сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 120 страниц)
— Я возьму твоей водички? — попросил я Стивена и, не дожидаясь разрешения, взял бутылку воды. Затем выдавил две таблетки на ладонь и сразу же проглотил их.
— Заболел? — поинтересовался Гликман, снова взяв в руки свой сэндвич.
— Нет. Это от головы. Не спал почти всю ночь, башка от боли на части раскалывается.
— Понимаю. Но на голодный желудок не стоит наглатываться таблеток, Логан…
Я пропустил его реплику мимо ушей и слегка встряхнул головой, чтобы прогнать остатки сна. Нужно было переключиться на работу, хотя я прекрасно знал, что скоро таблетки начнут действовать и мне страшно захочется спать.
— Так что там у тебя случилось? — спросил я, вернув наш разговор в прежнее русло. — Марк сказал, что ты хотел меня видеть.
— Да, просто я остро нуждаюсь в твоём совете, Логан.
— Не в первый раз приходится это слышать, — вполголоса проговорил я.
— Ты что-то сказал?
— Говорю, жизнь — такая странная и разносторонняя штука. Только мгновение назад ты не мог думать ни о чём плохом, жил себе и радовался жизни. А в следующую секунду уже с головой погружаешься в чьи-то проблемы и понимаешь, что не можешь искренне радоваться своей жизни, зная, что где-то существуют люди, гораздо несчастнее тебя.
Стивен на какое-то время задумался, затем перевёл на меня взгляд и спросил:
— Это имеет какое-то отношение ко мне?
— Нет, — махнул рукой я и постарался включиться в беседу, — нет, Стивен, забудь об этом. Рассказывай, что у тебя за беда.
— Ты ведь помнишь мою девушку Джоди?
— Конечно.
— У неё скоро день рождения. Но прошу заметить, для неё это не просто день рождения, а юбилей. Ей исполняется тридцать лет.
— Ого, даже так?
— Да. А ты помнишь, Логан, что я подарил Кендаллу на его последний день рождения?
Я усмехнулся и утвердительно закивал.
— То есть, — подытожил я, — ты хочешь, чтобы я помог тебе выбрать подарок для Джоди?
— Мне будет достаточно даже маленького прозрачного намёка, — сказал Гликман, подняв брови вверх. — Я думаю над этим уже полторы недели, даже спать нормально не могу. Но для меня выбор подарка — это просто катастрофа! Я боюсь, что Джодид мой подарок не понравится. А для неё это важно.
— Это её первый день рождения, который вы отмечаете вдвоём?
— Разумеется, нет. Мы вместе уже четвёртый год.
— Хорошо, — продолжал я, — а что ты дарил ей на предыдущий день рождения?
Гликман поднял глаза и вздохнул.
— Цветы, — начал вспоминать он, — какие-то вещи из косметики… Ну, знаешь, она это любит. А на следующей неделе мы полетели в Испанию, это тоже относилось к моему подарку.
— И? Джоди осталась довольна?
— Сказала, что да. Но для меня достаточно тяжело понять, когда девушка действительно довольна, а когда просто врёт, чтобы не обидеть.
— Это да, — согласился я, облокотившись на спинку стула. — Все они в один голос твердят, что главное не подарок, а внимание, однако, когда подаришь ей не то, о чём она всю жизнь мечтала, она почему-то обижается. Довольно непредсказуемые создания.
— Согласен с тобой, Логан. Поэтому я и решил обратиться к тебе за помощью.
— Не бойся, Стивен, разберёмся мы с твоим подарком. Дай мне немного времени, и я что-нибудь придумаю.
— Тогда я буду твоим должником, потому что ты реально меня выручишь. Джоди, конечно, не сильно привередливая, но…
— Я понял. Ты просто не хочешь испортить ей праздник. Да, подарком испортить праздник тяжело, но эти девушки…
Гликман засмеялся.
— Это называется мужская солидарность, — сказал он и протянул мне кулак, чтобы я «отбил» его. Рассмеявшись, я ударил по кулаку Стивена и посмотрел на часы.
— Не в курсе, до скольки мы сегодня снимаем? Вечером я опять должен быть в студии.
— Я не знаю, чувак. График нашей работы так же не предсказуем, как наши вторые половинки.
Текущая трудовая неделя выдавалась тяжёлой для меня, Кендалла, Карлоса и Джеймса. Мик оказывал на нас невыносимое давление, ведь мы заканчивали запись четвёртого альбома, а на носу у нас был мировой тур. Мы с парнями старались изо всех сил, но выкладываться на все сто процентов получалось не всегда. Виной тому личные проблемы, которые тоже имели место быть в наших жизнях.
