоциклом. Минимум блестящих деталей, без вычурного хрома. Руль, вилка, кишки и глушитель – такие же чёрные как крылья и бак. Только матовые. И серая надпись «Shadow» на боку широкого бензобака.

– Рюк у меня красавчик... – Майка тоже придирчиво осмотрела мотоцикл и всадницу, отступив на шаг. Кажется, даже с лёгкой ревностью. – Вы уж там о нём позаботьтесь.

– Рюк?

– Его так зовут. Как бога в «Тетради Смерти». Похожи они чем-то.

– Тетради смерти?

Майка вопросительно приподняла бровь и покосилась на Киру.

– Он только старые фильмы какие-то смотрел, не обращай внимания. – Пояснила ей девчонка и глухо хехекнула из-под шлема.

– А-а... – Майка широко улыбнулась, зажав между зубами небольшую блестящую штангу, проходившую сквозь язык. – Погоди... А ты, наверное, думаешь, что Киру и правда так зовут, да?

Я начинал чувствовать себя немного нелепо. Словно отец, который пришёл вместе с дочерью на рок-концерт, не желая отпускать её одну на разгульную молодёжную тусовку. И теперь вынужденный стоять в своём твидовом пиджаке с заплатками на локтях в окружении чёрной кожи, заклёпок, цепей и вызывающего макияжа. Хорошо, что на мне маска. А теперь ещё и шлем.

– Да мне и такой вариант нравится. – Я постарался пожать плечами как можно более непринуждённо.

– Ну тогда запрыгивай, раз нравится! – Кира завела байк и щёлкнула кнопкой включения фар. Мягкое свечение окрасило асфальт фиолетовым цветом, выбелив в нём осколки щебня. – Поедем потихоньку, чтоб ты не упал с непривычки. О-о-о-х... Как же я давно не каталась... Просто музыка!!!

Пока я забирался на заднее сиденье, девчонка поиграла газом, заставив байк резко порычать, а пса вздрогнуть и отшатнуться от нас в сторону.

– Не ссы, лохматый! Он не кусается! – Стукнув левой ногой по рычагу коробки передач, она повернулась к подруге. – Пока, Майка!

– Пока, Кира!

Глотнув бензина, мотоцикл плавно нарастил высоту рокота и тронулся с лёгким рывком. Я рефлекторно обнял девчонку за тонкую талию.

– Хе... – Кира покосилась на меня сквозь забрало и, опустившись плечами мне на грудь, переключилась на вторую скорость, продолжив плавно наращивать темп движения. Прижимаясь с каждой секундой всё сильнее.

Участок Осташковского шоссе от Болтино до МКАДа был почти пуст – как и говорили байкеры. Несколько разорённых тачек вдоль обочины – ржавеющие остовы без стёкол и колёс кое-где несли на себе отметины зимней войны – пунктиры пулевых отверстий или раскуроченные осколками дыры. Но интенсивных боевых действий здесь не было. Мытищинские группировки основательно бились здесь с Медведковскими лишь за склады Ашана. Они выгорели полностью. И было не совсем понятно – до того, как были разорены, или то, что не сожрали жоры, в итоге не досталось никому из-за пожара.

А вот нетронутые зимой многочисленные рынки со стройматериалами и садовыми принадлежностями как раз и стали основой процветания крюков уже потом, когда самые буйные головы полегли на своих баррикадах и сгорели в танках.

Один из таких навсегда застыл прямо на высшей точке многоуровневой развязки. Чёрный силуэт понуро опустил свой крупнокалиберный хобот на фоне закатного неба. И когда мы не торопясь проезжали мимо, заметили даже бывшего командира, торчащего из люка и равнодушно смотревшего в вечность из-под надвинутого на пустые глазницы шлемофона.

Судя по разорванной гусенице – танк наехал здесь на мину. И тут же был облит горючей смесью участниками засады. Кира сразу сбавила темп и без того не особо торопливой езды.

– Езжай там, где узко! – Я попытался перекричать рокочущий двигатель. – Где машина бы не проехала!

