Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

Соавторы: Анна Кондакова,Анастасия Сиалана,Рик Рентон,А. Райро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 268 (всего у книги 314 страниц)

– Ты чего?!

– Сейчас... – Он резко поднял руку, останавливая наши вопросы. – Сейчас...

Прикрыв глаза, он пару раз медленно глубоко вздохнул. И тотчас нахмурился:

– Странно...

– Что? Жор чуешь?

Пацаны тоже встревожились и задрали стволы к плечам. Хотя вокруг по-прежнему царило мёртвое безмолвие. Ни хрипов, ни стонов, ни гортанного бормотания – ни одного звука из тех, что обычно всегда выдавали небольшие скопления заражённых или потерянных одиночек.

– Нет... – Голос командира партизан оставался спокойным. – Наоборот. Ни следа. Точнее... Следы-то есть, но старые... Раньше их тут явно было много...

Сделав паузу, Че присел на корточки, зачерпнул с ближайшего газона горсть сухой земли и потёр её между пальцами у себя под носом.

– Весной... Даже ещё в начале лета, наверное... Но с тех пор на этой улице, похоже, не было даже случайных бродяг, которые до сих пор шляются почти везде.

– А как... – Иван не сдержал любопытство и тоже присел рядом, зачерпнув комок пыли. – Как вы это понимаете?

Продолжая принюхиваться к следам грязи на пальцах, Че легко улыбнулся:

– Я вижу мир немного не так, как вы, ребята... Не только глазами.

На самом деле я видел то же самое, что и он. Обычными глазами, даже сквозь окуляры противогаза. Но решил пока не разрушать мистический ореол вокруг его личности. Кто знает, что ждёт меня через несколько дней. А ему ещё с этими архаровцами жить.

Всё было куда проще. Ни на одном газоне вокруг нас не было ни одного уцелевшего многолетнего растения. В то время как в том же Митино или Строгино некогда аккуратные клумбы обильно заросли неподстриженными цветами, здесь все декоративные насаждения были вытоптаны толпами заражённых. Похоже, что ещё весной, до периода активного роста. И лишь в июне здесь всё-таки проклюнулись однолетние мелкие сорняки типа каких-нибудь одуванчиков, обильно разросшиеся без своих окультуренных конкурентов. И с тех пор их тут уже явно никто не вытаптывал. Да и одиноких цепочек характерных шаркающих следов на пыльном асфальте тоже нигде не было видно.

Вместо этого наблюдения я поделился с остальными другим выводом:

– А люди сюда не совались, потому что ещё с того берега видели, как закончили щукинские. И, тем более, с реки. По всему берегу кости. А весной и в июне на них ещё кое-где мясо было... А значит и запах был соответствующий.

– То есть... Тут рядом... Вокруг этих больниц весной всё-таки был какой-то улей? – Задал риторический вопрос сержант Петров. И сам ответил. – А теперь его нет...

– Но это точно не Щукинские их тут в июне покоцали. – Авторитетно заявил Яр, намекая на костяки у берега. – Скорее наоборот...

Озадаченные пацаны одновременно глянули на меня, словно в ожидании немедленного ответа на щукинскую загадку. Всё-таки зря я им всё время даю готовые решения. Это непедагогично. Привыкнут да так и не научатся сами свои проблемы решать. Но сейчас не время устраивать им учебные испытания.

– Дальше идём молча. Я впереди. Иван – за мной. Следи за прибором. Че – замыкающий. Пойдём через Гамалею, не через парк. Вперёд.

Улица имени знаменитого микробиолога встретила нас таким же мёртвым безмолвием, как и на предыдущей дороге. В этой тиши шаги тяжёлых резиновых ботинок по асфальту звучали почти как барабаны.

– На следующем перекрёстке налево. И дальше по правой стороне метров через пятьсот начнутся проходные на территорию института.

После поворота, спустя пару минут мерного топота по безлюдной улице мимо невысоких старых домов, сквозь шаги послышалось лёгкое потрескивание.

– Пятьдесят... – Повертев в стороны раструбом дозиметра, Иван немедленно поставил меня в известность, как и договаривались. – Даже нет, уже больше... Мы уже совсем близко, да? Ой!

