сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 120 страниц)
— И тебя совсем не смутило бы то, что в три часа утра у нас самолёт, — хмыкнул Микки и взглянул на наручные часы. — Самое главное, чтобы вы не заболели.
— Без паники, — поспешил успокоить я друга дрожащим, постоянно срывающимся голосом. — Завтра прилетим в Лос-Анджелес, прогреемся на солнце и будем здоровы, как стадо быков.
—Это было бы потрясающе. — Затем Мик обратился к нашему водителю: — Барни, вези нас обратно к отелю. Мы должны успеть поспать и собрать вещи до двух часов ночи.
— Зачем спать? — поинтересовался красноносый Кендалл и зевнул. — Я совсем не хочу спать.
— У аэропорта нас будут поджидать папарацци. Ты же не хочешь, чтобы в Интернете появились твои не самые удачные фотки?
В самолёт мы сели в четвёртом часу, рейс немного задержали. Меня бросило в жар, когда железная птица поднялась в небо, затем закружилась голова, появился насморк. Я сказал об этом Мику. Он поведал мне, что Джеймс тоже пожаловался ему на плохое самочувствие, и нас с Маслоу отсадили на дальние места салона.
— Закажите себе чай с мёдом и постарайтесь поспать, — посоветовал нам менеджер. — Я бы не стал отсаживать вас подальше от Кендалла и Карлоса, но я не хочу, чтобы вы заразили и их тоже. Поправляйтесь, друзья мои.
Когда стюардесса принесла нам чай, мы с Джеймсом звякнули чашками и сделали по глотку.
— Будем здоровы, — сказал я.
— Я думаю, это всё из-за смены климата, — высказал своё предположение друг и, обернувшись назад, положил на колени свой рюкзак. — Не желаешь принять немного лекарства перед сном?
Маслоу достал из рюкзака бутылку бренди, и я укоризненно покачал головой.
— Смотри, как бы тебе от этого не стало ещё хуже.
— Хуже от бренди? — засмеялся он. — Чувак, мне от этого никогда хуже не становилось. Будешь или нет?
— Нет. У меня и так голова зверски болит.
— Ветер в Лондоне, конечно, холодный. Как люди там живут?
— Да и солнца почти не видно. У них, наверное, настроение не к чёрту.
— Это да. Я бы никогда не променял наш солнечный Лос-Анджелес на этот серый сгусток мрака.
— Тебя никто и не заставляет. А если бы, скажем, в Лондоне жила Вайнона? Ты бы переехал туда?
Джеймс сделал большой глоток бренди прямо из бутылки и на какое-то время задумался.
— Нет. Я бы приехал за ней в Лондон и увёз бы с собой в Лос-Анджелес.
Когда мы вернулись в город ангелов, Джеймс уже чувствовал себя как огурчик. А вот я на поправку не пошёл.
— Вот видишь, — говорил Маслоу, прижимаясь небритой щекой к бутылке с бренди, — мой верный друг меня ещё никогда не подводил. Тебе стоило тоже выпить, как думаешь?
— Тебе помог не бренди, — упрямо повторял я другу, — а твой организм. Ты же крепкий, как скала. К тому же спортом занимаешься. А я…
— А ты просто не захотел лечиться.
— Ненормальный, — тихо проговорил я и поставил свой чемодан на колёса.
Ох, поскорее бы добраться до дома и лечь в родную тёплую постельку…
Но проснувшись утром в своей кровати, я не почувствовал себя счастливым. Горло жутко болело, возникало ощущение, что оно скованно колючей проволокой. Тело горело, у меня поднялась температура.
«Чёртов Лондон, — сокрушённо думал я, нарезая дольками лимон, — и почему там так холодно в октябре?»
Я позвонил Мику и сказал, что заболел и не приеду сегодня в студию. Менеджер справился о моём самочувствии и пообещал привезти ко мне парней. Я наотрез отказался. Во-первых, я чувствовал себя просто отвратительно, а во-вторых, мне не хотелось, чтобы ребята заразились от меня.
Вечером я проснулся весь в холодном поту. Градусник показывал высокую температуру, но меня одолевал озноб. Чай, что стоял на столике рядом, уже остыл. Я решил сделать себе ещё, но звонок в дверь заставил меня передумать.
Пока я спускался по лестнице, держась дрожащими руками за перила, в дверь продолжали звонить. Голова раскалывалась от этого звона, и я готов был с размаху ударить того, кто стоял за этой чёртовой дверью.
— Сюпри-и-и-из, — синхронно протянули Мик, Карлос, Джеймс и Кендалл, как только я распахнул дверь.
— Я же сказал…
— Я знаю, — оборвал меня Микки. — Но мы не смогли позволить тебе скучать тут одному.