– Поняла! – Выруливая между двумя сгоревшими грузовиками, девчонка и сама благоразумно избегала слишком удобных участков для проезда. В которых до сих пор могли оставаться неразорвавшиеся мины.

Заглянув в кабину одной из машин, я увидел там довольно большую иссохшую мумию, одетую в тёплый пуховик. Судя по состоянию тела, бородатый водитель грузовика умер здесь ещё зимой. Не от травм, а просто от истощения или жажды. Очутившись в изоляции внутри своей кабины, этот жора оказался всё-таки не таким живучим, как его сородичи, которых болезнь застала на открытом пространстве. Не первый раз замечаю – взаперти заражённые гибнут в течение недели.

Сразу после развязки, внутри транспортного кольца, начинались ряды многоэтажек. Большинство целые, хоть и почти без стёкол. Лишь на паре из них зияли почерневшие дыры от попадания чего-то крупнокалиберного. Наверное, там когда-то сидели юные снайперы или наводчики. Насколько я знал, спальные районы Северного и Южного Медведкова не были участком массовых сражений. Но и тут можно было найти подобное эхо войны.

А вот чего здесь было в избытке – так это тех, кто, избежав зимней мясорубки, в итоге стал жертвой антисанитарии и пренебрежительного отношения к гигиене. Истлевшие тела жертв вполне обычных эпидемий валялись вдоль стен то тут, то там. Зрелище местами напоминало фотографии улиц блокадного Ленинграда. Вот только если там санитарные команды регулярно собирали тех, кто расстался с жизнью прямо на улице, то тут никто никогда не заморачивался чужими похоронами.

В остальном городские улицы, как мы и ожидали, были пусты. Кроме нескольких кучек жор, понуро сидящих на заросших клумбах – ни одной живой души. Этот район не славился наличием каких-то сплочённых банд, переживших зимние и весенние катастрофы. Лишь разрозненные одиночки, почти безобидная клиентура крюков. Которые днём были заняты методичным обыском уцелевших квартир, магазинчиков и офисов – в поисках того, чем побрезговали когда-то солдаты Зимней Войны. А вечером прятались по своим укромным уголкам или крышам, где можно было надёжно запереться от ночных тварей, вылезающих из метро и подвалов после захода солнца.

Даже если шум двигателя и привлёк сейчас чьё-то жадное внимание – вылезать из укрытия за несколько минут до темноты дураков не было.

– Блоховоз-то за нами не увязался в этот раз! – Кира оглянулась на ближайшие кусты, когда мы остановились неподалёку от спуска в метро Медведково, заехав внутрь небольшого магазина на углу перекрёстка через снесённые двери. Зашуршав декоративными насаждениями, сквозь них продрался вовсе не пёс, а очередной жора.

– Может мотоцикла боится. А может темноты. Глуши мотор. – Я слез с сиденья и размял затёкшие с непривычки ноги. – И развернись пока. Готовься стартовать.

Прежде чем выйти обратно на улицу, я осмотрел пол разорённого торгового помещения. Есть несколько свежих цепочек следов... Вот этот, судя по ширине шага, размеру и постановке подошв – жора. След петлял от прилавка к прилавку, нигде не задерживаясь для тщательного обыска. Натыкаясь в темноте на препятствие, заражённый просто разворачивался и шёл в другую сторону, подволакивая вывихнутую стопу.

А вот это наследил кто-то вполне вменяемый. Подолгу топтался именно там, где ещё в теории можно было найти что-то полезное. Вот тут, приподняв пятки, присел на корточки, когда заглядывал под перевёрнутый прилавок. Жоры так точно не делают.

– И смотри по сторонам. Здесь кто-то может прятаться наверху. И внизу.

Перестегнув липучку на перчатке, Кира открыла забрало и огляделась:

– Да вроде тихо...

Но Викуля всё равно с тихим шелестом выскользнула из притороченных вдоль руля ножен.

– Сейчас будет громко. – Я достал из рюкзака маленький магнитофончик и вставил в него всё те же батарейки, которые позаимствовал у крюков. – Надо выманить побольше тварей со станции. И из этого подвала тоже могут полезть. Будь готова.