Неотрывно глядя на циферблат приборчика, паренёк не заметил, что я резко остановился. И врезался мне в спину.

– Извините...

– Ничего. И да. Мы близко...

Выглянув из-за моей спины, остальные тоже заметили то, что заставило меня остановиться.

– Так вот где они... – Чуть слышно выдохнул Иван.

Комплекс зданий центра ядерных исследований был окружён высоким и весьма основательным каменным забором – по крайней мере там, где на улицу не выходили стены самих институтских корпусов. И по всей длине ограда была увенчана прочными стальными прутьями, кое-где всё ещё обмотанными кольцами ржавой егозы.

И почти на каждый стальной штырь был надет небольшой детский череп.

Глава 18. Прочь!

По моему сигналу пацаны и Че спешно укрылись за ближайшими ржавыми тачками.

– Кого-то увидел? – Поинтересовался Яр, осторожно выглядывая из-за пыльного внедорожника через дорогу в сторону забора.

– По-прежнему нет. Но ещё я никогда не видел, чтобы жоры занимались таким украшательством.

– А я видел... Точнее... Не совсем что-то такое, но похоже было. – Подал голос из-под противогаза сержант Петров. – В Балаково. Около атомной станции. Там улей был, но не совсем обычный...

– Это тот, который потом к Самаре откочевал? – Я начал припоминать рассказы саратовцев о том, как они добрались до секрета «антижорина».

– Ага. Им управлял... Эм... Ну как бы человек, но уже не совсем. Михалыч.

– Кто-о? – В отличие от меня, бесы и Иван были ещё не вполне в курсе новейшей истории нашей пост-цивилизации.

– Ну... Не помню его фамилию... Бывший учёный из одного Саратовского НИИ, который принимал участие в проекте «Автоном». Руководил какими-то экспериментами в рамках этой программы.

Это объяснение кадета явно не прибавило понимания в мальчишеских глазах, видневшихся под слегка запотевшими стёклышками старых газовых масок.

И тот перешёл на более образную речь:

– Короче, это был мужик, который вколол себе тоже самое, что давали им... – Кадет указал на нас с Че и тут же смущённо поправился. – Ну, в смысле, вам... И в итоге он не отупел, как все, а сделал из себя как бы главжору. Стал ими командовать. И стал как-то собирать из них таких тварей, которые сами по себе, наверное, никогда у природы бы не получились... Пауки... Руконоги... Блевуны... Коленвалы... Как говорил Слава, который его раньше лично знал, тот всё время мечтал о том, чтобы ему позволили какие-то... Эм-м... Неэтичные эксперименты... Вот,типа, и дорвался, наконец... Начал делать управляемую эволюцию. Так он это называл.

Жутковатая история заставила остальных пацанов окончательно притихнуть и полностью обратиться в слух. Лишь иногда поглядывая на украшенную черепами ограду, они покрепче сжали оружие.

– Но это я всё к чему... – Продолжил юный сержант. – Как мы поняли... Как потом Слава сказал, точнее... Этот Михалыч, похоже, не только жор использовал в качестве... Эм-м... Материала. Но ещё и тех ребят, которые выживали там в Балаково. Почти всех, кто не сбежал весной в деревни, не укрылся на ГЭС или не приплыл в Саратов... Как Настя, например... Короче, всех, кого поймали, жоры Михалыча сволокли весной на пруд-охладитель. И там как-то распотрошили... Вот, наверное, примерно как тех пацанов, около реки...

– Хочешь сказать, что здесь за забором завёлся собственный Михалыч?

Не дождавшись ответа кадета на мой вопрос, Че тихо заметил:

– И, судя по всему – как раз где-то в конце мая или начале июня...

Он не говорил этого прямо, но явно намекал как раз то время, когда «осколки» Чёрного Жоры слепо разбредались по пространству между Самарой и Москвой. Движимые одновременно каким-то странным стимулом из прошлой человеческой жизни и жорскими инстинктами.

Но саратовец прекрасно понял его намёк. И упрямо покачал головой из стороны в сторону:

– Не может быть, чтобы Кир тут такое устроил! Он же сам этого Михалыча и замочил в итоге!

