Текст книги ""Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кондратьев

Соавторы: Анна Кондакова,Анастасия Сиалана,Рик Рентон,А. Райро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 307 (всего у книги 314 страниц)

Чернейшая пятница-2. Свой среди чужих

– Простите, пожалус… – Всегда спотыкаюсь об это слово. Ну и язык. Все слова в милю длиной. Когда только эти люди жить успевают в перерыве между своими приветствиями и прощаниями. – Простите, пожалуйста…

– А? – Добродушный таксист-кавказец глянул в зеркало. Зелёного сигнала не было уже пару минут. И он явно заскучал, начав барабанить пальцами по рулю под незамысловатую мелодию из динамиков магнитолы.

– Можно станцию поменять?

– Канещн… Какой включить?

– Мэкс… «Максимум» ловится?

– Максим… Щас… – Водитель потыкал кнопки на приёмнике в поисках нужной частоты. – Он?

– Он. Благодарю.

«Кавказец» и «сaucasian». Слова почти одинаковые, а означают совсем разные типы лиц… Так, ладно. Новости кончились, а эти, вроде бы, начинают… Ведущие – мужчина и женщина – как обычно то и дело перебивают друг друга:

– … годарим Василия за последние известия… – Женский голос звучал как-то более серьёзно и ровно.

– Наверное, последние в уходящем году? – А парень постоянно пытался натужно пошутить. И был как будто на взводе.

– Наверное… И-и-и… Без четверти десять в Петербурге, дорогие слушатели! А пока вы все режете салатики и достаёте из своих холодильников всё то, что было припрятано там на новый год…

– Наконец-то можно будет всё это съесть и выпить!

– … Мы, тем временем, уже начинаем исполнять ваши желания…

– Раньше, чем дед мороз!

– Да, ему за тобой просто не угнаться, Коля… И-и-и если хотите прямо сейчас кого-то поздравить…

– Пока не поздно!

– … Да… Передать привет или… э-э-э… просто послушать свою любимую песню – звоните к нам в прямой эфир, мы не откажем!

– Какая ты сегодня безотказная, Света!

– Ха-ха-ха… Напоминаем номер прямого эфира…

– А ви гиде отмечает? – Скучающий во время ожидания на перекрёстке водитель, очевидно, воспринял просьбу о смене радиостанции как приглашение к беседе. Очень не вовремя…

– Нигде. – Нужно сохранять обычное дружелюбие в любой ситуации, не расслабляйся. – Простите… Я что-то устал сегодня очень… Работа… Аврал в конце года…

– Да, харащо-харащо… – Поначалу нахмурившись, таксист быстро вернул на лицо лёгкую улыбку. – Тожи буду всю нощь ездит. Денег надо работать! Жрат чот надо жи…

Пока я понимающе кивал, старясь показать, что беседа, тем не менее, завершена, водитель всё-таки продолжил настукивать какой-то свой ритм под болтовню ведущих программы по заявкам.

Не с кем мне здесь отмечать, трудяга… У меня и дома-то живых друзей после крайнего тура не осталось. А тут… Тут только те, с кем я обязан наладить контакт. К счастью, у всех семьи или подружки. Им в праздник совсем не до одиноких холостяков-неудачников, женатых на работе.

Хотя нет… Звонит вот один зачем-то…

– Да, Роман. Слушаю.

– Алё, Тим? Ты ещё трезвый? Ха-ха…

– Нет, уже в дрова. Тут, на Дворцовой валяюсь.

– Ха-ха… Слушай, а где ключ от крыши? Ты же там в последний раз антенну поправлял, да? Или кто?

– В столе рядом со входом в лабу… Верхний ящик… – Какого чёрта вы туда сейчас попёрлись… – А зачем вам на крышу?

– Салют посмотреть с верхотуры! Уж коль дежурим, так хоть так…

Я не стал дослушивать болтливого коллегу:

– Только не трогайте там ничего. Еле-еле подходящий угол нашёл.

– Да конечно, ты чё! Спасибо! С новым годом, Тим!

– Взаимно…

Я уже собирался нажать отбой, как из динамика снова послышался возбуждённый голос:

– А, Тим! Тим! Стой!

– Что?

– А ты путевые тех, кто вчера с «Востока» прилетел, видел?

– А должен был?

– Нет… Просто там, кажись, напутали немного…

– Напутали? Целой толпой кто-то сидел и путал?