Выбежав на улицу, я добрался до перекрёстка и запрыгнул на фонарный столб, оттолкнувшись от штанги со светоформ. Дотянувшись до какого-то электрощитка, я поставил магнитофончик на него сверху и щёлкнул кнопкой воспроизведения.

– ...недолгий вечер, а недолгий вечер станет ночью тёмною без снов... – Какой-то гнусавый голос, родом из ранних девяностых, иногда замедлялся, понижая тон своего блеяния – батарейки уже садились и, временами, протягивали плёнку медленнее положенного.

Спрыгнув обратно на землю, я тут же услышал ответные голоса со всех сторон. Хриплые гневные вопли дали мне понять, что старая попсовая песня им не особенно пришлась по вкусу. Хотя вокал заражённых тоже не намного отличался стройностью и красотой тембра.

– И снова седая ночь! И только ей доверяю я! – Когда певец начал свой трагичный припев, где-то совсем рядом разбилось стекло. Оглянувшись, я заметил, как из окна первого этажа здания неподалёку кубарем выкатился тощий жора. И, тут же вскочив на ноги, стремглав поскакал к столбу. Не обращая никакого внимания на моё отступление, тварь с разбега заскочила на столб и начала карабкаться вверх к щитку, издавая непрерывный злобный клёкот.

– Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны!

Альпинизм не входил в умения жор. Точно также, как и плавание. Но, постоянно сползая вниз по гладкой поверхности, существо не сдавалось. И продолжало настойчивые попытки добраться до раздражителя.

– Но даже и ты помочь не можешь. И темнота твоя... – К своему сородичу быстро присоединились многие другие. Взбираясь друг другу на плечи, они залезали немного повыше. Один даже смог уцепиться пальцами за электрощиток, но повисший на его штанах другой заражённый сорвал его вниз в общую растущую кучу-малу. Кооперация, на сколько я знал, жорам тоже была незнакома.

– ... мне одному совсем, совсем ни к чему... – Вскоре уже почти весь перекрёсток был заполнен визжащей толпой, чей гвалт перекрыл заедающие звуки песни. Как мы и ожидали – больше всего ночных жор высыпало из дверей ближайшего выхода со станции метро – через дорогу от нас. У столба началась жёсткая давка. И в результате неё кто-то всё-таки смог взобраться достаточно высоко – по растущей горе изломанных тел.

– Газуй! – Забежав внутрь, я заметил около мотоцикла обезглавленное тощее тело, валявшееся в растущей луже тёмной крови. Босая нога всё ещё подрагивала от посмертных конвульсий.

Запрыгнув в седло, Кира сняла коробку с нейтрали толчком ноги и выкрутила газ, оглашая всю окрестность львиным рыком прямоточного выхлопа. Слабый свет нашей фиолетовой фары выхватил из темноты десятки искажённых гримасой ненависти рож, столпившихся на перекрстке.

Сжав сиденье коленями, я вытащил закреплённую под ним биту и приготовился к длинной поездке во тьме.

Глава 14. Фауна и флора

Перекрёсток и спуск на станцию мы преодолели без проблем. Толпа вокруг магнитофона скопилась достаточно далеко от входа.

Проскакав по ступенькам, мы проехали мимо самого широкого турникета. Лишённый питания он никак не отреагировал на бесцеремонное безбилетное вторжение на территорию станции. И, доехав по пустой платформе до края, мы благополучно спустились по короткой лестнице на пути.

Как я и ожидал, этот участок Калужско-Рижской линии совсем не затопило. Где-то под рельсами поблескивала вода, но узкая бетонная платформа вдоль стены была совсем сухая.

Изредка попадавшиеся в тоннеле ночные жоры реагировали на наше появление в их зоне восприятия весьма бурно. Было похоже на то, что раскатистый рокот двигателя, многократно отражённый от бетонных стен тоннеля, вызывает у них адскую головную боль. А мягкий фиолетовый свет лампы, прикрученной вместо фары – жжение по всей поверхности тела. И если первый вид раздражителя заставлял их яростно корчить злобные рожи и бросаться нам вслед или навстречу, то как только они попадали в область достаточно интенсивного облучения, хриплое рычание сменялось испуганным шипением. Оказавшиеся у нас на пути немногочисленные твари хватались за голову, закатывали глаза и падали на дрожащие колени в самой настоящей истерике.