Командир партизан, который до сих пор так и не надел свою газовую маску обратно, хитро прищурился:

– Как подсказывают нам классики, когда убиваешь дракона – нужно очень постараться, чтобы самому им не стать...

– Нет! Не может такого быть! – Продолжал упрямиться кадет. – Там же на берегу кое-где совсем детские скелеты были. Мелкотня из началки явно! А все знают, что Чёрный Жора малышей в обиду не даёт! Это вам любой из наших докажет!

– Не горячись, сержант. – Я поспешил успокоить пацана, который начал говорить немного громче, чем мне хотелось бы в такой обстановке. – В любом случае, кто-то же устроил тут эту иллюминацию из несчастных щукинцев. Да и тот, кто в итоге застрял в Раменской аномалии, как ты помнишь, тоже не был особенно человечен. Даже по отношению к твоим приятелям, как мы поняли...

Петров хоть и нехотя, но согласился:

– Да... Есть, конечно, «осколки», которые слишком мало помнят о том, как были когда-то человеком... Но... Блин... – Паренёк запнулся и, оглядев черепа, всё таки закончил. – Такого он раньше точно не делал. Вокруг аномалии же не было ничего подобного! Никаких черепов!

– Про Жуковский аэропорт не забывай. И про то, что там стало в июне с этими капо из Капотни.

Это напоминание окончательно смутило решимость кадета. И я поспешил немного его воодушевить.

– Ладно, не вешай шланг, сержант. Будем надеяться, что здесь нам всё же повезёт больше. Другого варианта сейчас нет. Как и времени. – Я повернулся к бесенятам. – Яр, Шам?

– А?

– Воскресенский пацан говорил, что пробраться на территорию института легче всего с этой стороны. Вон за теми кустами должна быть прореха, ещё с зимы.

– Так...

– Мы полезем туда. А вы сидите тут и прикрывайте отход. Смотрите по сторонам, не расслабляйтесь. Если следом за нами кто-то полезет или попытается организовать нам встречу на выходе – сначала стреляйте, потом задавайте вопросы. Если кто-то полезет на вас – тоже мочите и отступайте к лодке. Если до темноты не вернёмся – то же самое. Ночуйте с партизанами на якоре. И всегда оставляйте дежурного.

– Понял. – Кивнул лидер зеленоградских бесов. – А если... А долго ждать на якоре?

– До завтрашнего полудня. Если не вернёмся к этому времени – то... То значит мы уже другим путём ушли. – Я решил не озвучивать негативных сценариев. – Гребите тогда обратно к деревне. Если Баджер и Белый так и не вернутся вовремя, то через несколько дней за лабораторией Хайзенберга придёт кто-то из наших. Отдайте всё.

– Окей... Но... Там же ещё и ты будешь нужен... – Пацаны были в курсе условий, выставленных лидером варщиков. – Точнее... Ну...

– Голова моя? – Закончил я вместо них. – Она будет там, где нужно и когда нужно, не сомневайтесь. Главное, не зевайте тут сейчас. И чтоб без драк. А то всю дорогу срётесь.

– Да мы так... По привычке... – Смущённо пожали плечами пацаны и переглянулись.

– Вредная привычка. Вы друг для друга теперь ближе, чем братья. Не забывайте. – Последняя фраза прозвучала совсем как прощание, и я поспешил сменить настрой. – Иван, ты с нами.

– Конечно!

– Тогда дай-ка это мне... – Я забрал у него дозиметр и протянул взамен арбалет. – Вот. Держи.

Приняв оружие, паренёк лишь удивлённо распахнул глаза.

– С огнестрелом ты пока что на «вы», как я понял. А с Викентием уже имел дело. И вполне успешно. – Я указал ему на нужный рычажок. – Предохранитель взводится после каждого выстрела, не забывай. И если что – оставь его себе. Запасные болты и наконечники есть в деревне.

«Если что»... Нет, всё-таки не получается у меня сегодня позитивного настроя... Ну да ладно, кому сейчас легко? Покосившись на циферблат прибора, я коротко скомандовал:

– Двигаем.

Прореха в кирпичной кладке обнаружилась именно там, где рассказывал бывший лорд Воскресенска. Скрытая молодой растительностью, которая уже начала жухнуть, она оказалась достаточно большой, чтобы мог в неё мог протиснуться каждый из нас.