– Ну чё ты начинаешь… Я короч, походу, Саратов и Самару перепутал в отчёте… Им теперь не те деньги за билеты придут.

– Большая разница?

– Да пара тыщ всего…

– Главное, что итоговая сумма одна. Бухгалтерия закроет. А с ребятами после праздников решим, если что. Может и сами договорятся, они уже друг другу как родственники, наверное… – Тем временем на радио уже переходили к приёму звонков. – Ром, слушай, я сейчас не могу говорить…

– Чё, в ментовку всё-таки забирают? А-ха-ха…

– Да, вот уже в автозаке. Давай, суток через пятнадцать увидимся…

– А-ха-ха-ха… С наступа…

Я отключил трубку. Тоже мне праздник… Как с ума все с ним посходили… С ноября повсюду гирлянды. Да ещё этот ортодоксальный Санта в каждой витрине со своей «внучкой» несовершеннолетней… Куда, интересно, делись её родители?

Так, радио!

– … нас первый звонок! Слушаем вас, представьтесь, пожалуйста! – Звонки принимала девушка.

– Здравствуйте! Я уже в эфире, да?

Ну и приветствие… На девять согласных три гласных. Хуже только немецкий… Но это именно тот звонок, который я хотел услышать.

– Да-да, слушаем вас…

– Всей страной! – Снова влез подозрительно бодрый парень-диджей.

– Э-э-э… Да… Эм… – Звонящий выждал положенное время. Всё по инструкции. – В общем… Хочу передать привет своему другу, Петру!

Да, это моей ячейке… Чуть не пропустил из-за этого растяпы…

– Отлично! Первый звонок – и сразу как будто весь город заодно поздравляем! – Порадовалась девушка. – Пётр, и вам тоже привет конечно. От радио «Максимум» и вашего друга! Представьтесь только, пожалуйста! Откуда вы?

– Э-э-э… да… Меня зовут Владимир… Я из Москвы…

Приказ от Центра⁈ Что-то пошло не так… Совсем не так, если они выходят по открытому каналу…

– Очень пр…

– О-о-о! Столица на проводе! Как у вас там с погодой? – Парень снова перебил напарницу на полуслове.

– Очень приятно, Владимир! – Девушка тоже старалась не унывать, не смотря на то, что со-ведущий ей скорее мешал, чем помогал. – Что-нибудь хотите пожелать вашему другу и нашим слушателям?

Да. Что вы хотите передать вашим слушателям, а? Очень внимательно теперь слушаю…

– Да-да… В общем… – Звонящий молчал чуть дольше обычного, словно связь отрубилась.

– А…

– Петь… С праздником тебя, с наступающим! – Слушатель продолжил, когда ведущие уже были готовы заполнить повисшую паузу. – Хочу напомнить, что тебя ждут сегодня на Морской! Там наши все флотские уже подтянулись! И ты давай не опаздывай, а то без тебя начнут! Наберите меня потом вместе, хоть…

Эвакуация через флот? Это значит уже совсем нечего терять… Да что ж случилось-то?

– О, да у нас тут моряки-балтийцы на линии? – Снова влез парень.

– Ага… То есть… Ну да… Балтийцы…

– Что ж, и мы вас тоже всех поздравляем! – Девушка, похоже, решила завершать разговор.

Но её напарник не успокаивался:

– Как там у вас говорят? Семь футов под килем?

– Типа того… – Звонящий вдруг закашлялся. И продолжил, быстро прочистив горло. – А-кхм… Ещё хочу песню поставить…

– Конечно-конечно! Какую?

Да, какую⁈ Кто облажался? Если у нас – лично задушу… Уж это-то я успею…

– Э-э-эм… Группа «Европа»… – Ну конечно. Чёртовы лягушатники, никогда им не доверял… – А песня… Песня «Файнал каунтдаун»…

Всё. Почти полгода коту под хвост… Ладно. До полуночи ещё есть время… Русские сегодня все празднуют. И так быстро отреагировать не должны… А если всё-таки подорвутся… Им же хуже.

– Отличный выбор, Владимир! Последний отсчёт скоро и мы все начнём – под бой курантов и брызги шампанского!

– Зарывшись лицом в тазике с оливье!

– Ну куда ж без него… Владимир, спасибо вам за звонок, ещё раз с наступающим! А для Петра и всего Питера – Europe, Final Countdown на радио «Максимум»!..