На следующей станции по нашему маршруту – Бабушкинской – тварей было уже больше. Но гораздо меньше, чем обычно сновало возле метро ночью по улицам. Тут тоже большинство жор, очевидно, высыпало наружу – сразу, как только зашло солнце. Не то в поисках пищи, не то в поисках нарушителей ночного спокойствия.

Оглянувшись на платформу, я заметил, что заражённые не сразу приходят в себя от такого двойного удара по остаткам их психики, когда мы проезжали мимо. Прежде чем скрыться из вида во тьме, следующей у нас по пятам, существа продолжали сгибаться и дрожать, словно в отчаянной мольбе о пощаде. На пару минут мне даже стало жалко этих заражённых неудачников. Всё-таки, когда-то они были обычными людьми...

Но это чувство продлилось лишь до того момента, пока мы не поехали мимо первого встретившегося на путях состава, застрявшего тем самым зимним вечером посреди перегона, ведущего от Бабушкинской к Свиблово.

Узкая полоска бетона вдоль стены была достаточно широка для того, чтобы протиснуться между поездом и пучками кабелей, свисавших вдоль тоннельных сводов. Балансируя в узком месте, Кира сбавила скорость. И разглядеть то, что было внутри вагонов, можно было весьма подробно.

То тут, то там пол и сиденья покрывали лужи какой-то мутной субстанции непонятного цвета – в свете фиолетовой фары всё вокруг было точно таким же фиолетовым. Кое-где желеобразное вещество покрывало небольшие сгустки, размером с два кулака. Проезжая мимо третьего вагона, я заметил, что один из них зашевелился. На поверхности одновременно надулись какие-то маленькие чёрные пузырьки. Но их близкое расположение друг к другу, подсказало мне, что это, скорее всего глаза.

Во время проезда мимо четвёртого вагона, я заметил внутри уже несколько подобных комочков с чёрными пузырьками. И сомнения насчёт глаз развеялись – все они явно открылись с одной стороны и следили за нашим перемещением. И в тот момент, когда мы не торопясь подъезжали к следующему вагону, один из этих комков вдруг сжался и, тут же резко раздавшись вширь, прыгнул на широкое окно, мимо которого мы ехали. Разбрызгав вокруг себя слизь, комок расплющился по прозрачной поверхности, демонстрируя себя во всей красе, как на витрине.

Прямо под мелкими глазками обнаружился разинутый круглый рот с четырьмя жёлтыми резцами – два сверху и два снизу. А по сторонам от студенистого туловища – четыре лапы и червеобразный хвост. Похоже, это всё-таки что-то позвоночное, а не моллюск или слизень. Просто всё извалявшееся в этой густой жиже.

Раскинув конечности в стороны, существо медленно сползало по стеклу вниз. Кажется, оно не ожидало, что наткнётся на невидимое препятствие. И данное обстоятельство его несколько шокировало.

– Ёшкин кот! – То, как вскрикнула Кира, я услышал даже сквозь рокотание мотоцикла и защитные слои шлема. Но такую реакцию вызвал вовсе не бросок твари на стекло – на ней девчонка даже не оглянулась. Всё её внимание сконцентрировалось на том, что ждало нас впереди. Нажав на рычаг ручного тормоза, она подалась вперёд по инерции. А я, выглянув у неё из-за плеча, упёрся кулаком в бензобак, продолжая сжимать в нём рукоять биты.

В нескольких метрах перед нами слабый свет выхватил из тьмы прислонившуюся к стене человеческую фигуру. Жору. В отличие от остальных своих собратьев, он вовсе не пытался броситься на источник шума. Он вообще не испытывал к факту нашего появления никакого интереса и поначалу я подумал, что он мёртв. Но нет. Кажется, пошевелился. Просто всё его внимание было поглощено копошащимися у него на ногах и животе тварями. Те самые зубастые и глазастые бесформенные сгустки, покрытые желеобразной слизью, будто бы вгрызались жоре в живот. Но присмотревшись, я понял, что они всего лишь что-то с него едят.