Легко преодолев жутковатую преграду, мы укрылись за одним из небольших грузовиков, припаркованных возле какого-то корпуса, зияющего пустыми тёмными окнами.

Прибор в моих руках продолжал негромко щёлкать – теперь чуть чаще. Близ периметра центра ядерных исследований фон повышался, но не сильно.

– Ты бы накинул намордник обратно, Че...

Но командир партизан лишь легко ухмыльнулся и покачал головой:

– Кому сгореть – тот не утонет. Мы же ещё не в самом эпицентре?

– Не в самом. Но теперь точно ближе. Ещё бы знать, к чему именно...

– Скоро увидим. – Че отвёл взгляд и устремил его куда-то сквозь деревья.

– А про сам реактор этот, который из Воскресенска, ничего не рассказывал? – Подал голос Иван, тоже пытаясь разглядеть что-нибудь внутри парковых чащ сквозь прицел арбалета.

– Только то, в каком именно корпусе его искать. И что он ещё работает на автомате. Питает сам себя и свою систему охлаждения. Он же в черте города. С безопасностью у него ещё покруче, чем со станциями, которые на отшибе.

– А почему тогда фонит? – Юный сержант покосился на дозиметр. – Я же правильно понимаю, что тут уже совсем не норма?

– Чуть выше, да. Здесь, как видишь, куча корпусов. – Из-за нашего укрытия открывался вид на небольшой парк. А над верхушками деревьев виднелись крыши институтских зданий. – В которых проводилось множество исследований, связанных с радиоактивными материалами. Не только фундаментальные физические, но и прикладные. Медицинские, химические, генетические и тому подобное. Везде использовалось что-то радиоактивное. Что теперь осталось без присмотра. И, возможно, без надлежащей изоляции. Вот они и фонят, похоже. Поэтому туда, куда нам не надо – лишний раз не суёмся. Да и вряд тут осталось хоть что-то полезное. Если, конечно, не считать архивов с результатами исследований. Они-то бесценны. Но не в нашем мире. И не в нашем времени.

Ведя свою речь, я, тем временем, тоже оглядывал предстоящий маршрут. В парке – полное спокойствие и никакого движения. Следы на гравийных дорожках или пыльном асфальте давно замело. Ветер стих. В окнах ближайших корпусов – пусто. Ни обычных жор, ни загадочных мутантов. Куда же они все подевались...

– Туда? – Че опять словно услышал мои мысли. Или он всего лишь уточнил направление к зданию, внутри которого располагался исследовательский реактор?

– Да. Вон тот куб, который выше всех. – Указанное мной строение находилось на востоке от нас за парком, метрах в пятистах или меньше. – Никого там не чуешь?

– Пока трудно сказать... – Командир партизан нахмурился и оглянулся по сторонам. – Тут кругом старые следы заражённых... Но они какие-то странные... Не такие, как на севере или даже в метро...

– Ни одного не вижу.

– Я не про зрение, Шутник. Процессы жизнедеятельности у них сильно замедленны, но ведь не останавливаются полностью. Выделительная система продолжает работать, как и все остальные. Эти выделения я и чую...

– Кстати, ни разу не видел, чтобы жора гадил. – Шепнул кадет, прислушиваясь к нашему разговору. – Слава говорит, что это из-за того, что...

– Тихо!

Замерев мы все обратились в слух. Указав на рощицу, внутри которой мне послышался странный шелест, я вопросительно кивнул. И че кивнул в ответ. Значит, мне не показалось. И это не порыв ветра.

Уже через пару секунд шелест перерос в хруст. И сквозь цепкие кусты шиповника метрах в ста от нас на дорожку вывалилось тощее существо в грязном, когда-то давно белом халате.

Фигура была вполне человеческая, хоть и кривая. Но вот голова... Глаз у существа не было. Вместо них из глазниц свисали какие-то розово-серые комки плоти, опускаясь на лицо по обе стороны от тонкого носа. Покрытая серой кожей лысина постепенно переходила в странный нарост на затылке. Который опускался позади головы на спину ниже плеч. И точно так же, как серая дрянь из глаз, этот нарост изредка пульсировал.

Неуклюже поднявшись на ноги обратно, тварь побрела дальше, прямо на нас.