Эти семь дней я был слишком занят на работе и слишком уставал после неё, чтобы найти в своём графике место для Эвелин. Да, я обещал ей, что как-нибудь нанесу ей визит, а я всегда старался сдерживать свои обещания. Но это действительно сложно, когда твой день расписан буквально по минутам, а в мобильном нет даже её номера телефона. Обиднее всего было то, что я не мог даже написать Эвелин СМС и поинтересоваться, как она. Из-за всего этого я чувствовал себя виноватым, и это меня угнетало.
Кендалл постоянно выглядел уставшим, нервным, раздражительным. С того дня, как я ездил к Кайли с целью разоблачить Шмидта, я ни разу не говорил с другом о его проблеме. Меня не оставлял вопрос, что же на самом деле с ним приключилось. Но этот вопрос я не спешил озвучивать.
Карлос, как обычно спустив почти весь свой гонорар на казино, поссорился с Алексой. Мы с парнями терпеть не могли их ссоры, наверное, даже сами Карлекса относились к своим ссорам гораздо спокойнее, чем мы. Карлос был сам на себя не похож, когда переживал очередную ссору со своей женой. Он становился угрюмым, невнимательным, начинал грубить и огрызаться. А это не могло нас не бесить.
Что касается Джеймса, ему удалось ближе познакомиться с «молодой женщиной», которая смогла покорить его сердце при первой же встрече. Его избранницу звали Изабеллой, но признаться честно, отношения у них складывались не очень хорошо. Наш ловелас имел смелость признаться в своих чувствах уже при второй встрече с Изабеллой и пригласить её на свидание. Но она оказалась не такой уж простой. Изабелла вела себя холодно, отчуждённо и даже грубо. Она относилась к Маслоу так, будто он был не достоин даже её внимания. А Джеймс признался мне, что влюбился в Изабеллу по самые уши… Я смотрел на страдания своего друга и искренне сочувствовал ему. Теперь я не смеялся над его чувствами: кажется, они перерастали в что-то действительно серьёзное. Но поведение Изабеллы отталкивало меня от неё, она была слишком нелюбезна и невежлива по отношению к Джеймсу. Он не заслуживал такого отношения.
Однажды я видел, как эти двое разговаривали. Изабелла не вызвала в моей душе никаких других чувств, кроме отвращения, а к Маслоу я чувствовал жалость. Сначала хотелось подойти к Изабелле и сказать, что она ведёт себя неправильно, что нельзя так относиться к человеку, у которого есть искренние и сильные чувства к тебе. Но потом я понял, что это бесполезно. Изабелла не изменится.
Они ни разу не разговаривали друг с другом нормальным тоном. Обычно это происходило с криками, иногда даже с ударами (со стороны Изабеллы, разумеется), и Джеймса это сильно ранило.
В общем, я понятия не имею, как мы с парнями не сошли с ума. Но мы дожили до сегодняшнего вечера — вечера, когда мы записывали последнюю песню альбома.
Пользуясь сладким моментом отсутствия Мика, мы с парнями лежали на диванах. Я пил кофе, Кендалл листал какой-то журнал, что нашёл на кофейном столике, Карлос задумчиво пялился в потолок и насвистывал незнакомую мне мелодию. Джеймс же ушёл «справить нужду», как сам он выразился, но я-то знал, что он отправился на поиски Изабеллы. Его не останавливала её холодность, Маслоу каждый перерыв тратил на разговоры с этой ледяной «молодой женщиной».
Когда дверь в студию открылась, мы с парнями мигом встали с диванов, думая, что пришёл Мик. Но мы ошиблись: это был курьер.
— Добрый вечер, — приветливо поздоровался он. В руках у парня была коробка, обклеенная золотой декоративной бумагой. — Мне нужен… Логан Хендерсон.
Я молча сделал шаг навстречу курьеру. Его губ коснулась добрая улыбка.
— Это вам, — он протянул мне коробочку, — распишитесь вот здесь, пожалуйста.
Я покорно поставил свою подпись и принялся заинтересованно рассматривать коробку.
— От кого это? — спросил я курьера.
— Я не знаю, уж извините. Меня просто попросили доставить это вам.
— Кто попросил?
— Мой начальник, — улыбаясь, ответил незнакомец. — До свидания!
В студии мы снова остались втроём, и Карлос и Кендалл подошли ко мне.
— Что это за чертовщина такая? — устало спросил я, разрывая красивую обёртку. — Сегодня утром я получил подарок, это был коньяк и кофе. И я просто понятия не имею, от кого это!
