сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 120 страниц)
Я рассматривал Кортни. Её тёмно-русые волосы, заинтересованный взгляд, быстрые и точные жесты привлекали к себе внимание. Её голос, как и говорил мне Джеймс, оказался очень приятным на слух. Кортни говорила плавно, как будто пела, и я подумал, что она умеет хорошо петь. У неё были ухоженные руки. Не сказал бы, что она художница; у художников, с которыми мне приходилось встречаться, были грубые руки и твёрдые пальцы. Кортни составляла исключение.
Несмотря на всё то, что первым бросилось мне в глаза, я не нашёл эту девушку очень красивой. Конечно, это глупо судить по внешности, но кто делает по-другому? В чертах лица Кортни было что-то такое, что отталкивало меня, но я всеми силами старался этого не показывать.
Мы сели за стол, и официант принёс ещё два меню. Пока девушки выбирали, что заказать, я украдкой смотрел на Джеймса. Он вёл себя спокойно, не волновался и не нёс всякую чепуху. Но если что, моя нога была всегда наготове: я готов был в любую минуту пнуть друга и тем самым отрезвить его мысли.
А потом я уже перестал обращать внимание на Джеймса и Агнес, меня увлёк разговор с Кортни. Она и впрямь оказалась интересной девушкой, мы смогли найти общие темы для разговора. Затем мне уже начало казаться, что Кортни довольно красивая. Может, это было из-за шампанского, не знаю. Но в тот вечер я понял, что не бывает уродливых людей, особенно девушек. В каждом человеке можно найти что-то особенное, и сейчас я говорю не только о внутренних качествах.
За этой беседой я не заметил, как прошло время. Ресторан, в котором мы ужинали, закрывался через полтора часа.
Джеймс стал совсем пьяным от шампанского. Когда мы вышли из ресторана, он предложил девушкам поехать к нему. Тогда я незаметно наступил ему на ногу, за что друг наградил меня ненавидящим взглядом.
— Я поеду, если Агнес поедет, — сказала Кортни, опиравшаяся на мою руку.
— Агнес? — обратился к девушке Джеймс. Шампанское заставило его чувствовать себя смелее, он начал даже заигрывать с Агнес, то и дело пытался ущипнуть её за мягкое место, но девушка оставалась непреклонной, хотя я и видел, каким огнём горели её глаза.
— Почему нет? — пожала плечами Агнес. — Я совсем не хочу ехать домой, потому не вижу поводов для отказа.
— Кортни, — шёпотом обратился я к своей даме, — может, не поедем домой к этому ловеласу?
— Честно говоря, я тоже хотела это предложить. Я не думала, что Агнес согласиться ехать к нему.
— Я отвезу Кортни домой, — сказал я Джеймсу, а затем, приблизившись к его уху, тихо прошептал: — А ты, дамский угодник, не натвори глупостей.
Маслоу пьяно усмехнулся и, обняв Агнес за талию, поцеловал её в шею. Да, он вовсе осмелел.
— Как ты сядешь за руль? — спросил он. — Ты ведь пьяный!
— Не такой пьяный, как ты.
— Я закажу такси.
— Закажи, ведь вам с Агнес надо на чём-то добраться до твоего дома.
— Логан, — обратилась ко мне Кортни, — я тоже не считаю хорошей идеей сесть за руль в таком состоянии…
— Всё будет нормально, — заверил её я. — Я ведь даже не успел опьянеть.
Я бросил взгляд на Джеймса, который иногда пошатывался и смотрел по сторонам затуманенным взором, и понял вдруг, что сегодня он пил не только шампанское.
— Тогда до скорого? — произнесла Агнес с улыбкой на лице.
— До скорого, — сказал я и поцеловал ей руку на прощание. Я поднял взгляд, надеясь, что это не сильно рассердило Джеймса. И я был прав: ему было всё равно.
Девушки чмокнули друг друга в щёки, и мы разошлись в разные стороны. Сказать честно, я выпил всего один бокал шампанского: я боялся смешивать лекарства с алкоголем. Я не знал, к каким последствиям это могло привести, и решил не рисковать.
— Куда ехать? — поинтересовался я у Кортни, когда мы сели в мою «Карму Фискер».
— Езжай прямо. Я скажу, когда нужно будет повернуть.
Я покорно двинулся с места и поехал прямо по дороге. В душе я молился, чтобы Кортни не пригласила меня к себе домой, мне уже самому хотелось в свою родную спальню, жутко хотелось спать.