– Извините! – Я снова привлёк внимание таксиста, когда заиграло знакомое электронное вступление.

– Да? – Водитель охотно вновь оживился.

– Я кое-что забыл на работе. Вернитесь, пожалуйста, туда же, откуда мы отъехали. И поскорее, если можно. Я отдам за весь заказ.

– Харащо-харащо… Ни праблем! – Завертев баранкой, таксист приготовился перестроиться и развернуться. – К тому же подъезду, да?

– Если можно, то лучше со стороны Наличной. Там, где памятник такой… С собаками. А то другие входы уже, наверное, закрыты…

– Ага, знаю… Вас там падаждат?

– Нет, не надо. Быстро, наверное, не получится…

– Харащо…

Автомобиль быстренько развернулся, уйдя на свежем снегу в небольшой занос. Но водитель легко выровнял движение и начал резво набирать скорость по обратному маршруту.

Так… Сначала вахтёр… Не проблема. Потом сразу на пятый, за документами. Можно уже не прятаться… Чёрт! Ключи!

Телефон из кармана!

– Алло! Роман?

– А? Тим? Чё такое?

– Слушай, я там забыл кое-что в лаборатории… Сейчас приеду! Можете подождать пока с крышей?

– А… Ну ок… А чё забыл-то?

– Да неважно… Я быстро!

– Да ладно-лад…

Бросаю трубку. Судя по темпу речи, он уже пьян. Тем лучше… Где мы? А, уже обратно стрелка… Народу-то сколько… Плевать все хотели на карантинные меры. С дисцилиной тут вообще проблемы. Но тем лучше, тем лучше… Нет. Я не дам пропасть всей работе из-за какого-то малодушного французика. Хоть что-то да вытащу…

Так, что дальше… Кроме вахтёра в лаборатории ещё двое. Эти безопасны. Думают, что я им друг. И трясусь за своё место. А значит на меня можно перекладывать всю работу… В том числе ту, о которой я вообще знать не должен… А ещё вы думаете, что я не понимаю ничего в том, что вы мне подсовываете. Образования-то профильного нет… Но переписывать циферки из одной таблички в другую могу. И благодаря тому, что я исправлял ваши отчёты, теперь точно знаю, что документация из Москвы и Саратова сейчас у нас…

Но она в сейфе, код от которого мне не доверили. И правильно сделали конечно… Ну да ладно. На такой случай у меня тоже кое-что в рукаве имеется…

Навигатор подсказал таксисту путь чуть длиннее обычного, но зато в объезд небольших пробок. И шагающего по булыжнику первопроходца я увидел уже минут через десять.

– Без сдачи. – Я отдал водителю купюру, номинал которой существенно перекрывал стоимость заказа

– Ай, спасыб!

– Только одна просьба… Можете меня сфотографировать около этого памятника? А то мне на работе не поверят, что я вовремя вернулся… – Повод неуклюжий. Но для такого случая и такой сгодится.

– Хе… Да канещ… – Таксист взял мой телефон и вышел из машины, нацеливаясь на скульптуру через крышу с шашечками.

На площади почти пусто… Только случайные прохожие… Случайные ли? Что вы тут делаете за полтора часа до курантов? Ладно, идём спокойно, не дёргаемся… И они тоже не реагируют.

– Гатов?

– Сейчас… – Я взобрался на булыжник, зацепившись за полу шубы бронзового полярника. И, нащупав одну из своих закладок, оглянулся… Нет, всем по-прежнему, плевать. Просто какой-то гулёна вдруг решил сфоткаться рядом с мужественным бородачом, подумаешь… Значит, время точно ещё есть.

После того как от такси долетел звук затвора, я спрыгнул обратно и, забрав телефон, попрощался с таксистом. А пока он влезал обратно за руль, тайком бросил мобилку на заднее сиденье. Пеленгуйте меня теперь сколько влезет…

Опухшее лицо вахтёра удивлённо уставилось на меня позади закрытых дверей. Улыбаемся и машем… Улыбаемся и машем…

– Драсть, дядь Миш! С наступающим!

– Тимошк, ты что ль? – Старикан подслеповато глянул на часы. – Уж новый год почти… Забыл чего?

– Ага! Голова совсем дырявая с этими праздниками… Уже, главное, почти до дома доехал! – Давай, открывай уже, старик…

– Ох… Но ты ток смотри, не долго…

– Да я туда и обратно! – Вежливость и дружелюбие… Вежливость и дружелюбие… А то вон как косится… – Как Манчестер вчера сыграл, дядь Миш?