– А вот нас уже, походу, почуяли...

– Получается, что отпугиватель на них не работает? – Осторожно высказал предположение иван, продолжая целиться в странную тварь. – В смысле – на этих жор...

– Возможно это из-за меня... Уходи... – Чуть слышно пробормотал командир партизан, продолжая всматриваться в ковыляющего к нам уродца.

– Что? – Все повернулись к нему

– Это он нам говорит. – Сощурив глаза, Че неотрывно следил за существом. – Ты из-за противогаза не слышишь. Уходи... Тебе здесь не место... Здесь опасно... Уходи...

– Ну это мы и без него знаем... Может он расскажет – почему именно?

Существо остановилось в полусотне метров от нас посреди широкой тропинки. И, медленно откинув голову назад, широко раскрыло почти беззубый рот, словно в крике. Хотя не издавало при этом никаких звуков.

– Мне... Мне трудно их удержать... Когда ты здесь... – Че продолжал переводить нам неслышные сигналы. – Здесь не найти ничего... Ничего, кроме смерти... И боли...

– Прямо скажем, это тоже не новость... И не только про это место. Ты можешь обратно ему что-нибудь транслировать?

– Пробую... – Продолжая неотрывно глядеть на пришельца, командир партизан выпрямился и вышел из-за укрытия. Сделав пару шагов в сторону существа он резко замер. И через миг содрогнулся всем телом.

– Что-то не так... – Я спешно стащил с себя газовую маску и тоже выпрямился.

...будет не остановить!Уходи! Прочь!!!

Голос внутри головы звучал знакомо. Глубокий баритон с усталой хрипотцой. Совсем как у осколка с белой горы. И точно также как в ту ночь, я не только услышал его. Но и почувствовал накопившуюся в нём тоску, отчаяние и боль потери.

Повинуясь рефлекторному импульсу, я тоже шагнул вперёд и поднял руки в примиряющем жесте:

– Мы здесь чтобы помочь тебе. У нас есть способ.

Пока что я не уверен в том, что был понят. Голос внутри головы продолжал твердить одно и то же, как заведённый:

Уходи! Скорей! Прочь!!!

– Это Кир? Он всё-таки здесь? – Из-за машины показался кадет.

– Петров, не высовывайся!

Петров?

Голос прозвучал с явными нотками удивления. Тощая фигура на тропинке дёрнулась точно так же, как и Че – незадолго до этого.

– Мы можем тебе помочь. – На этот раз вслух заговорил командир партизан. – Ты же чувствуешь... Ты знаешь... Где ты?

На несколько секунд тишина повисла как внутри моей черепной коробки, так и снаружи. Существо на тропинке сделало несколько медленных шагов в нашу сторону и снова замерло. А я попытался развить успех:

– Здесь не только Петров, Кир. Алина, Егор... Они тоже рядом. Мы можем отвести тебя к ним. Мы можем помочь тебе снова стать... Снова стать человеком.

Тварь на тропинке снова дёрнулась.

– Человеком... Я никогда не был человеком... – Че озвучил ответ невидимого собеседника для всех.

– Неправда! – Снова выкрикнул кадет в сторону тощего уродца. – Неправда!!! Ты же всех нас спас! Пожертвовал собой ради того, чтобы мы жили дальше! На такое способен только настоящий человек!

Снова тишина. В течение паузы поднялся тревожный ветерок, и желтеющие кроны деревьев начали шуметь всё громче и громче.

Тощий уродец подошёл ещё ближе, продолжая разевать рот во всю ширь.

– Вот ведь... Вот ведь упрямый щегол... – Че транслировал ответ саратовцу. – Реактор... Бассейн... Открытый проход будет с юга... Я постараюсь удержать там хотя бы мозгоедов... Но с остальными вам придётся справиться сам...

– И-И-А-А-А-Х-Х-Х!!! – Из раззявленного рта слепого жоры вырвался сиплый крик и мутные розоватые брызги. И он тут же со всех ног рванул в нашу сторону, вытянув вперёд костлявые руки.

Стук тетивы и распрямляющихся плечей арбалета. И вылетевший болт ударил сиплую тварь прямо в грудь.