Содрогнувшись, жора немедленно продемонстрировал нам – что именно. Раскрыв рот, он наблевал себе на грудь и живот какой-то кашей с комками. На которую немедленно набросились ползающие по нему существа.

– Чё за на... Ай! – Через разбитое окно из поезда выпрыгнула похожая тварь, шлёпнувшись девчонке прямо на забрало шлема. Взвизгнув, Кира схватила комок слизи и отшвырнула его обратно на стенку поезда. Прилипнув к металлу, тварь начала извиваться, перебирая короткими лапками. Но я тут же придавил её битой. Из-под глазок и из-под хвоста вылетели тёмные струйки. И раздавленное существо, отлепившись от стенки, упало вниз на пути, оставив на поверхности лишь несколько грязных пятен.

– Газуй через него! – К разбитому окну изнутри поезда уже спешно подбирались другие комки, торопливо извиваясь по сиденьям со всех сторон.

Кира крутанула рукоять газа и брезгливо задрала правую ногу на бак, когда мы перескакивали через тело жоры, раздавив по пути ещё парочку мелких тварей. И её удалось его не задеть. А вот я стесняться не стал. И, тоже подняв ногу, въехал заражённому подошвой ботинка прямо в челюсть, свернув её на бок .

Обернувшись, я заметил, как с груди заражённого неудачника одно из существ прыгнуло нам вслед, прилепившись к заднему крылу. Махнув битой, я снял его с мотоцикла и прижал к стене, размазав по ней тварь в длинную тёмную кляксу.

Но через пару метров Кира снова затормозила – в тусклом фиолетовом свете ещё один жора стоял на ногах. Медленно ковыляя в нашу сторону, он занимал всё пространство между стеной и вагонами.

– Пригнись и езжай дальше! – Я привстал на подножках, и подавшись вперёд над прильнувшей к рулю девчонкой, ткнул палкой в грудь заражённого, повалив того на спину. Немного побуксовав, ревущий Рюк преодолел и это лежачее препятствие. И лишь напоследок сорвал колесом кусок кожи с шеи несчастного неудачника.

Остаток длины состава Кира преодолела двигаясь гораздо быстрее, чем до этого. Адреналин обострил все чувства, в том числе и работу вестибулярного аппарата – удерживать баланс в узком месте ей явно было легче. Хотя она и чиркнула пару раз рукояткой о кабели, мы вскоре снова выбрались в свободный тоннель.

До того момента, пока мы не добрались до Свиблово, на путях встретилось ещё несколько жор. И лишь один отреагировал на звук и свет как раньше – агонией. Остальные только равнодушно провожали нас расфокусированным взглядом. И ещё один вообще не обратил никакого внимания на мотоцикл, продолжая шагать по тоннелю в сторону поезда.

А вот уже на платформе этой станции было довольно людно. Но и здесь почти никто не забился в корчах при нашем появлении. Фиолетовый фонарик выхватывал из тьмы равнодушные морды сидящих на полу жор – небольшими кучками, они равномерно распределились по всей длине платформы, как прилежные пассажиры.

Пара существ снова оказалась у нас на пути, и я точно так же отпихнул их в сторону ударами биты. И Рюк резво перескочил через них с небольшой тряской.

– Осторожно, двери закрываются! – Дубинка треснула жоре прямо по носу, и он свалился спиной на рельсы, освобождая проезд. – Следующая остановка – Ботанический сад!

Внутри короткого перегона – чуть больше километра – составов не было. Болезнь, похоже, настигла машиниста во время остановки. Подъезжая к станции, мы снова разглядели впереди глазастую электричку. Справа она прижималась вплотную к платформе. И, так как лестницы наверх тут не было, нам пришлось снова остановиться, чтобы перетащить мотоцикл через рельсы на левый край тоннеля. И, помня о том, что уже увидели внутри другого состава, мы постарались сделать это заблаговременно, не приближаясь к головному вагону.