Полагалось интересоваться европейским футболом, как и все местные вахтёры… Потрясающе скучная игра…

– Три – один обыграли! – Лукаво улыбнулся лысоватый старикан, возясь с тяжёлыми ключами. – А ты чё ж, не смотрел? Всё служба? Никакой личной жизни?

– Да служба, дядь Миш, служба… – Шагнув в открытую дверь, я быстро обошёл старика сзади и взял его шею в удушающий. – И ничего личного…

– Экх-х-х-хх… – Выпучив глаза в моё отражение на стекле, вахтёр выронил ключи.

Ничего, жить будешь, дядь Миш… Отдохни пока…

Оттащив обмякшее тело подальше от входа, я быстро нашёл у него в карманах старый кнопочный телефон. Без блокировки, конечно. Слишком сложно для пенсионера все эти коды набирать… Годится.

Пока запирал все двери, заметил прямо перед носом камеру. Но изображение с неё увидят тогда, когда я буду уже в нейтральных водах… Так, закладку под порог, взрыватель уже активен… И его номер – в быстрый набор кнопочника. Всё, теперь добро пожаловать кто угодно…

Достигнув нужного этажа, я почти не запыхался. Это вам не по горам скакать… Но уже половина одиннадцатого… Ну-ка проверим сначала кое-что…

Номер моего домашнего телефона. Длинные гудки… Четвёртый… Пятый… Щелчок! И конечно же тишина… Они уже там. Смотри-ка, быстро… Значит и тут будут уже с минуты на минуту. Успею!

– О, Тим, а ты чего здесь? – Немного осовелый взгляд ещё одного дежурного лаборанта встретил меня на входе в нужный кабинет. Как его там…

– Здорова, Толь… А Роман,что – не говорил? – Я заглянул внутрь. Чёрт. Лучше бы вас было сразу двое… – Где он?

– Да в толчке… Водку будешь?

– Не рановато?

– Да уж скоро поздно! Хе-хе… Давай, чё ты! До утра никого кроме нас в отделе не будет! У нас тут и закусь нормальная есть!

– Ну давай… – Прежде чем войти я нашёл глазами двери санузла в дальнем конце длинного коридора. Да, мужской светится. – Только немного.

– Да по десять граммулечек – чисто согреться…

– А ещё кто-нибудь кроме нас на работе отмечает. – После вопроса я шагнул внутрь, неслышно ступая к наклонившемуся над столом лаборанту.

– Огурцы вроде ещё оставались где-то наверху…

Подготовка, к счастью, помогла мне понимать местный жаргон. И достаточно быстро сообразить, что речь идёт не о закуске, а об Отделе гидрологии устьев рек.

– Много их там?

– Да хрен знает… Тебе-то зачем?

– Может, зайдём, их работу тоже попробуем. И свою принесём. – Заговаривая коллеге зубы, я заглянул в нужный ящик. Да, ключи от лабы на месте. Теперь сейф…

– Да у нас и так мало! – Коллега поднял полупустую бутылку на уровень глаз. – Бежать придётся…

Поставив бутылку обратно на стол, лаборант глянул за окно и поёжился.

– Дубак. – Я согласился с его невысказанными сомнениями. – А слышал, что у Палыча в сейфе конина всегда есть?

– Да? – Заинтересовался коллега.

Ага… Уже в таком состоянии, что в магазин бежать лень, а пойти на небольшое должностное преступление, в принципе, можно…

– Может, глянем по-быстрому, пока никого? Вдруг початая. Новый год всё-таки, чё водку-то жрать…

– Ну… Он же всё равно заметит…

– Да вон чая подольём. – Я кивнул на пластиковые стаканчики рядом с рассыпанными по столу конфетами. – От пары рюмок ничего не изменится. Ему всё равно после праздников аспиранты ещё ящик занесут! Чё, не знаешь, что ли… Он этот может и вообще пить больше не будет.

– Ну ваще-то да… Нам бы кто занёс блин… А то кукуем тут, пока все гуляют…

– Да вот именно! Давай, пошли, бросай эту бодягу!

Не дожидаясь ответа, я сам открыл дверь в лабораторию. И подвыпивший лаборант вошёл по моему приглашению уже без всяких сомнений:

– Слушь, Тим… – Остановившись почти на входе, коллега обернулся. – А он точно в сейфе конину держит?