Споткнувшись, жора запутался в полах халата и, прокатившись по гравию, снова задрал голову и раззявил гнилую пасть:

– И-И-А-А-А-Х-Р-К...

На этот раз его вопль оборвался от удара болта в раскрытую глотку. Пробив нёбо, охотничье острие, очевидно, достало до мозга. И, после короткой конвульсии, странный слепой жора уткнулся в гравий носом и затих.

– Я же всё правильно сделал? – Поинтересовался Иван с лёгким смущением, когда мы все обернулись на него.

– Правильно. – Я шагнул ближе к телу на тропинке, пытаясь разглядеть его получше. Но тварь снова зашевелилась, а нарост на затылке опять начал слабо пульсировать. – И теперь готовься повторить...

Подняв на нас слепую морду, тварь вроде бы захрипела в нашу сторону, тряся мерзкими отростками из глазниц. Но теперь мы её не слышали. Из-за деревьев парка до нашего слуха долетел целый хор похожих сиплых воплей, легко заглушивший слабый стон тощего уродца:

– И-И-А-А-А-Х-Х-Х!!!

Глава 19. Мозгоеды

– Маски! – Следом за собственным приказом, я торопливо надел свой противогаз обратно. Сиплый вопль многих глоток стих, превратившись в мерное сопение. Которое явно приближалось.

– От таких не поможет... – Че кивнул на ползущего к нам уродца. И пока не спешил закрывать лицо и органы дыхания. – Молекулы, передающие запах не распространяются так далеко и быстро...

– Но ты же сам говорил...

– И остаюсь при своём мнении. Но кроме запаха нам с тобой помогает их слышать кое-что ещё... – Он огляделся, пытаясь рассмотреть в парковых зарослях подступающую толпу. – Знаешь про волновую гипотезу телепатии?

– Не лучшее время для околонаучных дискуссий... – Шагнув к подползающему существу, я наступил ему на шею одной ногой, а второй ударил металлическим носком в лицо. Негромко хрустнули позвоночник и сломанная скула. И урод, наконец-то, замер, слегка дёрнув ногой напоследок. – Ты лучше скажи – сможешь удержать тех, кто нас окружает? Или пора отступать?

– Отступать точно нет смысла.

– Это не совсем тот ответ, который я хотел услышать...

– Отвратить их от нас я не могу. Но могу попробовать кое-что другое...

– Тогда пробуй и побыстрее. – Я повернулся к пацанам, вертящим во все стороны оружием. – Заходим вон к той громадине с юга. Берегите патроны.

Пока они подбегали из-за машины ко мне, я наклонился к трупу, чтобы извлечь арбалетные болты. Расширив рану на груди твари ножом, быстро вынул первый выстрел. И, занимаясь вторым зарядом, попавшим существу в рот, задержал взгляд на его затылочном отростке. Он всё ещё изредка пульсировал. Хотя из свежих ран от ножа кровь уже почти не вытекала. Сердце у транного жоры уже точно остановилось.

– Это не кровоток. – Че, заговоривший прямо над ухом, как будто бы снова прочёл мои мысли. – Что-то вроде посмертных конвульсий. Агония нервной системы, умирающей без питания. И в то же время – это сигнал тревоги для остальной стаи... Ты не слышишь его зов?

– К счастью, нет.

– А они слышат. – Командир партизан указал на ближайшие заросли, за которыми уже угадывались силуэты подступающих тварей. – Нужно быстрее отойти. Он для них – как фонарь для мотыльков.

Вытерев нож о халат твари, я перехватил его по-испански, приготовившись к бою:

– И много их тут сейчас набежит?

– Много... – Че проследил за моими движениями и обернулся к подбежавшим пацанам. – Больше никого не убивайте.

– Что?!

– Сейчас только я должен стать для них таким «фонарём». Единственным. – Он снова оглянулся на окружающие нас силуэты и выпрямился, прикрыв глаза. – Идите вперёд. И постарайтесь дышать неглубоко и редко.

– Но мы же в противогазах. И отпугиватель... – Иван принял у меня из рук окровавленные болты и ловко зарядил их обратно в кассету.

– Отпугиватель твой работает. Но противогазы фильтруют воздух только на вдохе. Все заражённые легко почуют ваши выдохи.