По дороге мы снова говорили. Кортни рассказала мне немного о том, как начала свой творческий путь. Потом она поинтересовалась, как я стал певцом, и я тоже немного поведал о своей жизни. А когда мой автомобиль остановился у её дома, она подставила мне левую щёку для поцелуя.
Я слегка смутился, ведь мы были знакомы с Кортни всего пару часов… Но несмотря на это, я всё же робко поцеловал её в щёку.
— Шутишь? — засмеялась Кортни и, положив руки на мою шею, привлекла меня к себе. Она поцеловала меня в губы страстно, пылко, с чувством. Давно я так не целовался!
— О… — вырвалось у меня, и я посмотрел Кортни прямо в глаза. — Это было… сильно…
Она прикоснулась своими губами к моим, но во второй раз не поцеловала. Потом она забрала свою сумочку, сказала:
— Сладких снов, Логан.
И ушла.
Я ещё какое-то время сидел в машине, бесцельно смотря вперёд. Затем поехал домой. Очень хотелось спать.
Всю ночь и всё утро я проспал, как убитый. Лишь ближе к полудню меня разбудил звонок мобильного телефона. Я еле-еле открыл глаза, веки стали необыкновенно тяжёлыми. Хотя я и спал около двенадцати часов, этого времени мне катастрофически не хватило. Хотелось вновь закрыть глаза и с головой погрузиться в плавное течение реки снов. Но телефон не переставал звонить, тем самым безжалостно ударяя меня по вискам, и мне пришлось поднять трубку.
— У телефона…
— Как я рад слышать твой голос, Логан, — сказал Карлос не без пафоса в интонации. — Просто представить себе не можешь! Мы с парнями начали думать, что ты умер.
— Не дождётесь. Я жив.
— Тогда, может, соизволишь приехать в студию? Нам срочно нужно записать новую песню.
— Какого чёрта возникла такая необходимость? — спросил я, потирая сонные глаза. — Мы совсем недавно записали новую песню.
— Нет, здесь немного другое, — ответил Карлос, а потом трубку взял Мик. — Приезжай в студию немедленно, мы только тебя и ждём, засранец!
— Я уже одной ногой в джинсах. Буду на месте через двадцать минут.
Отложив мобильный в сторону, я упал на подушки и вздохнул. Мой разум разделился на две части: одна заставляла меня встать и начать одеваться, а другая упрямо тянула обратно под одеяло. Преимущество было, разумеется, на стороне второй части моего разума. Но я решил не сдаваться ей в плен, а потому встал и открыл шкаф с одеждой.
Когда я вошёл в здание под красным фонарём и, миновав три лестничных пролёта, оказался в студии, парни встретили меня шквалом аплодисментов.
Я повеселел, увидев их лица, и раскланялся в ответ.
— Ты видел, сколько у тебя было пропущенных вызовов? — поинтересовался Кендалл. — Мы звонили тебе всё утро, где ты был?
— Всё утро? — удивился я и взял в руки телефон. — Ни одного звонка не слышал. Я спал.
Открыв журнал вызовов и пролистав казавшийся бесконечным список, я не увидел среди номеров парней номера Уитни или Эвелин. Ни одна из них мне не позвонила. Может, что-то случилось?
— Спал? — переспросил Джеймс. Я заметил тёмные круги под его глазами. — Чувак, я спал сегодня полтора часа, и мне этого вполне хватило, чтобы отойти от вчерашнего.
— От вчерашнего? — Я дьявольски ухмыльнулся. — Значит, не даром ты вчера влил в себя столько бренди? С Агнес всё получилось?
— Агнес? — с удивлением переспросил Карлос. — Мы чего-то не знаем?
— Сейчас некогда это обсуждать, — вклинился в наш разговор Микки. — Нам нужно записать рождественскую песню, потому что послезавтра мы летим в Нью-Йорк на рождественский концерт.
— Рождественский концерт? — не понял я. — Сейчас ведь только ноябрь.
— Запись этого концерта покажут в конце декабря, боже, можно подумать, вы не знаете, как устроен этот чёртов шоу бизнес.
— Можно хотя бы на текст взглянуть? — попросил немец.
— Позже, Кендалл, всё позже. А сейчас живо в будку, я хочу, чтобы вы немного разогрелись.
И почему я раньше не догадался начать принимать таблетки, помогающие держать эмоции под контролем? Как я раньше мог жить без них? Я чувствовал себя просто отлично (вообще-то так было только тогда, когда не хотелось спать) и радовался, понимая, что теперь я могу без опаски разговаривать с людьми и не бояться сказать что-то не то. Что было также немаловажным — теперь я мог управлять своим настроением, оно не менялось по сто двадцать четыре раза на дню.