– А где ж ещё? – Я с трудом подавил желание свернуть ему шею прямо сейчас.

Вместо ответа лаборант начал неспешно оглядываться. Давай открывай уже… Я точно знаю, что начлаб регулярно просит вас там что-нибудь посмотреть, пока сам на даче с рыбалкой зависает, а ему из Москвы звонят…

– А прост сёдня перед уходом чё-то в холодильном возился… Может там ещё чё есть, а? Наверное, уже занесли, как думаешь?

– А ты от него код знаешь?

– Может от сейфа подойдёт… Ща… – Лаборант шагнул к циферблату на большой белой двери, ведущей в камеру рефрижератора для тестовых культур. И пока он медленно пикал десятизначной клавиатурой, я внимательно запоминал комбинацию.

– О, подходит!

Ну да. Тренинг по информационной безопасности я тоже за вас проходил.

Коллега сунул голову в холодильник и огляделся:

– Чё-то нету ни х…Х-Х-Х-ХК-К!

Уложив обмякшего коллегу чуть в стороне, я быстро поменялся с ним бейджиками. Следы запутать – никогда не лишне. Мы тут все в халатах на одно лицо.

Так… Сначала сейф… Да, та же комбинация. Берём всё, потом разберусь… Холодильник… Что тут? Да неужели…

– Тим?

Я резко обернулся.

Роман стоял в дверях лаборатории с бутылкой в руках:

– А ты чё тут…

И нетрезвый взгляд старшего лаборанта упал на тело у моих ног…

Глава 11
Лица из прошлого (ч.2)

– Ну что, Тимофей? – Послышалось из-за двери. – По-прежнему ничего не щёлкает?

– А там, где ты это нашёл, больше ничего интересного нет?

– Это лучше ты мне скажи.

Ох и напарничек… Если бы я знал, что он будет подозревать меня в измене на каждом шагу, лучше бы Харда с собой взял. Тот хоть помалкивает. А от ненужного внимания местной фауны всё равно полностью избавиться не удалось.

– Слушай, Шутник. – Я поковырял фото на бейдже пальцем. Нет, печать прямо на пластике, не переклеили… – Хочешь подскажу безотказный метод проверки меня на «брокеровость»? Если можно так выразиться…

– Попробуй.

– Он вроде бы как живёт в моей голове. Но при этом я ничего не помню о его планах и прежней жизни.

– Ну это ты так говоришь. – Голос моего собеседника постоянно перемещался – то от двери, то обратно.

– Допустим. Но и он тогда ничего не должен знать о том, как я прожил последние несколько дней. Ни про «Калину», ни про смерть «грибных троллей», ни про тебя.

За дверью снова послышался скрип доспехов. Теперь напарник захромал обратно в соседнюю комнату.

– Про меня он знает. – Донеслось из общего с этой комнатой блока электророзеток. И за стеной что-то звякнуло. – Судя по подброшенным для нахимовцев документам… И про то, что их увидит Белла – Брокер тоже знал, как мы поняли.

– Ну окей. – Ответил я в розетку. – Но про Киру-то в этих бумагах точно ничего нет. Или про Майку с Баджером. Но я, как видишь, всё ещё про них помню. И могу рассказать даже про то, как Баджер когда-то съел собаку.

– Про это даже я не слышал. – Голос Шутника неожиданно опять раздался рядом с дверью. Он там тренируется бесшумно ходить в нашей экипировке, что ли? Или пытается понять, нет ли у меня других путей к отступлению?

– Он этим не гордится. – Я тоже ещё раз огляделся. Нет. Даже вентиляции не видно. А в окно – высоковато. – Но ты же понимаешь, к чему я клоню?

– Понимаю. Хочешь сказать, что пока ты помнишь о том, как Баджер съел собаку – я могу чувствовать всебя в безопасности. Потому что личность Брокера об этом не слышала. – Кажется, при ответе Шутник шелестел какими-то бумагами. Что-то тут всё-таки не сожгли?

– Ну раз понял, тогда можем пойти дальше? Я могу по пути ещё всякого рассказать про наш поход от маяка к буксиру. Какие-нибудь детали, которые вряд ли перейдут от меня к Брокеру.

– Белла и так почти всю ночь рассказывала…

– Ну вот и проверишь!

Некоторое время за дверью снова было тихо.

– Ты ещё там?