— Я вовсе не скучаю, — прохрипел я и направился к гостиной. — Карлос, прикрой дверь, а то сквозняк. Спасибо.
— Мы тут тебе принесли кое-что, — зашуршал пакетами Кендалл. — Яблоки, апельсины, тортик, мёд… О, ещё холодный чай. Но, как я вижу, ты уже пил сегодня чай.
Я взглянул на гору чайных пакетиков, что расположилась на кухонном столе, и невесело усмехнулся.
— Как самочувствие, мужик? — поинтересовался Джеймс, хлопнув меня по плечу. — Выглядишь, честно говоря, неважно.
— У меня температура, не сумел сбить её. А так я проспал целый день… Поэтому чувствую себя довольно бодро.
— По тебе не скажешь, — усмехнулся Карлос. — Ты вызывал врача?
— Зачем? Это просто простуда, к завтрашнему дню всё пройдёт.
— Я бы на твоём месте не был так уверен, — покачал головой Мик. — Ты сильно хрипишь, это слышно даже самому неопытному терапевту. Моя жена, помнится, тоже так хрипела. Она была больна пневмонией.
— Решил запугать меня?
— Нет, друг мой, просто настоятельно рекомендую тебе обратиться к врачу. Простуда это или не простуда, он сам тебе скажет. Мы не медики, а потому ничем тебе помочь не сможем.
Я, стараясь не делать резких движений, медленно опустился на диван.
— И вы не боитесь, что я вас заражу?
— Все за одного, — пожал плечами Карлос. — Раз уж болеть, то вместе.
— Ладно. Тогда прошу вас на кухню, отведаем вкусного торта, который, наверное, уже ждёт не дождётся своей неминуемой кончины.
Утром все мои надежды на скорое выздоровление разбились, как хрустальная ваза. У меня появился отвратительный кашель, который вызывал боль в груди с левой стороны. Меня не могло это не насторожить, а потому я сразу же позвонил врачу.
На вызов приехала полудряхлая старушка с белыми, как снег, волосами. Глядя на неё, я не мог понять, как она ещё может передвигаться самостоятельно, на вид я дал бы ей лет девяноста с хвостиком.
— На что жалуетесь? — спросила она по-старчески добрым голосом и взглянула на меня сквозь толстые стёкла очков.
— Заболел, — полушёпотом произнёс я и прижал руку к горлу. — Высокая температура, раскалывается голова, больно кашлять…
— И давно это у вас?
— Сегодня второй день.
Она без лишних слов послушала моё дыхание и принялась записывать что-то в своём блокноте с отрывными листочками.
— Где же вы умудрились так заболеть? — спросила она, не поднимая на меня взгляда. — На улице тепло, почти как летом.
— Вчера утром я вернулся из Лондона. Там погода, знаете ли, немного иная.
Она продолжала что-то строчить.
— Это обыкновенная простуда, да? — спросил я, желая нарушить затянувшуюся паузу. — Я так и думал. Вообще я…
— Не говорите ничего, — строго произнесла старушка, и я покорно умолк. — С вашим заболеванием вам не стоит лишний раз открывать рот.
Я смотрел на неё недоумевающим взглядом.
— Вы молодец, что так скоро обратились за помощью врачей.
— Я что, умру? — задал я глупый вопрос.
— Бог с вами, молодой человек! С чего вы такое взяли?
— Просто вы так говорите, будто счёт уже на дни пошёл…
— Боюсь, в Лондоне вы умудрились подхватить воспаление лёгких. Но не пугайтесь, это заболевание легко лечится. Я пропишу вам курс антибиотиков. Медсестра будет приезжать к вам каждый день на протяжении двух недель, а дальше посмотрим, как дело пойдёт.
Я задумчиво смотрел в окно.
— Скажите, а от пневмонии умирают? — спросил я.
— В незначительных процентах случаев. А зачем вы интересуетесь?
— Иногда мне кажется, что легче помереть, чем жить на этом свете. Порой всё настолько надоедает… Другой дороги всё равно нет. Рано или поздно мы все ляжем в землю.
— Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Вы ещё слишком молоды, чтобы думать о смерти! — Она сделала последние записи на листочке и шумом выдернула его из блокнота. — Люди, всерьёз болеющие пневмонией, молят Бога продлить их жизни ещё хотя бы на день. А вы грезите поскорее умереть, хотя в вашем случае эта болезнь не причинит вам большого вреда.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Я работаю врачом больше сорока лет и перевидала столько разных случаев, что и не сосчитать. Думайте только о хорошем, молодой человек, и, может быть, уже через несколько недель вы пойдёте на поправку.