Так я думал, сидя в салоне самолёта. Мы летели в Нью-Йорк. Рядом со мной сидела Кортни, и я был рад видеть её. Она смогла заинтересовать меня, и я почему-то захотел пригласить её полететь со мной в столицу мира. Кортни обрадовалась моему предложению. Она взяла с собой папку со своими рисунками, и мы долгое время рассматривали её работы. Меня поражали её рисунки — глубина красок, чёткость линий, казалось, что смотришь не на рисунок, а на реальный предмет, ставший объектом внимания художника. Особенно запали мне в душу портреты. У Кортни замечательно получалось рисовать глаза, можно было подумать, что вживую смотришь на человека, изображённого на бумаге.
Было утро. Я не спал почти всю ночь, что-то не давало мне уснуть. Стоило мне на минуту погрузиться в сон, как что-то меня оттуда выдёргивало. Ближе к трём я всё-таки уснул, но потом сработал будильник. Может, это всё было из-за того, что я не принял таблетки на ночь. Зато сейчас я, озираясь по сторонам, начинал понимать, что меня всё вокруг раздражает. Настроение стало ухудшаться, это значило, что нужно принять лекарства.
Я сунул руку в рюкзак, чтобы взять упаковку, но ничего не нашёл. Резко схватив рюкзак, я широко открыл карманы и внимательно изучил их содержимое. Таблеток не было…
Я лихорадочно пытался вспомнить, положил я лекарства в рюкзак перед самым выходом или всё-таки нет. Может, я убрал таблетки в другую сумку? В сумку с одеждой? К моему огромному сожалению, я не мог вспомнить этого. Я не клал таблетки, я просто их не положил. Забыл. У меня просто вылетело это из головы!
Я разозлился на себя за свою забывчивость и злобно сжал кулаки. Как я смогу выступать без этих таблеток? Честно говоря, я уже не представлял, как жить без них. Хотелось забыть о чувстве постоянной тревоги, о беспокоящих меня мыслях — с этим мне могло помочь лекарство. Но его нет. А значит, на данный момент единственным верным средством от стресса является алкоголь.
Я подозвал к себе стюардессу.
— Чем могу помочь? — поинтересовалась она с заученно вежливым тоном.
— Я хочу выпить. Принесите мне виски.
— Сожалею, сэр, но виски у нас нет.
— А что есть? — нетерпеливо выпалил я.
— Мартини, шампанское, коньяк, бренди.
— Тогда давайте бренди. Только поскорее.
Услужливо кивнув, стюардесса скрылась за шторками. Кортни с упрёком взглянула на меня.
— Зачем ты заказал бренди? У тебя вечером выступление.
— Кортни, — произнёс я, повернувшись лицом к собеседнице, — я не привык к тому, чтобы все вокруг указывали мне, что делать. Тебе это ясно?
— Но Логан…
— Замолчи, — попросил её я, чувствуя, что раздражаюсь. — Я выпью совсем немного.
Кортни отвернулась к окну, делая вид, что ей всё равно. Я смотрел вперёд, пытаясь потушить загоревшееся в душе пламя гнева. Может, мои слова прозвучали слишком резко для Кортни. Но в тот момент мне это было безразлично, я всего лишь хотел спрятаться от угнетающих меня мыслей.
Через несколько минут мимо нас прошла стюардесса. Она принесла чай какому-то мужчине в сером костюме. Когда бортпроводница возвращалась обратно, я резко схватил её за руку.
— Где мой бренди? — спросил я стюардессу. Она смотрела на меня испуганными глазами, потом попыталась высвободить руку. Но я крепко сжимал её запястье, так, что пальцы побелели.
— Извините, — выдавила из себя побледневшая девушка. — У меня, кроме вас, есть и другие пассажиры…
— Я не спрашивал о том, сколько в салоне пассажиров. Я просто спросил, где мой чёртов бренди!
— Логан, — шепнула мне Кортни, положив руку на моё плечо. — Остынь. Мне за тебя стыдно.
— Заткнись, Кортни, я не с тобой разговариваю.
Её рука всё ещё лежала на моём плече. Это раздражало меня, но я старался не подавать виду.
— Из-звините, сэр, — тихо заговорила стюардесса, — сейчас я принесу ваш бренди…
— Давно бы так, — более мирным тоном сказал я и отпустил её руку. — Надо отвыкать обслуживать только тех людей, которые больше тебе заплатят.