– Диссоциативное расстройство личности можно и имитировать. – Голос снова был близко. – К тому же разные личности в одной голове вполне могут обмениваться частичками информации.

– Я постараюсь быть очень детальным, доктор!

Продолжая спорить на автомате, я, тем не менее, не мог не признать его правоту. Ведь кое-что из своего прошлого я, всё-таки, помню. Пусть и в виде каких-то отрывочных картинок и текстов… Но что же мне теперь тут сидеть?

– Слушай, профессор… Ну как-то же его вообще диагностируют, это диссоц… Это расстройство? Вроде бы официальный диагноз, а не выдумки переутомлённых конторщиков. Типа какого-нибудь «выгорания» или «хронической усталости»?

– Да и они, в общем-то, тоже не совсем выдумки… – Шутник снова скрипнул доспехами совсем рядом. – Но дисс… ДРЛ всё-таки можно диагностировать объективно. И отличить симулянта от больного.

– Та-а-ак… Есть встречное предложение?

Напарник, похоже, снова сел на свой любимый конёк. И продолжил вещать хорошо поставленным учительским голосом:

– К примеру, даже профессиональный актёр не сможет подделать показания функциональной магнитно-резонансной томографии. Это когда сканируют интенсивность работы разных отделов могзга. У разных личностей они тоже разные.

– Боюсь, рабочий томограф мы сейчас не найдём даже в упакованной Камчатке.

– Но, на твою удачу, я могу попробовать и другой метод…

– Вивисекция мозга мне тоже не подходит! – Выглянув в окно я оценил расстояние до соседних рам. Нет, не дотянусь…

Шутник вдруг стукнул в дверь:

– Сунь-ка карточку сюда обратно.

Я ещё раз взглянул на своё изображение, прежде чем передать бейдж напарнику. Этот парень на фотке явно более упитан и крепок, судя по жилистой шее. Но настроение у него совсем ни к чёрту. Как будто это не я недавно очутился в этом аду, а он.

Получив передачу, Шутник удовлетворённо хмыкнул:

– Хм… Ну да… – И он вновь заговорил в сторону двери. – Ты что-нибудь слышал про микровыражения?

– Это когда ругань сокращают до резких «бл» и «ёп»?

– Это когда в мимике человека проскакивают скрытые эмоции. Совсем коротко, но заметить можно. И эти микровыражения невозможно контролировать. Точно так же, как собака не может не вилять хвостом, когда испытывает интерес или симпатию. А мы, к примеру, не можем не приподнять брови при неожиданной встрече с человеком, который нам нравится. Совсем ненадолго. Полсекунды.

– Кажется, я видел про это в кино. Но думал, что это вымысел… Предлагаешь теперь следить за моими бровями? А вдруг ты мне просто не настолько нравишься? Особенно сейчас…

Но Шутник упрямо игнорировал мои остроты. И спокойно продолжил свою лекцию, в полном соответствии с тем, что про него говорила Кира:

– Главное то, что благодаря работе этого механизма, нейтральное выражение лица у разных осколков личности тоже должно быть разное. Если мы не имеем дела с симулянтом, конечно. В постоянном тонусе находятся разные мимические мышцы. И контролировать это тоже не так-то просто. Пока смотришься в зеркало – на автомате стараешься сам для себя выглядеть более привлекательно. Ну или так, как ты думаешь, что выглядишь привлекательно. Но чуть задумаешься, чуть отвлечёшься на какую-то нейтральную тему и отвернёшься от зеркала – и твоё лицо снова становится таким, каким его постоянно видят все окружающие. Настоящим. – Кажется, лектор снова немного отошёл от двери. – Поэтому, кстати, взрослых близнецов часто можно довольно легко отличить друг от друга, не смотря на абсолютно идентичный набор генов. Разный жизненный опыт накладывает на характер разные отпечатки. А характер – уже на лицо и мимику.

Пока я слушал эту короткую лекцию, в памяти всплыл очередной фильм, который я специально запоминал вместе со всеми крылатыми выражениями. Про какого-то непутёвого алкаша-водопроводчика, который в итоге уехал жить из города в родную деревню. Где местный милиционер не узнал его на фотографии в паспорте из-за того, что унылая городская жизнь наложила на лицо героя свой печальный отпечаток.

Шагнув к двери, я прислушался. Кажется, он ещё дальше отошёл. Что-то долго молчит…

– Ты ещё там? А вдруг на фото и правда мой близнец? Который теперь там лежит с переломанной шеей.