Вместо ответа сообразительные пацаны лишь кивнули. Словно уже стараясь как можно меньше насыщать атмосферу собственными выхлопами.

– Тогда есть идея получше. – Расстегнув карман рюкзака, я достал из него рулончик мусорных пакетов и торопливо отмотал по несколько штук каждому. – Повяжите на выходной клапан. Вот так.

Подростки быстро намотали пакеты на клапаны и затянули вокруг них полиэтиленовые шнурки на простой узел. Мешки начали медленно надуваться с каждым редким выдохом.

– Когда будете снимать – затяните горловину и оставьте на земле позади себя. – Че с улыбкой оценил инициативу и тоже дал пару советов. – И пока не привяжете новый – постарайтесь не дышать. Идите спокойно, не нервничайте и лишний раз не шумите. Я следом. Помните, что они сейчас почти не отличают вас от деревьев и шума листвы.

Некоторые «они» в это время уже полностью выбрались на открытое пространство из-за парковых зарослей. И позволили себя как следует разглядеть.

Часть ковылявших в нашу сторону тварей выглядела точь-в-точь как дохлый жора у наших ног. Странные наросты вместо глаз и такой же пульсирующий шлейф на затылке. Этих было меньше остальных. И по подступающей толпе они были распределены равномерно, словно какие-то координаторы на массовых мероприятиях.

– Что это у них вместе глаз? – Еле слышно шепнул Иван, рефлекторно поднимая арбалет в сторону уродцев.

– Слишком умные, наверное. Череп жмёт. Вот мозги наружу и лезут. Не стреляй.

Остальные жоры выглядели вполне обычно. Разные лица и возраста, мужчины и женщины, старики и молодёжь. Ввалившиеся щёки, острые скулы, болезненные круги под желтоватыми глазами, плешивые волосы, гниющие рты...

Нет. Кира ни за что не должна превратиться в нечто подобное... Ни при каких условиях.

– Идём, не тормозим. – Я отвлёк пацанов от созерцания жутковатой толпы, которая всё время смотрела примерно в ту сторону, в которую направляли свои дрожащие гляделки странные мутанты с наростами.

Но как только мы торопливо двинулись по полузаросшей тропинке в сторону корпуса с реактором, все взоры одновременно обратились на командира партизан. Повисла тишина, которая не нарушалась даже тихим гортанным ворчанием.

– Чего это они?

– Пошли-пошли... – Я подтолкнул пацанов в спину вперёд себя, оглянувшись на Че. Тот стоял прямо, подняв лицо в небо. И, широко раскрыв рот, медленно выдыхал, издавая сипловатый звук.

Когда мы отошли от него метров на пятьдесят, пакеты уже раздулись до предела. И пока пацаны торопливо завязали горловину полных мешков и надевали на противогазы новые, Че неторопясь двинулся следом за нами по той же тропинке. Продолжая шумно дышать через рот. А стая уродцев неуклюже зашагала за ним, продолжая хранить зловещее молчание.

Всё новые твари подтягивались к нему со всех сторон парка. Несколько существ прохромали мимо нас навстречу, не обращая никакого внимания ни на меня, ни на кадета с Иваном.

Когда мы продвинулись в нужном направлении ещё на полсотни метров, командир партизан как раз подошёл к надутым мешкам. И, подобрав с земли длинную сухую ветку, проткнул ею один из чёрных пакетов.

– И-И-А-А-А-Х-Х-Х!!! – Все слепые твари заорали одновременно, резко развернувшись в сторону сдувающегося мусорного мешка. И через миг в туже сторону ринулась вся остальная толпа.

Че едва успел посторониться, прежде чем налетевшие со всех сторон тощие твари набросились на полиэтиленовый шарик. И, столкнувшись лбами, жоры с бешеным остервенением принялись рвать его на мелкие клочки.

– Ёп... – Чёть слышно выдохнул кадет в новый пустой мешок. Должно быть представил, что было бы, если бы на месте мусорного пакеты был он сам.

– Не стоим. Тут ещё примерно метров триста. А мешков осталось штук десять. Дышите спокойнее, не нервничайте...