Сделав мне укол, старушка распрощалась и уехала. Я лёг на диван и уставился в потолок, размышляя над всем сразу и не думая вообще ни о чём одновременно.
На следующий день я проснулся в два часа после полудня. Снова один в большом пустом доме. Некому слова сказать, не с кем посмотреть телевизор. Снова один…
Недолго думая, я решил позвонить Джеймсу. Казалось, что я не выдержу больше ни минуты наедине с самим собой в этой безмолвной тишине. Казалось, что я сойду с ума от своих же собственных мыслей.
— По-моему, ты выглядишь уже лучше, — заметил друг, когда я открыл ему дверь.
— Чем же лучше? Бледный, как лунный свет, к тому же у меня такие круги под глазами… Мне кажется, их из космоса можно увидеть.
— Когда мы приезжали к тебе день назад, ты выглядел куда хуже.
— Ещё хуже? Даже представить боюсь, каким тогда был мой внешний вид…
Я предложил другу чай, но он отказался и потряс в воздухе бутылкой бренди.
— Выпьешь со мной? — спросил Джеймс, доставая из серванта хрустальные бокалы. — Это пойдёт тебе на пользу.
— Нет, я не буду смешивать алкоголь с антибиотиками.
— Антибиотики? Тебе прописали уколы?
— Да. Жутко неприятная вещь, я скажу.
— Ты ставишь их себе сам? — с удивлением произнёс ловелас и налил бренди в фужер.
— Ты что, спятил? Ко мне через час медсестра приедет.
— Оу, — с дьявольской улыбкой вымолвил он. — Может, зря я второй фужер убрал? Как думаешь, она согласится выпить со мной?
— Рано радуешься, — усмехнулся я, — ещё посмотрим, какая сестричка приедет. Вчера у меня была старушка лет девяноста, не меньше.
— Медсёстры моложе, я тебе обещаю.
— Зачем мне твои обещания? Это же не я собираюсь распивать бренди с незнакомой дамочкой.
— Слушай, мужик, а куда она будет укол ставить?
— Не знаю. Куда ей захочется, туда пусть и ставит. Вчерашний врач поставила в плечо.
— М-да. Может, попросишь новую медсестру поставить укол тебе туда?
Я рассмеялся, но тут же закашлялся. В груди снова болезненно закололо.
— Это ещё зачем?
— Затем, бестолочь! Неужели ты упустишь возможность предстать перед молоденькой медсестрой во всей своей красе?
— Да не нужно мне это, Джеймс! Я тебе тысячу раз повторял одно и тоже, чёртов ты ловелас!
Он с равнодушным видом выпил бокал бренди.
— Ты какой-то ненормальный, — заключил он. — К тебе сейчас придёт секси медсестра, а ты непоколебим и упрям, как баран!
— Чё ты ко мне привязался, а? Почему ты вечно лезешь ко мне с этим?! Твои вечные упрёки у меня знаешь где сидят? Чёрт возьми! Почему ты не пристаёшь к Кендаллу и Карлосу, почему не достаёшь их этим?
— Потому что у них обоих есть дамы, Карлос уже окольцован, если ты не забыл! А у тебя никого нет, уже полгода как. Слушай, а может, скажем твоей медсестре, что это я больной? Пусть она мне укол сделает, а не тебе, толстокожий ты кретин.
— У тебя на заднице мышцы стальные, медсестра иглой их не пробьёт. Она, скорее всего, погнётся.
Маслоу засмеялся, и я улыбнулся ему в ответ.
Когда мы досматривали какую-то комедию, идущую по телевизору, в дверь раздался звонок.
— Иди открывай, больной, — с усмешкой сказал Джеймс и расстегнул верхние пуговицы своей рубашки.
— Застегнись, Дон Жуан, а то опять простудишься. В конце концов она пришла не к тебе, а ко мне.
— Ага, уже ревнуешь её ко мне?
— Просто чертовски!
Я открыл дверь, и передо мной выросла невысокого роста девушка с тёмно-русыми волосами. Она окинула мою прихожую взглядом и вежливо спросила:
— Логан Хендерсон, я правильно поняла?
Я утвердительно кивнул и впустил её в дом. Девушка вошла и втащила за собой большой чемодан, наполненный разными и такими нужными медицинскими штуками.
— Разрешите вам помочь? — по-джентльменски предложил помощь я.
Она улыбнулась, но вежливо отказалась.
— Меня зовут Эмили Катчер, — представилась девушка и завернула в гостиную. — Я буду вашей… Ой. Здравствуйте.
— Добрый день, — с обворожительной улыбкой поздоровался друг и, встав, подошёл к моей медсестре. — Я Джеймс, лучший друг Логана. Так кем вы там ему будете? ..