– Я об этом уже думал… – Голос напарника действительно снова шёл из соседней комнаты. И в паузе там что-то хрустнуло. – Но нет. У вас с ним совсем разная форма челюсти. Это точно не тот человек, что на фотографии. А ты, похоже, в свою очередь, уже понял, к чему я клоню.

– К тому, что ты снова попытаешься меня обезвредить, когда я вдруг загрущу? Ведь сейчас, как понимаю, я выгляжу гораздо счастливее, чем этот лаборант. Хотя казалось бы… Сложная у него работа тут была, наверное.

– Когда я тебя выпущу, постарайся не грустить…

– Это трудно, когда тебе постоянно не верят!

– … И открой забрало.

– Уговорил, чертяка языкастый! – Я толкнул дверь, но она открылась лишь на десяток сантиметров, натолкнувшись на препятствие. – Убирай уже свои баррикады. А то мне опять щас тут грустно станет.

– Посмотри на меня. – Шутник вышел из-за тяжёлого шкафа, держа фотографию перед собой.

И я устало улыбнулся ему совсем как тот водопроводчик.

– Не улыбайся. Расслабь лицо. Представь, что фотографируешься на паспорт.

Нетерпеливо вздохнув, я выполнил просьбу,

– Ну да… У тебя уже почти разгладился треугольник печали. И губы ты больше так не сжимаешь. Этому парню, похоже, было что скрывать…

– Может с какой-то секреткой работал. И был не выездным. Я бы тоже в этом климате загрустил без отпусков.

Следом за мной Шутник тоже глянул на сгущающиеся за окном тучи:

– Кстати, туман уже совсем рассеялся. – Он взялся за шкаф и отодвинул его на достаточное расстояние. – Глянь, что там внизу.

– Ты уверен, что это зрелище меня не сильно расстроит? – Протиснувшись обратно в коридор я подошёл к окну

– Да перестань. – Напарник шагнул к окну следом. – Видел уже такое?

– А-а-а… Да. Видел. Причём даже изнутри.

Судя по ответному взгляду Шутника, про этот эпизод из моей недолгой новой жизни дочь ему не рассказывала слишком подробно:

– Это там, где ты масляный резервуар поджёг?

– Ага. Только там всё было как-то компактнее… Теснее…

– Вот и в Москве в метро что-то подобное выросло…

Пустырь, образованный речной долиной Смоленки через дорогу от здания НИИ был покрыт почти ровным слоем кое-как одетых бледных человеческих тел. Как и во внутренностях контейнеровоза, они были соединены между собой разветвлённой системой толстых жёлто-серых сосудов, пульсация которых была заметна даже с пятого этажа. Исчезая под тёмной поверхностью воды, подрагивающие связки заходили жертвам паразита через рот и выходили сзади. И сейчас, по мере того, как тучи всё чаще закрывали слабеющее светило, эти нити медленно стягивались обратно к воде, уплотняя ряды нанизанных на них тел.

– Слушай, профессор… – Я присмотрелся к этой колонии и заметил, что кое-где между отростками, кажется проскальзывают бронзовые спинки миног. – А на этот счёт у тебя есть идеи?

– На какой?

– Как эти твари так быстро скучковались вообще? Насколько понял, нахимовцы впервые столкнулись с крабами где-то в середине весны. Когда более-менее потеплело. То есть прошло меньше полугода.

– Паразиту нелегко отрастить обратно собственную пищеварительную систему, утерянную за миллионы лет эволюции. И он по-прежнему использует чужие. Но при достаточном количестве пищи они часто могут расти почти бесконечно. Пока позволяет среда и пища. То есть, носительи то, что он сам ест. А саккулина, как понимаю, гораздо менее разборчива в еде, чем обычные жоры.

– Но это же изначально какой-то мелкий недоразвитый рачок…

– Скорее всего, это множество мелких организмов вместе. И я имею в виду не только этих бедолаг. – Кивнув за окно, Шутник, вероятно, имел в виду то, что осталось от людей. – Многие организмы так или иначе кучкуются в кризисные периоды. Так легче выжить.

– По людям не скажешь…

– Ну… Как ты видел, эти тоже уже между собой конкурируют. И в Москве есть разные штаммы, и в Саратове… Уверен, неожоры тоже где-то здесь свили себе гнездо. Судя по всему – в южной части острова. Там где порт.