Открыв коробку, я обнаружил там записку. «Сладких снов, Логан. Надеюсь, ты не сильно устал сегодня. Засыпая, я буду думать только о тебе», — было написано уже знакомым мне почерком. В коробке, помимо записки, лежала большая упаковка воздушного зефира. А я просто обожал этот зефир.
— Буду думать только о тебе, — прочитал ПенаВега. — Это однозначно от девушки.
— Да, только вот от какой?
— Их миллионы по всему миру.
— Не думаю, что это от фанатки, — покачал головой я и вздохнул. — Подарки от фанатов приходят мне на другой адрес. Курьеры никогда не приносили мне их на площадку или в студию.
— У тебя есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался Кендалл, читая надписи на упаковке с зефиром.
Первая мысль, которая родилась в моей голове, была мысль об Эвелин. Но я сразу же отогнал её в сторону. Откуда Эвелин может знать о моих вкусах? Мы знакомы с ней всего ничего! Мы совсем друг друга не знаем…
— Нет, — признался я. — Я не знаю. Я не знаю, кто мог бы прислать мне это.
— Анонимный поклонник, — с интересом произнёс Карлос, — или, вернее сказать, анонимная поклонница.
— Я знаю её, потому что она хорошо знает меня. Возможно, она думает, что я легко смогу догадаться, кто она. Но это не так…
Сегодняшний разговор Джеймса и Изабеллы, как, впрочем, и все остальные, не клеился. В студии было тихо, и поэтому я мог слышать их разговор за стеной. Они ссорились: всё как обычно.
— Мне пора работать, — прозвучал голос Маслоу совсем рядом, и дверь в студию распахнулась. Друг вошёл; за его спиной стояла Изабелла.
— Всё равно все мужчины одинаковые, — хмыкнула она, не смея ступить в нашу студию, — и все говорят одно и то же: «Мне пора».
— Возможно, перед этим они спрашивают ещё: «Не желаете продлить?» — не удержался я.
Кендалл и Карлос в голос рассмеялись, Изабелла покраснела — то ли от стыда, то ли от возмущения.
— Очень смешно, — произнесла она, — над такими шутками могут смеяться только такие законченные идиоты, как твои друзья, Джеймс.
— Прогресс, — заметил я, не отрываясь от своего кофе, — раньше она называла идиотом только Маслоу, а теперь – нас. Ты потихоньку выползаешь из френдзоны, Джеймс.
Изабелла тихо засмеялась, опустив голову. Я с интересом наблюдал за её реакцией.
— Да, давно я не встречала таких бесцеремонных нахалов…
— А я давно не встречал таких чёрствых и безразличных ко всему девушек, — высказался я, не желая сдаваться без боя. — И это удивляет, потому что слабый пол всегда отличался чувствительностью.
Изабелла перевела спокойный взгляд на Маслоу.
— Джеймс, — произнесла она с необыкновенным удивлением, — и ты позволишь этому хаму так со мной разговаривать?
Ловелас смотрел куда-то в сторону и молчал; он был погружен в мир своих мыслей. Не знаю, не отвечал он намеренно или действительно не слышал нашего разговора из-за собственных мыслей… Но мне показалось, что Джеймс понимал, что я прав.
— Ладно, — продолжала Изабелла, пожав плечами. — Я лишний раз убедилась в том, что твои друзья такие же ненормальные, как и ты сам.
— Это ты нам комплимент сделала? — не понял я.
— Всё, я пошла, — категорично заявила «молодая женщина» и развернулась. Но потом, видимо, передумала: она посмотрела на нас и повторила: — Всё равно все мужчины одинаковые.
— А женщины, хочешь сказать, все разные?
Изабелла с вызовом на меня посмотрела, и мне показалось, что одним взглядом она вызвала меня на дуэль, исход которой могла решить только смерть.
— На что ты намекаешь? — спросила «молодая женщина», скрестив руки на груди.
— На то и намекаю, — сказал я довольно терпеливо и, оторвавшись от кофе, встал с дивана. — Меня просто удивляет, как все женщины мира не устают повторять одно и то же. "Мужики все козлы, мужики все одинаковые"… Да идите вы к чёрту со своими жалобами, нам наплевать на это! Посмотрите сначала на себя. Иногда мне кажется, что все девушки планеты связаны единым разумом! Мало того, что обижаетесь на всякие мелочи, обвиняете во всём сильный пол, так ещё и изменяете налево и направо, притом не уставая жаловаться на недостаток внимания!