Помогая Кире протолкнуть байк через первую рельсу, я придерживал его за заднее крыло и постоянно оглядывался на поезд и платформу, старясь заметить опасность прежде, чем она заметит нас. Так далеко в городе я ещё не был. И даже не заглядывал в бинокль откуда-нибудь с высоты. О том, что сейчас творилось здесь на поверхности – всего в семи метрах над нами, можно было только догадываться.

– Чем это пахнет... – Первой странный запах почувствовала Кира.

В тоннеле до этого пахло именно так, как я и ожидал – сырость, затхлость и традиционный «метрошный» запах из-за пропитки шпал. Рядом с поездом, в котором жили странные мелкие существа – слегка пованивало чем-то, похожим на масляные краски. Здесь же пахло совсем иначе.

Душноватый запах креозота, конечно, никуда не делся. Но вместе с ним я скоро тоже почувствовал совсем неожиданный аромат. Именно аромат, а не какую-нибудь гнилую вонь – более привычный спутник заражённых.

Сладковатый запах напоминал какие-то цветы или кондитерские изделия. Если бы не нотка искусственности, как у дешёвого мыла, его можно было бы даже назвать приятным.

– Мёдом, что ли... Блин... Чё-то тут зацепилось... – Девчонка упёрлась в руль, закряхтев от натуги. Но мотоцикл почти не двигался с места. Словно упёрся в какую-то пружинистую стенку. Хотя в свете фиолетового фонаря впереди не было видно никаких помех, кроме второй рельсы, до которой переднее колесо ещё не доехало. – Можешь посветить? Здесь внизу какая-то хрень на шпалах...

Щёлкнув фонариком, я выхватил из темноты круг света у нас под ногами и сразу заметил причину задержки. Педаль заднего тормоза зацепилась за какой-то серый провод толщиной с палец, выгибающийся здесь из-под тёмных брусков.

– Ага, вижу... – Кира попыталась столкнуть провод с педали носком ботинка. Но, соскочив с тормоза, «провод» тут же оплёл её стопу тремя широкими витками. – Э! Отстань!

Рефлекторно отскочив назад, она чуть не уронила мотоцикл – я еле удержал его за дуги для багажных сумок, выронив биту. Но ловушка и не думала отпускать пленницу – провод продолжал обвивать ногу девчонки, закручиваясь уже вокруг наголенников.

Оступившись, Кира шлёпнулась на пол, но тут же попыталась подняться и дотянуться до рукоятки своего меча:

– Ах ты ж! – Второй «провод» скользнул из-под другой шпалы и схватил её за руку, не позволив снова принять вертикальное положение. Витки быстро поползли вверх по перчатке,

Упираясь в мотоцикл ногами, я дотянулся до её оружия сам и извлёк тонкий клинок на свет:

– В сторону!

Прильнув к двигателю, девчонка позволила мне без помех рубануть по тому, что держало её ногу. Клинок легко рассёк серую поверхность. И под ней обнаружилась вовсе не металлическая основа, а зеленоватая тягучая жидкость – выступившая на срезе густой каплей.

Ещё взмах – и рука тоже оказалась на свободе.

– Фу, блин! – Кира немедленно вскочила на ноги, брезгливо стряхивая с запястья скукожившийся «провод». – Чё тут вообще за хрень творится!

Прыгая на одной ноге она, не успела избавиться от сморщившихся витков у себя на голени, как из-под шпал показались новые серые ростки.

– Руби! – Я вручил Викулю хозяйке и тут же упёрся в руль сам, перевалив не такой уж и лёгкий байк через вторую рельсу.

Отскочив назад, Кира махнула мечом и отсекла ещё один росток. Сладковатый запах заметно усилился. А в слабом свете, исходившем от нашей фиолетовой фары, стало заметно какое-то движение на платформе.

– Жоры!

– Вижу, заводи! – Затолкав мотоцикл на боковую дорожку, я пропустил её на сиденье и попытался найти биту между шпал. Фонарик высветил её ровно там, где я и ожидал. Вот только дубинка была уже почти полностью оплетена очередным серым ростком, выбравшимся из-под шпал.