Когда Че и ведомая им толпа дошли до второй пары мешков, история повторилась. И чёрный полиэтилен снова разлетелся на сотни мелких ошмётков. Однако, как и в первый раз, в давке вокруг выдохов пацанов на земле осталось с пяток растоптанных жорских тел. Самые слабые заражённые пали жертвой слепой ярости собственных собратьев. Кому-то продавили хилую грудную клетку, кому-то свернули набок челюсть или сломали шею.

Заметил это и Че. И, когда мы произвели очередную замену резервуаров для выдохов, он постарался максимизировать ущерб от давки. Прежде чем снова проткнуть сучковатой палкой надутый мешок, наш жоровод подкинул его вверх. И едва успел отскочить в сторону, когда чёрный шар с шипением отлетел ещё выше. А толпа ринулась за отлетающей приманкой, взбираясь друг другу на плечи. И когда мешок всё-таки плюхнулся на плешивые головы, куча-мала рядом с ним была уже гораздо больше предыдущих чек-поинтов.

В этот раз досталось и парочке «координаторов». Подмяв их под себя, неуклюжие существа раздавили одному из них нарос на затылке. И пульсирующая мерзость лопнула, извергнув на траву смесь крови и какой-то бледно-серой ткани. Вопящая в агонии слепая тварь быстро скрылась за ногами и телами десятков обычных заражённых.

Прежде чем жоры смогли вновь двинуться следом за своим вожатым, им понадобилось немного больше времени, чтобы подняться на ноги. И, ковыляя за Че, многие спотыкались о новые многочисленные жертвы давки.

От этого зрелища нас отвлекло здание корпуса с исследовательским реактором, показавшееся из-за парковой растительности совсем рядом. Отсюда уже можно было разглядеть пролом в южной стене. Очевидно, что это и был тот самый «вход», через который можно было проще всего попасть к бассейну реактора.

– Так они почти все кончатся, пока мы дойдём! – Приободрившийся кадет отвернулся от свалки тощих тел и тоже заметил близкую цель.

Я никогда не был особенно суеверен. И не верил в всякие сглазы. Ну, на самом деле. Вокруг нас что, то и дело ходят злые волшебники, которые только и ждут момента, чтобы обратить против тебя твои собственные неосторожные слова?

Но последовавшие события намекнули на то, что язык, всё-таки, лучше лишний раз не распускать.

– Я... Я не могу удерживать всех, когда вы так близко... Берегитесь...

– Что?

Должно быть, я спросил вслух. Оба пацана вопросительно смотрели на меня сквозь окуляры газовых масок.

– Вы что-то сказали... – Пояснил вежливый Иван.

Оглянувшись, я заметил, что и Че явно изменился в лице. Обычное спокойствие настоящего индейца сменилось тревожно сдвинутыми бровями и подозрительным прищуром, с которым он оглядывал пролом в стене институтского корпуса. Тоже услышал предупреждение...

– Сейчас кто-то ещё присоединится к этому параду уродов. – Мой взгляд машинально скользнул пареньку за плечо, и тот спешно обернулся, чтобы увидеть предмет моего интереса. – А вот и...

– А-а-адей! – Противный голос скрежетнул где-то под черепом, словно нож по тарелке. – А-а-ансукф а-а-ад-е-е-ей!!!

Из-за рыжих обломков кирпичной кладки показались три силуэта. Придерживаясь за обломки стены, тощие бледные фигуры мелко дрожали, словно от холода. Хотя мы под своими резиновыми костюмами обливались потом – солнечный августовский полдень никак нельзя было назвать прохладным.

Хотя одежды на бледных костлявых тварях почти не было. Лишь какие-то обрывки не то штанов, не то трусов. Может поэтому мёрзнут? На таком расстоянии было плохо видно, но, кажется, глаза у существ были закрыты. И они поводили из стороны в сторону трясущимися мордами, высунув из бледных ртов необычно длинные языки. Которые тоже, вроде бы, мелко вибрировали.

– Этих чё, тоже не убивать? – Разглядывая дрожащих тварей, кадет шёпотом озвучил общий вопрос. Хотя сам на него уже явно ответил: подняв автомат к плечу, он медленно щёлкнул предохранителем.

– Й-е-э-эдх!? Й-е-э-эдх адей!? – Этот скрежет, как мне показалось, имел вопросительную интонацию.