Я не старался себя сдерживать и говорил то, что считал нужным. Но готов признать: последняя фраза, кажется, действительно была лишней. В последнее время я стал уделять много внимания обсуждению девушек, чем начал походить на шестидесятилетнего старика, который уже давно перестал нравиться женскому полу. Не знаю, чем я мог бы объяснить это. Наверное, после уезда Чарис я наконец смог почувствовать себя свободным, в волю обдумать наши отношения и то, что разрушило их. А главное — я страстно желал обсудить это с кем-то.
Услышав мою последнюю реплику, парни опустили головы, точно это они были виноваты в том, что я столкнулся с неверностью со стороны любимой девушки. Сказать честно, это меня тронуло. Изабелла же продолжала с вызовом смотреть на меня; взгляд её пылал огнём.
— Не знаю, что помогло тебе приобрести такое мнение о женщинах… — начала она и с улыбкой пожала плечами. — Наверное, тебе просто не повезло в жизни, малыш.
— Хочешь сказать, что остальные не такие? — продолжал я, чувствуя, что уже не могу остановиться. — Ладно, чёрт возьми, хочешь сказать, что ты не такая?!
Глаза Изабеллы сразу же потухли. Она глубоко вздохнула, затем с сарказмом рассмеялась.
— Да, чёртов молокосос, — проговорила она, медленно качая головой, словно давая мне насладиться вкусом своей победы. — Ты прав насчёт женщин. Насчёт всех женщин. Ты видишь их всех насквозь. Браво.
И сказав это, она подошла к Кендаллу, что стоял, приблизившись к стене, и со страстью поцеловала его. Я смотрел на них, широко распахнув глаза и слегка улыбаясь. Уж не знаю, чем именно была вызвана моя улыбка — эксцентричностью Изабеллы или её глупостью и бессмысленным стремлением унизить меня.
Но улыбка исчезла с моего лица, когда я взглянул на Джеймса. Он стоял, положив руку на левую грудь — туда, где билось его любящее сердце. Мне стало безумно жалко друга. Он по уши влюбился в женщину, которая попросту этого не заслуживает. Изабелла ведь издевается над ним! Она издевается над ним, безжалостно терзая его и без того израненное сердце. Даже этот поцелуй. Она целовала Кендалла не столько ради того, чтобы поставить меня на место, сколько для того, чтобы разозлить Маслоу.
Наконец Изабелла оттолкнула от себя Шмидта, и он испуганно на неё уставился. Его рот был весь в губной помаде.
— Поздравляю, — задыхаясь, проговорила «молодая женщина», — теперь твоя теория полностью доказана.
И она ушла. Мы с парнями выжидающе смотрели на Джеймса, который всё ещё не мог прийти в себя от увиденного.
— Зачем?.. — прошептал он и перевёл на меня взгляд, в котором было слишком много боли. — Зачем ты разозлил её, Логан?
— Я не был уверен, что эту особу сможет что-то разозлить… Прости, Джеймс… я… я не думал, что она поступит вот так, чтобы только потешить своё самолюбие…
Маслоу, прижавшись спиной к стене, медленно съехал по ней и уселся на пол. Он схватился за голову обеими руками и, стиснув зубы, застонал.
— Она меня ненавидит, — проговорил он, — она ненавидит меня в такой же степени, в какой я её люблю. А это просто убивает меня… Чёрт возьми! Это уже убило меня! Я мёртв.
— Джеймс, — вырвалось у меня, и я подошёл к другу. — Забудь ты про неё. Таких недалёких дам, как Изабелла, ещё поискать надо…
— Не смей! — закричал он чуть ли не со слезами на глазах и оттолкнул меня. — Не смей так говорить о ней! Если тебе о чём-то это скажет, я всё ещё люблю её!
Я развёл руками в сторону.
— Что, Джеймс, больно? Больно. А почему ты не думал о моей любви к Чарис, когда поливал её грязью с ног до головы? Думаешь, мне не было больно?
— Да заткнись ты, Логан! — продолжал истерить Маслоу, поднявшись на ноги. — Хватит постоянно напоминать мне о своей Чарис, это не вылечит твою душу! Чарис предала тебя, кретин, она заслуживала всего этого! К тому же ты сам назвал её «паршивой шлюхой», разве об этом ты забыл?!
Не выдержав, я ударил Джеймса по лицу. Он с силой толкнул меня в плечи, и я еле-еле удержался на ногах.
— Эй! — крикнул Карлос, пулей подскочив к нам. — Остыньте, идиоты!