– «Неожоры»?

– Те, кто стал жертвой заразы уже в этом году.

Через окна кабинетов, которые выходили на южную сторону, была видна плотная городская застройка и остатки тумана между домами. Но дальше, в дымке у горизонта, явно высились характерные портовые краны – такие же, как в Бронке.

– Наверное, там тоже какие-нибудь радиомаяки до сих пор работают.

– Надеюсь, проверять не придётся. – Пожал плечами напарник.

– И всё равно не понимаю. Как можно так вымахать? Эти вот серые трубки – точно состоят не из нескольких рачков, которые дружно взялись за клешни в трудные времена.

– Судя по тем данным, что мы получили из Саратова, возбудитель фагопатии эволюционирует быстрее всех живых существ на планете. Как и все остальные вирусы-фагоциты, в принципе… Но они и погибают точно также быстро – миллиардами в секунду. А то, что откопали в полярном озере – своего рода рекордсмен по выживанию. Бороться за жизнь эта недомолекула и её простейший носитель учились миллионы лет под километрами льда. И вот теперь попал в наш уютный мирок, полный веществ, ещё не вошедших в цикл его реакций…

– А почему мы с тобой тогда ещё не выросли размером с этот дом?

– Про мегажор слышал?

– Профессор, я честно учил. Просто забыл…

Шутник по-прежнему стоически игнорировал мои остроты:

– Некоторые растут… А вот мы… – Он ненадолго задумался, глянув на мою руку. – В нас живут два конкурирующих штамма. В шатком равновесии, нарушение которого мы с тобой уже сегодня почувствовали.

– Тогда может быть эта штука ломает в баланс в пользу того штамма, который удерживает нас от жорского состояния? – Я постучал по манжете, на которую Шутник и смотрел. Именно там я хранил найденную под памятником ампулу. – Если от влияния заражённых мы сами превращаемся в таких же тупиц, то…

– То для тебя эта дрянь, вероятно, работает как обратный триггер. Который и превратит простака Рика обратно в хитрого Брокера. – Напарник наконец-то озвучил тот вывод, к которому пришёл перед нашей недолго перепалкой.

– Интересно, в кого она превратит тебя…

Шутник не ответил. И когда он снова внимательно пригляделся к моему лицу, я постарался улыбнуться в ответ как можно более легко и приветливо:

– С вами всё ещё простак Рик!

– Ладно… Пошли дальше, а то ещё дрон упустим. Надо дать сигнал о том, что мы в порядке.

Путешествие до противоположного крыла не показало нам ничего нового. Все этажи самого высокого корпуса НИИ действительно были похожи друг на дружку. И отличались в основном аббревиатурами, обозначавшими названия отделов – кое-где они ещё встречались на дверях и табличках.

Намётанный глаз моего напарника по-прежнему не замечал здесь ловушек – ни в коридоре, на в симметричном лестничном колодце. Хотя ступал он всё-так же осторожно и неторопливо, заглядывая в открытые кабинеты. Однако разорение на верхних этажах наблюдалось точно такое же, как и внизу. Если тут и была когда-то моя тайная база, то внутри здания я никому ходить или устраивать временные лагери не мешал.

От неторопливого темпа подъёма я заскучал. И, выглянув в окно, предоставил своему спутнику шанс ещё немного поумничать:

– А вот эти миноги… Почему они не жрут крабов? И крабы миног тоже, вроде тоже не трогают.

– Наверное симбиоз. Как у анемонов и рыб, которые живут в их зарослях.

– Анемонов? Это, вроде, цветы такие?

– Это такие ядовитые полипы. У рыбы-клоуна на коже похожий состав слизи, как и у самих актиний. Те принимают их за своих и позволяют спокойно плавать в своих зарослях. Рыба получает защиту, а актинии – вентиляцию воды и избавление от гниющих остатков своей пищи.

– Да, пожалуй, и правда напоминает одних клоунов… – Я снова выглянул в окно на уплотняющийся клубок крабов и снующих между них миног. А в соседние створки, выходящие на улицу Беринга, был виден край кучи, образовавшейся после жорского побоища.

Шутник в это время оглядывал очередные следы чьей-то временной ночёвки. И после моих слов снова как-то странно пригляделся к моему лицу:

– Да, мне тоже. Только не крабов… – Заглянув после этого на последний лестничный пролёт, он указал наверх. – Выход на крышу открыт.