Она глубоко вздохнула, словно набираясь смелости ответить что-нибудь, но всё же промолчала и, поправив свой тёмно-синий пиджак, вновь скрылась за шторками.
— Это было ужасно некрасиво, — сказала Кортни. Её тон был не из тёплых.
— Я не нуждаюсь в чужих комментариях.
— Мне всё равно, Логан! Ты унизил эту несчастную девушку и только что очень больно упал в моих глазах.
— Ну, не всегда же мне быть на высоте.
— Ты слишком высокого мнения о себе, Логан. Будь проще. Не думай, что ты лучше остальных, потому что это далеко не так.
— В таком случае ты ни черта не лучше и не умнее меня. Хватит наставлять меня, ты не мой учитель по математике.
Кортни убрала в сумку свою папку с рисунками и встала.
— Куда ты идёшь? — спросил я.
— Отыщу свободное место и попрошу пересесть. Потому что находиться рядом с тобой сейчас невозможно.
— Мне тоже невозможно находиться рядом с тобой сейчас, — продолжал обороняться я. — Меня просто бесит, когда люди требуют к себе повышенного внимания.
— Я ничего от тебя не требую. Я просто говорю, что ты ведёшь себя непозволительно грубо. Впервые вижу тебя таким.
— Может, это потому, что мы знакомы всего лишь третий день?
Кортни больше ничего не сказала. Она ушла.
Сидя один и многое обдумывая, я понял, что Кортни смелая девушка. Она видела, что я дико зол, но не переставала говорить со мной, как обычно это делали другие. Конечно, она не знала о моём расстройстве, но всё равно не пыталась говорить со мной мягче, не пыталась взять под контроль мой гнев. Это понравилось мне, однако я всё равно нагрубил ей. Позже мне стало неприятно из-за этого, и я решил извиниться. Только позже. Потом. Когда мы прилетим в Нью-Йорк.
По пути к отелю я вспомнил про лекарства и спросил Мика:
— Не знаешь, где здесь ближайшая аптека?
— Зачем тебе аптека? — поинтересовался он. — В моей аптечке есть всё необходимое.
— Боюсь, у тебя не найдётся того, что нужно мне.
Джеймс бросил на меня многозначительный взгляд, и его брови затанцевали.
— Мик, покажи ему, где здесь ближайшая аптека, — сказал ловелас нашему менеджеру и рассмеялся. – Ух, мне кажется, у кого-то будет бессонная ночь.
Дурак. Я имел в виду совсем не это. Хотя здесь нечему было удивляться, это же Джеймс, у него всегда только одно на уме.
Кортни, которая тоже сидела в салоне автомобиля, смущённо опустила глаза. Парни, увидев это, дружно захохотали. Мне почему-то стало жаль эту девушку, и я смерил друзей недовольным взглядом. Они замолчали, но не переставали улыбаться.
Я всё же нашёл в этом каменном лабиринте аптеку и купил там то, без чего, казалось, я мог рехнуться. В салоне самолёта мне не удалось поспать: меня одолевали беспокойные мысли, к тому же без своего лекарства я не мог нормально уснуть. Парадокс какой-то! Принимая эти таблетки, я становился сонной мухой, а без них сходил с ума от бессонницы. Долгое отсутствие отдыха сказалось на моём внешнем виде: под глазами образовались сильно заметные тёмные круги. Парни не смогли этого не заметить.
— Ты что, подвёл глаза? — спросил Карлос, указывая на мои веки.
— А я что, похож на трансвестита?
— Что тут непонятного? — вступил в разговор Кендалл. — У него началась старческая бессонница, отсюда и эти круги.
— Никакая это не бессонница, — махнул рукой Джеймс и бросил взгляд на Кортни. — Я сказал бы, но не хочу снова смущать эту прелестную даму.
— Да хватит тебе, — напомнила о своём присутствии Алекса. — Сколько можно говорить об этом?
Маслоу, рассмеявшись, передёрнул плечами. Кортни и слова не сказала с тех пор, как отсела от меня в самолёте. Я тоже не спешил заговорить с ней. Но это не могло продолжаться вечно. Я сильно устал, потому не видел смысла говорить с ней прямо сейчас. Мне нужно было поспать, отдохнуть, расслабиться, а потом уже и подумать о разговоре. Итак, я сидел, отвёрнутый к окну, и сжимал в руках полную пачку лекарства.
Запись концерта началась в семь часов вечера. Зал был полон. На сцене стояла большая искусственная ёлка, украшенная белыми огоньками. В этом громадном помещении царила рождественская атмосфера, но в душе таковой не было. Даже близко.