Он протянул ей руку, желая поцеловать тыльную сторону её ладони, но Эмили лишь дружелюбно кивнула. Маслоу сильно это удивило.
— Я буду вашей медсестрой, — вновь обратилась ко мне девушка и поставила свой чемодан на пол. — Вас что-нибудь беспокоит?
— Кашель. И боль, вот здесь, — я положил руку на левую грудь и тяжело вздохнул. — Сегодня утром болели ноги, но я выпил таблетку, и всё прошло.
— Давайте договоримся, мистер Хендерсон, вы больше не будете пить никакие таблетки без моего одобрения.
— Договорились. Так что насчёт моей боли в груди?
— Вы уверены, что это болит не сердце?
— Абсолютно уверен.
— Тогда спешу вас успокоить, — Эмили села на диван и элегантно закинула ногу на ногу, — боль в груди скоро пройдёт. Такое часто бывает при пневмонии.
— И долго мне придётся лечиться, мисс Катчер? Хотелось бы поскорее выйти на работу.
— Не нам с вами это решать, мистер Хендерсон. Для каждого срок лечения строго индивидуален. Я проколю вам курс антибиотиков, который прописала вам миссис Сникс, а дальше посмотрю, что смогу сделать. На работу скоро выйдите, не переживайте.
— И ещё кое-что. Можешь называть меня просто Логаном.
Мисс Катчер посмотрела на меня и улыбнулась.
— Тогда для тебя я просто Эмили.
Затем она принялась изучать содержимое своего необъятного чемодана.
— Непросто вам, наверное, ежедневно таскать этот агрегат с собой? — поинтересовался Джеймс, явно раздражённый недостатком её внимания.
— Я езжу на машине, — коротко ответила Эмили.
— На своей? Целый день за рулём?
— Нет, — продолжала лаконично отвечать медсестра, набирая в шприц отвратительную на вид прозрачную жидкость, — я езжу на служебной машине.
— Наверное, это сильно утомляет.
— Не сильно, — пожала плечами Эмили и достала из пакетика тонкую и острую иголку. Я вздрогнул, увидев это.
— И много у вас вызовов за целый день?
— По-разному бывает. Сегодня ваш друг у меня первый.
Она вставила иголку в шприц и несколько раз ударила по нему пальцем. Потом медсестра направила иглу к потолку, и из неё выстрелила слабая струйка лекарства.
— Ложись на живот, Логан, — произнесла Эмили со вздохом. — Обещаю, больно не будет.
Джеймс сдавленно засмеялся.
— У тебя, кажется, кончился бренди, — сказал я другу.
— И что?
— А то! — Я толкнул Джеймса по направлению к выходу, и он, спотыкаясь, побежал к прихожей. — Иди сходи за новой бутылкой!
Продолжая тихо смеяться, он ушёл из дома, демонстративно хлопнув дверью.
Я бросил на Эмили извиняющийся взгляд.
— Не обращай на него внимания, — сказал я и лёг на диван. — Даю слово, больше он нам не помешает.
Через неделю мне стало гораздо лучше. Настолько, что я смог самостоятельно приезжать в больницу к Эмили, чтобы она ставила мне уколы. Она говорила, что я удивительно быстро пошёл на поправку, и меня это радовало. За целых семь дней, проведённых в тоскливом одиночестве, я успел соскучиться по работе. Не терпелось вернуться в студию и на съёмочную площадку.
Когда я в очередной раз проводил время в коридорах всё той же больницы, мне на глаза попалась подозрительно знакомая девушка. Эти тёмные волосы, голубые глаза… Откуда я её знаю? В памяти всплывали какие-то отдельные моменты, за которые можно было ухватиться, но они сразу же шли на дно. Мне никак не удавалось вспомнить, где я видел эту девушку. Может, где-нибудь на концерте? В толпе фанаток я мог запросто разглядеть её. Нет… Я видел слишком много дам во время выступлений, чтобы так хорошо запомнить внешность этой незнакомки.
Белые стены больницы освежили мою память, и я в одно мгновение вспомнил эту девушку. Вспомнил, как я был чертовски зол на весь мир, когда мы с ней встретились. Вспомнил, как некрасиво нагрубил ей лишь из-за того, что она попросила моей помощи. Да, это была та самая незнакомка, которая попросила меня прочесть надпись на двери кабинета полторы недели назад.
Она сидела на скамейке в противоположном углу коридора. Вокруг никого не было, только я и она, прямо как в тот далёкий день. Я встал со скамейки и медленно приблизился к девушке. Она подняла голову и взглянула на меня.
— Удивительно, как судьба иногда сводит двух людей вместе, правда?
— Да, наверное… — неуверенно произнесла девушка. — К чему вы сказали это?
